– Деда, а это правда, что ты бабулю не любил совсем? – вопрос внучки Настёны был неожиданный, а потому дед Андрей даже не знал, как на него ответить.
Много у них со Стасей в жизни было и радостей, и печалей, вместе они жизнь строили, хозяйство подымали, Пашку, отца Настёны, растили. И ссоры и примирения жаркие были. И тоска по ней была, когда Стася свет этот покинула.
Как же не любил? Любил, конечно!
Именно так дед Андрей и заявил внучке, накрывая её пуховым пледом.
На зимних каникулах Настя выпросилась у матери поехать к деду. Предчувствие у неё было, что, если встретит он Новый год в одиночестве, последний это будет для него праздник. Варвара, мама Настина, пыталась было вразумить дочь, да та стояла на своём.
– И вам с дядей Мишей вдвоём побыть надо, – привела она последний аргумент в пользу своей задумки. Настёна знала, что мама с дядей Мишей с радостью встретят светлый праздник и с ней, однако не так уж и много времени у них осталось, чтобы вдвоём побыть. – Мама, я же знаю, что скоро братик у меня будет, и тогда уже вам будет не до свиданий.
Охнула Варя и на стул осела. Не ожидала она, что дочь так быстро прознает о её беременности. Каждый раз удивлялась и поражалась она дару дочери, что горел в ней, словно пламя. Сомневалась, но постоянно убеждалась в её способностях.
Ведой Настёну многие в деревне называли, как и других детей до пятнадцати лет. То ли одарили их, то ли прокляли, но все ребята до достижения пятнадцатилетия даром предвидения обладали.
У отца Настёны, Павла, тоже дар был. И последним его видением была смерть матери, жены деда Андрея.
– Так отпустишь? – заглянула Настёна в глаза матери, и та опять Пашку во взгляде дочери увидела. Не могла она противиться его синеве и только кивнула, давая своё разрешение.
Так Настёна и отпраздновала Новый год с дедом, а после ещё неделю хвостом за ним ходила, приглядывая да подмечая, как его здоровье.
И прошлой ночью приснилась Настёне бабушка Стася, в честь которой её назвали и которую она никогда не видела, кроме как на фотографиях в старых альбомах.
– Знаю, чего ты боишься, внученька, – снилось Насте, что гладит её бабушка по волосам да улыбается. – Но не сможешь ты отогнать смерть от деда, пока не вспомнит он истинную свою любовь.
– Бабуля, – спрашивает девочка, – А разве не ты его истинная любовь?
Качает головой Стася и улыбается так печально, что слёзы наворачиваются на глаза внучки.
– Передай ему мои слова, и он обязательно вспомнит. Повтори за мной, чтобы запомнить: "Ты примешь на себя вину за это".
Настёна послушно повторяет за бабушкой эти слова и просыпается.
Весь день юная веда думала, как начать с дедом разговор о его истинной любви. И только когда он пришёл побеседовать с ней перед сном, девочка решилась задать вопрос.
На что и получила ответ, что любил он бабу Стасю, кто бы что ни говорил. Но она знала, что должна помочь ему вспомнить, не то суждено ему покинуть вскоре этот свет.
– Деда, – слова давались ей с трудом, словно мешало что-то, – Меня просили тебе передать кое-что. "Ты примешь на себя вину за это" – тебе знакома эта фраза?
Дед Андрей, вставший было со стула и собравшийся уходить, грузно сел обратно. Ноги отказывались его держать, а в голове кружился хоровод воспоминаний.
Вот ему почти пятнадцать лет, и он с нетерпением ждёт дня рождения и избавления от дара-проклятия. И в этот год приезжает к ним в деревню молодая учительница, Марья Антоновна. Яркая, красивая и умная, она покоряет весь класс своей жаждой узнавать что-то новое и учить этому других.
Девчонки ходят за ней хвостиком, рассказывают секреты и учат её плести венки из цветов. А мальчишки дарят цветы, сорванные в поле за лесом.
