Поблагодарив Готано и вернувшись к себе в обсерваторию, пообедала, мысленно благодаря Иенси и её мастерство готовки. Поднос с грязной посудой пришлось оставить у себя, что бы потом его свалить в общую гору с остальной посудой, а это произойдёт не раньше чем через час, а там заодно и тазик прихвачу. Водичку-то ещё налью из своей ванной комнаты и тряпку найду, а вот тазика нету. Всё же жить в пыли не очень то и удобно, уже раз несколько чихала, пока сидела и ела.
- Миролина громко ахнула и припала к сладким устам его, прижимаясь всем трепетным девичьим телом к его сильному торсу. Желая в этот момент, что бы Гердон обнял её в ответ и ответил на этот пылкий поцелуй, Миролина дотянулась до ночника и рукой потушила свет, считая, что её любимого стесняет свет. Она... Фу, господи ж ты, демоны ада, большей гадости я и не читала! - бросила на пол книгу. "Научи меня плохому", - так гласила надпись на обложке нового романа, который прислали Жунри из дворца на случай, если той вдруг вздумается почитать. Но блондиночке и в голову не приходило открывать один из романов, написанных бывшим её сородичем, поэтому книга продолжала пылиться в стопке остальных книг, которые время от времени одалживала я, когда жильцы и гости отлучались прогуляться по улицам "Города Архангелов".
Готано захихикал и шутливо подтолкнул хвостом книгу мне в руки, мол, читай-читай, может чему и научишься.
Тяжко вздохнув, взяла роман в руки, ища глазами место, где остановилась.
- Она, как истинная леди, не представляла, как можно вести себя с этим деревенщиной, так страстно вонзившимся в её сердечко, поэтому Мироли взяла и... Ой, буэ-э-э, какое извращение! - отбросила, как гадюку, роман от себя подальше. - Этот эльф явно просиживал целыми днями в дешевых гномьих или трольих борделях! И это... и это называется искусство? И вот это жалкое подобие романа восхваляет вся женская половина дворца и "Горда Архангелов"? - негодовала я. - Какой стыд! Какой позор! Куда катит мир! Разврат! Кругом разврат! - всплеснула я руками, словно в театре разыгрывала сцену старой тётки, не принимавшей новые вкусы и обычаи молодёжи.
Ящер, зафыркав, поаплодировал мне хвостиком, слабо постукивая им по полу. Приняв постное выражение лица, я поклонилась, пролепетав радостные и восторженные речи.
- И всё же, Гот, читать эту книженцию противно даже. Пойду лучше верну её хозяйке, а то та, небось, уже обыскалась своей пропажи! Если вернулась ещё, конечно.
За десять дней пребывания у себя дома я поняла, что Жунри может, как внезапно уйти прогуляться, так и внезапно прийти. Да, здесь были театры, здесь были знатные люди, постоянно устраивающие балы, были и красивые сады, где молодым людям можно было прогуляться, галереи и всевозможные выставки, но вот любительнице пионов всё это мало нравилось. Она более предпочитала сидеть дома и пить горячий шоколад, нежели дышать свежим воздухом. В её годы я лишь только пила на завтрак чай с булочкой с корицей и убегала на небольшую видимость воли. Это уже под тридцатник я перебралась назад домой, полюбила ответной, как казалось на тот момент, любовью, выезжала вместе с Дорлеем в его замок, где с грустью смотрела на остальной гарем и любовниц, потом возвращалась назад к себе, давала приемы, реже устраивала званые вечера или балы, пыталась начать заниматься ведением хозяйства, пока, наконец, мою идиллию не обломал муж, и я не заперлась в обсерватории, из окна которой и сбросилась поздним вечером. До сих пор не знаю, как так случилось, что натянутая струна во мне вдруг надорвалась, и я обезумела от горя, как, выбив ногой стекло от окна, я высунула в