Сербжинова Полина
Фрейлины её высочества
Это очень высокая честь – стать фрейлиной при особе королевской крови! Так всегда говорила преподавательница этикета и поднимала вверх сухонький указательный палец.
Вот только к этой чести прилагается множество интриг, косые взгляды других фрейлин, вечно подозревающих в том, что хочешь опередить их и стать фавориткой принца, а то и самого короля. Колючки в туфли, яд в бокал, иглы в юбки. Приставания придворных кавалеров, домогательства власть имущих. Как выжить и сохранить здравый ум?
Утро всегда начиналось одинаково. Плеснуть себе в лицо ледяной водой, чтобы блестели глаза и розовели щёки, расчесаться и уложить волосы в строгий узел, надеть форменное платье и кружевную пелерину. На всё – пятнадцать минут. Ну, а потом построиться перед дверью своих спален, чтобы старшая воспитательница убедилась, что ученицы готовы к началу дня.
Ах, да, крохотный, но очень важный нюанс, начало дня всегда начинается до рассвета, потому как истинная фрейлина может встать в любое время и лечь под утро. А ещё она всегда готова выполнить любое распоряжение высочайших особ, в какое бы время оно не было дано.
Катрина, отвернувшись в сторону, украдкой зевнула. Последнее время их поднимали в такую рань, что скорее это можно было назвать ночью, а не утром. Сложив руки ладошка в ладошку, она оглянулась и наткнулась на осуждающий взгляд подруги. Вот уж кто по-настоящему готовился стать фрейлиной и не щадил себя, с небывалым старанием овладевая тонкостями этикета и мечтая о том времени, когда она станет приближённой принцессы или самой королевы.
По коридору уже слышался перестук каблучков – старшая воспитательница торопилась проверить подъём учениц и их готовность воспринимать очередную порцию наставлений. Школа благородных девиц – именно так называлось данное учебное заведение, готовила фрейлин для высочайшего двора, гувернанток или компаньонок.
Собственно, учились здесь на самом деле благородные девицы: из знатных родов, или более бедных, но непременно все титулованные. Те же, кто поступал на обучение как сироты, всё равно выбирались из дворянских девочек, пусть и потерявших родителей или попросту не имевших иных родственников. Иногда получалось так, что и родственники были живы, и весьма состоятельные, но вот присматривать за осиротевшими не торопились, как и принимать на себя заботы опекуна.
Стройная худенькая Катрина рано потеряла родителей. Она ещё помнила ласковую улыбку матери, лёгкий шелест её платья и запах духов. Хитрый прищур отца тоже всплывал в памяти. Её приютила тётка, строго на три дня, пока вела оформление документов в Школу. Кати с тоской смотрела ей вслед, пока та удалялась, торопливо пряча в ридикюль гонорар. Вот никогда бы не подумала, что за неё могут заплатить. А самое главное - почему? А она так хотела в семью, чтобы по утрам можно было неторопливо пить чай и рассказывать сны. А родной тётке оказалась не нужна.
За десять лет привыкла и начала считать закрытый учебный пансион своим домом.
- Девочки! – резкий голос преподавательницы реверансов моментально вывел из задумчивости. – Сегодня повторяем все три вида реверансов: большой, средний и малый в зале с портретами. Запомните, что этот поклон как вид искусства завораживает зрителей. Поэтому, даже если вы не умеете изящно танцевать, вам непременно поставят в комплимент умение красиво кланяться. Не забывайте, что нужно подниматься не раскачиваясь и с прямой спиной, медленно возвращая тело в вертикальное положение, опуская руки по бокам и одновременно поднимая голову. И следите за кистями.
Катрина выдохнула – какое счастье, что госпожа Фатиана рассматривает сейчас совсем другую часть шеренги.
