Пролог
Серая жижа. Ну и гадость. Она отставила деревянный кубок, осушив его до дна. Такова цена счастья. Чёрная Тьма — чума волшебников — рыщет совсем рядом. Пансионат уже на карантине. Не хотелось бы заразиться в такой день.
Белоснежное платье, сиреневый букет невесты, медно-рыжие локоны волнами на плечах, золотая прядь падает на лицо. Она решила не убирать её. Жениху это нравится. Он без ума. Особенно от её изумрудно-зелёных глаз. Остался последний штрих — медальон в виде капли. Сейчас он изменил цвет прямо в руках. Из тёмно-синего стал чёрным. Значит, пора. Опасность слишком близко. Бегом через весь замок, по этажам, на башню. Там ждёт её жених.
Дыхание сбилось. А в голове мелькали версии, почему церемонию перенесли наверх. Точно! Она остановилась на предпоследнем этаже. Голуби! Откуда ещё выпускать голубей на счастье? Последний рывок.
На башне ветер. И никого. В небе радуга после дождя — хороший знак. Сжав в ладони медальон, она загадала быть счастливой с тем, кто её по-настоящему любит. Позади торопливые шаги. Ветер доносит её имя. Она оглядывается навстречу... стихийному пламени и видит ужас в чёрных глазах того, кто пришёл за медальоном.
Глава 1. Счастлива
До встречи с любимым оставался месяц. Лея и мысли не допускала, что вести алхимию и артефакты будет кто-то другой. Кольцо на пальце напоминало о нём. Люмус Дарк – наглый блондин, который украл её сердце. Сегодня его мать должна приехать в клинику имени святого Андре Бессетта, где подрабатывала Лея. Как же ей надоели эти еженедельные отметки в журнале! Но всё ж лучше, чем проводить каникулы за решёткой.
Инес Каприс появилась ближе к обеду, когда Лея уже почти отработала. Карточки пациентов она рассортировала, канцелярию приняла. Бытовую химию тоже. Оставалось только накормить пожилых пациентов, если начальница не успеет вернуться с совещания. И произвести влажную уборку в коридоре. Это Лея планировала сделать после обеда. А потом со спокойной душой уйти в буфет и после прогуляться по умытому дождём Монреалю.
— Лея, беги на первый, — подошла начальница. — Каприс уже здесь. Ждёт внизу. Подниматься не будет. Бабу Любу я сама накормлю.
— Угу. Спасибо, миссис МакБраун.
Лея поспешила на встречу с миссис Каприс. Вдруг она привезла с собой весточку от Люмуса?
Блондинка ждала в холле у стойки администратора и, завидев Лею, улыбнулась. Всё-таки хорошо, что их отношения переменились в лучшую сторону. Тяжело пришлось бы, если они по-прежнему ненавидели бы друг дружку. Хотя Лея до сих пор считала Каприс стервой и подсознательно опасалась какого-нибудь подвоха с её стороны.
— Есть какие-то подвижки в моём деле? — с надеждой прозвучал вопрос, когда подпись была поставлена.
Женщина вздохнула:
— На удивление быстро мне выдали его из архива, но... во время моего отпуска. Поэтому отозвали обратно. Так что придётся делать новый запрос.
— Это долго?
— Как повезёт. Выйдем?
— Угу. Только мне ещё полы помыть.
— Успеешь. Поговорить нужно.
Они вышли во внутренний дворик корпуса Б. Пока шли до беседки, скрытой в зарослях, Лея читала письмо, которое Люмус написал матери. Парень сообщал, что Сара нашла курорт для дочки, и Светлане там легче, поэтому вернутся они к началу учебного года, не раньше. "Солнце зашло за тучи", — писал он в конце, и Лея поняла, что это сообщение адресовано ей. Блондин скучает.
— Как чувствуешь себя? — спросила вдруг женщина, убирая письмо в сумку.
— Прекрасно.
— Не устаёшь?
— Н-нет.
— Какие-то ещё симптомы...
— Симптомы чего? — не поняла Лея.
— Тошнота по утрам, аппетит, настроение, — продолжала допрос блондинка.
А уж это ей удавалось мастерски в силу профессии.
— К чему вы клоните, миссис Каприс? — Лея начала раздражаться. — У меня всё прекрасно. Я счастлива. Только... по Люмусу скучаю очень.
— Задержки, полагаю, тоже нет? — с насмешкой спросила женщина, хитро сощурившись.