оконный проём голову, встречая обрушившийся на меня ливень с ветром, как разбушевавшийся ветер растрепал мои волосы, которые стали мешать моему взору, как в этот момент проходила рядом молоденькая служанка, как я, собираясь то ли закричать, то ли сказать что-то девушке, высунулась побольше из окна, наклонилась и, оттолкнувшись от чего-то ногой, полетела вниз, ругаясь не по-королевски благим матом, чего вовек не бывало со мной. Не понимаю я и то, как так получилось, что я влюбилась в ненавистного мне человека, но коснувшись телом земли и услышав хруст костей, вновь возненавидела его, чувствуя горячие струи крови, как ко мне подбежала та самая служанка, зовя всех на помощь, как, неожиданно раскрыв глаза, вцепилась ей в горло и грубо поцеловала это бедное создание, как, взвыв от боли, разрывалась от чувства ненависти, любви и горя, и как покатившиеся слёзы Тины по моим щекам вдруг заставили встать меня, хотя я была уверена, что все пятьдесят килограммов костей стали фаршем, превращая скелет в нечто отдалённо напоминающее человека. Тина... я никогда не забуду её протестующее мычание и крик от боли, её маленькие ручки, отталкивающие моё тело и горькие слёзы, омывающие мои щёки, потому что в следующее мгновение она, прижатая мной к стене дома, вдруг растаяла, став лужей, а моё тело разорвалось на части. А после... а после эти отдельные части тела поднялись в воздух, соединились и образовали два идентичных, абсолютно похожих друг на друга тела, разве что одно было изломано, как кукла, а второе целое. Нельзя описать словами то, что я чувствовала, и что происходило в тот момент - это просто невозможно! Но душа моя неожиданно влетела во второе тело, а первое, сломанное, вновь упало на то место, где некогда лежала я, единственная в своём роде. Именно в тот момент меня охватило нечто неописуемое и я помчалась без оглядки быстрей, быстрей туда, куда меня гнало неопределённое чувство, которое испытывает всякий, осознающий, что вот-вот что-то потеряет. Никому не понять, что теряла я, как не понять и мне, но сбитые в кровь ноги, измученное бесконечным бегом и жаждой тело смогли остановиться лишь на земле людей, на земле моих предков.
Неожиданно моей ладони коснулась "ладонь" ящера. Переведя свой пустой взор на Готано, я отстранённо промолвила:
- А знаешь, я когда-то убила ни в чём не повинного человека.
Но он знал. Как знал и то, что я уже заплатила за эту жизнь свою цену.
"Наверное, мне всё же стоит оставить эту книгу пока у себя, навряд ли я сейчас буду способна спуститься вниз и незаметно её положить на место", - подумала я, укладываясь на импровизированную кровать и закрывая глаза. - "Надо просто поспать. Просто взять и уснуть прекрасным сном, вечным сном..."
- Что? Нет, нет, мне нельзя засыпать, не исполнив своей клятвы, - вздрогнув, тихо залепетала, глядя сквозь стены, прямо туда, в царство мертвых людей, клятва которым была дана мною.
Весь день я пролежала в постели. Мной завладела лихорадка и я, метаясь по матрацу, то и дело шептала: воды, воды. Готано не был человеком, хотя и принадлежал к разумным существам, но помочь мне он никак не мог. Несколько раз он ухитрился принести мне стакан воды, осушив который одним глотком, мною вновь овладевала жажда. Я умудрилась заставить Гота выключить магические пластины и слегка приоткрыть мне окно, после чего стала наслаждаться слабым ветерком. Но всё это помогало мало. К вечеру, хоть и стало легче, и я смогла заснуть, провалившись в кошмарный сон, но ночью всё повторилось вновь. Ящера я не видела, да и он не подавал признаков жизни.
"Наверное, на охоте", - вскользь подумала я.
