«Ты никогда не будешь счастлива».
Эти слова преследовали Ингу всю ее жизнь. Когда она засыпала, они вгрызались в сознание, вызывая сны, в которых она, конечно, не была счастлива. И часто, просыпаясь, разглядывала мокрую от слез подушку, пытаясь вспомнить, что же ей приснилось.
На улице она вглядывалась в хмурые, неприветливые лица прохожих и не понимала. Неужели нельзя улыбнуться? Почему все смотрят друг на друга так, будто хотят вцепиться в глотку? Звери, а не люди.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Не будет. Разве можно быть счастливым, когда на тебя так смотрят? Разве что счастье твое будет в этой серости. А мечты имеют такие же хмурые лица. Инге иногда казалось, что люди такие просто потому, что не знаю, что могут быть другими. Не рассказал им никто, не показал. Инге тоже никто не рассказывал, но она была другой. Просто знала это.
Серый город. Мрачный, как и люди, живущие в нем. Иногда просто шагать по его улицам было жутко. Нет, он не таил в глубине переулков чудищ, не имел в своих закромах историй, от которых кровь стыла в жилах. Это был просто город, ничем не примечательный. Пустой.
Ингу пугало именно это.
Пугало, что однажды она растворится в этой пустоте и станет одной из многих прохожих, что давно утратили все яркие краски. Мир стирал их постепенно, эти краски. Поэтому все вокруг Инги было такое безжизненно-серое.
Иногда в толпе на улице мелькали наряды ярких цветов: ягодно-красный, солнечно-желтый, зеленый, как трава на виденных Ингой картинках. В их городе такой зеленой травы и не было никогда.
Инга видела эти цвета лишь миг, стоило моргнуть, как все эти краски меркли и тускнели, сливаясь с безразличным ко всему городом. Виделись, словно отраженье в грязно-рябой луже.
Таким видела мир Инга.
Остальные словно и не замечали этого вовсе. Словно ярких красок в палитре не существует. Да и сама палитра… Разве есть что-то, кроме серости и промозглости? Противной мороси, что колет глаза, бросается на тебя, подгоняемая холодным ветром. Словно они – эта морось и ветер – за что-то злятся на тебя.
Люди вокруг жили . Своей жизнью. Общались, встречались, заводили семьи, работали. Иногда смеялись, иногда плакали. Говорили: «Там хорошо, где нас нет». А Инга знала: везде одинаково, где есть люди. Разве что на Северном полюсе, где одни белые медведи. Во там, пожалуй, даже дышится легче.
Инга видела людей насквозь. Знала, если ей улыбаются, значит, чего-то хотят. Или им за это платят. Если предлагают помощь, то надеются в ответ на то же самое.
Зависть, жадности и корысть – вот что такое эти люди. И иногда Инге казалось, что она родилась не на этой планете.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Инга никогда не смотрела новости, не читала газет. Зачем? Разве есть там что-то хорошее? Повышение налогов, новая болезнь, глобальное потепление. Что эти люди делают с миром? Что делают с собой? Инга не понимала. Никогда их не понимала.
И все чаще соглашалась.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Словно проклятье злой колдуньи. Да будь это так, Инга уже была бы счастлива. Ведь, если есть злая колдунья, где-то должна быть и добрая. Если есть проклятье, значит, где-то должно быть и чудо.
Найти бы его, это чудо. Знать бы, что оно есть. Может, и перестало бы все казаться таким бесцветно-серым.
«Ты никогда не будешь счастлива».
А ей хотелось. Хотелось быть счастливой. Хотелось, чтобы люди улыбались просто так. Любили просто так. Чтобы яркие пятна одежды в людской толпе не сливались с потертостью стен домов, не терялись за холодными взглядами.
Инга чувствовала себя, словно в клетке. Посмотреть бы, что там, за пределами «тюрьмы». Увидеть бы хоть раз мир. Настоящий. Такой, какой он есть. Инга была уверена, что не так уж он на самом деле и плох. Просто люди… Плохие люди, в общем. Они разрушали больше, чем могли создать. Забирали больше, чем могли отдать.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Но Инга сжимала зубы, упрямо цепляясь взглядом за яркие цвета. Снова и снова, пытаясь увидеть, разглядеть, запомнить. Повторяя про себя названия, чтобы однажды не забыть, что есть что-то, кроме черно-белого. Чтобы не забыть, что она человек, а не зверь с человеческим лицом.
А еще она мечтала. Не забывала мечтать. Ведь мечты – это то, что отличает человека от зверя. Люди вокруг нее давно разучились мечтать. Она это знала. И ей было их даже жаль.