И Андрей влюблён, как и другие пацаны, в новую учительницу. Он чувствует, как пылает его сердце, стоит её руке коснуться его плеча или взъерошить волосы на голове.
Да только не взаимны эти чувства. И к ним примешивается ревность, ведь Марья Антоновна ходит на свидания с местным разгильдяем и бабником Василием.
"Ну почему он?" – вопрос этот преследует Андрея каждый раз, когда он видит парочку вдвоём. А случается это почти каждый вечер. Осень прохладная, и Василий укрывает плечи Марусе, как он ласково зовёт учительницу, своей курткой. А она смотрит на него влюблёнными глазами и улыбается так, как никогда не улыбалась Андрею.
Однажды на урок Марья Антоновна приходит в новых серьгах. Серебряные, с мелкими сапфировыми камушками, они ещё одно доказательство благосклонности к ней Василия. Андрею же при взгляде на эти серьги вдруг становится дурно.
Видение, яркое, как солнце в полдень, проносится перед его глазами, и он вскрикивает, чем пугает класс и учительницу. Другие ребята, понимающие, что случилось, сочувственно смотрят на Андрея, взгляд же Марьи Антоновны полон неодобрения.
– Андрей, ты что-то хотел сказать? – обращается она к нему своим мягким нежным голосом.
Он качает головой.
– Марья Антоновна, позвольте мне уйти? – он не узнаёт свой голос, настолько страх за учительницу изменяет его.
Та даёт разрешение, и Андрей почти бежит из кабинета. Лишь у двери директора он прислоняется к стене и переводит дыхание. А после стучит в дверь. Получив разрешение войти, мальчик быстрым шагом подбегает к директору, Антонине Станиславовне и рассказывает ей об увиденном.
– Антонина Станиславовна, я видел смерть нашей учительницы, – голос его срывается, – Она упадёт с обрыва и разобьётся.
Директор смотрит на него с пониманием. Она тоже родилась в этой деревне и у неё был дар предвидения до пятнадцати лет. А потому нет причин не доверять мальчику.
– Она сама или по чьей-то вине?
– Не знаю, – в отчаянии Андрей заламывает руки, умоляя о помощи, – я почти ничего, кроме этого не видел. Как мне ей помочь?
Директор качает головой.
– Ты не сможешь ей помочь. Ведам нельзя вмешиваться в чужую судьбу.
Эти слова будто громом оглушают Андрея, и он бежит, куда глаза глядят. Он не помнит, кто он и где он, он теряется во времени и приходит в себя лишь вечером. Перед ним тот самый обрыв. И следы шин мотоциклета, что принадлежит Василию. Андрей бежит к обрыву, ожидая и страшась того, что увидит там.
Она лежит у подножия обрыва. Мелкие волны речки шевелят её светлые локоны, и она всё ещё прекрасна в свой последний миг жизни. На земле Андрей находит одну из серёжек, что она носила сегодня.
Вскоре по вызову Андрея приезжает местный участковый и бригада врачей, которые подтверждают смерть Марьи Антоновны.
Андрея расспрашивают, как он нашёл учительницу, но он не может рассказать всей правды – ни участковый, ни врачи не местные и не поверят в его дар. Мальчик говорит, что гулял и услышал вдалеке крик. А когда прибежал, у обрыва никого уже не было, только следы от шин. А внизу он увидел её. И нашёл серёжку.
Расследование длится не очень долго. Директор даёт положительную характеристику на Андрея, а друзья подтверждают его слова, что он постоянно ходит гулять в те места по вечерам. А затем арестовывают Василия. Вторую серёжку находят у него в куртке, а следы мотоциклетных шин свидетельствуют, что он был на месте преступления.
Оказывается, Марья Антоновна сообщила ему в этот вечер, что беременна. А он, испугавшись ответственности и не желая жениться на ней, решил от неё избавиться. Но не избавился от улик, наивно полагая, все решат, что это самоубийство. Возможно, так и было бы, если бы Андрей не нашёл жертву и не вызвал участкового.
