— Марина торжественно выпрямилась и обвела многозначительным взглядом толпу, притихшую в ожидании очередного бесплатного представления, — что это ты и есть! Ты была Еленой Блаватской в прошлой жизни!
— Эк меня угораздило, — равнодушно сказала Алиса.
Кто-то хмыкнул.
— Да-да, — возвысила голос Марина и воздела руку, унизанную кольцами, — я видела это во сне сегодня ночью.
— А я сегодня ночью был лошадью. Участвовал в скачках и пришел вторым, — неожиданно встрял Кирилл. — Как вы думаете, это означает, что в прошлой жизни я был лошадью?
— Нет, Кирюха, это означает, что ты жеребец. Но при этом только второй номер, — Стас насмешливо улыбался.
— А ты значит, первый? — ехидно спросил Лисин.
— Умолчим об этом из скромности. Я вот ночью сегодня вообще летал. Но я же не считаю, что я был птицей в прошлой жизни.
Алиса слегка вздрогнула.
— Где ты летал? — спросила она прежде, чем успела прикусить язык.
Стас как-то странно посмотрел на нее.
— Да где-то над футбольным полем. А что?
— Да вы что, не поняли, Алиса?! — Меркурьева была не на шутку обижена таким пренебрежением к ее потрясающей информации. — Вы были вестником тайного знания, вы писали удивительные вещи! Сколько известных, знаменитых людей, правителей государств зачитывались вашими книгами!
— Ага, например один немецкий паренек по имени Адольф, — насмешливо сказал Стас.
Меркурьева немного смутилась, а Алиса подняла брови: кто бы мог подумать, что звезда с обложки глянцевых журналов читает что-то помимо этих журналов.
— Почему вы принимаете ваши сны за реальность? — сухо спросила она Меркурьеву, в основном, для того, чтобы отвлечь внимание Стаса от разговора про сон над футбольным полем.
Ей было все равно, что ответит колдунья, но она надеялась увести разговор в сторону: уж слишком пристально теперь вглядывался Гущин в ее лицо. Если вдруг выяснится, что он видел во сне то же, что и она, то… главное, чтобы он теперь это не понял.
— Это был не сон, — гордо заявила Меркурьева. — Это было пророчество!
— Марина, напророчьте лучше, как сегодня сыграют Арсенал с Ювентусом, я ставку хочу сделать, — попросил Кирилл.
— Три: один, — хором ответили Стас и Алиса.
Пока Кирилл недоуменно переводил взгляд со своего приятеля на Алису и обратно, а они пялились друг на друга, Марина вновь решила захватить инициативу.
— Так вот, Алиса! Если ты, пусть не вспомнишь, но хотя бы поймешь, что это правда, ты наверняка сможешь делать удивительные вещи, такие, какие тебе и не снились! Что-нибудь поинтереснее, чем гримершей работать.
— Художником по гриму, — сквозь зубы процедила Алиса. — А у вас еще сколько съемочных дней осталось?
— Сегодня последний.
— Первая хорошая новость за сегодня.
— А вы знаете, — задумчиво сказал Стас. — Совершенно необязательно, чтобы Алиса делала вещи, которые ей не снились. Меня бы вполне устроило, если бы она делала те вещи, которые ей снятся.
Вечером, вернувшись домой, Алиса приготовила чай, принесла в комнату чашку и вазочку с печеньем, и устроилась в кресле, установив на столике перед собой ноутбук. Сейчас она посмотрит хорошее кино и отвлечется. Алиса вообще-то не очень часто смотрела кино, предпочитая читать, но сегодня нужны были экстренные меры. Уже в самом конце рабочего дня, вскоре после неприятного и нелепого разговора с Меркурьевой, она неожиданно вновь наткнулась на Стаса. Тот стоял, прислонившись к стене, а руки его лежали на талии хоть и прыщавой и замужней, но все равно весьма соблазнительной Ирочки. Ирочка весело щебетала, игриво прижималась к мужскому телу, Стас томно улыбался. Увидев Алису, он не смутился, но напротив, еще ниже наклонился к лицу Иры и стал что-то нашептывать ей на ухо.
