На рассвете загремел ключами тюремщик, в узилище вновь закипела жизнь. Она ворвалась в уши перебранкой солдат, стуком миски об стену, звуками ударов – я старалась не представлять, кого и как бьют – и глухими стонами.
- Чего расселась? Миску давай!
Открыв глаза, увидела тюремщика с котлом баланды. К ней прилагался чёрствый кусок хлеба. Отказываться от еды не стала, подняла и протянула миску, чтобы в итоге получить дурно пахнущее нечто.
Понимая, без еды ослабею и умру, заставила себя проглотить немного варева и заела хлебом. Остатки, как и прежде, пошли на корм крысам. Чтобы они не бегали по всей камере, поставила миску в их углу.
С улицы доносились голоса.
Раньше я полагала, будто тюрьма обязательно за колючей проволокой, вдали от людских глаз, а тут за окном царила обычная жизнь. Гремели повозки, ругались уличные торговцы. Жутко хотелось к ним, к утоптанному снегу, отбросам в сточных канавах, к яркому зимнему солнышку…
Вскоре за мной пришли и увели на допрос.
Я радовалась: наконец-то узнаю, в чём меня обвиняют. Не ведьма же – и Свен поручился на суде, и местный маг проверил…
Руки связали. В спину упёрлась алебарда, подталкивая вперёд. Я покорно зашагала в тисках солдат, надеясь, что недоразумение, а мой арест именно недоразумение, скоро разрешится.
Идти пришлось недолго.
Мы не вышли во двор, не поднялись по лестнице, просто перешли из одного конца подвала в другой. Тут не содержали узников, тут их пытали. Об этом свидетельствовали разные механизмы, которые я видела только на выставке, посвящённой инквизиции.
И везде – цепи, кольца, лебёдки… Некоторые заржавели, а некоторые подозрительно блестели.
Заметив мой испуг, ближайший солдат понимающе хмыкнул и посетовал не смотреть. Надо же, не ожидала такой заботы.
Мы пришли в одну из камер, переоборудованную под кабинет для допросов. В ней имелась скамья, табурет, стол и стул. В углу стояло ведро с розгами. Что-то мне уже плохо и очень хочется упасть в обморок.
Вот зачем я читала столько книг! Допрос ещё не начался, а воображение уже нарисовало картинку в духе нуара. Я ведь в невыгодном положении: ничего не знаю, ничего рассказать не могу. Как поступают с такими в фильмах? Правильно, расписывают под хохлому.
Словом, за минуту, которая потребовалась на то, чтобы сесть на табурет перед типом в пурпурной мантии, знакомым по вчерашнему дню, успела себя похоронить и закопать.
Солдаты пристроились за спиной, лениво переговариваясь.
Запястья ныли, верёвки больно врезались в кожу. Скривилась, пытаясь хоть немного поправить их, и, подняв глаза, наткнулась на улыбку «товарища-начальника». Хрустнув пальцами, он сел напротив меня и приготовился записывать показания.
- В чём меня обвиняют? – я решилась задать вопрос первой.
- Ты всё узнаешь, женщина, - пообещал следователь – для удобства буду называть его так, раз не знаю, кто он в этом мире.
Мужчина махнул рукой, и один из солдат встал у двери в камеру. Видимо, чтобы я не сбежала. Интересно, как? В муху оборачиваться не умею, немереной физической силой не обладаю.
Свеча на столе жутко коптила. Такие же были в «Диком кабане» - дешёвые, из свиного жира.
Факелы в держателях на стенах тоже источали неприятный запах.
- Твой имя?
- Иранэ.
Если скажу «Ирина», не поймут и сразу сожгут.
- Чья дочь или жена? Имя рода?
Фамилия что ли? Тяжёлый случай: «Куракина» на галанийский не переводится.
- Безродная я, - решила солгать. – Выкрали в детстве разбойники.
- Откуда?
Ну почём я знаю?! Тыкни в карту – получишь верный ответ.
- Мала была, - уклончиво ответила я. – Далеко отсюда.
Правда ведь, не придерёшься.
- Понятно, девица безродная, в Ио не верящая, так и запишем. – Перо заскрипело по бумаге – хорошо не по пергаменту или бересте.
