Танната стукнула оземь бадейкой с водой, привычно откинула тяжелые косы и опустилась на теплый мшистый валун. Спина небольшого холма теперь надежно прикрывает от случайных взглядов. Как обычно уставилась в туман. Всегда по дороге от Водопада она садилась на этот камень с тех пор, как ее, совсем пигалицу, отпустили одну к Водопаду, и силилась хоть что-то разглядеть в клубящихся клочьях. Сейчас туман еще сиреневый - всего ничего прошло времени, как распахнулись огромные бутоны сириса. А скоро порозовеет, пожелтеет почти в белый, чтобы стать зеленоватым к тому часу, когда бутоны подвянут, а к вечеру станет совсем голубым. Здесь тропинка бежит близ Края: синие искры вспыхивают, мерцая шагах в пятидесяти. Когда она впервые оказалась без присмотра, то, не будь дурак, первым делом сиганула к Краю. Нет, свесится вниз, увы, не вышло - силовое поле покусывает электрическими разрядами, не подпуская. Когда закладывается первый камень ангарта и вживляется первый саженец сириса, дерева времени, основатели ограждают грани атолла, чтобы неразумный скот и неразумные дети не сыпались в Бездну. Но, если и заглянуть за Край - там только туман. Всегда туман. Ночью он темнеет в густо-сизый. А когда становится черным - где-то в неведомом далеке тускло мигают сполохи красных молний.
Ни разу за свои неполных четыре возврата Танната не видела ничего, кроме тумана. Нет, два Прохождения она помнила: огромная стена Материка, вдоль которой атолл дрейфует целых четырнадцать расцветов сириса, пока не относит потоком обратно в туман, простирается вверх и в стороны, сколько хватает глаз. Когда атолл с утробным гулом швартуется в порту, врастая корнями в материк и содрогается так, что кажется еще чуть-чуть - и рассыплется в Бездну - это жутко, даже если видишь не впервые. Иногда снится в кошмарах, как земля под ногами расседается, и она падает, падает в Бездну.
А от Прохождения до Прохождения атолл одиноко плывет в тумане целый возврат по своей извечной орбите. За это время успевают подняться четыре урожая, а время сменяется лишь разными оттенками вечного тумана, да расцветами сириса. И больше ни-че-го. Нет, конечно несколько раз за урожай прилетает курьер на птице эвин. Эвин огромен. Рассказывают, крылами запросто накроет треть небольшого атолла, а в каждой лапе унесет по большому амбару. Качнулся атолл так, что на столах лязгнули тарелки - значит, приземлился эвин.
Сама Танната эвина не видела. Лишь однажды мелькнула в тумане огромная смазанная тень. До площадки идти с расцвета сириса и до зеленого тумана. Если идут мужчины. А ходят туда исключительно мужчины. Берут несколько подвод собранных на продажу винных ягод или большие меторы с драгоценным напитком и почту. А взамен привозят товары и, конечно, письма: редкие весточки от дочерей, ушедших в другие атоллы. Да, к дочерям не принято привязываться - закон неумолим - дочь навсегда уйдет в другой атолл, но родную кровь не переспоришь - раз за урожай дочь могла послать весточку в отчий атолл.
И скоро настанет ее, Таннаты, черед. Один единственный раз женщина ступает на Материк - когда девицу полных четырех возвратов привозят на ярмарку невест: со второго по десятый расцвет Прохождения. Один единственный шанс. Дважды на ярмарку не попасть. Едва девица проснется с расцветом, следующим за пятым возвратом - дорога на ярмарку заказана. И быть ей погасшей. Видела Танната таких - девица, отвергнутая на ярмарке, сразу же теряла ценность и в родном ангарте. Ее удел - вечная батрачка, и одна радость - тетешканье с племянниками.
Всего через урожай начнется Прохождение. Таннату, конечно, жгло любопытство, но и страх холодил сердце: а ну, как не выберут? Материк-то всяко посмотрит, но ох, как хотелось взглянуть и на другие атоллы. Рассказывают, атоллы бывают необъятны: если на Ителе был лишь свой Водопад, то иные собирают полноводные реки и озера. Правда, есть и совсем маленькие, где кроме ангарта умещается лишь небольшая тира под огороды, да выгон для скота.