Моим мольбам о помощи никто не внимал, поэтому я порывалась несколько раз встать и выйти из обсерватории в прохладный коридор. Только всё это было неким навязчивым ведением в моём мозгу, настолько, что даже не столь богатое воображение показывало мне, как я выхожу в холодный коридор и, приоткрыв ставни окна, начинаю наслаждаться прохладой. Разве что тело в такие секунды возвращало меня в реальность, но порой мои забвения казались единственным выходом из этой ситуации.
Когда температура достигла пика, и я буквально плавилась, лёжа на каменном полу, моего тела коснулось что-то приятное и прохладное, а в рот влили долгожданную воду, на этот раз кисленькую, но мне было уже не важно.
- Гот... Гот... ты... вернулся... - пролепетала я, не разлепляя глаза. Мне было просто хорошо от того, что про меня не забыли и пришли спасти.
Уже под утро мне полегчало и на этот раз я провалилась в царство грёз без сновидений, чему и была нескончаемо рада. Весь последующий день я пролежала, то раскрывая, то закрывая глаза. Время от времени перед моим взором возникал зелёный друг, и слабая благодарная улыбка выплывала на лице моём, но это было столь кратковременно, что ящер едва успевал заметить небольшие "метаморфозы" со мной.
Пить по-прежнему очень хотелось, но воду мне предоставляли опять-таки не всегда. Желудок урчал протестующе, хотя сама я есть не хотела, но не пойми как стащенную ящерицей чашку куриного бульона я проглотила мгновенно.
"Да, вот так отбросишь тут конёчки, а никто и не заметит", - подумала я, тяжело вздыхая. - "Вот бы забыли про эту часть дома года так на два, а когда очнулись и открыли, то увидели б мой разлагающийся труп. Хотя... есть вероятность, что Готано б меня вытащил, но она так мала, что картина разлагающегося трупа заставляет вновь и вновь впадать в лихорадку", - думала лениво я. Мои мысли текли так медленно, так тягуче и плавно, что порой я успевала засыпать, чтобы проснуться и продолжить своё изложение. - "Никогда бы не подумала, что способна проспать весь день", - заметила я, когда лучи заходящего солнца в последний раз осветили мою обсерваторию, прежде чем я должна была зажечь лампадку. Но чешуйчатый дружок видел и без света, поэтому мне пришлось опять лежать в кромешной тьме, наблюдая за движущимися прозрачными белыми фигурами.
"Какой ужас, - подумала я, - уже мерещится всякое чуждое!"
На третий день я всё же почувствовала лёгкость и даже вставала несколько раз, чтобы пройтись по комнате и немного почитать книгу, которую мне принёс Готано. "Научи меня плохому" он сам отнёс хозяйке, но взамен принёс "Поднявшиеся из пепла. Правда или ложь".
- Ну, хоть это не роман, - вздохнула я, видя, что автор чистокровный человек, причём с подписью "некромант".
Почитать, правда, мне не удалось, глаза болели, а руки не держали книгу, и я просидела у приоткрытого окошка, глядя в щелку за тем, как птички щебечут на дереве напротив. Зато уж ближе к ночи я оживилась и немного походила по своим владениям, да и к тому же, естественная нужда заставила меня спуститься на второй этаж в санузел. А там, не удержавшись, провела с полчаса в ванне Жунри, пока не послышались шаги за дверью. Тут уж резво вскочив, мне на скорую руку пришлось накинуть её розовенький чистенький халатик и, прихватив своё бельё, спрятаться за ширмой, где были крючки и полочки для одежды. За каким лешим девушка решила посетить санузел поздно ночью - было ясно, как белый день, поэтому, пока блондинка пряталась в закутке, я резво прошмыгнула мимо, откуда уже пробралась к себе.
Такая небольшая прогулка придала немного сил и бодрости, поэтому, набравшись ещё немного храбрости, я отправилась на кухню, надеясь найти хоть что-то съестное.
