Том I. Земная жизнь.
Нэнси Анджела Уотлинг вопреки всему осталась жива.
До конца 1985 года оставались считанные дни, когда Фрэнк Марлоу сделал Нэнси предложение. Знакомство с родителями жениха должно было состояться в Рождественский уик-энд. Влюблённые были так увлечены построением планов на совместную жизнь, что вовремя не позаботились о билетах. Вот почему расстояние более, чем в 500 миль от городка Или, где жила невеста, на север до Инвернесса, где жили Марлоу, было решено преодолеть на новеньком Ровере 213 мистера Джона Уотлинга, отца Нэнси.
Суета началась ещё с утра с неожиданного приезда тётушки Дженнифер Райс — старшей сестры покойной матери Нэнси. Полдня решали вопрос, взять ли тетушку с собой или оставить дома, тем более что нужно было кому-то кормить кошку. Родители Фрэнка были не против того, что гости приедут с питомцем. Это было решено, но… с утра кошку никто не видел. Поэтому, с одной стороны, приезд миссис Райс был весьма кстати. Но с другой стороны… она проделала долгий путь из Хайер-Ху в Или, чтобы встретить Рождество с единственными родными людьми в Англии. Не оставлять же её в святой праздник в одиночестве! Помощь пришла, откуда не ждали. Подруга Нэнси, Ума Андерсен, живущая в доме напротив, согласилась взять заботу о кошке на себя.
Наконец, когда все вопросы были решены, а вещи упакованы, пассажиры заняли свои места в автомобиле.
Но Уотлингам и Марлоу не суждено было встретить это Рождество вместе. На полпути, близ городка Боробридж автомобиль Джона попал в аварию.
Около полугода Нэнси провела в больнице. И едва только придя в сознание, она ощутила первобытный страх перед смертью. Столько раз за это время жизнь Нэнси висела на волоске. Столько раз она оказывалась у самой пропасти, откуда нет возврата. Столько раз Нэнси охватывал ужас, а Смерть заглядывала в её глаза, леденя своим дыханием. Но благодаря невероятным усилиям врачей и страстному желанию жить, девушка выжила. Выжила ради любви, оставленной за стенами больницы и вечно живущей в её сердце. Она боролась из последних сил, превозмогая боль и заставляя себя одерживать победу за победой. Но Смерть в любую минуту готова взять реванш.
По ночам Нэнси тревожили кошмары. Дорога, ведущая в чёрную пропасть, скрежет тормозов, крики ужаса, леденящий взгляд Смерти. Она постоянно рядом. Она следит за Нэнси. Не сводит глаз с её ещё не окрепшего тела. И зовёт… и зовёт за собой.
В один миг всё резко изменилось. Мир Нэнси рухнул, разбившись на тысячи осколков. Невыносимая боль терзала тело и разрывала душу. Волна отчаяния накрыла девушку с головой, когда она узнала, что осталась совершенно одна в этом огромном мире, населённом чужими людьми. Никого из родных и близких не было рядом. Некому было разделить её боль, вдохнуть в неё жизненную энергию. Теперь её жизнь была никому не нужна. Нэнси чувствовала себя самой крохотной песчинкой мира, настолько ничтожной, что гибели её никто и не заметил бы. Жизнь потеряла для неё всякий смысл. Нэнси просто существовала. Существовала среди больничной суеты, среди вечной борьбы Жизни и Смерти, среди бесконечных слёз безысходности. Чувства её притупились, одиночество разъело душу, страх сковал тело и помыслы.
Счастливое будущее закрыло свои двери перед Нэнси, оставив в безрадостном настоящем. Оставалось только прошлое — сладкое, томящее, щемящее сердце. И этого уже никому у неё не отнять. Нэнси стала жить прошлым, обращая свои мысли к уюту родного дома, где потрескивает огонь в камине. Как хотелось ей наконец окунуться в тепло мягкого пледа и вновь услышать такое родное мурлыканье Деметры на своих коленях. Как ей всего этого не хватало! Как рвалось сердце к этому причалу, в дом, наполненный ароматом кофе. Как невыносимы были больничные будни! Невыносимо одиночество! Невыносимо чувствовать себя никому не нужной! Каждую минуту… Каждое мгновенье…
Наконец настал долгожданный момент. Нэнси медленно пересекла небольшой утопающий в зелени дворик и остановилась на крыльце. Дрожащей от волнения рукой девушка открыла дверь и вошла в дом. Её встретила Тишина. Было так тихо, что она могла слышать, как бешено стучит её сердце. От прежнего уюта не осталось и следа: повсюду пыль, что немудрено, — после случившегося души человеческой в доме не было. Даже, судя по обстановке, грабителей. Нэнси принялась за уборку. Но сил её хватило только на то, чтобы привести в порядок первый этаж — гостиную и кухню.