— У меня организм работает как часы, — уверенно заявила Лея. — Рано ещё. Наверное, — она задумалась, прикидывая в голове дни.
— Мне-то всё равно, а вот Люмус тебе голову снимет, если наделаешь глупостей. Ладно, мне пора в суд. Забегу ещё на неделе.
Миссис МакБраун завалила бумажной работой. С одной стороны, Лея радовалась, что не надо общаться с жуткой старухой или сносить выходки весёлого Джо. Но с другой, ей хотелось больше практики с пациентами. А перекладывать бумажки — такая скукотища. Хотя и этот опыт был важен в перспективе. Ну и лучше, чем драить полы и туалеты. На эту работу прекрасно подходили новенькие волонтёры.
Инес Каприс через неделю пришла за подписью не одна, а со Снежински. Он вертелся рядом, а после они быстро удалились, так что Лея не нашла возможности сообщить блондинке, что она оказалась права. И посланий от Люмуса не было. И ему передать весточку не получилось. Оставалось только ждать осени.
Зарплату клиника переводила Лее сразу на штрафной счёт. За лето удалось откупиться благодаря своему целительскому дару. А вот осенью... для неё многое изменится. С 11 ноября штраф вырастет в два раза. Поэтому так важно было сейчас заработать побольше мэджиков, чтобы остаться на свободе.
Наконец миссис МакБраун поручила Лее заботу о пожилых пациентах. На сей раз только сменить постель. Весёлый Джо притворился глухонемым. С ним пришлось повозиться. А вот в палату номер 7 Лея входила с трепетом. Всё тот же полумрак. Та же старуха на кровати, что-то пережёвывавшая своим почти беззубым ртом. Уголки её губ дрогнули. Узнала?
Лея постучала по двери и громко возвестила:
— Баба Люба, это я, Лея. Рыжая, — старуха покачнулась. — Смена постели.
Лея помогла старушке перебраться на соседнюю койку. Сменив простынь, наволочку и пододеяльник, Лея пересадила бабушку уже на чистую постель.
— Сейчас я принесу завтрак.
Но завтрак Лея не принесла. У столовой её встретила миссис МакБраун и попросила срочно зайти к миссис Блэк — главному целителю клиники — для заполнения какой-то анкеты.
— Я сама накормлю бабу Любу. Не переживай. Ты помнишь, сегодня на тебе ещё стирка и маркировка?
— Угу, — ответила Лея.
— Да, кстати, и Соня здесь. Тётя её парня работает у нас в корпусе А. Ребята заскочили в гости. Можешь повидаться. Они в буфете.
— Угу. Сразу после миссис Блэк зайду, — пообещала Лея, особенно не надеясь на встречу.
С ребятами она столкнулась в холле. Соня МакБраун кивнула в знак приветствия. Крис Лейк же, презрительно поморщившись, уволок девушку на улицу.
В понедельник Лея разбирала карточки пациентов. Вдруг ощутила дикий голод. Как будто неделю не ела. Кое-как дотерпев до полудня, она побежала на обед, пообещав себе заняться стариками сразу после.
Когда Лея спустилась на четвёртый этаж в геронтологическое отделение, то застала переполох.
— Гюль, что случилось? Ты разве не на дежурстве в ожоговом? — спросила Лея чуть не налетевшую на неё подругу.
— Баба Люба пропала.
— То есть как пропала?
— Ушла.
— Как? Она же слепая!
— Вот поэтому мы её и ищем. Кто знает, куда она могла забрести. Помогай искать.
— Угу. А где?
— Везде. Посмотри в переходах. Говорят, она однажды в корпус Ц забралась. К миссис Уоррен. Представляешь?
— Угу, поняла. Сейчас переобуюсь только. А то на каблуках неудобно бегать. Кстати, ты видела? Кира вернулась.
Глава 2. Баба Люба
Баба Люба нашлась. Сидела в комнате на пятом этаже на кровати Леи. Не шевелилась. Только челюсти что-то пережёвывали.
— Баба Люба... — Лея обомлела. — Баба Люба! Вас вся клиника ищет. Идёмте, я провожу, — она подошла, но сдвинуть старуху с места не получилось.
Это было странным, ведь бабушка всегда была, как пушинка, лёгкая.
— Сейчас-сейчас... я позову кого-нибудь.
— Сядь, — вдруг сказала старуха, поймав Лею за левое запястье. — Деньги или покой?
— Что? — пришлось сесть.
