ЧЕРНОВИК
Автор предупреждает, что в тексте могут присутствовать ошибки и опечатки, но автор обещает, что во время вычитки он все-все исправит)
Сердце свободы
Как там называют состояние, когда ты закончился?.. Точно, кажется…
- И вы думаете я у вас это приму?! – Он оторвал взгляд от моей работы и посмотрел на меня с нескрываемыми презрением, отвращением и насмешкой. В нем читалось такое ехидство и превосходство надо мной. Эдакий взгляд якобы победителя… Потешил свое уязвленное эго…
Я не была настолько самонадеянной, чтобы верить в то, что он пример мою экзаменационную работу, я перестала в это верить после пятой попытки.
Преподаватель по курсу, название которого я уже кажется благополучно забыла, потому что слишком сложно, длинно и бесполезно, небрежно бросил мою работу в мою сторону.
- Я вам не поставлю даже тройки за такую работу…
Что и следовало ожидать. Кажется, еще совсем недавно я пыталась бы сдержать слезы… Но сейчас просто пожала плечами, мол, ну и ладно, и встав молча направилась к выходу из аудитории, не сказав даже «до свидания». Потому что видеться с ним не было уже никакого желания…
Кажется, он что-то крикнул мне в след, но мне было уже все равно.
Не знаю в какой момент образование прогнило настолько, что студентов стали оценивать по личным симпатиям, а не по их собственным знаниям, а слово студента по сравнению со словом доктора наук – ничто, пустой звук. Почему все еще смотрят на статус, не обращая внимание на натуру человека? Несколько месяцев назад, когда у меня только начинались проблемы, я задавалась этими вопросами. Самой себе, людям, которым жаловалась, в деканате, у ректора…Но ответа не получала, и каждый раз приходя к нему с работой получала отворот. А дальше слезы, паника, нервное расстройство и полная неопределенность с тем, что делать дальше. Что еще я могу сделать…
И ведь последние сданные мной работы не мои – а людей, которые в этом разбираются. Сделанные просто на отлично, и он это видит и понимает, но не принимает их, потому что несу их ему я…
И постоянные – «разбирайтесь сами», «это не наша проблема», «вы с преподавателем договориться не можете что ли?», «вы сами во всем виноваты».
И от родителей: «какой позор нашей семье!», «и куда ты такая недоученная пойдешь?», «сидишь на нашей шее, проблем доставляешь, хотя вроде бы давно уже замуж вышла…».
Со стороны, казалось бы, ну подумаешь, преподаватель работы не принимает из принципа из-за обиды личной, ну подумаешь грозят отчислением - все ведь можно пережить и со всем можно справиться. И вместо поддержки слышишь: «ой, да у тебя еще цветочки, а вот у меня…»
Да, цветочки.
Когда отчисление на последнем курсе дышит тебе в спину и еще чуть-чуть и пять оплаченных лет полетят коту под хвост… а тебе кажется стало уже все равно. Раньше было очень больно, обидно, жалко прям до слез и было желание доказать, выйти из этой схватки победителем. Сказать родителям, что они не зря на меня потратились. Сказать самой себе, что не зря я совмещала две работы и учебу. А сейчас…
Это ведь как-то называется… Когда устал...
Кто-то кода-то мне сказал, правда не помню уже кто, что работа перестает быть работой, если она приносит удовольствие. Если ты занимаешься тем, что тебе нравится. Но помню, что я тогда только усмехнулась. Работа, приносящая удовольствие? Не смешите меня… Ведь мама всегда говорила, что, если ты трудишься и тебе тяжело – значит ты занимаешься делом. А если ты занимаешься делом, то потом обязательно будет тебе счастье.
А в ожидании того самого счастья ты терпел как в тебя кидаются твоими отчетами, как посетители ресторанов, в которых ты подрабатывал официантом, не считают тебя за человека и думают, что они в праве обливать тебя напитками, а ты должен терпеть, ведь клиент всегда прав. И начальник прав. И вообще все правы, кроме тебя.
