– Марина задумалась. – Как бы тебе это лучше объяснить? Мы стараемся черпать понемногу из разных источников. Кто-то посчитает, что это неправильно, что если уж чем-то занялся, то узнай об этом досконально. Но ведь это личное дело каждого. Узелковой магией в общепринятом понимании этого слова мы не занимаемся. Мы не колдуем при помощи узлов. Мы делаем себе помощника, - Марина вдруг засмеялась, - так называемую волшебную палочку. И она состоит не из одной веревочки с узлом или несколькими. Полностью законченный кнотен представляет собой деревянную рамку, от одной стороны до другой натянуты веревочки, и на них разные узелки. Такая вещь изменениям и дополнениям не подвергается. Она будет действовать на основании того, что ты в нее вложила в процессе изготовления. Также может быть одна планка, от которой отходят шнурки с узлами. Шнурки эти в свою очередь могут заканчиваться еще одной планкой, а могут просто болтаться. Но лучше всего долго делать полный кнотен, он будет самый сильный. Главное, не торопиться, чтобы не упустить чего-либо. Какие-то узлы можно связать между собой, и все они могут быть разными…
- Прямо целое искусство, - вставила я.
- Поэтому я тебя вначале про макраме и спросила!
- Я теперь поняла.
- Ну, что? - вздохнув произнесла Марина. – На сегодня, я думаю, вполне достаточно и информации и заданий. – Она тепло улыбнулась. – Жду тебя через неделю, как сегодня. Сможешь?
- Конечно! – подтвердила я. – У меня никаких планов на тот день еще нет, а теперь, если мы будем по субботам встречаться, я никогда ничего планировать на этот день не буду.
Марина проводила меня до двери, и я отправилась домой.
* * *
К домашнему заданию я постаралась подойти со всей ответственностью. И сразу же столкнулась с проблемой памяти. Когда от нее не требуется напряжения, она в самый неожиданный момент может подкинуть какое-нибудь воспоминание, ни с чем не связанное. Просто запах что-то навеял, или звук, или что-то еще… А тут мне надо было вспомнить все, что было необычного в моей жизни, - причем именно вспомнить, я знала, что необычное было, - и тут память сдалась. Ничего не знаю, мол, ничего не ведаю.
Я сидела дома за пустым кухонным столом, скрестив пальцы рук, и старалась хоть что-нибудь вспомнить. Не выдержав такого пустопорожнего сидения, я заварила мятный чай и стала медленно пить его вприкуску с соленым печеньем.
Что было странного в моей жизни? Выходы из тела. Я про это Марине уже рассказывала. Вернее, упоминала. Но стоит записать. Что еще? Выходы, выходы… или это снилось? Сны?
Да! Сны мне иногда снятся вещие. Хотя мне и не нравится слово «вещие», мои сны иногда сбываются. И не просто сны, а те, о которых я задумываюсь. Когда остается осадок от сна, словно недосказанная история… Она потом оказывалась рассказанной в жизни, и не раз, правда в незначительных событиях, но все-таки... Иногда сбывались не сны, а просто мысли. Когда я думала, - а вот если бы было так, то тогда из этого произошло бы то-то… «То-то» происходило. Это тоже стоило записать.
Сбывались сны и мысли… Да как я могла упустить! У меня же сбываются гадания на картах! Я не умею гадать в прямом смысле этого слова. Гадалки знают значения карт, знают порядок их расклада. У меня же есть такая удобная колода, шуточная, наверное, где подписаны все ситуации. Что означает каждая карта, в зависимости от того, с какой картой лежит рядом. Но как же часто все сходится!.. Марина говорила, что не важно, что помогает тебе предсказывать, главное, что тебе это дано. Карты говорят со мной!
Нельзя, конечно, быть такой уверенной, но записать и рассказать об этом надо.
