Бенил вел ее по коридорам дворца, продолжая разливаться в почтительных комплиментах. Но вот он отступил и сделал пригласительный знак.
– Вы должны войти в одиночестве, госпожа Лилиан, – я не смею находиться рядом со столь сияющей красотой.
Распахнулись тяжелые, окованные серебром двери, и девушка оказалась на пороге огромной залы, освещенной факелами и окутанной дымом курильниц. Здесь собрался весь цвет армии восставших – лучшие воины и талантливейшие военачальники. Веселье было в самом разгаре, вино из погребов халифа никто не экономил, веселые танцовщицы услаждали взоры, да и не только взоры – пир давно перешел в ту стадию, когда эстетических удовольствий становится мало. К тому же, долгий поход и жестокая битва дались победителям нелегко, и теперь все мечтали только о том, чтобы расслабиться, для чего годились любые способы.
Сам Предводитель, сидевший на троне халифа, притащенном сюда видимо из тронного зала, обнимал смазливую девицу с бубном, которая глупо хихикала, выслушивая то, что он говорил ей на ухо. Лилиан скривила губы – вот самец! Впрочем, он ей уже давно почти безразличен. А вот она ему похоже еще нет – увидев свою боевую подругу, молодой вождь сразу отпихнул танцовщицу и даже встал, почти не пошатываясь. Разговоры смолкли, воины начали оборачиваться туда, куда смотрел их кумир и тоже подниматься с мест.
– Приветствую тебя, Предводитель! – голос Лилиан прозвучал словно хрустальный звон, заставляя тех, кто еще разговаривал, замолчать и обернуться. Она протянула вперед руки и проследовала сквозь расступающуюся толпу, ступая грациозно и плавно, чтобы дать возможность каждому разглядеть, как алый шелк струится по телу свободными волнами, а драгоценные украшения колыхаются в такт шагам и отбрасывают разноцветные блики.
– Лилиан… – голос Предводителя слегка осип то ли от восторга, то ли от вина. – Я ждал тебя, – он бросил смущенный взгляд в сторону танцовщицы.
– Я пришла сразу, как только мне сказали, что ты призываешь меня, мой господин, – девушка говорила почтительнейшим тоном, никто не усомнился бы в ее искренности. Но одновременно она бросила насмешливый взгляд на случайную соперницу, причем так, чтобы заметить это мог только Предводитель. Он и заметил, недостатком наблюдательности молодой полководец никогда не страдал, слегка смутился, но тоже сделал вид, что все в порядке. Лилиан улыбнулась – в те моменты, когда становилось видно, что вождь восставших не просто клубок красивых мускулов, он снова начинал ей нравиться. – Позволь поздравить тебя и твоих воинов с великой победой.
– Благодарю тебя, – Предводитель взял ее за руку и подвел к своему трону. Один взгляд и кто-то немедленно поставил рядом кресло. Неплохо он все-таки выдрессировал своих людей, даже халифу прислуживали не так рьяно.
Лилиан села, рассеяно слушая рассказ о победоносном сражении (как она и ожидала), про себя еще раз обдумывая то, что должно было произойти через несколько минут. Срывов допускать нельзя.
Тем временем, прерванное ее приходом веселье разгорелось с новой силой. Гул голосов, хихиканье, ругательства, звон бьющейся посуды становились все громче. Она поняла, что время пришло.
– О, мой господин, – она ухитрилась-таки вставить слово, когда Предводитель сделал паузу в своем рассказе, – твоя победа так вдохновила меня, что я сочинила в честь нее песню.
Как она и ожидала, что вождь пришел в восторг, тут же вскочил и громко приказал всем заткнуться. Воины расступились, в воцарившейся тишине Лилиан вышла в середину образовавшегося круга и запела.
Это была лучшая из исполненных ею песен. Она пела, максимально используя все возможности синтезатора голоса, и сама удивлялась, насколько правильно подобраны слова и точно выверены все ноты. Это была именно та песня, которая могла прочистить утомленные, затуманенные алкоголем мозги и сподвигнуть воинов на решительные действия.