А ты просто стоишь, опустив голову и уставившись в пол еле сдерживая слезы, пока тебя матерят на чем свет стоит. И чувство, что за человека тебя не считают. И так продолжалось очень долгое время. Недовольные посетители, златые начальники, вторые подработки, неправильные отчеты, и во всем виноват только ты один. Ты сама виновата во всем…
И вроде бы тяжело и делом занят. Все как мама говорила, только вот счастье все не приходило. И не приходит…
- Ты уволена! – Эта фраза пронеслась словно гром над моей головой.
И я все так же стою, уставившись взглядом в пол, с разницей разве что только в том, что слез уже нет. И счастье больше не ждешь.
Потому больше не хочется.
Стоит мне открыть дверь, и я тут же слышу:
- Вернулась! – Как всегда недовольная с перекошенным от раздражения лицом. – Ты посмотри на время, время-то уже сколько! А дома не прибрано как всегда, муж не кормлен, что ты за жена такая?!
Эту фразу знаю уже наизусть, настолько часто слышала ее из уст свекрови, что в последнее время не всегда понимаю, на самом ли еле она ее говорит, или я просто прокручиваю у себя в голове ее слова.
- Даже здравствуй не говорит! Чертовка, никакого уважение к старшим! Как только мой замечательный сыночек тебя выбрал вообще?! Говорила я ему, что не пара ты ему, не пара…
Ну да… Я ему определенно не пара. Или он мне. Он ведь такой хороший, самый лучший и замечательный, он в отличие от меня трудится… лежа на диване и сидя за играми. Он ого-го! А я так… лентяйка.
Учусь, работаю, его и родителей его обеспечиваю… Или уже не обеспечиваю, учитывая, что меня уволили. И может быть даже и не учусь уже, ведь меня почти отчислили. Теперь кажется и в правду лентяйка. И по дому вон ничего не делаю, хотя я отличие от мужа прихожу вон в десять вечера. Это он трудяга весь день дома, а я так, просто шляюсь…
- О, вернулась! – Почти безразлично.
Даже, взгляда от своего телевизора не оторвал.
Если кто меня сейчас спросит, зачем я вышла тогда замуж, я не смогу ответить. Не помню уже… Кажется, любила его когда-то? Или делала вид, что любила? Или просто была зависима от него, потому что думала, что такая как я больше никому не нужна буду? Или была влюблена в образ, который нарисовала себе в голове. А может просто потому что родители надавили. И все окружающие. Ведь в их глазах, мы были такой замечательной парой. Вот и вышла замуж…
И любила, и жалела, а он взял, да и на шею сел. Еще и мамашу свою притащил, которая на дух меня не переносила и придиралась по каждому поводу, нервы выматывала. Ей было скучно, надо было на ком-то отыгрываться, но не на любимом же сыне, правда? Он ведь такой замечательный, это я плохая.
А бросить и уйти почему-то было жалко.
И отчислиться самой было жалко.
И уйти с работы было всегда страшно, ведь откуда тогда я возьму деньги?
И родителям дать отпор сил не хватало.
И защитить себя тоже.
И поддержки никогда не получала. Только критику, унижения, оскорбления. Все, что я слышала за свою жизнь в свою сторону, это то, что я какая-то не такая. И не заметила, как сама в это поверила и утратила всякое желание что-либо менять.
И никто вокруг не хотел понять, как же все давит. Как это все не дает дышать и как хочется вырваться на свободу, дать волю чувствам, дать себе быть слабой, получить поддержку и опору и услышать хотя бы от кого-нибудь «я в тебя верю, у тебя все получится».
Получится…
Тихо, пока все заняты своим делом зашла в спальню. Будет сложнее, если кто-то попытается меня становить, хотя вряд ли это случится. Кому я здесь вообще нужна.
Убрала цветы с подоконника, открыла окно на распашку. Морозный февральский воздух ударил в лицо вместе со снегом.
Десятый этаж… Должно получится на смерть, будет неприятно, если выживу и останусь инвалидом.
Встала на подоконник.
