Камилла с нянькой неуверенно переглянулись.
- Ллея Тадеуша? – накручивая рыжевато-каштановую прядь на палец, рассеянно переспросила девушка. – Моего деда?
- Верно, светлая ллейна! Не нужно обряда крови, чтобы увидеть, что вы – Камилла Эйросская, внучка светлейшего ллея Тадеуша и дочь блистательного и опального ллея Золтана! – пэр Нильс шумно хлюпнул носом, вспомнив о пропавшем воспитаннике, но тут же встрепенулся, - я хочу просить у вас многого, дражайшая ллейна: немедленно отправиться вместе со мной на большую землю, во владения Эйросских ллеев, и предъявить права на наследство!
Мэма Софур отложила рукоделие и закрыла рот. Камилла ахнула и откинулась на жёстком стуле. Подумала миг или два и тут же подалась вперёд, закусив губу от нетерпения.
- Что за наследство, пэр Нильс?
- Как же, - удивился тот. – Замок Эйросских ллеев и все земли, что к нему прилагаются!
- Ой! – сказала мэма Софур, снова хватая рукоделие. Замахала, обдувая раскрасневшееся лицо.
- Я так понимаю… - чуть запнувшись, проронила Камилла, – мой дед помер?
Пэр Нильс даже застыл.
- Отец Небесный, что за выражения? Юной ллейне не пристало… Хотя что же это я? Верно, вы поражены таким известием! Ллейна Камилла, следует говорить «скончался» либо «испустил дух»…
- Так он испустил? – нетерпеливо уточнила дочь Золтана Эйросского.
- Нет, хвала Отцу. Иначе у нас не осталось бы ни шанса, будь проклят этот Салават с его племянничком! Давно уж глаз на владения ллея Тадеуша положили…
- Есть пре-тен-денты? – сощурилась Камилла, вновь вспомнив меткое слово. Фаиль от торговцев с корабля подцепил и козырял теперь по поводу и без.
- А как же! Такой лакомый кусок, - вздохнул пэр Нильс. – По правде, я рассчитывал на помощь моего дорогого Золтана, но раз его нет… Я не мог оставить светлейшего ллея Тадеуша в беде! Вы должны, юная Камилла! Времени у нас мало, я оставлял вашего деда в жутком состоянии…
- Он болен? – нахмурилась Камилла.
- Разумом, - грустно кивнул учитель. – Когда мне доложили, что с ллеем Тадеушем творится неладное, я не поверил. Потом в Эйросский замок прислали королевского регента – убедиться. Убедился и остался, - помрачнел пэр Нильс. – И когда я попросил аудиенции, чтобы навестить, ллей Тадеуш… даже не узнал меня! Всё смотрел в стену и не проронил ни слова, как заворожённый… Пищи почти не принимает, чахнет день ото дня всё больше, - старый учитель всхлипнул и встряхнул платок, промокая влагу в уголках глаз.
- То есть, если мы… я… не заявлю права на наследство, регент его передаст кому-то ещё?
- Сразу же, как только утвердят, - кивнул пэр Нильс. – А зная настырность проклятого… помилуй Отец… ллея Салавата, он всё же посадит племянничка в Эйросский замок, не дожидаясь смерти дорогого Тадеуша! Ах, какие там земли, юная ллейна, лакомый кусок!..
Камилла резко поднялась, порывисто прошлась из угла в угол, но четырёх шагов не хватило, чтобы успокоиться.
- Итак, у меня есть безумный дед, - подытожила дочь Золтана Эйросского. – И титул. Не какая-то там дочь Рыжего барона, а ллейна Эйросская. И замок.
- С землями, - чуть хрипловато поправил пэр Нильс, глядя на девицу расширенными глазами.
- И королевский регент, который их пока охраняет от пре-тен-ден-тов. И у меня есть вы, пэр Нильс, который и засвидетельствует моё родство с батюшкой.
- Ах, цвет волос вас выдаст с головой, юная ллейна…
- Как же вы нас нашли, пэр Нильс? – резко остановилась Камилла. – И отчего дед не искал раньше?..