«Найти бы того, кто похож на меня. Кто видит все это, знает. Кто так же, как и я, в клетке сидит. Кто знает, может вдвоем бы нам и удалось ее сломать?»
«Ты никогда не будешь счастлива».
Еще один день, не наполненный никаким смыслом. Ярко-желтый шарф, мелькнувший перед глазами. Инга даже руку протянула в попытке ухватить, задержать в ладони.
Но миг, и все исчезло.
Грязно-желтый тусклый шарф на спешащей куда-то девушке. Равнодушный взгляд, словно посмотрели сквозь нее, и Инга побрела дальше.
И вдруг…словно радуга выросла перед глазами. Казалось, можно ее потрогать. Взять в руку, пропустить сквозь пальцы, намотать искрящуюся ленту на ладонь. Инга посмотрела на небо. Туда, где за облаками теряется разноцветье. И от слепящего солнца, что выглянуло в прореху, глазам стало больно.
Инга улыбнулась. Никогда такого не видела. Но знала. Всегда знала, что так тоже бывает.
Прохожие, как и всегда, ничего не замечали. Лишь проходящая мимо пожилая женщина буркнула, чтобы Инга ушла с дороги.
Инга сделала шаг в сторону… и почувствовала, как с треском ломаются прутья клетки, в которой она жила.
«Ты никогда не будешь счастлива».
«Буду».
Глаза цвета ясного неба в самый солнечный день смотрели прямо на нее. Они улыбались. Улыбался и их хозяин. Просто так. Ведь он никогда раньше не видел Ингу. Но смотрел на нее так, будто всю жизнь искал.
Город жил своей пустой жизнью. Люди спешили по своим делам, и во взглядах их не читалось ничего доброго. Небо вновь затянуло тучами, злой ветер бросал в лицо брызги холодного дождя.
И радуга исчезла, словно и не было ее никогда.
Посреди людного проспекта, где грязь мешается с недовольством застигнутых непогодой людей, стояли двое.
«Как думаешь, есть на свете место, где можно стать счастливым?»
«Есть. В твоем сердце».
«Ты никогда не будешь счастлива»,- твердил голос внутри.
«Буду»,- упрямо возражала Инга.
«Будешь,- уверенно говорили глаза цвета ясного неба в самый солнечный день,- ты обязательно будешь счастлива. Ты веришь мне?»
«Верю».
Конец.
Эти слова преследовали Ингу всю ее жизнь. Когда она засыпала, они вгрызались в сознание, вызывая сны, в которых она, конечно, не была счастлива. И часто, просыпаясь, разглядывала мокрую от слез подушку, пытаясь вспомнить, что же ей приснилось.
На улице она вглядывалась в хмурые, неприветливые лица прохожих и не понимала. Неужели нельзя улыбнуться? Почему все смотрят друг на друга так, будто хотят вцепиться в глотку? Звери, а не люди.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Не будет. Разве можно быть счастливым, когда на тебя так смотрят? Разве что счастье твое будет в этой серости. А мечты имеют такие же хмурые лица. Инге иногда казалось, что люди такие просто потому, что не знаю, что могут быть другими. Не рассказал им никто, не показал. Инге тоже никто не рассказывал, но она была другой. Просто знала это.
Серый город. Мрачный, как и люди, живущие в нем. Иногда просто шагать по его улицам было жутко. Нет, он не таил в глубине переулков чудищ, не имел в своих закромах историй, от которых кровь стыла в жилах. Это был просто город, ничем не примечательный. Пустой.
Ингу пугало именно это.
Пугало, что однажды она растворится в этой пустоте и станет одной из многих прохожих, что давно утратили все яркие краски. Мир стирал их постепенно, эти краски. Поэтому все вокруг Инги было такое безжизненно-серое.
Иногда в толпе на улице мелькали наряды ярких цветов: ягодно-красный, солнечно-желтый, зеленый, как трава на виденных Ингой картинках. В их городе такой зеленой травы и не было никогда.
Инга видела эти цвета лишь миг, стоило моргнуть, как все эти краски меркли и тускнели, сливаясь с безразличным ко всему городом. Виделись, словно отраженье в грязно-рябой луже.
Таким видела мир Инга.
Остальные словно и не замечали этого вовсе. Словно ярких красок в палитре не существует. Да и сама палитра… Разве есть что-то, кроме серости и промозглости? Противной мороси, что колет глаза, бросается на тебя, подгоняемая холодным ветром. Словно они – эта морось и ветер – за что-то злятся на тебя.
Люди вокруг жили . Своей жизнью. Общались, встречались, заводили семьи, работали. Иногда смеялись, иногда плакали. Говорили: «Там хорошо, где нас нет». А Инга знала: везде одинаково, где есть люди. Разве что на Северном полюсе, где одни белые медведи. Во там, пожалуй, даже дышится легче.
