И мне очень не понравился этот тон. Надо бы поумерить свое любопытство, иначе не в меру проницательная любимая моя бабуля быстро обо всем догадается. В конце концов, какая мне разница, что он здесь забыл. Я приехала отдыхать, этим и займусь.
Повернувшись к шкафу, чтобы развесить вещи, я наткнулась на подошедшую Лилиан, которая стояла и в упор смотрела на меня.
- Ба, я просто спросила, не смотри на меня так.
Я сознательно не назвала ее по имени, чтобы перевести тему. Она не любила это обращение. Каждый раз услышав от меня что-то подобное, она начинала возмущаться. И этот раз не стал исключением. Она нахмурилась и строго произнесла:
- Ева.
- Прости,- я не сдержала улыбки,- я помню, но ты сама напросилась.
И, обогнув ее, все-таки прошла к шкафу. Лилиан помолчала и, напомнив, что через два часа ужин, вышла из комнаты.
К счастью, я вполне смогла насладиться ужином, потому что, как выяснилось, Салем уехал сразу же, как разобрал вещи. И даже тот допрос, что устроили Лилиан и Эдгар не помешал мне. Они хотели знать буквально все, говорили, что очень соскучились по всем нам, но, как и всегда, пересекать весь континент, чтобы чаще видеться с нами, отказались. Раньше им не нравилась шумная столица, теперь дождливый Бристол, но на самом деле, им не нравится далеко не легкий характер моей мамы. Впрочем, это классика. Родителям часто не нравится выбор их детей, а в случае с моим папой выбор был обусловлен не только выгодным браком, но и симпатией, которую бабушка и дедушка не разделяли. Ведь на нашу фамилию было еще несколько претенденток с немаленьким приданым, и вот они-то нравились им гораздо больше, чем мама. Но папа все решил по-своему, и с тех пор старшие Хиггинсы каждый раз выражают сожаление, что так редко видятся с семьей сына, но жить предпочитают за тысячи километров. К слову, все вместе мы собирались лишь несколько раз, по каким-то очень большим праздникам.
Выслушав все это и, ответив на все вопросы, я почувствовала, что сильно устала после двух дней в поезде и отправилась спать.
Утром мягкий солнечный свет заливал комнату. На лице невольно расцвела улыбка, и я блаженно потянулась. Пожалуй, стоит приезжать в Касуэр чаще, здешний климат – просто сказка.
Сегодня я решила выкинуть из головы и Салема, и все свои переживания. Быстро выпив кофе, захватила из комнаты переносной мольберт, который всегда находился здесь, и, пока не попалась никому на глаза, отправилась к морю. Идти было недалеко, дом стоял ближе остальных к берегу, и до него было всего несколько минут ходьбы. В этом месте на берегу находились невысокие скалы, за которыми шла неширокая полоса белоснежного песка. Мне нравилось просто бродить босиком по кромке берега, но еще больше я любила забраться на одну из скал и, подставив лицо теплому бризу, наблюдать за морем. Волны с тихим рокотом накатывают на берег, скрадывая следы, солнце медленно поднимается, чтобы занять свое законное место на небосклоне, и горизонт уходит так далеко, что там, на его границе уже не разобрать где кончается море и начинается небо. Бесконечно прекрасное зрелище.
Я глубоко вдохнула соленый морской воздух, и принялась переносить незамысловатый пейзаж на холст, погрузившись в себя на несколько часов. Очнулась только, когда о себе дал знать голод. Время близилось к обеду, картина была закончена и я, сложив все, отнесла в дом. В доме я никого не встретила, и решила прогуляться в город, пообедать в каком-нибудь маленьком уютном кафе. Таких здесь было немного, в основном город пестрел ресторанами и кафе ресторанного типа. Но если хорошенько поискать, то пару небольших заведений все же можно было найти. В одно такое кафе я и направилась.
Небольшие столики с гнутыми ножками под красивыми зонтами от солнца, изящные стулья с ажурными спинками, учтивые официанты и лучшее в городе мороженое – это было мое любимое кафе.