- Почему не верящая? – возмутилась я. – Очень даже верующая в обе его бессмертные сущности, ибо у мира два лица.
Вижу ведь, куда клонит! Нельзя не верить в Ио – это верный смертный приговор.
Спасибо книги из библиотеки герцогини и Агне, без них бы ничего о местном боге не знала.
Следователь нахмурился и нехотя вычеркнул строку. Так-то лучше!
- Но ты не галанийка, - уточнил обладатель пурпурной мантии.
Подтвердила.
Далее меня расспрашивали о роде занятий, особо упирая на бельевой бизнес. Рассказала в общих чертах, насколько позволяло знание языка. И тут началось…
Меня обвиняли в попрании морали и жизненных устоев, напоминали о роли женщины в мире. Оказалось, завести своё дело – преступление, если носишь юбку.
- Значит, порочите женский род, нарушаете заветы Ио, - ухмылка следователя на глазах становилась всё шире. Судя по всему, он почуял добычу. – Вас надлежит высечь на площади, чтобы другие девицы не смели примерять штаны. Вам повезло, что не занимаетесь этим в одиночку, поэтому просто заплате штраф. Но это мелочи. Меня интересует не ваше непристойное поведение, а артефакт. Где он?
- Какой артефакт? Не знаю никаких артефактов!
- «Глаз дракона». Его украли из королевской сокровищницы.
Следователь замолчал и пристально уставился на меня. Нехорошо так, намекая на виновность.
- Вы полагаете, будто я?.. – не выдержав, разразилась истеричным смехом.
- Ваш дружок, - уточнил следователь. – Не отпирайтесь, нашлись люди, узнали. Вы ведь знаете Андреаса Лиро?
Замотала головой.
Ох, вот и всплыла давняя история! А я успокоилась, поверила, будто всё обошлось…
Значит, Андреас украл артефакт «Глаз дракона». Просто чудно! Если мне не отрубят голову, возлюблю Ио всей душой.
- Так что же? – поторопил следователь.
Ответ вышел классическим: «Я не знаю». Продолжение тоже – мне не поверили.
Следователь настойчиво предлагал вспомнить и чистосердечно всё рассказать, «пока не стало плохо». Я же стояла на том, что никакого Андреаса в глаза не видела. Глупо? Может быть, только не верила, будто в правду кто-то поверит. Значит, лгать и ещё раз лгать, пытаясь спасти свою шкуру. И Андреаса тоже. Он, конечно, вор, но благородный, спас меня. А та стычка с магом и солдатами… Кто же знал, что они в деревне окажутся!
- Подумайте хорошенько, Иранэ, если это ваше настоящее имя.
Пальцы следователя зашевелись, будто лапки паука.
Я невольно дёрнулась и сглотнула вязкую слюну. Взгляд упал на скамейку. Видимо, сейчас меня начнут пороть. Или бить по лицу.
- Упрямая, - улыбка следователя напоминала оскал. – Как там сказано в доносе? «Девица сомнительного поведения и сомнительного происхождения, сиречь ведьма настоящая». Но не ведьма, однако, а жаль! По всем признакам – ведьма.
Он встал, подошёл ко мне и ухватил за шиворот, приблизив моё лицо к своему:
- Ну, говори, какую ворожбу сотворила? Резала чёрную курицу в полнолунье, умывалась кровью младенцев, пила желчь василиска? Почему твоя кровь чиста, ведьма, как ты этого добилась?
Следователь тряс меня, и голова моталась словно груша. Со связанными руками не могла его даже оттолкнуть, только испуганно таращилась на искажённое злобой лицо.
- Я… я…я ничего… не пила-а-а, - с трудом выдавила из себя и всхлипнула. – Я не ведьма, это в суде доказано.
- Да, Свеном Гилахом, с которым ты состоишь в любовной связи. Ничего, я озаботился, чтобы он не помог тебе. Спаси его душу, милостивый Ио!
Следователь, наконец, отпустил меня и вернулся на прежнее место. Я же начала слёзно убеждать, что ни с кем ни в чём не состою, ворожить не умею, зелья варить тоже и всего-то хотела заработать немного денег. Тяжко жить одной в чужой стране без семьи и родных.
- Каждое твоё слово проверят, - предупредил следователь. Теперь он не церемонился и «тыкал». – Одно лишь подозрение, и ты сполна ответишь за злодеяния.