- Гордость сгубила не одно поколение Эйросских ллеев, - грустно вздохнул старый учитель. – Гордость, упёртость и нежелание признавать свои ошибки. Ведь и мой сорванец… то есть, светлый ллей Золтан прекрасно знал дорогу домой – и так и не явился. Не повинился перед отцом. А ведь Тадеуш ждал. Про то я лично могу засвидетельствовать – ждал…
- Вы не ответили на первый вопрос, - педантично уточнила ученица торговца. – Как?..
- Ллей Тадеуш как-то открылся мне, - понизив голос, обронил пэр Нильс. – Сказал, что поступили известия, будто его сына видели на пиратских… то есть, на Ржавых Островах. И будто даже назвали архипелаг в его честь – в благодарность за помощь с бандитами да тварями из лесу. Ах, ллей Золтан всегда славился рыцарским упорством и звериной силой… Я отправился на поиски вслепую, дважды едва не был ограблен, и чудом добрался сюда, на главный остров. Отправился в таверну, и тут вы, прелестная мэма Софур!..
Нянька, в этот момент вытиравшая рукоделием потекший нос, вздрогнула, выпрямилась и благосклонно кивнула, проглотив непривычное обращение. Если бы тогда, в таверне, она прислушалась к заезжему чудаку, выспрашивавшему у хозяина, где живёт какой-то эйросец, то пэру Нильсу не пришлось бы платить портовому попрошайке за указанную дорогу к каменному дому Рыжего барона. А тогда мэма лишь пригрозила местному ворью, чтобы не грабили в первый же день, да чтобы дали отдохнуть с дороги. Один из окруживших пэра Нильса карманников и горлорезов приходился няньке внучатым племянником, а потому нехотя отпустил рассыпавшегося в благодарностях гостя.
Софур подумала, что перед ней блаженный, и поспешила обратно домой, унося за пазухой бутыль прикупленного по дешёвке вина. И неприятно поразилась, увидев того же блаженного у себя на пороге несколько минут спустя.
Бутыль до сих пор грелась под подушкой, подальше от внимательных глаз Камиллы да посягательств случайных гостей.
- Мы едем, пэр Нильс, - медленно и раздельно проговорила Камилла, сжав побелевшими пальцами ткань юбки. – С завтрашним кораблём. Ты, няня, - обратилась ко вскинувшейся мэме Камилла, - едешь тоже. Сопьёшься же без меня в посёлке.
Пэр Нильс ахнул, но Камилла не дала себя сбить:
- Я – собирать вещи. А вам – советую хорошенько отдохнуть перед дорогой. – И пояснила очевидное, - возраст же!
Мэма Софур возмущенно захлебнулась подавленным словцом, пэр Нильс проводил порывистую наследницу Эйросского замка увлажнившимся взглядом и только головой покачал:
- Ах, кровь Золтана! Вижу, что взяла от батюшки всё то же непробиваемое упрямство! – допил настойку, поклонился, не вставая с кресла, и блаженно прикрыл глаза. – Помоги Отец Небесный нашим врагам! Если юная ллейна хоть вполовину так же упёрта, что и светлый ллей Золтан, то сражение выйдет беспощадным!..
…Пока что беспощадной оказалась долгая и мучительная дорога – вначале почти седмицу на корабле, затем в торговом караване, следующем от портового города Сорпигала к столице. Ещё и эта суматоха с утра, когда несколько прибывших кораблей с путешественниками не могли пришвартоваться. И спешно разбираемые места в караване. В борьбе за лучшую повозку мэма Софур едва с ног не сбила пожилого священника, следовавшего в сопровождении высокого паладина, но своего добилась.
И если бы не рыбный запах из соседнего обоза, на этом беды их путешествия можно было бы счесть завершёнными.
Отсутствие денег не в счёт – последние сбережения бедного пэра Нильса ушли за места в караване.
- Не переживайте, дорогой пэр, - хлопала расстроенного учителя по спине мэма Софур, отчего тот едва не зарывался носом в пышную грудь островитянки, - деньги найдутся! У Камиллы – всегда находились…
Дочь Золтана Эйросского благоразумно промолчала, сделав вид, что не слышит удивлённых вопросов пэра Нильса. Им бы только добраться до ближайшей стоянки, а там что-то подвернётся.
