Сергей НЕСМЕТНЫЙ
Женщина-загадка
Canis vivus melior est leone mortuo
(лат. «Живая собака лучше мертвого льва»)
- латинское крылатое выражение.
Carum est, quod rarum est
(лат. «Ценно то, что редко»)
- латинское крылатое выражение.
Cave canem!
(лат. «Бойся собаки!»)
- на входе римского дома;
употребляется как общее предостережение:
«будь осторожен, внимателен»
1.
Темнота. Во тьме вспыхнули белоснежные с небесным отливом буквы: «ЗАГАДКА». Буквы пропали, и я открыл глаза. Первое, что увидел – стальная решетка. Проморгался. Картинка не изменилась. Все та же решетка. Выходит, из грубо обтесанных гранитных глыб. Больше ничего. Тюрьма. А я в камере. Не спутаешь.
«Посадили меня за контрабанду магическими принадлежностями...» - неожиданно всплыло в памяти, но также неожиданно и оборвалось.
Надо же! Я действительно сижу.
Скосив взгляд, увидел на чем. Старая, обоссанная и заблёванная скамья. Фу! Попытался подняться - не смог. Сил не было. Или на столько ленив стал, что не в состоянии. Даже думать было сложно. Внутри ощущалась пустота и холод. Хотелось тепла, воды и горячего хлеба.
Попытался повернуть голову – получилось. С трудом, но все же. Однако внутри что-то хрустнуло и приглушенно заболело. Пришлось чуть размять шею. Заодно осмотрел «помещение»: темная камера, довольно тесная, во всю её длину скамья, пол холодный, посыпан опилками, а скамья - сеном. Вот и все удобства.
Сквозь старые и ржавые решетки был виден чуть более освещенный коридор. Свет шел от масляных ламп. Света мало, но... я ж в тюрьме.
Издали послышались шаги. Кто-то двигался в мою сторону, шагая в ногу, не спеша и уверенно. Словно и не люди вовсе. Но все же живые. Вот здорово! Хоть какое-то разнообразие.
Через пару мгновений возле решетки появились две фигуры в оранжевых балахонах. Причем не выцветших и не застиранных. Вообще сложилось впечатление, что их только что изготовили – такие они были новые, с виду.
- На выход!
Грубый потусторонний бас поверг меня в ужас. Я словно впервые услышал голос другого человека или существа. Определенно человек так говорить не мог. А может и мог, но что надо сделать с его горлом, чтобы так рычать? Множество вопросов заполнили сознание, требуя ответов, и, не получая искомого, исчезали, толкая рассудок к панике.
Кто я? Где я? Что происходит? Почему я чувствую себя так?
А как я вообще должен себя чувствовать?
Хороший вопрос. Еще бы получить на него хороший ответ. И только железная воля, сжимающая нервы в кулак, удерживала сознание на острие твердой истины: я во всем разберусь постепенно, надо только больше смотреть и слушать.
И тут же пришло успокоение: я буду собирать данные, а уж потом делать выводы и строить планы. Это придало сил. Я глубоко вздохнул.
А это точно тюрьма? Если это ТА сторона, то не удивлен. Вот только встать не могу. Пытался же.
- Живо!!
Я вскочил, как ужаленный. Подошел к решетке и сунул руки между прутьями, дав себя заковать. Странно, но я вроде как знал, что и как надо делать в этом трижды мрачном и печальном месте. Решетка меж тем отошла в сторону довольно резко - едва успел выдернуть конечности.
А что было бы, не успей я их выдернуть? Аж интересно стало.
Жуткий лязг захождения прутьев в стену, наконец, стих. Кажется, он доставил неприятное ощущение только мне, судя по неподвижности конвоиров. И снова пришло в голову, что они не люди. Кто же тогда? Стоило бы выяснить, но сами раздумья об этом навевали буквально панический ужас. И я отбросил размышления, сконцентрировавшись на дыхании.
Что бы не случилось – дыши, подумал я. Копи силы. В конце концов тебе пока ничего не угрожает. А потому – дыши. Копи силы и жди момента.