Закивала, надеясь, что ничего такого не найдут.
Следователь посоветовал хорошо подумать и во всём признаться:
- Я скоро вернусь, и если не заговоришь, тебя заставят заговорить.
Изувер подал солдатам какой-то знак, и они с готовностью уложили меня на скамью. Один держал, второй пошёл за розгами.
Зажмурилась, ожидая, что вот-вот взметнутся юбки и посыплются удары. Я действительно услышала свист, но над ухом. Розги не коснулись кожи.
Солдат отпустил меня, и я испуганно вскочила, вызвав довольную улыбку на лице следователя. Он ушёл, меня тоже увели.
Добросердечный конвоир намекнул, что лучше бы покаяться, а то сожгут. Мол, в доносе разные пакости обо мне писали: и что в Ио не верю, в храме под ноги плюю, и что женщин срамными одеждами и мыслями смущаю, и что любовным зельем Свена опоила, и что на шабаш ведьм на метле летала. А ещё будто бы признали во мне девицу в штанах (уже вызов галанийскому обществу), которая беглому домашнему магу помогала. Словом, обложили со всех сторон.
Выберусь – убью суконщицу! Кто, если не эта стерва, донос сфабриковала? Сама писать не умела, наверняка священнику надиктовала.
День прошёл буднично, серо и уныло.
Я жила в атмосфере страха, то и дело ожидая, что откроется дверь, и солдаты потащат на допрос с пристрастием.
Если Галания – средневековая страна (условно средневековая, потому что местной истории не знаю), то пытать тут умеют. Чего стоят только костры для ведьм! А ведь мне, если не вмешается правосудие, предстоит пополнить ряды жертв инквизиции.
Ком подступил к горлу. На глазах выступили слёзы.
Так, Ира, не плакать! Слёзы пригодятся на допросах: вдруг хотя бы солдат разжалобят? Они, как оказалось, не все жестокие и бессердечные. Один, вот, посочувствовал… Лучше продумать линию защиты.
Ясно одно: молчание – золото. Без очной ставки ни за что не признаюсь, будто видела Андреаса. Зато теперь понятно, что он украл и почему за ним охотился сильный маг, может, даже королевский чародей.
Мысли путались, спасительное решение никак не приходило.
Помнится, в приключенческих фильмах герои делали подкоп. Тот же узник замка Иф. Вроде, инструменты необходимые есть – миска, только времени нет и силы не те. Вряд ли я вдруг превращусь в Геракла или Самсона и в два счёта разнесу стены. А завтра наверняка новый допрос, после которого точно не смогу ничего делать.
Иллюзий я не питала, сидела в уголке, смотрела на умывавшуюся крысу, слушала долетавшие с улицы голоса и молилась. Молилась всем и всему сразу, начиная от Ио и кончая домовыми. Кто знает, может, кто-то откликнется.
На Свена тоже надежды нет. Его услали подальше, наверняка под выдуманным предлогом. Хотя, даже если маг вернётся, кто его станет слушать? Он же по легенде опоен и очарован мне, то есть невменяемый.
Вспомнилось предупреждение, переданное через Агну. Уж не предчувствовал ли чего Свен? Он ведь намекал, будто меня могут выманить из дома обманом.
Вот чёрт, зачем я с магом поссорилась? Не обеднела бы от платы за его услуги. А так бы он, глядишь, что-нибудь полезное рассказал. Но дело прошлое, нечего локти кусать.
Попробовала дотянуться до решётки – вышло только в прыжке.
Повиснув на руках, вцепившись в прутья и болтаясь, как мешок с картошкой, разглядывала кусочек улицы, гадая, стоит ли пытаться подманить прохожего. С другой стороны, что я теряю? Ну, не подойдёт, солдат позовёт – так я и так в тюрьме, мне и так несладко, а будет ещё горче. Подумаешь, наказание за нарушение режима – сущие пустяки по сравнению с пытками и костром. Что они сделают? Высекут, без еды оставят? Так и так всё это испытаю.
Висеть было тяжело, поэтому, не теряя времени на раздумья, закричала: «Эй, скажите Агне, служанке цехового мага стражников, что Иранэ собираются казнить! Она заплатит».
Надеюсь, последняя фраза решит исход дела.
