Дождь усиливался, будто подгоняя.
Водостоки гудели, выплескивая потоки воды в специальные желоба, проложенные вдоль стен. Из них влага уходила под землю через сложную систему канализации.
Кирпичные стены учебных корпусов покрылись темными подтеками; неприязненно и хмуро смотрели зашторенные глазницы окон.
На песчаных дорожках ни души, хотя в столовую, судя по свежему следу колес, уже завезли продукты. Что ж, пока судьба благоволила к Ларе. Она крадучись пробралась к зданию родного факультета, сложила зонт и вошла. Как непривычно тихо! Кажется, шаги гулким эхом разносятся по всему зданию.
Магические светильники не горели, и, поколебавшись, Лара зажгла их: тяжело подниматься по лестнице, ничего не видя. Можно, конечно, сотворить портативный огонек, но зачем тратить время? Лучше спокойно подняться, а потом хлопком погасить свет.
Возле кабинета декана накатила волна паники, но Лара успешно справилась с ней, достала мелок и принялась за работу. Вязь рун быстро покрыла дверь и притолоку. Теперь, даже вздумай Лара кричать, никто не услышит.
Пластина со второй попытки справилась с замком. Он оказался несколько сложнее, чем предполагала Лара, пришлось внести ряд изменений в заклинание.
Госпожа Даш занесла было ногу через порог, но тут заметила лужицу воды на полу. Несомненно, она натекла с одежды. Лара поспешила высушить ее, проверила, не осталось ли еще мокрых следов в коридоре: по ним легко вычислить личность взломщицы, и вернулась к кабинету. Быстро проскользнула в него и захлопнула дверь.
Пару минут Лара просто стояла на пороге, млея от запаха горького парфюма, которым пропиталась комната. Не удержавшись, любовно погладила кожаное кресло, подержала в ладонях ручку из драконьего зуба. Ее касались пальцы Валентайна, одно это делало вещь бесценной. Ручку подарили декану коллеги, желая выказать свое расположение. Тот в ответ хмыкнул, не поверив ни единому слову, но взял. Теперь подписывал ручкой приказы.
Драконий зуб ценился дороже золота. Вещи из него стоили баснословно дорого. А если зуб выпал сам, то и вовсе считался раритетом.
Лару отрезвил взгляд на часы. Засуетившись, она достала из сумки бутылочку с зельем и подняла крышку заварочного чайника. Он стоял на столе, на специальной малахитовой подставке. Настоящий лоретский фарфор ручной росписи. На белом поле расцвели цветы — алые маки и хрупкие желтые мимозы. Странный выбор для мужчины, но, может, тоже подарок.
Чай Валентайн заваривал сам. Не обычный — высокогорный, с примесью лепестков и сушеных трав. Никто, кроме декана, к чайнику не прикасался: тот по неведомой причине трепетно относился к данному предмету. Теперь, задумавшись, Лара уверилась — точно подарок. И не просто подарок, а от близкого человека.
В самый ответственный момент руки предательски задрожали, и Лара едва не расплескала зелье. Хорошо не успела открыть, а то пролила бы. Промелькнула мысль: правильно ли она поступает, не коверкает ли чужую жизнь? Любовь — настолько тонкое чувство, дар свыше, поцелуй Небес… «Но ведь и я заслужила счастье, — успокоила совесть Лара. — Я же не веду в Храм, не подчиняю себе. Зелье не способно сломить чужую волю, оно всего лишь вызывает временное помутнение. А после Валентайн выберет сам. Разве слепому не открывают глаза?»
Глубоко вздохнув и выровняв дыхание, госпожа Даш откупорила пузырек, наклонилась и начала отсчитывать капли. Пять — интерес, восемь — влечение, двенадцать — страсть, пятнадцать — помешательство. Лара выбрала пять.
Последняя густая капля упала и растеклась по дну заварочного чайника. Зелье окутало его тоненькой пленкой, невидимой обычному глазу. Оставалось надеяться, Валентайн не ополоснет чайник кипятком, тем самым разрушив чары. Но Лара подготовилась: в графин с водой упали те же пять капель. Теперь декан обязательно попадет под действие зелья.