Тем временем, я вышел в коридор. Бросилось в глаза, что камер здесь много, но все - лишь по одну сторону. На плечо легла тяжелая, костлявая и угловатая рука. Интересно то, что «кости» в руке были из металла. Я скосил взгляд и убедился, что это действительно металлический протез пятипалой «птичьей» кисти. Жуть. Но мало ли?
Меня грубо развернули в нужном направлении и толкнули в спину. Рука с плеча исчезла. Что ж делать, пошел вперед.
Коридор длинный и все же темный. Идти неудобно - мешают цепи на руках и ногах.
Ногах?
Я опустил взгляд и увидел - они действительно закованы. Видимо, и не расковывались, даже в камере. Ну, тюрьма же!
Коридор закончился проходом в стене. За ним смутно виднеется каменная винтовая лестница. Здесь нас встретили еще четверо в балахонах. Двое подошли к нам.
- Следуй за нами!
Один из них схватил меня за цепь, сковывающую руки. Мог бы и не говорить, от рывка я все равно шагнул следом. Упрямиться не имело никакого смысла, и я поплелся как-мог, постепенно разрабатывая непривычные к таким долгим прогулкам ноги. Все это было странно и требовало объяснения, но конвоиры сами по себе вызывали ужас, пробиравший меня до мозга костей, а уж фантазия о том, что они могут сделать в ответ на мои глупые для них и тормозящие наше движение вопросы, могла и вовсе повергнуть меня в панику.
В тот же миг на глаза мне набросили мешок. Или это был капюшон? Две руки легли на плечи и подтолкнули вперед. Мы зашли на винтовую лестницу и долго поднимались вверх. Потом, как мне показалось, был снова длинный коридор. Пару раз останавливались. И… все. Меня грубо дернули и толкнули. Повинуясь, я куда-то сел. Руки расковали. А затем с головы сдернули мешок.
Я зажмурился от яркого света. Здесь были окна! И сквозь них пробивался настоящий дневной свет теплого Светила. Как же давно я его не видел. Не ощущал его присутствия на своем теле. Какое же это чудо.
Немного погодя глаза чуть привыкли к освещению, и я увидел женщину. Прямо перед собой. Вернее, напротив меня. Между нами был стол. Я немного покрутил головой, словно все еще разминал шею. На самом же деле я попытался осмотреться. И тут – взгляду открылось необычное – мой разум, моя фантазия и восприятие слились воедино и построили картинку в моей голове той комнаты, где я находился. Когда сознанию не хватало деталей, взгляд быстро вырывал недостающее, бросая взор на не просмотренные участки помещения. Это было не то что бы странно, - здесь все для меня было странным, - но как минимум необычным. Оказывается, я мог очень быстро осознать где я нахожусь, едва-едва осмотревшись. Каждая деталь скудного интерьера, каждый шов на полу и трещины на стенах, неровность потолка и даже движение воздуха отобразилось в моей краткой памяти. Я словно бы увидел картинку в книге, детально ее рассмотрев. Интересное свойство. Но так ли уж полезное здесь?
Мы были в просторной комнате. Каменный пол и такие же стены с облупившейся краской. Передо мной - широкий стол. Слева и справа от него стоят двое в балахонах. Но это не важно, - все это было где-то на периферии зрения – главное, это она. Женщина по ту сторону простого деревянного стола, заполированного частым использованием писарями, затирающими доски столешницы своими рукавами разноцветных ряс.
На ней был шикарный темно-синий плащ и огромная с чуть изогнутыми полями шляпа, из-под которой чуть выбивался золотисто-рыжий локон красивых, чуть вьющихся, волос.
- Назови себя, - мягко, но с легким нажимом потребовала женщина.
Я было открыл рот, чтобы ответить, что «не знаю», но неожиданно для себя произнес:
- Конфьер Фон Дон Ли Ван… что-то там… Стьюб.
Хм. Так у меня есть имя? Ну надо же. Кто б мог подумать.
- Я пришла тебя забрать отсюда, - сказала она.
Забрать?.. Что-то было хорошее и приятное в этих словах. Впрочим, я так долго был… Где? В тюрьме. А долго ли? Очевидно, что да. Значит, я так долго был здесь что мне как-то все равно. И все же…
Однако меня что-то спросили.