Придя домой, Алиса открыла холодильник, достала бутылку вина. Подумала, убрала вино обратно, и принялась готовить чай. Напиться в одиночку и реветь — дурацкое занятие, тем более, что для рева нет никаких причин. Он ей не нужен. Он ей не пара. У нее все хорошо. Надо только отвлечься, постараться не замечать, что где-то в районе пупка образовалась небольшая черная дыра, через которую уходит из ее тела способность радоваться жизни. «Не он первый, не он последний, и это пройдет», — грустно сказала себе Алиса. Мы сейчас Камербэтча включим, уж он то явно получше играет, чем этот выскочка из… откуда? Фиг знает, какая разница. Но как он мог, после того что между ними было ночью? «Ты дура, что ли?», — спросила себя Алиса. — «Это же сон. Даже если он был одинаковый у вас обоих, это же ничего не значит».
Чашка незаметно опустела и Алиса сообразила, что так и не включила фильм. Налить вторую? Или все-таки лучше вина?
Внезапно черная дыра в животе скрутилась в тугой болезненный узел. Боль пульсировала, мешая ровно дышать. Стас стоит перед входной дверью ее квартиры. Алиса знала это совершенно точно, как если бы могла видеть сквозь стены. Да нет, не может быть. Опять ее глючит. Надо бы сходить на прием к врачу, но страшно — вдруг у нее признают шизофрению? Как тогда жить? Ни на одну работу не устроишься с таким диагнозом. Лучше терпеть и молчать, скрывать от всех свои странности. Ну что же он не звонит, раз пришел? «Да потому что нет его там», — в сердцах сказала себе Алиса, — «а ты — ненормальная дура, запавшая на красивого мужика». А вдруг он сейчас уйдет? Алиса вскочила с кресла, быстро вышла в коридор и решительно распахнула дверь. Стас, куривший на лестничной клетке, при виде ее вздрогнул и подавился сигаретным дымом. Прокашлявшись, он затушил окурок и хрипло спросил:
— Почему ты открыла? Я же не звонил.
— Я… к соседке, за солью, — соврала Алиса. — А ты что здесь делаешь?
— В гости зашел.
— Адрес как узнал?
— Да это не сложно. Войти можно?
— Проходи.
Войдя в комнату, актер поставил на столик бумажный пакет из супермаркета и ушел в ванну мыть руки. Алиса осторожно заглянула в пакет. Синяя пластиковая папка, вино, торт и… презервативы? Может, он вовсе не к ней шел, просто заскочил по дороге, а потом отправится по месту назначения? Вдоль ее позвоночника побежал ток, в животе опять скрутился тугой узел. Вошел Стас.
— У тебя достаточно соли, — сухо сказал он, демонстрируя Алисе солонку. — И в шкафу полный пакет, я посмотрел.
— Почему ты роешься в моих шкафах?!
— Потому что ты врешь по-дурацки. Как ты узнала, что я пришел?
— Супер способности, — буркнула злая Алиса.
— Я так и думал. Ну а зачем я пришел, ты тоже знаешь?
— У тебя в пакете вино, торт и презервативы. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться.
— А папка зачем?
Алиса пожала плечами.
— Ну, напрягись, сосредоточься. Ты же можешь.
Алиса хмыкнула, пожала плечами и достала синюю папку из пакета.
— Э, нет, — запротестовал Стас. — Ты сама догадайся.
— Больно надо, — Алиса открыла папку и извлекла несколько скреплённых между собой листов.
Опять сценарий? Пробежав глазами текст, она изумленно уставилась на мужчину, стоявшего перед ней с самым невинным выражением лица, которое только можно представить.
— Так ты что, репетировать опять пришел?
Он кивнул.
— И на этот раз — постельную сцену?
— Это самое сложное для меня, — безмятежно сказал Стас. — Я ведь, в сущности, застенчивый парень.
— Ты, в сущности, смелый парень, — неожиданно для себя сказала Алиса.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Ну, так где мы можем порепетировать? — нетерпеливо спросил актер.
— Спальня там, — деревянным голосом ответила Алиса.
Д В Е Р Ь З А К Р Ы Л А С Ь.