Лара старательно стерла магические следы, по которым Валентайн мог определить, что в кабинете кто-то побывал, и торопливо вышла. Снаружи проделала то же самое.
Госпожа Даш задыхалась и, не в состоянии двигаться, пару минут простояла, прижавшись спиной к стене. В ушах стучало; больному воображению чудилось, будто кто-то идет по коридору, и Лару вот-вот застанут на месте преступления. Казалось, прошла целая вечность, пока она снова смогла нормально дышать и трезво мыслить.
Вдалеке загремела ведром уборщица.
Лара вздрогнула и бросилась прочь от опасной двери. Ноги в туфлях на высоких каблуках подворачивались, но госпожа Даш не сдавалась, понимая, падение смерти подобно. Она досадовала, что не додумалась снять туфли в кабинете. Знала ведь, придется спешно ретироваться, и не предприняла необходимых мер.
Модное узкое платье мешало дышать. Зеленое, под цвет глаз Валентайна, оно делало фигуру стройнее, а ее обладательницу визуально выше за счет специального кроя.
Уборщица чуть-чуть разминулась с Ларой. Захлопни та за собой дверь дамской комнаты минутой позже, троллиха заметила бы тень в конце коридора. А так обошлось.
Лара прижалась лбом к зеркалу и перевела дух. Взглянула на карманные часы: еще рано, и привела себя в порядок. Это немного отвлекло от беспокойных мыслей, уняло страх. Если вдруг войдет уборщица, ничего дурного не подумает. Дамская комната, она на то и дамская комната, чтобы припудрить нос. А при такой погоде любой макияж поплывет. Опять-таки этаж преподавательский, кафедра в трех шагах, логично, что Лара именно здесь красится.
Выждав полчаса, госпожа Даш как ни в чем не бывало отправилась караулить Валентайна. Предлог для разговора нашелся весомый — просьба передать часы ушедшей в отпуск коллеги. Лара собиралась обучать второкурсников усовершенствованной бытовой магии, позволявшей сотворить из ничего свечу или сермяжную нить.
В Университет постепенно стекались преподаватели. Лара вежливо здоровалась со знакомыми, поддерживала сетования на погоду и соглашалась, что пора просить ректора защитить территорию непроницаемым для осадков куполом или сконструировать генератор погоды. На вопросы о цветущем внешнем виде и праздничном наряде туманно отвечала: вечер обязывает. В итоге коллеги решили, будто после занятий Лара едет ужинать в дорогой ресторан.
За житейскими разговорами волнение вконец унялось, и каждый новый мужчина в длиннополом плаще не заставлял вздрагивать всем телом.
Валентайн появился за двадцать минут до начала занятий. Быстро поднялся по лестнице и прошествовал к кабинету. Лара стояла в дверях преподавательской, так, чтобы декан ее непременно заметил, но, увы, тот не оценил стараний, скользнул взглядом и только. Даже не поздоровался: видимо, счел невежливым прерывать чужой разговор.
Извинившись перед пересказывавшей очередную придворную сплетню коллегой, преподававшей стихийную магию: «После!», Лара метнулась к Валентайну. Сердце ушло в пятки, дыхание стало рваным, сиплым. Щеки пылали, пузырек, заткнутый за белье, жег кожу. Вместо слов из горла вырвался хрип, пришлось откашляться и повторить попытку поздороваться.
Валентайн обернулся и с минуту удивленно смотрел на молодую невысокую рыжую женщину в элегантном зеленом платье, разительно отличавшемся от привычных строгих костюмов. Потом вспомнил — это преподавательница рунических шрифтов. Но он не вызывал ее сегодня.
— Слушаю вас, госпожа…Даш.
— Видите ли, — Лара стыдливо потупила взор, нервно теребя ремень сумки, — я хотела бы поговорить насчет замещения… У меня всего пять «четверок» в дипломе, кандидатская по смежной теме, я без труда могла бы…
Не договорив, госпожа Даш умолкла. Заранее подготовленная речь вышла неубедительной.