Нэнси заглянула в холодильник — о, ужас! Даже нечем было утолить голод. Да и холодильник оказался не только абсолютно пустым, но даже отключенным. Девушка поднялась на второй этаж, чтобы принять душ. Затем Нэнси, немного поколебавшись, вошла в свою комнату. В одном из ящичков комода она нашла копилку в виде ангела — все её сбережения, которые она когда-то собиралась потратить на подарок отцу. Что ж, этого должно хватить на какое-то время.
Нэнси отправилась за продуктами. Магазинчик был довольно далеко от дома Уотлингов. Девушка шла по улице, и приятное чувство узнавания родных мест разливалось по её телу. Впервые за долгое время она улыбалась. Улыбалась щебечущим птицам, где-то лающей собаке, буйству зелени в садах, всему миру и самой себе. Вдыхая ароматы благоухающих цветов, Нэнси ощущала, как на место отчаяния приходит радость. Та самая, которая сопровождала её с детства.
Вернувшись домой, Нэнси приготовила ужин. Она сидела за огромным дубовым столом. Одна. Еда в кошачьей кормушке была нетронутой. Надежды Нэнси не оправдались — Деметра так и не вернулась. Как ужасно быть одной!
Было довольно поздно, и Нэнси ужасно хотелось спать. Но, несмотря на усталость, уснуть она не могла. Тревожные мысли и необъяснимые страхи не позволяли ей погрузиться в объятия Морфея. Нэнси не боялась воров, не боялась призраков, — сегодня она их даже ждала. Настолько её пугало гнетущее одиночество. Но, как она ни всматривалась в ночь, кроме тусклого лунного света, проникающего в комнату, ничего не видела. Даже призраков не было. Ночь была на удивление тихой. Как девушка ни вслушивалась в неё, кроме тишины ничего не слышала. Звучала только тишина, которая сводила с ума. Только удары сердца и напряжённое дыхание. Дыхание страха и одиночества. Нэнси почувствовала, как глаза её наполнились слезами. Ей хотелось кричать от той невыносимой душевной боли. Кричать как можно громче. Кричать, чтобы пронзить эту пугающую тишину ночи.
К утру Нэнси уснула… Серая унылая дорога уходит в горизонт. На грязном мокром асфальте груды металла и камней и человеческие тела, лужи крови. Нэнси склоняется над телом молодого мужчины: «Фрэнк, не умирай… не оставляй меня… не уходи…» — шепчут её губы. «Люди, не умирайте, пожалуйста…» — почти плачет она. Нэнси видит рядом с собой человека в длинном сером балахоне с капюшоном и широкими рукавами. И, хотя глаз из-под капюшона не видно, девушка чувствует на себе его мимолетный взгляд. И выглядит этот человек как-то нереально, призрачно, как тень. Он достаёт из левого рукава смычок и скрипку и начинает играть какую-то печальную и до боли знакомую мелодию. Нэнси видит, как люди, только что лежавшие на дороге, встают, их взгляды устремлены на музыканта. Кажется, они загипнотизированы этой музыкой.
— Они живые? — с надеждой спрашивает Нэнси призрачного музыканта.
Легкая ухмылка мелькает на его лице. Нэнси замечает, что он довольно молодо выглядит. Белая кожа и маленькие чёрные усики над тонкими губами. Капюшон по-прежнему скрывает его глаза, но взгляд его пронзает Нэнси:
— Они мертвее мёртвого, — сухим полушёпотом произносит он. — Я пришёл за ними, чтобы отвести к Судье, который решит, что их ждет — ад или рай.
— Пожалуйста, верни мне моих родных, — просит его Нэнси.
— Это не в моих силах. Я всего лишь проводник. Я могу только забирать. Но ты можешь пойти с ними.