Холодно…
Даже стоя так на подоконнике, я не чувствовала страха.
Что там делают люди, которые хотят, чтобы их остановили? Кажется, как-то об этом намекают… Я не намекала… Неужели действительно не хочу, чтобы сейчас ворвались в комнату и сказали «слезай быстро!».
Когда услышала, как поворачивается ручка, повернулась спиной и прыгнула назад.
С десятого этажа.
Никогда не думала, что это действительно так, но время действительно будто замедлилось. И вместо нескольких секунд стремительного падения я летела вниз будто несколько минут.
Но перед глазами не проносилась жизнь. И не было никакого сожаления. Только пустота и чувство свободы.
Так как же там всё-таки называлось это состояние, когда ты устал даже от усталости?
А, вроде бы эмоциональное выгорание.
Кажется, перекошенное от страха лицо мужа я успела разглядеть. Ну или мне так только показалось.
А потом я всё-таки наконец встретилась с твердой поверхностью. Резкая глухая боль пришла почти одновременно с наступившей тьмой.
- Что? Еще одна?
Сквозь непонятный звон в вязкую тьму ворвался недовольный голос. Сознание медленно возвращалось и собраться с мыслями было трудновато.
Я же вроде бы должна была умереть? Это загробный мир или что? В загробном мире, наверное, голоса слышаться не должны.
Но тела я не чувствовала и как не старалась пошевелить хоть чем-нибудь, результата это не давало. Открыть глаза тоже не получалось.
- Как видите…
- Вижу.
Я не вижу. Где я вообще?
Не думала, что в загробной жизни что-то есть. Или неужели я все-таки выжила? Да ну невозможно, с десятого-то этажа…
Верилось в это не особо, ну или точнее верить не особо хотелось, но голоса не давали покоя, только глаза все так же не хотели открываться. Как будто и не было у меня ничего кроме звона в голове.
- А не слишком ли их много в последнее время?
Все тот же холодный недовольных голос, который первым прорвался сквозь тьму, сейчас стал как будто четче и ближе.
Кого их?
- Эта еще и слишком долго в себя не приходит, видимо совсем слабая… О, очнулась!
После многих попыток глаза открыть все-таки получилось, хоть и далось это с большим трудом. Правда чуть их приоткрыв, тут же закрыла обратно, потому что в глаза ударил слишком яркий свет, буквально ослепив.
- Живая все-таки, а я уже подумал, что нам прислали труп.
Судя по его интонации, он не особо был рад подобному.
- Где я? – проигнорировав его замечание прохрипела я и попытавшись повернуть голову тут же застонала от пронзившей боли, как будто чугуном по макушке ударили.
- Я бы на твоем месте этого не делал, - с наигранной укоризной проговорил неизвестный. Подумав, что это действительно лучше не делать, последовала его совету и замерла. – Судя по всему контакт с богом ты еще не наладила.
С кем? – мысленно поперхнулась я и в следующую секунду если бы могла, вздрогнула бы, потому что последовал незамедлительный ответ:
- Со мной.
Голос отличался от того, кто по моим ощущениям находился сейчас рядом и прозвучал как будто бы только у меня в голове, но вслух я спросила.
- Кто ты?
- Я? – удивился рядом сидячий, но ответил. – Смотритель.
Голова вдруг резко закружилась и заболела еще больше от попыток разобраться в этом.
Боже, я умереть собиралась, чтобы меня больше никто не трогал, не доставал, оставил в покое, дал отдохнуть, чтобы не думать больше ни о чем, не испытывать забот, не переживать, не находить решения. А тут что?
Голоса слышу, боль чувствую и ощущение всего тела тоже постепенно возвращается, но лучше бы оно не возвращалось, потому что такую слабость я не испытывала никогда в жизни. Если раньше шевелиться не получилось, потому что тело не слушалось, то сейчас каждая попытка отдавалась дикой болью и эта невозможность что-либо предпринять начинала бесить и вводить в панику.
Но по крайней мере разобралась с тем, что умереть у меня не получилось.