- Итак, - преподавательница шагала впереди, ведя воспитанниц в зал. – Королевской чете кланяемся большим реверансом. В присутствии королевской четы всем прочим принцам и принцессам крови кланяемся средним, в их отсутствие большим. Самое сложное, если вам придётся встречаться с представителями правителей империй, относящихся к другим расам. Но здесь решается по месту пребывания – если делегация принимается у нас в королевском дворце, то их приветствуем большим реверансом наравне с нашими монархами, если на их территории, то во время поклона одна нога ставится на колено и нужно нагнуться как можно ниже, иногда буквально распластываясь по полу. Ваше счастье, что это бывает не настолько часто, и вряд ли вы попадёте на подобные приёмы.
Девушки шли, горделиво выпрямившись, тянули шеи и спины, точно танцовщицы. Подбородок чуть приподнят, глаза чуть опущены, еле заметно трепещущие реснички. Катрина с тоской мечтала о завтраке, прижав сложенными ладошками живот, ещё немного и он начнёт бурчать как у простолюдинки. Вот неужели нельзя сначала накормить, а уж потом заниматься бесконечными экзерсисами?
Зал поражал своими размерами и обилием портретов царствующих особ и высшего дворянства. Между тяжёлыми рамами едва виднелись деревянные шпалеры. Центральное место занимали изображения нынешних монархов. Пышная светловолосая королева в лёгком шёлковом платье, украшенном мелкими цветами, и в алой мантии небрежно накинутой на плечи, лысоватый король, в ярко-жёлтом камзоле с золотой вышивкой, опирающийся о спинку кресла. И рядом портреты их детей, принцев и принцесс крови. Трое принцев и две принцессы, все холёные, подтянутые, разодетые в дорогие наряды. Похожие друг на друга поджатыми губами и напряжёнными позами. Следом за ними более дальние родственники.
Катрина мученически возвела глаза к потолку – на уроках истории их заставляли наизусть заучивать династии, чтобы не ошибиться в титулах и иерархической лестнице, а на уроках этикета велели несчётное количество раз приседать перед портретами, буквально до автоматизма доводя поклоны. А ведь ещё были и другие занятия…
В одном из залов стояли кареты и коляски, чтобы воспитанницы на практике учились садиться в них в платье со шлейфом, в платье без шлейфа, в шубке, с накинутой пелериной, в дорожном платье. Изящно и непринуждённо, раз за разом. Потом занятия за столом. Да-да, даже за обедом или завтраком они учили этикет, только теперь уже столовый. А ещё эпистолярный жанр – написание писем и записок, как исключительно достойное занятие для миледи. Искусство выбора платья, причёсок и украшений. Это тоже возводили в ранг искусства, хоть далеко не все им владели, предпочитая приглашать настоящих мастеров своего дела, лучших швей и портных.
- Девушки! По тридцать реверансов монархам, по двадцать представителям их династии и по десять всем прочим.
Преподавательница хлопнула в ладоши и ученицы выстроились в шеренги. Звучно щёлкнул метроном. Кланяться необходимо было на четыре счёта опускаясь вниз и на четыре счёта поднимаясь вверх. Медленно и непременно элегантно.
Кати с облегчением затесалась в самый последний ряд. Ей, сироте, мало что светило, поэтому к ним особенно и не придирались. Не утруждая себя особым старанием, девушка лениво скользила глазами по портретам, не вглядываясь в лица и не замечая, что за ними подсматривает одна из воспитательниц, прильнувшая к небольшой щели между дверями.
- Ну, что? – директриса школы благородных девиц, неторопливо свернула веер, положила его на стол и задумчиво перебрала бумаги.
- За десять лет ни одного обращения от возможных родственников. Даже те, кто на самом деле состоят в родстве, не показывают и носа и блюдут подписанные договора, - старшая воспитательница, сеньера Ларина с поклоном подала листы отчётов.
- Чудесно! – восхитилась директриса, с особой любовью и вниманием разглаживая документы тонкими холёными пальцами. – Восемь особ мы сможем отпустить в свободное плавание. Её величество и лорд-администратор будут очень довольны. Как проходит их обучение? Этикет, танцы?