Шла уже четвёртая неделя моего пребывания у себя в "замке". Мне и ящеру до смерти наскучили целые дни, проводимые в доме, но ничего нельзя было поделать. Я, в основном, занимала себя чтением книг, а с недавних пор и газет, реже бралась рисовать или читать не подписанные мною договоры или документы. Было любопытно, от чего я отказалась, предпочтя этим бумажкам смерть. Иногда я бралась за дело и начинала составлять план мести, но меня либо отвлекал шум на улице, в частности пение птиц, либо я сама сбивалась с толку. Не знаю почему, но я без конца оттягивала тот момент, когда должна будет свершиться месть, в которой я поклялась. Хотелось сполна насладиться последними мгновениями спокойной жизни. Не всегда она, правда, была такой. Однажды, спустившись к себе в кабинет, я заметила, что там было убрано: вытерта пыль, проветрено помещение и вымыты полы. Это очень насторожило меня, и я попросила Гота не отходить далеко, особенно по ночам, когда он уходил гулять. Переживала я зря, на третий, а уж тем более пятый этаж никто не поднимался, но я считала, что перестраховаться всё же стоит.
Но не только это, были и другие "подарочки". Как-то раз вздумала любительница пионов устроить бал и закатила тут мне праздник на целых два дня, после которого пришёл в негодность весь первый этаж, и последующих три дня здесь слонялись мастера, настойчиво желавшие зайти в мою обсерваторию, где, по их мнению, надо открыть музей, ведь именно с этого места сбросилась София Моратон! Пакость просто какая-то, так и придушила б этих мастеров.
Ещё я стала замечать, как время от времени на кухне в отдалении ставился отдельный поднос с едой с записочкой: "Прошу вернуть мне посуду не позже, чем через час, ибо я не намерена мыть всё за Вас, как за отдельную VIP-персону". Даже не догадываюсь, что бродило в уме у кухарки, но это действительно облегчило мою жизнь. Готано лишь проходилось, пока никто не видит, стащить поднос и дать мне, а после так же по-тихому вернуть его на место и при этом не отвлекать кухарку, так как она в этот момент оказывалась на другом конце кухни за печью.
Заметила я и то, что в моей ванной, рядом со спальней, куда я отродясь не ходила, но один раз меня что-то подбило войти, стоит наполненная водой бадья, снизу подогреваемая волшебными камнями. Естественно, я очень боялась рассекретиться, но время от времени пользовалась это "услугой" и купалась у себя, а не у Жунри. В комнаты её гостей, всё ещё не съехавших по своим домам, заглядывать не решалась, поэтому и приходилось пользоваться розовым полотенцем этой блондинки.
- Как думаешь, о нас всё же узнали или нет? - спросила как-то я, сидя у окна.
Ящер издал удивительный звук, который я растолковала как "а чёрт его знает".
Меня этот вопрос мучил уже который день. Если бы я взяла и восстала из мёртвых в тот момент, когда меня хоронили, то это можно было ещё пережить, потому что меня б признали одной из своих. Ведь все посчитали б, что я просто переродилась, отказавшись от своей матери-природы человеческой, но вот появиться спустя месяц в свете - это... Это уже будет что-то запредельное! Будет большой скандал, в результате которого власти заявят, что самозванка под именем Софии Моратон, ни капли не похожая на саму Софию, решила устроить переворот в стране и ля-ля-ля, тополя. Меня бы объявили в розыск и рано или поздно поймали, посадили и убили. Опять. Или же поверили в моё воскрешение, что маловероятно, вернули дом, звание, место при дворе короля, но потом по-тихому уже убили. Не вижу смысла возвращаться в мир и в свет, если меня ожидает смерть от одних и тех же людей, уж лучше здесь проторчать пару тройку лет до скончания своих веков или пасть смертью храбрых, во имя исполнения клятвы, чем попасть вновь в руки тех мерзавцев.
- Да, ты прав. Лучше пойду, пройдусь, послушаю, о чём тут в доме вообще говорят, может, чего и узнаю путного.
Встав и прихватив светящуюся палочку, отправилась слушать новости, стараясь избегать того потайного хода, где я видела некогда чужые следы, а то мало ли...
