И стали моим вкладом в устройство пикника. Свентана же разместила в ложбинке между крыльями милую корзиночку с банкой розового варенья. Также она каким-то чудом ещё захватила с собою свежие цветы с лепестками съедобными в сыром виде и для двуногих. Туда Свентана сложила и мои припасы. Звента заботливо добавила в корзину дочери столовые приборы и прочие необходимые для пикника мелочи. При этом Свентана ещё извинилась, что не сможет лететь вместо со мной спине. Хотя меня то не каждый единорог по земле далеко увезёт. Хорошо, что Игого сложен на редкость крепко для единорога, прямо-таки почти как земной конь.
Свентана полетела вперёд. Я же побежал следом за ней и вскоре выдохся. Привык на Игого ездить, и когда надо, и когда не надо. Вот и результат, точнее его отсутствие в плане пробежки на пути вряд ли и с милю длиной. Хотя бежал я налегке. Эльфийский клинок невесом. По карманам рассованы лишь кое-какие мелочи, где нет ничего тяжелее пластиковой бутылки полулитрового объёма с моей далёкой Родины. В бутылке пиво из той таверны, где мы были утром. Подойдёт ли ей оно?
— Я не пью пива — сказала мне любимая, что до моего прихода уже успела расстелить тончайшую ткань из паутинного шёлка и расставить нехитрые яства. Из напитков же в фиалах из горного хрусталя оказались нектар от меня и ключевая вода из родника неподалёку. Воздух подчиняется крылатой красавице даже лучше, чем матери. Предметы плывут по воздуху словно бы сами собой. Я двурукий и то не справился бы с подготовкой к пикнику столь споро.
— Прости, что вина не захватил с собою.
— Я вовсе не пью спиртного, если это не компонент какого-нибудь лекарственного средства, — мягко ответила Свентана. В итоге креплёное пиво выпил я один прямо из бутылки. Хорошо, что спиртного оказалось мало. Иначе бы полез целоваться на первом же свидании или сотворил бы ещё какую-нибудь глупость. Быть может, мне тоже пора завязать со спиртным?
Не считая неловкого момента со спиртным, лёгкий ужин оказался прекрасен. Свентана рассказывала о себе, точнее о помощи другим. Похоже о себе она совсем не думает. Это надо же даже маленькой кобылкой она дарила сладости бедным детям. Тогда как сама потом без тени недовольства скромно паслась на лугу. Причём её послушать, так и надо. Похоже любимая даже не осознаёт, когда занимается благотворительностью. Для неё творение добрых дел — это нечто естественное. Мне стало стыдно, что злоупотребляю благодарностью Игого. Из-за чего он редко видится с близкими, в том числе со сверхъестественной доброты младшей дочерью.
— Знаешь Свентана, как тебе такой свадебный подарок? — спросил я и прежде, чем пегаска ответила. Сказал, что долг жизни её отца перед мной будут вскоре уплачен. Раз после свадьбы любимая всю жизнь будет со мной.
Ответом стало крылатое объятие, еще более нежное, чем первое. Причём на этот раз застенчивая Свентана обняла меня с капелькой страсти. Как приятно, словами не передать! И всё же я зачем-то мысленно отметил, что меня обнимают не руки, а крылья любимой…
Местное светило… Арьята, всё никак не припомню без запинки его имя. Арьята послала нам зелёный луч на прощание. Тогда мы и засобирались домой... Точнее в гостеприимное жилище волшебных скакунов, что вскоре станет и моим домом. Свентана хотела сопровождать меня всё дорогу до дома. Но я убедил её, что стоит поделиться впечатлениями о свидании с отцом и сестрою без меня. К тому же с утра домой с покупками из торгового города Семиградье возвращается старший брат любимой. Мне надо подготовиться к беседе с ним. Игран честен и благороден. Он очень любит сестёр. Ещё у удалого жеребца есть друзья подходящего для женитьбы возраста. Вдруг он уже присмотрел жениха не только для старшей сестры, но и для младшей сестрицы? Хотя есть же отец, да и сама Свентана согласна, но всё же…
Погружённый в свои мысли я не смотрел под ноги и сам не заметил, как начал было взбираться на какой-то холм, как вдруг раздалось.
— Не будете ли вы так любезны сойти с моего хвоста? — сказал холм… живой холм… дракон, на которого я неосторожно забрался. Естественно, я тут же кубарем скатился с хвоста. Не зная, то ли за меч браться, то ли бежать без оглядки?!