Устланная булыжником дорога скоро закончилась, уступая место мягкой накатанной земле, и караван двинулся ещё веселее. Камилла распахнула полог окошка, подставляя лицо ласковым солнечным лучам, вдохнула душной аромат из соседней повозки, и улыбнулась, рассматривая яркую зелень большой земли.
После унылых пейзажей Рыжих Островов мир королевства Айрон казался поистине восхитительным.
Первое поселение оказалось, по меркам Камиллы, целым городом – раскинувшимся в долине у начала горной гряды, которую, судя по всему, им предстояло обойти, вновь выворачивая к побережью.
- Цельную седмицу, - охнула Софур, без воодушевления глядя на то, как споро разводят костры у своих повозок более удачливые путешественники, с запасом снеди, денег и терпения. – Как же мы протянем эдакий-то путь! Недавно лишь седмицу в море качались, рыбам на потеху, и снова!.. А кушать, кушать-то что будем, дорогой наш пэр Нильс?..
- И впрямь, няня, - усмехнулась Камилла, спрыгивая с повозки и наспех приводя себя в порядок, - не доведи Отец, похудеешь ещё.
- Иди, злыдня, - убедившись, что пэр Нильс отвлёкся, выспрашивая у соседей ведёрко для питьевой воды, шикнула Софур. – Время-то уходит!
Камилла заколола тёмно-медные пряди у висков, бросила беглый взгляд в крошечное серебряное зеркальце с рубиновым ободом – подарок отца перед памятным прощанием – и, улыбнувшись ласковому весеннему солнцу, вышла на главную караванную тропу.
Всего в торговом караване оказалось несколько десятков повозок, так что стоянка получилась растянутой – даже пройтись из одного конца в другой, и то замаешься. Впрочем, горожан это не смущало, а бывалых торговцев в караване – и вовсе: к моменту, когда Камилла вышла на главный проход между повозками, там уже выставили товар менялы, да бродили вдоль рядов местные поселяне, предлагая нехитрую домашнюю снедь. Караванщиков и путешествующих ждали: рынок на окраине, у въезда в городок, разросся стремительно и беспощадно, и зевак набежало прилично.
Впрочем, их соседей, расположившихся в хвосте каравана, гуляющие обходили стороной.
- Что, не идёт торговля? – сочувственно кивнула Камилла на рыбу с душным ароматом.
Пожилой рыбак из Старого Сорпигала только насупился.
- Ишь, носами крутят! Хорошая рыба, мы с племянником сами ловили!
- Месяц назад? – уточнила Камилла, прижимая платок к носу.
- А тебе-то какая разница, девка? – обиделся рыбак. – Иди себе, куда шла!..
- Если продать помогу, десятину дадите?
У старика глаза на лоб полезли от наглого предложения, а здоровенный детина в его повозке только в затылке почесал: не понял грабительских взаиморасчётов.
- Ну, думайте, - милостиво разрешила Камилла, не дожидаясь брани. – До следующего-то поселения точно не доедете, да и кому она там нужна? Мы ж снова на побережье выворачиваем, это у местных выбора только два: отравиться вашей рыбой или пожалеть желудки и отведать чудного вяленого мяса: вон, через три телеги продают.
- Стой! – быстро сообразил дед. – Слышь, девка? И впрямь назад поворачивать поздно: мы ж почти до столицы едем… сбыть товар надобно… Пять! – решился старик. – Пять медных с каждого серебра!
- Да тут едва ли на три серебра и наскребём, стоит ли и возиться, - поморщилась Камилла, придирчиво осматривая неприглядный товар.
- Три серебра – уже трижды постой там, под столицей, - аж подпрыгнул от нетерпения рыбак. – Сумеешь продать всё – по семь медных с монеты дам! Ну что молчишь? По рукам?
- Восемь, - вздохнула Камилла. – Или кушайте сами.
- Себ с тобой, пусть восемь, - сдался рыбак. – Продавай!
- По рукам, - кивнула Камилла, вновь выворачивая на основную тропу.
Местных отличала более нарядная одежда, чем у путешествующих – как-никак, рынок и всеобщее развлечение – а ещё сдержанность и неторопливость. Камилла постояла в тени приземистого деревца, обмахиваясь платочком, оценила толпу, выбрала самого богато одетого горожанина с самым брезгливым выражением на бородатом лице, понаблюдала ещё, оценила двух слуг позади и двинулась в сторону цели.