Валентайн распахнул дверь кабинета и широким жестом пригласил подчиненную войти. Та бочком проскользнула мимо декана и робко присела на краешек стула. Глаза невольно уперлись в заварочный чайник, и Лара, испугавшись выдать себя, тут же перевела их на стол — так безопаснее.
— Вы не против, если я на минуточку отвлекусь? Погода нынче сырая.
Оранжевое облачко окутало чайник, подогревая. Валентайн сделал это играючи, даже не глядя. Лара с восхищением взглянула на него. Настоящий маг! Не все с кафедры умели такое.
— Так что там с замещением?
Валентайн взял с полки кувшин с водой и без помощи рук достал из ящика банку с чаем.
Аромат весеннего луга наполнил кабинет. Казалось, будто вокруг не стены и казенная мебель, а залитая солнцем бескрайняя цветущая долина.
— Будете? — Валентайн достал с полки вторую чашку.
Лара вежливо отказалась и торопливо изложила суть просьбы. Начинать пришлось с начала, зато на этот раз вышло без пауз и мямленья.
Декан слушал рассеянно. Сжимая чайник ладонями, он просматривал почту, делал пометки на конвертах. Ручка порхала в пальцах, будто живая; слова, выведенные бисерным почерком, ровно ложились на бумагу.
— Я подумаю, — сухо ответил Валентайн, когда Лара закончила. — Зайдите завтра после занятий.
Госпожа Даш кивнула. Она не торопилась уходить и жадными глазами из-под ресниц следила за тем, как декан, отложив письма, наливает чай. Вот сейчас, сейчас все свершится!
— Что-то еще?
Лара вздрогнула, покачала головой и поспешно встала. И не просто, а чтобы взгляд декана непременно уперся в лиф платья. Лара специально расстегнула там несколько пуговок, чтобы показать, даже невысоким девушкам есть, чем похвастаться.
Валентайн поднес чашку к губам, сделал глоток и принюхался. Покачал головой и лукаво глянул на Лару:
— Где достали волоски единорога?
От неожиданности Лара окаменела и потеряла способность мыслить. Она не сразу поняла, что речь об ингредиенте приворотного зелья. Но как Валентайн догадался? Зелье не имеет ни цвета, ни запаха, а действует мгновенно.
— У меня иммунитет к подобным вещам, госпожа Даш, — улыбнулся смущенной подчиненной декан. — А зелье оставляет на поверхности жидкости особую кристаллическую решетку. Маг вашего уровня не заметит, а мне положено. Значит, вот зачем вы пришли!
Лара покраснела до кончиков ушей и выбежала вон.
Уволит, как пить дать уволит, да еще с позором! И за запрещенную магию придется ответить. А денег нет, все до последнего сантима истратила на одежду и красоту тела.
— Госпожа Даш, вернитесь, пожалуйста.
Странно, но голос Валентайна не сочился недовольством.
Лара в нерешительности замерла, не осмеливаясь обернуться. На нее вопросительно косились — госпожа Даш не замечала. Она раздумывала, не сбежать ли из Университета прямо сейчас, до того, как обнародуют приказ об увольнении. Соврет коллегам, будто зубная боль замучила и вернется в съемную квартиру. А после… После придется уехать из Альды туда, куда не дойдут слухи о неблаговидном поступке.
Декан подошел и вежливо попросил вернуться в кабинет:
— Мы еще не договорили, госпожа Даш.
На негнущихся ногах Лара последовала за начальником и приготовилась к худшему.
— Вот, уничтожьте, а то кто-нибудь отравится. — Валентайн вручил подчиненной чайник и кувшин. — Хорошенько вымойте, я проверю. И впредь, пожалуйста, добивайтесь сердечной благосклонности иным способом.
Улыбнувшись испуганной и одновременно смущенной Ларе, трепетно прижимавшей к груди посуду, декан полил вечнозеленый цветок на окне и вернулся к просмотру корреспонденции.
— Идите, работайте, госпожа Даш. И не расстраивайтесь по пустякам. У вас целая жизнь впереди. Насчет замещения же все в силе, если вас это действительно интересует, решение оглашу в четверг.
— Спасибо, — пролепетала Лара и, не выдержав, расплакалась. — Я… я отработаю, посижу без отпуска.