"Постояльцев" я нашла в малой гостиной, мирно беседующих о царском дворе и том, что там творится. Слушать их треп об этом мне не хотелось совсем, поэтому, пошла следить за слугами, а точнее, за кухаркой.
Глава III
- Миролина громко ахнула и припала к сладким устам его, прижимаясь всем трепетным девичьим телом к его сильному торсу. Желая в этот момент, что бы Гердон обнял её в ответ и ответил на этот пылкий поцелуй, Миролина дотянулась до ночника и рукой потушила свет, считая, что её любимого стесняет свет. Она... Фу, господи ж ты, демоны ада, большей гадости я и не читала! - бросила на пол книгу. "Научи меня плохому", - так гласила надпись на обложке нового романа, который прислали Жунри из дворца на случай, если той вдруг вздумается почитать. Но блондиночке и в голову не приходило открывать один из романов, написанных бывшим её сородичем, поэтому книга продолжала пылиться в стопке остальных книг, которые время от времени одалживала я, когда жильцы и гости отлучались прогуляться по улицам "Города Архангелов".
Готано захихикал и шутливо подтолкнул хвостом книгу мне в руки, мол, читай-читай, может чему и научишься.
Тяжко вздохнув, взяла роман в руки, ища глазами место, где остановилась.
- Она, как истинная леди, не представляла, как можно вести себя с этим деревенщиной, так страстно вонзившимся в её сердечко, поэтому Мироли взяла и... Ой, буэ-э-э, какое извращение! - отбросила, как гадюку, роман от себя подальше. - Этот эльф явно просиживал целыми днями в дешевых гномьих или трольих борделях! И это... и это называется искусство? И вот это жалкое подобие романа восхваляет вся женская половина дворца и "Горда Архангелов"? - негодовала я. - Какой стыд! Какой позор! Куда катит мир! Разврат! Кругом разврат! - всплеснула я руками, словно в театре разыгрывала сцену старой тётки, не принимавшей новые вкусы и обычаи молодёжи.
Ящер, зафыркав, поаплодировал мне хвостиком, слабо постукивая им по полу. Приняв постное выражение лица, я поклонилась, пролепетав радостные и восторженные речи.
- И всё же, Гот, читать эту книженцию противно даже. Пойду лучше верну её хозяйке, а то та, небось, уже обыскалась своей пропажи! Если вернулась ещё, конечно.
За десять дней пребывания у себя дома я поняла, что Жунри может, как внезапно уйти прогуляться, так и внезапно прийти. Да, здесь были театры, здесь были знатные люди, постоянно устраивающие балы, были и красивые сады, где молодым людям можно было прогуляться, галереи и всевозможные выставки, но вот любительнице пионов всё это мало нравилось. Она более предпочитала сидеть дома и пить горячий шоколад, нежели дышать свежим воздухом. В её годы я лишь только пила на завтрак чай с булочкой с корицей и убегала на небольшую видимость воли. Это уже под тридцатник я перебралась назад домой, полюбила ответной, как казалось на тот момент, любовью, выезжала вместе с Дорлеем в его замок, где с грустью смотрела на остальной гарем и любовниц, потом возвращалась назад к себе, давала приемы, реже устраивала званые вечера или балы, пыталась начать заниматься ведением хозяйства, пока, наконец, мою идиллию не обломал муж, и я не заперлась в обсерватории, из окна которой и сбросилась поздним вечером. До сих пор не знаю, как так случилось, что натянутая струна во мне вдруг надорвалась, и я обезумела от горя, как, выбив ногой стекло от окна, я высунула в оконный проём голову, встречая обрушившийся на меня ливень с ветром, как разбушевавшийся ветер растрепал мои волосы, которые стали мешать моему взору, как в этот момент проходила рядом молоденькая служанка, как я, собираясь то ли закричать, то ли сказать что-то девушке, высунулась побольше из окна, наклонилась и, оттолкнувшись от чего-то ногой, полетела вниз, ругаясь