Однако дракон участливо поинтересовался: Зрение в порядке? Как вы себя чувствуете?
— Простите, извините! Игого уже давно вылечил мои глаза, но я… у меня… — в общем я всё дракону выложил насчёт своей женитьбы и связанных с нею душевных терзаний.
— И что же ты хочешь? — поинтересовался Изумруд. Конечно, это он, добрый, травоядный дракон, что есть норма для этого мира. Да, травоядных драконов в десятки раз больше, чем плотоядных даже с учётом питающихся в основном рыбой в морях и океанах. Впрочем, в этом нет ничего убедительного. С одной стороны, попробуй для такой туши вдоволь мяса найди хотя бы раз в неделю. С другой стороны плотоядных драконов нещадно уничтожали. Пока ни остались лишь те, что держат зарок ни вкушать мясо разумных созданий. Хотя вроде бы в местах диких и пустынных там, где похуже с питанием альтернативным мясу для плотоядных от природы. Травоядные завещают свои тела хищникам. Впрочем, тогда это уже скорее падальщики выходят...
С трудом мне удалось направить куда-то не туда уведшие мысли. И ответить, наконец, на вопрос терпеливо ждущего дракона… или всё же динозавра. Даже многометровые в размахе крылья Изумруда без волшебства, конечно, неспособны поднять многотонное тело.
— Чего же я хочу? Любить и быть любимым!
— Тогда к чему ты взираешь на Селену сквозь полупрозрачную перепонку моего крыла вместо того, чтобы быть с любимой? — рокочущим голосом поинтересовался дракон. Тогда я, наконец, оторвал взгляд от ночного светила. При взгляде сквозь столь своеобразный фильтр, Селена выглядела совсем уж сюрреалистической. Затем я раскланялся и распрощался с Изумрудом. На полпути встретив Игого, который волновался за меня неблагодарного. Рядом с домом меня поджидала Свентана, разминающая крылья всё более частыми взмахами. Видимо тоже собиралась меня искать. С любовью я провёл по изящной ложбинке между её крыльями, успокаивая трепещущую кобылицу. Она же положила голову мне на плечо и забавно при этом фыркнула. Мне хотелось насладиться ласками пегаски. Так хотелось и дальше ласкать любимую, переходя к более откровенным ласкам. Однако её отец рядом. Да и с самой Свентаной я знаком лишь первый день. Не стоит торопиться, а то ещё всё испорчу. Вот и лёг спать в одиночестве в гостевой комнате на соломенном тюфяке, что равно подходит как для двуногих, так и для четвероногих гостей.
Во сне я был со Свентаной и мы страстно любили друг друга. Только вот пробуждение вышло совсем не романтичным. Ни свет ни заря меня разбудил топот копыт почти такой же тяжёлый, как у Игого. Только вот сам перестук копыт куда чаще, чем у зрелых лет единорога. «Наверняка — это несётся галопом брат моей любимой», — подумал я, так и оказалось. Разве, что аллюр Играна наверняка много быстрее земного галопа. На равной дороге волшебные скакуны способны переходить на сверхзвук!
Рогсана не искала меня, легла рано. Вот и встала ещё тогда, когда Селена на небе светила по ночному ярко. Зато любимого брата ожидали на столе грибной бульончик со свежим сеном, румяные пышки и медовые коврижки. Также на столе оказался какой-то напиток чем-то напоминающий квас, но квасом не являющийся. Да, пожалуй — это яблочный сидр. Но сидр с добавкой каких-то пряностей, придающих ему тёмный цвет и насыщенный аромат жаркого лета. Рогсана угостила и меня. Вот я и прихлёбывал помаленьку, кратко поздоровавшись с братом любимой. Игран ещё не знает обо мне и Свентане. Ещё по-юношески худощавый, но зато жилистый единорог чалой масти производил хорошее впечатление. Да и ел Игран чинно, аккуратно. Пил вроде бы тоже не торопясь, но выхлебал, наверное, уже полведра. Наверное, всё ночь скакал, чтобы поскорее вернуться к близким. Вот жажда и замучила. Звента с интересом рассматривала покупки, которые привёз сын. Яркие ленты, новые попоны без сомнения предназначены для неё и сестёр. Целый мешок отборного ячменя и ещё какие-то явно съедобные припасы. Игого же молчал, не зная, как сказать сыну о двуногом женихе младшей сестрицы, которая ещё не вышла своей комнаты. Подозреваю, что Свентана лишь под утро заснула из-за волнения. Не знаю уж как истолковал молчание отца сын, но начать он решил с радостной вести.
