— Вы ведете, фактически, кочевой образ жизни, дома почти не бываете. Вы не можете дать женщине чувство надежной опоры, вас никогда не будет рядом. Да и потом, ну о чем вы будете разговаривать с ней, когда страсть и сексуальное желание станет меньше? Вы вообще не понимаете ее характер, ее менталитет. Я прожил несколько лет в России, я могу вам сказать с полной уверенностью — вы никогда ее не поймете. Потому что вы не знаете, что такое — жизнь в России. Что вы там видели? Красную площадь, Исаакиевский собор, Большой Театр? Алиса очень скоро разочаруется в общении с вами, потому что вам будут непонятны ее чувства, ее заботы, ее проблемы. Ты — молодой легкомысленный парень, ты сам толком не знаешь, чего ты хочешь от этой женщины. Она — взрослая разведенная женщина с сыном-подростком, живущая в стране с нестабильной экономикой и коррумпированной полицией, не знающая, что будет завтра с ней и с ее ребенком. Так кто ей нужен сейчас — ты или я? Я могу быть рядом, я могу быть ее опорой.
Чиро подавленно молчал. Он действительно не знал, чего он хочет. Увидеть Алису, а там само собой как-нибудь все решиться. Но что решиться, в самом деле?
— С точки зрения здравого смысла, — Кристиан решил ответить вместо друга, — вы, наверное, правы. Только вот поступки людей не всегда совпадают со здравым смыслом. Когда чувства входят в противоречие…
— О, да! — перебил его Микаэль. — Конечно, чувства. Я понимаю, что если бы господин Лоренцо не испытывал определенных чувств, то его бы здесь и не было. Другой вопрос — принесут ли пользу Алисе эти ваши чувства? Или может быть, вы понапрасну смутите ее, заставите отказаться от выгодного предложения…
— Вообще-то Алиса не собирается принимать ваше предложение, — насмешливо заметил Рафаэль. — Вас, кажется, прогнали?
— Это вопрос времени и терпения, — раздраженно ответил француз. — Я и не рассчитывал на мгновенный успех. Но прямо сейчас я готов предложить вам некоторую компенсацию за, так сказать, моральный ущерб.
— Что? — Чиро с недоумением смотрел на соперника, перестав что-либо понимать.
Тот вздохнул, поправил красивый галстук, идеально подходящий по цветовой гамме к новому, с иголочки, костюму, похрустел пальцами и опустив глаза, тихо сказал:
— В прошлом месяце я получил наследство от моего дедушки. Сумма очень серьезная. Я готов компенсировать вам разочарование, связанное с отказом от вашего желания пообщаться сегодня с Алисой и…
— Вы в своем уме? — озадачился Кристиан.
Микаэль достал из кармана маленький блокнот, золотой «паркер» и, вырвав из блокнота страницу, быстро написал на ней несколько цифр.
— Такая сумма вас устроит? — он протянул Чиро клочок бумаги.
Тот продолжал в изумлении таращиться на француза, не находя слов для ответа.
— Я могу удвоить сумму, — нетерпеливо сказал француз. — Утроить. Решайте быстрее.
— Вы что, покупаете Алису, как рабыню на невольничьем рынке? — возмутился Рафаэль. — И это вы называете цивилизованным разговором двух европейцев?
— Я не покупаю Алису. Она не собственность господина Лоренцо. Но я готов платить за ее покой и счастье, а я уверен, что она будет спокойна и счастлива, если он оставит ее в покое.
Чиро наконец обрел дар речи.
— Я оставлю Алису в покое, если она этого пожелает. Совершенно бесплатно. Только пусть она мне сама об этом скажет.
— Я заплачу вам вчетверо больше, если вы уберетесь отсюда прямо сейчас.
Чиро достал из кармана мобильный телефон, что-то поискал в нем, а затем медленно и отчетливо произнес по- русски:
— По-шел-на-хер.
— Так бы сразу и сказал, — ничуть не удивился Мика, убирая оторванный листок блокнота в карман. — Русский язык, он вообще очень доходчивый.