Память начала работать. Она стала помогать мне. Я вспомнила, как несколько лет назад мой отец ездил к своей матери в Молдавию. Моя бабушка совсем старенькая, и, пока она еще в трезвой памяти, отец расспросил ее о наших предках. С ее слов он расписал семейное древо, некую схему, где значились лица, о которых я ничего никогда не слышала. В принципе, это наша, наверное, неурядица. Мы очень мало знаем о своих родственниках, живых и почивших. Мы – в смысле наша семья. Так вот, из рассказов бабушки выходило, что две или три моих пра-пра (не знаю сколько должно быть этих пра-) бабушки были деревенскими знахарками. А одна из них обладала еще и даром ясновидения. Если это семейное, оно обычно передается не меньше чем через поколение. Молдавская бабушка хотя и еле-еле движется, может снять свои же боли просто прикосновением ладони. И живет она потому что живет. И, чем я восхищаюсь, когда ее спрашивают, как она себя чувствует, никогда не жалуется. Говорит, что чувствует себя так, как должна в восемьдесят пять лет. Мол, все происходит закономерно. Старенькая, вот и плохо, а жаловаться грех. Старенькая, а живая. Отцу, разумеется, не свойственно ничего сверхъестественного, а я вполне могла перенять через поколение хоть какие-то способности.
Я судорожно строчила в тетрадке, безумно боясь что-либо упустить. Пусть это мелочи, я покажу эти записи Марине, она сама выберет существенное.
Память разошлась. Применительно к данному случаю, мне неожиданно вспомнилось, что по маминой линии в роду у меня были цыгане. Не знаю, кто, когда, но бабушка рассказывала, что были, а они ведь самые мастера ворожить… «Ах, колдунья, ах смуглянка, даже страх берет немножко… Ах ты цыганочка-цыганка, не то дьявол, не то кошка…», - есть такая песенка.
Опять отвлекаюсь. Память памятью, а мысли скачут, как им заблагорассудится. Что еще?
Ни-че-го. Больше ничего в голову не приходило. Пришлось довольствоваться малым. Ничего, Марина все поймет. Она ведь выбрала меня из всех. А ведь я, в отличие всех, даже не думала об этом. Итак, все что смогла, я вспомнила. Еще надо было записать вопросы, но их пока не возникало.
Меня занимала идея создания кнотена. Мне нужны были любые две дощечки, на которые я могла нанизывать свои шнурки и выплетать себе помощника. Пока я не могла ничего вложить в смысл узлов, но я могла найти дощечки. Две обычные планки мне показались скучными. Я решила подойти к этому более творчески и… мистически.
Человека, который смог мне помочь, я нашла без труда. Я еще не прекратила общаться с одноклассниками, хотя прошло более десяти лет со дня последнего звонка. Леха не пошел в институт, он с детства любил возиться с деревяшками. Сейчас он был профессиональным резчиком по дереву. Его работы показывали по телевизору, они украшали музеи, в общем, он был на высоте. Мне не обязательно было такое мастерство, но оно мне пригодилось. Еще больше мне пригодилась его природная тактичность. Он даже не спросил, зачем мне это нужно. Он просто сделал мне дощечки… Он вырезал то, что я просила, отшлифовал, покрыл лаком, сделал дырочки для будущих шнурков. Перед очередным походом к Марине у меня были две замечательные планочки эксклюзивного исполнения.
Я решила, что мои дощечки, пусть это и будет первый кнотен, должны быть сами преисполнены смысла. По гороскопу друидов мое дерево – сосна. Я попросила Лешу, чтобы он сделал все из этого дерева. По восточному гороскопу я змея, по западному - рыба. Мои планочки были сделаны в виде длинных плоских рыб, вокруг которых обвивались чешуйчатые змейки. Тригон рыб, скорпионов и раков, объединенный водой, - и на рыбах выделялись капли воды. Леша искусно вырезал их, и под блестящим слоем лака казалось, что это действительно живые водяные капельки. Отверстия в планках он проделал практически незаметные, дабы не портить общего вида, но мне без труда бы составило вдеть сквозь них шнурок. Я полагала, что справилась с домашним заданием ну если не на пять, то на пять с минусом – это точно. Конечно, это не я, а Леха справился, но ведь идеи были мои. Леша же за труды получил бутылку неплохого коньяка, чему был очень даже рад, - не дурак он был выпить.