Я с удовольствием расположилась в тени большого зонта и в ожидании заказа принялась рассматривать посетителей. Мне как раз принесли заказ, когда в кафе появился Салем под руку с золотоволосой красавицей с ослепительной улыбкой. Аппетит сразу пропал, зрелище испортило настроение настолько, что я собралась уйти, не притронувшись к еде. Он отодвинул для нее стул и помог сесть. А меня чуть не перекосило от злости и отвращения, когда он учтиво поцеловал ее тонкие пальцы.
Я не хотела на это смотреть, хотела уйти, но как будто приросла к стулу и продолжала хмуро за ними наблюдать. Селем сел ко мне вполоборота и не замечал, зато мне прекрасно было видно, как он улыбается ей, как подается вперед, кидая взгляды в декольте. А у меня внутри все рвалось на части и сердце захлебывалось от желания быть на месте этой блондинки.
Красные губы влажно блестели на солнце, она то и дело опускала взгляд, чтобы тут же метнуть его из-под ресниц на Салема. Они напропалую флиртовали и к чему приведет эта игра понятно и дураку.
Он повернулся, чтобы подозвать официанта и заметил меня. Помрачнел буквально на секунду, но мне этого хватило, чтобы понять: он не ожидал меня здесь увидеть и, судя по всему, не обрадовался. Я демонстративно отвернулась, а потом и вовсе достала деньги, положила на столик и ушла, не оглядываясь. Но почему-то ощущение взгляда не покидало меня, пока я не скрылась за поворотом.
Виды Касуэра не радовали меня, ласковое солнце не грело, ветер растрепал волосы, но я не замечала ничего. Громко хлопнула входной дверью, пролетела мимо Лилиан и закрылась в своей комнате.
Села на кровати, подтянув колени к подбородку. Слезы обиды и злости вырвались наружу, я нервным движением вытирала со щек влажные дорожки.
Глупо было надеяться, что бабушка не заметит моего состояния. Через пару минут в дверь постучали.
- Ева, открой.
Но я промолчала.
- Ева.
В замке послышалось шуршание, щелчок и бабушка, как ни в чем не бывало, вошла в комнату.
- Неужели ты думаешь, что в своем доме я не смогу открыть замок на двери? - Спросила она, вертя в руках шпильку. - Рассказывай, что случилось?
Но я только плакала и мотала головой. Не хочу. Не хочу об этом говорить. Она ласково гладила меня по голове и спине, совсем как в детстве. И приговаривала, что все будет хорошо.
Я не помню, как уснула, а проснулась ближе к ужину. Привела себя в порядок, переоделась и спустилась вниз. Состояние мое было отвратительным, но я так привыкла никому этого не показывать, что меня даже хватило на улыбку Эдгару и Лилиан. А вот Салему, оказавшемуся на семейном ужине, достался только презрительный взгляд. А потом я старалась игнорировать его. Получалось, правда, не очень.
На удивление, ужин прошел спокойно, но засиживаться я не стала. Сослалась на головную боль и покинула столовую. Никто не стал меня задерживать, лишь Лилиан подарила взгляд, в котором читалось тревога. Она переживала за меня, я знаю. Но я не готова делиться своими переживаниями.
Однако вновь запираться в комнате не хотелось, и я вышла на террасу. Закатные сумерки окрасили сад и прилегающую к дому территорию в невообразимые цвета. Я залюбовалась и не заметила, как мне плечи опустился плед, а Салем остановился рядом.
Несмотря на дневную жару, вечера и ночи в Касуэре все же были дольно свежими, поэтому плед пришелся очень кстати – я и не заметила, как стало зябко. Мы оба молчали, Салем не спешил заводить разговор, мне тоже было нечего ему сказать. Вернее, сказать я хотела очень многое, если бы только эти слова были ему нужны. Да, и после сегодняшнего эпизода в кафе, я все еще была расстроена.
Но Салем неожиданно прервал молчание.
- У меня с ней ничего не было.
- Что? – это заявление несколько выбило меня из колеи, и я удивленно на него посмотрела.