- Всё неплохо, только… - воспитательница замялась, бросив быстрый взгляд в сторону двери.
- Что такое? – насторожилась директриса. Она не могла позволить себе рисковать репутацией учебного заведения и благоволением высочайших особ, тем более, что посланник от лорда-администратора несколько раз присутствовал на балах и лично оценивал будущих фрейлин.
- Ничего такого, но одна из девушек буквально с первого дня иногда навещает старого садовника, - Ларина старательно поджала губы, всем видом демонстрируя своё неодобрение. – Да и к этикету она относится с прохладцей, хотя умна, начитана. Но совсем не интересуется дворцовыми тайнами и сплетнями, даже разговоры о моде поддерживает постольку-поскольку.
- Садовник – это не страшно, он стар, - директриса задумчиво выглянула в окно, где персонаж, о котором они только что говорили, старательно подстригал самшит в виде шара. – К тому же она будет разбираться в различных цветах и других растениях, а это может оказаться полезным, чтобы развлечь венценосных особ. Пусть и дальше его посещает.
На прохладном отношении к этикету, сеньера Смилле не стала заострять внимание. В конце концов, не настолько уж это и важно для той особы, которая возможно будет предложена в качестве фаворитки. Ну а дальше её судьба будет зависеть только от её ума и изворотливости…
Старшая воспитательница уже ушла, а директриса всё раздумывала над тем, как лучше представить восьмёрку возможных… хм… игрушек для высочайших особ. Королева очень тщательно подбирала фавориток для своих сыновей, и потому лично контролировала приём фрейлин в свою свиту и свиту принцесс.
Поклоны всё повторялись и повторялись. Кати сжала зубы, напрочь забывая, что нужно сохранять лёгкую улыбку. Лёгкую, не обнажая зубы, такую, чтобы сразу было видно, что перед ними настоящая аристократка. Ноги ныли немилосердно, теперь ещё и перестала гнуться спина.
Вот не было в ней выносливости истинных придворных, которые не боятся сквозняков, могут стоять целыми днями, сохраняя приветливость и благожелательность. До смерти надоел этикет, приседания и раскланивания. Но куда деваться? Ей придётся идти служить туда, куда отправит школа.
Впрочем служить она и не отказывалась, понимая, что такова судьба любой девушки или женщины, рождённой аристократкой, пусть и обедневшего рода. Самые одарённые поступали в личную свиту, там им присматривали супругов, одобренных лично их величествами.
Вот только после некоторых уроков, которые вела исключительно сама директриса, как бывшая фрейлина, девушке расхотелось появляться во дворце, и она искренне надеялась, что ей не заинтересуется королева. Проще было стать гувернанткой, благо знаний хватало, и воспитывать чужих детей, практически не надеясь на появление своих. О замужестве или любовных интрижках она не думала, стараясь не участвовать в обсуждениях и фантазиях, которые частенько затевали по вечерам в спальне.
Спину уже свело, ноги подкашивались, а преподавательница с точностью метронома продолжала отсчитывать реверансы, следуя за чёткими звуками прибора.
Ну неужели это настолько важно? Этот вопрос часто приходил в голову не только Катрине – с девчонками они сплетничали, не стесняясь, благо существовал предмет, который так и назывался «Великосветские сплетни». На нём изучали, что и как можно говорить, буквально балансируя на грани приличий, но не опускаясь до прямых оскорблений или осуждения. Всё должно быть на высоте, даже искусство подобного закулисного разговора.
Сплетня у придворных являлась и возможностью продвижения, всегда нужно найти в себе плюсы и умело их преподнести и столь же умело опорочить конкурентку. И запустить через череду языков, которые обрамляли иногда совершенно невинные фразы кучей подробностей. Самолично придуманных подробностей, нафантазированных от души.
- Я сейчас упаду, - сквозь зубы прошипела Кати, забыв, что её улыбка стала похожа на оскал.