1 Строки из песни «Алиса» группы «Секрет», 1987
2. Клуб «Открытые двери»
Алиса растерянно оглянулась. Она снова оказалась в том же полутемном помещении с хрустальным столиком в центре и множеством задрапированных дверей.
Что это было?
Она только что, как наяву, побывала в другой, альтернативной истории своей жизни. Жизни, где ей еще только двадцать пять. Где у нее случился страстный роман с известным актером, и где сама она обладает какими-то феноменальными способностями.
Как они это сделали? Ей незаметно дали галлюциногенный наркотик?
Алиса подошла к хрустальному столику, снова взяла в руки стеклянную колбу, открыла крышку. Ей что, хватило одного маленького глоточка, чтобы словить ярчайшую галлюцинацию?
В колбе пахло все тем же обычным коньяком. Алиса осторожно пригубила жидкость. Коньяк, как коньяк. Может за дверями находится гипнотизер, который усыпил ее и сделал так, чтобы при пробуждении она не смогла его вспомнить? Тогда это очень крутой аттракцион.
Алиса осторожно примостилась на столике, за неимением другой мебели, рассеяно и почти незаметно для себя снова отхлебнула из бутылочки.
А чем же закончилась вымышленная история? Почему прервалась на самом интересном месте, без всяких объяснений? Впрочем, вымышленные истории всегда заканчиваются поцелуем героев, дальше начинаются никому не интересные будни. «А за объяснениями сходи к психоаналитику», — сказал ядовито внутренний голос. — «Почему ты в своих фантазиях на десять лет моложе, и почему ты — какая-то загадочная Галадриэль».
К психоаналитику это, конечно, хорошо. Но может есть способ попроще?
Вдохновленная еще одним глотком волшебного зелья из подземелья, Алиса решительно направилась к крайней левой двери и толкнула ее. Дверь не открылась.
Алиса постояла в нерешительности, постучала. Потом еще раз надавила на ручку, но на этот раз дверь была решительно и бесповоротна заперта.
Тогда Алиса сделала шаг вправо и очутилась перед второй задрапированной темной тканью дверью.
Та открылась легко и бесшумно. За ней была все та же пустота и темнота, что и за первой, теперь запертой.
Ее что, приглашают в новую историю? Или это будет продолжение первой, и она узнает, чем закончились отношения Стаса и ее альтер-эго?
Алиса пожала плечами и сделала шаг вперед.
Она почувствовала на коже ласковый теплый бриз, услышала шум моря и крики чаек. На этот раз она никуда не бежала, а напротив расслабленно и томно сидела в кафе, сжимая в руках темно-синюю чашку с ароматным кофе, одетая в белый кружевной передник официантки.
3. ВТОРАЯ ДВЕРЬ
Ах, Алиса, как бы нам встретиться,
Как поболтать обо всем…
Ах, Алиса, просто не терпится
Ах, побыть в доме твоем,
С тобою вдвоем.1
Шум прибоя. Запах моря. Ветер, как нежный любовник ласково касается щеки.
Звон проходящих трамваев. Запах кофе. Чашка кажется тяжелой в слегка ослабевших после болезни пальцах.
Каждый звук, каждый запах теперь ощущался по-новому, необычайно свежо и радостно.
Как интересно быть заново рожденной. Даже если теперь приходится немного поработать.
Алиса поднесла к губам темно-синюю фарфоровую чашку. Ее она вчера случайно нашла на рынке в сувенирной лавке, где местные торговцы все еще пытались торговать симпатичными безделушками, хотя туристский сезон безнадежно и неумолимо заканчивался. Конец сентября. Проходя по улицам, Алиса видела, как один за другим погружаются в зимнюю спячку красивые отели. На окнах закрытые жалюзи, никем не сметаемая листва отдыхает на каменных ступенях. Пока закрылись самые мелкие, но скоро дойдет очередь и до остальных. Зимой курортный город погрузится в анабиоз. Никого не будет: ни туристов, ни нанятого персонала, ни торговцев, ни местных жителей, потому что здесь таковых в принципе не имеется. Город живет с мая по сентябрь, в остальное время разве что полицейские и сторожа гостиниц уныло пинают воздух, пьют антидепрессанты и алкоголь, а почему бы нет, все равно ни преступлений, ни попыток нарушить покой мертвых отелей никому не придет в голову в этой тихой европейской стране.
