Чиро: та самая подруга?
Алиса: да. Вообще-то единственная. А одна я плакала недавно, когда осталась здесь одна без денег и документов. Страшно было. И одиноко.
Чиро: бедная моя девочка. Иди сюда.
Если бы вы точно знали, что умрете сегодня, не успев ни с кем поговорить, о какой бы несказанной вещи вы больше всего жалели? Почему вы до сих пор не сказали этого?
Алиса: о том, что не попросила прощения у… одного человека. За то, что я с ним сделала, за то, что у нас ничего не получилось, может быть, по моей вине. А не сказала, наверно, потому что это ничего уже не изменит.
Чиро: я бы жалел о том, что так никому и не смог рассказать о себе, о том, какой я. Потому что я не знаю, как это сделать. Я не знаю таких слов, которыми бы я смог бы на самом деле объяснить о себе что-то другому человеку.
Поделитесь любой проблемой, которая вас волнует, и узнайте у собеседника, как бы он решил ее.
Чиро: мне надо сбросить пять килограмм и желательно, побыстрее. Что мне делать?
Алиса: заменяй еду сексом.
Чиро: я прямо сейчас хочу есть. Давай, это будет последний вопрос и мы займемся моим похудением. Какая у тебя проблема?
Алиса: домой хочу. Еще неделю надо ждать, пока мне сделают новый паспорт.
Чиро: надо заполнять свободное время сексом, чтобы меньше думать о доме. Приступим к совместному лечению?
На этом месте Алиса запретила себе вспоминать дальше, поскольку заснуть такие воспоминания точно не помогут. В камере стало холодно, и она свернулась в клубочек под тонким шерстяным одеялом. Придет когда-нибудь к ней чертов бывший муж с теплыми вещами или нет? Сожалеешь о том, что прощения у него не попросила? Да ну на фиг, правильно сделала. Надо было лучше Диме позвонить, когда ей разрешили, но в тот момент она думала только о сыне, который остался дома один и не понимает, куда делась мама. Главное, чтобы Толик все-таки выжил.
Чиро валялся на диване, обитом серой кожей, в студии звукозаписи и лениво листал ленту инстаграм. Пока Кристиан записывал соло, у них с Рафой образовался перерыв. Допив свой кофе, Рафаэль подошел к нему, подвинул ноги Чиро в сторону, сел рядом.
— Чиро, ты позвонил Алисе?
— Нет.
— Почему? Ты три дня висел на телефоне, ты обзвонил, кажется, все правозащитные организации в Европе с требованием вмешаться и защитить девушку от судебного произвола. Ты добился своего, ее выпустили. Почему теперь ты не хочешь с ней поговорить?
— Я сделал то, что считал нужным. Неправильно держать человека в тюрьме за то, что он защищал свою жизнь. А зачем мне ей звонить?
— Затем, что вы так и не поговорили.
— Она вернулась к своему мужу. Мои звонки неуместны в такой ситуации.
— А тебе не кажется, что ее муж — парень так себе. Вспомни, что про него говорил тот русский.
— Это ее личный выбор, — холодно сказал Чиро. — Меня это не касается. И давай закроем эту тему. Слушай, почему у тебя так много фоток перед зеркалом? Я читал где-то, что так любят фотографироваться нарциссы. Ты что, нарцисс?
Рафаэль наклонил голову, подставив свой затылок под нос Чиро.
— Я пахну нарциссом?
— Не знаю, — озадачился Чиро. — А как вообще пахнут нарциссы?
— Не знаю.
— Ты пахнешь дурацким шампунем, — отталкивая голову приятеля, сказал Чиро.
— Ты лучше посмотри, — забирая у друга телефон похвастался Рафаэль, — у этой фотографии тридцать восемь тысяч лайков, сотни комментариев. Почему ты так редко делаешь посты? Разве можно быть таким ленивым?
— Просто тебе, друг мой, нужно, чтобы тобой постоянно восхищались, писали, какой ты милый, красивый, замечательный. Желательно не реже, чем раз в три дня. А мне не надо, я и так знаю, что я прекрасен.
— Угу, прекрасен, — буркнул Рафаэль, закрывая приложение. Палец его соскользнул, случайно открыв телефонную книгу. — Постой!