- Не вздумай, - послышались тотчас шепотки сзади. – А то госпожа Фатиана увеличит число приседаний. Терпи!
- Катрина! – преподавательница с досадой всплеснула руками. – Ты не стараешься. Я вижу твои зубы, а не лёгкую полуулыбку. В чём дело?
- Досточтимая сеньера, - девушка выпрямилась, прекратив бесчисленные приседания, - я никак не пойму, зачем обычной гувернантке уметь кланяться великим придворным поклоном? Всё равно мне ничего другого не светит, жить буду вдали от столицы, а значит и от дворца.
Метроном замолчал и остальные девушки поднялись, глуша стоны.
- Наше заведение готовит гувернанток, это несомненно, - Фатиана прошлась перед передней шеренгой воспитанниц. – Однако, все девушки, происходящие из дворянских родов, как правило, пополняют ряды камер-фрейлин и фрейлин при дворе и особах крови. Ни одной из нынешних выпускниц не светит сомнительная возможность стать простой экономкой или учительницей. Прошу это запомнить. Сейчас следуйте на завтрак, а потом жду вас в классе – будем изучать распорядок дня светлейших особ.
- О-о-о…
Девчонки застонали почти все, лишь только преподавательница скрылась за дверями. Они готовы были сесть на пол, чтобы дать возможность отдохнуть онемевшим ногам и спине.
Впрочем, некоторые так и сделали, распластываясь на полустёртом паркете, на котором кое-где уже с трудом проглядывался рисунок. Всё равно форма старенькая, её достаточно отряхнуть или воспользоваться лёгким заклинанием очистки. Последнее не приветствовалось и не поощрялось. Не к лицу было благовоспитанным барышням владеть, пусть даже и очень полезными приёмами магии, очень даже не к лицу. Для этого существовали специальные дипломированные специалисты, которые честно отрабатывали свой хлеб, и… слуги.
- Катюнь, ну зачем ты с ней спорить начала? – негромко взвыла невысокая рыженькая девушка.
Ей в этом году распределение не грозило, не проходила по возрасту.
- Так всё равно мне дорога в гувернантки, - попыталась отшутиться Катрина и виновато смолкла, видя измученные лица девчонок. – Я не подумала, честно. Не сообразила, что из-за одной могут наказать всех
- Ах, ладно, забудь! – легкомысленно отмахнулась Нарайя, первой поднимаясь с пола и разглаживая длинную юбку. – Сейчас стоит быстренько сбегать на завтрак…
- Фрейлины не бегают, фрейлины поторопятся, - Кати сделала постное лицо и изобразила шустрое перебирание ногами на месте.
Воспитанницы весело рассмеялись, глядя на то, как девушка устраивает представление.
- Но надо и в самом деле спешить, - она вмиг посерьёзнела. – Не то с сеньер станется оставить нас без завтрака.
По-честному ей было скучно, уже в зубах навязло оттачивание манер до автоматизма, претили фальшивые улыбки и уроки, идущие практически без перерыва.
И с самого начала дня – реверансы, потом столовый этикет, история родов, знатных семей, геральдика, который пичкали до помутнения в глазах, танцы… И так до бесконечности. Лишь изредка, по вечерам, Кати выбиралась в гости к старому садовнику, без устали ухаживающим за цветниками и газонами. В его небольшой каморке удавалось отдохнуть душой, рассказывая об уроках и происшествиях.
Вот и сейчас, несмотря на раннее время, внутри словно начинало зудеть, сподвигая сбежать с занятий.
Девушка решительно тряхнула головой и тут же с еле слышным стоном схватилась за причёску – нельзя было позволить выбиться ни волоску, а шпильки грозили вывалиться. Чуть поотстав от подруг, она сделала вид, что поправляет воротник платья у зеркала, а сама, слегка коснувшись распадающегося узла, сквозь зубы произнесла формулу закрепления плетения.