Торговец уступил Алисе чашку за бесценок, видно уже отчаялся получить хоть какую-то прибыль и мечтал поскорее отбыть домой, избавившись от остатков товара. Чашка была ручной работы, с витиеватыми золотыми буквами, изящно обвивавшими ее верхний край. «One day I will learn to be a fleeting thought in the vast abyss of this sky»2, — прочитала Алиса и решила, что пожалуй, первым предметом, который она купит после начала своей второй жизни не по острой жизненной необходимости, а просто потому, что хочется, будет именно эта фарфоровая вещица. Сейчас, сидя в пустом зале кафе и сжимая в руках чашку, Алиса слушала звуки и запахи, и ощущала себя именно так — не женщиной тридцати пяти лет, чудом выжившей после коронавирусной инфекции, затерянной в чужой стране и не особенно любимой в своей собственной, а легкой невесомой мыслью, покачивающейся где-то между хрустальным голубым куполом неба и вымощенными плиткой тротуарами.
Громкий раскатистый смех вернул Алису из нирваны к унылой действительности. В кафе, громко шлепая рыбацкими сапогами и о чем-то быстро и весело переговариваясь, вошли трое молодых парней. Первые клиенты сегодня. Приглядевшись, Алиса мысленно ахнула: вот так гости пожаловали! Смуглые, загорелые, с рельефными торсами рыбаки оказались вокалистами известной на весь мир испанской музыкальной группы «Frambuesa». Призеры Евровидения, победители музыкальных фестивалей, обладатели платиновых дисков и бессчетного количества влюбленных поклонниц были чудо как хороши, пели сладкими, как малина, голосами. «Пойдем, съездим в Питер, сходим на концерт», — уговаривала Алиса подругу в прошлом году. — «Фантастически красивые мальчики поют фантастически красивые песни». — «Да», — язвительно соглашалась подруга. — «За фантастически красивые деньги. Мне кредит надо брать, чтобы поехать на этот концерт.» Алиса потом жалела, что не поехала одна.
Но неделю назад, увидев на улицах Софии афиши, Алиса, ни секунды не сомневаясь, купила билет. Потратила почти все заработанные деньги, ну да неважно, когда еще выпадет такой шанс? Из-за локдауна они долго теперь не приедут в Россию.
И вдруг они появляются здесь, прямо в кафе, где она работает! Концерт у них только завтра, в столице. Судя по одежде и красным ведрам в руках, в которых что-то плескалось, знаменитое трио развлекало себя с утра морской рыбалкой.
— Доброе утро, леди!
От звуков нежного бархатного голоса у Алисы по спине побежали мурашки. Она поспешно встала, оправила фартук, и оставив недопитый кофе на столике, подошла к гостям.
— Доброе утро, леди, — по-английски обратился к ней Рафаэль, самый красивый из троицы. — Вы, то есть ваш повар, не может приготовить нам что-нибудь из этого?
Он поднял с пола красное ведро, в котором плескалась мелкая рыбешка. Алиса мысленно усмехнулась. Вряд ли Веско сильно обрадуется перспективе возиться с такой мелочью, но не отказывать же гостям заведения.
— Конечно, — вежливо кивнула она. — Синьоры предпочитают жареную рыбу или суп?
— М-м-м… — Рафаэль обернулся к друзьям, те пожали плечами.
Чиро, самый высокий из троицы, разглядывал Алису.
— Я бы сам кого-нибудь пожарил, — по-испански сказал он. — Например, вот эту рыбку. Сначала с одной стороны, потом бы перевернул и еще раз пожарил — с другой стороны. Давно никого не жарил.
Рафаэль вздохнул и закатил глаза.
— Я думаю, хорошо будет сделать рыбу на пару. С овощами, — мягко сказал Кристиан, обладатель голоса, легко перекрывающего без микрофона любой, самый громкий оркестр.
Алиса кивнула, забрала ведра и вскоре вернулась, принеся меню.
Она уже приняла заказ у Рафаэля и Кристиана, и быстро записывала в блокнот пожелания Чиро, как тот вдруг опять заговорил по-испански, будучи уверен, что болгарская девушка его не поймет.