«Не совсем. Но на данный момент фактически ты жива. И здесь, и там».
Снова не похожий на Смотрителя голос раздался в голове.
У меня уже галлюцинации?
«Нет» - тут же ответили. – «Я тот самый бог, о которым раньше упоминал этот мужчина».
Бог? А, ну ладно, ну хоть с этим разобрались…
Кажется, я расплакалась. Почувствовала, как из глаз потекли горячие слезы, оставляя после себя мокрую дорожку. Дальше пошли по шее неприятно ее щекотя. Я плакала беззвучно, без истерики, хотя хотелось разрыдаться. Чтобы вот от души, с истерикой, с воплями, с криками, от которых сердце разрывается, и соседи с ума сходят. Так же, как я рыдала раньше, упиваясь собственно беспомощностью и болью. Но плакала я тихо.
- Наконец-то пришло осознание, что ты осталась жива?
Даже уже забыла про этого Смотрителя. А он все еще здесь.
- Что? – не поняла я вопроса.
- От радости плачешь?
Вопрос немного шокировал и привел в чувства. Наверное, в таких ситуациях действительно принято плакать от радости, только вот …
- Ты все еще здесь? – не знаю зачем спросила.
- А где мне еще быть? – Мне показалось, что это он произнес с каким-то раздражением. – Можешь уже постараться открыть глаза.
И я открыла. Сейчас это далось уже намного легче. Прищурилась, привыкая к яркому свету, а потом распахнула.
Это был зал. Большой с высокими потолками и колоннами, которые поддерживали их. Такой большой, что тут следовало бы эху носиться, но почему-то, когда мы разговаривали, этого не происходило. Или напротив я потому и слышала их голоса сквозь звон?
На первый взгляд зал будто бы был сделан изо льда. Отблески светильников переливались в отражении, создавая причудливое сияние. Но потом я поняла, что это не лед. Это больше походило на огромные кристаллы, чьи грани играли с бликами.
Это было бы очень красиво, если бы не мое положение. Чувствительность к телу постепенно вернулась так же, как и пришло осознание, что лежу я на полу. Пробежалась глазами в поисках смотрителя. Он сидел совсем рядом слева от меня в позе, похожей на позу лотоса, но более расслабленной. Молодой очень привлекательный мужчина, от которого веяло чем-то таким… необычным. В свободной белой рубашке, белых же легких брюках и босиком. Широкоплечий. Голова лежала на руке, медные волосы чуть длиннее плеч были собраны сзади в хвост, но некоторые пряди выбивались и свисали по бокам, или лезли в глаза, что похоже ему не особо мешало. А глаза кстати светло-серые, большие и очень красивые в обрамлении густы рыжих ресниц, что выглядело очень необычно. Поглядывал он на меня с полным отсутствием интереса и холодным безразличием, что не особо вязалось с его дружелюбной улыбкой. Наигранно-дружелюбной.
Он явно скучал.
- Где я? – снова задала вопрос, закончив его разглядывать.
- В Хрустальном зале призыва, – коротко ответил он, как будто бы это должно было для меня прояснить все.
Я поморщилась. Очень информативно.
- Ты уже третья призванная, кого прикрепляют ко мне за этот месяц, я устал уже всем все объяснять, - лениво протянул он и рукой наконец убрал назад мешающие пряди.
- Призванная? – переспросила я, стараясь не отвлекаться на его руки… вспомнилось почему-то, что мужские руки были когда-то моей слабостью. С длинными пальцами, выступающими венами… и у него именно такое руки были, еще и с серебряными кольцами на пальцах. Такие красивые мужские руки в каком-то смысле даже утонченные, но совсем не женские, сильные и… в мозолях.
Да, была у меня когда-то такая странная любовь. Была…
Тряхнула головой прогоняя воспоминания, чтобы тут же сморщиться от боли. К моей радости уже не такой сильной.
Улыбка рыжеволосого пропала.
- Призванные, - он перестал подпирать голову рукой, - чаще всего люди, которых боги этого мира призывают из других миров с определенной целью в момент их смерти.
