Какие бесы заставили Алису в ту ночь заняться с Чиро тантрическим сексом? Никто не задавал ей этого вопроса, потому что некому было задать. Но на страшном суде, которого не будет, черти обхохочутся до слез, когда дойдет дело до разбора ее грехов.
Взрослая женщина, которая не хочет серьезных и длительных отношений, а также абсолютно искренне желает мужчине счастья с его будущей женой, и ни в коем случае не хочет помешать этому браку — так вот она, зная, что мужчина этот уже растревожен ею, устраивает ночь, которую оба они никогда не смогут забыть. Кому ты будешь рассказывать, Алиса, что не хотела ничего плохого, а просто настроение было такое: зажечь свечи, включить нежные инструментальные мелодии, намазать маслом своего партнера и целый час делать ему тайский массаж, а потом неторопливо и бережно учить его вещам, прямо противоположным тем, которыми вы тешили друг друга в предыдущую ночь. Долго смотреть в глаза, дышать вместе, разговаривать на самые сокровенные темы, без иронии и сарказма, без уверток и умалчиваний, осторожно и медленно соприкасаться друг с другом, растворяясь в медленной сладкой неге.
Ты же случайно вспомнила те тридцать шесть вопросов, честно отвечая на которые, люди становятся близки друг другу. Конечно, ты ничего не имела в виду, Аннушка, ровно ничего.
Проснувшись от звонка будильника, они еще несколько минут лежали, просто глядя друг другу в глаза.
— У тебя сегодня день, полный хлопот? — спросила Алиса.
— Завтрак. Тренировка. Интервью на телевидении. Ланч. Встреча с местным фан-клубом. Отдых. Ужин. Концерт. Через несколько часов после концерта — самолет в Белград. Я правильно понимаю, что ты со мной полететь не можешь, из-за отсутствия документов?
— Конечно, не могу.
— Тогда — когда мы увидимся?
— Вечером, после концерта.
— А потом?
Алиса села на кровати, спиной к Чиро. Протянула руку назад, взяла его ладонь в свою и тихонько сжала. Теперь ответить нужно было правильно.
— В современном мире люди могут увидеться, когда захотят, — мягко сказала она. — Теперь это — не проблема. И мы с тобой не будем делать из этого проблему.
Она повернула голову и улыбнулась.
— Ты бросишь меня? — спокойно спросил Чиро, не отвечая на ее улыбку.
Алиса вдруг почувствовала ком в горле, сердце ее укатилось куда-то вниз и она растерялась.
— Я…, — Алиса остановилась, не зная, что сказать. Она потянулась к полотенцу, оставленному на стуле возле кровати и завернулась в него. — Я не знаю. У меня нет ответа.
— Ты любишь меня?
— Мы провели прекрасные дни вместе, — Алиса нежно погладила его по руке. — Я всегда буду их помнить. Но сегодня ночью мы расстанемся. И я не знаю, что будет дальше. Наверно, каждый из нас продолжит свою жизнь.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Алиса молчала, покусывая губы.
— Кстати, а почему ты все время кутаешься? Тебе холодно?
— Что?
— Ты постоянно заворачиваешься то в простыни, то в полотенца. Почему?
Чиро протянул руку и стащил с Алисы полотенце. Она инстинктивно схватила одеяло и прикрыла грудь.
— Мы уже несколько дней спим вместе, почему ты закрываешься?
— Солнце, в моем возрасте женщине уже хочется кое-что спрятать, а не выставлять на показ.
— Солнце, и в твоем возрасте женщина выглядит прекрасно, если следит за собой, — Чиро наставительно помахал у нее пред носом указательным пальцем и отобрал одеяло.
— Я тебя сейчас за палец укушу, — пообещала Алиса, которая, будучи обнаженной, в самом деле чувствовала себя не очень комфортно.
— Поздно кусаться, — сухо сказал Чиро. — Поезд уехал, и ты в него не села.
С этими словами он встал с кровати и ушел в душ.
Встретились они только поздно вечером. За день, проведенный в одиноких прогулках по городу, Алиса укрепилась духом, обрела прежнюю ясную уверенность и твердо решила поставить точку в отношениях с Чиро, чтобы парень не дай бог, не наделал никаких глупостей. Пусть не сомневается, что у них с Алисой никакого продолжения не будет.