Руки не выдержали, и я рухнула на пол, больно ударившись копчиком. Не головой – и то славно.
- Эй, чего вытворяешь? – у решётки тут же возникло красное, испитое лицо тюремщика. – Я тебе пору, ведьме!
Он замахнулся, и я инстинктивно закрыла голову руками, опасаясь удара. О том, что между нами решётка, даже не подумала. Хотя, тоже мне, преграда! У тюремщика есть ключи, он в любой момент может войти и всыпать по первое число, никто слова не скажет. Подумаешь, арестантка пару раз лицом о пол упала.
Погрозив пальцем, тюремщик ушёл, а я осталась сидеть на соломе, растирая руки.
Эх, хорошо парням: они умеют подтягиваться, а я всегда делала три-четыре слабые попытки и сдавалась. Теперь бы пригодились навыки работы с турником, но увы!
Кажется, я задремала, потому что не сразу поняла, что кто-то дёргает меня за подол. Опустив глаза, увидела крошечного косматого человечка с морщинистой кожей цвета кофе, ростом не больше шпица. На нём были зелёные штанишки и зелёная же курточка.
Незнакомец внимательно рассматривал меня, склонив голову набок. Я же во все глаза смотрела на него, даже ущипнула себя за руку: вдруг привиделось?
- Это ты просила о помощи? – голос у человечка оказался тоненьким и писклявым. – Я слышал.
Не стала отпираться и кивнула.
Человечек гордо прошёлся по камере, поднял соломинку и отогнал любопытную крысу. Та испуганно юркнула в нору, хотя, по-моему, легко могла справиться с лилипутом. Кто он? Эльф Доби? Или просто эльф? Не красавец с длинными волосами и очами цвета неба, а обыкновенный труженик из ирландского фольклора.
- Обычно нас никто не видит, а ты видишь. Что это значит?
- Что я сошла с ума? – предположила я.
Человечек зацокал языком и замотал головой:
- Нет, потому что Эй этого хочет.
- А кто такой Эй? – осторожно уточнила я и ещё раз ущипнула себя – больно! Зато точно не сплю.
- Эй – брауни. - Кажется, человечек обиделся за то, что я его не узнала. – Эй живёт в корнях дерева на перекрёстке и следит за этой улицей. Он частенько ходит сюда и смотрит, не нужно ли помочь. Люди, они злые, они любят причинять друг другу боль.
Никогда не слышала о подобном виде нечестии. По-видимому, брауни сродни фейри. Во всяком случае, тоже любят зелёное. А видом напоминают наших домовых.
- Вы правда можете помочь? – осторожно вернулась к первоначальной теме разговора.
- Конечно! – пискнул Эй и выпятил грудь колесом. – Просто иди за мной.
- А зачем вы именно мне помогаете? Вон, - я обвела рукой камеру, - сколько узников в тюрьме.
Что-то не верилось в чудесное избавление от бед, должен быть какой-то подвох. Например, брауни ищет себе замену. Вот соглашусь, пойду за ним и превращусь в такое же волосатое существо, а он станет обратно человеком. Бесплатный сыр, он где? Правильно, в мышеловке. И в фэнтези как? Попала, спасли, дали поручение спасти мир или принести себя в жертву. Услуга за услугу, так сказать. Свен вот деньги берёт. Это, кстати, не худший вариант.
Словом, каковы условия сделки?
- Потому что ты невиновна и не отсюда, - ответил брауни и потянул за юбку. – Поторопись!
Эх, была не была!
Кивнула и последовала за Эйем. Он легко прошёл сквозь стену, высунулся из неё наполовину и предложил и мне повторить подвиг Гарри Поттера на вокзале Кингс-Кросс. И проблемы у нас общие: я не верила, будто не ударюсь лбом о камни.
- Давай! – поторопил фейри, и я решилась.
Странно, но стена будто превратилась в вязкое желе. Я с некоторым трудом, но прошла сквозь него и очутилась в соседней пустой камере.
Брауни бегом бросился к соломенной подстилке, разворошил её, и моему взору открылся деревянный щит. Он скрывал лаз.
- Здесь подкоп, поэтому никого не сажают. А обрушить лень, - пояснил Эй и скомандовал: - Полезай!