— Радуйся сестра, Рогволд предложил тебе рог и сердце! — услыхав эти слова, я схватился за сердце. Но по-довольному виду Рогсаны быстро понял, что речь о её женихе, конечно. Вот ещё одним препятствием на пути к сердце любимой меньше. Раз старшая сестра уже обрела своё счастье. Благо Игого со Звентой благосклонно приняли предложение верного друга их сына и уже обсуждали подготовку к свадьбе.
Однако что-то тревожило Играна, родителей он слушал вполуха. Даже с сестрой, желающей его отблагодарить за добрую весть, соприкоснулся рогами словно бы без особо удовольствия. Хотя это интимный жест допустимый лишь между родными и любимыми. Быть может, он догадался зачем я здесь и выказывал таким образом своё неудовольствие?
Когда позевывающая Свентана вышла из своей комнаты. Брат быстро чмокнул её в щёку и начал говорить ещё быстрее:
— Помнишь пегаса Быстрокрыла?
— Да, помню, он прилетал месяц назад по твоему приглашению. Мы ещё полетали вместе немного. Помнится он ещё что-то собирался мне сказать, но так и не сказал…
— Я хотел устроить сестрам двойную свадьбу, но Быстрокрыл другую полюбил! — вдруг воскликнул Игран с таким жаром, что я на всякий случай отодвинулся от стола. Ещё встанет на дабы от избытка чувств, стол перевернёт.
— Да, ладно тебе брат. Не переживай, уверена оно и лучшему, — поспешила успокоить его сестрица.
— Да, что же хорошо в том, что мой друг… мой бывший друг предпочёл тебе орчанку?! — Игран начал шумно пить сидр прямо из бадейки. Видимо ожидая, что сестрица издаст жалобное ржание и не зная, чем её утешить в таком случае-
— Хорошо, что орчанку, а не эльфийку. Орчанки весьма крепки по меркам двуногих. Невеста твоего друга, надеюсь вы ещё помиритесь, наверняка сможет выносить маленьких кентавриков без вреда для здоровья. Точнее двуногих полуконей раз речь идёт о двуногой женщине, что выходит замуж за жеребца, — спокойно с доброжелательной улыбкой произнесла Свентана. Только вот её спокойствие поразило брата куда сильнее сколь угодно громкого и скорбного ржания. Он даже бадейку уронил, поперхнувшись при этом. Сестрица без промедления с неожиданной силой постучала брата крылом по спине. Так, что хоть в этом смысле Играну полегчало.
— Сестрица, что с тобою? Откуда ты только знаешь, какими могут быть общие дети четвероногих и двуногих?! — снова разъярился брат. На этот раз взялся успокаивать его отец, который обстоятельно взялся объяснять в чём дело.
— Отец, как ты мог выдать Свентану за этого двуногого… гоблина?! — Игран аж затрясся от возмущения. Его рог окутался словно бы иссиня-черным светом... Нет самой чернотой!
Мне стало страшно. Захотелось спрятаться под столом, а лучше забиться в какую-нибудь щель. Откуда обезумевший от гнева единорог меня точно не выковыряет своим страшным рогом, словно бы поглощающим свет. Хотя почему словно бы? В столовой действительно стало куда темнее. Хотя за окном свет Арьяты не померк, погода стоит безоблачная. Даже отец в ужасе отшатнулся от сына. Мать попыталась прикрыть крыльями дочерей. Однако младшая дочь вырвалась из-под левого крыла родительницы. И смело встала прямо напротив брата, воскликнув.
— Я сама выбрала Швейка в мужья!
— Ты… двуногого… сама. Почему хотя бы не эльфа?! — безмерное удивление немного пригасило гнев Играна.
— Швейк не всегда был гоблином. С ним стряслась беда, но даже это не главное. Я его люблю, а он любит меня! — с этими словам Свентана широко распахнула свои прекрасные крылья, чьи белые перья мягко засветились… Тьма рассеялась и безумие покинуло Играна.
Он с каким-то неясным сожалением посмотрел на сестру, на меня, на нас обоих. Затем тряхнул головой и произнёс полным искреннего раскаяния голосом: прости сестра! Был не в себе. Я больше не стою между вами. Живите радостно, будьте счастливы вместе! — почти прокричав последние слова с каким-то внутренним надрывом, Игран выскочил за дверь и был таков. Только затихающий вдали топот копыт без позабытых дома накопытников и остался от ревнивого брата, что пытался спасти сестру... от меня.