Мои ожидания не просто оправдались, меня поразила реакция моей учительницы! Когда Марина увидела планки, над нами зависла минута молчания. Я не успела дать ей свои записи. Я просто сразу решила похвастаться дощечками для будущего кнотена. Пауза тишины наконец раскололась возгласами Марины.
- Это что?!
- Я.. Я хотела из этого сделать кнотен. – Несмотря на наши доверительные отношения, я перед Мариной робела.
- Так, молчи, я сама.
- Что ты сама? – мой тихий голос тонул даже в легких шумах, залетавших через приоткрытое окно.
- Молчи. Эту загадку я разгадаю сама.
Марина долго вертела мои дощечки в руках, то приближая их к глазам, - тут мне пришла в голову мысль, что она близорука, - то отдаляя и словно любуясь.
- В общем, загадка, конечно, не сложная. Это, разумеется, не загадка. Просто твое. Но я тебе скажу, кто ты. И…
Я вытянулась в ее сторону, ожидая ее резюме. Марина, хитро прищурившись, улыбнулась.
- Ты хотела этим сказать, что по гороскопу ты змея и рыбы. По друидам ты сосна, - не удивляйся, я различаю! – Она расхохоталась, увидев мое изумленное лицо: как может человек понять, из какого дерева сделана планка. – Если ты не различаешь материал, это не значит, что это сложно другим. – Ну, и ты хотела показать, что твой тригон подчиняется воде.
Я не удивилась ее оценке, ведь все символы были очень доступны. Но я почему-то ожидала, что она подумает, что я просто решила сделать красивые дощечки, не вкладывая в них смысл.
- Я собой горжусь! – провозгласила Марина, и я ее поняла. Она имела в виду, что я тот человек, которого она искала. – И тобой тоже. Ты сможешь постигнуть нашу науку. Ты сможешь многому научиться. Ты и так многое умеешь.
Я стояла перед ней и чувствовала, как у меня розовеют щеки. Марина меня оценила. Хотя я просто хотела сделать что-то близкое мне. Оказалось, что я почувствовала…
- Нина, я думаю, что ты уже можешь начинать свой кнотен. Я хотела оттянуть этот момент на как можно более долгий срок. Но я вижу, что ты уже сможешь вложить смысл хотя бы в первые свои узлы… А теперь, выкладывай все, что вспомнила, и все, что хотела спросить.
- Марин, то что вспомнила, я все записала. А вот с вопросами у меня туго. Когда ты говоришь, есть вопросы. А наедине с собой – не могу задать ни одного.
- Ну, и не страшно, - рассмеялась моя учительница. – Давай записи… Или ты расскажешь сама?
Я рассказывала, изредка подглядывая в тетрадь. Помнила все, но боялась упустить любую деталь. Марина слушала внимательно, серьезно, и на ее переносицу легла острая складочка. Какая она все-таки милая, - думалось мне. Никогда бы не сказала, что этот человек практикует магию. Интересно, когда-нибудь она что-то не очень хорошее делала или только людям помогала? Конечно же, Марина ответила словами на мысль.
- Бывает такое состояние… В принципе обычное для всех людей. Когда тебя довели, обидели, расстроили. И ты – если ты обычный человек – пошлешь их всех нецензурно, - вслух или мысленно, - либо сорвешься на ком-то, либо разобьешь дома тарелку… Ну, а я… мы можем несколько больше. И иногда невольно это используем. Не желая никому зла. Просто в ответ на самую что ни на есть негативную реакцию возникает такая же… И вместо того, чтобы обхамить обхамившую тебя тетку в очереди, ты… Как ты думаешь, что, Нин?