Автор предупреждает, что в тексте могут присутствовать ошибки и опечатки, но автор обещает, что во время вычитки он все-все исправит)
Сердце свободы
Пролог
Как там называют состояние, когда ты закончился?.. Точно, кажется…
- И вы думаете я у вас это приму?! – Он оторвал взгляд от моей работы и посмотрел на меня с нескрываемыми презрением, отвращением и насмешкой. В нем читалось такое ехидство и превосходство надо мной. Эдакий взгляд якобы победителя… Потешил свое уязвленное эго…
Я не была настолько самонадеянной, чтобы верить в то, что он пример мою экзаменационную работу, я перестала в это верить после пятой попытки.
Преподаватель по курсу, название которого я уже кажется благополучно забыла, потому что слишком сложно, длинно и бесполезно, небрежно бросил мою работу в мою сторону.
- Я вам не поставлю даже тройки за такую работу…
Что и следовало ожидать. Кажется, еще совсем недавно я пыталась бы сдержать слезы… Но сейчас просто пожала плечами, мол, ну и ладно, и встав молча направилась к выходу из аудитории, не сказав даже «до свидания». Потому что видеться с ним не было уже никакого желания…
Кажется, он что-то крикнул мне в след, но мне было уже все равно.
Не знаю в какой момент образование прогнило настолько, что студентов стали оценивать по личным симпатиям, а не по их собственным знаниям, а слово студента по сравнению со словом доктора наук – ничто, пустой звук. Почему все еще смотрят на статус, не обращая внимание на натуру человека? Несколько месяцев назад, когда у меня только начинались проблемы, я задавалась этими вопросами. Самой себе, людям, которым жаловалась, в деканате, у ректора…Но ответа не получала, и каждый раз приходя к нему с работой получала отворот. А дальше слезы, паника, нервное расстройство и полная неопределенность с тем, что делать дальше. Что еще я могу сделать…
И ведь последние сданные мной работы не мои – а людей, которые в этом разбираются. Сделанные просто на отлично, и он это видит и понимает, но не принимает их, потому что несу их ему я…
И постоянные – «разбирайтесь сами», «это не наша проблема», «вы с преподавателем договориться не можете что ли?», «вы сами во всем виноваты».
И от родителей: «какой позор нашей семье!», «и куда ты такая недоученная пойдешь?», «сидишь на нашей шее, проблем доставляешь, хотя вроде бы давно уже замуж вышла…».
Со стороны, казалось бы, ну подумаешь, преподаватель работы не принимает из принципа из-за обиды личной, ну подумаешь грозят отчислением - все ведь можно пережить и со всем можно справиться. И вместо поддержки слышишь: «ой, да у тебя еще цветочки, а вот у меня…»
Да, цветочки.
Когда отчисление на последнем курсе дышит тебе в спину и еще чуть-чуть и пять оплаченных лет полетят коту под хвост… а тебе кажется стало уже все равно. Раньше было очень больно, обидно, жалко прям до слез и было желание доказать, выйти из этой схватки победителем. Сказать родителям, что они не зря на меня потратились. Сказать самой себе, что не зря я совмещала две работы и учебу. А сейчас…
Это ведь как-то называется… Когда устал...
Кто-то кода-то мне сказал, правда не помню уже кто, что работа перестает быть работой, если она приносит удовольствие. Если ты занимаешься тем, что тебе нравится. Но помню, что я тогда только усмехнулась. Работа, приносящая удовольствие? Не смешите меня… Ведь мама всегда говорила, что, если ты трудишься и тебе тяжело – значит ты занимаешься делом. А если ты занимаешься делом, то потом обязательно будет тебе счастье.
А в ожидании того самого счастья ты терпел как в тебя кидаются твоими отчетами, как посетители ресторанов, в которых ты подрабатывал официантом, не считают тебя за человека и думают, что они в праве обливать тебя напитками, а ты должен терпеть, ведь клиент всегда прав. И начальник прав. И вообще все правы, кроме тебя.