- Ищете выгодный товар, доблестный пэр? – учтиво обратилась к горожанину Камилла.
Грубо польстила: на пэра, человека умственного труда, обладатель внушительных размеров и крупных волосатых рук с мозолистыми пальцами похож не был. Да и мэмом, то бишь обученным мастером в тонком деле, вряд ли являлся. Зажиточные простолюдины зачастую имели больше и жили лучше, нежели пэры и мэмы вместе взятые, и Камилла без труда определила мишень именно в эту категорию. А с ними разговор обычно выходил сложнее всего: хитрых ловушек простые люди не замечали, долгих бесед не вели, и действовать приходилось всегда в лоб.
- Вижу, человек вы деловой, - продолжила щебет Камилла, оценив тяжёлые корзины, которые тащили за «пэром» работники. – Ищете, что выгодно купить, чтобы потом выгодно продать?
- Тебе что за интерес? – нахмурился тот, с лёгким удивлением оглядывая Камиллу с ног до головы. Учтивые манеры, приличное платье и миловидное лицо не позволили ни прогнать грубым словом, ни отвернуться: глазу всё-таки приятно. – Продаёшь что?
- Пять бочек свежайшей сорпигальской рыбы, да ящик крабов с южного побережья, - солнечно улыбнулась Камилла. – Праздники на следующей неделе, доблестный пэр! Самый ходовой товар к доброму элю станет! Сказывают, у вас тут и пивной напиток дивный варят?
- Дивно, что не отравились им ещё, - буркнул горожанин, сплетая пальцы на животе. – Варильщиков местных я бы… на Ржавые Острова за эдакую халтуру отправил!
- Рыжие Острова, - с улыбкой поправила Камилла. – Так отчего бы вам не взять в оборот прибыльное дело? Горожане спасибо скажут, а к вам заработок рекой потечёт!
- Дык… - богач задумался, почесал бороду и пожал плечами, - вроде есть, кому варить. У меня и своих лавок да хозяйств хватает…
- Бывает ли много денег, доблестный пэр? – удивилась Камилла.
Тот задумался.
- Начните с рыбы, - подсказала дочь Золтана Эйросского. – Вяленой – ещё седмицу простоит! А к ней на пробу пивной напиток сварите да попробуете, как торговля пойдёт. Золотая жила, доблестный пэр, особенно перед праздниками!
- Веди, - сломался горожанин. – Посмотрю, что за свежатина…
- Дядя хочет четыре серебра, - проворковала Камилла, приподняв юбки платья для ускорения: как бы не передумал.
- Ах, шельма!.. – даже с шага сбился перекупщик. Остановился. Рабочие с корзинами едва не влетели в обширную спину хозяина и обильно вспотели. – Сколько?!
- И я о том же, - миролюбиво поддакнула Камилла. – Говорю: дядя, за весь товар столько не заплатят, вот разве что если в розницу…
Горожанин медленно возобновил шаг.
- Но ведь охота и продаться поскорее, и в накладе не остаться, и хорошему человеку с прибыльным делом помочь, - лучезарно улыбнулась Камилла. – Вы согласны, пэр?..
- Какой из меня пэр? – поморщился горожанин. – Ещё бы благородным ллеем обозвала!
- Как угодно, - согласилась Камилла. – Вот, прошу!
Перекупщик остановился у повозки с душной рыбой и подозрительно принюхался. Камилла скорчила страшное лицо за его спиной, чтоб старый рыбак рта не раскрывал, и предусмотрительно отступила на шаг назад, когда бородач отпрянул от повозки.
- А говорила – свежайшая! – гаркнул раздражённый перекупщик.
- Так и есть, - обиделась Камилла, - из Сорпигала почти свежевыловленной выезжала! Если вы о запахе, так то водоросли – дядя их для соку добавляет, рыба после него нежная, мягкая!..
- Тухлая.
- Но не в копчёном виде, - пошла на маленькую уступку Камилла. – А уж сушёной пойдёт, как семечки в базарный день!
- Четырёх не дам, - отрезал честный делец.