- Но прежде, – продолжила незнакомка, - назови ремесло, в котором ты Специалист.
Всегда какой-то подвох. Мы тебе то, ты нам это. Причем обычно требуют больше, чем предлагают. Закон света. Или мира. Правило подлости.
- Ну-у, - в голове немного прояснилось, и я начал вспоминать. – Я просто хороший человек.
Женщина чуть улыбнулась.
- Не то! – задорно сказала она, и ближайший ко мне конвоир, стоящий за моей спиной, грубо шлёпнул меня ладонью по затылку. Это было ощутимо, и я, втянув голову в плечи, невольно вскрикнул.
- Думай, Конфьер! – строго сказала дама, и по изменившемуся тону я уловил, что ей не понравилось такое обращение со мной.
Впрочем, она лишь удостоила холодного взгляда конвоиров, не проронив в их сторону ни слова, а значит не так уж и не согласна была с их отношением ко мне.
- Я, кажется, отлично владею мечом, - сказал я, взглянув на свои ладони.
Белоснежные мозоли, непреходящие годами, могут говорить только об одном – я часто и подолгу сжимаю в них рукоять. Как минимум продолговатый округлый предмет. Пусть это будет меч. А не...
- Нет, - сказала женщина. - Всего лишь мастер.
Ну хоть Мастер. Уже не плохо. В этом ужасном мире, где в тюрьмах конвоиры ходят с металлическими, «птичьими», протезами вместо рук, не плохо бы мастерски владеть хотя бы колюще-режущим. Но было у меня и что-то еще в навыках. Вот только как бы вспомнить что...
- Еще я хороший наездник. – Внезапно пришла в голову мысль, от чего неприятно заломило виски. - Всадник, если точнее.
- Да нет же, - улыбнулась она. - Просто любитель. Думай, Конфьер!
Всадник. Я езжу на. Именно так. По крайней мере пока. Впоследствии обязательно вспомню на чем. Только дайте мне хоть немного времени подумать!
- Еще я превосходно владею жнецом.
Дикая боль охватила голову. Я скривился в гримасе. Что такое «жнец»? Какое-то оружие? Средство гигиены? Или все же сельско-деревенское орудие труда?
- Только поверхностно, - рассмеялась женщина. - Ну же, Конфьер!
Голова готова была лопнуть. Я в отчаянии обхватил ее руками, но это не помогло и последнее воспоминание постоянно ускользало. Неожиданно в памяти словно вспыхнуло что-то:
- Я - Охотник!
Мне буквально пришлось выкрикнуть, превозмогая боль внутри. Фраза получилась резкой и громкой, но тюремщики не шелохнулись – наверное, это было не в их природе. Девушка же чуть дернулась, но тут же спохватилась, взяв себя в руки.
- Прекрасно! - сказала она. – И, поскольку это так…
На ее лице расплылась теплая улыбка.
- У меня есть для тебя работа.
Меня мутило. Забавное, однако, слово – может выражать и прошлое, и настоящее. Иначе говоря, мне было не хорошо. Не то, чтобы плохо, но и не.
Напряжение, с которым я вырвал из памяти крохи воспоминаний, добило окончательно. Усталость клубами накатывала на разум. Все стало вдруг не важно, иллюзорно и скучно. Хотелось тупо упасть, обняв колени, и апатировать, глядя на мир стеклянными глазами. Однако проблески некоего ликования и восторга уже давали о себе знать. Надо же, я вышел на свободу!
Помню, как меня расковали и раздели, заставили что-то подписать. Смочили в какой-то вонючей дряни пальцы и приложили к пергаменту, перед этим скрупулезно его зачитав.
Но я все равно не запомнил. Вроде бы что-то о том, что, мол, виноват, но выпускаюсь под уплату штрафа золотом некой дамой, которой обязуюсь служить какое-то время.
Потом меня подняли на руки, протащили по коридорам, приволокли в воняющую чистотой и ролх'ом комнату, облили парой дюжин ведер с водой, обдавая в процессе каким-то до жути неприятным порошком. В завершении обдули паром и высушили ветром, да накинули какую-то хламиду, завязав на поясе веревкой.