А ты просто стоишь, опустив голову и уставившись в пол еле сдерживая слезы, пока тебя матерят на чем свет стоит. И чувство, что за человека тебя не считают. И так продолжалось очень долгое время. Недовольные посетители, златые начальники, вторые подработки, неправильные отчеты, и во всем виноват только ты один. Ты сама виновата во всем…
И вроде бы тяжело и делом занят. Все как мама говорила, только вот счастье все не приходило. И не приходит…
- Ты уволена! – Эта фраза пронеслась словно гром над моей головой.
И я все так же стою, уставившись взглядом в пол, с разницей разве что только в том, что слез уже нет. И счастье больше не ждешь.
Потому больше не хочется.
Стоит мне открыть дверь, и я тут же слышу:
- Вернулась! – Как всегда недовольная с перекошенным от раздражения лицом. – Ты посмотри на время, время-то уже сколько! А дома не прибрано как всегда, муж не кормлен, что ты за жена такая?!
Эту фразу знаю уже наизусть, настолько часто слышала ее из уст свекрови, что в последнее время не всегда понимаю, на самом ли еле она ее говорит, или я просто прокручиваю у себя в голове ее слова.
- Даже здравствуй не говорит! Чертовка, никакого уважение к старшим! Как только мой замечательный сыночек тебя выбрал вообще?! Говорила я ему, что не пара ты ему, не пара…
Ну да… Я ему определенно не пара. Или он мне. Он ведь такой хороший, самый лучший и замечательный, он в отличие от меня трудится… лежа на диване и сидя за играми. Он ого-го! А я так… лентяйка.
Учусь, работаю, его и родителей его обеспечиваю… Или уже не обеспечиваю, учитывая, что меня уволили. И может быть даже и не учусь уже, ведь меня почти отчислили. Теперь кажется и в правду лентяйка. И по дому вон ничего не делаю, хотя я отличие от мужа прихожу вон в десять вечера. Это он трудяга весь день дома, а я так, просто шляюсь…
- О, вернулась! – Почти безразлично.
Даже, взгляда от своего телевизора не оторвал.
Если кто меня сейчас спросит, зачем я вышла тогда замуж, я не смогу ответить. Не помню уже… Кажется, любила его когда-то? Или делала вид, что любила? Или просто была зависима от него, потому что думала, что такая как я больше никому не нужна буду? Или была влюблена в образ, который нарисовала себе в голове. А может просто потому что родители надавили. И все окружающие. Ведь в их глазах, мы были такой замечательной парой. Вот и вышла замуж…
И любила, и жалела, а он взял, да и на шею сел. Еще и мамашу свою притащил, которая на дух меня не переносила и придиралась по каждому поводу, нервы выматывала. Ей было скучно, надо было на ком-то отыгрываться, но не на любимом же сыне, правда? Он ведь такой замечательный, это я плохая.
А бросить и уйти почему-то было жалко.
И отчислиться самой было жалко.
И уйти с работы было всегда страшно, ведь откуда тогда я возьму деньги?
И родителям дать отпор сил не хватало.
И защитить себя тоже.
И поддержки никогда не получала. Только критику, унижения, оскорбления. Все, что я слышала за свою жизнь в свою сторону, это то, что я какая-то не такая. И не заметила, как сама в это поверила и утратила всякое желание что-либо менять.
И никто вокруг не хотел понять, как же все давит. Как это все не дает дышать и как хочется вырваться на свободу, дать волю чувствам, дать себе быть слабой, получить поддержку и опору и услышать хотя бы от кого-нибудь «я в тебя верю, у тебя все получится».
Получится…
Тихо, пока все заняты своим делом зашла в спальню. Будет сложнее, если кто-то попытается меня становить, хотя вряд ли это случится. Кому я здесь вообще нужна.
Убрала цветы с подоконника, открыла окно на распашку. Морозный февральский воздух ударил в лицо вместе со снегом.
Десятый этаж… Должно получится на смерть, будет неприятно, если выживу и останусь инвалидом.
Встала на подоконник.
Холодно…
Даже стоя так на подоконнике, я не чувствовала страха.