— Лучше пуговицы на платье застегните. Не думаю, что это повысит успеваемость. Поторопитесь, госпожа Даш, до звонка всего пять минут, а у вас целых три пинты приворотного зелья. Только сами пить не вздумайте!
Лара вздохнула и понуро поплелась прочь.
Блестящий план потерпел фиаско, жизнь казалась законченной.
Занятия закончились, но Лара не спешила возвращаться в преподавательскую. Она с трудом выдержала перерыв на обед, когда пришлось давиться чаем и есть всухомятку, лишь бы за столик не подсел кто-нибудь из «доброхотов». Скрыть волнение и огорчение не удалось, поэтому только ленивый не заметил, что на Ларе лица нет. Даже студенты, и те заинтересовались. Лара ответила молчанием и, едва ли не кроша мел, с удвоенной скоростью застрочила ряды рун. Студенты за спиной продолжали шушукаться, строя догадки насчет личной жизни преподавательницы и ее декольте, пришлось загрузить их парой заданий. И это второй курс, пятый бы с потрохами съел.
Сумку оттягивала толстая пачка свитков — домашних заданий третьего курса. Лара задавала им построить замкнутую энергетическую схему, пользуясь исключительно рунами. Двадцать девять работ — три часа кропотливой проверки.
Ноги гудели, хотелось скорее снять туфли. Что с ними потом делать? Наверное, продать, Лара точно никогда больше их не наденет. И платье… Столько денег за него отдала, так выбирала, и все напрасно.
Дамская комната стала спасительным перевалом на пути в преподавательскую. Лара пару минут просто стояла, уткнувшись лбом в зеркало, затем со вздохом достала косметичку и попыталась замаскировать опухшие веки. Да, она плакала, позорно плакала во время первой перемены в пустой аудитории. А потом изображала, будто простыла. Первокурсники поверили, а вот ученики годом старше…
Нет, все равно видно, придется лгать о ссоре с возлюбленным. И попытаться скорее уйти.
Лара вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь, и поспешила сделать вид, будто роется в сумочке.
— С вами все в порядке? — на госпожу Даш с сочувствием смотрела Зария.
От троллихи пахло розами. Она любила душиться простенькими духами, которые можно купить за пол серебряного фарта в любой аптечной лавке или за тридцать сантимов с лотка уличного торговца. Коренастая, вечно худеющая и вечно тут же набирающая лишний вес, Зария, тем не менее, не страдала от низкой самооценки и считала себя хорошенькой. А красоту, как известно, надлежит украшать, чтобы стала еще ярче, заметнее. Сегодня, например, Зария надела массивные дутые серьги, которые не пошли бы никому, кроме троллихи.
Лара кивнула и выскользнула из дамской комнаты. Щеки пылали; госпоже Даш казалось, будто все осуждающе смотрят на нее, смеются. Мысль об увольнении казалась единственным спасением из подстроенной самой себе ловушки.
Утром, когда Лара возвращала на место чайник и кувшин, ей показалось, будто Валентайн просматривает ее личное дело. Не ради любопытства, разумеется. Он ничего не сказал, даже головы не поднял на робкое: «Я все сделала».
Сердце екнуло, когда Лара заметила шушукавшихся преподавателей у доски объявлений. Подумалось, вот оно, общественное порицание! Госпожа Даш замерла, лихорадочно огляделась, но заставила себя подойти. На самом видном месте красовалось выведенное знакомым почерком декана объявление о будущих открытых занятиях.
Сгрудившиеся у доски преподаватели недовольно бурчали: «Кто только придумал эти проверки, и кому пришла в голову светлая мысль проводить их у всех преподавателей? Значит, грядет переаттестация, новые назначения и увольнения, корректировки учебной нагрузки».
У Лары отлегло от сердца. Открытые лекции — такая мелочь!
Со счастливой, чуть глупой улыбкой она толкнула дверь и доковыляла до своего стола. Сгрузила туда свитки с домашними заданиями и задумалась, как быть дальше. Нельзя же вечно жить в страхе и бояться смотреть в глаза коллегам. И декану тоже. Он не забудет, оступится Лара, тут же припомнит.