Она пела о боли народа и о жестокой силе угнетателей. О воле к победе и вере в правое дело. О светлом будущем, которое все-таки придет, несмотря ни на что. Она пела о мести тиранам, о борьбе и страданиях. О чистоте помыслов и благородстве намерений…
Когда она замолчала, вокруг царила не просто тишина. Эта тишина звенела, грозя разбиться от неосторожного слова и рассыпаться на мелкие кусочки. Все чувствовали это и ждали такого слова, затаив дыхание…
– Победа… – прошептала Лилиан, понимая, что именно сейчас даже самый тихий шепот услышат в каждом уголке зала. – А смоет ли она кровь с этих стен? Сотрет ли она память о тех преступлениях, которые совершались здесь? – она повернулась и посмотрела в лицо Предводителю. – Ты сидишь на троне тирана, глумившегося над народом. Может, ты еще наденешь его корону? – Она увидела, как побелели от ярости губы молодого вождя, презрительно усмехнулась и обвела взглядом смутившихся воинов. – Вы пируете во дворце угнетателей, вы грабите их сокровищницы, пьете их вино и обнимаете их женщин. Разве мы для этого сражались? Разве золото и вино нам нужны? Или я ошибалась, сочиняя свою песню?
– Чего ты хочешь? – в оглушающей тишине слова Предводителя прозвучали словно раскат грома.
– Огня! – голос Лилиан взвился, словно птица, и отозвался трепетом во всех сердцах. – Дворец, построенный на костях наших братьев, омытый слезами наших сестер, должен сгореть в очистительном пламени. И пусть на его месте будет пустошь, на которой никто не построит дома и никто не посадит сада. Вечная память и предупреждение потомкам…
Предводитель обвел волнующихся воинов тяжелым взглядом, потом ни слова не говоря подошел к стене, сорвал с нее факел и поджег балдахин над троном халифа.
Толпа взорвалась восторженным ревом:
– Огня! Огня! – факелы расхватали в одну минуту, кому не хватило – разобрали подсвечники и выдернули свечи из тяжелых неприподъемных канделябров. Минута, и бушующая толпа растеклась по многочисленным дворцовым коридором, круша и поджигая все на своем пути. Понадобилось не так уж много времени, чтобы огонь распространился по всему зданию. Пьяные выкрики, женский визг, треск ломающейся мебели, топот ног и звон бьющейся посуды сливались в рокочущий гул. И над всем этим гремел почти бесстрастный голос Предводителя:
– Проверить все помещения, женщин вывести, Лигон ты за это головой отвечаешь. Мародерство прекратить. У кого увижу в руках что-нибудь кроме оружия – повешу не разбираясь. Дворец оцепить и следить, чтобы огонь не перешел на город, Торас, это под твою ответственность. Жителей не трогать…
Громкий взрыв потряс здание, многие люди попадали на пол, но тут же повскакивали и бросились врассыпную. Предводитель с трудом удержался на ногах и продолжал отдавать приказания, пытаясь навести хоть относительный порядок во всем этом безумии.
Лилиан тихо стояла у открытого окна, не обращая внимания на пылающие занавески. Ее работа закончена, надо уходить.
Она еще раз посмотрела на Предводителя. В дыму и пламени он казался особенно красивым и величественным, словно сам бог войны спустился с горы… горы… она не смогла вспомнить название. Не важно, да и вообще – хватит сентиментальничать. Не стоит забывать, что это только работа. Восставшим повезло с вождем. Талантливый полководец и хороший правитель в одном лице. Плюс харизма и незаурядные внешние данные. Он непременно войдет в историю этого мира. Она правильно сделала, что выбрала его, а не халифа. А теперь – пора...
– Лилиан! Уходи! Потолок вот-вот обрушится, – Предводитель махнул рукой кому-то из воинов. – Выведите ее.