Что там делают люди, которые хотят, чтобы их остановили? Кажется, как-то об этом намекают… Я не намекала… Неужели действительно не хочу, чтобы сейчас ворвались в комнату и сказали «слезай быстро!».
Когда услышала, как поворачивается ручка, повернулась спиной и прыгнула назад.
С десятого этажа.
Никогда не думала, что это действительно так, но время действительно будто замедлилось. И вместо нескольких секунд стремительного падения я летела вниз будто несколько минут.
Но перед глазами не проносилась жизнь. И не было никакого сожаления. Только пустота и чувство свободы.
Так как же там всё-таки называлось это состояние, когда ты устал даже от усталости?
А, вроде бы эмоциональное выгорание.
Кажется, перекошенное от страха лицо мужа я успела разглядеть. Ну или мне так только показалось.
А потом я всё-таки наконец встретилась с твердой поверхностью. Резкая глухая боль пришла почти одновременно с наступившей тьмой.
Глава 1 Призванная
- Что? Еще одна?
Сквозь непонятный звон в вязкую тьму ворвался недовольный голос. Сознание медленно возвращалось и собраться с мыслями было трудновато.
Я же вроде бы должна была умереть? Это загробный мир или что? В загробном мире, наверное, голоса слышаться не должны.
Но тела я не чувствовала и как не старалась пошевелить хоть чем-нибудь, результата это не давало. Открыть глаза тоже не получалось.
- Как видите…
- Вижу.
Я не вижу. Где я вообще?
Не думала, что в загробной жизни что-то есть. Или неужели я все-таки выжила? Да ну невозможно, с десятого-то этажа…
Верилось в это не особо, ну или точнее верить не особо хотелось, но голоса не давали покоя, только глаза все так же не хотели открываться. Как будто и не было у меня ничего кроме звона в голове.
- А не слишком ли их много в последнее время?
Все тот же холодный недовольных голос, который первым прорвался сквозь тьму, сейчас стал как будто четче и ближе.
Кого их?
- Эта еще и слишком долго в себя не приходит, видимо совсем слабая… О, очнулась!
После многих попыток глаза открыть все-таки получилось, хоть и далось это с большим трудом. Правда чуть их приоткрыв, тут же закрыла обратно, потому что в глаза ударил слишком яркий свет, буквально ослепив.
- Живая все-таки, а я уже подумал, что нам прислали труп.
Судя по его интонации, он не особо был рад подобному.
- Где я? – проигнорировав его замечание прохрипела я и попытавшись повернуть голову тут же застонала от пронзившей боли, как будто чугуном по макушке ударили.
- Я бы на твоем месте этого не делал, - с наигранной укоризной проговорил неизвестный. Подумав, что это действительно лучше не делать, последовала его совету и замерла. – Судя по всему контакт с богом ты еще не наладила.
С кем? – мысленно поперхнулась я и в следующую секунду если бы могла, вздрогнула бы, потому что последовал незамедлительный ответ:
- Со мной.
Голос отличался от того, кто по моим ощущениям находился сейчас рядом и прозвучал как будто бы только у меня в голове, но вслух я спросила.
- Кто ты?
- Я? – удивился рядом сидячий, но ответил. – Смотритель.
Голова вдруг резко закружилась и заболела еще больше от попыток разобраться в этом.
Боже, я умереть собиралась, чтобы меня больше никто не трогал, не доставал, оставил в покое, дал отдохнуть, чтобы не думать больше ни о чем, не испытывать забот, не переживать, не находить решения. А тут что?
Голоса слышу, боль чувствую и ощущение всего тела тоже постепенно возвращается, но лучше бы оно не возвращалось, потому что такую слабость я не испытывала никогда в жизни. Если раньше шевелиться не получилось, потому что тело не слушалось, то сейчас каждая попытка отдавалась дикой болью и эта невозможность что-либо предпринять начинала бесить и вводить в панику.
Но по крайней мере разобралась с тем, что умереть у меня не получилось.