— Я умру?
— Ха! Естественно, — ухмыльнулся он.
— Нет, я не хочу умирать. Не хочу… Отдай мне хотя бы Фрэнка.
— Зачем тебе труп? Он уже не оживёт. А душа его будет маяться, не зная покоя, — призрачный музыкант осторожно берёт Нэнси за руку и вкрадчиво произносит: — Пойдём со мной. Всё равно, рано или поздно тебе придётся узнать, что находится по ту сторону мира.
Девушка отдёргивает руку:
— Нет! Кто ты?
— Еще не догадалась? — на его лице мелькает язвительная улыбка. — Я — Смерть.
— Смерть? — удивляется Нэнси. — Мужчина со скрипкой?
Призрачный музыкант тихо смеётся:
— Ты ещё спроси, почему я играю на скрипке, а звучит орган. Ха-ха-ха. Твоё представление о Смерти — это всё выдумки, — он снова протягивает девушке руку. — Нам пора. Ты идёшь?
— Нет, — твёрдо отвечает Нэнси, отступая на шаг назад и пряча руки за спину.
— А как же твой Фрэнк? Отец? Тётя?
— Я не хочу умирать... Я боюсь... Я хочу жить...
— Ну что ж... тогда до встречи. Скоро я вернусь за тобой, Нэнси Уотлинг.
Девушка стоит на дороге и смотрит вслед уходящим. Они идут за призрачным музыкантом куда-то за горизонт. И даже когда они совсем исчезают из вида, печальная мелодия продолжает звучать и наполнять собой пространство вокруг Нэнси, а она остаётся стоять посреди дороги. Одна… Совершенно одна. Но… пока жива…
Кошка так и не вернулась. Интересно, она жива? А может, ещё вернётся? Где-то в глубине души до сих пор теплилась надежда. Нэнси так не хватало живого существа рядом. Одиночество было невыносимым, особенно вечерами, когда появлялся страх — предвкушение ставших привычными ночных кошмаров, которые снились девушке слишком часто.
Нэнси плакала. Тихо, беззвучно. Но внутри от боли щемило сердце. Сквозь пелену слез она смотрела в окно на улицу, такую знакомую и родную. Но что-то изменилось. Изменилось отношение и восприятие. Теперь, казалось, это была другая улица из другой, одинокой, жизни. Это не её, Нэнси, жизнь, не её городок, не её улица, не её дом. Она не узнавала даже себя. Сейчас это была другая Нэнси Уотлинг — сильно повзрослевшая и бесконечно одинокая. Одна в целом мире. Наедине со всеми своими страхами. Она боялась вновь оказаться пред лицом смерти.
В памяти в очередной раз всплыли слова доктора, сказанные ей перед выпиской: «Тебе повезло. У тебя отличный ангел-хранитель, девочка. Он помогал бороться за твою жизнь. И благодари Бога за то, что всё ещё дышишь». А Нэнси тогда думала, что лучше было бы умереть и не жить с вечным страхом, что однажды придётся снова это испытать, снова быть на грани и знать — обратного пути уже не будет. И если существует иной мир, сейчас бы она была рядом с родными в раю, где летают ангелочки.
«Жаль, что Деметра так и не вернулась. Будь она рядом, мне не было бы так страшно… Боже! За что такое испытание? Почему я должна буду всю жизнь бояться дня, когда снова увижу смерть? Боже, за что? Неужели ТЫ усомнился в моей вере? Или ТЫ не доволен моим поведением? Боже… Спаси… Я боюсь умирать. Я хочу жить. Боже, помоги мне выжить… помоги справиться с этим страхом…»
Мысли налетали скопом, одна за другой, не давая покоя. Снова и снова невыносимая боль накатывалась волнами и пульсировала в её левом виске. Нэнси не могла больше оставаться дома. Родные стены давили на неё неподъёмными воспоминаниями. Одиночество разрывало на части. Растрескавшиеся губы шептали молитвы как в бреду. Может, стоит просить у Бога помощи, находясь ближе к нему? Поймав эту мысль, девушка немедля отправилась в Храм Святой Этельдреды на Эгремонт-стрит. Недалеко, несколько минут пешком от Флитвуд-стрит, где жила Нэнси.