— Эк меня угораздило, — равнодушно сказала Алиса.
Кто-то хмыкнул.
— Да-да, — возвысила голос Марина и воздела руку, унизанную кольцами, — я видела это во сне сегодня ночью.
— А я сегодня ночью был лошадью. Участвовал в скачках и пришел вторым, — неожиданно встрял Кирилл. — Как вы думаете, это означает, что в прошлой жизни я был лошадью?
— Нет, Кирюха, это означает, что ты жеребец. Но при этом только второй номер, — Стас насмешливо улыбался.
— А ты значит, первый? — ехидно спросил Лисин.
— Умолчим об этом из скромности. Я вот ночью сегодня вообще летал. Но я же не считаю, что я был птицей в прошлой жизни.
Алиса слегка вздрогнула.
— Где ты летал? — спросила она прежде, чем успела прикусить язык.
Стас как-то странно посмотрел на нее.
— Да где-то над футбольным полем. А что?
— Да вы что, не поняли, Алиса?! — Меркурьева была не на шутку обижена таким пренебрежением к ее потрясающей информации. — Вы были вестником тайного знания, вы писали удивительные вещи! Сколько известных, знаменитых людей, правителей государств зачитывались вашими книгами!
— Ага, например один немецкий паренек по имени Адольф, — насмешливо сказал Стас.
Меркурьева немного смутилась, а Алиса подняла брови: кто бы мог подумать, что звезда с обложки глянцевых журналов читает что-то помимо этих журналов.
— Почему вы принимаете ваши сны за реальность? — сухо спросила она Меркурьеву, в основном, для того, чтобы отвлечь внимание Стаса от разговора про сон над футбольным полем.
Ей было все равно, что ответит колдунья, но она надеялась увести разговор в сторону: уж слишком пристально теперь вглядывался Гущин в ее лицо. Если вдруг выяснится, что он видел во сне то же, что и она, то… главное, чтобы он теперь это не понял.
— Это был не сон, — гордо заявила Меркурьева. — Это было пророчество!
— Марина, напророчьте лучше, как сегодня сыграют Арсенал с Ювентусом, я ставку хочу сделать, — попросил Кирилл.
— Три: один, — хором ответили Стас и Алиса.
Пока Кирилл недоуменно переводил взгляд со своего приятеля на Алису и обратно, а они пялились друг на друга, Марина вновь решила захватить инициативу.
— Так вот, Алиса! Если ты, пусть не вспомнишь, но хотя бы поймешь, что это правда, ты наверняка сможешь делать удивительные вещи, такие, какие тебе и не снились! Что-нибудь поинтереснее, чем гримершей работать.
— Художником по гриму, — сквозь зубы процедила Алиса. — А у вас еще сколько съемочных дней осталось?
— Сегодня последний.
— Первая хорошая новость за сегодня.
— А вы знаете, — задумчиво сказал Стас. — Совершенно необязательно, чтобы Алиса делала вещи, которые ей не снились. Меня бы вполне устроило, если бы она делала те вещи, которые ей снятся.
Глава шестая. Вторая репетиция
Вечером, вернувшись домой, Алиса приготовила чай, принесла в комнату чашку и вазочку с печеньем, и устроилась в кресле, установив на столике перед собой ноутбук. Сейчас она посмотрит хорошее кино и отвлечется. Алиса вообще-то не очень часто смотрела кино, предпочитая читать, но сегодня нужны были экстренные меры. Уже в самом конце рабочего дня, вскоре после неприятного и нелепого разговора с Меркурьевой, она неожиданно вновь наткнулась на Стаса. Тот стоял, прислонившись к стене, а руки его лежали на талии хоть и прыщавой и замужней, но все равно весьма соблазнительной Ирочки. Ирочка весело щебетала, игриво прижималась к мужскому телу, Стас томно улыбался. Увидев Алису, он не смутился, но напротив, еще ниже наклонился к лицу Иры и стал что-то нашептывать ей на ухо.