- Ллея Тадеуша? – накручивая рыжевато-каштановую прядь на палец, рассеянно переспросила девушка. – Моего деда?
- Верно, светлая ллейна! Не нужно обряда крови, чтобы увидеть, что вы – Камилла Эйросская, внучка светлейшего ллея Тадеуша и дочь блистательного и опального ллея Золтана! – пэр Нильс шумно хлюпнул носом, вспомнив о пропавшем воспитаннике, но тут же встрепенулся, - я хочу просить у вас многого, дражайшая ллейна: немедленно отправиться вместе со мной на большую землю, во владения Эйросских ллеев, и предъявить права на наследство!
Мэма Софур отложила рукоделие и закрыла рот. Камилла ахнула и откинулась на жёстком стуле. Подумала миг или два и тут же подалась вперёд, закусив губу от нетерпения.
- Что за наследство, пэр Нильс?
- Как же, - удивился тот. – Замок Эйросских ллеев и все земли, что к нему прилагаются!
- Ой! – сказала мэма Софур, снова хватая рукоделие. Замахала, обдувая раскрасневшееся лицо.
- Я так понимаю… - чуть запнувшись, проронила Камилла, – мой дед помер?
Пэр Нильс даже застыл.
- Отец Небесный, что за выражения? Юной ллейне не пристало… Хотя что же это я? Верно, вы поражены таким известием! Ллейна Камилла, следует говорить «скончался» либо «испустил дух»…
- Так он испустил? – нетерпеливо уточнила дочь Золтана Эйросского.
- Нет, хвала Отцу. Иначе у нас не осталось бы ни шанса, будь проклят этот Салават с его племянничком! Давно уж глаз на владения ллея Тадеуша положили…
- Есть пре-тен-денты? – сощурилась Камилла, вновь вспомнив меткое слово. Фаиль от торговцев с корабля подцепил и козырял теперь по поводу и без.
- А как же! Такой лакомый кусок, - вздохнул пэр Нильс. – По правде, я рассчитывал на помощь моего дорогого Золтана, но раз его нет… Я не мог оставить светлейшего ллея Тадеуша в беде! Вы должны, юная Камилла! Времени у нас мало, я оставлял вашего деда в жутком состоянии…
- Он болен? – нахмурилась Камилла.
- Разумом, - грустно кивнул учитель. – Когда мне доложили, что с ллеем Тадеушем творится неладное, я не поверил. Потом в Эйросский замок прислали королевского регента – убедиться. Убедился и остался, - помрачнел пэр Нильс. – И когда я попросил аудиенции, чтобы навестить, ллей Тадеуш… даже не узнал меня! Всё смотрел в стену и не проронил ни слова, как заворожённый… Пищи почти не принимает, чахнет день ото дня всё больше, - старый учитель всхлипнул и встряхнул платок, промокая влагу в уголках глаз.
- То есть, если мы… я… не заявлю права на наследство, регент его передаст кому-то ещё?
- Сразу же, как только утвердят, - кивнул пэр Нильс. – А зная настырность проклятого… помилуй Отец… ллея Салавата, он всё же посадит племянничка в Эйросский замок, не дожидаясь смерти дорогого Тадеуша! Ах, какие там земли, юная ллейна, лакомый кусок!..
Камилла резко поднялась, порывисто прошлась из угла в угол, но четырёх шагов не хватило, чтобы успокоиться.
- Итак, у меня есть безумный дед, - подытожила дочь Золтана Эйросского. – И титул. Не какая-то там дочь Рыжего барона, а ллейна Эйросская. И замок.
- С землями, - чуть хрипловато поправил пэр Нильс, глядя на девицу расширенными глазами.
- И королевский регент, который их пока охраняет от пре-тен-ден-тов. И у меня есть вы, пэр Нильс, который и засвидетельствует моё родство с батюшкой.
- Ах, цвет волос вас выдаст с головой, юная ллейна…
- Как же вы нас нашли, пэр Нильс? – резко остановилась Камилла. – И отчего дед не искал раньше?..