Под пальцами старухи ощущался жар. Другую руку баба Люба положила на живот Леи.
— Богатство или счастье? — спросила старуха.
— Мне сон снился. Дом, сын и мужчина. Я не знаю, кто он.
— Выбирай, — от ладони в живот пошло тепло.
— Семью хочу. С любимым. Здоровых детей. Достаток. Чтобы в завтрашний день не страшно было смотреть. Свободу от преследований. Жить хочу. Спокойно, — говорила Лея, представляя себя рядом с Люмусом.
— Чужое надо вернуть, — проскрипела старуха.
— Кому?
Баба Люба подняла руку, направив указательный палец вверх, и потом вернула ладонь на живот Леи. Жар. Острая боль и затем холод. Дрожь. Лея не могла проронить ни слова.
— Три дня лежать будешь, — сказала старуха. — Боль пройдёт. Силу береги. С кем душа одна — боль одна. Чужое уйдёт — твоё вернётся. Береги. Что отдашь, в том сильнее будешь. Вернёшься сюда. Вернёшься. Пить дай... Пить...
Из коридора донёсся шум. Вошла мать Сары.
— Сильвия, пить.
Лея удивилась, как баба Люба узнала, кто вошёл, ведь миссис МакБраун ни слова не сказала и так же молча с ужасом смотрела то на свою пациентку, то на дрожавшую Лею.
— Пить, — повторила старуха.
— Сейчас вернусь, — начальница подхватила бабушку и повела к выходу.
А та всё просила пить. Вскоре всё стихло. Лея так и продолжала сидеть на кровати. Что это было? О чём она говорила? Почему так сильно бьёт дрожь и хочется плакать? Вошла Кира. Посмотрела на Лею. Уложила на кровать.
— Говорят, баба Люба здесь была, — сказала девушка.
— Угу.
— Что-то говорила тебе?
— Угу.
— Что-то ещё?
— Угу.
Кира достала палочку, блестящую, серебристую. Длинную и острую, как игла. Произнесла какое-то заклинание. Палочка отклонилась в сторону левого запястья.
— Что там? — Кира приподняла рукав халата на руке Леи. — Оберег?
— Угу.
Жёлтые птичьи глаза испытующе всматривались в испуганные изумрудно-зелёные. Ладонь соседки легла на живот. Тепло.
— Чистая работа, — она убрала руку.
— Что?
Кира не ответила. Она пересела на свою кровать и взялась за книгу. Вернулась миссис МакБраун.
— Ты как?
Лея попыталась улыбнуться, но не получилось. Боль в животе усиливалась.
— Она сказала, три дня лежать, — произнесла шёпотом.
— Лежи. Завтра у тебя выходной. А там видно будет, — миссис МакБраун подошла и, склонившись, долго-долго смотрела в полные ужаса глаза Леи. — Нельзя так, — наконец сказала она, — ты как раскрытая книга, — Сильвия улыбнулась уголками губ. — Я завтра зайду. Мисс Уоррен, идёмте со мной.
Лея осталась одна. Ближе к вечеру пришли соседки. Мисс Натс сразу заняла ванную на целый час. А Лея рассказала Гюль, что произошло.
— Мне так больно. И кажется, нужно в душ. Проводишь меня?
— Конечно, Лея.
— И... не уходи. Я боюсь...
— Ладно. Буду стоять за шторкой и разговаривать с тобой. Я тоже боюсь за тебя.
Когда девушки вышли из ванной, Марта уже храпела вовсю. Лея долго смотрела в стену. Никак не могла уснуть. Боль и страх. Она плакала беззвучно. Дом и семья таяли в дымке сна. Лея бродит по поляне, держа ребёнка за руку. Туман становится плотнее. Мальчик зовёт: "Папа! Папа!" Тишина. Только туман. Густой. Молочно-белый. Вдруг впереди тень. Тонкая ручонка выскальзывает. "Папа!" Малыш исчезает в тумане. Лея падает на холодную мокрую траву и безучастно смотрит вверх. Одна. Никому не нужная.
Утреннее пробуждение было тяжёлым. Веки будто налились свинцом. Лея не могла открыть глаза и пошевелиться. Но в гуле голосов отчётливо услышала шёпот Гюль Эргенч.
— ...говорит, в палате нашли зуб. Помнишь, как в тот день, когда старик умер?
— Говорю же тебе, бабка — сама смерть. Как бы нашу не того, — отозвалась чуть громче Марта Натс.