Водостоки гудели, выплескивая потоки воды в специальные желоба, проложенные вдоль стен. Из них влага уходила под землю через сложную систему канализации.
Кирпичные стены учебных корпусов покрылись темными подтеками; неприязненно и хмуро смотрели зашторенные глазницы окон.
На песчаных дорожках ни души, хотя в столовую, судя по свежему следу колес, уже завезли продукты. Что ж, пока судьба благоволила к Ларе. Она крадучись пробралась к зданию родного факультета, сложила зонт и вошла. Как непривычно тихо! Кажется, шаги гулким эхом разносятся по всему зданию.
Магические светильники не горели, и, поколебавшись, Лара зажгла их: тяжело подниматься по лестнице, ничего не видя. Можно, конечно, сотворить портативный огонек, но зачем тратить время? Лучше спокойно подняться, а потом хлопком погасить свет.
Возле кабинета декана накатила волна паники, но Лара успешно справилась с ней, достала мелок и принялась за работу. Вязь рун быстро покрыла дверь и притолоку. Теперь, даже вздумай Лара кричать, никто не услышит.
Пластина со второй попытки справилась с замком. Он оказался несколько сложнее, чем предполагала Лара, пришлось внести ряд изменений в заклинание.
Госпожа Даш занесла было ногу через порог, но тут заметила лужицу воды на полу. Несомненно, она натекла с одежды. Лара поспешила высушить ее, проверила, не осталось ли еще мокрых следов в коридоре: по ним легко вычислить личность взломщицы, и вернулась к кабинету. Быстро проскользнула в него и захлопнула дверь.
Пару минут Лара просто стояла на пороге, млея от запаха горького парфюма, которым пропиталась комната. Не удержавшись, любовно погладила кожаное кресло, подержала в ладонях ручку из драконьего зуба. Ее касались пальцы Валентайна, одно это делало вещь бесценной. Ручку подарили декану коллеги, желая выказать свое расположение. Тот в ответ хмыкнул, не поверив ни единому слову, но взял. Теперь подписывал ручкой приказы.
Драконий зуб ценился дороже золота. Вещи из него стоили баснословно дорого. А если зуб выпал сам, то и вовсе считался раритетом.
Лару отрезвил взгляд на часы. Засуетившись, она достала из сумки бутылочку с зельем и подняла крышку заварочного чайника. Он стоял на столе, на специальной малахитовой подставке. Настоящий лоретский фарфор ручной росписи. На белом поле расцвели цветы — алые маки и хрупкие желтые мимозы. Странный выбор для мужчины, но, может, тоже подарок.
Чай Валентайн заваривал сам. Не обычный — высокогорный, с примесью лепестков и сушеных трав. Никто, кроме декана, к чайнику не прикасался: тот по неведомой причине трепетно относился к данному предмету. Теперь, задумавшись, Лара уверилась — точно подарок. И не просто подарок, а от близкого человека.
В самый ответственный момент руки предательски задрожали, и Лара едва не расплескала зелье. Хорошо не успела открыть, а то пролила бы. Промелькнула мысль: правильно ли она поступает, не коверкает ли чужую жизнь? Любовь — настолько тонкое чувство, дар свыше, поцелуй Небес… «Но ведь и я заслужила счастье, — успокоила совесть Лара. — Я же не веду в Храм, не подчиняю себе. Зелье не способно сломить чужую волю, оно всего лишь вызывает временное помутнение. А после Валентайн выберет сам. Разве слепому не открывают глаза?»
Глубоко вздохнув и выровняв дыхание, госпожа Даш откупорила пузырек, наклонилась и начала отсчитывать капли. Пять — интерес, восемь — влечение, двенадцать — страсть, пятнадцать — помешательство. Лара выбрала пять.
Последняя густая капля упала и растеклась по дну заварочного чайника. Зелье окутало его тоненькой пленкой, невидимой обычному глазу. Оставалось надеяться, Валентайн не ополоснет чайник кипятком, тем самым разрушив чары. Но Лара подготовилась: в графин с водой упали те же пять капель. Теперь декан обязательно попадет под действие зелья.