- С той девушкой, которую ты сегодня видела в кафе. У нас ничего не было. Тебя ведь это расстроило,- сказал утвердительно.
- С чего ты взял?
Он повернулся и поймал мой взгляд. Я старалась не отводить его и смотреть, как можно равнодушнее, но сердце стучало так сильно, что, кажется, даже Салем его слышал.
- Я мог и ошибиться, но подумал, тебе надо знать. Спокойной ночи.
И ушел, не дожидаясь ответа. А я вдруг поняла, что испытала облегчение от его слов. Впрочем, тут же отругала себя за это глупое чувство. Не она, так другая согревает его постель. Разве это что-то меняет?
Не то, чтобы меня волновали его любовницы, я точно знала, что постоянной женщины у него нет. Но разве от этого становилось легче? Может быть, мне было бы чуточку легче, если бы он хоть иногда смотрел на меня, как на ту блондинку из кафе. Но даже этого не было.
Поняв, что еще немного, и я окончательно полечу в пропасть собственного отчаяния, я сбросила с плеч плед и, бросив его прямо на террасе, пошла спать.
На следующий день я планировала побродить по городу и сделать несколько набросков, но, проснувшись утром, поняла, что меня совсем не тянет рисовать. Вышла на небольшой балкон, примыкающий к моей комнате прямо в короткой ночной рубашке и, закрыв глаза, подставила лицо солнцу и ветру. Я не знала, чего хочу, но решила, что раз уж я здесь, было бы неплохо хоть раз искупаться в море.
Аппетита не было, поэтому завтрак я проигнорировала, надела купальник, накинула сверху легкий сарафан и отправилась прямиком на пляж.
Белый мелкий песок мягким ковром стелился под ноги. Идти было приятно, и я немного прошлась по берегу, наслаждаясь ощущениями. Затем скинула сарафан и побежала навстречу набегающим на берег волнам.
Соленая морская вода на время смыла плохое настроение и все переживания, погружение вызвало восторг, и на какое-то время я с наслаждением отдалась в объятия стихии.
Вынырнув в очередной раз, я протерла глаза и вдалеке на возвышении увидела Салема. Он стоял, спрятав руки в карманы, и смотрел прямо на меня. А когда я его заметила, просто развернулся и скрылся из виду.
Настроение тут же опустилось до отметки ноль, и купаться дальше расхотелось. Что ему здесь было нужно? На пляже в это время никого нет, значит, наблюдал он за мной. Но зачем?
В последнее время, я все чаще думаю о том, чтобы снова уехать куда-нибудь подальше. Скрыться ото всех, чтобы никто меня не нашел. Я пытаюсь убежать от себя, но лучше уж так, чем видеть его каждый день, ловить на себе взгляды, не понимая, что они означают и лишь иногда чувствовать прикосновение губ к руке, кожа на которой потом горит огнем.
Выйдя на берег, я даже не стала задерживаться здесь, а сразу пошла домой. Упала на кровать в комнате и пролежала так пару часов. Обед я попросила принести в комнату и, конечно, Лилиан не могла пройти мимо этого факта. Как только горничная унесла пустой поднос, бабушка была тут как тут.
Я снова легла поперек кровати, чувствуя ужасный упадок сил, и стала изучать потолок. Надо сказать, что на нем был изображен очень красивый узор, так что совсем уж в пустоту я не смотрела. Но разговора с Лилиан это не помогло избежать.
- Дорогая, мы с дедушкой очень переживаем за тебя. С тех пор как ты была у нас последний раз, ты сильно изменилась. Вернее,- она подошла и села рядом со мной на кровать,- мы видим, что тебя что-то сильно тревожит. Не хочешь ничего рассказать?
Если Лилиан говорит «с дедушкой» - это уже серьезно. Но я все равно только покачала головой.
- Мне нечего рассказать.
- А мне так не кажется.
- Что ты хочешь от меня услышать?
- Например, как так получалось, что ты влюбилась в Салема?
Я даже приподнялась на локтях, удивленно и недоверчиво глядя на нее.
- Брось,- Лилиан мягко улыбнулась,- думаешь, я не заметила, как ты смотришь на него?