В это время позади них открылись двери конференц-зала. Через двери начали неторопливо просачиваться журналисты, смеясь и переговариваясь друг с другом. Чернокожая репортерша гордо демонстрировала коллегам золотое кольцо с бриллиантом, которое она успела надеть на безымянный палец левой руки.
— Бежим отсюда, — прошептал Рафаэль. — Не хватало, чтоб они нас здесь увидели.
Они снова бежали, на этот раз — по узкому гостиничному коридору, который петлял и поворачивал в разные стороны, открывался новыми проходами, лестницами, арками и боковыми ответвлениями. В конце концов они совсем запутались и перестали понимать, где находятся. Мика зачем-то увязался за ними и теперь тяжело пыхтел сзади.
— Ну и куда теперь? — спросил Чиро, оглядываясь.
Вчетвером они стояли в маленьком закутке, из которого не было другого выхода. Справа была дверь, выкрашенная в белый цвет, без надписей и табличек, слева висел красный пожарный щит. Кристиан осторожно надавил на ручку двери. Дверь оказалась не заперта и вела в небольшую полукруглую комнату с диванчиками вдоль стен, маленькими столиками и пепельницами на них. По-видимому, комната для курения. С противоположной стороны располагалась еще одна белая дверь, и через нее как раз в эту минуту вошла Алиса в сопровождении переводчика.
— Доброе утро, — пытаясь скрыть растерянность при виде музыкантов, сказала Алиса. — У вас, кажется, сегодня концерт здесь? Я видела афиши в городе.
— Привет, — сказал Кристиан. — Да, так совпало. Хорошая пресс-конференция.
— Просто супер, — согласилась Алиса. — Самое хорошее в ней то, что она закончилась. Мика, я убью тебя.
— За что?! — возмутился француз. — Что я такого сделал? Если ты про какое-то видео в сети, то это не я.
— Это я, — сказал Кристиан. — Прости меня, Алиса, я хотел, как лучше.
Алиса некоторое время в изумлении смотрела на него, но решила не выяснять причины столь странного поступка, а снова набросилась на француза.
— Какого черта ты публично рассказываешь о моей частной жизни? Кто дал тебе такое право?
— А, ты про мужа, — небрежно заметил француз. — А почему об этом нельзя говорить? Вы ведь официально разведены, и как я понял, уже довольно давно.
— Потому что это никого не касается, — прошипела Алиса. — Я не собиралась обсуждать мою личную жизнь с журналистами.
— О'кей, понял, я виноват, прости меня.
— И что это за цирк с кольцом и букетом роз?! — продолжала бушевать девушка. — Почему надо делать это публично, ты даже не поговорил со мной, даже не позвонил предварительно!
— Я хотел, чтобы у нас была красивая история, — грустно сказал Мика. — Романтичная. Чтобы мы могли ее рассказывать нашим детям. И внукам. Про то, как бабушка сбросила дедушку с моста, а он влюбился в нее и ждал целый год, чтобы подарить ей кольцо и сделать предложение.
Несмотря на весь свой гнев, Алиса не сдержала улыбки. Она села на диван, достала из сумочки сигареты и закурила.
— Пришли мне счет за кольцо, — попросила она. — А то я разозлилась и избавилась от него.
На Чиро она старалась не смотреть. Ситуация складывалась совершенно неловкая и она не знала, как себя вести дальше.
Мика досадливо махнул рукой в ответ на ее слова, показывая, что судьба кольца его не интересует, и сел рядом с Алисой. Кристиан и Рафаэль выжидательно смотрели на Чиро. «Ты будешь уже что-нибудь делать или нет?» — явственно читалось на их лицах.
— Да, — неожиданно произнес Чиро, шагнув вперед и устраиваясь на диване, стоящем напротив, и закидывая ногу на ногу. — А в продолжении романтической истории не забудь рассказать своим внукам, как ты пытался купить их бабушку за двести тысяч евро.
— Что? — не поняла Алиса.
— Не передергивай, — разозлился Микаэль. — Не купить, а… В любви все средства хороши.
— Вы о чем?
— Он хотел дать мне кучу денег, только чтобы я отказался от тебя, — наябедничал Чиро.