В руки сунули сверток, сказав, что это – мои личные вещи. После чего вытащили во двор и усадили в стоящую там карету.
Боги! Как вкусен был чистый воздух! Свежесть мира, после мрачного застенка, закружила голову и окончательно меня подкосила. Я провалился с забытье и больше ничего не помнил.
Сколько я провел в таком положении не знаю. Но проснулся в дороге. Трясущаяся кабина, два дивана друг на против друга. На одном сижу я, на втором, лицом ко мне, - уже знакомая дама.
Высокая, рыжеволосая красотка с подведенными тушью длинными пушистыми ресницами, внимательно на меня смотрела и чего-то ждала. Самому интересно - чего.
Не понимаю женщин, - мелькнуло в памяти, - не проще ли прямо сказать, чего хочет?
И действительно. Почему нет? Краем глаза я заметил, что по углам диванов расположены окна, которые, впрочем, не создавали освещения. Мало того, что они были занавешены, так за ними еще и было темно. Уже ночь? Сколько же я спал?
- Сутки, Конф, - внезапно ответила дама.
- Эм, - только и вымолвил я.
Видимо, она умеет читать мысли. А судя по ее, пусть и едва различимой, улыбке - так оно и есть. Следовало бы держать их под замком.
- Вот, держи свои мысли при себе, - сказала дама, достав из лежащей рядом с ней сумочки, бумажный сверток. – Все твои мысли, как в открытой книге, можно прочитать по твоему лицу.
Я ощутил запах чуть зачерствевшей выпечки. Хлеб, мелькнуло в памяти. Сознание померкло. Новое для разума, но так хорошо знакомое телу, чувство голода внезапно одолело меня. Я впился зубами в торчащую из свертка корку.
С какой-то первобытной силой я разорвал сверток и принялся поглощать до одури вкусную и такую желанную еду. Слезы потекли из глаз от усердия. Я ел и ел, наслаждаясь этим чувством. Чувством насыщения. Мир вдруг стал добр ко мне. Всех захотелось любить и прижать к сердцу. Когда же с хлебом было покончено, женщина протянула мне жестяную флягу с водой.
- Может быть чего-то желаешь, пока мы едем?
- Да, - уверенно кивнул я. - Надо бы отлить.
Женщина брезгливо отстранилась.
- Мы остановимся на имперской заставе, через некоторое время, - сказала она. - В ночное время в лесу опасно. Бандиты, разбойники, монстры и отверженные. Не зависимо от пола, нас обкрадут, изнасилуют и съедят. Если очень повезет, то именно в такой последовательности. Все спасение только в скорости. Так что потерпишь.
Я нехотя кивнул. Что-то такое о ночных ужасах мелькнуло в памяти. Но все же женщине не было смысла не верить. Я подобрался и, наконец-то, более внимательно огляделся. Карета, обитая мягкими даже не коврами, а подушками что ли? Все розовое и буро-красное. Кругом вензеля и изображения короны. Все вышито золотом. Не бедно живет хозяйка!
Рядом со мной лежал сверток, тот, что дали мне перед поездкой. Личные вещи, кажется. Надо бы их осмотреть, но меня больше занималот другое.
- Куда мы едем? - спросил я.
- В мой замок, - ответила дама.
При слове «замок» воображение сразу же нарисовало величественное строение, с высокими башнями, зубчатыми стенами, на которых несут свою стражу суровые рыцари в доспехах. А над всем этим, возможно, даже какой-то дракон, летающий в небе над самим замком. И мудрый волшебник с длинной седой бородой, живущий в одной из самых высоких замковых башен.
- Уверен, что готов говорить? – вернул меня в реальность голос женщины.
В ответ я осторожно кивнул, сбрасывая наваждение.
- Расскажи мне о работе, - попросил я.
Женщина кивнула, видимо, каким то, своим мыслям, и ответила:
- Надеюсь ты действительно готов к разговору. Хотя я бы предпочла позже.
- К делу, - потребовал я и сам удивился своему напору. - У нас слишком много свободного времени.
Женщина холодно усмехнулась и, пожав плечами, сказала:
- Я выбрала тебя не случайно. Дело в том, что… В общим, если коротко… Словом… Надо убить мага.