По дороге домой Нэнси попала под дождь. Казалось, небо плакало её слезами. И не было от них спасения. Даже дом, куда девушка всегда стремилась всей душой, казался таким унылым и холодным и как будто плакал вместе с небом. Нэнси развела огонь в камине в гостиной.
Как горьки сладкие воспоминания, ушедшие теперь в небытие. Нэнси, как когда-то в кругу семьи, сидела в глубоком кресле у камина, укрывшись своим любимым тёмно-коричневым пледом, и всё так же смотрела на пламя, точно такое же, как и всегда. Но сейчас потрескивание дров в камине не казалось ей весёлым, оно было грустным, одиноким и даже немного пугающим.
Нэнси пугало одиночество, но, несмотря на это, ей не хотелось никого видеть. Не хотелось покидать такой тёплый, хоть и уже не такой уютный, уголок. Кто бы это мог быть? Кому вздумалось ходить по гостям в такое время в столь противную погоду, да ещё и без приглашения?
Нэнси открыла дверь. Вот оно — настоящее счастье. Долой одиночество! Хотя бы на один вечер. Девушка была счастлива. Наконец-то, Господь услышал её молитвы! И белокурое, синеглазое счастье, в лице её лучшей подруги Умы Андерсен, вошло в дом Нэнси Уотлинг, оставляя за собой следы дождя.
— Ты ли это?! — воскликнула Нэнси.
— Нэнси! Как я рада вновь видеть тебя! Мы молились за тебя. Ты не представляешь себе… да что тут говорить… Но какое счастье, что ты жива и снова дома. Я приехала к маме вчера поздно ночью. Увидела свет в твоем окне. Ты давно вернулась?
— Вчера днём. Хочешь кофе? — Ума кивнула в ответ. — Сейчас принесу. Ты совсем промокла. Сядь ближе к камину.
— Как ты? — спросила Ума, когда Нэнси поставила поднос на журнальный столик. — Выглядишь лучше, чем три месяца назад.
— Спасибо. Но мне абсолютно нечего тебе рассказать, кроме того, что меня постоянно преследует страх, — девушка расположилась в кресле напротив.
— Страх?
— Да. Несмотря на то, что всё позади. И все эти ночные кошмары. Не спасают ни таблетки, ни молитвы. Забыть хочу и не могу, — она сделала паузу. — Ты лучше о себе расскажи. Что нового?
— Я даже не знаю с чего начать.
— Есть два варианта: или с начала, или с главного.
— Пожалуй, начну с главного. Я замуж выхожу в октябре. За Эрика. Помнишь его?
Нэнси, конечно же, помнила. И искренне радовалась счастью подруги, несмотря на то, что оплакивала своё.
Обсудив все тонкости личной жизни мисс Андерсен, вспомнив всё лучшее из прошлого, девушки перешли к более серьёзным темам, начиная с жизни городка и заканчивая глубокими философскими размышлениями.
Когда сумерки укрыли городок, Ума ушла, оставив на журнальном столике пару брошюр о Боге. Нэнси прочла их от корки до корки, но вряд ли это подействовало на неё должным образом.
Всю ночь бушевала гроза. Яркие молнии остриём пронзали чёрное небо. Раскаты грома сотрясали тьму. Нэнси с детства боялась грозы. Раньше её немного успокаивало то, что она в доме не одна. Теперь же страх полноправно поселился в её комнате. Молитвы перемежались с размышлениями и слезами. В чём теперь смысл жизни? Во что ещё нужно поверить? Возможен ли Рай на Земле? Воскрешение из мёртвых? Верить или не верить? Да и какая разница? Ведь, чтобы воскреснуть, нужно сначала умереть! Но даже мысль об этом была страшна.
Сон был очень тяжёлым. Нэнси не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Всё тело пронзает тупая боль. Тяжёлое чувство тревоги сдавливает грудь. Каждый вдох даётся с огромным усилием, как будто не хватает воздуха, больше нет сил дышать. Вокруг непроглядная тьма… Наконец Нэнси удаётся открыть глаза. Туман. И в этом тумане люди. Незнакомые. Слабоосвещённая комната полна людей. И вдруг порыв ветра врывается через приоткрытую дверь и приносит с собой звуки музыки. Все та же до боли знакомая печальная мелодия.
Часть 1.
