ПРОЛОГ
По тёмной ночной аллее маленького парка бежал паренёк в распахнутой тёплой куртке. Рваные тучи, бегущие по беззвёздному городскому небу, изредка пропускали бледные лунные лучи, да призрачно горели тусклые фонари на тонких, будто игрушечных, столбиках. Света хватало, чтобы видеть мятый асфальт дорожки, но по кустам и серой прошлогодней траве ползли тёмные тени. И две куда более чёрных тени бесшумно неслись вслед за бегущим.
Он уже задыхался. Лёгкие, казалось, вывернулись наизнанку, и каждый хриплый вздох нёс рвущую горячую боль. Он понимал, что ему не уйти. Он всхлипывал от непереносимого ужаса, но закричать и позвать на помощь не было сил или воли. Кроме того, кричать бессмысленно. Парк был узким, но длинным, с одной стороны железная дорога, с другой - абсолютно пустой и безлюдный глухой проезд спального района Москвы. Никто не услышит.
Наконец неверные, подгибающиеся ноги запнулись об толстый корень огромного тополя, бугристо вспучивший асфальт. Паренёк упал, сильно разбив коленку, но этой боли он даже не почувствовал. Кое-как отползая спиной вперёд, сквозь прерывистое дыхание он шептал: "Почему я?!. Не надо... Почему я?.. Уйдите! Господи Боже, вы кто? Уйдите!.."
Чёрные тени на секунду приостановились. Силуэты их, словно начерченные плотной тушью на тонкой бумаге китайского фонарика, были действительно пугающими: массивные, но будто бы плоские тела, гривастые головы с уходящими назад дугами рогов, тонкие длинные конечности с неправильно загнутыми суставами, верхние лапы заканчиваются двумя огромными когтями-серпами. Они были черны, как смоль, черны даже на фоне ночи, черны, как идеальное ничто, как бездна. Тени чуть наклонились вперёд, медленно занося острые серпы над едва дышащим от страха несчастным. Столь же медленно острия пошли вниз, одно за другим, как молоточки в чудовищной музыкальной шкатулке, и первое из них уже коснулось тела мальчишки, прорезало футболку, и чуть вонзилось в кожу, а тот всё не находил в себе силы закричать... И тут в кроне тополя произошло некое движение, прошуршали ветви, мелькнула изящная фигурка и прямо по стволу вниз сбежала юная девушка, затянутая в тёмный кожаный наряд. Сверкнуло узкое голубоватое лезвие, брызнули чёрные капли, одна из склонившихся теней с глухим рёвом отпрянула от своей жертвы, пошатнулась и присела на сгибающиеся назад колени. Вторая повернулась было к новому противнику, но куда там! - сиреневый мазок тумана скользнул ей за спину, вновь блеснул клинок, ушёл в чёрное тело, вернулся назад, тень дёрнулась, отскочила, закачалась, а туман мгновенно сгустился в девичью фигуру уже между двух своих оппонентов, воительница грациозно крутанулась на каблуке, сияющим кругом прошёл металл, рассекая тёмную плоть, хлестнули по кустам брызги чёрной крови, рогатые тени издали почти синхронные предсмертные завывания и истаяли...
Сиреневое марево сполохом прошло по траве, и прекрасное бледное темноглазое личико склонилось над дрожащим от ужаса парнем.
- Бедненький... - тонкие сильные пальцы с острыми длинными ноготочками погладили лоб, щёки, спустились к шее. - Смотри-ка, у тебя кровь!
Из небольшого пореза, оставленного чёрным когтем, сочилась узенькая струйка, багрово поблёскивающая в лунном свете.
- Давай, я помогу тебе! - одним рывком девушка разодрала футболку на юноше. Темноволосая голова прильнула к его груди, послышался слабый чмокающий звук и бедный парень почувствовал, как горячий язычок, оставляя за собой холодную влажную полоску, плавно поднимается к горлу. Тёплые окровавленные губы впились в его шею страстным поцелуем, а затем он почувствовал острую боль, смешанную, однако, со странным, нечестивым наслаждением... Юноша тихо застонал, медленно теряя сознание и погружаясь в пучину багрового сумрака, таившего в себе невыразимо приятный кошмар.