Фрейлины её высочества
Это очень высокая честь – стать фрейлиной при особе королевской крови! Так всегда говорила преподавательница этикета и поднимала вверх сухонький указательный палец.
Вот только к этой чести прилагается множество интриг, косые взгляды других фрейлин, вечно подозревающих в том, что хочешь опередить их и стать фавориткой принца, а то и самого короля. Колючки в туфли, яд в бокал, иглы в юбки. Приставания придворных кавалеров, домогательства власть имущих. Как выжить и сохранить здравый ум?
***
Утро всегда начиналось одинаково. Плеснуть себе в лицо ледяной водой, чтобы блестели глаза и розовели щёки, расчесаться и уложить волосы в строгий узел, надеть форменное платье и кружевную пелерину. На всё – пятнадцать минут. Ну, а потом построиться перед дверью своих спален, чтобы старшая воспитательница убедилась, что ученицы готовы к началу дня.
Ах, да, крохотный, но очень важный нюанс, начало дня всегда начинается до рассвета, потому как истинная фрейлина может встать в любое время и лечь под утро. А ещё она всегда готова выполнить любое распоряжение высочайших особ, в какое бы время оно не было дано.
Катрина, отвернувшись в сторону, украдкой зевнула. Последнее время их поднимали в такую рань, что скорее это можно было назвать ночью, а не утром. Сложив руки ладошка в ладошку, она оглянулась и наткнулась на осуждающий взгляд подруги. Вот уж кто по-настоящему готовился стать фрейлиной и не щадил себя, с небывалым старанием овладевая тонкостями этикета и мечтая о том времени, когда она станет приближённой принцессы или самой королевы.
По коридору уже слышался перестук каблучков – старшая воспитательница торопилась проверить подъём учениц и их готовность воспринимать очередную порцию наставлений. Школа благородных девиц – именно так называлось данное учебное заведение, готовила фрейлин для высочайшего двора, гувернанток или компаньонок.
Собственно, учились здесь на самом деле благородные девицы: из знатных родов, или более бедных, но непременно все титулованные. Те же, кто поступал на обучение как сироты, всё равно выбирались из дворянских девочек, пусть и потерявших родителей или попросту не имевших иных родственников. Иногда получалось так, что и родственники были живы, и весьма состоятельные, но вот присматривать за осиротевшими не торопились, как и принимать на себя заботы опекуна.
Стройная худенькая Катрина рано потеряла родителей. Она ещё помнила ласковую улыбку матери, лёгкий шелест её платья и запах духов. Хитрый прищур отца тоже всплывал в памяти. Её приютила тётка, строго на три дня, пока вела оформление документов в Школу. Кати с тоской смотрела ей вслед, пока та удалялась, торопливо пряча в ридикюль гонорар. Вот никогда бы не подумала, что за неё могут заплатить. А самое главное - почему? А она так хотела в семью, чтобы по утрам можно было неторопливо пить чай и рассказывать сны. А родной тётке оказалась не нужна.
За десять лет привыкла и начала считать закрытый учебный пансион своим домом.
- Девочки! – резкий голос преподавательницы реверансов моментально вывел из задумчивости. – Сегодня повторяем все три вида реверансов: большой, средний и малый в зале с портретами. Запомните, что этот поклон как вид искусства завораживает зрителей. Поэтому, даже если вы не умеете изящно танцевать, вам непременно поставят в комплимент умение красиво кланяться. Не забывайте, что нужно подниматься не раскачиваясь и с прямой спиной, медленно возвращая тело в вертикальное положение, опуская руки по бокам и одновременно поднимая голову. И следите за кистями.
Катрина выдохнула – какое счастье, что госпожа Фатиана рассматривает сейчас совсем другую часть шеренги.