- А куда он ведёт?
Представляю, что подумают горожане о всклоченной, перепачканной землёй девице! Любой страже сдаст.
- Чего расселась? Миску давай!
Открыв глаза, увидела тюремщика с котлом баланды. К ней прилагался чёрствый кусок хлеба. Отказываться от еды не стала, подняла и протянула миску, чтобы в итоге получить дурно пахнущее нечто.
Понимая, без еды ослабею и умру, заставила себя проглотить немного варева и заела хлебом. Остатки, как и прежде, пошли на корм крысам. Чтобы они не бегали по всей камере, поставила миску в их углу.
С улицы доносились голоса.
Раньше я полагала, будто тюрьма обязательно за колючей проволокой, вдали от людских глаз, а тут за окном царила обычная жизнь. Гремели повозки, ругались уличные торговцы. Жутко хотелось к ним, к утоптанному снегу, отбросам в сточных канавах, к яркому зимнему солнышку…
Вскоре за мной пришли и увели на допрос.
Я радовалась: наконец-то узнаю, в чём меня обвиняют. Не ведьма же – и Свен поручился на суде, и местный маг проверил…
Руки связали. В спину упёрлась алебарда, подталкивая вперёд. Я покорно зашагала в тисках солдат, надеясь, что недоразумение, а мой арест именно недоразумение, скоро разрешится.
Идти пришлось недолго.
Мы не вышли во двор, не поднялись по лестнице, просто перешли из одного конца подвала в другой. Тут не содержали узников, тут их пытали. Об этом свидетельствовали разные механизмы, которые я видела только на выставке, посвящённой инквизиции.
И везде – цепи, кольца, лебёдки… Некоторые заржавели, а некоторые подозрительно блестели.
Заметив мой испуг, ближайший солдат понимающе хмыкнул и посетовал не смотреть. Надо же, не ожидала такой заботы.
Мы пришли в одну из камер, переоборудованную под кабинет для допросов. В ней имелась скамья, табурет, стол и стул. В углу стояло ведро с розгами. Что-то мне уже плохо и очень хочется упасть в обморок.
Вот зачем я читала столько книг! Допрос ещё не начался, а воображение уже нарисовало картинку в духе нуара. Я ведь в невыгодном положении: ничего не знаю, ничего рассказать не могу. Как поступают с такими в фильмах? Правильно, расписывают под хохлому.
Словом, за минуту, которая потребовалась на то, чтобы сесть на табурет перед типом в пурпурной мантии, знакомым по вчерашнему дню, успела себя похоронить и закопать.
Солдаты пристроились за спиной, лениво переговариваясь.
Запястья ныли, верёвки больно врезались в кожу. Скривилась, пытаясь хоть немного поправить их, и, подняв глаза, наткнулась на улыбку «товарища-начальника». Хрустнув пальцами, он сел напротив меня и приготовился записывать показания.
- В чём меня обвиняют? – я решилась задать вопрос первой.
- Ты всё узнаешь, женщина, - пообещал следователь – для удобства буду называть его так, раз не знаю, кто он в этом мире.
Мужчина махнул рукой, и один из солдат встал у двери в камеру. Видимо, чтобы я не сбежала. Интересно, как? В муху оборачиваться не умею, немереной физической силой не обладаю.
Свеча на столе жутко коптила. Такие же были в «Диком кабане» - дешёвые, из свиного жира.
Факелы в держателях на стенах тоже источали неприятный запах.
- Твой имя?
- Иранэ.
Если скажу «Ирина», не поймут и сразу сожгут.
- Чья дочь или жена? Имя рода?
Фамилия что ли? Тяжёлый случай: «Куракина» на галанийский не переводится.
- Безродная я, - решила солгать. – Выкрали в детстве разбойники.
- Откуда?
Ну почём я знаю?! Тыкни в карту – получишь верный ответ.
- Мала была, - уклончиво ответила я. – Далеко отсюда.
Правда ведь, не придерёшься.
- Понятно, девица безродная, в Ио не верящая, так и запишем. – Перо заскрипело по бумаге – хорошо не по пергаменту или бересте.
- Почему не верящая? – возмутилась я. – Очень даже верующая в обе его бессмертные сущности, ибо у мира два лица.
Вижу ведь, куда клонит! Нельзя не верить в Ио – это верный смертный приговор.