Женщина-загадка
Canis vivus melior est leone mortuo
(лат. «Живая собака лучше мертвого льва»)
- латинское крылатое выражение.
Carum est, quod rarum est
(лат. «Ценно то, что редко»)
- латинское крылатое выражение.
Cave canem!
(лат. «Бойся собаки!»)
- на входе римского дома;
употребляется как общее предостережение:
«будь осторожен, внимателен»
1.
Темнота. Во тьме вспыхнули белоснежные с небесным отливом буквы: «ЗАГАДКА». Буквы пропали, и я открыл глаза. Первое, что увидел – стальная решетка. Проморгался. Картинка не изменилась. Все та же решетка. Выходит, из грубо обтесанных гранитных глыб. Больше ничего. Тюрьма. А я в камере. Не спутаешь.
«Посадили меня за контрабанду магическими принадлежностями...» - неожиданно всплыло в памяти, но также неожиданно и оборвалось.
Надо же! Я действительно сижу.
Скосив взгляд, увидел на чем. Старая, обоссанная и заблёванная скамья. Фу! Попытался подняться - не смог. Сил не было. Или на столько ленив стал, что не в состоянии. Даже думать было сложно. Внутри ощущалась пустота и холод. Хотелось тепла, воды и горячего хлеба.
Попытался повернуть голову – получилось. С трудом, но все же. Однако внутри что-то хрустнуло и приглушенно заболело. Пришлось чуть размять шею. Заодно осмотрел «помещение»: темная камера, довольно тесная, во всю её длину скамья, пол холодный, посыпан опилками, а скамья - сеном. Вот и все удобства.
Сквозь старые и ржавые решетки был виден чуть более освещенный коридор. Свет шел от масляных ламп. Света мало, но... я ж в тюрьме.
Издали послышались шаги. Кто-то двигался в мою сторону, шагая в ногу, не спеша и уверенно. Словно и не люди вовсе. Но все же живые. Вот здорово! Хоть какое-то разнообразие.
Через пару мгновений возле решетки появились две фигуры в оранжевых балахонах. Причем не выцветших и не застиранных. Вообще сложилось впечатление, что их только что изготовили – такие они были новые, с виду.
- На выход!
Грубый потусторонний бас поверг меня в ужас. Я словно впервые услышал голос другого человека или существа. Определенно человек так говорить не мог. А может и мог, но что надо сделать с его горлом, чтобы так рычать? Множество вопросов заполнили сознание, требуя ответов, и, не получая искомого, исчезали, толкая рассудок к панике.
Кто я? Где я? Что происходит? Почему я чувствую себя так?
А как я вообще должен себя чувствовать?
Хороший вопрос. Еще бы получить на него хороший ответ. И только железная воля, сжимающая нервы в кулак, удерживала сознание на острие твердой истины: я во всем разберусь постепенно, надо только больше смотреть и слушать.
И тут же пришло успокоение: я буду собирать данные, а уж потом делать выводы и строить планы. Это придало сил. Я глубоко вздохнул.
А это точно тюрьма? Если это ТА сторона, то не удивлен. Вот только встать не могу. Пытался же.
- Живо!!
Я вскочил, как ужаленный. Подошел к решетке и сунул руки между прутьями, дав себя заковать. Странно, но я вроде как знал, что и как надо делать в этом трижды мрачном и печальном месте. Решетка меж тем отошла в сторону довольно резко - едва успел выдернуть конечности.
А что было бы, не успей я их выдернуть? Аж интересно стало.
Жуткий лязг захождения прутьев в стену, наконец, стих. Кажется, он доставил неприятное ощущение только мне, судя по неподвижности конвоиров. И снова пришло в голову, что они не люди. Кто же тогда? Стоило бы выяснить, но сами раздумья об этом навевали буквально панический ужас. И я отбросил размышления, сконцентрировавшись на дыхании.
Что бы не случилось – дыши, подумал я. Копи силы. В конце концов тебе пока ничего не угрожает. А потому – дыши. Копи силы и жди момента.