Жизнь была пресна и однообразна: девица на выданье должна быть научена хозяйству. Поэтому, едва девочка впервые уйдет одна на Водопад, сразу становится полновесной участницей домашних работ. Кроме разве особенно тяглых. Перекидать навоз, или выволочь кованые сундуки на двор - забота окрепших отроков, или юношей, еще не взявших жену. День разнился ото дня не сильнее, чем яйца одного помета: лишь доведенная до автоматизма работа, чтобы к ярмарке девица владела и очагом, и прялкой, и колыбелью, и яслями, и огородом. Правда, Таннате повезло чуть более остальных: единственная дочь старейшины, последний ребенок. Любимица, хотя отец старательно прятал привязанность и баловал исподтишка. Мать хмурилась, считая, что вольной дочери в новой семье не посластится, но мужу не смела перечить. Поэтому, единственная из девиц, Танната была обучена отцом грамоте. К слову, другие девицы не особо тем горели: не женское дело грамота - пустая трата времени. А письмо домой и муж запишет. Танната же благоговейно трепетала пред огромными фолиантами в затейливо изукрашенных переплетах, что стояли пыльными рядами в библиотеке ангарта. С тех пор как два возврата назад отец украдкой сунул дочери ключ от библиотеки, якобы с наказом стирать пыль с многочисленных ярусов, девочка регулярно сбегала в библиотеку, пропадая там до синего тумана. А когда, несколько урожаев назад на антресолях, под сводчатым потолком, обнаружился подвижный камень, скрадывающий слуховое оконце в Большой зал, Танната стала незримым гостем совета старейшин. Поначалу ничего не понимала, но раз за разом слова обрастали значением, а разговоры обретали смысл, открывая тонкости торговли и экономики, устройство мира, законы иных государств, не считая нюансов жизни родного Ителя.
Танната со вздохом поднялась и направилась, было, к ангарту, но тут атолл глухо дрогнул. От неожиданности ухнуло сердце: будучи в курсе всех новостей совета старейшин, она знала, когда прилетит эвин. В ближайшее время эвина не ждали. Вдруг сверху проступила огромная тень. Силовой купол,вспоротый исполинскими корнями, взорвался синими молниями. Один, свитый в причудливые клубки, неотвратимо приближался, гигантской сохой выворачивая землю. Танната испуганно шарахнулась под сень холма и вжалась в отвесный склон. Пористый как губка корень вспыхивал мягкими искрами, мерцали местами смолистые капли. И так близко - только протяни руку. Чем Танната и воспользовалась. Боязливо дотянулась пальцами, скользнула по шероховатой поверхности. По тугим клубкам метнулась блестящая рябь, где-то наверху глухо загудело, завибрировало, а под пальцами мгновенно налилась почка. Девушка отдернула руку и замерла. Из почки выстрелил тугой отросток с коробочкой на конце и хлопнул перед глазами облаком пыльцы. Танната вскрикнула, зажмурившись. Когда открыла глаза - исполинские корни уже скользнули к Краю и гигантская тень растворилась в тумане. Несколько мгновений девушка не двигалась, ошеломленная. Слышно, как в панике брешут собаки, мычит и блеет скотина, кричат люди. Она медленно побрела в ангарт. Сложенный из огромных каменных монолитов, способный выдержать многодневную осаду, ангард стоял цел. Лишь с одной башенки снесена черепица.
Тем не менее, необъяснимо странное все же произошло. Поначалу она решила, что это пыльца, от которой щипало глаза. Но щипать перестало, а странное не исчезло. Весь воздух, деревья, камни - все вокруг пронизано тончайшими светящимися нитями. Они плавали, словно паутинки по ветру перед сбором урожая. Боязливо сторонясь непонятных нитей, она припустила к воротам - надо расспросить отца, откуда они появились и чем это грозит.