Вот и нет последнего препятствия к моему браку со сказочной красоты крылатой кобылицей, что любит меня даже в гоблинском обличье и любима мною такой какая есть. Даже само превращение в гоблина перестало меня огорчать. Для человека женитьба на кобылице запретная, а для гоблина нет.
Почему счастье не совершенно?
Почему радость не полна?!
Свентана полетела вперёд. Я же побежал следом за ней и вскоре выдохся. Привык на Игого ездить, и когда надо, и когда не надо. Вот и результат, точнее его отсутствие в плане пробежки на пути вряд ли и с милю длиной. Хотя бежал я налегке. Эльфийский клинок невесом. По карманам рассованы лишь кое-какие мелочи, где нет ничего тяжелее пластиковой бутылки полулитрового объёма с моей далёкой Родины. В бутылке пиво из той таверны, где мы были утром. Подойдёт ли ей оно?
— Я не пью пива — сказала мне любимая, что до моего прихода уже успела расстелить тончайшую ткань из паутинного шёлка и расставить нехитрые яства. Из напитков же в фиалах из горного хрусталя оказались нектар от меня и ключевая вода из родника неподалёку. Воздух подчиняется крылатой красавице даже лучше, чем матери. Предметы плывут по воздуху словно бы сами собой. Я двурукий и то не справился бы с подготовкой к пикнику столь споро.
— Прости, что вина не захватил с собою.
— Я вовсе не пью спиртного, если это не компонент какого-нибудь лекарственного средства, — мягко ответила Свентана. В итоге креплёное пиво выпил я один прямо из бутылки. Хорошо, что спиртного оказалось мало. Иначе бы полез целоваться на первом же свидании или сотворил бы ещё какую-нибудь глупость. Быть может, мне тоже пора завязать со спиртным?
Не считая неловкого момента со спиртным, лёгкий ужин оказался прекрасен. Свентана рассказывала о себе, точнее о помощи другим. Похоже о себе она совсем не думает. Это надо же даже маленькой кобылкой она дарила сладости бедным детям. Тогда как сама потом без тени недовольства скромно паслась на лугу. Причём её послушать, так и надо. Похоже любимая даже не осознаёт, когда занимается благотворительностью. Для неё творение добрых дел — это нечто естественное. Мне стало стыдно, что злоупотребляю благодарностью Игого. Из-за чего он редко видится с близкими, в том числе со сверхъестественной доброты младшей дочерью.
— Знаешь Свентана, как тебе такой свадебный подарок? — спросил я и прежде, чем пегаска ответила. Сказал, что долг жизни её отца перед мной будут вскоре уплачен. Раз после свадьбы любимая всю жизнь будет со мной.
Ответом стало крылатое объятие, еще более нежное, чем первое. Причём на этот раз застенчивая Свентана обняла меня с капелькой страсти. Как приятно, словами не передать! И всё же я зачем-то мысленно отметил, что меня обнимают не руки, а крылья любимой…
Местное светило… Арьята, всё никак не припомню без запинки его имя. Арьята послала нам зелёный луч на прощание. Тогда мы и засобирались домой... Точнее в гостеприимное жилище волшебных скакунов, что вскоре станет и моим домом. Свентана хотела сопровождать меня всё дорогу до дома. Но я убедил её, что стоит поделиться впечатлениями о свидании с отцом и сестрою без меня. К тому же с утра домой с покупками из торгового города Семиградье возвращается старший брат любимой. Мне надо подготовиться к беседе с ним. Игран честен и благороден. Он очень любит сестёр. Ещё у удалого жеребца есть друзья подходящего для женитьбы возраста. Вдруг он уже присмотрел жениха не только для старшей сестры, но и для младшей сестрицы? Хотя есть же отец, да и сама Свентана согласна, но всё же…
Погружённый в свои мысли я не смотрел под ноги и сам не заметил, как начал было взбираться на какой-то холм, как вдруг раздалось.
— Не будете ли вы так любезны сойти с моего хвоста? — сказал холм… живой холм… дракон, на которого я неосторожно забрался. Естественно, я тут же кубарем скатился с хвоста. Не зная, то ли за меч браться, то ли бежать без оглядки?!
Однако дракон участливо поинтересовался: Зрение в порядке? Как вы себя чувствуете?
— Простите, извините! Игого уже давно вылечил мои глаза, но я… у меня… — в общем я всё дракону выложил насчёт своей женитьбы и связанных с нею душевных терзаний.