Нэнси Анджела Уотлинг вопреки всему осталась жива.
До конца 1985 года оставались считанные дни, когда Фрэнк Марлоу сделал Нэнси предложение. Знакомство с родителями жениха должно было состояться в Рождественский уик-энд. Влюблённые были так увлечены построением планов на совместную жизнь, что вовремя не позаботились о билетах. Вот почему расстояние более, чем в 500 миль от городка Или, где жила невеста, на север до Инвернесса, где жили Марлоу, было решено преодолеть на новеньком Ровере 213 мистера Джона Уотлинга, отца Нэнси.
Суета началась ещё с утра с неожиданного приезда тётушки Дженнифер Райс — старшей сестры покойной матери Нэнси. Полдня решали вопрос, взять ли тетушку с собой или оставить дома, тем более что нужно было кому-то кормить кошку. Родители Фрэнка были не против того, что гости приедут с питомцем. Это было решено, но… с утра кошку никто не видел. Поэтому, с одной стороны, приезд миссис Райс был весьма кстати. Но с другой стороны… она проделала долгий путь из Хайер-Ху в Или, чтобы встретить Рождество с единственными родными людьми в Англии. Не оставлять же её в святой праздник в одиночестве! Помощь пришла, откуда не ждали. Подруга Нэнси, Ума Андерсен, живущая в доме напротив, согласилась взять заботу о кошке на себя.
Наконец, когда все вопросы были решены, а вещи упакованы, пассажиры заняли свои места в автомобиле.
Но Уотлингам и Марлоу не суждено было встретить это Рождество вместе. На полпути, близ городка Боробридж автомобиль Джона попал в аварию.
Часть 2.
Около полугода Нэнси провела в больнице. И едва только придя в сознание, она ощутила первобытный страх перед смертью. Столько раз за это время жизнь Нэнси висела на волоске. Столько раз она оказывалась у самой пропасти, откуда нет возврата. Столько раз Нэнси охватывал ужас, а Смерть заглядывала в её глаза, леденя своим дыханием. Но благодаря невероятным усилиям врачей и страстному желанию жить, девушка выжила. Выжила ради любви, оставленной за стенами больницы и вечно живущей в её сердце. Она боролась из последних сил, превозмогая боль и заставляя себя одерживать победу за победой. Но Смерть в любую минуту готова взять реванш.
По ночам Нэнси тревожили кошмары. Дорога, ведущая в чёрную пропасть, скрежет тормозов, крики ужаса, леденящий взгляд Смерти. Она постоянно рядом. Она следит за Нэнси. Не сводит глаз с её ещё не окрепшего тела. И зовёт… и зовёт за собой.
В один миг всё резко изменилось. Мир Нэнси рухнул, разбившись на тысячи осколков. Невыносимая боль терзала тело и разрывала душу. Волна отчаяния накрыла девушку с головой, когда она узнала, что осталась совершенно одна в этом огромном мире, населённом чужими людьми. Никого из родных и близких не было рядом. Некому было разделить её боль, вдохнуть в неё жизненную энергию. Теперь её жизнь была никому не нужна. Нэнси чувствовала себя самой крохотной песчинкой мира, настолько ничтожной, что гибели её никто и не заметил бы. Жизнь потеряла для неё всякий смысл. Нэнси просто существовала. Существовала среди больничной суеты, среди вечной борьбы Жизни и Смерти, среди бесконечных слёз безысходности. Чувства её притупились, одиночество разъело душу, страх сковал тело и помыслы.
Счастливое будущее закрыло свои двери перед Нэнси, оставив в безрадостном настоящем. Оставалось только прошлое — сладкое, томящее, щемящее сердце. И этого уже никому у неё не отнять. Нэнси стала жить прошлым, обращая свои мысли к уюту родного дома, где потрескивает огонь в камине. Как хотелось ей наконец окунуться в тепло мягкого пледа и вновь услышать такое родное мурлыканье Деметры на своих коленях. Как ей всего этого не хватало! Как рвалось сердце к этому причалу, в дом, наполненный ароматом кофе. Как невыносимы были больничные будни! Невыносимо одиночество! Невыносимо чувствовать себя никому не нужной! Каждую минуту… Каждое мгновенье…
Часть 3.
