Пролог.
- Мы можем обойтись без него? – спросила старая цыганка, с трудом поднимаясь с кресла, где сидела до этого, кутаясь в пестрый вязаный плед. Она неторопливо направилась к столу, прихрамывая и упираясь одной рукой в поясницу. У женщины было худое и очень смуглое лицо, испещренное мелкими морщинками, и не потускневшие от возраста жгуче-черные глаза. Сухая темная кожа обтягивала высокий лоб, выступающие скулы и нос с горбинкой, и тем не менее можно было представить, что когда-то очень давно, в молодости, она была яркой красавицей.
- Сиди, я подам, - подскочил с дивана напротив высокий седовласый мужчина, державшийся очень прямо и моложаво, но цыганка остановила его жестом, добрела до стола и вытянула сигарету из лежащей там пачки. Она прислонилась спиной к столу, сжала сигаретный фильтр безгубым ртом и затянулась, не поднося к сигарете зажигалку, однако кончик ее почернел, обуглился и вдруг забликовал оранжевыми огоньками. Небольшую комнату наполнил едкий запах табачного дыма.
- Мне уже лучше, - хрипло сказала она старику, когда тот вернулся на место, продолжая встревоженно глядеть на нее. – С каждым днем все лучше и лучше. Ты успел. Здоровье я верну. А вот кто мне возвратит молодость?..
Она шумно выдохнула дым и снова глубоко затянулась.
- Так что, насколько он нам нужен? – повторила она, закашлявшись, и снова прижала ладонь к пояснице.
- Нужен, Вадома, и не он один, оба они нужны, ты же понимаешь…
Старая цыганка молча докурила сигарету, глядя пустым взглядом в никуда, расплющила ее в пепельнице и, шаркая, вернулась в кресло. Она села на плед и замешкалась. Неловко пытаясь вытащить его из под себя, с каменным лицом, она боролась с немощью и слабостью, и седовласый подошел, обхватил и приподнял тщедушную фигурку старушки одной рукой, вытащил плед и бережно укрыл ее ноги.
- Понимаю, - глухо произнесла она, медленно кивая и горько поджав губы. – Но я не знаю, как их вернуть. Придумать не получается, соображаю плохо. Скорее, ты догадаешься, сам знаешь, у меня был очень длительный отпуск.
- Если бы только была возможность, - прошипел вдруг старик, - я бы с огромным удовольствием оставил ее барахтаться там навсегда, после того, что она сделала.
Цыганка уставилась на него своими черными глазами, и он поежился под пронзительным взглядом.
- Может быть, мы чего-то не знаем, - пробормотала она. – Хочу еще покурить.
Седовласый подал ей пачку сигарет и положил на колени пепельницу. Снова прикурив без огня, Вадома надолго задумалась.
Глава 1. И с чистого листа...
Я заперла за Ленкой дверь и какое-то время стояла, прислонившись к ней лбом. Сил не было совершенно, устала до чертиков: после бесконечного постельного режима, не удивительно. Поэтому я вежливо выпроводила ее, пообещав набраться сил и сразу встретиться. А то подруга собиралась у меня остаться, чтобы поболтать за распиванием чая. Рассказать хотя бы малую толику того, что я должна была знать, если бы не выпала на столько лет из жизни. Сколько всего лет? Четыре года в бессознательном состоянии, и еще, наверное, пара-тройка лет, о которых я ничего не помню.
Наверное, я теперь очень несовременная. Сейчас жизнь летит, все меняется буквально на глазах. Я словно из прошлого переместилась. Пусть даже на небольшой промежуток времени, но мне уже страшно. Все фильмы о путешествиях во времени – полная чушь. Не могут люди так быстро адаптироваться ни к прошлому, ни, тем более, к будущему. А то вылез из машины времени, нацепил новую футболку с современным логотипом и вроде как уже вписался в новый мир. Те, кто пишет или снимает эту ерунду, должны консультироваться с такими как я.