За поздним ужином в ресторане мужчины обсуждали футбольный чемпионат и шансы «Барселоны», за которую они все вместе болели, потом переключились на новинки автопрома и сцепились в жарком споре о преимуществах моделей кроссоверов. Чиро не обращал на Алису ни малейшего внимания и даже не смотрел в ее сторону. Значит, проделал за день ту же внутреннюю работу, что и она, подготовился к расставанию. Ну что ж, отлично. Оставалось переждать еще пару часов, а утром она вернется в столицу.
— Привет, жидовка.
Алиса в изумлении обернулась. Рядом с ней, слегка покачиваясь, стоял высокий, накачанный, но сильно нетрезвый парень в синей футболке, заляпанной пятнами соуса. Парень говорил по-русски и несомненно был соотечественником. Настроен он был весьма недружелюбно.
— Вы кто?
— Конь в пальто. Че, жидовка поганая, теперь в Болгарии пидоров своих рисуешь? Эти трое — твои натурщики? Суют друг другу, а ты шедевр, б… пишешь?
Твою ж мать. Откуда он только взялся здесь. Пьяный русский антисемит и гомофоб, топит за традиционные русские ценности и готов набить морду любому, кто не согласен. Надо было срочно звать на помощь охрану отеля, но сколько Алиса не крутила головой по сторонам, в зале ресторана были только официанты в накрахмаленных белых рубашках. Вид у официантов был неубедительный, помощи от них не будет. Музыканты продолжали разговор, не замечая пока нависшей над ними угрозы.
Алиса решила попробовать увести парня из зала.
— Тебя как зовут? — дружелюбно спросила она.
— Ну, Толян, а че?
— Толян, пойдем, выйдем в сад, воздухом подышим. Обсудим мое искусство.
— В жопу твое еб… е искусство.
— Ну в жопу, так в жопу. Пойдем, объяснишь мне, в чем я неправа.
— Неправа?! — Толик заорал во весь голос, и вся троица недоуменно обернулась, заметив, наконец, присутствие постороннего человека. — В том, что ты пидорасов, сука, рисуешь! Сидишь тут с ними, базаришь, тварь еврейская!
— Они не геи, — спокойно сказала Алиса.
Объяснять придурку, что она тоже не еврейка, Алиса не собиралась. Выходя замуж, она взяла фамилию мужа и с тех пор ей время от времени случалось изумляться неадекватным реакциям с виду вроде бы совершенно нормальных людей. Хотя Толик на нормального не тянул.
Понимая, что пьяного, закусившего удила гомофоба словами не убедишь, Алиса быстро застучала пальцем по экрану телефона.
— Подожди, десять сек. Вот, видишь фотки — у этого парня есть девушка. Он на ней женится через неделю. Вот другой — видишь, сколько девушек его сразу обнимает? Вот третий — со своей подругой. Короче, они нормальные пацаны.
Толик пыхтел, по-прежнему раскачиваясь над ней. Отвязываться просто так, он конечно не собирался, но, вроде бы, начал сдавать обороты.
— Алиса…
Она обернулась и увидела бледное лицо Чиро, смотревшего на нее огромными глазами.
— Алиса, что это значит? Ты показывала ему фотографии Лолы? Ты о ней знаешь?! Кто этот парень?
— Мой большой поклонник, — мрачно ответила она по-испански сразу на четвертый вопрос, поскольку первые три были риторическими. — Высоко ценит мое искусство.
— Врать не надо, — также по-испански неожиданно сказал Толик. — Ты, сука, геев и лесб рисуешь, а я их на дух не перевариваю. Алиса, б…ь, Кац. Выставки в Европе. Вся Европа уже под этими гондонами.
— Толик, у тебя сигареты есть? — спросила Алиса.
— Ну, есть, а что?
— Курить хочу. Пойдем в сад.
— Ты еще и куришь? — возмутился Чиро. — Может есть еще что-нибудь, что я о тебе не знаю?
— Да в общем-то почти ничего не знаешь, — рассеяно сказала Алиса, выбираясь из- за стола. — Ну то есть ты меня отлично знаешь, но только с одной стороны. С той, которая тебя наиболее интересует. Пойдем!