не по-королевски благим матом, чего вовек не бывало со мной. Не понимаю я и то, как так получилось, что я влюбилась в ненавистного мне человека, но коснувшись телом земли и услышав хруст костей, вновь возненавидела его, чувствуя горячие струи крови, как ко мне подбежала та самая служанка, зовя всех на помощь, как, неожиданно раскрыв глаза, вцепилась ей в горло и грубо поцеловала это бедное создание, как, взвыв от боли, разрывалась от чувства ненависти, любви и горя, и как покатившиеся слёзы Тины по моим щекам вдруг заставили встать меня, хотя я была уверена, что все пятьдесят килограммов костей стали фаршем, превращая скелет в нечто отдалённо напоминающее человека. Тина... я никогда не забуду её протестующее мычание и крик от боли, её маленькие ручки, отталкивающие моё тело и горькие слёзы, омывающие мои щёки, потому что в следующее мгновение она, прижатая мной к стене дома, вдруг растаяла, став лужей, а моё тело разорвалось на части. А после... а после эти отдельные части тела поднялись в воздух, соединились и образовали два идентичных, абсолютно похожих друг на друга тела, разве что одно было изломано, как кукла, а второе целое. Нельзя описать словами то, что я чувствовала, и что происходило в тот момент - это просто невозможно! Но душа моя неожиданно влетела во второе тело, а первое, сломанное, вновь упало на то место, где некогда лежала я, единственная в своём роде. Именно в тот момент меня охватило нечто неописуемое и я помчалась без оглядки быстрей, быстрей туда, куда меня гнало неопределённое чувство, которое испытывает всякий, осознающий, что вот-вот что-то потеряет. Никому не понять, что теряла я, как не понять и мне, но сбитые в кровь ноги, измученное бесконечным бегом и жаждой тело смогли остановиться лишь на земле людей, на земле моих предков.
Неожиданно моей ладони коснулась "ладонь" ящера. Переведя свой пустой взор на Готано, я отстранённо промолвила:
- А знаешь, я когда-то убила ни в чём не повинного человека.
Но он знал. Как знал и то, что я уже заплатила за эту жизнь свою цену.
"Наверное, мне всё же стоит оставить эту книгу пока у себя, навряд ли я сейчас буду способна спуститься вниз и незаметно её положить на место", - подумала я, укладываясь на импровизированную кровать и закрывая глаза. - "Надо просто поспать. Просто взять и уснуть прекрасным сном, вечным сном..."
- Что? Нет, нет, мне нельзя засыпать, не исполнив своей клятвы, - вздрогнув, тихо залепетала, глядя сквозь стены, прямо туда, в царство мертвых людей, клятва которым была дана мною.
Весь день я пролежала в постели. Мной завладела лихорадка и я, метаясь по матрацу, то и дело шептала: воды, воды. Готано не был человеком, хотя и принадлежал к разумным существам, но помочь мне он никак не мог. Несколько раз он ухитрился принести мне стакан воды, осушив который одним глотком, мною вновь овладевала жажда. Я умудрилась заставить Гота выключить магические пластины и слегка приоткрыть мне окно, после чего стала наслаждаться слабым ветерком. Но всё это помогало мало. К вечеру, хоть и стало легче, и я смогла заснуть, провалившись в кошмарный сон, но ночью всё повторилось вновь. Ящера я не видела, да и он не подавал признаков жизни.
"Наверное, на охоте", - вскользь подумала я.
Моим мольбам о помощи никто не внимал, поэтому я порывалась несколько раз встать и выйти из обсерватории в прохладный коридор. Только всё это было неким навязчивым ведением в моём мозгу, настолько, что даже не столь богатое воображение показывало мне, как я выхожу в холодный коридор и, приоткрыв ставни окна, начинаю наслаждаться прохладой. Разве что тело в такие секунды возвращало меня в реальность, но порой мои забвения казались единственным выходом из этой ситуации.