А мне, похоже, тоже предстоят какие-то консультации. Физически я полностью здорова, чем, кажется, сильно удивляю врачей, но насчет моего психического состояния они очень волнуются, поэтому мне придется посещать психотерапевта. Вот никак не ожидала, что мне такое выпадет. Я даже не особо верю в то, что эта говорильня может помочь. Но с памятью действительно есть проблемы, поэтому похожу, посмотрю, что из этого выйдет. С провалами в памяти жить очень неуютно.
Я прошла в кухню и обессиленно опустилась за стол. Зря я не позволила подруге остаться ненадолго, она бы чаю мне налила, мне даже пошевелиться трудно. Хорошо, есть не хочется. Хотя Ленка говорила, что какая-то еда в холодильнике есть, достаточно разогреть. Вот спасибо.
В кухне было чистенько: за моей квартирой следили, а может быть, прибрались перед моим возвращением. Даже окна помыли: сквозь чистейшее стекло в комнату вливались лучи мягкого майского солнышка. Цветы только, наверное, все сдохли, и их выбросили. Странно, что вместе с горшками. На подоконнике осталась только стойкая и жизнелюбивая сансивьера, которую я, кажется, и раньше частым поливом особо не баловала. Может быть, еще что-то живое найду в комнатах. Когда доберусь туда.
Я встала, набрала в стакан воды и вылила ее в горшок с цветком. Вода мгновенно просочилась в сухую землю, наполнила поддон и стала переливаться через край на подоконник. Вот черт. Потом вытру.
Собравшись с силами, я отправилась осматривать квартиру. Неужели я не видела ее почти шесть лет? Ну, точнее, не видела четыре года, но что тут происходило в последние два года, я тоже не знаю. Я заглянула в ванную. Надо же, даже и не скажешь, что тут никто не жил. Все на месте: мыльно-рыльное, как Ленка говорит. Надо только воду включить, подруга предупредила, что ее перекрыли. Я отвернула вентили, проверила, льется ли вода. Все было в порядке.
Взгляд упал на отражение в зеркале, и я с досадой поморщилась. Когда только очнулась и увидела себя впервые, то поразилась, насколько я бледная, осунувшаяся и какие у меня запавшие глаза с темными кругами вокруг. Но больше всего меня впечатлила новая прическа. Видно, медсестры, что за мной ухаживали, не захотели возиться с моими лохмами, которые так трудно было расчесывать, и обкорнали меня как можно короче. Буквально под мальчика. У меня тогда не было сил даже на то, чтобы расстроиться и переживать по этому поводу.
Сейчас я еще раз внимательно рассмотрела свой новый облик. Черты лица уже не были такими заострившимися, и темные круги исчезли, хотя лицо все равно было худое. А вот стрижка мне вроде теперь даже нравилась. По крайней мере, она меня точно не портила, надо только чуть подровнять. А может быть, я такую и носила в последнее время? Даже не удосужилась спросить об этом у Ленки. Обязательно поинтересуюсь. Помню-то себя я с волнистым каре выше плеч, но кто меня знает? Может, я давно уже сменила стиль по собственному желанию, а не по прихоти персонала по уходу.
Справа в волосах было что-то светлое, и я, с изумлением приблизив лицо к зеркалу, разглядела над ухом небольшую область седых волос. Растерянно потрогав короткие серебряные пряди пальцем, я вышла из ванной. Вот этого я точно не помню. Может, моя кома и эта седина как-то связаны? Мне же так и не сказали, почему это со мной случилось. Как, собственно, не знали они и о причинах моего пробуждения. Вот так просто заснул человек на четыре года, а потом проснулся неожиданно. В хорошей физической форме, без каких-либо повреждений. Ну, разве только силенок мало. Но это дело наживное. Зато, как мне кажется, я ни капельки не повзрослела. Никаких возрастных изменений на лице не заметно. Сколько ж мне сейчас, неужели тридцать два? Как я смогу к этому привыкнуть?