Наконец настал долгожданный момент. Нэнси медленно пересекла небольшой утопающий в зелени дворик и остановилась на крыльце. Дрожащей от волнения рукой девушка открыла дверь и вошла в дом. Её встретила Тишина. Было так тихо, что она могла слышать, как бешено стучит её сердце. От прежнего уюта не осталось и следа: повсюду пыль, что немудрено, — после случившегося души человеческой в доме не было. Даже, судя по обстановке, грабителей. Нэнси принялась за уборку. Но сил её хватило только на то, чтобы привести в порядок первый этаж — гостиную и кухню.
Нэнси заглянула в холодильник — о, ужас! Даже нечем было утолить голод. Да и холодильник оказался не только абсолютно пустым, но даже отключенным. Девушка поднялась на второй этаж, чтобы принять душ. Затем Нэнси, немного поколебавшись, вошла в свою комнату. В одном из ящичков комода она нашла копилку в виде ангела — все её сбережения, которые она когда-то собиралась потратить на подарок отцу. Что ж, этого должно хватить на какое-то время.
Нэнси отправилась за продуктами. Магазинчик был довольно далеко от дома Уотлингов. Девушка шла по улице, и приятное чувство узнавания родных мест разливалось по её телу. Впервые за долгое время она улыбалась. Улыбалась щебечущим птицам, где-то лающей собаке, буйству зелени в садах, всему миру и самой себе. Вдыхая ароматы благоухающих цветов, Нэнси ощущала, как на место отчаяния приходит радость. Та самая, которая сопровождала её с детства.
Вернувшись домой, Нэнси приготовила ужин. Она сидела за огромным дубовым столом. Одна. Еда в кошачьей кормушке была нетронутой. Надежды Нэнси не оправдались — Деметра так и не вернулась. Как ужасно быть одной!
Было довольно поздно, и Нэнси ужасно хотелось спать. Но, несмотря на усталость, уснуть она не могла. Тревожные мысли и необъяснимые страхи не позволяли ей погрузиться в объятия Морфея. Нэнси не боялась воров, не боялась призраков, — сегодня она их даже ждала. Настолько её пугало гнетущее одиночество. Но, как она ни всматривалась в ночь, кроме тусклого лунного света, проникающего в комнату, ничего не видела. Даже призраков не было. Ночь была на удивление тихой. Как девушка ни вслушивалась в неё, кроме тишины ничего не слышала. Звучала только тишина, которая сводила с ума. Только удары сердца и напряжённое дыхание. Дыхание страха и одиночества. Нэнси почувствовала, как глаза её наполнились слезами. Ей хотелось кричать от той невыносимой душевной боли. Кричать как можно громче. Кричать, чтобы пронзить эту пугающую тишину ночи.
Часть 4.
К утру Нэнси уснула… Серая унылая дорога уходит в горизонт. На грязном мокром асфальте груды металла и камней и человеческие тела, лужи крови. Нэнси склоняется над телом молодого мужчины: «Фрэнк, не умирай… не оставляй меня… не уходи…» — шепчут её губы. «Люди, не умирайте, пожалуйста…» — почти плачет она. Нэнси видит рядом с собой человека в длинном сером балахоне с капюшоном и широкими рукавами. И, хотя глаз из-под капюшона не видно, девушка чувствует на себе его мимолетный взгляд. И выглядит этот человек как-то нереально, призрачно, как тень. Он достаёт из левого рукава смычок и скрипку и начинает играть какую-то печальную и до боли знакомую мелодию. Нэнси видит, как люди, только что лежавшие на дороге, встают, их взгляды устремлены на музыканта. Кажется, они загипнотизированы этой музыкой.
— Они живые? — с надеждой спрашивает Нэнси призрачного музыканта.
Легкая ухмылка мелькает на его лице. Нэнси замечает, что он довольно молодо выглядит. Белая кожа и маленькие чёрные усики над тонкими губами. Капюшон по-прежнему скрывает его глаза, но взгляд его пронзает Нэнси:
— Они мертвее мёртвого, — сухим полушёпотом произносит он. — Я пришёл за ними, чтобы отвести к Судье, который решит, что их ждет — ад или рай.
— Пожалуйста, верни мне моих родных, — просит его Нэнси.
— Это не в моих силах. Я всего лишь проводник. Я могу только забирать. Но ты можешь пойти с ними.