«Не совсем. Но на данный момент фактически ты жива. И здесь, и там».
Снова не похожий на Смотрителя голос раздался в голове.
У меня уже галлюцинации?
«Нет» - тут же ответили. – «Я тот самый бог, о которым раньше упоминал этот мужчина».
Бог? А, ну ладно, ну хоть с этим разобрались…
Кажется, я расплакалась. Почувствовала, как из глаз потекли горячие слезы, оставляя после себя мокрую дорожку. Дальше пошли по шее неприятно ее щекотя. Я плакала беззвучно, без истерики, хотя хотелось разрыдаться. Чтобы вот от души, с истерикой, с воплями, с криками, от которых сердце разрывается, и соседи с ума сходят. Так же, как я рыдала раньше, упиваясь собственно беспомощностью и болью. Но плакала я тихо.
- Наконец-то пришло осознание, что ты осталась жива?
Даже уже забыла про этого Смотрителя. А он все еще здесь.
- Что? – не поняла я вопроса.
- От радости плачешь?
Вопрос немного шокировал и привел в чувства. Наверное, в таких ситуациях действительно принято плакать от радости, только вот …
- Ты все еще здесь? – не знаю зачем спросила.
- А где мне еще быть? – Мне показалось, что это он произнес с каким-то раздражением. – Можешь уже постараться открыть глаза.
И я открыла. Сейчас это далось уже намного легче. Прищурилась, привыкая к яркому свету, а потом распахнула.
Это был зал. Большой с высокими потолками и колоннами, которые поддерживали их. Такой большой, что тут следовало бы эху носиться, но почему-то, когда мы разговаривали, этого не происходило. Или напротив я потому и слышала их голоса сквозь звон?
На первый взгляд зал будто бы был сделан изо льда. Отблески светильников переливались в отражении, создавая причудливое сияние. Но потом я поняла, что это не лед. Это больше походило на огромные кристаллы, чьи грани играли с бликами.
Это было бы очень красиво, если бы не мое положение. Чувствительность к телу постепенно вернулась так же, как и пришло осознание, что лежу я на полу. Пробежалась глазами в поисках смотрителя. Он сидел совсем рядом слева от меня в позе, похожей на позу лотоса, но более расслабленной. Молодой очень привлекательный мужчина, от которого веяло чем-то таким… необычным. В свободной белой рубашке, белых же легких брюках и босиком. Широкоплечий. Голова лежала на руке, медные волосы чуть длиннее плеч были собраны сзади в хвост, но некоторые пряди выбивались и свисали по бокам, или лезли в глаза, что похоже ему не особо мешало. А глаза кстати светло-серые, большие и очень красивые в обрамлении густы рыжих ресниц, что выглядело очень необычно. Поглядывал он на меня с полным отсутствием интереса и холодным безразличием, что не особо вязалось с его дружелюбной улыбкой. Наигранно-дружелюбной.
Он явно скучал.
- Где я? – снова задала вопрос, закончив его разглядывать.
- В Хрустальном зале призыва, – коротко ответил он, как будто бы это должно было для меня прояснить все.
Я поморщилась. Очень информативно.
- Ты уже третья призванная, кого прикрепляют ко мне за этот месяц, я устал уже всем все объяснять, - лениво протянул он и рукой наконец убрал назад мешающие пряди.
- Призванная? – переспросила я, стараясь не отвлекаться на его руки… вспомнилось почему-то, что мужские руки были когда-то моей слабостью. С длинными пальцами, выступающими венами… и у него именно такое руки были, еще и с серебряными кольцами на пальцах. Такие красивые мужские руки в каком-то смысле даже утонченные, но совсем не женские, сильные и… в мозолях.
Да, была у меня когда-то такая странная любовь. Была…
Тряхнула головой прогоняя воспоминания, чтобы тут же сморщиться от боли. К моей радости уже не такой сильной.
Улыбка рыжеволосого пропала.
- Призванные, - он перестал подпирать голову рукой, - чаще всего люди, которых боги этого мира призывают из других миров с определенной целью в момент их смерти.