- Гордость сгубила не одно поколение Эйросских ллеев, - грустно вздохнул старый учитель. – Гордость, упёртость и нежелание признавать свои ошибки. Ведь и мой сорванец… то есть, светлый ллей Золтан прекрасно знал дорогу домой – и так и не явился. Не повинился перед отцом. А ведь Тадеуш ждал. Про то я лично могу засвидетельствовать – ждал…
- Вы не ответили на первый вопрос, - педантично уточнила ученица торговца. – Как?..
- Ллей Тадеуш как-то открылся мне, - понизив голос, обронил пэр Нильс. – Сказал, что поступили известия, будто его сына видели на пиратских… то есть, на Ржавых Островах. И будто даже назвали архипелаг в его честь – в благодарность за помощь с бандитами да тварями из лесу. Ах, ллей Золтан всегда славился рыцарским упорством и звериной силой… Я отправился на поиски вслепую, дважды едва не был ограблен, и чудом добрался сюда, на главный остров. Отправился в таверну, и тут вы, прелестная мэма Софур!..
Нянька, в этот момент вытиравшая рукоделием потекший нос, вздрогнула, выпрямилась и благосклонно кивнула, проглотив непривычное обращение. Если бы тогда, в таверне, она прислушалась к заезжему чудаку, выспрашивавшему у хозяина, где живёт какой-то эйросец, то пэру Нильсу не пришлось бы платить портовому попрошайке за указанную дорогу к каменному дому Рыжего барона. А тогда мэма лишь пригрозила местному ворью, чтобы не грабили в первый же день, да чтобы дали отдохнуть с дороги. Один из окруживших пэра Нильса карманников и горлорезов приходился няньке внучатым племянником, а потому нехотя отпустил рассыпавшегося в благодарностях гостя.
Софур подумала, что перед ней блаженный, и поспешила обратно домой, унося за пазухой бутыль прикупленного по дешёвке вина. И неприятно поразилась, увидев того же блаженного у себя на пороге несколько минут спустя.
Бутыль до сих пор грелась под подушкой, подальше от внимательных глаз Камиллы да посягательств случайных гостей.
- Мы едем, пэр Нильс, - медленно и раздельно проговорила Камилла, сжав побелевшими пальцами ткань юбки. – С завтрашним кораблём. Ты, няня, - обратилась ко вскинувшейся мэме Камилла, - едешь тоже. Сопьёшься же без меня в посёлке.
Пэр Нильс ахнул, но Камилла не дала себя сбить:
- Я – собирать вещи. А вам – советую хорошенько отдохнуть перед дорогой. – И пояснила очевидное, - возраст же!
Мэма Софур возмущенно захлебнулась подавленным словцом, пэр Нильс проводил порывистую наследницу Эйросского замка увлажнившимся взглядом и только головой покачал:
- Ах, кровь Золтана! Вижу, что взяла от батюшки всё то же непробиваемое упрямство! – допил настойку, поклонился, не вставая с кресла, и блаженно прикрыл глаза. – Помоги Отец Небесный нашим врагам! Если юная ллейна хоть вполовину так же упёрта, что и светлый ллей Золтан, то сражение выйдет беспощадным!..
…Пока что беспощадной оказалась долгая и мучительная дорога – вначале почти седмицу на корабле, затем в торговом караване, следующем от портового города Сорпигала к столице. Ещё и эта суматоха с утра, когда несколько прибывших кораблей с путешественниками не могли пришвартоваться. И спешно разбираемые места в караване. В борьбе за лучшую повозку мэма Софур едва с ног не сбила пожилого священника, следовавшего в сопровождении высокого паладина, но своего добилась.
И если бы не рыбный запах из соседнего обоза, на этом беды их путешествия можно было бы счесть завершёнными.
Отсутствие денег не в счёт – последние сбережения бедного пэра Нильса ушли за места в караване.
- Не переживайте, дорогой пэр, - хлопала расстроенного учителя по спине мэма Софур, отчего тот едва не зарывался носом в пышную грудь островитянки, - деньги найдутся! У Камиллы – всегда находились…
Дочь Золтана Эйросского благоразумно промолчала, сделав вид, что не слышит удивлённых вопросов пэра Нильса. Им бы только добраться до ближайшей стоянки, а там что-то подвернётся.