Он недоуменно смотрел на экран.
— Так ты все-таки звонил Алисе? Пятнадцать не отвеченных?! Она не берет трубку?
— Телефон не в абоненте, — хмуро сказал Чиро, забирая мобильный и пряча его в карман. — Наверное, поменяла номер.
— Так найди ее в социальной сети, напиши!
— Не буду. Если она отключила тот номер, который я знаю, значит решила больше не общаться со мной.
Рафаэль только глубоко вздохнул и закатил глаза.
У ворот тюрьмы ее ожидал Дима на своем внедорожнике с затонированными стеклами. Они быстро нырнули в машину, увернувшись от любопытных журналистов с микрофонами и покинули площадь перед зданием тюрьмы, грязную от подтаявшего снега и неубранного мусора. В дороге Алиса молчала, глядя через лобовое стекло на хмурый серый город, на таких же хмурых и серых людей, спешащих по своим делам. «Надо возвращаться в нормальную жизнь», — сказала она себе, — «пора заняться, наконец, работой». Ее уже три клиента ждут.
Дима довез ее до дому, накормил заранее заказанной едой из ресторана, напоил горячим чаем с мятой и уложил в постель.
— Отдыхай, — попросил он. — Вечером привезу тебе продукты в холодильник и сына.
— Если Гена его отдаст.
— Гена у меня скоро в морду получит, — пообещал Дима. — У меня ведь не такое безграничное терпение, как у тебя.
— Дим, почему меня отпустили? Почему там были журналисты? Я что, представляю какой-то интерес для прессы?
Старый приятель пожал плечами.
— Да фиг его знает. Пока мой адвокат пороги обивал в прокуратуре, пытался добиться, чтобы тебя выпустили под залог, в Европе вдруг поднялся кипиш. Наверно из-за этого видео, которое ублюдок слил в сеть, там уже миллионы просмотров. Кстати, поздравляю, теперь все тебя знают, ты знаменитость. Так что да, журналисты заинтересовались.
— Зашибись. Всегда мечтала о такой славе.
— Так вот, была куча обращений от всяких европейских контор по защите прав всяких меньшинств и просто людей…
— Дима!
— Да слушай ты. Короче, они так в своей прессе повернули ситуацию, что как бы наши власти позволяют всяким ультраправым и националистам безнаказанно ущемлять права секс меньшинств. И всех, кто их поддерживает. В общем, мне кажется, тебя выпустили, чтобы погасить этот на фиг никому не нужный скандал. Если твой терпила выживет, а очень похоже, что он выживет, с тебя вообще, наверно, обвинение снимут.
— Кстати, как он?
— Еще в реанимации, но, говорят, состояние стабильное. Хочешь ему апельсинов отнести?
— Нет, но все-таки живой человек, хоть и дурак. Мальчишка еще совсем. Лет на шесть старше Стаса.
— Я тебя умоляю. Твой Стасик вряд ли через шесть лет будет женщин насиловать и бить. Ладно, все, отдыхай, а то ты бледная, как моль.
Когда приходит любовь, огромная как океан, когда забываешь все, что любил раньше и всех, кого любил раньше, ты легко уходишь от того, кому ты дорог, от того, кто еще вчера тоже был тебе дорог. Он истекает болью и мукой, а ты не можешь почувствовать его боль. «Мне очень жаль», — дежурная фраза, которая вроде бы говорит о том, что тебе не все равно, хотя тебе абсолютно все равно. Все сердце заполнено восторгом и нежностью, в нем нет места для чужой боли. Мы не виноваты в том, что мы теперь любим другого. И мы не можем простить, когда с нами поступают также.