— И что же ты хочешь? — поинтересовался Изумруд. Конечно, это он, добрый, травоядный дракон, что есть норма для этого мира. Да, травоядных драконов в десятки раз больше, чем плотоядных даже с учётом питающихся в основном рыбой в морях и океанах. Впрочем, в этом нет ничего убедительного. С одной стороны, попробуй для такой туши вдоволь мяса найди хотя бы раз в неделю. С другой стороны плотоядных драконов нещадно уничтожали. Пока ни остались лишь те, что держат зарок ни вкушать мясо разумных созданий. Хотя вроде бы в местах диких и пустынных там, где похуже с питанием альтернативным мясу для плотоядных от природы. Травоядные завещают свои тела хищникам. Впрочем, тогда это уже скорее падальщики выходят...
С трудом мне удалось направить куда-то не туда уведшие мысли. И ответить, наконец, на вопрос терпеливо ждущего дракона… или всё же динозавра. Даже многометровые в размахе крылья Изумруда без волшебства, конечно, неспособны поднять многотонное тело.
— Чего же я хочу? Любить и быть любимым!
— Тогда к чему ты взираешь на Селену сквозь полупрозрачную перепонку моего крыла вместо того, чтобы быть с любимой? — рокочущим голосом поинтересовался дракон. Тогда я, наконец, оторвал взгляд от ночного светила. При взгляде сквозь столь своеобразный фильтр, Селена выглядела совсем уж сюрреалистической. Затем я раскланялся и распрощался с Изумрудом. На полпути встретив Игого, который волновался за меня неблагодарного. Рядом с домом меня поджидала Свентана, разминающая крылья всё более частыми взмахами. Видимо тоже собиралась меня искать. С любовью я провёл по изящной ложбинке между её крыльями, успокаивая трепещущую кобылицу. Она же положила голову мне на плечо и забавно при этом фыркнула. Мне хотелось насладиться ласками пегаски. Так хотелось и дальше ласкать любимую, переходя к более откровенным ласкам. Однако её отец рядом. Да и с самой Свентаной я знаком лишь первый день. Не стоит торопиться, а то ещё всё испорчу. Вот и лёг спать в одиночестве в гостевой комнате на соломенном тюфяке, что равно подходит как для двуногих, так и для четвероногих гостей.
Во сне я был со Свентаной и мы страстно любили друг друга. Только вот пробуждение вышло совсем не романтичным. Ни свет ни заря меня разбудил топот копыт почти такой же тяжёлый, как у Игого. Только вот сам перестук копыт куда чаще, чем у зрелых лет единорога. «Наверняка — это несётся галопом брат моей любимой», — подумал я, так и оказалось. Разве, что аллюр Играна наверняка много быстрее земного галопа. На равной дороге волшебные скакуны способны переходить на сверхзвук!
Рогсана не искала меня, легла рано. Вот и встала ещё тогда, когда Селена на небе светила по ночному ярко. Зато любимого брата ожидали на столе грибной бульончик со свежим сеном, румяные пышки и медовые коврижки. Также на столе оказался какой-то напиток чем-то напоминающий квас, но квасом не являющийся. Да, пожалуй — это яблочный сидр. Но сидр с добавкой каких-то пряностей, придающих ему тёмный цвет и насыщенный аромат жаркого лета. Рогсана угостила и меня. Вот я и прихлёбывал помаленьку, кратко поздоровавшись с братом любимой. Игран ещё не знает обо мне и Свентане. Ещё по-юношески худощавый, но зато жилистый единорог чалой масти производил хорошее впечатление. Да и ел Игран чинно, аккуратно. Пил вроде бы тоже не торопясь, но выхлебал, наверное, уже полведра. Наверное, всё ночь скакал, чтобы поскорее вернуться к близким. Вот жажда и замучила. Звента с интересом рассматривала покупки, которые привёз сын. Яркие ленты, новые попоны без сомнения предназначены для неё и сестёр. Целый мешок отборного ячменя и ещё какие-то явно съедобные припасы. Игого же молчал, не зная, как сказать сыну о двуногом женихе младшей сестрицы, которая ещё не вышла своей комнаты. Подозреваю, что Свентана лишь под утро заснула из-за волнения. Не знаю уж как истолковал молчание отца сын, но начать он решил с радостной вести.
— Радуйся сестра, Рогволд предложил тебе рог и сердце! — услыхав эти слова, я схватился за сердце. Но по-довольному виду Рогсаны быстро понял, что речь о её женихе, конечно. Вот ещё одним препятствием на пути к сердце любимой меньше. Раз старшая сестра уже обрела своё счастье. Благо Игого со Звентой благосклонно приняли предложение верного друга их сына и уже обсуждали подготовку к свадьбе.