Тем временем, я вышел в коридор. Бросилось в глаза, что камер здесь много, но все - лишь по одну сторону. На плечо легла тяжелая, костлявая и угловатая рука. Интересно то, что «кости» в руке были из металла. Я скосил взгляд и убедился, что это действительно металлический протез пятипалой «птичьей» кисти. Жуть. Но мало ли?
Меня грубо развернули в нужном направлении и толкнули в спину. Рука с плеча исчезла. Что ж делать, пошел вперед.
Коридор длинный и все же темный. Идти неудобно - мешают цепи на руках и ногах.
Ногах?
Я опустил взгляд и увидел - они действительно закованы. Видимо, и не расковывались, даже в камере. Ну, тюрьма же!
Коридор закончился проходом в стене. За ним смутно виднеется каменная винтовая лестница. Здесь нас встретили еще четверо в балахонах. Двое подошли к нам.
- Следуй за нами!
Один из них схватил меня за цепь, сковывающую руки. Мог бы и не говорить, от рывка я все равно шагнул следом. Упрямиться не имело никакого смысла, и я поплелся как-мог, постепенно разрабатывая непривычные к таким долгим прогулкам ноги. Все это было странно и требовало объяснения, но конвоиры сами по себе вызывали ужас, пробиравший меня до мозга костей, а уж фантазия о том, что они могут сделать в ответ на мои глупые для них и тормозящие наше движение вопросы, могла и вовсе повергнуть меня в панику.
В тот же миг на глаза мне набросили мешок. Или это был капюшон? Две руки легли на плечи и подтолкнули вперед. Мы зашли на винтовую лестницу и долго поднимались вверх. Потом, как мне показалось, был снова длинный коридор. Пару раз останавливались. И… все. Меня грубо дернули и толкнули. Повинуясь, я куда-то сел. Руки расковали. А затем с головы сдернули мешок.
Я зажмурился от яркого света. Здесь были окна! И сквозь них пробивался настоящий дневной свет теплого Светила. Как же давно я его не видел. Не ощущал его присутствия на своем теле. Какое же это чудо.
Немного погодя глаза чуть привыкли к освещению, и я увидел женщину. Прямо перед собой. Вернее, напротив меня. Между нами был стол. Я немного покрутил головой, словно все еще разминал шею. На самом же деле я попытался осмотреться. И тут – взгляду открылось необычное – мой разум, моя фантазия и восприятие слились воедино и построили картинку в моей голове той комнаты, где я находился. Когда сознанию не хватало деталей, взгляд быстро вырывал недостающее, бросая взор на не просмотренные участки помещения. Это было не то что бы странно, - здесь все для меня было странным, - но как минимум необычным. Оказывается, я мог очень быстро осознать где я нахожусь, едва-едва осмотревшись. Каждая деталь скудного интерьера, каждый шов на полу и трещины на стенах, неровность потолка и даже движение воздуха отобразилось в моей краткой памяти. Я словно бы увидел картинку в книге, детально ее рассмотрев. Интересное свойство. Но так ли уж полезное здесь?
Мы были в просторной комнате. Каменный пол и такие же стены с облупившейся краской. Передо мной - широкий стол. Слева и справа от него стоят двое в балахонах. Но это не важно, - все это было где-то на периферии зрения – главное, это она. Женщина по ту сторону простого деревянного стола, заполированного частым использованием писарями, затирающими доски столешницы своими рукавами разноцветных ряс.
На ней был шикарный темно-синий плащ и огромная с чуть изогнутыми полями шляпа, из-под которой чуть выбивался золотисто-рыжий локон красивых, чуть вьющихся, волос.
- Назови себя, - мягко, но с легким нажимом потребовала женщина.
Я было открыл рот, чтобы ответить, что «не знаю», но неожиданно для себя произнес:
- Конфьер Фон Дон Ли Ван… что-то там… Стьюб.
Хм. Так у меня есть имя? Ну надо же. Кто б мог подумать.
- Я пришла тебя забрать отсюда, - сказала она.
Забрать?.. Что-то было хорошее и приятное в этих словах. Впрочим, я так долго был… Где? В тюрьме. А долго ли? Очевидно, что да. Значит, я так долго был здесь что мне как-то все равно. И все же…
Однако меня что-то спросили.