Однако, подойдя к воротам, она заметила, что никто не обращает на нити ни малейшего внимания. Ангарт гудел разоренным ульем, а спешащие люди проходят прямо сквозь странные нити, словно их и не было. Из ворот выбежала встревоженная мать, и завидев Таннату, кинулась навстречу. Поперек перетянулась особенно толстая: светящийся канат колыхался в шаге над землей - сложно не заметить.
- Стой! Осторожно! - Танната с невольным вскриком вскинула руки.
Мать остановилась, с недоумением взирая на дочь. И тут Танната осознала, что нити видит только она.
- Да нет, показалось, все хорошо, - она постаралась бодро улыбнуться.
Робко шагнула сквозь нить - ничего не произошло. Лишь легкое покалывание, словно кровь хлынула в занемевшую руку.
По зеленому туману соберется внеочередной совет старейшин. С Таннатой по соседству, разумеется.
Ни разу за свои неполных четыре возврата Танната не видела ничего, кроме тумана. Нет, два Прохождения она помнила: огромная стена Материка, вдоль которой атолл дрейфует целых четырнадцать расцветов сириса, пока не относит потоком обратно в туман, простирается вверх и в стороны, сколько хватает глаз. Когда атолл с утробным гулом швартуется в порту, врастая корнями в материк и содрогается так, что кажется еще чуть-чуть - и рассыплется в Бездну - это жутко, даже если видишь не впервые. Иногда снится в кошмарах, как земля под ногами расседается, и она падает, падает в Бездну.
А от Прохождения до Прохождения атолл одиноко плывет в тумане целый возврат по своей извечной орбите. За это время успевают подняться четыре урожая, а время сменяется лишь разными оттенками вечного тумана, да расцветами сириса. И больше ни-че-го. Нет, конечно несколько раз за урожай прилетает курьер на птице эвин. Эвин огромен. Рассказывают, крылами запросто накроет треть небольшого атолла, а в каждой лапе унесет по большому амбару. Качнулся атолл так, что на столах лязгнули тарелки - значит, приземлился эвин.
Сама Танната эвина не видела. Лишь однажды мелькнула в тумане огромная смазанная тень. До площадки идти с расцвета сириса и до зеленого тумана. Если идут мужчины. А ходят туда исключительно мужчины. Берут несколько подвод собранных на продажу винных ягод или большие меторы с драгоценным напитком и почту. А взамен привозят товары и, конечно, письма: редкие весточки от дочерей, ушедших в другие атоллы. Да, к дочерям не принято привязываться - закон неумолим - дочь навсегда уйдет в другой атолл, но родную кровь не переспоришь - раз за урожай дочь могла послать весточку в отчий атолл.
И скоро настанет ее, Таннаты, черед. Один единственный раз женщина ступает на Материк - когда девицу полных четырех возвратов привозят на ярмарку невест: со второго по десятый расцвет Прохождения. Один единственный шанс. Дважды на ярмарку не попасть. Едва девица проснется с расцветом, следующим за пятым возвратом - дорога на ярмарку заказана. И быть ей погасшей. Видела Танната таких - девица, отвергнутая на ярмарке, сразу же теряла ценность и в родном ангарте. Ее удел - вечная батрачка, и одна радость - тетешканье с племянниками.
Всего через урожай начнется Прохождение. Таннату, конечно, жгло любопытство, но и страх холодил сердце: а ну, как не выберут? Материк-то всяко посмотрит, но ох, как хотелось взглянуть и на другие атоллы. Рассказывают, атоллы бывают необъятны: если на Ителе был лишь свой Водопад, то иные собирают полноводные реки и озера. Правда, есть и совсем маленькие, где кроме ангарта умещается лишь небольшая тира под огороды, да выгон для скота.