Устланная булыжником дорога скоро закончилась, уступая место мягкой накатанной земле, и караван двинулся ещё веселее. Камилла распахнула полог окошка, подставляя лицо ласковым солнечным лучам, вдохнула душной аромат из соседней повозки, и улыбнулась, рассматривая яркую зелень большой земли.
После унылых пейзажей Рыжих Островов мир королевства Айрон казался поистине восхитительным.
***
Первое поселение оказалось, по меркам Камиллы, целым городом – раскинувшимся в долине у начала горной гряды, которую, судя по всему, им предстояло обойти, вновь выворачивая к побережью.
- Цельную седмицу, - охнула Софур, без воодушевления глядя на то, как споро разводят костры у своих повозок более удачливые путешественники, с запасом снеди, денег и терпения. – Как же мы протянем эдакий-то путь! Недавно лишь седмицу в море качались, рыбам на потеху, и снова!.. А кушать, кушать-то что будем, дорогой наш пэр Нильс?..
- И впрямь, няня, - усмехнулась Камилла, спрыгивая с повозки и наспех приводя себя в порядок, - не доведи Отец, похудеешь ещё.
- Иди, злыдня, - убедившись, что пэр Нильс отвлёкся, выспрашивая у соседей ведёрко для питьевой воды, шикнула Софур. – Время-то уходит!
Камилла заколола тёмно-медные пряди у висков, бросила беглый взгляд в крошечное серебряное зеркальце с рубиновым ободом – подарок отца перед памятным прощанием – и, улыбнувшись ласковому весеннему солнцу, вышла на главную караванную тропу.
Всего в торговом караване оказалось несколько десятков повозок, так что стоянка получилась растянутой – даже пройтись из одного конца в другой, и то замаешься. Впрочем, горожан это не смущало, а бывалых торговцев в караване – и вовсе: к моменту, когда Камилла вышла на главный проход между повозками, там уже выставили товар менялы, да бродили вдоль рядов местные поселяне, предлагая нехитрую домашнюю снедь. Караванщиков и путешествующих ждали: рынок на окраине, у въезда в городок, разросся стремительно и беспощадно, и зевак набежало прилично.
Впрочем, их соседей, расположившихся в хвосте каравана, гуляющие обходили стороной.
- Что, не идёт торговля? – сочувственно кивнула Камилла на рыбу с душным ароматом.
Пожилой рыбак из Старого Сорпигала только насупился.
- Ишь, носами крутят! Хорошая рыба, мы с племянником сами ловили!
- Месяц назад? – уточнила Камилла, прижимая платок к носу.
- А тебе-то какая разница, девка? – обиделся рыбак. – Иди себе, куда шла!..
- Если продать помогу, десятину дадите?
У старика глаза на лоб полезли от наглого предложения, а здоровенный детина в его повозке только в затылке почесал: не понял грабительских взаиморасчётов.
- Ну, думайте, - милостиво разрешила Камилла, не дожидаясь брани. – До следующего-то поселения точно не доедете, да и кому она там нужна? Мы ж снова на побережье выворачиваем, это у местных выбора только два: отравиться вашей рыбой или пожалеть желудки и отведать чудного вяленого мяса: вон, через три телеги продают.
- Стой! – быстро сообразил дед. – Слышь, девка? И впрямь назад поворачивать поздно: мы ж почти до столицы едем… сбыть товар надобно… Пять! – решился старик. – Пять медных с каждого серебра!
- Да тут едва ли на три серебра и наскребём, стоит ли и возиться, - поморщилась Камилла, придирчиво осматривая неприглядный товар.
- Три серебра – уже трижды постой там, под столицей, - аж подпрыгнул от нетерпения рыбак. – Сумеешь продать всё – по семь медных с монеты дам! Ну что молчишь? По рукам?
- Восемь, - вздохнула Камилла. – Или кушайте сами.
- Себ с тобой, пусть восемь, - сдался рыбак. – Продавай!
- По рукам, - кивнула Камилла, вновь выворачивая на основную тропу.
Местных отличала более нарядная одежда, чем у путешествующих – как-никак, рынок и всеобщее развлечение – а ещё сдержанность и неторопливость. Камилла постояла в тени приземистого деревца, обмахиваясь платочком, оценила толпу, выбрала самого богато одетого горожанина с самым брезгливым выражением на бородатом лице, понаблюдала ещё, оценила двух слуг позади и двинулась в сторону цели.