Он не слышал, как зашуршали кусты, и на полянку вышел высокий стройный мужчина с длинными чёрными волосами, заплетёнными у левого виска в тонкую прямую косичку. Мужчина резко схватил темноволосую девушку за плечи и оторвал её от горла бедняги. Приложив левую ладонь к коже юноши, он заставил закрыться двойные ранки от острых клыков.
- Хватит, Мари! - шёпотом крикнул мужчина, и его глаза сверкнули красным огнём. - Он же умрёт так! Мы договаривались с тобой, любимая!
- Ну Лю-ю-двиг, - обиженно протянула девушка. - Ну что такого, любименький! Он же такой вкусненький-сладенький! На-ка, попробуй!
Она прижалась своим кровоточащим ротиком к сильным тонким губам возлюбленного. Тот чуть сощурил глаза, но ответил на поцелуй.
- Видишь? - спросила юная вампирша, оторвавшись наконец от уст партнёра и облизывая красным язычком остатки крови из уголков рта. - Очень вкусно! Он здоровенький, попей тоже - на тебя хватит! Нет ничего лучше, чем утолить жажду после боя.
Тот, кого назвали Людвигом, поморщился, как от боли, и с жалостью глянул на потерявшего сознание парня.
- Нет, Мари, - сказал он. - Я не буду. Я ещё сыт.
- Скажешь тоже, - фыркнула вампирша. - Разве можно насытиться этими консервами, этой заморозкой? Тебе надо живой, настоящей крови. А то ты всё такой же худой и бледный, как в Антарктиде был. Никак не можешь поправиться. Ничего, сейчас ещё поохотимся. Да не буду я убивать, не смотри на меня так. Я помню, что я обещала. Глупость, конечно, но раз тебе так приятнее, любимый... А скажи, что это за козлоногие-козлорогие теняшки были? Которых я твоей старой шпагой покромсала? С ними весело было! Людей ты не разрешаешь, так хоть кого-то порезать можно! Интересно, здесь ещё такие есть?
- Не знаю, Мари, - глянув на брызги чёрной крови, пятнавшие остатки весеннего снега и тонкие веточки живой изгороди, ответил её любовник. - Надеюсь, что больше таких нет. Я слышал про нашествия Теней, но это было ещё в античные времена. Ты же помнишь, что такое "античность"?
- Древняя Греция, древний Рим и всё такое, - сморщив носик, откликнулась Мари. - Помню, конечно. Я же в школе училась и в колледже.
Закинув назад красивую голову, вампирша льдисто рассмеялась:
- В школе! В колледже! Видели бы меня сейчас одноклассники! Кто они, и кто я! Я уже забыла, как их всех зовут! Но с удовольствием выпила бы одного-другого из тех, что по физкультуре пятёрки получали! А в Греции меня назвали бы ламией, да, любименький? А тебя как? Полу-ламий? Деми-ламий? "Дампир" всё-таки красивее звучит, правда? Любимый мой дампир.
Она вновь прильнула долгим поцелуем к губам Людвига, обняла его, обвила руками и ногами, подпрыгнув и оказавшись у него на весу. Наласкавшись, девушка ловким сальто спрыгнула с рук возлюбленного и унеслась в темноту, крикнув ему напоследок:
- Я дальше охотиться! Догоняй, милый!
Прежде, чем последовать за нею, дампир присел возле неподвижно лежащего юноши и пощупал его пульс под меховым воротником. Тяжело и печально вздохнув, полукровка пробормотал:
- Этот хотя бы жив остался... Скольких мы уже?.. Трёх, кажется, или четырёх. Неужели и вправду у неё теперь навсегда это равнодушие к людям? Почему же у меня его нет? Почему? Легче ведь было бы... И откуда эти Тени в самом-то деле взялись? Бог знает, сколько о них ничего слышно не было. Надо Мари подальше отсюда увести. Скоро здесь появятся мои бывшие коллеги и начнут вынюхивать, что да как.