— Я умру?
— Ха! Естественно, — ухмыльнулся он.
— Нет, я не хочу умирать. Не хочу… Отдай мне хотя бы Фрэнка.
— Зачем тебе труп? Он уже не оживёт. А душа его будет маяться, не зная покоя, — призрачный музыкант осторожно берёт Нэнси за руку и вкрадчиво произносит: — Пойдём со мной. Всё равно, рано или поздно тебе придётся узнать, что находится по ту сторону мира.
Девушка отдёргивает руку:
— Нет! Кто ты?
— Еще не догадалась? — на его лице мелькает язвительная улыбка. — Я — Смерть.
— Смерть? — удивляется Нэнси. — Мужчина со скрипкой?
Призрачный музыкант тихо смеётся:
— Ты ещё спроси, почему я играю на скрипке, а звучит орган. Ха-ха-ха. Твоё представление о Смерти — это всё выдумки, — он снова протягивает девушке руку. — Нам пора. Ты идёшь?
— Нет, — твёрдо отвечает Нэнси, отступая на шаг назад и пряча руки за спину.
— А как же твой Фрэнк? Отец? Тётя?
— Я не хочу умирать... Я боюсь... Я хочу жить...
— Ну что ж... тогда до встречи. Скоро я вернусь за тобой, Нэнси Уотлинг.
Девушка стоит на дороге и смотрит вслед уходящим. Они идут за призрачным музыкантом куда-то за горизонт. И даже когда они совсем исчезают из вида, печальная мелодия продолжает звучать и наполнять собой пространство вокруг Нэнси, а она остаётся стоять посреди дороги. Одна… Совершенно одна. Но… пока жива…
Часть 5.
Кошка так и не вернулась. Интересно, она жива? А может, ещё вернётся? Где-то в глубине души до сих пор теплилась надежда. Нэнси так не хватало живого существа рядом. Одиночество было невыносимым, особенно вечерами, когда появлялся страх — предвкушение ставших привычными ночных кошмаров, которые снились девушке слишком часто.
Нэнси плакала. Тихо, беззвучно. Но внутри от боли щемило сердце. Сквозь пелену слез она смотрела в окно на улицу, такую знакомую и родную. Но что-то изменилось. Изменилось отношение и восприятие. Теперь, казалось, это была другая улица из другой, одинокой, жизни. Это не её, Нэнси, жизнь, не её городок, не её улица, не её дом. Она не узнавала даже себя. Сейчас это была другая Нэнси Уотлинг — сильно повзрослевшая и бесконечно одинокая. Одна в целом мире. Наедине со всеми своими страхами. Она боялась вновь оказаться пред лицом смерти.
В памяти в очередной раз всплыли слова доктора, сказанные ей перед выпиской: «Тебе повезло. У тебя отличный ангел-хранитель, девочка. Он помогал бороться за твою жизнь. И благодари Бога за то, что всё ещё дышишь». А Нэнси тогда думала, что лучше было бы умереть и не жить с вечным страхом, что однажды придётся снова это испытать, снова быть на грани и знать — обратного пути уже не будет. И если существует иной мир, сейчас бы она была рядом с родными в раю, где летают ангелочки.
«Жаль, что Деметра так и не вернулась. Будь она рядом, мне не было бы так страшно… Боже! За что такое испытание? Почему я должна буду всю жизнь бояться дня, когда снова увижу смерть? Боже, за что? Неужели ТЫ усомнился в моей вере? Или ТЫ не доволен моим поведением? Боже… Спаси… Я боюсь умирать. Я хочу жить. Боже, помоги мне выжить… помоги справиться с этим страхом…»
Мысли налетали скопом, одна за другой, не давая покоя. Снова и снова невыносимая боль накатывалась волнами и пульсировала в её левом виске. Нэнси не могла больше оставаться дома. Родные стены давили на неё неподъёмными воспоминаниями. Одиночество разрывало на части. Растрескавшиеся губы шептали молитвы как в бреду. Может, стоит просить у Бога помощи, находясь ближе к нему? Поймав эту мысль, девушка немедля отправилась в Храм Святой Этельдреды на Эгремонт-стрит. Недалеко, несколько минут пешком от Флитвуд-стрит, где жила Нэнси.
Часть 6.