- Но прежде, – продолжила незнакомка, - назови ремесло, в котором ты Специалист.
Всегда какой-то подвох. Мы тебе то, ты нам это. Причем обычно требуют больше, чем предлагают. Закон света. Или мира. Правило подлости.
- Ну-у, - в голове немного прояснилось, и я начал вспоминать. – Я просто хороший человек.
Женщина чуть улыбнулась.
- Не то! – задорно сказала она, и ближайший ко мне конвоир, стоящий за моей спиной, грубо шлёпнул меня ладонью по затылку. Это было ощутимо, и я, втянув голову в плечи, невольно вскрикнул.
- Думай, Конфьер! – строго сказала дама, и по изменившемуся тону я уловил, что ей не понравилось такое обращение со мной.
Впрочем, она лишь удостоила холодного взгляда конвоиров, не проронив в их сторону ни слова, а значит не так уж и не согласна была с их отношением ко мне.
- Я, кажется, отлично владею мечом, - сказал я, взглянув на свои ладони.
Белоснежные мозоли, непреходящие годами, могут говорить только об одном – я часто и подолгу сжимаю в них рукоять. Как минимум продолговатый округлый предмет. Пусть это будет меч. А не...
- Нет, - сказала женщина. - Всего лишь мастер.
Ну хоть Мастер. Уже не плохо. В этом ужасном мире, где в тюрьмах конвоиры ходят с металлическими, «птичьими», протезами вместо рук, не плохо бы мастерски владеть хотя бы колюще-режущим. Но было у меня и что-то еще в навыках. Вот только как бы вспомнить что...
- Еще я хороший наездник. – Внезапно пришла в голову мысль, от чего неприятно заломило виски. - Всадник, если точнее.
- Да нет же, - улыбнулась она. - Просто любитель. Думай, Конфьер!
Всадник. Я езжу на. Именно так. По крайней мере пока. Впоследствии обязательно вспомню на чем. Только дайте мне хоть немного времени подумать!
- Еще я превосходно владею жнецом.
Дикая боль охватила голову. Я скривился в гримасе. Что такое «жнец»? Какое-то оружие? Средство гигиены? Или все же сельско-деревенское орудие труда?
- Только поверхностно, - рассмеялась женщина. - Ну же, Конфьер!
Голова готова была лопнуть. Я в отчаянии обхватил ее руками, но это не помогло и последнее воспоминание постоянно ускользало. Неожиданно в памяти словно вспыхнуло что-то:
- Я - Охотник!
Мне буквально пришлось выкрикнуть, превозмогая боль внутри. Фраза получилась резкой и громкой, но тюремщики не шелохнулись – наверное, это было не в их природе. Девушка же чуть дернулась, но тут же спохватилась, взяв себя в руки.
- Прекрасно! - сказала она. – И, поскольку это так…
На ее лице расплылась теплая улыбка.
- У меня есть для тебя работа.
***
Меня мутило. Забавное, однако, слово – может выражать и прошлое, и настоящее. Иначе говоря, мне было не хорошо. Не то, чтобы плохо, но и не.
Напряжение, с которым я вырвал из памяти крохи воспоминаний, добило окончательно. Усталость клубами накатывала на разум. Все стало вдруг не важно, иллюзорно и скучно. Хотелось тупо упасть, обняв колени, и апатировать, глядя на мир стеклянными глазами. Однако проблески некоего ликования и восторга уже давали о себе знать. Надо же, я вышел на свободу!
Помню, как меня расковали и раздели, заставили что-то подписать. Смочили в какой-то вонючей дряни пальцы и приложили к пергаменту, перед этим скрупулезно его зачитав.
Но я все равно не запомнил. Вроде бы что-то о том, что, мол, виноват, но выпускаюсь под уплату штрафа золотом некой дамой, которой обязуюсь служить какое-то время.
Потом меня подняли на руки, протащили по коридорам, приволокли в воняющую чистотой и ролх'ом комнату, облили парой дюжин ведер с водой, обдавая в процессе каким-то до жути неприятным порошком. В завершении обдули паром и высушили ветром, да накинули какую-то хламиду, завязав на поясе веревкой.