С тяжелым вздохом я снова откинулась на кровать. Не стоило и надеяться сохранить это в тайне от бабули.
- И насколько я понимаю, он об этом не знает,- продолжила она,- что ты собираешься делать?
- А разве с этим надо что-то делать? Ничего серьезного, ба, это пройдет.
Она остановилась с той стороны кровати, где я лежала головой, и теперь я видела ее верх ногами.
- Это вряд ли,- она поджала губы и покачала головой.
Я поняла, что отнекиваться и дальше бесполезно и, вздохнув, призналась:
- Я собираюсь уехать. Снова. Вот, как раз думаю, куда податься.
- Снова? Значит, в тот раз ты пропала по этой же причине. Где ты была тогда?
- Извини, но этого я тебе не скажу.
- Ты бежишь от себя.
- Думаешь, я этого не знаю?
- Ты должна ему рассказать,- уверенно заявила она.
- И что это изменит?
- Может быть, ничего. А может быть, и все. Как знать. Но держать это в себе – не выход.
Я встала с кровати, подошла к ней и крепко обняла.
- Спасибо, бабушка, но я постараюсь справиться с этим сама.
- Судя по всему, у тебя это не очень получается,- сказала она, обнимая меня в ответ.
Я только вздохнула.
- Не говори ему, пожалуйста. Ему не нужны эти чувства. Они и мне не нужны, но… - я замолчала и отстранилась,- просто не говори ему, хорошо.
Лилиан посмотрела на меня неодобрительно, но все же кивнула и снова притянула к себе, гладя по волосам.
Я снова чувствовала себя ребенком, и мне хотелось растянуть это ощущение, но Лилиан отстранилась и строго произнесла:
- Вытирай слезы, не люблю, когда ты плачешь. Все-таки я советую тебе поговорить с ним, но дело, конечно, твое. И если надумаешь уехать, предупреди хотя бы.
Нарочито сварливый тон вызвал у меня улыбку. Лилиан строго наказала явиться на ужин и оставила меня одну. А я заставила себя успокоиться и, прихватив почти забытый блокнот, все же отправилась на прогулку.
Вернувшись домой к ужину, я чувствовала себя почти умиротворенной. Утренняя вспышка прошла, оставив после себя лишь легкую грусть, что все в моей жизни совсем не так, как хотелось бы. Мысли о том, чтобы уехать, никуда не делись, но я не представляла, где можно найти тот уголок, чтобы по-настоящему забыться. И что для этого нужно сделать.
Переодеваясь к ужину, я думала, что Салем, скорее всего, снова будет присутствовать, и мысленно настраивала себя не обращать на него внимания. А то с бабули станется поднять эту тему прямо за столом. Нет, в лоб она, конечно, не скажет, но может кинуть несколько очень прозрачных намеков. Лучше не давать ей повода и хотя бы попытаться сделать вид, что все в порядке, и я уже ни капельки не расстроена.
Я заплела волосы в косу и, не удержавшись, вышла на балкон, чтобы еще раз вдохнуть свежий морской воздух. Этим воздухом вообще хотелось дышать бесконечно, он пах свободой. Свободой от ненужных чувств и мыслей, которой мне так иногда не хватало.
Но, когда посмотрела вниз, эта свежесть вдруг показалась горечью. Внизу, у ворот стоял красный автомобиль, а рядом с ним та самая блондинка из кафе. И Салем, целующий ей руку, не отрывает от нее глаз. Они перекинулись парой фраз, блондинка села за руль, а Салем устроился рядом, и они уехали.
Я продолжала смотреть на удаляющийся автомобиль, чувствуя, как внутри кипит жгучая обида, ревность и злость. Я едва смогла восстановить дыхание, не понимая, как такое возможно. Я и раньше видела его с женщинами. Да, мне всегда было неприятно, порой я даже плакала, но такой коктейль эмоций не испытывала еще ни разу. Почему я не могу просто перегореть? Почему не могу его возненавидеть? Ведь он же на самом деле не заслуживает любви. Самодовольный мерзавец. Как можно такого любить? Но, вопреки здравому смыслу, сердце заходится от одной только мысли о нем.