- Итак, - преподавательница шагала впереди, ведя воспитанниц в зал. – Королевской чете кланяемся большим реверансом. В присутствии королевской четы всем прочим принцам и принцессам крови кланяемся средним, в их отсутствие большим. Самое сложное, если вам придётся встречаться с представителями правителей империй, относящихся к другим расам. Но здесь решается по месту пребывания – если делегация принимается у нас в королевском дворце, то их приветствуем большим реверансом наравне с нашими монархами, если на их территории, то во время поклона одна нога ставится на колено и нужно нагнуться как можно ниже, иногда буквально распластываясь по полу. Ваше счастье, что это бывает не настолько часто, и вряд ли вы попадёте на подобные приёмы.
Девушки шли, горделиво выпрямившись, тянули шеи и спины, точно танцовщицы. Подбородок чуть приподнят, глаза чуть опущены, еле заметно трепещущие реснички. Катрина с тоской мечтала о завтраке, прижав сложенными ладошками живот, ещё немного и он начнёт бурчать как у простолюдинки. Вот неужели нельзя сначала накормить, а уж потом заниматься бесконечными экзерсисами?
Зал поражал своими размерами и обилием портретов царствующих особ и высшего дворянства. Между тяжёлыми рамами едва виднелись деревянные шпалеры. Центральное место занимали изображения нынешних монархов. Пышная светловолосая королева в лёгком шёлковом платье, украшенном мелкими цветами, и в алой мантии небрежно накинутой на плечи, лысоватый король, в ярко-жёлтом камзоле с золотой вышивкой, опирающийся о спинку кресла. И рядом портреты их детей, принцев и принцесс крови. Трое принцев и две принцессы, все холёные, подтянутые, разодетые в дорогие наряды. Похожие друг на друга поджатыми губами и напряжёнными позами. Следом за ними более дальние родственники.
Катрина мученически возвела глаза к потолку – на уроках истории их заставляли наизусть заучивать династии, чтобы не ошибиться в титулах и иерархической лестнице, а на уроках этикета велели несчётное количество раз приседать перед портретами, буквально до автоматизма доводя поклоны. А ведь ещё были и другие занятия…
В одном из залов стояли кареты и коляски, чтобы воспитанницы на практике учились садиться в них в платье со шлейфом, в платье без шлейфа, в шубке, с накинутой пелериной, в дорожном платье. Изящно и непринуждённо, раз за разом. Потом занятия за столом. Да-да, даже за обедом или завтраком они учили этикет, только теперь уже столовый. А ещё эпистолярный жанр – написание писем и записок, как исключительно достойное занятие для миледи. Искусство выбора платья, причёсок и украшений. Это тоже возводили в ранг искусства, хоть далеко не все им владели, предпочитая приглашать настоящих мастеров своего дела, лучших швей и портных.
- Девушки! По тридцать реверансов монархам, по двадцать представителям их династии и по десять всем прочим.
Преподавательница хлопнула в ладоши и ученицы выстроились в шеренги. Звучно щёлкнул метроном. Кланяться необходимо было на четыре счёта опускаясь вниз и на четыре счёта поднимаясь вверх. Медленно и непременно элегантно.
Кати с облегчением затесалась в самый последний ряд. Ей, сироте, мало что светило, поэтому к ним особенно и не придирались. Не утруждая себя особым старанием, девушка лениво скользила глазами по портретам, не вглядываясь в лица и не замечая, что за ними подсматривает одна из воспитательниц, прильнувшая к небольшой щели между дверями.
- Ну, что? – директриса школы благородных девиц, неторопливо свернула веер, положила его на стол и задумчиво перебрала бумаги.
- За десять лет ни одного обращения от возможных родственников. Даже те, кто на самом деле состоят в родстве, не показывают и носа и блюдут подписанные договора, - старшая воспитательница, сеньера Ларина с поклоном подала листы отчётов.
- Чудесно! – восхитилась директриса, с особой любовью и вниманием разглаживая документы тонкими холёными пальцами. – Восемь особ мы сможем отпустить в свободное плавание. Её величество и лорд-администратор будут очень довольны. Как проходит их обучение? Этикет, танцы?