В руки сунули сверток, сказав, что это – мои личные вещи. После чего вытащили во двор и усадили в стоящую там карету.
Боги! Как вкусен был чистый воздух! Свежесть мира, после мрачного застенка, закружила голову и окончательно меня подкосила. Я провалился с забытье и больше ничего не помнил.
Сколько я провел в таком положении не знаю. Но проснулся в дороге. Трясущаяся кабина, два дивана друг на против друга. На одном сижу я, на втором, лицом ко мне, - уже знакомая дама.
Высокая, рыжеволосая красотка с подведенными тушью длинными пушистыми ресницами, внимательно на меня смотрела и чего-то ждала. Самому интересно - чего.
Не понимаю женщин, - мелькнуло в памяти, - не проще ли прямо сказать, чего хочет?
И действительно. Почему нет? Краем глаза я заметил, что по углам диванов расположены окна, которые, впрочем, не создавали освещения. Мало того, что они были занавешены, так за ними еще и было темно. Уже ночь? Сколько же я спал?
- Сутки, Конф, - внезапно ответила дама.
- Эм, - только и вымолвил я.
Видимо, она умеет читать мысли. А судя по ее, пусть и едва различимой, улыбке - так оно и есть. Следовало бы держать их под замком.
- Вот, держи свои мысли при себе, - сказала дама, достав из лежащей рядом с ней сумочки, бумажный сверток. – Все твои мысли, как в открытой книге, можно прочитать по твоему лицу.
Я ощутил запах чуть зачерствевшей выпечки. Хлеб, мелькнуло в памяти. Сознание померкло. Новое для разума, но так хорошо знакомое телу, чувство голода внезапно одолело меня. Я впился зубами в торчащую из свертка корку.
С какой-то первобытной силой я разорвал сверток и принялся поглощать до одури вкусную и такую желанную еду. Слезы потекли из глаз от усердия. Я ел и ел, наслаждаясь этим чувством. Чувством насыщения. Мир вдруг стал добр ко мне. Всех захотелось любить и прижать к сердцу. Когда же с хлебом было покончено, женщина протянула мне жестяную флягу с водой.
- Может быть чего-то желаешь, пока мы едем?
- Да, - уверенно кивнул я. - Надо бы отлить.
Женщина брезгливо отстранилась.
- Мы остановимся на имперской заставе, через некоторое время, - сказала она. - В ночное время в лесу опасно. Бандиты, разбойники, монстры и отверженные. Не зависимо от пола, нас обкрадут, изнасилуют и съедят. Если очень повезет, то именно в такой последовательности. Все спасение только в скорости. Так что потерпишь.
Я нехотя кивнул. Что-то такое о ночных ужасах мелькнуло в памяти. Но все же женщине не было смысла не верить. Я подобрался и, наконец-то, более внимательно огляделся. Карета, обитая мягкими даже не коврами, а подушками что ли? Все розовое и буро-красное. Кругом вензеля и изображения короны. Все вышито золотом. Не бедно живет хозяйка!
Рядом со мной лежал сверток, тот, что дали мне перед поездкой. Личные вещи, кажется. Надо бы их осмотреть, но меня больше занималот другое.
- Куда мы едем? - спросил я.
- В мой замок, - ответила дама.
При слове «замок» воображение сразу же нарисовало величественное строение, с высокими башнями, зубчатыми стенами, на которых несут свою стражу суровые рыцари в доспехах. А над всем этим, возможно, даже какой-то дракон, летающий в небе над самим замком. И мудрый волшебник с длинной седой бородой, живущий в одной из самых высоких замковых башен.
- Уверен, что готов говорить? – вернул меня в реальность голос женщины.
В ответ я осторожно кивнул, сбрасывая наваждение.
- Расскажи мне о работе, - попросил я.
Женщина кивнула, видимо, каким то, своим мыслям, и ответила:
- Надеюсь ты действительно готов к разговору. Хотя я бы предпочла позже.
- К делу, - потребовал я и сам удивился своему напору. - У нас слишком много свободного времени.
Женщина холодно усмехнулась и, пожав плечами, сказала:
- Я выбрала тебя не случайно. Дело в том, что… В общим, если коротко… Словом… Надо убить мага.