- Ищете выгодный товар, доблестный пэр? – учтиво обратилась к горожанину Камилла.
Грубо польстила: на пэра, человека умственного труда, обладатель внушительных размеров и крупных волосатых рук с мозолистыми пальцами похож не был. Да и мэмом, то бишь обученным мастером в тонком деле, вряд ли являлся. Зажиточные простолюдины зачастую имели больше и жили лучше, нежели пэры и мэмы вместе взятые, и Камилла без труда определила мишень именно в эту категорию. А с ними разговор обычно выходил сложнее всего: хитрых ловушек простые люди не замечали, долгих бесед не вели, и действовать приходилось всегда в лоб.
- Вижу, человек вы деловой, - продолжила щебет Камилла, оценив тяжёлые корзины, которые тащили за «пэром» работники. – Ищете, что выгодно купить, чтобы потом выгодно продать?
- Тебе что за интерес? – нахмурился тот, с лёгким удивлением оглядывая Камиллу с ног до головы. Учтивые манеры, приличное платье и миловидное лицо не позволили ни прогнать грубым словом, ни отвернуться: глазу всё-таки приятно. – Продаёшь что?
- Пять бочек свежайшей сорпигальской рыбы, да ящик крабов с южного побережья, - солнечно улыбнулась Камилла. – Праздники на следующей неделе, доблестный пэр! Самый ходовой товар к доброму элю станет! Сказывают, у вас тут и пивной напиток дивный варят?
- Дивно, что не отравились им ещё, - буркнул горожанин, сплетая пальцы на животе. – Варильщиков местных я бы… на Ржавые Острова за эдакую халтуру отправил!
- Рыжие Острова, - с улыбкой поправила Камилла. – Так отчего бы вам не взять в оборот прибыльное дело? Горожане спасибо скажут, а к вам заработок рекой потечёт!
- Дык… - богач задумался, почесал бороду и пожал плечами, - вроде есть, кому варить. У меня и своих лавок да хозяйств хватает…
- Бывает ли много денег, доблестный пэр? – удивилась Камилла.
Тот задумался.
- Начните с рыбы, - подсказала дочь Золтана Эйросского. – Вяленой – ещё седмицу простоит! А к ней на пробу пивной напиток сварите да попробуете, как торговля пойдёт. Золотая жила, доблестный пэр, особенно перед праздниками!
- Веди, - сломался горожанин. – Посмотрю, что за свежатина…
- Дядя хочет четыре серебра, - проворковала Камилла, приподняв юбки платья для ускорения: как бы не передумал.
- Ах, шельма!.. – даже с шага сбился перекупщик. Остановился. Рабочие с корзинами едва не влетели в обширную спину хозяина и обильно вспотели. – Сколько?!
- И я о том же, - миролюбиво поддакнула Камилла. – Говорю: дядя, за весь товар столько не заплатят, вот разве что если в розницу…
Горожанин медленно возобновил шаг.
- Но ведь охота и продаться поскорее, и в накладе не остаться, и хорошему человеку с прибыльным делом помочь, - лучезарно улыбнулась Камилла. – Вы согласны, пэр?..
- Какой из меня пэр? – поморщился горожанин. – Ещё бы благородным ллеем обозвала!
- Как угодно, - согласилась Камилла. – Вот, прошу!
Перекупщик остановился у повозки с душной рыбой и подозрительно принюхался. Камилла скорчила страшное лицо за его спиной, чтоб старый рыбак рта не раскрывал, и предусмотрительно отступила на шаг назад, когда бородач отпрянул от повозки.
- А говорила – свежайшая! – гаркнул раздражённый перекупщик.
- Так и есть, - обиделась Камилла, - из Сорпигала почти свежевыловленной выезжала! Если вы о запахе, так то водоросли – дядя их для соку добавляет, рыба после него нежная, мягкая!..
- Тухлая.
- Но не в копчёном виде, - пошла на маленькую уступку Камилла. – А уж сушёной пойдёт, как семечки в базарный день!
- Четырёх не дам, - отрезал честный делец.