— Прекрати. Это выдумки, — страх в голосе турчанки.
— А ты подожди. Бывает, что не сразу срабатывает. Страшная ведьма, — не унималась толстушка.
— Бабушка как бабушка. Старенькая очень. И дар имеет, — мягко сказала Гюль.
— Проклятый дар-то, — буркнула Марта. — Ходит по клинике, как смерть. Да ещё в нашу комнату зашла. Бр-р.
Лее удалось пошевелиться. Тут же к ней подлетела Эргенч.
— Ты в порядке? — заботливо спросила она, приложив ладонь ко лбу.
— Угу, — промычала Лея. — Помоги мне.
— Сейчас. Держись за меня. Ну же, — девушка помогла уцепиться за её шею.
— А где Кира?
— Вызвали на операцию. Я слышала. Ночью, — соседке удалось усадить Лею. — Голова не кружится?
— Кружится. Но мне надо... И пить. Пить хочу.
Лея пролежала три дня, как и сказала баба Люба. Миссис МакБраун навещала каждое утро. В палату решили не переводить, так как и без того вокруг одни медики. Да Лея и сама не хотела. В своей комнате ей было спокойнее. Даже Марта помалкивала и проявляла заботу, принося из буфета еду. Кира и Гюль следили за физическим и эмоциональным самочувствием.
Настала пятница. Этого дня Лея боялась больше всего. Что она скажет миссис Каприс? Ведь женщина догадывалась... да что там, знала о её положении. Только бы она не успела рассказать сыну. Иначе катастрофы не миновать.
Миссис МакБраун как птичка влетела с кипой документов в комнату.
— Это нужно подписать. Как ты? — обратилась начальница.
— Спасибо. Уже лучше, — Лея села в кровати. — Что это?
— Больничный. Я поставила тебе конъюнктивит, чтобы не было лишних вопросов.
— Угу.
— А это для Инес, — Сильвия МакБраун протянула Лее уже знакомый журнал.
— Она здесь?
— Да, ждёт внизу. Хочешь спуститься? — чёрные глаза с интересом посмотрели в изумрудно-зелёные.
— Нет. Голова ещё кружится.
Начальница вздохнула.
— Баба Люба иногда чудит. Но зла не делает. Только во благо. Во имя любви, так сказать, — губы её тронула улыбка и тут же исчезла.
— Я теперь её боюсь, — призналась Лея. — Как на работу завтра выходить?
— И без бабы Любы дел полно в отделении. Не беспокойся. На крайний случай, переведу на административную работу. Кстати, завтра ты выходишь в корпус Ц на неделю.
— Совсем забыла о полнолунии. Как быстро пролетело время.
— Да уж, — согласилась начальница. — Ладно, я побежала. А то Инес заподозрит неладное. Нам ведь это ни к чему, — она коснулась плеча Леи и упорхнула.
Глава 3. Полнолуние
К вечеру пятницы Лея уже чувствовала, что в норме. Несмотря на головокружение, она даже сходила поужинать в буфет. Впереди была ещё целая ночь и половина дня. В форму прийти помогали витаминные коктейли и придающие сил отвары, коими снабжала её Гюль. Девушка брала это всё в аптеке при клинике.
В субботу Лея вышла на работу в корпус Ц. Оставаться долго на ногах ей было ещё тяжело. Снежински это нервировало, и он много ворчал, но работать сидя разрешил. Лея готовила ингредиенты. И ходила за ужином, потому как сам мастер снадобий не имел возможности отвлекаться от котлов. В помещении было душно, и к вечеру Лея еле держалась на ногах. А впереди ещё неделя такой адской работы. И каждый день нужно было готовить основу "Антиволка" заново. Очень большие объёмы производства.
Обычно во вторник и пятницу у Леи выходные, но полнолуние внесло свои коррективы в график. А ночь на четверг 18 августа вообще предстояло провести в палате с оборотнем. Пусть даже это была уже знакомая ученица из Эль Кастильо Миранда Фокс, а превращение выпадало на полутеневое лунное затмение, дежурство не отменялось.
Девочка во сне покрылась серой волчьей шерстью и тихо поскуливала, пока её конечности приобретали форму лап. Лея умело снимала боль руками. Впрочем, эти ощущения не сравнимы с теми, что обычно испытывает оборотень. Чужая боль сегодня не принесла с собой особого дискомфорта. Даже удалось вздремнуть, сидя на стуле и облокотившись на стену.