Иногда Лола ощупывала свое тело, чтобы убедиться, что оно все еще на месте. Она чувствовала себя странно, иногда ей казалось, что ее уже нет, и тело ее превратилось в пепел и вот-вот развеется над побережьем средиземного моря. Она пыталась сосредоточиться, чем-то себя занять, но все валилось из рук, мысли беспорядочно мелькали в голове. Воспоминания, фантазии, обрывки чьих-то разговоров. Среди этого хаоса лишь однажды промелькнула единственная здравая мысль — «со мной что-то не так, наверно, мне нужно обратиться к врачу». Мелькнула и бесследно пропала, растворившись в котле, где бурлили ярость и боль. Друзья и родные сочли за благо оставить ее на время одну и даже оплатили ей отдых в дорогом отеле, надеясь, что Лола сумеет себя отвлечь от проблем, связанных с неудачным замужеством. Они ошиблись. Ее нельзя было оставлять одну. Лола не ходила на дискотеки, не напивалась, не играла в казино, не снимала случайных мужчин, чтобы забыться в бездумном веселом угаре. Она сутками сидела в своем номере, забывая есть, забывая спать. Единственным ее развлечением был компьютер. Каждый час она выходила в интернет, искала новую информацию, а не находя, с настойчивостью мазохиста пересматривала видеозапись нападения на русскую стерву, стрелявшую из ее пистолета. Потом видеозаписи с их Чиро свадьбы, фотографии так и неоконченного свадебного путешествия.
«Лола, все мужчины совершают ошибки», — увещевала ее любимая бабушка. — «Нужно уметь прощать. Если бы я не простила в свое время твоего дедушку, то твоя мама не родилась бы на свет. Если бы твоя мама не простила твоего папу, то и ты бы не родилась. Подумай о своих будущих детях, моих правнуках. Они хотят прийти в этот мир. И что теперь — они не родятся, только потому, что их мама такая гордая и обидчивая? Мужчины есть мужчины, они легкомысленны, и если рядом есть юбка, под которую можно залезть, то большинство из них так и сделает. А у этого твоего музыканта сколько соблазнов? Конечно, я бы тебе посоветовала выбрать другого отца для своих детей, но беда в том, что ты любишь этого. А рожать надо от любимого мужа, тогда и детки будут здоровые и красивые».
Ошибка бабушки была в том, что дедушка Лолы, при всем его легкомысленном распутстве, все-таки любил бабушку нежно и преданно, интрижки свои старался скрывать и сердце его всегда принадлежало своей семье, жене и детям, и только его член не всегда был с этим согласен и хотел чего- то еще.
А вот Чиро Лолу уже не любил. Потухшие глаза и вымученная улыбка, фальшивый энтузиазм и притворная нежность — вот все, что ей осталось после русской шлюхи. Да, и еще полное фиаско в постели. Чиро был равнодушен, похож на робота, которому включили программу исполнения сексуального ритуала. Самого Чиро в постели вообще, как будто не было. Глаза, светящиеся нежностью, страстный шепот на ухо, шутки и смех — все исчезло, словно и не было никогда. Вы когда-нибудь пробовали заниматься сексом с рыбой? С большой рыбой, в человеческий рост, холодной и бесстрастной? После каждого такого сеанса брачной любви, Лола пыталась согреться под струями обжигающе горячего душа, но ее словно бы вымораживало изнутри. Надежда, на то, что любимый опомнится и вернется к ней, прежний, влюбленный и страстно желающий ее губы и ее тело, таяла с каждым днем, становилась крохотной и, наконец, совсем исчезла.
«Ладно», — сказала мама, глядя в отчаянные несчастные глаза дочери, сбежавшей от мужа посреди медового месяца. — «Черт с ним, с этим певцом. Не пара он тебе, мужа надо искать попроще, из своей среды. Но это потом, попозже. А сейчас тебе надо отвлечься. Ты молодая красивая девочка. Поезжай на Ибицу и займись тем, чем там молодежь занимается, я тебе разрешаю. В разумных пределах, конечно». Она вручила Лоле три пачки презервативов, гору таблеток от похмелья и отравления и отправила дочь на модный курорт.
Ошибка мамы была в том, что Лоле не хотелось больше заниматься тем, чем любит заниматься молодежь на Ибице и прочих подобных местах.
Ошибка папы была в том, что он решил не вмешиваться и предоставить женщинам самим решать их эмоциональные проблемы.
Лола в сотый раз открыла браузер.
Стерву выпустили из русской тюрьмы. Стерве дали престижную премию в области искусства. Награждение состоится в Мюнхене, через три недели, если стерву выпустят из России, где она находится под домашним арестом.