Те подхватили в общем-то и не сопротивляющуюся девушку под руки и потащили к выходу. Прежний гонец вместе с лошадьми ждал, как ни странно, на том самом месте, где она его оставила.
– Госпожа… – мальчик явно уже знал, кто начал весь этот переполох, и Лилиан сильно выросла в его глазах, – могу я вас сопровождать?
– Нет, – она подумала, что не стоит навлекать на ни в чем ни повинных людей гнев Предводителя, – ты должен помочь тушить пожар.
Гонец восторженно кивнул, подсадил девушку на лошадь и бросился по направлению к дворцу, где в окружении воинов стоял Предводитель. Все три луны уже взошли и заливали долину мертвенным зеленоватым светом, делая лица людей призрачно-прозрачными, словно неживыми.
– Прощай… – прошептала Лилиан, чувствуя, что вот-вот заплачет. Ох уж эта женская натура, как не сопротивляйся, все равно она возьмет верх.
Предводитель словно что-то услышал и на мгновение обернулся. Сколько таких взглядов она уже хранила в памяти… Девушка поспешно отвернулась и поскакала прочь, яростно сдавливая челюсти. Прозрачный нарост на зубе хрустнул, и в ушах зазвенел знакомый голос:
– Ну что, забирать тебя?
– Да, – устало ответила Лилиан.
– Машина уничтожена, ты уверена? Надо проверить здание.
– Там скоро вообще ничего не останется, только развалины. Сухое дерево отлично горит, а здешний камень плавится от высокой температуры.
– Ты спалила дворец халифа? – изумление в голосе Контролера можно было считать комплиментом.
– Нет, я просто предложила это сделать, а поджигал Предводитель со своими воинами.
– Как тебе удалось подбить его на такую глупость?
– Книжки умные читаю, – усмехнулась Лилиан, – кстати, Ветер, передай мою благодарность техническому отделу – синтезатор голоса работал блестяще, стихи и музыка тоже выше всех похвал.
– Хорошо. А какую книгу ты имела в виду?
– Не важно. Я уже в отпуске. Забирай меня поскорее.
– Вы должны войти в одиночестве, госпожа Лилиан, – я не смею находиться рядом со столь сияющей красотой.
Распахнулись тяжелые, окованные серебром двери, и девушка оказалась на пороге огромной залы, освещенной факелами и окутанной дымом курильниц. Здесь собрался весь цвет армии восставших – лучшие воины и талантливейшие военачальники. Веселье было в самом разгаре, вино из погребов халифа никто не экономил, веселые танцовщицы услаждали взоры, да и не только взоры – пир давно перешел в ту стадию, когда эстетических удовольствий становится мало. К тому же, долгий поход и жестокая битва дались победителям нелегко, и теперь все мечтали только о том, чтобы расслабиться, для чего годились любые способы.
Сам Предводитель, сидевший на троне халифа, притащенном сюда видимо из тронного зала, обнимал смазливую девицу с бубном, которая глупо хихикала, выслушивая то, что он говорил ей на ухо. Лилиан скривила губы – вот самец! Впрочем, он ей уже давно почти безразличен. А вот она ему похоже еще нет – увидев свою боевую подругу, молодой вождь сразу отпихнул танцовщицу и даже встал, почти не пошатываясь. Разговоры смолкли, воины начали оборачиваться туда, куда смотрел их кумир и тоже подниматься с мест.
– Приветствую тебя, Предводитель! – голос Лилиан прозвучал словно хрустальный звон, заставляя тех, кто еще разговаривал, замолчать и обернуться. Она протянула вперед руки и проследовала сквозь расступающуюся толпу, ступая грациозно и плавно, чтобы дать возможность каждому разглядеть, как алый шелк струится по телу свободными волнами, а драгоценные украшения колыхаются в такт шагам и отбрасывают разноцветные блики.
– Лилиан… – голос Предводителя слегка осип то ли от восторга, то ли от вина. – Я ждал тебя, – он бросил смущенный взгляд в сторону танцовщицы.