Алиса изумленно подняла брови:
— Мика, я тебя по ходу, не долечила. Вернуть тебе деньги за терапию?
— Деньги ничего не значат, — грустно сказал француз.
— Тогда давай сожжем их в печке, — ласково сказала Алиса.
Мика понял и засмеялся:
— Как скажешь, дорогая.
— Это вы опять про Настасью Филипповну? — спросил Чиро. — Это она жгла деньги в печке.
Алиса оторопела.
— Ты что, читал «Идиота»? — недоверчиво спросила она.
— Да, я по названию подумал, что это, наверно, книга про меня. Я, что, по-твоему не могу ваши русские книги почитать?
— Можешь, — согласилась Алиса. — Только больше так не делай, а то еще тебя придется лечить.
— Алиса, мы можем с тобой поговорить?
Алиса внимательно всмотрелась в осунувшееся лицо и похудевшую фигуру бывшего любовника. Молодожен не выглядел счастливым. Хотя если во время медового месяца читать Достоевского, то счастья это вряд ли прибавит.
— Все еще злишься? — спросила она.
— Нет.
— Хорошо, я тебя слушаю.
— Давай поговорим наедине. Без моих друзей, твоих переводчиков и влюбленных женихов.
— Не получится, — молчавший до этого переводчик вступил в разговор. — Нам пора ехать, если мы не хотим опоздать на церемонию вручения награды.
Алиса пожала плечами
— Значит, в другой раз.
— Значит, я ничего для тебя не значу?! — все-таки разозлился Чиро. — Я для тебя просто сексуальная игрушка?! Так возьми меня, поиграй еще раз, если хочешь, а потом выброси за ненадобностью! Или ты уже нашла мне замену?!
— Ничего не поняла, — озадаченно сказала Алиса. — Почему сексуальная игрушка?
— У нас нет времени, — напомнил переводчик. — Отношения вы можете вечером выяснить.
— Ну что ты, — саркастически ответила Алиса. — Позвони организаторам, скажи им, чтобы отменили церемонию. Мне гораздо важнее разобраться с тараканами в голове у бывшего любовника, чем получать какую-то там престижную премию.
— Чиро позвонит тебе вечером, — примиряющим тоном сказал Рафаэль. — Только оставь ему свой новый номер, пожалуйста. А сейчас нам тоже пора, у нас еще интервью на местном телевидении.
— О'кей. Кстати, Рафа, поменяй шарф. Темно-синий не очень подходит к твоему пальто.
В реальной жизни Лола, найдя их в Мюнхене, застрелила бы одного из них, или может статься и обоих сразу, но мы же с вами, слава богу, не в реальной жизни, а в романе, где все должно закончится хорошо. Хотя и не для всех.
Лола уже четвертый час сидела в холле отеля «Шторм», притворяясь, что увлечена чем-то в своем планшете. На самом деле экран давно погас, гаджет бесполезным прямоугольником покоился на ее коленях, а сами колени давно уже затекли. Ей очень хотелось выпить кофе, но она боялась встать со своего укромного места, где ее никто не замечал, а вот она, напротив, имела прекрасный обзор. Было уже поздно, за окном давно сгустились сумерки и зажглись фонари, гости отеля разошлись по своим номерам и готовились отправиться в царство морфея, а русская стерва все не появлялась. Отмечает свой успех в каком-нибудь ресторане? А может они с Чиро встретились и поехали к нему в отель? Тогда, выходит, зря она ее здесь караулит. Но ничего, должна же сука вернутся к себе, хотя бы за вещами, хотя бы утром. Лола подождет, ей нетрудно.
Но первым в холле появился Чиро, уже за полночь, в сопровождении приятелей. Они втроем уселись на диванчик, стоявший ближе к выходу, о чем-то негромко переговариваясь. Девушку, затаившуюся в темном углу, одетую в темные джинсы и свитер, они не заметили. Лола на всякий случай снова ощупала себя — может ее, действительно, уже нет, может она стала тенью? Но нет, под тонкой тканью прощупывалась все та же пышная грудь, теперь уже, увы, никому не нужная, в том числе и самой ее обладательнице. Голоса стали громче, послышался смех и Лола прислушалась. В холле было пусто и тихо, ничто не заглушало голоса бывшего мужа и его друзей.