- Говоришь: «Чтоб тебя!» - сказала я первое, что пришло в голову.
- И?
- И она ногу подворачивает или спотыкается, или что-то в этом роде, - предположила я.
- Похоже на правду. Думаешь нехорошее, без задней мысли. Наподобие того, что ты сказала. А оно сбывается. Потому что мы все-таки ведьмы. И все сказанное усиливается нашим… полем, аурой, назови как хочешь, - в общем способностями. А потом придется это отменять.
- Как это?
- Ну, так. Ты что-то пожелала нехорошее, что сбудется. У обычного человека такой посыл не сбудется, он просто разряжается подобной фразой, грубой или злой. А у нас сбудется. Надо это исправить. Приходится держать все под контролем.
- Трудно…
- Придется научиться.
- Буду. – И я задала вопрос, который возник после последних Марининых слов. – Марина, а почему ты сказала, что мы ведьмы?
- Потому что так оно и есть.
- Но…
- Только не говори, что ты не хочешь называться ведьмой. Глупо, если это все равно так. Мы – ведьмы. Только почему-то это слово больше применяют к тем, кто связывается с темными силами. Мы же несем добро.
- То есть мы добрые ведьмы, - подытожила я.
- Да. Есть что-то, что тебя не устраивает?
- Нет, Марин. Ты извини, я просто должна ко всему привыкнуть. У меня будет еще задание?
Марина лучисто улыбнулась.
- Нет. Дальше ты уже сама. Как почувствуешь, Нона.
Словно ушат воды вылили мне на голову. Нона… Нона, Нона… Почему Нона?
- Почему Нона? - чуть не взмолилась я.
- Ты сама все знаешь, - невозмутимо ответила Марина.
* * *
Да, мне известно про Нону. У меня была старшая сестра. Я ее не знала. Она умерла, не пожив, младенцем. Ее назвали Нона, маме нравилось это имя. Когда родилась я, меня тоже назвали Нона, в честь умершей сестры, и я заболела. Заболела сильно и, как сказали врачи, смертельно. И когда я лежала при смерти, - малышка, не дожившая до годика, - соседская бабка-знахарка сказала, что нельзя именем своего умершего ребенка называть новорожденного. Буду Ноной – умру.
Мне дали другое имя, я стала Ниной. И болезнь стала отступать. Я начала оживать, и врачи прогнозировали положительный исход. Но по старой памяти нет-нет да назовет меня мама своим любимым именем. Но это позволено только маме. А как узнала об этом Марина?
- Нона, я знаю об этом ниоткуда. Я просто знаю об этом. Не бойся за жизнь. Ты для нас – Нона. И ты молодчина. А сейчас я хочу совсем о другом поговорить. Я хочу тебе рассказать о нашем пристанище.
Тут Марина замолчала. На лице ее отражалось сомнение. Я вдруг услышала, о чем она думает, - наверное, она этого хотела.
«Как мой рассказ похож на то, что говорят сектанты…» - словно шелестели мысли Марины.
- Вы – секта? – поразилась я.
- Пять баллов! – воскликнула Марина и откинулась на спинку кресла. – Я тебе эту мысль не внушала, ты ее прочитала. Ты делаешь такие успехи, которые я не делала на подобном этапе.
- Так вы все-таки секта? – повторила я.
Я очень нехорошо воспринимаю данные объединения. Мне стало страшно, что Марина принадлежит к секте, какой бы то ни было. Я точно знала, что в секте я не останусь, хотя мне тяжело было бы потерять новую подругу-учительницу.
- Нет! Мы не секта. Разве мы кого-то увлекаем, обманываем? Нам не нужны люди и их средства, как это происходит в сектах. Мне нужна последовательница, ученица, я хочу передать мастерство, я в этом нуждаюсь. Я говорю «мы», потому что действительно я не одна такая. Мы – ведьмы. Мы умеем колдовать. Нам не нужно много новых людей. Нужно лишь, чтобы не затерялось, не забылось наше умение. Если бы были мы сектой, я бы призвала всех тех девушек, что пришли ко мне на отбор. Ну, ты помнишь.