По дороге домой Нэнси попала под дождь. Казалось, небо плакало её слезами. И не было от них спасения. Даже дом, куда девушка всегда стремилась всей душой, казался таким унылым и холодным и как будто плакал вместе с небом. Нэнси развела огонь в камине в гостиной.
Как горьки сладкие воспоминания, ушедшие теперь в небытие. Нэнси, как когда-то в кругу семьи, сидела в глубоком кресле у камина, укрывшись своим любимым тёмно-коричневым пледом, и всё так же смотрела на пламя, точно такое же, как и всегда. Но сейчас потрескивание дров в камине не казалось ей весёлым, оно было грустным, одиноким и даже немного пугающим.
Нэнси пугало одиночество, но, несмотря на это, ей не хотелось никого видеть. Не хотелось покидать такой тёплый, хоть и уже не такой уютный, уголок. Кто бы это мог быть? Кому вздумалось ходить по гостям в такое время в столь противную погоду, да ещё и без приглашения?
Нэнси открыла дверь. Вот оно — настоящее счастье. Долой одиночество! Хотя бы на один вечер. Девушка была счастлива. Наконец-то, Господь услышал её молитвы! И белокурое, синеглазое счастье, в лице её лучшей подруги Умы Андерсен, вошло в дом Нэнси Уотлинг, оставляя за собой следы дождя.
— Ты ли это?! — воскликнула Нэнси.
— Нэнси! Как я рада вновь видеть тебя! Мы молились за тебя. Ты не представляешь себе… да что тут говорить… Но какое счастье, что ты жива и снова дома. Я приехала к маме вчера поздно ночью. Увидела свет в твоем окне. Ты давно вернулась?
— Вчера днём. Хочешь кофе? — Ума кивнула в ответ. — Сейчас принесу. Ты совсем промокла. Сядь ближе к камину.
— Как ты? — спросила Ума, когда Нэнси поставила поднос на журнальный столик. — Выглядишь лучше, чем три месяца назад.
— Спасибо. Но мне абсолютно нечего тебе рассказать, кроме того, что меня постоянно преследует страх, — девушка расположилась в кресле напротив.
— Страх?
— Да. Несмотря на то, что всё позади. И все эти ночные кошмары. Не спасают ни таблетки, ни молитвы. Забыть хочу и не могу, — она сделала паузу. — Ты лучше о себе расскажи. Что нового?
— Я даже не знаю с чего начать.
— Есть два варианта: или с начала, или с главного.
— Пожалуй, начну с главного. Я замуж выхожу в октябре. За Эрика. Помнишь его?
Нэнси, конечно же, помнила. И искренне радовалась счастью подруги, несмотря на то, что оплакивала своё.
Обсудив все тонкости личной жизни мисс Андерсен, вспомнив всё лучшее из прошлого, девушки перешли к более серьёзным темам, начиная с жизни городка и заканчивая глубокими философскими размышлениями.
Когда сумерки укрыли городок, Ума ушла, оставив на журнальном столике пару брошюр о Боге. Нэнси прочла их от корки до корки, но вряд ли это подействовало на неё должным образом.
Всю ночь бушевала гроза. Яркие молнии остриём пронзали чёрное небо. Раскаты грома сотрясали тьму. Нэнси с детства боялась грозы. Раньше её немного успокаивало то, что она в доме не одна. Теперь же страх полноправно поселился в её комнате. Молитвы перемежались с размышлениями и слезами. В чём теперь смысл жизни? Во что ещё нужно поверить? Возможен ли Рай на Земле? Воскрешение из мёртвых? Верить или не верить? Да и какая разница? Ведь, чтобы воскреснуть, нужно сначала умереть! Но даже мысль об этом была страшна.
Часть 7.
Сон был очень тяжёлым. Нэнси не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Всё тело пронзает тупая боль. Тяжёлое чувство тревоги сдавливает грудь. Каждый вдох даётся с огромным усилием, как будто не хватает воздуха, больше нет сил дышать. Вокруг непроглядная тьма… Наконец Нэнси удаётся открыть глаза. Туман. И в этом тумане люди. Незнакомые. Слабоосвещённая комната полна людей. И вдруг порыв ветра врывается через приоткрытую дверь и приносит с собой звуки музыки. Все та же до боли знакомая печальная мелодия.