Инга видела людей насквозь. Знала, если ей улыбаются, значит, чего-то хотят. Или им за это платят. Если предлагают помощь, то надеются в ответ на то же самое.
Зависть, жадности и корысть – вот что такое эти люди. И иногда Инге казалось, что она родилась не на этой планете.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Инга никогда не смотрела новости, не читала газет. Зачем? Разве есть там что-то хорошее? Повышение налогов, новая болезнь, глобальное потепление. Что эти люди делают с миром? Что делают с собой? Инга не понимала. Никогда их не понимала.
И все чаще соглашалась.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Словно проклятье злой колдуньи. Да будь это так, Инга уже была бы счастлива. Ведь, если есть злая колдунья, где-то должна быть и добрая. Если есть проклятье, значит, где-то должно быть и чудо.
Найти бы его, это чудо. Знать бы, что оно есть. Может, и перестало бы все казаться таким бесцветно-серым.
«Ты никогда не будешь счастлива».
А ей хотелось. Хотелось быть счастливой. Хотелось, чтобы люди улыбались просто так. Любили просто так. Чтобы яркие пятна одежды в людской толпе не сливались с потертостью стен домов, не терялись за холодными взглядами.
Инга чувствовала себя, словно в клетке. Посмотреть бы, что там, за пределами «тюрьмы». Увидеть бы хоть раз мир. Настоящий. Такой, какой он есть. Инга была уверена, что не так уж он на самом деле и плох. Просто люди… Плохие люди, в общем. Они разрушали больше, чем могли создать. Забирали больше, чем могли отдать.
«Ты никогда не будешь счастлива».
Но Инга сжимала зубы, упрямо цепляясь взглядом за яркие цвета. Снова и снова, пытаясь увидеть, разглядеть, запомнить. Повторяя про себя названия, чтобы однажды не забыть, что есть что-то, кроме черно-белого. Чтобы не забыть, что она человек, а не зверь с человеческим лицом.
А еще она мечтала. Не забывала мечтать. Ведь мечты – это то, что отличает человека от зверя. Люди вокруг нее давно разучились мечтать. Она это знала. И ей было их даже жаль.
«Найти бы того, кто похож на меня. Кто видит все это, знает. Кто так же, как и я, в клетке сидит. Кто знает, может вдвоем бы нам и удалось ее сломать?»
«Ты никогда не будешь счастлива».
Еще один день, не наполненный никаким смыслом. Ярко-желтый шарф, мелькнувший перед глазами. Инга даже руку протянула в попытке ухватить, задержать в ладони.
Но миг, и все исчезло.
Грязно-желтый тусклый шарф на спешащей куда-то девушке. Равнодушный взгляд, словно посмотрели сквозь нее, и Инга побрела дальше.
И вдруг…словно радуга выросла перед глазами. Казалось, можно ее потрогать. Взять в руку, пропустить сквозь пальцы, намотать искрящуюся ленту на ладонь. Инга посмотрела на небо. Туда, где за облаками теряется разноцветье. И от слепящего солнца, что выглянуло в прореху, глазам стало больно.
Инга улыбнулась. Никогда такого не видела. Но знала. Всегда знала, что так тоже бывает.
Прохожие, как и всегда, ничего не замечали. Лишь проходящая мимо пожилая женщина буркнула, чтобы Инга ушла с дороги.
Инга сделала шаг в сторону… и почувствовала, как с треском ломаются прутья клетки, в которой она жила.
«Ты никогда не будешь счастлива».
«Буду».
Глаза цвета ясного неба в самый солнечный день смотрели прямо на нее. Они улыбались. Улыбался и их хозяин. Просто так. Ведь он никогда раньше не видел Ингу. Но смотрел на нее так, будто всю жизнь искал.
Город жил своей пустой жизнью. Люди спешили по своим делам, и во взглядах их не читалось ничего доброго. Небо вновь затянуло тучами, злой ветер бросал в лицо брызги холодного дождя.
И радуга исчезла, словно и не было ее никогда.
Посреди людного проспекта, где грязь мешается с недовольством застигнутых непогодой людей, стояли двое.
«Как думаешь, есть на свете место, где можно стать счастливым?»
«Есть. В твоем сердце».
«Ты никогда не будешь счастлива»,- твердил голос внутри.
«Буду»,- упрямо возражала Инга.
«Будешь,- уверенно говорили глаза цвета ясного неба в самый солнечный день,- ты обязательно будешь счастлива. Ты веришь мне?»
«Верю».
Конец.