Однако что-то тревожило Играна, родителей он слушал вполуха. Даже с сестрой, желающей его отблагодарить за добрую весть, соприкоснулся рогами словно бы без особо удовольствия. Хотя это интимный жест допустимый лишь между родными и любимыми. Быть может, он догадался зачем я здесь и выказывал таким образом своё неудовольствие?
Когда позевывающая Свентана вышла из своей комнаты. Брат быстро чмокнул её в щёку и начал говорить ещё быстрее:
— Помнишь пегаса Быстрокрыла?
— Да, помню, он прилетал месяц назад по твоему приглашению. Мы ещё полетали вместе немного. Помнится он ещё что-то собирался мне сказать, но так и не сказал…
— Я хотел устроить сестрам двойную свадьбу, но Быстрокрыл другую полюбил! — вдруг воскликнул Игран с таким жаром, что я на всякий случай отодвинулся от стола. Ещё встанет на дабы от избытка чувств, стол перевернёт.
— Да, ладно тебе брат. Не переживай, уверена оно и лучшему, — поспешила успокоить его сестрица.
— Да, что же хорошо в том, что мой друг… мой бывший друг предпочёл тебе орчанку?! — Игран начал шумно пить сидр прямо из бадейки. Видимо ожидая, что сестрица издаст жалобное ржание и не зная, чем её утешить в таком случае-
— Хорошо, что орчанку, а не эльфийку. Орчанки весьма крепки по меркам двуногих. Невеста твоего друга, надеюсь вы ещё помиритесь, наверняка сможет выносить маленьких кентавриков без вреда для здоровья. Точнее двуногих полуконей раз речь идёт о двуногой женщине, что выходит замуж за жеребца, — спокойно с доброжелательной улыбкой произнесла Свентана. Только вот её спокойствие поразило брата куда сильнее сколь угодно громкого и скорбного ржания. Он даже бадейку уронил, поперхнувшись при этом. Сестрица без промедления с неожиданной силой постучала брата крылом по спине. Так, что хоть в этом смысле Играну полегчало.
— Сестрица, что с тобою? Откуда ты только знаешь, какими могут быть общие дети четвероногих и двуногих?! — снова разъярился брат. На этот раз взялся успокаивать его отец, который обстоятельно взялся объяснять в чём дело.
— Отец, как ты мог выдать Свентану за этого двуногого… гоблина?! — Игран аж затрясся от возмущения. Его рог окутался словно бы иссиня-черным светом... Нет самой чернотой!
Мне стало страшно. Захотелось спрятаться под столом, а лучше забиться в какую-нибудь щель. Откуда обезумевший от гнева единорог меня точно не выковыряет своим страшным рогом, словно бы поглощающим свет. Хотя почему словно бы? В столовой действительно стало куда темнее. Хотя за окном свет Арьяты не померк, погода стоит безоблачная. Даже отец в ужасе отшатнулся от сына. Мать попыталась прикрыть крыльями дочерей. Однако младшая дочь вырвалась из-под левого крыла родительницы. И смело встала прямо напротив брата, воскликнув.
— Я сама выбрала Швейка в мужья!
— Ты… двуногого… сама. Почему хотя бы не эльфа?! — безмерное удивление немного пригасило гнев Играна.
— Швейк не всегда был гоблином. С ним стряслась беда, но даже это не главное. Я его люблю, а он любит меня! — с этими словам Свентана широко распахнула свои прекрасные крылья, чьи белые перья мягко засветились… Тьма рассеялась и безумие покинуло Играна.
Он с каким-то неясным сожалением посмотрел на сестру, на меня, на нас обоих. Затем тряхнул головой и произнёс полным искреннего раскаяния голосом: прости сестра! Был не в себе. Я больше не стою между вами. Живите радостно, будьте счастливы вместе! — почти прокричав последние слова с каким-то внутренним надрывом, Игран выскочил за дверь и был таков. Только затихающий вдали топот копыт без позабытых дома накопытников и остался от ревнивого брата, что пытался спасти сестру... от меня.
Вот и нет последнего препятствия к моему браку со сказочной красоты крылатой кобылицей, что любит меня даже в гоблинском обличье и любима мною такой какая есть. Даже само превращение в гоблина перестало меня огорчать. Для человека женитьба на кобылице запретная, а для гоблина нет.
Почему счастье не совершенно?
Почему радость не полна?!
