ГЛАВА 1. Теперь ты попаданка
Я открыла глаза, когда меня лизнул дракон.
— Да блин горелый, где я?! — выдохнула я, вертя головой так, будто искала выход из дурдома, а потом проводив взглядом того самого маленького дракона, который куда-то улетел.
Вместо родных обоев с пожелтевшими цветочками и потолка с трещиной над кроватью меня окружал бескрайний луг. Над головой, искрясь и свистя, кружили феи, блестящие, словно тени из «Фикс Прайса», а вдали грациозно летали драконы. Я сидела, хлопала глазами и пыталась понять, не перебрала ли я вчера настолько, что теперь у меня персональный мультфильм вместо реальности. У меня внутри всё одновременно кричало: «Ого! Ничего себе! Да что это вообще такое?!» и «Мама, забери меня домой, я больше не буду!».
Я моргала и щипала себя за руку, но ничего не менялось: феи продолжали светиться и летать над головой, драконы парили на горизонте, а трава вокруг выглядела так подозрительно идеально, что в голове мелькнула мысль — может, я, пока храпела на барной стойке, случайно умерла и меня закинули в рекламу стирального порошка? Но потом до меня медленно начало доходить, что это не сон и не телевизор, и уж точно не экран в «Ленте» на отделе с обувью.
Последнее, что я помнила: сидела в баре с бокалом «Виски-кола», размазывала тушь по щекам и проклинала мужиков. Точнее, одного конкретного мужика, который оказался последней скотиной. Четыре года вместе! Четыре года я таскала домой пакеты с его любимыми пельменями, четыре года стирала носки, четыре года терпела, что он забывает о моём дне рождения, зато помнит про день выхода новой «ФИФЫ». И ради чего? Чтобы этот гад подло слетел с крючка и свалил к… бухгалтерше! К чертовой бухгалтерше!
Я прямо сейчас снова почувствовала, как у меня внутри всё закипает. Да я в тот вечер могла бы спокойно сжечь его сраный ноутбук с его сейвами. Или хотя бы разорвать в клочья его футболку с автографом какого-то забугорного футболиста, над которой он трясся, как над святыней. Но я вместо этого пошла в бар. Потому что я — женщина культурная. Ну, относительно. И что в итоге? В баре я ревела так, что барменша закатывала глаза и явно мысленно молилась, чтобы я поскорее сдохла на коврике у входа. Один мужик пытался подкатить ко мне со словами: «Девушка, а у вас очень красивые губы», на что я ему ответила, что они натуральные и бесплатные, и не ему меня оценивать. Короче, вечер был шикарный.
И вот теперь — пожалуйста! — я сижу на каком-то волшебном лугу, вокруг скачут единороги, феи чирикают, а драконы, видимо, дежурят, чтобы окончательно довести меня до инфаркта.
— Ну офигеть, — пробормотала я, обхватив голову руками. — Если это сон, то кто мне объяснит, где тут кнопка «проснуться»?
Но кнопки не было. Вместо этого появился он.
Я заметила блондина издалека: он шёл прямо по траве, и складывалось впечатление, будто земля сама подстраивалась под его шаги. Высокий, статный, волосы цвета поля пшеницы. Но самое главное — его наряд. На нём был длинный белоснежный плащ, расшитый золотыми узорами, которые так и переливались на солнце. Под плащом — туника до колен, тоже белая, с широким поясом из тёмной кожи, украшенным какими-то древними символами. На груди висел амулет, здоровенный, как крышка от кастрюли, с голубым камнем, сияющим, будто туда засунули фонарик. На руках поблёскивали браслеты с рунами, на пальцах — перстни. Даже сапоги у него были белые, и, самое обидное, не запачканные ни на грамм.
Я сидела и чувствовала себя полнейшей идиоткой в помятой футболке и кроссовках «за акцию» из спортмастера.
Он подошёл и остановился в паре шагов, улыбаясь так, будто у него была режиссёрская команда, следящая за тем, чтобы каждое движение выглядело идеально. Лицо — аккуратная картинка, волосы — как будто их только что выложили в витрину, а улыбка… улыбка была такая, что хотелось её или укусить, или попросить автограф.