Она кивнула Толику и решительно направилась к стеклянным дверям, выходящим на террасу, за которой журчал невидимый в темноте южной ночи фонтан, украшенный статуей русалки. Толику ничего не оставалось, как поплестись вслед за ней, спотыкаясь о стулья, которые, как нарочно, подворачивались ему под ноги.
— Алиса Кац. Геи и лесбиянки, — задумчиво сказал Кристиан. — Мне кажется, я что-то такое видел в сети.
Он достал айфон и через минуту уже читал нужный сайт.
— В январе-феврале в ряде европейских городов с успехом прошли выставки русской художницы Алисы Кац под названием «Другая любовь», — зачитал он приятелям. — Творчество Алисы Кац посвящено представителям сексуальных меньшинств. В России творчество Алисы Кац считается пропагандой гомосексуализма, в связи с чем она не может показывать публике свои картины у себя на родине. В конце февраля серия выставок в Европе была прервана в связи со всеобщим локдауном. Так, сведения о художнике… родилась в …, блин, ей правда, тридцать пять, я думал, она шутит. Имеет образование психолога, заканчивала художественную академию… Упс! Это как понимать?
Кристиан поднял голову и озадаченно уставился на Чиро.
— Ты знал, что она замужем? — недоуменно спросил он.
— Что?! — Чиро выхватил телефон из рук Кристиана и в ужасе уставился на экран. — Maldita sea!7 — он вскочил на ноги и огляделся. — Куда они ушли?
— Сядь на место, — сухо сказал Рафаэль.
— Что?!
— Ты не можешь упрекать Алису в том, что она не рассказала тебе о муже. Ты ей про свою невесту тоже не рассказывал. Так что вы оба хороши. Сядь и успокойся.
Ноздри Чиро нервно раздувались, но он послушался и плюхнулся снова на стул.
— Maldita sea, — продолжал бормотать он. — Она поэтому меня бросает? Потому что хочет вернутся к мужу? Потому что она его любит?
— Чиро, — Кристиан переглянулся с Рафаэлем. — Я думал, это просто маленькое любовное приключение, разве нет? Вроде бы ты должен быть доволен, что все так мирно заканчивается.
Чиро раздраженно уставился на них обоих.
— Добрый вечер, сеньоры — красивый импозантный мужчина лет сорока, незаметно подошедший к их столику, сиял белоснежной улыбкой. Занятые разговором, они не заметили его приближения.
— Добрый вечер. Вам автограф? — вежливо спросил Рафаэль.
— Нет, благодарю. Вы не подскажете, где я могу найти Алису? Я узнал от нашего общего знакомого, что она путешествует с вами, но к сожалению, у меня нет ее нового номера телефона.
— Кажется, она вышла в сад, — Кристиан кивнул в сторону стеклянных дверей.
— Спасибо, — незнакомец слегка поклонился и направился к выходу.
— Зачем ты сказал ему? — прошептал Чиро.
— В смысле?
— Это, наверно, ее муж. По возрасту подходит. Он ее сейчас увезет домой.
Он выскочил из-за стола, собираясь броситься вслед за уходящим незнакомцем.
— Чиро! — с досадой окликнул его Кристиан. — Совсем мозг отключился, что ли? Ну как муж может не знать номер телефона жены? И потом, общий знакомый — это только Микаэль может быть, танцовщик, а он про мужа тоже был не в курсе.
Чиро остановился, размышляя.
— Тогда еще один любовник, — сделал он вывод. — Или метит в таковые.
Он решительно направился к дверям, за которыми уже скрылся новый соперник. Друзья переглянулись, покачали головами и отправились следом.
Выйдя на террасу, они увидели чуть в стороне, по фонарем, рядом с работающим фонтаном, Алису и долговязого парня в грязной футболке, который прицепился к ней в ресторане. Парень бросил сигарету на землю и схватил Алису за волосы, пригибая ее к земле. Алиса шипела, материлась и извернувшись, ухитрилась пнуть мерзавца по лодыжке, но слишком слабо. В ответ негодяй врезал ей кулаком в солнечное сплетение и девушка согнулась пополам, задыхаясь.