Через две недели после похорон Марьи Антоновны наступает пятнадцатый день рождения Андрея. Её смерть была последним его видением. Он рассказывает о нём своей матери и спрашивает, правда ли, что веды не смеют вмешиваться в чужие судьбы. И получает ответ, который становится его наказанием – видения были дарованы для того, чтобы, если это возможно, предотвратить то, что может случиться.
Каждый день в течение года Андрей твердит себе одну и ту же фразу: "Ты примешь на себя вину за это" – чтобы всегда помнить тот день, когда он мог помочь своей первой любви избежать смерти, но по незнанию не сделал этого.
А через год Андрей знакомится со Стасей и в беседах с ней, а после и откровениях успокаивает душу. А после женится на своей второй любви.
– Вот так всё и произошло, – со слезами на глазах закончил дед Андрей своё повествование.
– Значит, твоя учительница была твоей истинной любовью? – всхлипнув, шепнула Настёна.
Дед Андрей погладил её по шелковистым волосам, так похожим цветом на волосы Пашки и Стаси, и улыбнулся.
– Вовсе нет, Настёна, – он увидел, как загорается в темноте взгляд её голубых глаз, – Моей истиной любовью всегда была и остаётся твоя бабушка. А влюблённость в учительницу вскоре прошла и осталось только чувство вины. Так что не печалься и спи – пусть тяжёлые думы не тревожат твой сон.
С этими словами дед Андрей снова поднялся со стула и вышел из комнаты. Прикрыв дверь, он прошёл к серванту, где хранил старые альбомы с фотографиями. Вытащил один из них и перелистнул несколько страниц.
С одной из фотографий смотрела на него любимая Стася – такая же прекрасная, какой он хранил её в своей памяти. Глядя на фото, Андрей почувствовал, как жёсткие тиски, что сжимали его сердце в последнее время, ослабили свою хватку, а после и вовсе исчезли.
– А она вся в тебя, Стасюшка, – прошептал он, и горячая слеза, скатившись по щеке, намочила край старой фотографии, – Помогает так же, как это сделала ты.
Много у них со Стасей в жизни было и радостей, и печалей, вместе они жизнь строили, хозяйство подымали, Пашку, отца Настёны, растили. И ссоры и примирения жаркие были. И тоска по ней была, когда Стася свет этот покинула.
Как же не любил? Любил, конечно!
Именно так дед Андрей и заявил внучке, накрывая её пуховым пледом.
На зимних каникулах Настя выпросилась у матери поехать к деду. Предчувствие у неё было, что, если встретит он Новый год в одиночестве, последний это будет для него праздник. Варвара, мама Настина, пыталась было вразумить дочь, да та стояла на своём.
– И вам с дядей Мишей вдвоём побыть надо, – привела она последний аргумент в пользу своей задумки. Настёна знала, что мама с дядей Мишей с радостью встретят светлый праздник и с ней, однако не так уж и много времени у них осталось, чтобы вдвоём побыть. – Мама, я же знаю, что скоро братик у меня будет, и тогда уже вам будет не до свиданий.
Охнула Варя и на стул осела. Не ожидала она, что дочь так быстро прознает о её беременности. Каждый раз удивлялась и поражалась она дару дочери, что горел в ней, словно пламя. Сомневалась, но постоянно убеждалась в её способностях.
Ведой Настёну многие в деревне называли, как и других детей до пятнадцати лет. То ли одарили их, то ли прокляли, но все ребята до достижения пятнадцатилетия даром предвидения обладали.
У отца Настёны, Павла, тоже дар был. И последним его видением была смерть матери, жены деда Андрея.
– Так отпустишь? – заглянула Настёна в глаза матери, и та опять Пашку во взгляде дочери увидела. Не могла она противиться его синеве и только кивнула, давая своё разрешение.
Так Настёна и отпраздновала Новый год с дедом, а после ещё неделю хвостом за ним ходила, приглядывая да подмечая, как его здоровье.