Когда температура достигла пика, и я буквально плавилась, лёжа на каменном полу, моего тела коснулось что-то приятное и прохладное, а в рот влили долгожданную воду, на этот раз кисленькую, но мне было уже не важно.
- Гот... Гот... ты... вернулся... - пролепетала я, не разлепляя глаза. Мне было просто хорошо от того, что про меня не забыли и пришли спасти.
Уже под утро мне полегчало и на этот раз я провалилась в царство грёз без сновидений, чему и была нескончаемо рада. Весь последующий день я пролежала, то раскрывая, то закрывая глаза. Время от времени перед моим взором возникал зелёный друг, и слабая благодарная улыбка выплывала на лице моём, но это было столь кратковременно, что ящер едва успевал заметить небольшие "метаморфозы" со мной.
Пить по-прежнему очень хотелось, но воду мне предоставляли опять-таки не всегда. Желудок урчал протестующе, хотя сама я есть не хотела, но не пойми как стащенную ящерицей чашку куриного бульона я проглотила мгновенно.
"Да, вот так отбросишь тут конёчки, а никто и не заметит", - подумала я, тяжело вздыхая. - "Вот бы забыли про эту часть дома года так на два, а когда очнулись и открыли, то увидели б мой разлагающийся труп. Хотя... есть вероятность, что Готано б меня вытащил, но она так мала, что картина разлагающегося трупа заставляет вновь и вновь впадать в лихорадку", - думала лениво я. Мои мысли текли так медленно, так тягуче и плавно, что порой я успевала засыпать, чтобы проснуться и продолжить своё изложение. - "Никогда бы не подумала, что способна проспать весь день", - заметила я, когда лучи заходящего солнца в последний раз осветили мою обсерваторию, прежде чем я должна была зажечь лампадку. Но чешуйчатый дружок видел и без света, поэтому мне пришлось опять лежать в кромешной тьме, наблюдая за движущимися прозрачными белыми фигурами.
"Какой ужас, - подумала я, - уже мерещится всякое чуждое!"
На третий день я всё же почувствовала лёгкость и даже вставала несколько раз, чтобы пройтись по комнате и немного почитать книгу, которую мне принёс Готано. "Научи меня плохому" он сам отнёс хозяйке, но взамен принёс "Поднявшиеся из пепла. Правда или ложь".
- Ну, хоть это не роман, - вздохнула я, видя, что автор чистокровный человек, причём с подписью "некромант".
Почитать, правда, мне не удалось, глаза болели, а руки не держали книгу, и я просидела у приоткрытого окошка, глядя в щелку за тем, как птички щебечут на дереве напротив. Зато уж ближе к ночи я оживилась и немного походила по своим владениям, да и к тому же, естественная нужда заставила меня спуститься на второй этаж в санузел. А там, не удержавшись, провела с полчаса в ванне Жунри, пока не послышались шаги за дверью. Тут уж резво вскочив, мне на скорую руку пришлось накинуть её розовенький чистенький халатик и, прихватив своё бельё, спрятаться за ширмой, где были крючки и полочки для одежды. За каким лешим девушка решила посетить санузел поздно ночью - было ясно, как белый день, поэтому, пока блондинка пряталась в закутке, я резво прошмыгнула мимо, откуда уже пробралась к себе.
Такая небольшая прогулка придала немного сил и бодрости, поэтому, набравшись ещё немного храбрости, я отправилась на кухню, надеясь найти хоть что-то съестное.