Первым к месту битвы подоспел импозантный незнакомец. Подбежав к дерущимся, он отвесил пару тумаков нападавшему, потом выкрутил ему руку и окунул головой в фонтан. Парень сопротивлялся, но сил у него, пьяного, было явно меньше. Подбежавший Чиро остановился в двух шагах от них, переводя взгляд с задыхающейся Алисы, державшейся руками за живот, на мужчину, безжалостно топившего в бассейне своего земляка.
Через минуту незнакомец вынул голову противника из воды и, дав ему прокашляться, спросил по-русски:
— Ты кто?
— Конь в пальто. Х..й в лото. Отпусти меня!
— Сначала извинишься перед девушкой. А там посмотрим.
— Да пошла она! Лярва лгбтэшная. Подстилка для пид… в.
— Так, суть конфликта начинает проясняться. Тебе не нравится творчество Алисы? Ты видел ее картины?
— В жопу ее х… во творчество!
— Значит, картины ты не видел. Но при этом все равно категорически не согласен с тем, что на них нарисовано?
— На х..е я вертел ее картины!
— Какой, однако, однообразный слог, — заметил мужчина и снова окунул Толика в фонтан.
Тем временем Алиса пришла в себя и с изумлением смотрела на неожиданного помощника.
— Дима! — воскликнула она тоже по-русски. — Откуда ты здесь?
— Мика мне позвонил. Сообщил, что ты, оказывается, жива. Тусишь в Варне с какими-то испанцами, без денег, без документов, официанткой работаешь. Ну, я сел на самолет и прилетел. Заберу тебя домой сегодня.
— Меня не выпустят через границу без паспорта.
Дима загадочно улыбнулся.
— А вы его не утопите? — спросил Рафаэль, подходя ближе.
Дима перевел взгляд на барахтавшееся в его мощных руках тело.
— Нет, — переходя на английский, сказал он. — Нельзя. А то начнутся демонстрации с лозунгами «жизнь натуралов имеет значение».
С этими словами он вытащил мокрого Толика из воды.
— Ну что, будем извиняться, гетеросексуальный ты наш, или продолжим водные процедуры?
— Пусть катится, — с отвращением сказала Алиса. — На кой черт мне извинения этого быдлана?
— Ладно. Пошел вон отсюда, придурок.
Дима с силой толкнул Толика вперед, тот упал на землю, встал на корточки, помотал головой, отплевываясь и, кое-как поднявшись, с трудом удерживая равновесие, побрел прочь, бормоча матерные ругательства. «Еще увидимся, жидовская морда!» — крикнул он и растворился в темноте.
Между тем Дима, избавившийся от необходимости удерживать мокрое туловище, полез рукой во внутренний карман пиджака.
— Супрайз! — сияя улыбкой, он протянул Алисе картонную книжку в красной обложке.
Она, не веря своим глазам взяла в руки паспорт, и открыв, увидела свое фото.
— Дима, — прошептала она, — Дима, как это возможно? Они же только через неделю обещали сделать!
— Да ты посмотри повнимательнее, — улыбнулся ее старинный приятель. — Это же твой старый паспорт, а не новый.
Алиса смотрела на него в полнейшем недоумении, и Дима, укоризненно покачав головой, пояснил:
— Твой муж, хоть и сучок вонючий, но паспорт, слава богу, не выбросил. Он его дома держал, в ящике стола. Я забрал.
Алиса бросилась к Диме, обхватила его руками и спрятала лицо на груди, содрогаясь в неудержимых рыданиях. Он нежно обнял ее и поглаживая по спине, ласково шептал:
— Все хорошо, милая, все хорошо. Все закончилось. Завтра ты будешь дома.
Порыдав еще несколько минут, Алиса неохотно оторвалась от широкой теплой груди друга, и, вытирая лицо платком, который он ей дал, призналась:
— Я и сама не думала, что я так устала от этого всего. Я думала, я справляюсь.
— Ты справляешься, — спокойно сказал Дима. — И как всегда сама, без посторонней помощи. Скажи, почему ты мне не позвонила?
— Я не помню твой номер наизусть, а телефон мой тоже уехал в Россию, с остальными вещами. Мне доктор в больнице подарил свой старый мобильник в качестве извинения за то, что они записали меня в покойники.