– Я пришла сразу, как только мне сказали, что ты призываешь меня, мой господин, – девушка говорила почтительнейшим тоном, никто не усомнился бы в ее искренности. Но одновременно она бросила насмешливый взгляд на случайную соперницу, причем так, чтобы заметить это мог только Предводитель. Он и заметил, недостатком наблюдательности молодой полководец никогда не страдал, слегка смутился, но тоже сделал вид, что все в порядке. Лилиан улыбнулась – в те моменты, когда становилось видно, что вождь восставших не просто клубок красивых мускулов, он снова начинал ей нравиться. – Позволь поздравить тебя и твоих воинов с великой победой.
– Благодарю тебя, – Предводитель взял ее за руку и подвел к своему трону. Один взгляд и кто-то немедленно поставил рядом кресло. Неплохо он все-таки выдрессировал своих людей, даже халифу прислуживали не так рьяно.
Лилиан села, рассеяно слушая рассказ о победоносном сражении (как она и ожидала), про себя еще раз обдумывая то, что должно было произойти через несколько минут. Срывов допускать нельзя.
Тем временем, прерванное ее приходом веселье разгорелось с новой силой. Гул голосов, хихиканье, ругательства, звон бьющейся посуды становились все громче. Она поняла, что время пришло.
– О, мой господин, – она ухитрилась-таки вставить слово, когда Предводитель сделал паузу в своем рассказе, – твоя победа так вдохновила меня, что я сочинила в честь нее песню.
Как она и ожидала, что вождь пришел в восторг, тут же вскочил и громко приказал всем заткнуться. Воины расступились, в воцарившейся тишине Лилиан вышла в середину образовавшегося круга и запела.
Это была лучшая из исполненных ею песен. Она пела, максимально используя все возможности синтезатора голоса, и сама удивлялась, насколько правильно подобраны слова и точно выверены все ноты. Это была именно та песня, которая могла прочистить утомленные, затуманенные алкоголем мозги и сподвигнуть воинов на решительные действия.
Она пела о боли народа и о жестокой силе угнетателей. О воле к победе и вере в правое дело. О светлом будущем, которое все-таки придет, несмотря ни на что. Она пела о мести тиранам, о борьбе и страданиях. О чистоте помыслов и благородстве намерений…
Когда она замолчала, вокруг царила не просто тишина. Эта тишина звенела, грозя разбиться от неосторожного слова и рассыпаться на мелкие кусочки. Все чувствовали это и ждали такого слова, затаив дыхание…
– Победа… – прошептала Лилиан, понимая, что именно сейчас даже самый тихий шепот услышат в каждом уголке зала. – А смоет ли она кровь с этих стен? Сотрет ли она память о тех преступлениях, которые совершались здесь? – она повернулась и посмотрела в лицо Предводителю. – Ты сидишь на троне тирана, глумившегося над народом. Может, ты еще наденешь его корону? – Она увидела, как побелели от ярости губы молодого вождя, презрительно усмехнулась и обвела взглядом смутившихся воинов. – Вы пируете во дворце угнетателей, вы грабите их сокровищницы, пьете их вино и обнимаете их женщин. Разве мы для этого сражались? Разве золото и вино нам нужны? Или я ошибалась, сочиняя свою песню?
– Чего ты хочешь? – в оглушающей тишине слова Предводителя прозвучали словно раскат грома.
– Огня! – голос Лилиан взвился, словно птица, и отозвался трепетом во всех сердцах. – Дворец, построенный на костях наших братьев, омытый слезами наших сестер, должен сгореть в очистительном пламени. И пусть на его месте будет пустошь, на которой никто не построит дома и никто не посадит сада. Вечная память и предупреждение потомкам…
Предводитель обвел волнующихся воинов тяжелым взглядом, потом ни слова не говоря подошел к стене, сорвал с нее факел и поджег балдахин над троном халифа.