— А какого черта она мне не сказала, что разведена? Еще там, в Болгарии?
— А какого черта ты ей не сказал, что ты разведен уже здесь, в Германии?
— Я не успел!
— Так и она не успела ничего сказать, прежде чем ты начал орать и вышвыривать ее вещи в коридор.
Чиро громко и возмущенно фыркнул.
— Чего вы вообще со мной потащились? По-вашему, я сам не могу поговорить с Алисой?
— Ты и будешь сам говорить, но мы должны это проконтролировать.
— Зачем?!
— А что мы зря все утро бегали по городу, как ненормальные? Хочется получить результат. Когда мы убедимся, что вы остались вдвоем в закрытом помещении, мы уйдем. В закрытом помещении ты с Алисой лучше справляешься, там тебя мы можем оставить одного.
— Премного благодарен.
В это время в отель зашла Алиса, и разговор оборвался. Вид у стервы был уставший, но при виде музыкантов она улыбнулась, выпрямила спину и приветливо кивнула. Потом направилась к стойке портье. Тот что-то тихо сказал ей, и стерва обернулась, глядя прямо на Лолу. Брови художницы удивленно взлетели вверх, она перевела недоумевающий взгляд на Чиро. Ну что ж, пора было, как пишут в старинных русских романах, объясниться.
Лола встала, достала из пакета, все это время стоявшего у ее ног, куртку с зашитой внутрь взрывчаткой, набросила ее на себя, взяла в руки пульт и тоже направилась к стойке. На Ибице, если постараться, можно найти не только травку и экстази. А Лола очень постаралась и нашла человека, который согласился ей помочь. И пусть пришлось продать все драгоценности, которые у нее были и опустошить банковский счет, но зачем ей теперь деньги? Зато здесь, в Мюнхене, ее встретил человек, черноглазый и чернобородый, передал заветный пакет. Может она и не может выстрелить в человека из пистолета, но уж нажать кнопку на пульте как-нибудь сумеет. Ей поможет мысль о том, что это наконец остановит ту тупую боль внутри нее, которую уже нет сил терпеть. Она направилась было к стойке регистрации, но по дороге остановилась. Потому что Чиро вдруг начал петь.
Сначала тихо, чуть слышно, потом громче, голос его набирал силу, доходил до самых высоких нот и опускался обратно. Мелодия и слова были очень красивыми, но совершенно незнакомыми, во всяком случае Лола раньше такую песню не слышала.
Я вспоминаю о тебе…
Когда варю утром кофе, когда еду в автомобиле…
Я вспоминаю о тебе,
Когда спешу по делам и когда я устал…
Я вспоминаю о тебе и не могу перестать вспоминать…
Этот мир поглотил тебя,
Этот мир поглотил меня.
Он растворил нас в себе почти без остатка…
Но я еще держусь.
Потому что я вспоминаю о тебе…
Чиро закончил петь и затих, глядя на Алису, а та продолжала недоуменно переводить взгляд с него на Лолу и обратно. Наконец, она пожала плечами и спросила:
— Вы всей семьей решили меня сегодня навестить? Это так мило.
Чиро удивленно обернулся и открыл рот от изумления при виде бывшей жены.
— Что ты здесь делаешь?!
Лола подошла ближе, не обращая на бывшего мужа никакого внимания. Все ее внимание было сосредоточено на сопернице.
— Мы с Чиро разводимся, ты не в курсе? — вызывающим тоном спросила она. — Он тебя еще не порадовал?
— Это ваше личное дело, — сухо сказала Алиса. — Я не собираюсь обсуждать ваши проблемы.
— Конечно. Ты ведь здесь ни при чем. Это не о тебе он думал весь наш медовый месяц, не твое имя шептал во сне, не тебя представлял в постели, когда обнимал меня. И это не тебе он написал песню про то, как он вспоминает опять же не тебя.