Зачем Лоле об этом знать? Зачем она терзает себя? Надо было выстрелить в нее тогда, в Болгарии. Она не смогла, потому что… Да, потому что еще надеялась, а вовсе не потому, что боялась… Точнее боялась, но не застрелить эту суку, она боялась, что из-за этого потеряет Чиро. А что теперь ее остановит? Терять больше нечего. Какая разница, что с ней будет дальше, если ее уже нет? Нет больше никакой Лолы, есть только пепел, который скоро унесет ветром. Так пусть унесет вместе с той, кто за это в ответе.
В тот вечер Лола заснула в уверенности, что первые лучи солнца не только разбудят ее, но и унесут прочь все мысли об убийстве. Она же нормальный человек, а не сумасшедшая маньячка, в самом-то деле.
Проснувшись, Лола подошла к компьютеру, быстро забила в поисковик нужную фразу, и через несколько секунд, откинулась на спинку кресла, зажмурившись и почти перестав дышать. Ну разве могут быть такие совпадения или она все-таки сошла с ума и это галлюцинация? Сегодня ночью ей кое-что приснилось, она проверила информацию в интернете и нашла подтверждение.
Или она вовсе еще не проснулась, и только во сне видит, как она включила компьютер, где черными буквами на белом экране написано, что концерт группы «Фрамбуэсса» состоится в Мюнхене в ту же саму дату, ровно через три недели?
Кристиан вихрем ворвался в номер, где в угрюмом молчании уже завтракали Чиро и Рафаэль. Рафаэль устал уговаривать Чиро встретиться с Алисой, раз уж они оказались в одно и тоже время в одном и том же городе. Чиро дулся на приятеля за то, что тот перестал его уговаривать.
— Одевайтесь! — крикнул Кристиан. — Надо срочно ехать!
— Куда? Зачем?
— В «Шторм» — отель, где живет Алиса.
— Я же сказал, я к ней не поеду, — упрямо заявил Чиро.
— Ее надо успеть предупредить! У нее через сорок минут пресс-конференция, а она ничего не знает!
— О чем предупредить?
Кристиан возмущенно посмотрел на приятелей:
— Я что, один в интернете новости смотрю? Вашим величествам недосуг? Вот, полюбуйся! Насколько я понимаю — это и есть ваш первый легендарный поцелуй с оргазмом, о котором ты нам рассказывал? Выложен на ютюбе.
Он включил видео в своем мобильном и дал посмотреть друзьям. Изображение было черно-белым и беззвучным, но все же достаточно отчетливым, чтобы разглядеть лица Чиро и Алисы. Сюжет начинался с того момента, как Чиро спрятал ладони Алисы на своей груди и заканчивался тем, как они, обнимая друг друга, покидают крышу отеля. Видео было выложено в сеть сегодня рано утром и называлось: «знаменитый музыкант и известная художница — бурный роман».
— Кто это сделал? — прошептал потрясенный Чиро. — Откуда взялась эта запись? На крыше же не было никого, кроме нас!
— Наверно, камеры отеля, — задумчиво ответил Рафаэль. — Это только кто-то из охранников мог сделать.
— Я на них в суд подам!
— Подашь, подашь, — заверил его Кристиан. — А сейчас одевайся. Надо успеть. Если журналисты уже пронюхали, они начнут задавать Алисе вопросы, она должна быть готова что-то им ответить. Не забывай, про твой развод в сети еще не было никакой информации, ее будут обвинять в связи с женатым мужчиной.
Чиро, больше не споря, бросился в гардероб, Рафаэль тоже поднялся. Вместе с Кристианом они зашли к нему в номер за верхней одеждой.
— Зачем делать такие вещи, я не понимаю, — бормотал Рафаэль, перебирая шарфы. — В конце концов, это же частная жизнь людей. Ну что получит этот охранник, выложив в сеть чужие секреты? Как ты думаешь, к этому пальто лучше коричневый шарф или темно-синий?
— Две тысячи евро — неожиданно сказал Кристиан. — Кстати, штука с тебя. Дружба нынче дорого обходиться. Но подоходный налог я, так и быть, вычитать не буду.
— Что? — Рафаэль замер с темно-синим шарфом в руках, недоуменно глядя на приятеля. — Какие две тысячи?