— А имя мое ты тоже забыла? Не могла написать мне в любую социальную сеть? Или любому из своих друзей? Или заставить своего придурка мужа привезти тебе паспорт?
Взрослая женщина, которая не хочет серьезных и длительных отношений, а также абсолютно искренне желает мужчине счастья с его будущей женой, и ни в коем случае не хочет помешать этому браку — так вот она, зная, что мужчина этот уже растревожен ею, устраивает ночь, которую оба они никогда не смогут забыть. Кому ты будешь рассказывать, Алиса, что не хотела ничего плохого, а просто настроение было такое: зажечь свечи, включить нежные инструментальные мелодии, намазать маслом своего партнера и целый час делать ему тайский массаж, а потом неторопливо и бережно учить его вещам, прямо противоположным тем, которыми вы тешили друг друга в предыдущую ночь. Долго смотреть в глаза, дышать вместе, разговаривать на самые сокровенные темы, без иронии и сарказма, без уверток и умалчиваний, осторожно и медленно соприкасаться друг с другом, растворяясь в медленной сладкой неге.
Ты же случайно вспомнила те тридцать шесть вопросов, честно отвечая на которые, люди становятся близки друг другу. Конечно, ты ничего не имела в виду, Аннушка, ровно ничего.
***
Проснувшись от звонка будильника, они еще несколько минут лежали, просто глядя друг другу в глаза.
— У тебя сегодня день, полный хлопот? — спросила Алиса.
— Завтрак. Тренировка. Интервью на телевидении. Ланч. Встреча с местным фан-клубом. Отдых. Ужин. Концерт. Через несколько часов после концерта — самолет в Белград. Я правильно понимаю, что ты со мной полететь не можешь, из-за отсутствия документов?
— Конечно, не могу.
— Тогда — когда мы увидимся?
— Вечером, после концерта.
— А потом?
Алиса села на кровати, спиной к Чиро. Протянула руку назад, взяла его ладонь в свою и тихонько сжала. Теперь ответить нужно было правильно.
— В современном мире люди могут увидеться, когда захотят, — мягко сказала она. — Теперь это — не проблема. И мы с тобой не будем делать из этого проблему.
Она повернула голову и улыбнулась.
— Ты бросишь меня? — спокойно спросил Чиро, не отвечая на ее улыбку.
Алиса вдруг почувствовала ком в горле, сердце ее укатилось куда-то вниз и она растерялась.
— Я…, — Алиса остановилась, не зная, что сказать. Она потянулась к полотенцу, оставленному на стуле возле кровати и завернулась в него. — Я не знаю. У меня нет ответа.
— Ты любишь меня?
— Мы провели прекрасные дни вместе, — Алиса нежно погладила его по руке. — Я всегда буду их помнить. Но сегодня ночью мы расстанемся. И я не знаю, что будет дальше. Наверно, каждый из нас продолжит свою жизнь.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Алиса молчала, покусывая губы.
— Кстати, а почему ты все время кутаешься? Тебе холодно?
— Что?
— Ты постоянно заворачиваешься то в простыни, то в полотенца. Почему?
Чиро протянул руку и стащил с Алисы полотенце. Она инстинктивно схватила одеяло и прикрыла грудь.
— Мы уже несколько дней спим вместе, почему ты закрываешься?
— Солнце, в моем возрасте женщине уже хочется кое-что спрятать, а не выставлять на показ.
— Солнце, и в твоем возрасте женщина выглядит прекрасно, если следит за собой, — Чиро наставительно помахал у нее пред носом указательным пальцем и отобрал одеяло.
— Я тебя сейчас за палец укушу, — пообещала Алиса, которая, будучи обнаженной, в самом деле чувствовала себя не очень комфортно.
— Поздно кусаться, — сухо сказал Чиро. — Поезд уехал, и ты в него не села.
С этими словами он встал с кровати и ушел в душ.
***
Встретились они только поздно вечером. За день, проведенный в одиноких прогулках по городу, Алиса укрепилась духом, обрела прежнюю ясную уверенность и твердо решила поставить точку в отношениях с Чиро, чтобы парень не дай бог, не наделал никаких глупостей. Пусть не сомневается, что у них с Алисой никакого продолжения не будет.