- Да, помню. Это было такой неожиданностью…
- Ну, так запомни. Если есть сомнения – думай, и уходи. Мы не являемся сектой. Мы – потому что у нас общий подход к магии. А не потому что Мы – и нас много и надо еще больше.
Я испугалась, что разозлила Марину. Я не хотела уходить.
- Прямо целое искусство, - вставила я.
- Поэтому я тебя вначале про макраме и спросила!
- Я теперь поняла.
- Ну, что? - вздохнув произнесла Марина. – На сегодня, я думаю, вполне достаточно и информации и заданий. – Она тепло улыбнулась. – Жду тебя через неделю, как сегодня. Сможешь?
- Конечно! – подтвердила я. – У меня никаких планов на тот день еще нет, а теперь, если мы будем по субботам встречаться, я никогда ничего планировать на этот день не буду.
Марина проводила меня до двери, и я отправилась домой.
Глава 5. Домашнее задание.
* * *
К домашнему заданию я постаралась подойти со всей ответственностью. И сразу же столкнулась с проблемой памяти. Когда от нее не требуется напряжения, она в самый неожиданный момент может подкинуть какое-нибудь воспоминание, ни с чем не связанное. Просто запах что-то навеял, или звук, или что-то еще… А тут мне надо было вспомнить все, что было необычного в моей жизни, - причем именно вспомнить, я знала, что необычное было, - и тут память сдалась. Ничего не знаю, мол, ничего не ведаю.
Я сидела дома за пустым кухонным столом, скрестив пальцы рук, и старалась хоть что-нибудь вспомнить. Не выдержав такого пустопорожнего сидения, я заварила мятный чай и стала медленно пить его вприкуску с соленым печеньем.
Что было странного в моей жизни? Выходы из тела. Я про это Марине уже рассказывала. Вернее, упоминала. Но стоит записать. Что еще? Выходы, выходы… или это снилось? Сны?
Да! Сны мне иногда снятся вещие. Хотя мне и не нравится слово «вещие», мои сны иногда сбываются. И не просто сны, а те, о которых я задумываюсь. Когда остается осадок от сна, словно недосказанная история… Она потом оказывалась рассказанной в жизни, и не раз, правда в незначительных событиях, но все-таки... Иногда сбывались не сны, а просто мысли. Когда я думала, - а вот если бы было так, то тогда из этого произошло бы то-то… «То-то» происходило. Это тоже стоило записать.
Сбывались сны и мысли… Да как я могла упустить! У меня же сбываются гадания на картах! Я не умею гадать в прямом смысле этого слова. Гадалки знают значения карт, знают порядок их расклада. У меня же есть такая удобная колода, шуточная, наверное, где подписаны все ситуации. Что означает каждая карта, в зависимости от того, с какой картой лежит рядом. Но как же часто все сходится!.. Марина говорила, что не важно, что помогает тебе предсказывать, главное, что тебе это дано. Карты говорят со мной!
Нельзя, конечно, быть такой уверенной, но записать и рассказать об этом надо.
Память начала работать. Она стала помогать мне. Я вспомнила, как несколько лет назад мой отец ездил к своей матери в Молдавию. Моя бабушка совсем старенькая, и, пока она еще в трезвой памяти, отец расспросил ее о наших предках. С ее слов он расписал семейное древо, некую схему, где значились лица, о которых я ничего никогда не слышала. В принципе, это наша, наверное, неурядица. Мы очень мало знаем о своих родственниках, живых и почивших. Мы – в смысле наша семья. Так вот, из рассказов бабушки выходило, что две или три моих пра-пра (не знаю сколько должно быть этих пра-) бабушки были деревенскими знахарками. А одна из них обладала еще и даром ясновидения. Если это семейное, оно обычно передается не меньше чем через поколение. Молдавская бабушка хотя и еле-еле движется, может снять свои же боли просто прикосновением ладони. И живет она потому что живет. И, чем я восхищаюсь, когда ее спрашивают, как она себя чувствует, никогда не жалуется. Говорит, что чувствует себя так, как должна в восемьдесят пять лет. Мол, все происходит закономерно. Старенькая, вот и плохо, а жаловаться грех. Старенькая, а живая. Отцу, разумеется, не свойственно ничего сверхъестественного, а я вполне могла перенять через поколение хоть какие-то способности.