Алиса отвернулась, досадуя на справедливый упрек, потом вскинула голову, собираясь что-то сказать, но тут взгляд ее упал на пульт в руках Лолы. Она нахмурилась, вглядываясь в непонятный предмет, потом окинула взглядом куртку…
— Твою мать… — тихо, по-русски прошептала она, но Лола ее все равно поняла и улыбнулась.
Да, стерва, ты все поняла правильно. Не сомневайся. Не надейся. Не плачь. Уже поздно плакать, Лола уже выплакала все слезы и за себя и за тебя.
Чиро подавленно молчал. Он действительно не знал, чего он хочет. Увидеть Алису, а там само собой как-нибудь все решиться. Но что решиться, в самом деле?
— С точки зрения здравого смысла, — Кристиан решил ответить вместо друга, — вы, наверное, правы. Только вот поступки людей не всегда совпадают со здравым смыслом. Когда чувства входят в противоречие…
— О, да! — перебил его Микаэль. — Конечно, чувства. Я понимаю, что если бы господин Лоренцо не испытывал определенных чувств, то его бы здесь и не было. Другой вопрос — принесут ли пользу Алисе эти ваши чувства? Или может быть, вы понапрасну смутите ее, заставите отказаться от выгодного предложения…
— Вообще-то Алиса не собирается принимать ваше предложение, — насмешливо заметил Рафаэль. — Вас, кажется, прогнали?
— Это вопрос времени и терпения, — раздраженно ответил француз. — Я и не рассчитывал на мгновенный успех. Но прямо сейчас я готов предложить вам некоторую компенсацию за, так сказать, моральный ущерб.
— Что? — Чиро с недоумением смотрел на соперника, перестав что-либо понимать.
Тот вздохнул, поправил красивый галстук, идеально подходящий по цветовой гамме к новому, с иголочки, костюму, похрустел пальцами и опустив глаза, тихо сказал:
— В прошлом месяце я получил наследство от моего дедушки. Сумма очень серьезная. Я готов компенсировать вам разочарование, связанное с отказом от вашего желания пообщаться сегодня с Алисой и…
— Вы в своем уме? — озадачился Кристиан.
Микаэль достал из кармана маленький блокнот, золотой «паркер» и, вырвав из блокнота страницу, быстро написал на ней несколько цифр.
— Такая сумма вас устроит? — он протянул Чиро клочок бумаги.
Тот продолжал в изумлении таращиться на француза, не находя слов для ответа.
— Я могу удвоить сумму, — нетерпеливо сказал француз. — Утроить. Решайте быстрее.
— Вы что, покупаете Алису, как рабыню на невольничьем рынке? — возмутился Рафаэль. — И это вы называете цивилизованным разговором двух европейцев?
— Я не покупаю Алису. Она не собственность господина Лоренцо. Но я готов платить за ее покой и счастье, а я уверен, что она будет спокойна и счастлива, если он оставит ее в покое.
Чиро наконец обрел дар речи.
— Я оставлю Алису в покое, если она этого пожелает. Совершенно бесплатно. Только пусть она мне сама об этом скажет.
— Я заплачу вам вчетверо больше, если вы уберетесь отсюда прямо сейчас.
Чиро достал из кармана мобильный телефон, что-то поискал в нем, а затем медленно и отчетливо произнес по- русски:
— По-шел-на-хер.
— Так бы сразу и сказал, — ничуть не удивился Мика, убирая оторванный листок блокнота в карман. — Русский язык, он вообще очень доходчивый.
В это время позади них открылись двери конференц-зала. Через двери начали неторопливо просачиваться журналисты, смеясь и переговариваясь друг с другом. Чернокожая репортерша гордо демонстрировала коллегам золотое кольцо с бриллиантом, которое она успела надеть на безымянный палец левой руки.
— Бежим отсюда, — прошептал Рафаэль. — Не хватало, чтоб они нас здесь увидели.
***
Они снова бежали, на этот раз — по узкому гостиничному коридору, который петлял и поворачивал в разные стороны, открывался новыми проходами, лестницами, арками и боковыми ответвлениями. В конце концов они совсем запутались и перестали понимать, где находятся. Мика зачем-то увязался за ними и теперь тяжело пыхтел сзади.