- Всё неплохо, только… - воспитательница замялась, бросив быстрый взгляд в сторону двери.
- Что такое? – насторожилась директриса. Она не могла позволить себе рисковать репутацией учебного заведения и благоволением высочайших особ, тем более, что посланник от лорда-администратора несколько раз присутствовал на балах и лично оценивал будущих фрейлин.
- Ничего такого, но одна из девушек буквально с первого дня иногда навещает старого садовника, - Ларина старательно поджала губы, всем видом демонстрируя своё неодобрение. – Да и к этикету она относится с прохладцей, хотя умна, начитана. Но совсем не интересуется дворцовыми тайнами и сплетнями, даже разговоры о моде поддерживает постольку-поскольку.
- Садовник – это не страшно, он стар, - директриса задумчиво выглянула в окно, где персонаж, о котором они только что говорили, старательно подстригал самшит в виде шара. – К тому же она будет разбираться в различных цветах и других растениях, а это может оказаться полезным, чтобы развлечь венценосных особ. Пусть и дальше его посещает.
На прохладном отношении к этикету, сеньера Смилле не стала заострять внимание. В конце концов, не настолько уж это и важно для той особы, которая возможно будет предложена в качестве фаворитки. Ну а дальше её судьба будет зависеть только от её ума и изворотливости…
Старшая воспитательница уже ушла, а директриса всё раздумывала над тем, как лучше представить восьмёрку возможных… хм… игрушек для высочайших особ. Королева очень тщательно подбирала фавориток для своих сыновей, и потому лично контролировала приём фрейлин в свою свиту и свиту принцесс.
Поклоны всё повторялись и повторялись. Кати сжала зубы, напрочь забывая, что нужно сохранять лёгкую улыбку. Лёгкую, не обнажая зубы, такую, чтобы сразу было видно, что перед ними настоящая аристократка. Ноги ныли немилосердно, теперь ещё и перестала гнуться спина.
Вот не было в ней выносливости истинных придворных, которые не боятся сквозняков, могут стоять целыми днями, сохраняя приветливость и благожелательность. До смерти надоел этикет, приседания и раскланивания. Но куда деваться? Ей придётся идти служить туда, куда отправит школа.
Впрочем служить она и не отказывалась, понимая, что такова судьба любой девушки или женщины, рождённой аристократкой, пусть и обедневшего рода. Самые одарённые поступали в личную свиту, там им присматривали супругов, одобренных лично их величествами.
Вот только после некоторых уроков, которые вела исключительно сама директриса, как бывшая фрейлина, девушке расхотелось появляться во дворце, и она искренне надеялась, что ей не заинтересуется королева. Проще было стать гувернанткой, благо знаний хватало, и воспитывать чужих детей, практически не надеясь на появление своих. О замужестве или любовных интрижках она не думала, стараясь не участвовать в обсуждениях и фантазиях, которые частенько затевали по вечерам в спальне.
Спину уже свело, ноги подкашивались, а преподавательница с точностью метронома продолжала отсчитывать реверансы, следуя за чёткими звуками прибора.
Ну неужели это настолько важно? Этот вопрос часто приходил в голову не только Катрине – с девчонками они сплетничали, не стесняясь, благо существовал предмет, который так и назывался «Великосветские сплетни». На нём изучали, что и как можно говорить, буквально балансируя на грани приличий, но не опускаясь до прямых оскорблений или осуждения. Всё должно быть на высоте, даже искусство подобного закулисного разговора.
Сплетня у придворных являлась и возможностью продвижения, всегда нужно найти в себе плюсы и умело их преподнести и столь же умело опорочить конкурентку. И запустить через череду языков, которые обрамляли иногда совершенно невинные фразы кучей подробностей. Самолично придуманных подробностей, нафантазированных от души.
- Я сейчас упаду, - сквозь зубы прошипела Кати, забыв, что её улыбка стала похожа на оскал.