Лара старательно стерла магические следы, по которым Валентайн мог определить, что в кабинете кто-то побывал, и торопливо вышла. Снаружи проделала то же самое.
Госпожа Даш задыхалась и, не в состоянии двигаться, пару минут простояла, прижавшись спиной к стене. В ушах стучало; больному воображению чудилось, будто кто-то идет по коридору, и Лару вот-вот застанут на месте преступления. Казалось, прошла целая вечность, пока она снова смогла нормально дышать и трезво мыслить.
Вдалеке загремела ведром уборщица.
Лара вздрогнула и бросилась прочь от опасной двери. Ноги в туфлях на высоких каблуках подворачивались, но госпожа Даш не сдавалась, понимая, падение смерти подобно. Она досадовала, что не додумалась снять туфли в кабинете. Знала ведь, придется спешно ретироваться, и не предприняла необходимых мер.
Модное узкое платье мешало дышать. Зеленое, под цвет глаз Валентайна, оно делало фигуру стройнее, а ее обладательницу визуально выше за счет специального кроя.
Уборщица чуть-чуть разминулась с Ларой. Захлопни та за собой дверь дамской комнаты минутой позже, троллиха заметила бы тень в конце коридора. А так обошлось.
Лара прижалась лбом к зеркалу и перевела дух. Взглянула на карманные часы: еще рано, и привела себя в порядок. Это немного отвлекло от беспокойных мыслей, уняло страх. Если вдруг войдет уборщица, ничего дурного не подумает. Дамская комната, она на то и дамская комната, чтобы припудрить нос. А при такой погоде любой макияж поплывет. Опять-таки этаж преподавательский, кафедра в трех шагах, логично, что Лара именно здесь красится.
Выждав полчаса, госпожа Даш как ни в чем не бывало отправилась караулить Валентайна. Предлог для разговора нашелся весомый — просьба передать часы ушедшей в отпуск коллеги. Лара собиралась обучать второкурсников усовершенствованной бытовой магии, позволявшей сотворить из ничего свечу или сермяжную нить.
В Университет постепенно стекались преподаватели. Лара вежливо здоровалась со знакомыми, поддерживала сетования на погоду и соглашалась, что пора просить ректора защитить территорию непроницаемым для осадков куполом или сконструировать генератор погоды. На вопросы о цветущем внешнем виде и праздничном наряде туманно отвечала: вечер обязывает. В итоге коллеги решили, будто после занятий Лара едет ужинать в дорогой ресторан.
За житейскими разговорами волнение вконец унялось, и каждый новый мужчина в длиннополом плаще не заставлял вздрагивать всем телом.
Валентайн появился за двадцать минут до начала занятий. Быстро поднялся по лестнице и прошествовал к кабинету. Лара стояла в дверях преподавательской, так, чтобы декан ее непременно заметил, но, увы, тот не оценил стараний, скользнул взглядом и только. Даже не поздоровался: видимо, счел невежливым прерывать чужой разговор.
Извинившись перед пересказывавшей очередную придворную сплетню коллегой, преподававшей стихийную магию: «После!», Лара метнулась к Валентайну. Сердце ушло в пятки, дыхание стало рваным, сиплым. Щеки пылали, пузырек, заткнутый за белье, жег кожу. Вместо слов из горла вырвался хрип, пришлось откашляться и повторить попытку поздороваться.
Валентайн обернулся и с минуту удивленно смотрел на молодую невысокую рыжую женщину в элегантном зеленом платье, разительно отличавшемся от привычных строгих костюмов. Потом вспомнил — это преподавательница рунических шрифтов. Но он не вызывал ее сегодня.
— Слушаю вас, госпожа…Даш.
— Видите ли, — Лара стыдливо потупила взор, нервно теребя ремень сумки, — я хотела бы поговорить насчет замещения… У меня всего пять «четверок» в дипломе, кандидатская по смежной теме, я без труда могла бы…
Не договорив, госпожа Даш умолкла. Заранее подготовленная речь вышла неубедительной.
Валентайн распахнул дверь кабинета и широким жестом пригласил подчиненную войти. Та бочком проскользнула мимо декана и робко присела на краешек стула. Глаза невольно уперлись в заварочный чайник, и Лара, испугавшись выдать себя, тут же перевела их на стол — так безопаснее.