Алиса: да. Вообще-то единственная. А одна я плакала недавно, когда осталась здесь одна без денег и документов. Страшно было. И одиноко.
Чиро: бедная моя девочка. Иди сюда.
Если бы вы точно знали, что умрете сегодня, не успев ни с кем поговорить, о какой бы несказанной вещи вы больше всего жалели? Почему вы до сих пор не сказали этого?
Алиса: о том, что не попросила прощения у… одного человека. За то, что я с ним сделала, за то, что у нас ничего не получилось, может быть, по моей вине. А не сказала, наверно, потому что это ничего уже не изменит.
Чиро: я бы жалел о том, что так никому и не смог рассказать о себе, о том, какой я. Потому что я не знаю, как это сделать. Я не знаю таких слов, которыми бы я смог бы на самом деле объяснить о себе что-то другому человеку.
Поделитесь любой проблемой, которая вас волнует, и узнайте у собеседника, как бы он решил ее.
Чиро: мне надо сбросить пять килограмм и желательно, побыстрее. Что мне делать?
Алиса: заменяй еду сексом.
Чиро: я прямо сейчас хочу есть. Давай, это будет последний вопрос и мы займемся моим похудением. Какая у тебя проблема?
Алиса: домой хочу. Еще неделю надо ждать, пока мне сделают новый паспорт.
Чиро: надо заполнять свободное время сексом, чтобы меньше думать о доме. Приступим к совместному лечению?
На этом месте Алиса запретила себе вспоминать дальше, поскольку заснуть такие воспоминания точно не помогут. В камере стало холодно, и она свернулась в клубочек под тонким шерстяным одеялом. Придет когда-нибудь к ней чертов бывший муж с теплыми вещами или нет? Сожалеешь о том, что прощения у него не попросила? Да ну на фиг, правильно сделала. Надо было лучше Диме позвонить, когда ей разрешили, но в тот момент она думала только о сыне, который остался дома один и не понимает, куда делась мама. Главное, чтобы Толик все-таки выжил.
Глава двенадцатая. Пауза
Чиро валялся на диване, обитом серой кожей, в студии звукозаписи и лениво листал ленту инстаграм. Пока Кристиан записывал соло, у них с Рафой образовался перерыв. Допив свой кофе, Рафаэль подошел к нему, подвинул ноги Чиро в сторону, сел рядом.
— Чиро, ты позвонил Алисе?
— Нет.
— Почему? Ты три дня висел на телефоне, ты обзвонил, кажется, все правозащитные организации в Европе с требованием вмешаться и защитить девушку от судебного произвола. Ты добился своего, ее выпустили. Почему теперь ты не хочешь с ней поговорить?
— Я сделал то, что считал нужным. Неправильно держать человека в тюрьме за то, что он защищал свою жизнь. А зачем мне ей звонить?
— Затем, что вы так и не поговорили.
— Она вернулась к своему мужу. Мои звонки неуместны в такой ситуации.
— А тебе не кажется, что ее муж — парень так себе. Вспомни, что про него говорил тот русский.
— Это ее личный выбор, — холодно сказал Чиро. — Меня это не касается. И давай закроем эту тему. Слушай, почему у тебя так много фоток перед зеркалом? Я читал где-то, что так любят фотографироваться нарциссы. Ты что, нарцисс?
Рафаэль наклонил голову, подставив свой затылок под нос Чиро.
— Я пахну нарциссом?
— Не знаю, — озадачился Чиро. — А как вообще пахнут нарциссы?
— Не знаю.
— Ты пахнешь дурацким шампунем, — отталкивая голову приятеля, сказал Чиро.
— Ты лучше посмотри, — забирая у друга телефон похвастался Рафаэль, — у этой фотографии тридцать восемь тысяч лайков, сотни комментариев. Почему ты так редко делаешь посты? Разве можно быть таким ленивым?
— Просто тебе, друг мой, нужно, чтобы тобой постоянно восхищались, писали, какой ты милый, красивый, замечательный. Желательно не реже, чем раз в три дня. А мне не надо, я и так знаю, что я прекрасен.
— Угу, прекрасен, — буркнул Рафаэль, закрывая приложение. Палец его соскользнул, случайно открыв телефонную книгу. — Постой!