Придя домой, Алиса открыла холодильник, достала бутылку вина. Подумала, убрала вино обратно, и принялась готовить чай. Напиться в одиночку и реветь — дурацкое занятие, тем более, что для рева нет никаких причин. Он ей не нужен. Он ей не пара. У нее все хорошо. Надо только отвлечься, постараться не замечать, что где-то в районе пупка образовалась небольшая черная дыра, через которую уходит из ее тела способность радоваться жизни. «Не он первый, не он последний, и это пройдет», — грустно сказала себе Алиса. Мы сейчас Камербэтча включим, уж он то явно получше играет, чем этот выскочка из… откуда? Фиг знает, какая разница. Но как он мог, после того что между ними было ночью? «Ты дура, что ли?», — спросила себя Алиса. — «Это же сон. Даже если он был одинаковый у вас обоих, это же ничего не значит».
Чашка незаметно опустела и Алиса сообразила, что так и не включила фильм. Налить вторую? Или все-таки лучше вина?
Внезапно черная дыра в животе скрутилась в тугой болезненный узел. Боль пульсировала, мешая ровно дышать. Стас стоит перед входной дверью ее квартиры. Алиса знала это совершенно точно, как если бы могла видеть сквозь стены. Да нет, не может быть. Опять ее глючит. Надо бы сходить на прием к врачу, но страшно — вдруг у нее признают шизофрению? Как тогда жить? Ни на одну работу не устроишься с таким диагнозом. Лучше терпеть и молчать, скрывать от всех свои странности. Ну что же он не звонит, раз пришел? «Да потому что нет его там», — в сердцах сказала себе Алиса, — «а ты — ненормальная дура, запавшая на красивого мужика». А вдруг он сейчас уйдет? Алиса вскочила с кресла, быстро вышла в коридор и решительно распахнула дверь. Стас, куривший на лестничной клетке, при виде ее вздрогнул и подавился сигаретным дымом. Прокашлявшись, он затушил окурок и хрипло спросил:
— Почему ты открыла? Я же не звонил.
— Я… к соседке, за солью, — соврала Алиса. — А ты что здесь делаешь?
— В гости зашел.
— Адрес как узнал?
— Да это не сложно. Войти можно?
— Проходи.
Войдя в комнату, актер поставил на столик бумажный пакет из супермаркета и ушел в ванну мыть руки. Алиса осторожно заглянула в пакет. Синяя пластиковая папка, вино, торт и… презервативы? Может, он вовсе не к ней шел, просто заскочил по дороге, а потом отправится по месту назначения? Вдоль ее позвоночника побежал ток, в животе опять скрутился тугой узел. Вошел Стас.
— У тебя достаточно соли, — сухо сказал он, демонстрируя Алисе солонку. — И в шкафу полный пакет, я посмотрел.
— Почему ты роешься в моих шкафах?!
— Потому что ты врешь по-дурацки. Как ты узнала, что я пришел?
— Супер способности, — буркнула злая Алиса.
— Я так и думал. Ну а зачем я пришел, ты тоже знаешь?
— У тебя в пакете вино, торт и презервативы. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться.
— А папка зачем?
Алиса пожала плечами.
— Ну, напрягись, сосредоточься. Ты же можешь.
Алиса хмыкнула, пожала плечами и достала синюю папку из пакета.
— Э, нет, — запротестовал Стас. — Ты сама догадайся.
— Больно надо, — Алиса открыла папку и извлекла несколько скреплённых между собой листов.
Опять сценарий? Пробежав глазами текст, она изумленно уставилась на мужчину, стоявшего перед ней с самым невинным выражением лица, которое только можно представить.
— Так ты что, репетировать опять пришел?
Он кивнул.
— И на этот раз — постельную сцену?
— Это самое сложное для меня, — безмятежно сказал Стас. — Я ведь, в сущности, застенчивый парень.
— Ты, в сущности, смелый парень, — неожиданно для себя сказала Алиса.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Ну, так где мы можем порепетировать? — нетерпеливо спросил актер.
— Спальня там, — деревянным голосом ответила Алиса.
Д В Е Р Ь З А К Р Ы Л А С Ь.
1 Строки из песни «Алиса» группы «Секрет», 1987
2. Клуб «Открытые двери»
Алиса растерянно оглянулась. Она снова оказалась в том же полутемном помещении с хрустальным столиком в центре и множеством задрапированных дверей.