— Вы не против, если я на минуточку отвлекусь? Погода нынче сырая.
Оранжевое облачко окутало чайник, подогревая. Валентайн сделал это играючи, даже не глядя. Лара с восхищением взглянула на него. Настоящий маг! Не все с кафедры умели такое.
— Так что там с замещением?
Валентайн взял с полки кувшин с водой и без помощи рук достал из ящика банку с чаем.
Аромат весеннего луга наполнил кабинет. Казалось, будто вокруг не стены и казенная мебель, а залитая солнцем бескрайняя цветущая долина.
— Будете? — Валентайн достал с полки вторую чашку.
Лара вежливо отказалась и торопливо изложила суть просьбы. Начинать пришлось с начала, зато на этот раз вышло без пауз и мямленья.
Декан слушал рассеянно. Сжимая чайник ладонями, он просматривал почту, делал пометки на конвертах. Ручка порхала в пальцах, будто живая; слова, выведенные бисерным почерком, ровно ложились на бумагу.
— Я подумаю, — сухо ответил Валентайн, когда Лара закончила. — Зайдите завтра после занятий.
Госпожа Даш кивнула. Она не торопилась уходить и жадными глазами из-под ресниц следила за тем, как декан, отложив письма, наливает чай. Вот сейчас, сейчас все свершится!
— Что-то еще?
Лара вздрогнула, покачала головой и поспешно встала. И не просто, а чтобы взгляд декана непременно уперся в лиф платья. Лара специально расстегнула там несколько пуговок, чтобы показать, даже невысоким девушкам есть, чем похвастаться.
Валентайн поднес чашку к губам, сделал глоток и принюхался. Покачал головой и лукаво глянул на Лару:
— Где достали волоски единорога?
От неожиданности Лара окаменела и потеряла способность мыслить. Она не сразу поняла, что речь об ингредиенте приворотного зелья. Но как Валентайн догадался? Зелье не имеет ни цвета, ни запаха, а действует мгновенно.
— У меня иммунитет к подобным вещам, госпожа Даш, — улыбнулся смущенной подчиненной декан. — А зелье оставляет на поверхности жидкости особую кристаллическую решетку. Маг вашего уровня не заметит, а мне положено. Значит, вот зачем вы пришли!
Лара покраснела до кончиков ушей и выбежала вон.
Уволит, как пить дать уволит, да еще с позором! И за запрещенную магию придется ответить. А денег нет, все до последнего сантима истратила на одежду и красоту тела.
— Госпожа Даш, вернитесь, пожалуйста.
Странно, но голос Валентайна не сочился недовольством.
Лара в нерешительности замерла, не осмеливаясь обернуться. На нее вопросительно косились — госпожа Даш не замечала. Она раздумывала, не сбежать ли из Университета прямо сейчас, до того, как обнародуют приказ об увольнении. Соврет коллегам, будто зубная боль замучила и вернется в съемную квартиру. А после… После придется уехать из Альды туда, куда не дойдут слухи о неблаговидном поступке.
Декан подошел и вежливо попросил вернуться в кабинет:
— Мы еще не договорили, госпожа Даш.
На негнущихся ногах Лара последовала за начальником и приготовилась к худшему.
— Вот, уничтожьте, а то кто-нибудь отравится. — Валентайн вручил подчиненной чайник и кувшин. — Хорошенько вымойте, я проверю. И впредь, пожалуйста, добивайтесь сердечной благосклонности иным способом.
Улыбнувшись испуганной и одновременно смущенной Ларе, трепетно прижимавшей к груди посуду, декан полил вечнозеленый цветок на окне и вернулся к просмотру корреспонденции.
— Идите, работайте, госпожа Даш. И не расстраивайтесь по пустякам. У вас целая жизнь впереди. Насчет замещения же все в силе, если вас это действительно интересует, решение оглашу в четверг.
— Спасибо, — пролепетала Лара и, не выдержав, расплакалась. — Я… я отработаю, посижу без отпуска.