С тем, что четыре года придется вычеркнуть из своей жизни, придется смириться. Но вдруг получится вспомнить хотя бы два года до комы? Ведь за это время со мной столько всего случилось! Меня не очень долго продержали в больнице после пробуждения, но за эти дни ко мне несколько раз успела наведаться подруга. Ее-то я помнила хорошо, мы очень давно дружим. Даже когда-то, еще в институтские годы, оформили друг друга попечителями на случай непредвиденных обстоятельств. Правда, это было все шутки ради, Ленка еще дурачась хотела завещание написать, но я ее отговорила. Хотя идея с попечительством была моя. Надо же, как в воду глядела. Она-то до сих пор общалась с родителями, для нее это действительно было просто игрой. А я съехала от мамы рано, в студенческие годы, а еще через несколько лет ее не стало. Наверное, это просто была такая ранняя предусмотрительность. Не предсказатель же я.
Оказывается, у меня кроме Ленки еще были две подруги! Их я совсем не помнила, значит, подружились мы не так давно, в те самые два стершихся из памяти года. Зовут их Марина и Лада, немного старше меня. Они тоже один раз заезжали проведать меня, но их лица были совершенно мне незнакомы. Но Лена говорит, что они очень хорошие девушки, и мы с ними были близки. Во время моей комы они стали часто общаться, даже тоже сблизились на этой почве. А мне с ними придется сдруживаться заново.
Я осмотрела большую комнату, где обычно спала, заглянула в платяной шкаф. Шесть лет. Наверное, вся моя одежда вышла из моды. Хотя меня никогда особо мода не заботила. Но все-таки надо будет посмотреть, что сейчас носят. Мало ли, вдруг что-то кардинально изменилось. И тут я такая, гостья из прошлого. Ленка перед уходом вручила мне новый телефон: недорогой смартфон, на время, пока я не обзаведусь заново удобными гаджетами. Городской телефон она отключила. Вообще, она неплохо справлялась с ролью попечителя. Написала какие-то заявления о моей недееспособности, чтобы минимизировать расходы, за квартирой следила, и даже навещала меня в больнице, хотя я об этом и не знала. Целых четыре года. Вот это подруга! Я никогда для нее не делала ничего столь важного и ценного. А она уверяет, что я ничего ей не должна, и что она просто счастлива моему возвращению.
Я вошла во вторую комнату и остановилась на пороге. Вот здесь что-то было не так. Мне кажется, раньше она выглядела по-другому. Вроде бы мебель так же стоит, и обои те же, и занавески не меняли, а все-таки комната словно чужая.
Здесь царил идеальный порядок, будто кто-то очень старательно прибрался в ней. Стеллаж, собранный из книжных полок, весь был заставлен книгами. Я подошла поближе и стала их изучать. Многие из них я читала, хорошие книги. И классика, и советская фантастика, и даже сказки, наверное, еще с детства сохранились. Я помню эти книги, но не помню, что бы они стояли здесь. Но, впрочем, я могла переставить их опять все в те же два загадочно исчезнувших года. На небольшом столе – вазочка с икебаной. Ни складочки на диванном покрывале. Смущал меня чрезмерный порядок и почти педантичная четкость в расстановке вещей в этой комнате. В кухне, большой комнате и ванной тоже было чисто, но не очень аккуратно разложено. Где-то чуть криво висела картина, бугрилось полотенце, ковер был неровно сдвинут. А тут казалось, будто это не комната, а макет.
Я вдруг поймала себя на том, что изучая квартиру, которую не видела шесть лет, я и забыла об упадке сил. Сейчас я словно и не ощущала его. Кажется, мне стало лучше. А быстро я восстанавливаюсь!
Покинув чужую, чересчур вылизанную комнату, я вернулась в кухню. С грустью подумала, что кроме сансивьеры в доме не осталось ни единого цветка. Хоть бы горшки сохранили, что ли…
Откуда-то прибывали силы – появился и аппетит. Что там мне приготовила Ленка?
Особым разнообразием заготовки не блистали, подруга готовила довольно просто. Хотя, помнится, когда-то она старалась для бывшего, когда думала, что этим сможет его перевоспитать. Очень смешно. Только вот совсем не смешно, что теперь мне придется подумать еще об одном любопытном факте, который сообщила Ленка, и в который мне даже сложно было поверить. Я нарочно отгоняла от себя все эти мысли, я не готова была об этом думать, но какой смысл оттягивать?