Я судорожно строчила в тетрадке, безумно боясь что-либо упустить. Пусть это мелочи, я покажу эти записи Марине, она сама выберет существенное.
Память разошлась. Применительно к данному случаю, мне неожиданно вспомнилось, что по маминой линии в роду у меня были цыгане. Не знаю, кто, когда, но бабушка рассказывала, что были, а они ведь самые мастера ворожить… «Ах, колдунья, ах смуглянка, даже страх берет немножко… Ах ты цыганочка-цыганка, не то дьявол, не то кошка…», - есть такая песенка.
Опять отвлекаюсь. Память памятью, а мысли скачут, как им заблагорассудится. Что еще?
Ни-че-го. Больше ничего в голову не приходило. Пришлось довольствоваться малым. Ничего, Марина все поймет. Она ведь выбрала меня из всех. А ведь я, в отличие всех, даже не думала об этом. Итак, все что смогла, я вспомнила. Еще надо было записать вопросы, но их пока не возникало.
Меня занимала идея создания кнотена. Мне нужны были любые две дощечки, на которые я могла нанизывать свои шнурки и выплетать себе помощника. Пока я не могла ничего вложить в смысл узлов, но я могла найти дощечки. Две обычные планки мне показались скучными. Я решила подойти к этому более творчески и… мистически.
Человека, который смог мне помочь, я нашла без труда. Я еще не прекратила общаться с одноклассниками, хотя прошло более десяти лет со дня последнего звонка. Леха не пошел в институт, он с детства любил возиться с деревяшками. Сейчас он был профессиональным резчиком по дереву. Его работы показывали по телевизору, они украшали музеи, в общем, он был на высоте. Мне не обязательно было такое мастерство, но оно мне пригодилось. Еще больше мне пригодилась его природная тактичность. Он даже не спросил, зачем мне это нужно. Он просто сделал мне дощечки… Он вырезал то, что я просила, отшлифовал, покрыл лаком, сделал дырочки для будущих шнурков. Перед очередным походом к Марине у меня были две замечательные планочки эксклюзивного исполнения.
Я решила, что мои дощечки, пусть это и будет первый кнотен, должны быть сами преисполнены смысла. По гороскопу друидов мое дерево – сосна. Я попросила Лешу, чтобы он сделал все из этого дерева. По восточному гороскопу я змея, по западному - рыба. Мои планочки были сделаны в виде длинных плоских рыб, вокруг которых обвивались чешуйчатые змейки. Тригон рыб, скорпионов и раков, объединенный водой, - и на рыбах выделялись капли воды. Леша искусно вырезал их, и под блестящим слоем лака казалось, что это действительно живые водяные капельки. Отверстия в планках он проделал практически незаметные, дабы не портить общего вида, но мне без труда бы составило вдеть сквозь них шнурок. Я полагала, что справилась с домашним заданием ну если не на пять, то на пять с минусом – это точно. Конечно, это не я, а Леха справился, но ведь идеи были мои. Леша же за труды получил бутылку неплохого коньяка, чему был очень даже рад, - не дурак он был выпить.
Глава 6. Новые открытия.
Мои ожидания не просто оправдались, меня поразила реакция моей учительницы! Когда Марина увидела планки, над нами зависла минута молчания. Я не успела дать ей свои записи. Я просто сразу решила похвастаться дощечками для будущего кнотена. Пауза тишины наконец раскололась возгласами Марины.