— Ну и куда теперь? — спросил Чиро, оглядываясь.
Вчетвером они стояли в маленьком закутке, из которого не было другого выхода. Справа была дверь, выкрашенная в белый цвет, без надписей и табличек, слева висел красный пожарный щит. Кристиан осторожно надавил на ручку двери. Дверь оказалась не заперта и вела в небольшую полукруглую комнату с диванчиками вдоль стен, маленькими столиками и пепельницами на них. По-видимому, комната для курения. С противоположной стороны располагалась еще одна белая дверь, и через нее как раз в эту минуту вошла Алиса в сопровождении переводчика.
— Доброе утро, — пытаясь скрыть растерянность при виде музыкантов, сказала Алиса. — У вас, кажется, сегодня концерт здесь? Я видела афиши в городе.
— Привет, — сказал Кристиан. — Да, так совпало. Хорошая пресс-конференция.
— Просто супер, — согласилась Алиса. — Самое хорошее в ней то, что она закончилась. Мика, я убью тебя.
— За что?! — возмутился француз. — Что я такого сделал? Если ты про какое-то видео в сети, то это не я.
— Это я, — сказал Кристиан. — Прости меня, Алиса, я хотел, как лучше.
Алиса некоторое время в изумлении смотрела на него, но решила не выяснять причины столь странного поступка, а снова набросилась на француза.
— Какого черта ты публично рассказываешь о моей частной жизни? Кто дал тебе такое право?
— А, ты про мужа, — небрежно заметил француз. — А почему об этом нельзя говорить? Вы ведь официально разведены, и как я понял, уже довольно давно.
— Потому что это никого не касается, — прошипела Алиса. — Я не собиралась обсуждать мою личную жизнь с журналистами.
— О'кей, понял, я виноват, прости меня.
— И что это за цирк с кольцом и букетом роз?! — продолжала бушевать девушка. — Почему надо делать это публично, ты даже не поговорил со мной, даже не позвонил предварительно!
— Я хотел, чтобы у нас была красивая история, — грустно сказал Мика. — Романтичная. Чтобы мы могли ее рассказывать нашим детям. И внукам. Про то, как бабушка сбросила дедушку с моста, а он влюбился в нее и ждал целый год, чтобы подарить ей кольцо и сделать предложение.
Несмотря на весь свой гнев, Алиса не сдержала улыбки. Она села на диван, достала из сумочки сигареты и закурила.
— Пришли мне счет за кольцо, — попросила она. — А то я разозлилась и избавилась от него.
На Чиро она старалась не смотреть. Ситуация складывалась совершенно неловкая и она не знала, как себя вести дальше.
Мика досадливо махнул рукой в ответ на ее слова, показывая, что судьба кольца его не интересует, и сел рядом с Алисой. Кристиан и Рафаэль выжидательно смотрели на Чиро. «Ты будешь уже что-нибудь делать или нет?» — явственно читалось на их лицах.
— Да, — неожиданно произнес Чиро, шагнув вперед и устраиваясь на диване, стоящем напротив, и закидывая ногу на ногу. — А в продолжении романтической истории не забудь рассказать своим внукам, как ты пытался купить их бабушку за двести тысяч евро.
— Что? — не поняла Алиса.
— Не передергивай, — разозлился Микаэль. — Не купить, а… В любви все средства хороши.
— Вы о чем?
— Он хотел дать мне кучу денег, только чтобы я отказался от тебя, — наябедничал Чиро.
Алиса изумленно подняла брови:
— Мика, я тебя по ходу, не долечила. Вернуть тебе деньги за терапию?
— Деньги ничего не значат, — грустно сказал француз.
— Тогда давай сожжем их в печке, — ласково сказала Алиса.
Мика понял и засмеялся:
— Как скажешь, дорогая.
— Это вы опять про Настасью Филипповну? — спросил Чиро. — Это она жгла деньги в печке.
Алиса оторопела.
— Ты что, читал «Идиота»? — недоверчиво спросила она.