За поздним ужином в ресторане мужчины обсуждали футбольный чемпионат и шансы «Барселоны», за которую они все вместе болели, потом переключились на новинки автопрома и сцепились в жарком споре о преимуществах моделей кроссоверов. Чиро не обращал на Алису ни малейшего внимания и даже не смотрел в ее сторону. Значит, проделал за день ту же внутреннюю работу, что и она, подготовился к расставанию. Ну что ж, отлично. Оставалось переждать еще пару часов, а утром она вернется в столицу.
— Привет, жидовка.
Алиса в изумлении обернулась. Рядом с ней, слегка покачиваясь, стоял высокий, накачанный, но сильно нетрезвый парень в синей футболке, заляпанной пятнами соуса. Парень говорил по-русски и несомненно был соотечественником. Настроен он был весьма недружелюбно.
— Вы кто?
— Конь в пальто. Че, жидовка поганая, теперь в Болгарии пидоров своих рисуешь? Эти трое — твои натурщики? Суют друг другу, а ты шедевр, б… пишешь?
Твою ж мать. Откуда он только взялся здесь. Пьяный русский антисемит и гомофоб, топит за традиционные русские ценности и готов набить морду любому, кто не согласен. Надо было срочно звать на помощь охрану отеля, но сколько Алиса не крутила головой по сторонам, в зале ресторана были только официанты в накрахмаленных белых рубашках. Вид у официантов был неубедительный, помощи от них не будет. Музыканты продолжали разговор, не замечая пока нависшей над ними угрозы.
Алиса решила попробовать увести парня из зала.
— Тебя как зовут? — дружелюбно спросила она.
— Ну, Толян, а че?
— Толян, пойдем, выйдем в сад, воздухом подышим. Обсудим мое искусство.
— В жопу твое еб… е искусство.
— Ну в жопу, так в жопу. Пойдем, объяснишь мне, в чем я неправа.
— Неправа?! — Толик заорал во весь голос, и вся троица недоуменно обернулась, заметив, наконец, присутствие постороннего человека. — В том, что ты пидорасов, сука, рисуешь! Сидишь тут с ними, базаришь, тварь еврейская!
— Они не геи, — спокойно сказала Алиса.
Объяснять придурку, что она тоже не еврейка, Алиса не собиралась. Выходя замуж, она взяла фамилию мужа и с тех пор ей время от времени случалось изумляться неадекватным реакциям с виду вроде бы совершенно нормальных людей. Хотя Толик на нормального не тянул.
Понимая, что пьяного, закусившего удила гомофоба словами не убедишь, Алиса быстро застучала пальцем по экрану телефона.
— Подожди, десять сек. Вот, видишь фотки — у этого парня есть девушка. Он на ней женится через неделю. Вот другой — видишь, сколько девушек его сразу обнимает? Вот третий — со своей подругой. Короче, они нормальные пацаны.
Толик пыхтел, по-прежнему раскачиваясь над ней. Отвязываться просто так, он конечно не собирался, но, вроде бы, начал сдавать обороты.
— Алиса…
Она обернулась и увидела бледное лицо Чиро, смотревшего на нее огромными глазами.
— Алиса, что это значит? Ты показывала ему фотографии Лолы? Ты о ней знаешь?! Кто этот парень?
— Мой большой поклонник, — мрачно ответила она по-испански сразу на четвертый вопрос, поскольку первые три были риторическими. — Высоко ценит мое искусство.
— Врать не надо, — также по-испански неожиданно сказал Толик. — Ты, сука, геев и лесб рисуешь, а я их на дух не перевариваю. Алиса, б…ь, Кац. Выставки в Европе. Вся Европа уже под этими гондонами.
— Толик, у тебя сигареты есть? — спросила Алиса.
— Ну, есть, а что?
— Курить хочу. Пойдем в сад.
— Ты еще и куришь? — возмутился Чиро. — Может есть еще что-нибудь, что я о тебе не знаю?
— Да в общем-то почти ничего не знаешь, — рассеяно сказала Алиса, выбираясь из- за стола. — Ну то есть ты меня отлично знаешь, но только с одной стороны. С той, которая тебя наиболее интересует. Пойдем!