— Лучше пуговицы на платье застегните. Не думаю, что это повысит успеваемость. Поторопитесь, госпожа Даш, до звонка всего пять минут, а у вас целых три пинты приворотного зелья. Только сами пить не вздумайте!
Лара вздохнула и понуро поплелась прочь.
Блестящий план потерпел фиаско, жизнь казалась законченной.
ГЛАВА 2
Занятия закончились, но Лара не спешила возвращаться в преподавательскую. Она с трудом выдержала перерыв на обед, когда пришлось давиться чаем и есть всухомятку, лишь бы за столик не подсел кто-нибудь из «доброхотов». Скрыть волнение и огорчение не удалось, поэтому только ленивый не заметил, что на Ларе лица нет. Даже студенты, и те заинтересовались. Лара ответила молчанием и, едва ли не кроша мел, с удвоенной скоростью застрочила ряды рун. Студенты за спиной продолжали шушукаться, строя догадки насчет личной жизни преподавательницы и ее декольте, пришлось загрузить их парой заданий. И это второй курс, пятый бы с потрохами съел.
Сумку оттягивала толстая пачка свитков — домашних заданий третьего курса. Лара задавала им построить замкнутую энергетическую схему, пользуясь исключительно рунами. Двадцать девять работ — три часа кропотливой проверки.
Ноги гудели, хотелось скорее снять туфли. Что с ними потом делать? Наверное, продать, Лара точно никогда больше их не наденет. И платье… Столько денег за него отдала, так выбирала, и все напрасно.
Дамская комната стала спасительным перевалом на пути в преподавательскую. Лара пару минут просто стояла, уткнувшись лбом в зеркало, затем со вздохом достала косметичку и попыталась замаскировать опухшие веки. Да, она плакала, позорно плакала во время первой перемены в пустой аудитории. А потом изображала, будто простыла. Первокурсники поверили, а вот ученики годом старше…
Нет, все равно видно, придется лгать о ссоре с возлюбленным. И попытаться скорее уйти.
Лара вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь, и поспешила сделать вид, будто роется в сумочке.
— С вами все в порядке? — на госпожу Даш с сочувствием смотрела Зария.
От троллихи пахло розами. Она любила душиться простенькими духами, которые можно купить за пол серебряного фарта в любой аптечной лавке или за тридцать сантимов с лотка уличного торговца. Коренастая, вечно худеющая и вечно тут же набирающая лишний вес, Зария, тем не менее, не страдала от низкой самооценки и считала себя хорошенькой. А красоту, как известно, надлежит украшать, чтобы стала еще ярче, заметнее. Сегодня, например, Зария надела массивные дутые серьги, которые не пошли бы никому, кроме троллихи.
Лара кивнула и выскользнула из дамской комнаты. Щеки пылали; госпоже Даш казалось, будто все осуждающе смотрят на нее, смеются. Мысль об увольнении казалась единственным спасением из подстроенной самой себе ловушки.
Утром, когда Лара возвращала на место чайник и кувшин, ей показалось, будто Валентайн просматривает ее личное дело. Не ради любопытства, разумеется. Он ничего не сказал, даже головы не поднял на робкое: «Я все сделала».
Сердце екнуло, когда Лара заметила шушукавшихся преподавателей у доски объявлений. Подумалось, вот оно, общественное порицание! Госпожа Даш замерла, лихорадочно огляделась, но заставила себя подойти. На самом видном месте красовалось выведенное знакомым почерком декана объявление о будущих открытых занятиях.
Сгрудившиеся у доски преподаватели недовольно бурчали: «Кто только придумал эти проверки, и кому пришла в голову светлая мысль проводить их у всех преподавателей? Значит, грядет переаттестация, новые назначения и увольнения, корректировки учебной нагрузки».
У Лары отлегло от сердца. Открытые лекции — такая мелочь!
Со счастливой, чуть глупой улыбкой она толкнула дверь и доковыляла до своего стола. Сгрузила туда свитки с домашними заданиями и задумалась, как быть дальше. Нельзя же вечно жить в страхе и бояться смотреть в глаза коллегам. И декану тоже. Он не забудет, оступится Лара, тут же припомнит.