Спасибо книги из библиотеки герцогини и Агне, без них бы ничего о местном боге не знала.
Следователь нахмурился и нехотя вычеркнул строку. Так-то лучше!
- Но ты не галанийка, - уточнил обладатель пурпурной мантии.
Подтвердила.
Далее меня расспрашивали о роде занятий, особо упирая на бельевой бизнес. Рассказала в общих чертах, насколько позволяло знание языка. И тут началось…
Меня обвиняли в попрании морали и жизненных устоев, напоминали о роли женщины в мире. Оказалось, завести своё дело – преступление, если носишь юбку.
- Значит, порочите женский род, нарушаете заветы Ио, - ухмылка следователя на глазах становилась всё шире. Судя по всему, он почуял добычу. – Вас надлежит высечь на площади, чтобы другие девицы не смели примерять штаны. Вам повезло, что не занимаетесь этим в одиночку, поэтому просто заплате штраф. Но это мелочи. Меня интересует не ваше непристойное поведение, а артефакт. Где он?
- Какой артефакт? Не знаю никаких артефактов!
- «Глаз дракона». Его украли из королевской сокровищницы.
Следователь замолчал и пристально уставился на меня. Нехорошо так, намекая на виновность.
- Вы полагаете, будто я?.. – не выдержав, разразилась истеричным смехом.
- Ваш дружок, - уточнил следователь. – Не отпирайтесь, нашлись люди, узнали. Вы ведь знаете Андреаса Лиро?
Замотала головой.
Ох, вот и всплыла давняя история! А я успокоилась, поверила, будто всё обошлось…
Значит, Андреас украл артефакт «Глаз дракона». Просто чудно! Если мне не отрубят голову, возлюблю Ио всей душой.
- Так что же? – поторопил следователь.
Ответ вышел классическим: «Я не знаю». Продолжение тоже – мне не поверили.
Следователь настойчиво предлагал вспомнить и чистосердечно всё рассказать, «пока не стало плохо». Я же стояла на том, что никакого Андреаса в глаза не видела. Глупо? Может быть, только не верила, будто в правду кто-то поверит. Значит, лгать и ещё раз лгать, пытаясь спасти свою шкуру. И Андреаса тоже. Он, конечно, вор, но благородный, спас меня. А та стычка с магом и солдатами… Кто же знал, что они в деревне окажутся!
- Подумайте хорошенько, Иранэ, если это ваше настоящее имя.
Пальцы следователя зашевелись, будто лапки паука.
Я невольно дёрнулась и сглотнула вязкую слюну. Взгляд упал на скамейку. Видимо, сейчас меня начнут пороть. Или бить по лицу.
- Упрямая, - улыбка следователя напоминала оскал. – Как там сказано в доносе? «Девица сомнительного поведения и сомнительного происхождения, сиречь ведьма настоящая». Но не ведьма, однако, а жаль! По всем признакам – ведьма.
Он встал, подошёл ко мне и ухватил за шиворот, приблизив моё лицо к своему:
- Ну, говори, какую ворожбу сотворила? Резала чёрную курицу в полнолунье, умывалась кровью младенцев, пила желчь василиска? Почему твоя кровь чиста, ведьма, как ты этого добилась?
Следователь тряс меня, и голова моталась словно груша. Со связанными руками не могла его даже оттолкнуть, только испуганно таращилась на искажённое злобой лицо.
- Я… я…я ничего… не пила-а-а, - с трудом выдавила из себя и всхлипнула. – Я не ведьма, это в суде доказано.
- Да, Свеном Гилахом, с которым ты состоишь в любовной связи. Ничего, я озаботился, чтобы он не помог тебе. Спаси его душу, милостивый Ио!
Следователь, наконец, отпустил меня и вернулся на прежнее место. Я же начала слёзно убеждать, что ни с кем ни в чём не состою, ворожить не умею, зелья варить тоже и всего-то хотела заработать немного денег. Тяжко жить одной в чужой стране без семьи и родных.
- Каждое твоё слово проверят, - предупредил следователь. Теперь он не церемонился и «тыкал». – Одно лишь подозрение, и ты сполна ответишь за злодеяния.
Закивала, надеясь, что ничего такого не найдут.