Высокий красавец невесело усмехнулся, легко поднялся, отряхнул узкие кожаные брюки, поправил пряжки на щегольских сапогах, застегнул куртку. Глядь - и только синеватая полоска тумана быстрым вихрем скользнула над парком и улетела прочь.
ГЛАВА 1. Неутолённая месть
Весна 20.. года в Москве выдалась дружной и тёплой. К началу апреля снег уже практически везде растаял, лишь редкие пятна оставались в самой глубине парков и скверов. К середине месяца на ветвях деревьев проклюнулись робкие зелёные пёрышки.
Я аккуратно прикрыл дверцу автомобиля, вдохнул свежий чистый воздух, напоенный островатым весенним запахом раскрывающихся почек, огляделся, включил бесплотность и шагнул сквозь кирпичный забор большого участка одного из "элитных" коттеджных посёлков на западе города, в пойме реки. Да, мой бывший друг и коллега, а ныне смертельный враг, всегда отличался большим вкусом. На поляне среди тонких высоких сосенок возвышался не просто коттедж, а едва ли не целый замок, выстроенный в нарочитом неоготическом стиле. Изящные эркеры и башенки, высокие стрельчатые окна с витражами придавали строению эфемерно-сказочный вид. Но прекрасный дом был пуст. Опять пуст. Объект моего преследования вновь ускользнул от меня. Ещё из машины, окинув здание и участок истинным взором, видел я, что здесь никого нет. Однако ряд признаков указывал на то, что обитатели покинули жилище совсем недавно, буквально час-два назад, и что убегали они второпях. Надо было осмотреть дом. Может быть, что-то было ими забыто или оставлено, что-то, что могло бы указать мне, куда они направились, и как можно было их наконец настичь.
Я взошёл на высокое крыльцо, тронул дверь и не смог сдержать усмешки. Дверь была не заперта и даже приоткрыта. Мой враг прекрасно знал, что никакие запоры меня всё равно не в силах остановить, и не стал утруждать себя лишними телодвижениями. Медленно я прошёл в большую, прекрасно обставленную гостиную. На низком стеклянном столике стояли два недопитых стакана с вином. В них даже плавали ещё кубики льда. Красного льда. Замороженной крови.
"Ага," - пробормотал я. - "Похоже, у них всё-таки есть антарктические запасы. И всё же его любовница убивает людей. Или он тоже стал кровожаден вслед за нею? Какая бессмыслица! Но почему я никак не могу застать их? Что предупреждает о моём появлении?"
Я спустился в кухню, находившуюся на цокольном этаже. Чайник был ещё тёплый, кофеварка хранила лёгкий запах бодрящего напитка. Вампир не нуждается в человеческой пище, но пить ему изредка всё-таки необходимо. Мой же враг был полувампиром, дампиром - он мог при желании услаждать свой вкус и обычной едой, о чём свидетельствовали многочисленные упаковки от полуфабрикатов, коробки из-под пиццы и прочего фастфуда, раскиданные по углам помещения. А вот его подельница наверняка не употребляла ничего, кроме крови, кофе и алкоголя... Мечта поэта, нечего сказать.
Я поднялся в огромную роскошную спальню. Здесь царил чудовищный бардак. Повсюду валялись подушки самых разнообразных размеров и форм, одеяла, шёлковые простыни. Женская и мужская одежда престижных марок была как попало раскидана на стульях, диванах и столиках. Вокруг громадной кровати и на ней лежали предметы интимного дамского гардероба: ажурные чулочки и разноцветные трусики, лифчики, тончайшие пеньюары, кружевные сорочки, боди и прочая амурная галантерея. Иные были разорваны, вероятно, в приступах безумной страсти. Небольшой трельяж как попало был уставлен дорогущей парфюмерией в больших стеклянных флаконах, завален губной помадой, палитрами теней, кисточками подводок, румянами, лаками для ногтей и прочей престижной косметикой. Ароматы здесь стояли соответствующие - как в заштатном борделе.