— Эй, — сказал он, опуская голос до шелковистого шёпота, при котором у меня по коже пробежала неприлично приятная дрожь. — Ты в порядке? Выглядишь так, будто вчерашний виски хотел устроить с тобой долгую и нежную беседу, а ты не пошла на свидание.
Я моргнула и начала протягивать защитную стенку сарказма — старый знакомый приём, помогающий не расплакаться и не упасть в обморок от чужой симпатии.
— Знаешь, — ответила я, щурясь, — В принципе, всё нормально, если под «нормально» подразумевается «я на лугу, за мной наблюдают феи с блёстками и меня лизнул дракон». — Я посмотрела на промятые кроссовки и добавила с ехидством: — А ты кто такой? Акционер фабрики по производству блестяшек?
Он рассмеялся низко и медленно, будто хотел, чтобы смех растянулся и оставил после себя след.
— Ты, наверное, немного в замешательстве, — продолжил он, шагнув ближе. Его плащ колыхнулся, золотая вышивка засияла, и я почувствовала себя зрителем дешёвого мюзикла. — Но не бойся. Это другой мир, и тебе повезло: я здесь, чтобы помочь.
— Ага, конечно, — выдохнула я и встала на ноги, чтобы хотя бы не выглядеть совсем уж бомжихой на его фоне. — Скажи честно, у вас тут какая-то ролевка, и я случайно на косплей-ивент попала? Или ты в цирк опаздываешь?
Он засмеялся. Честное слово, у него даже смех был выверенный, будто репетировал перед зеркалом: ни громко, ни тихо, а ровно настолько, чтобы женщины в округе падали штабелями.
— Ты очень забавная, — сказал он. — Меня зовут Гарольд. И я человек, который умеет убирать сложности с дороги.
— Ага, значит, местный дворник, — пробормотала я, прищурившись. — Ну-ну, красиво, молодец.
— Дворник? — он склонил голову набок и так на меня посмотрел, будто я только что сказала нечто очаровательно-глупое, а он, бедняжка, обязан терпеливо любоваться. — Я скорее тот, кого сами боги этого мира попросили позаботиться о тебе.
Я поперхнулась воздухом.
— Подожди… боги? — переспросила я, вылупив глаза. — Ну да, конечно! У них же тут наверняка полный пакет услуг: драконы, феи, единороги и корпоративная программа «Пришёл — увидел — попал в сказку». И, конечно, к каждому туристу прикрепляется личный… как там тебя назвать? Инструктор по чудесам?
— Можно и так, — Гарольд улыбнулся так, что у меня на миг закололо в животе. — Но я предпочитаю «проводник». Видишь ли, ты пришла из иного мира, и здесь ты особенная. Тебе предстоит сыграть свою роль в этой истории, даже если ты ещё сама не понимаешь, какую.
— Особенная, — я фыркнула, закатив глаза. — Ну да, конечно. Всю жизнь в «Мире обуви» продавала сапоги, а теперь вдруг — особенная. Видимо, моя особая сила — угадывать размер ноги с первого взгляда.
— А ты недооцениваешь себя, — он смотрел так искренне, что хотелось верить каждому слову. — Я вижу в тебе нечто большее. У тебя в глазах отражается искра перемен.
— Это, милый, не искра, это последствия вчерашнего «Мохито XXL» в баре, — буркнула я, но он даже не моргнул.
— Знаешь, — продолжал Гарольд мягким, обволакивающим голосом, — Даже твои ошибки не случайны. Иногда горечь становится мостом к величию.
Я заморгала.
— То есть мой бывший… — я вдохнула поглубже и выдала с сарказмом: — ...С его сопливой любовницей — это, значит, орудие богов? Что ж, логично. Всю жизнь я подозревала, что высшие силы ненавидят меня.
Гарольд засмеялся снова, и смех был чуть насмешливый, чуть интимный, будто мы с ним давно знакомы и делимся своими тайнами.
— Иногда именно враги помогают нам раскрыться, — сказал он. — А иногда встреча с нужным человеком в нужный момент меняет всё.
— Угу, а иногда нужный человек ворует твои чипсы в общаге и больше никогда их не возвращает, — парировала я.