Повернувшись к шкафу, чтобы развесить вещи, я наткнулась на подошедшую Лилиан, которая стояла и в упор смотрела на меня.
- Ба, я просто спросила, не смотри на меня так.
Я сознательно не назвала ее по имени, чтобы перевести тему. Она не любила это обращение. Каждый раз услышав от меня что-то подобное, она начинала возмущаться. И этот раз не стал исключением. Она нахмурилась и строго произнесла:
- Ева.
- Прости,- я не сдержала улыбки,- я помню, но ты сама напросилась.
И, обогнув ее, все-таки прошла к шкафу. Лилиан помолчала и, напомнив, что через два часа ужин, вышла из комнаты.
К счастью, я вполне смогла насладиться ужином, потому что, как выяснилось, Салем уехал сразу же, как разобрал вещи. И даже тот допрос, что устроили Лилиан и Эдгар не помешал мне. Они хотели знать буквально все, говорили, что очень соскучились по всем нам, но, как и всегда, пересекать весь континент, чтобы чаще видеться с нами, отказались. Раньше им не нравилась шумная столица, теперь дождливый Бристол, но на самом деле, им не нравится далеко не легкий характер моей мамы. Впрочем, это классика. Родителям часто не нравится выбор их детей, а в случае с моим папой выбор был обусловлен не только выгодным браком, но и симпатией, которую бабушка и дедушка не разделяли. Ведь на нашу фамилию было еще несколько претенденток с немаленьким приданым, и вот они-то нравились им гораздо больше, чем мама. Но папа все решил по-своему, и с тех пор старшие Хиггинсы каждый раз выражают сожаление, что так редко видятся с семьей сына, но жить предпочитают за тысячи километров. К слову, все вместе мы собирались лишь несколько раз, по каким-то очень большим праздникам.
Выслушав все это и, ответив на все вопросы, я почувствовала, что сильно устала после двух дней в поезде и отправилась спать.
Утром мягкий солнечный свет заливал комнату. На лице невольно расцвела улыбка, и я блаженно потянулась. Пожалуй, стоит приезжать в Касуэр чаще, здешний климат – просто сказка.
Сегодня я решила выкинуть из головы и Салема, и все свои переживания. Быстро выпив кофе, захватила из комнаты переносной мольберт, который всегда находился здесь, и, пока не попалась никому на глаза, отправилась к морю. Идти было недалеко, дом стоял ближе остальных к берегу, и до него было всего несколько минут ходьбы. В этом месте на берегу находились невысокие скалы, за которыми шла неширокая полоса белоснежного песка. Мне нравилось просто бродить босиком по кромке берега, но еще больше я любила забраться на одну из скал и, подставив лицо теплому бризу, наблюдать за морем. Волны с тихим рокотом накатывают на берег, скрадывая следы, солнце медленно поднимается, чтобы занять свое законное место на небосклоне, и горизонт уходит так далеко, что там, на его границе уже не разобрать где кончается море и начинается небо. Бесконечно прекрасное зрелище.
Я глубоко вдохнула соленый морской воздух, и принялась переносить незамысловатый пейзаж на холст, погрузившись в себя на несколько часов. Очнулась только, когда о себе дал знать голод. Время близилось к обеду, картина была закончена и я, сложив все, отнесла в дом. В доме я никого не встретила, и решила прогуляться в город, пообедать в каком-нибудь маленьком уютном кафе. Таких здесь было немного, в основном город пестрел ресторанами и кафе ресторанного типа. Но если хорошенько поискать, то пару небольших заведений все же можно было найти. В одно такое кафе я и направилась.
Небольшие столики с гнутыми ножками под красивыми зонтами от солнца, изящные стулья с ажурными спинками, учтивые официанты и лучшее в городе мороженое – это было мое любимое кафе.