Но за кроватью я нашёл кое-что куда более интересное, чем вся эта любовная параферналия. На полу стоял длинный низкий деревянный ящик. Он был до половины наполнен землёю. Запах элитных духов мешался здесь с тяжёлыми миазмами свежераскопанной земли. Комки её в истинном взоре светились гнусной фосфоресцирующей красновато-зелёной аурой кладбищенского гниения. Так вот, что могло притянуть эту парочку сюда, в мой город, в то самое место, от которого они должны были ради своей безопасности держаться как можно дальше! Спутница моего врага была вампиршей. В августе прошлого года её обратил старый заматерелый кровосос, в свою очередь, поднятый из могилы выродками странной расы потомков Каина, собиравшими вампирскую кровь для своих чудовищных нужд. Мои коллеги и я уничтожили расположенный подо льдами Антарктиды город выродков, называвших себя "тланксатами". Я лично спас и вывел из этого города вампиршу, в которую влюбился мой тогда ещё друг... Но он, не доверяя мне и всей нашей Организации, считая, что мы хотим убить его возлюбленную, совершил предательство, тяжело ранил двух моих друзей и самовольно покинул наши ряды, тем самым мгновенно став паранормальной угрозой высочайшей степени опасности...
Любого полноценного вампира тянет к земле родного края, в которой он должен отдыхать хотя бы иногда... Он может прожить без этого, но тяга будет всё сильнее и сильнее. Для тех, кто не привык преодолевать серьёзные соблазны и пристрастия - а многие ли могут похвастаться этим? - она может стать мучительной. Очевидно, подружка моего врага слёзно упросила его приехать сюда, где она смогла бы удовлетворить свою тягу, хотя бы на время загасить пожар, полыхающий в её разуме. И, как назло, она уже прикоснулась к земле кладбища, в которой лежал обративший её в своё время матёрый упырь - давно убитый мною. Теперь эти двое опять вольны были удрать в любое место обитаемого мира...
Но почему же они были столь уверены, что смогут ускользнуть от меня? Настолько наглы, что явились прямо в Москву?
Из-под ящика высовывался уголок развёрнутого блокнота в чёрной обложке. Я вытянул его и перелистал. Странички были исписаны мелким знакомым почерком. Это писал мой враг, дампир Людвиг "Кримсон" Рихтер, бывший специальный агент отдела мониторинга ментального пространства Российского департамента Организации, отдела, в котором я теперь был начальником - то есть, директором.
Сунув блокнот в карман, я вышел из дома-замка, сел в свой служебный "форд", обрёл плотность, несколькими нажатиями открыл секретную панельку за магнитолой и включил ментальный передатчик, связанный с нетворком Организации. Недавно мне установили новую модель, с голосовой связью. Можно было бы, конечно, позвонить по обычному сотовому телефону, но я теперь был магистр, и по старинным правилам Ордена, как раньше называлась Организация, обязан был блюсти строжайшую конспирацию в отношении себя самого. Я надел гарнитуру и набрал номер своего единственного на данный момент подчинённого - специального агента Александра Славина.
- Саша, начинаем всё заново, - мрачно сказал я, когда агент взял трубку. - Они опять ушли.
В наушнике послышался разочарованный вздох. Ментальный психолог Славин теперь снова вынужден был проводить многие часы в трансе, контролируя глубинные потоки поля, стараясь по неожиданным всплескам, означавшим паранормальную активность, определить, не вампиру ли принадлежит использованная потусторонняя сила. Это была нудная и выматывающая работа, но иного выхода не было - автоматический центр мониторинга выдавал лишь общий график, и по одноцветной линии было невозможно понять, что стало причиной того или иного пика - компьютер помечал лишь географические координаты выброса. Тут требовалось тонкое ментальное чутьё живого разумного существа. Такого чутья не было ни у компьютера, ни, к сожалению, у меня. Им в совершенстве владел мой бывший начальник, старый разумный (очень старый и очень разумный) кот по имени Сефирос, ныне пребывающий в спиритической коме, мирно отдыхающий в сверхглубоком сне. Очень неплохое чутьё было и у Саши Славина. Поэтому я и гонял бедного агента, пытаясь с его помощью нащупать преступную парочку, найти своего врага, которому страстно мечтал отомстить.