Она поведала, что в то время, о котором я не помню, у меня были отношения. Вместе мы не жили, просто встречались, но и эта информация вызвала у меня недоумение. Я смирилась с тем, что забыла кусок своей жизни. Но Ленка в больнице показала мне его фотографии со своего мобильного, и мне было трудно представить, что у нас с этим человеком могло что-то быть. Нет, он вовсе не был несимпатичным, напротив, выглядел очень даже привлекательно, но был совершенно не в моем вкусе.
Раньше я предпочитала темноволосых мужчин с серыми или голубыми глазами, это я помнила хорошо. А здесь с экрана Ленкиного телефона на меня смотрел абсолютный натуральный блондин, и первое слово, которое пришло мне на ум, когда я его увидела, было почему-то «мерзавчик». Я, разумеется, оставила свои ассоциации при себе. Сейчас я снова рассматривала его лицо уже на своем телефоне: Лена скинула мне фотографии, в надежде хоть как-то разбудить воспоминания. Несомненно, он был очень интересным. На вид лет тридцать пять. Высокий лоб, слегка раскосые серо-голубые глаза, такие проникновенные, такие честные, что начинаешь сомневаться в искренности такого взгляда. Нос, возможно, чуть широковат, хотя его не портит, и слишком тонкие губы, которые он словно поджимает капризно, отчего выражение лица, несмотря на открытый взгляд, кажется ехидным и хитрым. Я все же невольно залюбовалась его внешностью, представляя себя рядом с ним. Неужели мы правда встречались?
По словам Ленки, пока я была без сознания, он иногда навещал меня в больнице и очень ждал, что я все-таки очнусь. Теперь же буквально рвался проведать меня, но я слезно просила подругу, чтобы нам не устраивали встречу. Я была совершенно не готова увидеть незнакомого мне мужчину, с которым у нас якобы были близкие отношения, смотреть на него, не узнавая, чужим взглядом, да еще предстать в таком неприглядном больничном виде… Все-таки он, кажется, приходил, когда меня выписывали, и стоял на улице, наблюдая издалека. Мне сразу в глаза бросились его белокурые волосы и стройная фигура, облаченная во что-то очень элегантное и пижонское. Я поспешно отвела глаза, и мы с Ленкой уселись в такси. По всей видимости, мне все же придется с ним встретиться. Очень надеюсь, что он не будет меня торопить. Я готова узнавать его заново, но только без давления. Удивительно, что он не забыл меня спустя столько лет. Как вообще люди ведут себя в таких ситуациях? Все-таки сеансы психотерапии мне понадобятся. Посмотрю, узнаю, что это такое. Даже любопытно.
Глава 2. Тайный сговор.
- Ну, как там наша подруга? – спросила Марина, когда Ленка уселась к ним с Ладой за стол в «Шоколаднице». – Как себя чувствует? Ничего не вспомнила?
Ленка с досадой пожала плечами.
- Она меня выпроводила, - буркнула она, подтягивая к себе брошюрку с меню, - хотя сама еле ходит. Я думала, может, покормлю ее. Но нет, сказала, хочет побыть одна.
- Она долго была одна, - задумчиво произнесла Лада. – Привыкла.
- Ну, не знаю, - возразила Лена. – После стольких лет одиночества, если она, конечно, себя там осознавала, наоборот, должно к людям тянуть. Только если она даже два предыдущих года не помнит, то время, проведенное в коме, и подавно.
- Скорее всего, - согласилась Лада. К ним подошла официантка и приняла Ленкин заказ.
- Я даже не знаю, как она на комнату отреагировала, - вновь заговорила Лена встревоженно. – Я же даже дальше порога не прошла. Вдруг она заметит, что комната изменилась.
- Если у нее потеря памяти начинается примерно с момента знакомства с Марой, то и комнату она помнит в том виде.