Я с удовольствием расположилась в тени большого зонта и в ожидании заказа принялась рассматривать посетителей. Мне как раз принесли заказ, когда в кафе появился Салем под руку с золотоволосой красавицей с ослепительной улыбкой. Аппетит сразу пропал, зрелище испортило настроение настолько, что я собралась уйти, не притронувшись к еде. Он отодвинул для нее стул и помог сесть. А меня чуть не перекосило от злости и отвращения, когда он учтиво поцеловал ее тонкие пальцы.
Я не хотела на это смотреть, хотела уйти, но как будто приросла к стулу и продолжала хмуро за ними наблюдать. Селем сел ко мне вполоборота и не замечал, зато мне прекрасно было видно, как он улыбается ей, как подается вперед, кидая взгляды в декольте. А у меня внутри все рвалось на части и сердце захлебывалось от желания быть на месте этой блондинки.
Красные губы влажно блестели на солнце, она то и дело опускала взгляд, чтобы тут же метнуть его из-под ресниц на Салема. Они напропалую флиртовали и к чему приведет эта игра понятно и дураку.
Он повернулся, чтобы подозвать официанта и заметил меня. Помрачнел буквально на секунду, но мне этого хватило, чтобы понять: он не ожидал меня здесь увидеть и, судя по всему, не обрадовался. Я демонстративно отвернулась, а потом и вовсе достала деньги, положила на столик и ушла, не оглядываясь. Но почему-то ощущение взгляда не покидало меня, пока я не скрылась за поворотом.
Виды Касуэра не радовали меня, ласковое солнце не грело, ветер растрепал волосы, но я не замечала ничего. Громко хлопнула входной дверью, пролетела мимо Лилиан и закрылась в своей комнате.
Села на кровати, подтянув колени к подбородку. Слезы обиды и злости вырвались наружу, я нервным движением вытирала со щек влажные дорожки.
Глупо было надеяться, что бабушка не заметит моего состояния. Через пару минут в дверь постучали.
- Ева, открой.
Но я промолчала.
- Ева.
В замке послышалось шуршание, щелчок и бабушка, как ни в чем не бывало, вошла в комнату.
- Неужели ты думаешь, что в своем доме я не смогу открыть замок на двери? - Спросила она, вертя в руках шпильку. - Рассказывай, что случилось?
Но я только плакала и мотала головой. Не хочу. Не хочу об этом говорить. Она ласково гладила меня по голове и спине, совсем как в детстве. И приговаривала, что все будет хорошо.
Я не помню, как уснула, а проснулась ближе к ужину. Привела себя в порядок, переоделась и спустилась вниз. Состояние мое было отвратительным, но я так привыкла никому этого не показывать, что меня даже хватило на улыбку Эдгару и Лилиан. А вот Салему, оказавшемуся на семейном ужине, достался только презрительный взгляд. А потом я старалась игнорировать его. Получалось, правда, не очень.
На удивление, ужин прошел спокойно, но засиживаться я не стала. Сослалась на головную боль и покинула столовую. Никто не стал меня задерживать, лишь Лилиан подарила взгляд, в котором читалось тревога. Она переживала за меня, я знаю. Но я не готова делиться своими переживаниями.
Однако вновь запираться в комнате не хотелось, и я вышла на террасу. Закатные сумерки окрасили сад и прилегающую к дому территорию в невообразимые цвета. Я залюбовалась и не заметила, как мне плечи опустился плед, а Салем остановился рядом.
Несмотря на дневную жару, вечера и ночи в Касуэре все же были дольно свежими, поэтому плед пришелся очень кстати – я и не заметила, как стало зябко. Мы оба молчали, Салем не спешил заводить разговор, мне тоже было нечего ему сказать. Вернее, сказать я хотела очень многое, если бы только эти слова были ему нужны. Да, и после сегодняшнего эпизода в кафе, я все еще была расстроена.
Но Салем неожиданно прервал молчание.
- У меня с ней ничего не было.
- Что? – это заявление несколько выбило меня из колеи, и я удивленно на него посмотрела.
- С той девушкой, которую ты сегодня видела в кафе. У нас ничего не было. Тебя ведь это расстроило,- сказал утвердительно.
- С чего ты взял?