Она кивнула Толику и решительно направилась к стеклянным дверям, выходящим на террасу, за которой журчал невидимый в темноте южной ночи фонтан, украшенный статуей русалки. Толику ничего не оставалось, как поплестись вслед за ней, спотыкаясь о стулья, которые, как нарочно, подворачивались ему под ноги.
— Алиса Кац. Геи и лесбиянки, — задумчиво сказал Кристиан. — Мне кажется, я что-то такое видел в сети.
Он достал айфон и через минуту уже читал нужный сайт.
— В январе-феврале в ряде европейских городов с успехом прошли выставки русской художницы Алисы Кац под названием «Другая любовь», — зачитал он приятелям. — Творчество Алисы Кац посвящено представителям сексуальных меньшинств. В России творчество Алисы Кац считается пропагандой гомосексуализма, в связи с чем она не может показывать публике свои картины у себя на родине. В конце февраля серия выставок в Европе была прервана в связи со всеобщим локдауном. Так, сведения о художнике… родилась в …, блин, ей правда, тридцать пять, я думал, она шутит. Имеет образование психолога, заканчивала художественную академию… Упс! Это как понимать?
Кристиан поднял голову и озадаченно уставился на Чиро.
— Ты знал, что она замужем? — недоуменно спросил он.
— Что?! — Чиро выхватил телефон из рук Кристиана и в ужасе уставился на экран. — Maldita sea!7 — он вскочил на ноги и огляделся. — Куда они ушли?
— Сядь на место, — сухо сказал Рафаэль.
— Что?!
— Ты не можешь упрекать Алису в том, что она не рассказала тебе о муже. Ты ей про свою невесту тоже не рассказывал. Так что вы оба хороши. Сядь и успокойся.
Ноздри Чиро нервно раздувались, но он послушался и плюхнулся снова на стул.
— Maldita sea, — продолжал бормотать он. — Она поэтому меня бросает? Потому что хочет вернутся к мужу? Потому что она его любит?
— Чиро, — Кристиан переглянулся с Рафаэлем. — Я думал, это просто маленькое любовное приключение, разве нет? Вроде бы ты должен быть доволен, что все так мирно заканчивается.
Чиро раздраженно уставился на них обоих.
— Добрый вечер, сеньоры — красивый импозантный мужчина лет сорока, незаметно подошедший к их столику, сиял белоснежной улыбкой. Занятые разговором, они не заметили его приближения.
— Добрый вечер. Вам автограф? — вежливо спросил Рафаэль.
— Нет, благодарю. Вы не подскажете, где я могу найти Алису? Я узнал от нашего общего знакомого, что она путешествует с вами, но к сожалению, у меня нет ее нового номера телефона.
— Кажется, она вышла в сад, — Кристиан кивнул в сторону стеклянных дверей.
— Спасибо, — незнакомец слегка поклонился и направился к выходу.
— Зачем ты сказал ему? — прошептал Чиро.
— В смысле?
— Это, наверно, ее муж. По возрасту подходит. Он ее сейчас увезет домой.
Он выскочил из-за стола, собираясь броситься вслед за уходящим незнакомцем.
— Чиро! — с досадой окликнул его Кристиан. — Совсем мозг отключился, что ли? Ну как муж может не знать номер телефона жены? И потом, общий знакомый — это только Микаэль может быть, танцовщик, а он про мужа тоже был не в курсе.
Чиро остановился, размышляя.
— Тогда еще один любовник, — сделал он вывод. — Или метит в таковые.
Он решительно направился к дверям, за которыми уже скрылся новый соперник. Друзья переглянулись, покачали головами и отправились следом.
Выйдя на террасу, они увидели чуть в стороне, по фонарем, рядом с работающим фонтаном, Алису и долговязого парня в грязной футболке, который прицепился к ней в ресторане. Парень бросил сигарету на землю и схватил Алису за волосы, пригибая ее к земле. Алиса шипела, материлась и извернувшись, ухитрилась пнуть мерзавца по лодыжке, но слишком слабо. В ответ негодяй врезал ей кулаком в солнечное сплетение и девушка согнулась пополам, задыхаясь.