- Это что?!
- Я.. Я хотела из этого сделать кнотен. – Несмотря на наши доверительные отношения, я перед Мариной робела.
- Так, молчи, я сама.
- Что ты сама? – мой тихий голос тонул даже в легких шумах, залетавших через приоткрытое окно.
- Молчи. Эту загадку я разгадаю сама.
Марина долго вертела мои дощечки в руках, то приближая их к глазам, - тут мне пришла в голову мысль, что она близорука, - то отдаляя и словно любуясь.
- В общем, загадка, конечно, не сложная. Это, разумеется, не загадка. Просто твое. Но я тебе скажу, кто ты. И…
Я вытянулась в ее сторону, ожидая ее резюме. Марина, хитро прищурившись, улыбнулась.
- Ты хотела этим сказать, что по гороскопу ты змея и рыбы. По друидам ты сосна, - не удивляйся, я различаю! – Она расхохоталась, увидев мое изумленное лицо: как может человек понять, из какого дерева сделана планка. – Если ты не различаешь материал, это не значит, что это сложно другим. – Ну, и ты хотела показать, что твой тригон подчиняется воде.
Я не удивилась ее оценке, ведь все символы были очень доступны. Но я почему-то ожидала, что она подумает, что я просто решила сделать красивые дощечки, не вкладывая в них смысл.
- Я собой горжусь! – провозгласила Марина, и я ее поняла. Она имела в виду, что я тот человек, которого она искала. – И тобой тоже. Ты сможешь постигнуть нашу науку. Ты сможешь многому научиться. Ты и так многое умеешь.
Я стояла перед ней и чувствовала, как у меня розовеют щеки. Марина меня оценила. Хотя я просто хотела сделать что-то близкое мне. Оказалось, что я почувствовала…
- Нина, я думаю, что ты уже можешь начинать свой кнотен. Я хотела оттянуть этот момент на как можно более долгий срок. Но я вижу, что ты уже сможешь вложить смысл хотя бы в первые свои узлы… А теперь, выкладывай все, что вспомнила, и все, что хотела спросить.
- Марин, то что вспомнила, я все записала. А вот с вопросами у меня туго. Когда ты говоришь, есть вопросы. А наедине с собой – не могу задать ни одного.
- Ну, и не страшно, - рассмеялась моя учительница. – Давай записи… Или ты расскажешь сама?
Я рассказывала, изредка подглядывая в тетрадь. Помнила все, но боялась упустить любую деталь. Марина слушала внимательно, серьезно, и на ее переносицу легла острая складочка. Какая она все-таки милая, - думалось мне. Никогда бы не сказала, что этот человек практикует магию. Интересно, когда-нибудь она что-то не очень хорошее делала или только людям помогала? Конечно же, Марина ответила словами на мысль.
- Бывает такое состояние… В принципе обычное для всех людей. Когда тебя довели, обидели, расстроили. И ты – если ты обычный человек – пошлешь их всех нецензурно, - вслух или мысленно, - либо сорвешься на ком-то, либо разобьешь дома тарелку… Ну, а я… мы можем несколько больше. И иногда невольно это используем. Не желая никому зла. Просто в ответ на самую что ни на есть негативную реакцию возникает такая же… И вместо того, чтобы обхамить обхамившую тебя тетку в очереди, ты… Как ты думаешь, что, Нин?
- Говоришь: «Чтоб тебя!» - сказала я первое, что пришло в голову.
- И?
- И она ногу подворачивает или спотыкается, или что-то в этом роде, - предположила я.
- Похоже на правду. Думаешь нехорошее, без задней мысли. Наподобие того, что ты сказала. А оно сбывается. Потому что мы все-таки ведьмы. И все сказанное усиливается нашим… полем, аурой, назови как хочешь, - в общем способностями. А потом придется это отменять.
- Как это?