Что это было?
Она только что, как наяву, побывала в другой, альтернативной истории своей жизни. Жизни, где ей еще только двадцать пять. Где у нее случился страстный роман с известным актером, и где сама она обладает какими-то феноменальными способностями.
Как они это сделали? Ей незаметно дали галлюциногенный наркотик?
Алиса подошла к хрустальному столику, снова взяла в руки стеклянную колбу, открыла крышку. Ей что, хватило одного маленького глоточка, чтобы словить ярчайшую галлюцинацию?
В колбе пахло все тем же обычным коньяком. Алиса осторожно пригубила жидкость. Коньяк, как коньяк. Может за дверями находится гипнотизер, который усыпил ее и сделал так, чтобы при пробуждении она не смогла его вспомнить? Тогда это очень крутой аттракцион.
Алиса осторожно примостилась на столике, за неимением другой мебели, рассеяно и почти незаметно для себя снова отхлебнула из бутылочки.
А чем же закончилась вымышленная история? Почему прервалась на самом интересном месте, без всяких объяснений? Впрочем, вымышленные истории всегда заканчиваются поцелуем героев, дальше начинаются никому не интересные будни. «А за объяснениями сходи к психоаналитику», — сказал ядовито внутренний голос. — «Почему ты в своих фантазиях на десять лет моложе, и почему ты — какая-то загадочная Галадриэль».
К психоаналитику это, конечно, хорошо. Но может есть способ попроще?
Вдохновленная еще одним глотком волшебного зелья из подземелья, Алиса решительно направилась к крайней левой двери и толкнула ее. Дверь не открылась.
Алиса постояла в нерешительности, постучала. Потом еще раз надавила на ручку, но на этот раз дверь была решительно и бесповоротна заперта.
Тогда Алиса сделала шаг вправо и очутилась перед второй задрапированной темной тканью дверью.
Та открылась легко и бесшумно. За ней была все та же пустота и темнота, что и за первой, теперь запертой.
Ее что, приглашают в новую историю? Или это будет продолжение первой, и она узнает, чем закончились отношения Стаса и ее альтер-эго?
Алиса пожала плечами и сделала шаг вперед.
Она почувствовала на коже ласковый теплый бриз, услышала шум моря и крики чаек. На этот раз она никуда не бежала, а напротив расслабленно и томно сидела в кафе, сжимая в руках темно-синюю чашку с ароматным кофе, одетая в белый кружевной передник официантки.
3. ВТОРАЯ ДВЕРЬ
Ах, Алиса, как бы нам встретиться,
Как поболтать обо всем…
Ах, Алиса, просто не терпится
Ах, побыть в доме твоем,
С тобою вдвоем.1
Глава первая. Встреча в кафе
Шум прибоя. Запах моря. Ветер, как нежный любовник ласково касается щеки.
Звон проходящих трамваев. Запах кофе. Чашка кажется тяжелой в слегка ослабевших после болезни пальцах.
Каждый звук, каждый запах теперь ощущался по-новому, необычайно свежо и радостно.
Как интересно быть заново рожденной. Даже если теперь приходится немного поработать.
Алиса поднесла к губам темно-синюю фарфоровую чашку. Ее она вчера случайно нашла на рынке в сувенирной лавке, где местные торговцы все еще пытались торговать симпатичными безделушками, хотя туристский сезон безнадежно и неумолимо заканчивался. Конец сентября. Проходя по улицам, Алиса видела, как один за другим погружаются в зимнюю спячку красивые отели. На окнах закрытые жалюзи, никем не сметаемая листва отдыхает на каменных ступенях. Пока закрылись самые мелкие, но скоро дойдет очередь и до остальных. Зимой курортный город погрузится в анабиоз. Никого не будет: ни туристов, ни нанятого персонала, ни торговцев, ни местных жителей, потому что здесь таковых в принципе не имеется. Город живет с мая по сентябрь, в остальное время разве что полицейские и сторожа гостиниц уныло пинают воздух, пьют антидепрессанты и алкоголь, а почему бы нет, все равно ни преступлений, ни попыток нарушить покой мертвых отелей никому не придет в голову в этой тихой европейской стране.