Глава IV
Шла уже четвёртая неделя моего пребывания у себя в "замке". Мне и ящеру до смерти наскучили целые дни, проводимые в доме, но ничего нельзя было поделать. Я, в основном, занимала себя чтением книг, а с недавних пор и газет, реже бралась рисовать или читать не подписанные мною договоры или документы. Было любопытно, от чего я отказалась, предпочтя этим бумажкам смерть. Иногда я бралась за дело и начинала составлять план мести, но меня либо отвлекал шум на улице, в частности пение птиц, либо я сама сбивалась с толку. Не знаю почему, но я без конца оттягивала тот момент, когда должна будет свершиться месть, в которой я поклялась. Хотелось сполна насладиться последними мгновениями спокойной жизни. Не всегда она, правда, была такой. Однажды, спустившись к себе в кабинет, я заметила, что там было убрано: вытерта пыль, проветрено помещение и вымыты полы. Это очень насторожило меня, и я попросила Гота не отходить далеко, особенно по ночам, когда он уходил гулять. Переживала я зря, на третий, а уж тем более пятый этаж никто не поднимался, но я считала, что перестраховаться всё же стоит.
Но не только это, были и другие "подарочки". Как-то раз вздумала любительница пионов устроить бал и закатила тут мне праздник на целых два дня, после которого пришёл в негодность весь первый этаж, и последующих три дня здесь слонялись мастера, настойчиво желавшие зайти в мою обсерваторию, где, по их мнению, надо открыть музей, ведь именно с этого места сбросилась София Моратон! Пакость просто какая-то, так и придушила б этих мастеров.
Ещё я стала замечать, как время от времени на кухне в отдалении ставился отдельный поднос с едой с записочкой: "Прошу вернуть мне посуду не позже, чем через час, ибо я не намерена мыть всё за Вас, как за отдельную VIP-персону". Даже не догадываюсь, что бродило в уме у кухарки, но это действительно облегчило мою жизнь. Готано лишь проходилось, пока никто не видит, стащить поднос и дать мне, а после так же по-тихому вернуть его на место и при этом не отвлекать кухарку, так как она в этот момент оказывалась на другом конце кухни за печью.
Заметила я и то, что в моей ванной, рядом со спальней, куда я отродясь не ходила, но один раз меня что-то подбило войти, стоит наполненная водой бадья, снизу подогреваемая волшебными камнями. Естественно, я очень боялась рассекретиться, но время от времени пользовалась это "услугой" и купалась у себя, а не у Жунри. В комнаты её гостей, всё ещё не съехавших по своим домам, заглядывать не решалась, поэтому и приходилось пользоваться розовым полотенцем этой блондинки.
- Как думаешь, о нас всё же узнали или нет? - спросила как-то я, сидя у окна.
Ящер издал удивительный звук, который я растолковала как "а чёрт его знает".
Меня этот вопрос мучил уже который день. Если бы я взяла и восстала из мёртвых в тот момент, когда меня хоронили, то это можно было ещё пережить, потому что меня б признали одной из своих. Ведь все посчитали б, что я просто переродилась, отказавшись от своей матери-природы человеческой, но вот появиться спустя месяц в свете - это... Это уже будет что-то запредельное! Будет большой скандал, в результате которого власти заявят, что самозванка под именем Софии Моратон, ни капли не похожая на саму Софию, решила устроить переворот в стране и ля-ля-ля, тополя. Меня бы объявили в розыск и рано или поздно поймали, посадили и убили. Опять. Или же поверили в моё воскрешение, что маловероятно, вернули дом, звание, место при дворе короля, но потом по-тихому уже убили. Не вижу смысла возвращаться в мир и в свет, если меня ожидает смерть от одних и тех же людей, уж лучше здесь проторчать пару тройку лет до скончания своих веков или пасть смертью храбрых, во имя исполнения клятвы, чем попасть вновь в руки тех мерзавцев.
- Да, ты прав. Лучше пойду, пройдусь, послушаю, о чём тут в доме вообще говорят, может, чего и узнаю путного.
Встав и прихватив светящуюся палочку, отправилась слушать новости, стараясь избегать того потайного хода, где я видела некогда чужые следы, а то мало ли...
"Постояльцев" я нашла в малой гостиной, мирно беседующих о царском дворе и том, что там творится. Слушать их треп об этом мне не хотелось совсем, поэтому, пошла следить за слугами, а точнее, за кухаркой.