- Ну, так. Ты что-то пожелала нехорошее, что сбудется. У обычного человека такой посыл не сбудется, он просто разряжается подобной фразой, грубой или злой. А у нас сбудется. Надо это исправить. Приходится держать все под контролем.
- Трудно…
- Придется научиться.
- Буду. – И я задала вопрос, который возник после последних Марининых слов. – Марина, а почему ты сказала, что мы ведьмы?
- Потому что так оно и есть.
- Но…
- Только не говори, что ты не хочешь называться ведьмой. Глупо, если это все равно так. Мы – ведьмы. Только почему-то это слово больше применяют к тем, кто связывается с темными силами. Мы же несем добро.
- То есть мы добрые ведьмы, - подытожила я.
- Да. Есть что-то, что тебя не устраивает?
- Нет, Марин. Ты извини, я просто должна ко всему привыкнуть. У меня будет еще задание?
Марина лучисто улыбнулась.
- Нет. Дальше ты уже сама. Как почувствуешь, Нона.
Словно ушат воды вылили мне на голову. Нона… Нона, Нона… Почему Нона?
- Почему Нона? - чуть не взмолилась я.
- Ты сама все знаешь, - невозмутимо ответила Марина.
* * *
Да, мне известно про Нону. У меня была старшая сестра. Я ее не знала. Она умерла, не пожив, младенцем. Ее назвали Нона, маме нравилось это имя. Когда родилась я, меня тоже назвали Нона, в честь умершей сестры, и я заболела. Заболела сильно и, как сказали врачи, смертельно. И когда я лежала при смерти, - малышка, не дожившая до годика, - соседская бабка-знахарка сказала, что нельзя именем своего умершего ребенка называть новорожденного. Буду Ноной – умру.
Мне дали другое имя, я стала Ниной. И болезнь стала отступать. Я начала оживать, и врачи прогнозировали положительный исход. Но по старой памяти нет-нет да назовет меня мама своим любимым именем. Но это позволено только маме. А как узнала об этом Марина?
- Нона, я знаю об этом ниоткуда. Я просто знаю об этом. Не бойся за жизнь. Ты для нас – Нона. И ты молодчина. А сейчас я хочу совсем о другом поговорить. Я хочу тебе рассказать о нашем пристанище.
Тут Марина замолчала. На лице ее отражалось сомнение. Я вдруг услышала, о чем она думает, - наверное, она этого хотела.
«Как мой рассказ похож на то, что говорят сектанты…» - словно шелестели мысли Марины.
- Вы – секта? – поразилась я.
- Пять баллов! – воскликнула Марина и откинулась на спинку кресла. – Я тебе эту мысль не внушала, ты ее прочитала. Ты делаешь такие успехи, которые я не делала на подобном этапе.
- Так вы все-таки секта? – повторила я.
Я очень нехорошо воспринимаю данные объединения. Мне стало страшно, что Марина принадлежит к секте, какой бы то ни было. Я точно знала, что в секте я не останусь, хотя мне тяжело было бы потерять новую подругу-учительницу.
- Нет! Мы не секта. Разве мы кого-то увлекаем, обманываем? Нам не нужны люди и их средства, как это происходит в сектах. Мне нужна последовательница, ученица, я хочу передать мастерство, я в этом нуждаюсь. Я говорю «мы», потому что действительно я не одна такая. Мы – ведьмы. Мы умеем колдовать. Нам не нужно много новых людей. Нужно лишь, чтобы не затерялось, не забылось наше умение. Если бы были мы сектой, я бы призвала всех тех девушек, что пришли ко мне на отбор. Ну, ты помнишь.
- Да, помню. Это было такой неожиданностью…
- Ну, так запомни. Если есть сомнения – думай, и уходи. Мы не являемся сектой. Мы – потому что у нас общий подход к магии. А не потому что Мы – и нас много и надо еще больше.
Я испугалась, что разозлила Марину. Я не хотела уходить.