Торговец уступил Алисе чашку за бесценок, видно уже отчаялся получить хоть какую-то прибыль и мечтал поскорее отбыть домой, избавившись от остатков товара. Чашка была ручной работы, с витиеватыми золотыми буквами, изящно обвивавшими ее верхний край. «One day I will learn to be a fleeting thought in the vast abyss of this sky»2, — прочитала Алиса и решила, что пожалуй, первым предметом, который она купит после начала своей второй жизни не по острой жизненной необходимости, а просто потому, что хочется, будет именно эта фарфоровая вещица. Сейчас, сидя в пустом зале кафе и сжимая в руках чашку, Алиса слушала звуки и запахи, и ощущала себя именно так — не женщиной тридцати пяти лет, чудом выжившей после коронавирусной инфекции, затерянной в чужой стране и не особенно любимой в своей собственной, а легкой невесомой мыслью, покачивающейся где-то между хрустальным голубым куполом неба и вымощенными плиткой тротуарами.
Громкий раскатистый смех вернул Алису из нирваны к унылой действительности. В кафе, громко шлепая рыбацкими сапогами и о чем-то быстро и весело переговариваясь, вошли трое молодых парней. Первые клиенты сегодня. Приглядевшись, Алиса мысленно ахнула: вот так гости пожаловали! Смуглые, загорелые, с рельефными торсами рыбаки оказались вокалистами известной на весь мир испанской музыкальной группы «Frambuesa». Призеры Евровидения, победители музыкальных фестивалей, обладатели платиновых дисков и бессчетного количества влюбленных поклонниц были чудо как хороши, пели сладкими, как малина, голосами. «Пойдем, съездим в Питер, сходим на концерт», — уговаривала Алиса подругу в прошлом году. — «Фантастически красивые мальчики поют фантастически красивые песни». — «Да», — язвительно соглашалась подруга. — «За фантастически красивые деньги. Мне кредит надо брать, чтобы поехать на этот концерт.» Алиса потом жалела, что не поехала одна.
Но неделю назад, увидев на улицах Софии афиши, Алиса, ни секунды не сомневаясь, купила билет. Потратила почти все заработанные деньги, ну да неважно, когда еще выпадет такой шанс? Из-за локдауна они долго теперь не приедут в Россию.
И вдруг они появляются здесь, прямо в кафе, где она работает! Концерт у них только завтра, в столице. Судя по одежде и красным ведрам в руках, в которых что-то плескалось, знаменитое трио развлекало себя с утра морской рыбалкой.
— Доброе утро, леди!
От звуков нежного бархатного голоса у Алисы по спине побежали мурашки. Она поспешно встала, оправила фартук, и оставив недопитый кофе на столике, подошла к гостям.
— Доброе утро, леди, — по-английски обратился к ней Рафаэль, самый красивый из троицы. — Вы, то есть ваш повар, не может приготовить нам что-нибудь из этого?
Он поднял с пола красное ведро, в котором плескалась мелкая рыбешка. Алиса мысленно усмехнулась. Вряд ли Веско сильно обрадуется перспективе возиться с такой мелочью, но не отказывать же гостям заведения.
— Конечно, — вежливо кивнула она. — Синьоры предпочитают жареную рыбу или суп?
— М-м-м… — Рафаэль обернулся к друзьям, те пожали плечами.
Чиро, самый высокий из троицы, разглядывал Алису.
— Я бы сам кого-нибудь пожарил, — по-испански сказал он. — Например, вот эту рыбку. Сначала с одной стороны, потом бы перевернул и еще раз пожарил — с другой стороны. Давно никого не жарил.
Рафаэль вздохнул и закатил глаза.
— Я думаю, хорошо будет сделать рыбу на пару. С овощами, — мягко сказал Кристиан, обладатель голоса, легко перекрывающего без микрофона любой, самый громкий оркестр.
Алиса кивнула, забрала ведра и вскоре вернулась, принеся меню.
Она уже приняла заказ у Рафаэля и Кристиана, и быстро записывала в блокнот пожелания Чиро, как тот вдруг опять заговорил по-испански, будучи уверен, что болгарская девушка его не поймет.