Он повернулся и поймал мой взгляд. Я старалась не отводить его и смотреть, как можно равнодушнее, но сердце стучало так сильно, что, кажется, даже Салем его слышал.
- Я мог и ошибиться, но подумал, тебе надо знать. Спокойной ночи.
И ушел, не дожидаясь ответа. А я вдруг поняла, что испытала облегчение от его слов. Впрочем, тут же отругала себя за это глупое чувство. Не она, так другая согревает его постель. Разве это что-то меняет?
Не то, чтобы меня волновали его любовницы, я точно знала, что постоянной женщины у него нет. Но разве от этого становилось легче? Может быть, мне было бы чуточку легче, если бы он хоть иногда смотрел на меня, как на ту блондинку из кафе. Но даже этого не было.
Поняв, что еще немного, и я окончательно полечу в пропасть собственного отчаяния, я сбросила с плеч плед и, бросив его прямо на террасе, пошла спать.
На следующий день я планировала побродить по городу и сделать несколько набросков, но, проснувшись утром, поняла, что меня совсем не тянет рисовать. Вышла на небольшой балкон, примыкающий к моей комнате прямо в короткой ночной рубашке и, закрыв глаза, подставила лицо солнцу и ветру. Я не знала, чего хочу, но решила, что раз уж я здесь, было бы неплохо хоть раз искупаться в море.
Аппетита не было, поэтому завтрак я проигнорировала, надела купальник, накинула сверху легкий сарафан и отправилась прямиком на пляж.
Белый мелкий песок мягким ковром стелился под ноги. Идти было приятно, и я немного прошлась по берегу, наслаждаясь ощущениями. Затем скинула сарафан и побежала навстречу набегающим на берег волнам.
Соленая морская вода на время смыла плохое настроение и все переживания, погружение вызвало восторг, и на какое-то время я с наслаждением отдалась в объятия стихии.
Вынырнув в очередной раз, я протерла глаза и вдалеке на возвышении увидела Салема. Он стоял, спрятав руки в карманы, и смотрел прямо на меня. А когда я его заметила, просто развернулся и скрылся из виду.
Настроение тут же опустилось до отметки ноль, и купаться дальше расхотелось. Что ему здесь было нужно? На пляже в это время никого нет, значит, наблюдал он за мной. Но зачем?
В последнее время, я все чаще думаю о том, чтобы снова уехать куда-нибудь подальше. Скрыться ото всех, чтобы никто меня не нашел. Я пытаюсь убежать от себя, но лучше уж так, чем видеть его каждый день, ловить на себе взгляды, не понимая, что они означают и лишь иногда чувствовать прикосновение губ к руке, кожа на которой потом горит огнем.
Выйдя на берег, я даже не стала задерживаться здесь, а сразу пошла домой. Упала на кровать в комнате и пролежала так пару часов. Обед я попросила принести в комнату и, конечно, Лилиан не могла пройти мимо этого факта. Как только горничная унесла пустой поднос, бабушка была тут как тут.
Я снова легла поперек кровати, чувствуя ужасный упадок сил, и стала изучать потолок. Надо сказать, что на нем был изображен очень красивый узор, так что совсем уж в пустоту я не смотрела. Но разговора с Лилиан это не помогло избежать.
- Дорогая, мы с дедушкой очень переживаем за тебя. С тех пор как ты была у нас последний раз, ты сильно изменилась. Вернее,- она подошла и села рядом со мной на кровать,- мы видим, что тебя что-то сильно тревожит. Не хочешь ничего рассказать?
Если Лилиан говорит «с дедушкой» - это уже серьезно. Но я все равно только покачала головой.
- Мне нечего рассказать.
- А мне так не кажется.
- Что ты хочешь от меня услышать?
- Например, как так получалось, что ты влюбилась в Салема?
Я даже приподнялась на локтях, удивленно и недоверчиво глядя на нее.
- Брось,- Лилиан мягко улыбнулась,- думаешь, я не заметила, как ты смотришь на него?
С тяжелым вздохом я снова откинулась на кровать. Не стоило и надеяться сохранить это в тайне от бабули.