Первым к месту битвы подоспел импозантный незнакомец. Подбежав к дерущимся, он отвесил пару тумаков нападавшему, потом выкрутил ему руку и окунул головой в фонтан. Парень сопротивлялся, но сил у него, пьяного, было явно меньше. Подбежавший Чиро остановился в двух шагах от них, переводя взгляд с задыхающейся Алисы, державшейся руками за живот, на мужчину, безжалостно топившего в бассейне своего земляка.
Через минуту незнакомец вынул голову противника из воды и, дав ему прокашляться, спросил по-русски:
— Ты кто?
— Конь в пальто. Х..й в лото. Отпусти меня!
— Сначала извинишься перед девушкой. А там посмотрим.
— Да пошла она! Лярва лгбтэшная. Подстилка для пид… в.
— Так, суть конфликта начинает проясняться. Тебе не нравится творчество Алисы? Ты видел ее картины?
— В жопу ее х… во творчество!
— Значит, картины ты не видел. Но при этом все равно категорически не согласен с тем, что на них нарисовано?
— На х..е я вертел ее картины!
— Какой, однако, однообразный слог, — заметил мужчина и снова окунул Толика в фонтан.
Тем временем Алиса пришла в себя и с изумлением смотрела на неожиданного помощника.
— Дима! — воскликнула она тоже по-русски. — Откуда ты здесь?
— Мика мне позвонил. Сообщил, что ты, оказывается, жива. Тусишь в Варне с какими-то испанцами, без денег, без документов, официанткой работаешь. Ну, я сел на самолет и прилетел. Заберу тебя домой сегодня.
— Меня не выпустят через границу без паспорта.
Дима загадочно улыбнулся.
— А вы его не утопите? — спросил Рафаэль, подходя ближе.
Дима перевел взгляд на барахтавшееся в его мощных руках тело.
— Нет, — переходя на английский, сказал он. — Нельзя. А то начнутся демонстрации с лозунгами «жизнь натуралов имеет значение».
С этими словами он вытащил мокрого Толика из воды.
— Ну что, будем извиняться, гетеросексуальный ты наш, или продолжим водные процедуры?
— Пусть катится, — с отвращением сказала Алиса. — На кой черт мне извинения этого быдлана?
— Ладно. Пошел вон отсюда, придурок.
Дима с силой толкнул Толика вперед, тот упал на землю, встал на корточки, помотал головой, отплевываясь и, кое-как поднявшись, с трудом удерживая равновесие, побрел прочь, бормоча матерные ругательства. «Еще увидимся, жидовская морда!» — крикнул он и растворился в темноте.
Между тем Дима, избавившийся от необходимости удерживать мокрое туловище, полез рукой во внутренний карман пиджака.
— Супрайз! — сияя улыбкой, он протянул Алисе картонную книжку в красной обложке.
Она, не веря своим глазам взяла в руки паспорт, и открыв, увидела свое фото.
— Дима, — прошептала она, — Дима, как это возможно? Они же только через неделю обещали сделать!
— Да ты посмотри повнимательнее, — улыбнулся ее старинный приятель. — Это же твой старый паспорт, а не новый.
Алиса смотрела на него в полнейшем недоумении, и Дима, укоризненно покачав головой, пояснил:
— Твой муж, хоть и сучок вонючий, но паспорт, слава богу, не выбросил. Он его дома держал, в ящике стола. Я забрал.
Алиса бросилась к Диме, обхватила его руками и спрятала лицо на груди, содрогаясь в неудержимых рыданиях. Он нежно обнял ее и поглаживая по спине, ласково шептал:
— Все хорошо, милая, все хорошо. Все закончилось. Завтра ты будешь дома.
Порыдав еще несколько минут, Алиса неохотно оторвалась от широкой теплой груди друга, и, вытирая лицо платком, который он ей дал, призналась:
— Я и сама не думала, что я так устала от этого всего. Я думала, я справляюсь.
— Ты справляешься, — спокойно сказал Дима. — И как всегда сама, без посторонней помощи. Скажи, почему ты мне не позвонила?
— Я не помню твой номер наизусть, а телефон мой тоже уехал в Россию, с остальными вещами. Мне доктор в больнице подарил свой старый мобильник в качестве извинения за то, что они записали меня в покойники.
— А имя мое ты тоже забыла? Не могла написать мне в любую социальную сеть? Или любому из своих друзей? Или заставить своего придурка мужа привезти тебе паспорт?