Следователь посоветовал хорошо подумать и во всём признаться:
- Я скоро вернусь, и если не заговоришь, тебя заставят заговорить.
Изувер подал солдатам какой-то знак, и они с готовностью уложили меня на скамью. Один держал, второй пошёл за розгами.
Зажмурилась, ожидая, что вот-вот взметнутся юбки и посыплются удары. Я действительно услышала свист, но над ухом. Розги не коснулись кожи.
Солдат отпустил меня, и я испуганно вскочила, вызвав довольную улыбку на лице следователя. Он ушёл, меня тоже увели.
Добросердечный конвоир намекнул, что лучше бы покаяться, а то сожгут. Мол, в доносе разные пакости обо мне писали: и что в Ио не верю, в храме под ноги плюю, и что женщин срамными одеждами и мыслями смущаю, и что любовным зельем Свена опоила, и что на шабаш ведьм на метле летала. А ещё будто бы признали во мне девицу в штанах (уже вызов галанийскому обществу), которая беглому домашнему магу помогала. Словом, обложили со всех сторон.
Выберусь – убью суконщицу! Кто, если не эта стерва, донос сфабриковала? Сама писать не умела, наверняка священнику надиктовала.
День прошёл буднично, серо и уныло.
Я жила в атмосфере страха, то и дело ожидая, что откроется дверь, и солдаты потащат на допрос с пристрастием.
Если Галания – средневековая страна (условно средневековая, потому что местной истории не знаю), то пытать тут умеют. Чего стоят только костры для ведьм! А ведь мне, если не вмешается правосудие, предстоит пополнить ряды жертв инквизиции.
Ком подступил к горлу. На глазах выступили слёзы.
Так, Ира, не плакать! Слёзы пригодятся на допросах: вдруг хотя бы солдат разжалобят? Они, как оказалось, не все жестокие и бессердечные. Один, вот, посочувствовал… Лучше продумать линию защиты.
Ясно одно: молчание – золото. Без очной ставки ни за что не признаюсь, будто видела Андреаса. Зато теперь понятно, что он украл и почему за ним охотился сильный маг, может, даже королевский чародей.
Мысли путались, спасительное решение никак не приходило.
Помнится, в приключенческих фильмах герои делали подкоп. Тот же узник замка Иф. Вроде, инструменты необходимые есть – миска, только времени нет и силы не те. Вряд ли я вдруг превращусь в Геракла или Самсона и в два счёта разнесу стены. А завтра наверняка новый допрос, после которого точно не смогу ничего делать.
Иллюзий я не питала, сидела в уголке, смотрела на умывавшуюся крысу, слушала долетавшие с улицы голоса и молилась. Молилась всем и всему сразу, начиная от Ио и кончая домовыми. Кто знает, может, кто-то откликнется.
На Свена тоже надежды нет. Его услали подальше, наверняка под выдуманным предлогом. Хотя, даже если маг вернётся, кто его станет слушать? Он же по легенде опоен и очарован мне, то есть невменяемый.
Вспомнилось предупреждение, переданное через Агну. Уж не предчувствовал ли чего Свен? Он ведь намекал, будто меня могут выманить из дома обманом.
Вот чёрт, зачем я с магом поссорилась? Не обеднела бы от платы за его услуги. А так бы он, глядишь, что-нибудь полезное рассказал. Но дело прошлое, нечего локти кусать.
Попробовала дотянуться до решётки – вышло только в прыжке.
Повиснув на руках, вцепившись в прутья и болтаясь, как мешок с картошкой, разглядывала кусочек улицы, гадая, стоит ли пытаться подманить прохожего. С другой стороны, что я теряю? Ну, не подойдёт, солдат позовёт – так я и так в тюрьме, мне и так несладко, а будет ещё горче. Подумаешь, наказание за нарушение режима – сущие пустяки по сравнению с пытками и костром. Что они сделают? Высекут, без еды оставят? Так и так всё это испытаю.
Висеть было тяжело, поэтому, не теряя времени на раздумья, закричала: «Эй, скажите Агне, служанке цехового мага стражников, что Иранэ собираются казнить! Она заплатит».
Надеюсь, последняя фраза решит исход дела.
Руки не выдержали, и я рухнула на пол, больно ударившись копчиком. Не головой – и то славно.