Он недоуменно смотрел на экран.
— Так ты все-таки звонил Алисе? Пятнадцать не отвеченных?! Она не берет трубку?
— Телефон не в абоненте, — хмуро сказал Чиро, забирая мобильный и пряча его в карман. — Наверное, поменяла номер.
— Так найди ее в социальной сети, напиши!
— Не буду. Если она отключила тот номер, который я знаю, значит решила больше не общаться со мной.
Рафаэль только глубоко вздохнул и закатил глаза.
***
У ворот тюрьмы ее ожидал Дима на своем внедорожнике с затонированными стеклами. Они быстро нырнули в машину, увернувшись от любопытных журналистов с микрофонами и покинули площадь перед зданием тюрьмы, грязную от подтаявшего снега и неубранного мусора. В дороге Алиса молчала, глядя через лобовое стекло на хмурый серый город, на таких же хмурых и серых людей, спешащих по своим делам. «Надо возвращаться в нормальную жизнь», — сказала она себе, — «пора заняться, наконец, работой». Ее уже три клиента ждут.
Дима довез ее до дому, накормил заранее заказанной едой из ресторана, напоил горячим чаем с мятой и уложил в постель.
— Отдыхай, — попросил он. — Вечером привезу тебе продукты в холодильник и сына.
— Если Гена его отдаст.
— Гена у меня скоро в морду получит, — пообещал Дима. — У меня ведь не такое безграничное терпение, как у тебя.
— Дим, почему меня отпустили? Почему там были журналисты? Я что, представляю какой-то интерес для прессы?
Старый приятель пожал плечами.
— Да фиг его знает. Пока мой адвокат пороги обивал в прокуратуре, пытался добиться, чтобы тебя выпустили под залог, в Европе вдруг поднялся кипиш. Наверно из-за этого видео, которое ублюдок слил в сеть, там уже миллионы просмотров. Кстати, поздравляю, теперь все тебя знают, ты знаменитость. Так что да, журналисты заинтересовались.
— Зашибись. Всегда мечтала о такой славе.
— Так вот, была куча обращений от всяких европейских контор по защите прав всяких меньшинств и просто людей…
— Дима!
— Да слушай ты. Короче, они так в своей прессе повернули ситуацию, что как бы наши власти позволяют всяким ультраправым и националистам безнаказанно ущемлять права секс меньшинств. И всех, кто их поддерживает. В общем, мне кажется, тебя выпустили, чтобы погасить этот на фиг никому не нужный скандал. Если твой терпила выживет, а очень похоже, что он выживет, с тебя вообще, наверно, обвинение снимут.
— Кстати, как он?
— Еще в реанимации, но, говорят, состояние стабильное. Хочешь ему апельсинов отнести?
— Нет, но все-таки живой человек, хоть и дурак. Мальчишка еще совсем. Лет на шесть старше Стаса.
— Я тебя умоляю. Твой Стасик вряд ли через шесть лет будет женщин насиловать и бить. Ладно, все, отдыхай, а то ты бледная, как моль.
***
Когда приходит любовь, огромная как океан, когда забываешь все, что любил раньше и всех, кого любил раньше, ты легко уходишь от того, кому ты дорог, от того, кто еще вчера тоже был тебе дорог. Он истекает болью и мукой, а ты не можешь почувствовать его боль. «Мне очень жаль», — дежурная фраза, которая вроде бы говорит о том, что тебе не все равно, хотя тебе абсолютно все равно. Все сердце заполнено восторгом и нежностью, в нем нет места для чужой боли. Мы не виноваты в том, что мы теперь любим другого. И мы не можем простить, когда с нами поступают также.