Жизнь была пресна и однообразна: девица на выданье должна быть научена хозяйству. Поэтому, едва девочка впервые уйдет одна на Водопад, сразу становится полновесной участницей домашних работ. Кроме разве особенно тяглых. Перекидать навоз, или выволочь кованые сундуки на двор - забота окрепших отроков, или юношей, еще не взявших жену. День разнился ото дня не сильнее, чем яйца одного помета: лишь доведенная до автоматизма работа, чтобы к ярмарке девица владела и очагом, и прялкой, и колыбелью, и яслями, и огородом. Правда, Таннате повезло чуть более остальных: единственная дочь старейшины, последний ребенок. Любимица, хотя отец старательно прятал привязанность и баловал исподтишка. Мать хмурилась, считая, что вольной дочери в новой семье не посластится, но мужу не смела перечить. Поэтому, единственная из девиц, Танната была обучена отцом грамоте. К слову, другие девицы не особо тем горели: не женское дело грамота - пустая трата времени. А письмо домой и муж запишет. Танната же благоговейно трепетала пред огромными фолиантами в затейливо изукрашенных переплетах, что стояли пыльными рядами в библиотеке ангарта. С тех пор как два возврата назад отец украдкой сунул дочери ключ от библиотеки, якобы с наказом стирать пыль с многочисленных ярусов, девочка регулярно сбегала в библиотеку, пропадая там до синего тумана. А когда, несколько урожаев назад на антресолях, под сводчатым потолком, обнаружился подвижный камень, скрадывающий слуховое оконце в Большой зал, Танната стала незримым гостем совета старейшин. Поначалу ничего не понимала, но раз за разом слова обрастали значением, а разговоры обретали смысл, открывая тонкости торговли и экономики, устройство мира, законы иных государств, не считая нюансов жизни родного Ителя.
Танната со вздохом поднялась и направилась, было, к ангарту, но тут атолл глухо дрогнул. От неожиданности ухнуло сердце: будучи в курсе всех новостей совета старейшин, она знала, когда прилетит эвин. В ближайшее время эвина не ждали. Вдруг сверху проступила огромная тень. Силовой купол,вспоротый исполинскими корнями, взорвался синими молниями. Один, свитый в причудливые клубки, неотвратимо приближался, гигантской сохой выворачивая землю. Танната испуганно шарахнулась под сень холма и вжалась в отвесный склон. Пористый как губка корень вспыхивал мягкими искрами, мерцали местами смолистые капли. И так близко - только протяни руку. Чем Танната и воспользовалась. Боязливо дотянулась пальцами, скользнула по шероховатой поверхности. По тугим клубкам метнулась блестящая рябь, где-то наверху глухо загудело, завибрировало, а под пальцами мгновенно налилась почка. Девушка отдернула руку и замерла. Из почки выстрелил тугой отросток с коробочкой на конце и хлопнул перед глазами облаком пыльцы. Танната вскрикнула, зажмурившись. Когда открыла глаза - исполинские корни уже скользнули к Краю и гигантская тень растворилась в тумане. Несколько мгновений девушка не двигалась, ошеломленная. Слышно, как в панике брешут собаки, мычит и блеет скотина, кричат люди. Она медленно побрела в ангарт. Сложенный из огромных каменных монолитов, способный выдержать многодневную осаду, ангард стоял цел. Лишь с одной башенки снесена черепица.
Тем не менее, необъяснимо странное все же произошло. Поначалу она решила, что это пыльца, от которой щипало глаза. Но щипать перестало, а странное не исчезло. Весь воздух, деревья, камни - все вокруг пронизано тончайшими светящимися нитями. Они плавали, словно паутинки по ветру перед сбором урожая. Боязливо сторонясь непонятных нитей, она припустила к воротам - надо расспросить отца, откуда они появились и чем это грозит.
Однако, подойдя к воротам, она заметила, что никто не обращает на нити ни малейшего внимания. Ангарт гудел разоренным ульем, а спешащие люди проходят прямо сквозь странные нити, словно их и не было. Из ворот выбежала встревоженная мать, и завидев Таннату, кинулась навстречу. Поперек перетянулась особенно толстая: светящийся канат колыхался в шаге над землей - сложно не заметить.
- Стой! Осторожно! - Танната с невольным вскриком вскинула руки.
Мать остановилась, с недоумением взирая на дочь. И тут Танната осознала, что нити видит только она.
- Да нет, показалось, все хорошо, - она постаралась бодро улыбнуться.
Робко шагнула сквозь нить - ничего не произошло. Лишь легкое покалывание, словно кровь хлынула в занемевшую руку.
По зеленому туману соберется внеочередной совет старейшин. С Таннатой по соседству, разумеется.