- Эй, чего вытворяешь? – у решётки тут же возникло красное, испитое лицо тюремщика. – Я тебе пору, ведьме!
Он замахнулся, и я инстинктивно закрыла голову руками, опасаясь удара. О том, что между нами решётка, даже не подумала. Хотя, тоже мне, преграда! У тюремщика есть ключи, он в любой момент может войти и всыпать по первое число, никто слова не скажет. Подумаешь, арестантка пару раз лицом о пол упала.
Погрозив пальцем, тюремщик ушёл, а я осталась сидеть на соломе, растирая руки.
Эх, хорошо парням: они умеют подтягиваться, а я всегда делала три-четыре слабые попытки и сдавалась. Теперь бы пригодились навыки работы с турником, но увы!
Кажется, я задремала, потому что не сразу поняла, что кто-то дёргает меня за подол. Опустив глаза, увидела крошечного косматого человечка с морщинистой кожей цвета кофе, ростом не больше шпица. На нём были зелёные штанишки и зелёная же курточка.
Незнакомец внимательно рассматривал меня, склонив голову набок. Я же во все глаза смотрела на него, даже ущипнула себя за руку: вдруг привиделось?
- Это ты просила о помощи? – голос у человечка оказался тоненьким и писклявым. – Я слышал.
Не стала отпираться и кивнула.
Человечек гордо прошёлся по камере, поднял соломинку и отогнал любопытную крысу. Та испуганно юркнула в нору, хотя, по-моему, легко могла справиться с лилипутом. Кто он? Эльф Доби? Или просто эльф? Не красавец с длинными волосами и очами цвета неба, а обыкновенный труженик из ирландского фольклора.
- Обычно нас никто не видит, а ты видишь. Что это значит?
- Что я сошла с ума? – предположила я.
Человечек зацокал языком и замотал головой:
- Нет, потому что Эй этого хочет.
- А кто такой Эй? – осторожно уточнила я и ещё раз ущипнула себя – больно! Зато точно не сплю.
- Эй – брауни. - Кажется, человечек обиделся за то, что я его не узнала. – Эй живёт в корнях дерева на перекрёстке и следит за этой улицей. Он частенько ходит сюда и смотрит, не нужно ли помочь. Люди, они злые, они любят причинять друг другу боль.
Никогда не слышала о подобном виде нечестии. По-видимому, брауни сродни фейри. Во всяком случае, тоже любят зелёное. А видом напоминают наших домовых.
- Вы правда можете помочь? – осторожно вернулась к первоначальной теме разговора.
- Конечно! – пискнул Эй и выпятил грудь колесом. – Просто иди за мной.
- А зачем вы именно мне помогаете? Вон, - я обвела рукой камеру, - сколько узников в тюрьме.
Что-то не верилось в чудесное избавление от бед, должен быть какой-то подвох. Например, брауни ищет себе замену. Вот соглашусь, пойду за ним и превращусь в такое же волосатое существо, а он станет обратно человеком. Бесплатный сыр, он где? Правильно, в мышеловке. И в фэнтези как? Попала, спасли, дали поручение спасти мир или принести себя в жертву. Услуга за услугу, так сказать. Свен вот деньги берёт. Это, кстати, не худший вариант.
Словом, каковы условия сделки?
- Потому что ты невиновна и не отсюда, - ответил брауни и потянул за юбку. – Поторопись!
Эх, была не была!
Кивнула и последовала за Эйем. Он легко прошёл сквозь стену, высунулся из неё наполовину и предложил и мне повторить подвиг Гарри Поттера на вокзале Кингс-Кросс. И проблемы у нас общие: я не верила, будто не ударюсь лбом о камни.
- Давай! – поторопил фейри, и я решилась.
Странно, но стена будто превратилась в вязкое желе. Я с некоторым трудом, но прошла сквозь него и очутилась в соседней пустой камере.
Брауни бегом бросился к соломенной подстилке, разворошил её, и моему взору открылся деревянный щит. Он скрывал лаз.
- Здесь подкоп, поэтому никого не сажают. А обрушить лень, - пояснил Эй и скомандовал: - Полезай!
- А куда он ведёт?
Представляю, что подумают горожане о всклоченной, перепачканной землёй девице! Любой страже сдаст.