Иногда Лола ощупывала свое тело, чтобы убедиться, что оно все еще на месте. Она чувствовала себя странно, иногда ей казалось, что ее уже нет, и тело ее превратилось в пепел и вот-вот развеется над побережьем средиземного моря. Она пыталась сосредоточиться, чем-то себя занять, но все валилось из рук, мысли беспорядочно мелькали в голове. Воспоминания, фантазии, обрывки чьих-то разговоров. Среди этого хаоса лишь однажды промелькнула единственная здравая мысль — «со мной что-то не так, наверно, мне нужно обратиться к врачу». Мелькнула и бесследно пропала, растворившись в котле, где бурлили ярость и боль. Друзья и родные сочли за благо оставить ее на время одну и даже оплатили ей отдых в дорогом отеле, надеясь, что Лола сумеет себя отвлечь от проблем, связанных с неудачным замужеством. Они ошиблись. Ее нельзя было оставлять одну. Лола не ходила на дискотеки, не напивалась, не играла в казино, не снимала случайных мужчин, чтобы забыться в бездумном веселом угаре. Она сутками сидела в своем номере, забывая есть, забывая спать. Единственным ее развлечением был компьютер. Каждый час она выходила в интернет, искала новую информацию, а не находя, с настойчивостью мазохиста пересматривала видеозапись нападения на русскую стерву, стрелявшую из ее пистолета. Потом видеозаписи с их Чиро свадьбы, фотографии так и неоконченного свадебного путешествия.
«Лола, все мужчины совершают ошибки», — увещевала ее любимая бабушка. — «Нужно уметь прощать. Если бы я не простила в свое время твоего дедушку, то твоя мама не родилась бы на свет. Если бы твоя мама не простила твоего папу, то и ты бы не родилась. Подумай о своих будущих детях, моих правнуках. Они хотят прийти в этот мир. И что теперь — они не родятся, только потому, что их мама такая гордая и обидчивая? Мужчины есть мужчины, они легкомысленны, и если рядом есть юбка, под которую можно залезть, то большинство из них так и сделает. А у этого твоего музыканта сколько соблазнов? Конечно, я бы тебе посоветовала выбрать другого отца для своих детей, но беда в том, что ты любишь этого. А рожать надо от любимого мужа, тогда и детки будут здоровые и красивые».
Ошибка бабушки была в том, что дедушка Лолы, при всем его легкомысленном распутстве, все-таки любил бабушку нежно и преданно, интрижки свои старался скрывать и сердце его всегда принадлежало своей семье, жене и детям, и только его член не всегда был с этим согласен и хотел чего- то еще.
А вот Чиро Лолу уже не любил. Потухшие глаза и вымученная улыбка, фальшивый энтузиазм и притворная нежность — вот все, что ей осталось после русской шлюхи. Да, и еще полное фиаско в постели. Чиро был равнодушен, похож на робота, которому включили программу исполнения сексуального ритуала. Самого Чиро в постели вообще, как будто не было. Глаза, светящиеся нежностью, страстный шепот на ухо, шутки и смех — все исчезло, словно и не было никогда. Вы когда-нибудь пробовали заниматься сексом с рыбой? С большой рыбой, в человеческий рост, холодной и бесстрастной? После каждого такого сеанса брачной любви, Лола пыталась согреться под струями обжигающе горячего душа, но ее словно бы вымораживало изнутри. Надежда, на то, что любимый опомнится и вернется к ней, прежний, влюбленный и страстно желающий ее губы и ее тело, таяла с каждым днем, становилась крохотной и, наконец, совсем исчезла.
«Ладно», — сказала мама, глядя в отчаянные несчастные глаза дочери, сбежавшей от мужа посреди медового месяца. — «Черт с ним, с этим певцом. Не пара он тебе, мужа надо искать попроще, из своей среды. Но это потом, попозже. А сейчас тебе надо отвлечься. Ты молодая красивая девочка. Поезжай на Ибицу и займись тем, чем там молодежь занимается, я тебе разрешаю. В разумных пределах, конечно». Она вручила Лоле три пачки презервативов, гору таблеток от похмелья и отравления и отправила дочь на модный курорт.
Ошибка мамы была в том, что Лоле не хотелось больше заниматься тем, чем любит заниматься молодежь на Ибице и прочих подобных местах.
Ошибка папы была в том, что он решил не вмешиваться и предоставить женщинам самим решать их эмоциональные проблемы.
Лола в сотый раз открыла браузер.
Стерву выпустили из русской тюрьмы. Стерве дали престижную премию в области искусства. Награждение состоится в Мюнхене, через три недели, если стерву выпустят из России, где она находится под домашним арестом.