Он наклонился ближе и заговорил почти шёпотом:
— Ты не представляешь. Ты пришла сюда — и всё вокруг ожило. Даже воздух другой. Это не случайность, это дар.
Я уставилась на него, пытаясь понять: он реально это говорит или просто профессионально подкатывает? Но, если честно, выглядел он так, что даже если бы сказал: «Наташа, на тебе космические носки, и ими ты спасёшь Вселенную», — я бы, наверное, кивнула и сказала: «Ну ладно, допустим».
— Ладно, Гарольд, — сказала я, сглотнув, — Допустим, я тебе верю. Но куда мы идём?
Он протянул мне руку — ладонь идеальная, длинные пальцы, ногти будто из салона.
— Я хочу показать тебе место силы, — ответил он. — Храм, где боги благословляют избранных. Там ты сможешь почувствовать настоящую магию этого мира.
Я прищурилась:
— Храм, говоришь? Надеюсь, там не заставят снимать обувь? Потому что я, конечно, могу, но носки у меня с дыркой, и это будет позор на весь магический мир.
Он снова улыбнулся так, что мои коленки чуть не сдали позиции.
— Не переживай, — сказал он, — боги смотрят не на носки, а на душу.
— Ну тогда у меня шансов никаких, — хмыкнула я.
И мы двинулись по тропинке. Гарольд шёл чуть впереди, излучая уверенность, а я тащилась за ним, краем глаза разглядывая, как солнечные лучи играют на его белокурых волосах. Чёрт побери, он реально выглядел так, будто его специально наняли для соблазнения доверчивых дурочек вроде меня.
За деревьями показался храм. Огромное здание из белого камня, украшенное резными колоннами и витражами, переливающимися всеми цветами радуги. Купол сиял, будто его отполировали гигантские феи. По стенам тянулись барельефы с крылатыми существами, а вход охраняли статуи богинь с лицами настолько идеальными, что мне захотелось крикнуть: «Сколько фотошопа вы туда вбухали?»
Внутри было ещё круче: свет струился сквозь витражи, раскладываясь на тысячи радужных зайчиков, которые скакали по полу. Пол блестел так, что я опасалась, как бы не поскользнуться. А потолок уходил ввысь, словно хотел намекнуть: «Смотри, смертная, вот где настоящий пафос».
— Красиво, — выдохнула я, озираясь. — Прямо как если бы Икея решила заняться храмами.
Гарольд усмехнулся и шагнул вперёд, показывая мне путь по мраморному полу, который холодил подошвы.
— Здесь ты сможешь почувствовать свою силу, — произнёс он почти торжественно, но всё с той же мягкой харизмой. — Здесь каждый камень хранит память об тех, кто приходили до тебя.
И, черт возьми, он говорил так, что хотелось верить. Даже мне. Даже после всего.
Храм был пустым, как холодильник в студенческой общаге. Свет лился сквозь витражи в вычурных узорах, разноцветные блики бегали по стенам, а в воздухе висела торжественная тишина. Я крутила головой и думала, что если сейчас откуда-то сверху заговорит голос «богов», то это будет как минимум в стиле диснеевской мультипликации — и почему-то мне стало очень смешно и страшно одновременно.
Гарольд же стоял чуть позади, и его улыбка стала какой-то слишком правильной. Вот прям как у тех красавчиков из рекламы жевательной резинки, которые так широко улыбаются, что тебе сразу хочется проверить — точно ли у них все зубы свои.
— Наташа, — протянул он голосом, от которого у меня внутри против воли шевельнулась наивная дурочка, готовая поверить в сказку. — Боги выбрали тебя. Но иногда… чтобы очистить дорогу, нужно убрать с неё препятствия.
Я на секунду задумалась, что именно во мне может быть препятствием. Может, мои кроссовки с «Дикой орхидеи», купленные по скидке? Или то, что у меня в Питере подруга постоянно занимала деньги и не отдавала?
Но ответа я дать не успела. Гарольд шагнул ближе, рука его скользнула к мечу на поясе, и всё произошло так быстро, что я даже ахнуть толком не успела. Он выхватил клинок, блеснувший в лучах витражного света, и, судя по выражению его лица, планировал не махнуть им ради профилактики, а конкретно снести мне голову.