— Да, я по названию подумал, что это, наверно, книга про меня. Я, что, по-твоему не могу ваши русские книги почитать?
— Можешь, — согласилась Алиса. — Только больше так не делай, а то еще тебя придется лечить.
— Алиса, мы можем с тобой поговорить?
Алиса внимательно всмотрелась в осунувшееся лицо и похудевшую фигуру бывшего любовника. Молодожен не выглядел счастливым. Хотя если во время медового месяца читать Достоевского, то счастья это вряд ли прибавит.
— Все еще злишься? — спросила она.
— Нет.
— Хорошо, я тебя слушаю.
— Давай поговорим наедине. Без моих друзей, твоих переводчиков и влюбленных женихов.
— Не получится, — молчавший до этого переводчик вступил в разговор. — Нам пора ехать, если мы не хотим опоздать на церемонию вручения награды.
Алиса пожала плечами
— Значит, в другой раз.
— Значит, я ничего для тебя не значу?! — все-таки разозлился Чиро. — Я для тебя просто сексуальная игрушка?! Так возьми меня, поиграй еще раз, если хочешь, а потом выброси за ненадобностью! Или ты уже нашла мне замену?!
— Ничего не поняла, — озадаченно сказала Алиса. — Почему сексуальная игрушка?
— У нас нет времени, — напомнил переводчик. — Отношения вы можете вечером выяснить.
— Ну что ты, — саркастически ответила Алиса. — Позвони организаторам, скажи им, чтобы отменили церемонию. Мне гораздо важнее разобраться с тараканами в голове у бывшего любовника, чем получать какую-то там престижную премию.
— Чиро позвонит тебе вечером, — примиряющим тоном сказал Рафаэль. — Только оставь ему свой новый номер, пожалуйста. А сейчас нам тоже пора, у нас еще интервью на местном телевидении.
— О'кей. Кстати, Рафа, поменяй шарф. Темно-синий не очень подходит к твоему пальто.
Глава пятнадцатая. Ночь в отеле
В реальной жизни Лола, найдя их в Мюнхене, застрелила бы одного из них, или может статься и обоих сразу, но мы же с вами, слава богу, не в реальной жизни, а в романе, где все должно закончится хорошо. Хотя и не для всех.
Лола уже четвертый час сидела в холле отеля «Шторм», притворяясь, что увлечена чем-то в своем планшете. На самом деле экран давно погас, гаджет бесполезным прямоугольником покоился на ее коленях, а сами колени давно уже затекли. Ей очень хотелось выпить кофе, но она боялась встать со своего укромного места, где ее никто не замечал, а вот она, напротив, имела прекрасный обзор. Было уже поздно, за окном давно сгустились сумерки и зажглись фонари, гости отеля разошлись по своим номерам и готовились отправиться в царство морфея, а русская стерва все не появлялась. Отмечает свой успех в каком-нибудь ресторане? А может они с Чиро встретились и поехали к нему в отель? Тогда, выходит, зря она ее здесь караулит. Но ничего, должна же сука вернутся к себе, хотя бы за вещами, хотя бы утром. Лола подождет, ей нетрудно.
Но первым в холле появился Чиро, уже за полночь, в сопровождении приятелей. Они втроем уселись на диванчик, стоявший ближе к выходу, о чем-то негромко переговариваясь. Девушку, затаившуюся в темном углу, одетую в темные джинсы и свитер, они не заметили. Лола на всякий случай снова ощупала себя — может ее, действительно, уже нет, может она стала тенью? Но нет, под тонкой тканью прощупывалась все та же пышная грудь, теперь уже, увы, никому не нужная, в том числе и самой ее обладательнице. Голоса стали громче, послышался смех и Лола прислушалась. В холле было пусто и тихо, ничто не заглушало голоса бывшего мужа и его друзей.
— А какого черта она мне не сказала, что разведена? Еще там, в Болгарии?
— А какого черта ты ей не сказал, что ты разведен уже здесь, в Германии?
— Я не успел!
— Так и она не успела ничего сказать, прежде чем ты начал орать и вышвыривать ее вещи в коридор.