Толпа взорвалась восторженным ревом:
– Огня! Огня! – факелы расхватали в одну минуту, кому не хватило – разобрали подсвечники и выдернули свечи из тяжелых неприподъемных канделябров. Минута, и бушующая толпа растеклась по многочисленным дворцовым коридором, круша и поджигая все на своем пути. Понадобилось не так уж много времени, чтобы огонь распространился по всему зданию. Пьяные выкрики, женский визг, треск ломающейся мебели, топот ног и звон бьющейся посуды сливались в рокочущий гул. И над всем этим гремел почти бесстрастный голос Предводителя:
– Проверить все помещения, женщин вывести, Лигон ты за это головой отвечаешь. Мародерство прекратить. У кого увижу в руках что-нибудь кроме оружия – повешу не разбираясь. Дворец оцепить и следить, чтобы огонь не перешел на город, Торас, это под твою ответственность. Жителей не трогать…
Громкий взрыв потряс здание, многие люди попадали на пол, но тут же повскакивали и бросились врассыпную. Предводитель с трудом удержался на ногах и продолжал отдавать приказания, пытаясь навести хоть относительный порядок во всем этом безумии.
Лилиан тихо стояла у открытого окна, не обращая внимания на пылающие занавески. Ее работа закончена, надо уходить.
Она еще раз посмотрела на Предводителя. В дыму и пламени он казался особенно красивым и величественным, словно сам бог войны спустился с горы… горы… она не смогла вспомнить название. Не важно, да и вообще – хватит сентиментальничать. Не стоит забывать, что это только работа. Восставшим повезло с вождем. Талантливый полководец и хороший правитель в одном лице. Плюс харизма и незаурядные внешние данные. Он непременно войдет в историю этого мира. Она правильно сделала, что выбрала его, а не халифа. А теперь – пора...
– Лилиан! Уходи! Потолок вот-вот обрушится, – Предводитель махнул рукой кому-то из воинов. – Выведите ее.
Те подхватили в общем-то и не сопротивляющуюся девушку под руки и потащили к выходу. Прежний гонец вместе с лошадьми ждал, как ни странно, на том самом месте, где она его оставила.
– Госпожа… – мальчик явно уже знал, кто начал весь этот переполох, и Лилиан сильно выросла в его глазах, – могу я вас сопровождать?
– Нет, – она подумала, что не стоит навлекать на ни в чем ни повинных людей гнев Предводителя, – ты должен помочь тушить пожар.
Гонец восторженно кивнул, подсадил девушку на лошадь и бросился по направлению к дворцу, где в окружении воинов стоял Предводитель. Все три луны уже взошли и заливали долину мертвенным зеленоватым светом, делая лица людей призрачно-прозрачными, словно неживыми.
– Прощай… – прошептала Лилиан, чувствуя, что вот-вот заплачет. Ох уж эта женская натура, как не сопротивляйся, все равно она возьмет верх.
Предводитель словно что-то услышал и на мгновение обернулся. Сколько таких взглядов она уже хранила в памяти… Девушка поспешно отвернулась и поскакала прочь, яростно сдавливая челюсти. Прозрачный нарост на зубе хрустнул, и в ушах зазвенел знакомый голос:
– Ну что, забирать тебя?
– Да, – устало ответила Лилиан.
– Машина уничтожена, ты уверена? Надо проверить здание.
– Там скоро вообще ничего не останется, только развалины. Сухое дерево отлично горит, а здешний камень плавится от высокой температуры.
– Ты спалила дворец халифа? – изумление в голосе Контролера можно было считать комплиментом.
– Нет, я просто предложила это сделать, а поджигал Предводитель со своими воинами.
– Как тебе удалось подбить его на такую глупость?
– Книжки умные читаю, – усмехнулась Лилиан, – кстати, Ветер, передай мою благодарность техническому отделу – синтезатор голоса работал блестяще, стихи и музыка тоже выше всех похвал.
– Хорошо. А какую книгу ты имела в виду?
– Не важно. Я уже в отпуске. Забирай меня поскорее.