— Эй! — выдохнула я, пятясь к колонне. — Ты что, из кастинга «Ведьмака» сбежал?! Я ж тебе понравиться должна, а не в антиквариат превратиться!
Гарольд не отвечал. Его глаза стали холодными, как лёд в моём недопитом «Мохито» из бара. Меч взлетел — и я реально увидела свою смерть, как в замедленной съёмке.
…И тут в тишине храма раздался короткий резкий звук, будто кто-то сорвал скрипку на фальшивой ноте. Из тени колонн вынырнул мужчина, и если Гарольд был картинным ангелом для женских грёз, то этот новенький был скорее из разряда «детектив из викторианского романа, который вечно знает больше, чем говорит». Высокий, плечистый, с длинным чёрным пальто, волосы угольно-чёрные, взгляд — стальной, такой, что в нём можно было утонуть и при этом ещё и испугаться.
В его руках сверкнули два кинжала, и прежде чем Гарольд успел закончить своё шоу с мечом, новенький врезался в бой, как будто всё происходило на репетиции. Металл звякнул о металл, искры сыпанулись, и я только присела, прикрывая голову руками, чтобы меня ненароком не задело.
— Кто ты, чёрт возьми?! — рявкнул Гарольд, отмахиваясь мечом.
— Тот, кто испортит тебе вечер, — сухо ответил незнакомец и молниеносным движением кинул метательный нож, который едва не впечатался Гарольду в плечо. Тот успел отбить, но потерял равновесие.
И начался настоящий танец. Гарольд размахивал мечом, красивым, блестящим, вычурным, как будто он им в основном фотосессии устраивал. Но детективчик действовал иначе: не силой, а точностью, каждым движением будто выверяя геометрию боя. Он крутился, скользил, кидал ножи так, что те звенели, врезаясь в колонны, и каждый раз едва не доставали Гарольда.
Я стояла, как заворожённая, и, честно, уже не понимала, кого мне хочется поддержать. Один — блондинистый бог, другой — черноволосый демон с глазами, в которых прятался весь криминал Лондона XIX века.
Но решение приняли кинжалы. Один из них, отражённый Гарольдом, пронёсся над моей головой, второй же вонзился в его бок. Гарольд охнул, осел на колени, но всё же поднял меч в последней отчаянной попытке. Тогда незнакомец шагнул вперёд и коротким, точным ударом перерезал ему горло.
Гарольд захрипел, уронил клинок и рухнул на каменные плиты, распластавшись, как испорченная экшн-фигурка.
Тишина снова заполнила храм.
Я, дрожащими руками отцепив волосы, которые в ужасе дёрнула в пучок, только смогла выдохнуть:
— Офигеть… — и почему-то добавила: — А я ведь даже номер телефона у него не успела взять…
Черноволосый поднял на меня глаза, холодные и пугающе спокойные, и в этот момент я поняла: мой персональный фильм ужасов только что поменял жанр, но легче от этого точно не стало.
Он даже не дал мне толком опомниться. Буквально в следующий миг я уже висела на руках у этого черноволосого незнакомца, как мешок картошки, только гораздо более истеричный и орущий. Он вынес меня из храма, будто я была пушинкой, хотя, между прочим, моя пушинка вечно показывала на весах цифру, от которых я морщилась и винила пирожки с повидлом.
— Эй! — возмутилась я, пытаясь дёргаться. — Я сама могу ходить! Отпусти! Я тебе что, Золушка, которую нужно тащить с бала до тыквы?!
— Если хочешь жить — молчи и слушай, — сухо бросил он и накинул мне на голову какой-то чёрный плащ с капюшоном. Ткань пахла дымом и чем-то мужским, резким, словно дорогим лосьоном после бритья, и я моментально перестала возражать: запах хороших духов на мужике всегда сбивает мне настрой на скандал.
— А если я не хочу жить? — пробурчала я, но он даже не посмотрел.
— Тогда иди обратно в храм и обними труп. — Он поджал губы и наконец назвал своё имя: — Я Марк.
Меня это имя слегка озадачило. Ну, знаете, я ожидала чего-то вроде «Лорд фон Леголас Теневой Клык» или хотя бы «Арканумус», а тут Марк. Как сосед из третьего подъезда.