- И насколько я понимаю, он об этом не знает,- продолжила она,- что ты собираешься делать?
- А разве с этим надо что-то делать? Ничего серьезного, ба, это пройдет.
Она остановилась с той стороны кровати, где я лежала головой, и теперь я видела ее верх ногами.
- Это вряд ли,- она поджала губы и покачала головой.
Я поняла, что отнекиваться и дальше бесполезно и, вздохнув, призналась:
- Я собираюсь уехать. Снова. Вот, как раз думаю, куда податься.
- Снова? Значит, в тот раз ты пропала по этой же причине. Где ты была тогда?
- Извини, но этого я тебе не скажу.
- Ты бежишь от себя.
- Думаешь, я этого не знаю?
- Ты должна ему рассказать,- уверенно заявила она.
- И что это изменит?
- Может быть, ничего. А может быть, и все. Как знать. Но держать это в себе – не выход.
Я встала с кровати, подошла к ней и крепко обняла.
- Спасибо, бабушка, но я постараюсь справиться с этим сама.
- Судя по всему, у тебя это не очень получается,- сказала она, обнимая меня в ответ.
Я только вздохнула.
- Не говори ему, пожалуйста. Ему не нужны эти чувства. Они и мне не нужны, но… - я замолчала и отстранилась,- просто не говори ему, хорошо.
Лилиан посмотрела на меня неодобрительно, но все же кивнула и снова притянула к себе, гладя по волосам.
Я снова чувствовала себя ребенком, и мне хотелось растянуть это ощущение, но Лилиан отстранилась и строго произнесла:
- Вытирай слезы, не люблю, когда ты плачешь. Все-таки я советую тебе поговорить с ним, но дело, конечно, твое. И если надумаешь уехать, предупреди хотя бы.
Нарочито сварливый тон вызвал у меня улыбку. Лилиан строго наказала явиться на ужин и оставила меня одну. А я заставила себя успокоиться и, прихватив почти забытый блокнот, все же отправилась на прогулку.
Вернувшись домой к ужину, я чувствовала себя почти умиротворенной. Утренняя вспышка прошла, оставив после себя лишь легкую грусть, что все в моей жизни совсем не так, как хотелось бы. Мысли о том, чтобы уехать, никуда не делись, но я не представляла, где можно найти тот уголок, чтобы по-настоящему забыться. И что для этого нужно сделать.
Переодеваясь к ужину, я думала, что Салем, скорее всего, снова будет присутствовать, и мысленно настраивала себя не обращать на него внимания. А то с бабули станется поднять эту тему прямо за столом. Нет, в лоб она, конечно, не скажет, но может кинуть несколько очень прозрачных намеков. Лучше не давать ей повода и хотя бы попытаться сделать вид, что все в порядке, и я уже ни капельки не расстроена.
Я заплела волосы в косу и, не удержавшись, вышла на балкон, чтобы еще раз вдохнуть свежий морской воздух. Этим воздухом вообще хотелось дышать бесконечно, он пах свободой. Свободой от ненужных чувств и мыслей, которой мне так иногда не хватало.
Но, когда посмотрела вниз, эта свежесть вдруг показалась горечью. Внизу, у ворот стоял красный автомобиль, а рядом с ним та самая блондинка из кафе. И Салем, целующий ей руку, не отрывает от нее глаз. Они перекинулись парой фраз, блондинка села за руль, а Салем устроился рядом, и они уехали.
Я продолжала смотреть на удаляющийся автомобиль, чувствуя, как внутри кипит жгучая обида, ревность и злость. Я едва смогла восстановить дыхание, не понимая, как такое возможно. Я и раньше видела его с женщинами. Да, мне всегда было неприятно, порой я даже плакала, но такой коктейль эмоций не испытывала еще ни разу. Почему я не могу просто перегореть? Почему не могу его возненавидеть? Ведь он же на самом деле не заслуживает любви. Самодовольный мерзавец. Как можно такого любить? Но, вопреки здравому смыслу, сердце заходится от одной только мысли о нем.