Чиро громко и возмущенно фыркнул.
— Чего вы вообще со мной потащились? По-вашему, я сам не могу поговорить с Алисой?
— Ты и будешь сам говорить, но мы должны это проконтролировать.
— Зачем?!
— А что мы зря все утро бегали по городу, как ненормальные? Хочется получить результат. Когда мы убедимся, что вы остались вдвоем в закрытом помещении, мы уйдем. В закрытом помещении ты с Алисой лучше справляешься, там тебя мы можем оставить одного.
— Премного благодарен.
В это время в отель зашла Алиса, и разговор оборвался. Вид у стервы был уставший, но при виде музыкантов она улыбнулась, выпрямила спину и приветливо кивнула. Потом направилась к стойке портье. Тот что-то тихо сказал ей, и стерва обернулась, глядя прямо на Лолу. Брови художницы удивленно взлетели вверх, она перевела недоумевающий взгляд на Чиро. Ну что ж, пора было, как пишут в старинных русских романах, объясниться.
Лола встала, достала из пакета, все это время стоявшего у ее ног, куртку с зашитой внутрь взрывчаткой, набросила ее на себя, взяла в руки пульт и тоже направилась к стойке. На Ибице, если постараться, можно найти не только травку и экстази. А Лола очень постаралась и нашла человека, который согласился ей помочь. И пусть пришлось продать все драгоценности, которые у нее были и опустошить банковский счет, но зачем ей теперь деньги? Зато здесь, в Мюнхене, ее встретил человек, черноглазый и чернобородый, передал заветный пакет. Может она и не может выстрелить в человека из пистолета, но уж нажать кнопку на пульте как-нибудь сумеет. Ей поможет мысль о том, что это наконец остановит ту тупую боль внутри нее, которую уже нет сил терпеть. Она направилась было к стойке регистрации, но по дороге остановилась. Потому что Чиро вдруг начал петь.
Сначала тихо, чуть слышно, потом громче, голос его набирал силу, доходил до самых высоких нот и опускался обратно. Мелодия и слова были очень красивыми, но совершенно незнакомыми, во всяком случае Лола раньше такую песню не слышала.
Я вспоминаю о тебе…
Когда варю утром кофе, когда еду в автомобиле…
Я вспоминаю о тебе,
Когда спешу по делам и когда я устал…
Я вспоминаю о тебе и не могу перестать вспоминать…
Этот мир поглотил тебя,
Этот мир поглотил меня.
Он растворил нас в себе почти без остатка…
Но я еще держусь.
Потому что я вспоминаю о тебе…
Чиро закончил петь и затих, глядя на Алису, а та продолжала недоуменно переводить взгляд с него на Лолу и обратно. Наконец, она пожала плечами и спросила:
— Вы всей семьей решили меня сегодня навестить? Это так мило.
Чиро удивленно обернулся и открыл рот от изумления при виде бывшей жены.
— Что ты здесь делаешь?!
Лола подошла ближе, не обращая на бывшего мужа никакого внимания. Все ее внимание было сосредоточено на сопернице.
— Мы с Чиро разводимся, ты не в курсе? — вызывающим тоном спросила она. — Он тебя еще не порадовал?
— Это ваше личное дело, — сухо сказала Алиса. — Я не собираюсь обсуждать ваши проблемы.
— Конечно. Ты ведь здесь ни при чем. Это не о тебе он думал весь наш медовый месяц, не твое имя шептал во сне, не тебя представлял в постели, когда обнимал меня. И это не тебе он написал песню про то, как он вспоминает опять же не тебя.
Алиса отвернулась, досадуя на справедливый упрек, потом вскинула голову, собираясь что-то сказать, но тут взгляд ее упал на пульт в руках Лолы. Она нахмурилась, вглядываясь в непонятный предмет, потом окинула взглядом куртку…
— Твою мать… — тихо, по-русски прошептала она, но Лола ее все равно поняла и улыбнулась.
Да, стерва, ты все поняла правильно. Не сомневайся. Не надейся. Не плачь. Уже поздно плакать, Лола уже выплакала все слезы и за себя и за тебя.