Зачем Лоле об этом знать? Зачем она терзает себя? Надо было выстрелить в нее тогда, в Болгарии. Она не смогла, потому что… Да, потому что еще надеялась, а вовсе не потому, что боялась… Точнее боялась, но не застрелить эту суку, она боялась, что из-за этого потеряет Чиро. А что теперь ее остановит? Терять больше нечего. Какая разница, что с ней будет дальше, если ее уже нет? Нет больше никакой Лолы, есть только пепел, который скоро унесет ветром. Так пусть унесет вместе с той, кто за это в ответе.
В тот вечер Лола заснула в уверенности, что первые лучи солнца не только разбудят ее, но и унесут прочь все мысли об убийстве. Она же нормальный человек, а не сумасшедшая маньячка, в самом-то деле.
Проснувшись, Лола подошла к компьютеру, быстро забила в поисковик нужную фразу, и через несколько секунд, откинулась на спинку кресла, зажмурившись и почти перестав дышать. Ну разве могут быть такие совпадения или она все-таки сошла с ума и это галлюцинация? Сегодня ночью ей кое-что приснилось, она проверила информацию в интернете и нашла подтверждение.
Или она вовсе еще не проснулась, и только во сне видит, как она включила компьютер, где черными буквами на белом экране написано, что концерт группы «Фрамбуэсса» состоится в Мюнхене в ту же саму дату, ровно через три недели?
Глава тринадцатая. Конференция
Кристиан вихрем ворвался в номер, где в угрюмом молчании уже завтракали Чиро и Рафаэль. Рафаэль устал уговаривать Чиро встретиться с Алисой, раз уж они оказались в одно и тоже время в одном и том же городе. Чиро дулся на приятеля за то, что тот перестал его уговаривать.
— Одевайтесь! — крикнул Кристиан. — Надо срочно ехать!
— Куда? Зачем?
— В «Шторм» — отель, где живет Алиса.
— Я же сказал, я к ней не поеду, — упрямо заявил Чиро.
— Ее надо успеть предупредить! У нее через сорок минут пресс-конференция, а она ничего не знает!
— О чем предупредить?
Кристиан возмущенно посмотрел на приятелей:
— Я что, один в интернете новости смотрю? Вашим величествам недосуг? Вот, полюбуйся! Насколько я понимаю — это и есть ваш первый легендарный поцелуй с оргазмом, о котором ты нам рассказывал? Выложен на ютюбе.
Он включил видео в своем мобильном и дал посмотреть друзьям. Изображение было черно-белым и беззвучным, но все же достаточно отчетливым, чтобы разглядеть лица Чиро и Алисы. Сюжет начинался с того момента, как Чиро спрятал ладони Алисы на своей груди и заканчивался тем, как они, обнимая друг друга, покидают крышу отеля. Видео было выложено в сеть сегодня рано утром и называлось: «знаменитый музыкант и известная художница — бурный роман».
— Кто это сделал? — прошептал потрясенный Чиро. — Откуда взялась эта запись? На крыше же не было никого, кроме нас!
— Наверно, камеры отеля, — задумчиво ответил Рафаэль. — Это только кто-то из охранников мог сделать.
— Я на них в суд подам!
— Подашь, подашь, — заверил его Кристиан. — А сейчас одевайся. Надо успеть. Если журналисты уже пронюхали, они начнут задавать Алисе вопросы, она должна быть готова что-то им ответить. Не забывай, про твой развод в сети еще не было никакой информации, ее будут обвинять в связи с женатым мужчиной.
Чиро, больше не споря, бросился в гардероб, Рафаэль тоже поднялся. Вместе с Кристианом они зашли к нему в номер за верхней одеждой.
— Зачем делать такие вещи, я не понимаю, — бормотал Рафаэль, перебирая шарфы. — В конце концов, это же частная жизнь людей. Ну что получит этот охранник, выложив в сеть чужие секреты? Как ты думаешь, к этому пальто лучше коричневый шарф или темно-синий?
— Две тысячи евро — неожиданно сказал Кристиан. — Кстати, штука с тебя. Дружба нынче дорого обходиться. Но подоходный налог я, так и быть, вычитать не буду.
— Что? — Рафаэль замер с темно-синим шарфом в руках, недоуменно глядя на приятеля. — Какие две тысячи?