- Не вздумай, - послышались тотчас шепотки сзади. – А то госпожа Фатиана увеличит число приседаний. Терпи!
- Катрина! – преподавательница с досадой всплеснула руками. – Ты не стараешься. Я вижу твои зубы, а не лёгкую полуулыбку. В чём дело?
- Досточтимая сеньера, - девушка выпрямилась, прекратив бесчисленные приседания, - я никак не пойму, зачем обычной гувернантке уметь кланяться великим придворным поклоном? Всё равно мне ничего другого не светит, жить буду вдали от столицы, а значит и от дворца.
Метроном замолчал и остальные девушки поднялись, глуша стоны.
- Наше заведение готовит гувернанток, это несомненно, - Фатиана прошлась перед передней шеренгой воспитанниц. – Однако, все девушки, происходящие из дворянских родов, как правило, пополняют ряды камер-фрейлин и фрейлин при дворе и особах крови. Ни одной из нынешних выпускниц не светит сомнительная возможность стать простой экономкой или учительницей. Прошу это запомнить. Сейчас следуйте на завтрак, а потом жду вас в классе – будем изучать распорядок дня светлейших особ.
- О-о-о…
Девчонки застонали почти все, лишь только преподавательница скрылась за дверями. Они готовы были сесть на пол, чтобы дать возможность отдохнуть онемевшим ногам и спине.
Впрочем, некоторые так и сделали, распластываясь на полустёртом паркете, на котором кое-где уже с трудом проглядывался рисунок. Всё равно форма старенькая, её достаточно отряхнуть или воспользоваться лёгким заклинанием очистки. Последнее не приветствовалось и не поощрялось. Не к лицу было благовоспитанным барышням владеть, пусть даже и очень полезными приёмами магии, очень даже не к лицу. Для этого существовали специальные дипломированные специалисты, которые честно отрабатывали свой хлеб, и… слуги.
- Катюнь, ну зачем ты с ней спорить начала? – негромко взвыла невысокая рыженькая девушка.
Ей в этом году распределение не грозило, не проходила по возрасту.
- Так всё равно мне дорога в гувернантки, - попыталась отшутиться Катрина и виновато смолкла, видя измученные лица девчонок. – Я не подумала, честно. Не сообразила, что из-за одной могут наказать всех
- Ах, ладно, забудь! – легкомысленно отмахнулась Нарайя, первой поднимаясь с пола и разглаживая длинную юбку. – Сейчас стоит быстренько сбегать на завтрак…
- Фрейлины не бегают, фрейлины поторопятся, - Кати сделала постное лицо и изобразила шустрое перебирание ногами на месте.
Воспитанницы весело рассмеялись, глядя на то, как девушка устраивает представление.
- Но надо и в самом деле спешить, - она вмиг посерьёзнела. – Не то с сеньер станется оставить нас без завтрака.
По-честному ей было скучно, уже в зубах навязло оттачивание манер до автоматизма, претили фальшивые улыбки и уроки, идущие практически без перерыва.
И с самого начала дня – реверансы, потом столовый этикет, история родов, знатных семей, геральдика, который пичкали до помутнения в глазах, танцы… И так до бесконечности. Лишь изредка, по вечерам, Кати выбиралась в гости к старому садовнику, без устали ухаживающим за цветниками и газонами. В его небольшой каморке удавалось отдохнуть душой, рассказывая об уроках и происшествиях.
Вот и сейчас, несмотря на раннее время, внутри словно начинало зудеть, сподвигая сбежать с занятий.
Девушка решительно тряхнула головой и тут же с еле слышным стоном схватилась за причёску – нельзя было позволить выбиться ни волоску, а шпильки грозили вывалиться. Чуть поотстав от подруг, она сделала вид, что поправляет воротник платья у зеркала, а сама, слегка коснувшись распадающегося узла, сквозь зубы произнесла формулу закрепления плетения.