И прошлой ночью приснилась Настёне бабушка Стася, в честь которой её назвали и которую она никогда не видела, кроме как на фотографиях в старых альбомах.
– Знаю, чего ты боишься, внученька, – снилось Насте, что гладит её бабушка по волосам да улыбается. – Но не сможешь ты отогнать смерть от деда, пока не вспомнит он истинную свою любовь.
– Бабуля, – спрашивает девочка, – А разве не ты его истинная любовь?
Качает головой Стася и улыбается так печально, что слёзы наворачиваются на глаза внучки.
– Передай ему мои слова, и он обязательно вспомнит. Повтори за мной, чтобы запомнить: "Ты примешь на себя вину за это".
Настёна послушно повторяет за бабушкой эти слова и просыпается.
Весь день юная веда думала, как начать с дедом разговор о его истинной любви. И только когда он пришёл побеседовать с ней перед сном, девочка решилась задать вопрос.
На что и получила ответ, что любил он бабу Стасю, кто бы что ни говорил. Но она знала, что должна помочь ему вспомнить, не то суждено ему покинуть вскоре этот свет.
– Деда, – слова давались ей с трудом, словно мешало что-то, – Меня просили тебе передать кое-что. "Ты примешь на себя вину за это" – тебе знакома эта фраза?
Дед Андрей, вставший было со стула и собравшийся уходить, грузно сел обратно. Ноги отказывались его держать, а в голове кружился хоровод воспоминаний.
Вот ему почти пятнадцать лет, и он с нетерпением ждёт дня рождения и избавления от дара-проклятия. И в этот год приезжает к ним в деревню молодая учительница, Марья Антоновна. Яркая, красивая и умная, она покоряет весь класс своей жаждой узнавать что-то новое и учить этому других.
Девчонки ходят за ней хвостиком, рассказывают секреты и учат её плести венки из цветов. А мальчишки дарят цветы, сорванные в поле за лесом.
И Андрей влюблён, как и другие пацаны, в новую учительницу. Он чувствует, как пылает его сердце, стоит её руке коснуться его плеча или взъерошить волосы на голове.
Да только не взаимны эти чувства. И к ним примешивается ревность, ведь Марья Антоновна ходит на свидания с местным разгильдяем и бабником Василием.
"Ну почему он?" – вопрос этот преследует Андрея каждый раз, когда он видит парочку вдвоём. А случается это почти каждый вечер. Осень прохладная, и Василий укрывает плечи Марусе, как он ласково зовёт учительницу, своей курткой. А она смотрит на него влюблёнными глазами и улыбается так, как никогда не улыбалась Андрею.
Однажды на урок Марья Антоновна приходит в новых серьгах. Серебряные, с мелкими сапфировыми камушками, они ещё одно доказательство благосклонности к ней Василия. Андрею же при взгляде на эти серьги вдруг становится дурно.
Видение, яркое, как солнце в полдень, проносится перед его глазами, и он вскрикивает, чем пугает класс и учительницу. Другие ребята, понимающие, что случилось, сочувственно смотрят на Андрея, взгляд же Марьи Антоновны полон неодобрения.
– Андрей, ты что-то хотел сказать? – обращается она к нему своим мягким нежным голосом.
Он качает головой.
– Марья Антоновна, позвольте мне уйти? – он не узнаёт свой голос, настолько страх за учительницу изменяет его.
Та даёт разрешение, и Андрей почти бежит из кабинета. Лишь у двери директора он прислоняется к стене и переводит дыхание. А после стучит в дверь. Получив разрешение войти, мальчик быстрым шагом подбегает к директору, Антонине Станиславовне и рассказывает ей об увиденном.
– Антонина Станиславовна, я видел смерть нашей учительницы, – голос его срывается, – Она упадёт с обрыва и разобьётся.
Директор смотрит на него с пониманием. Она тоже родилась в этой деревне и у неё был дар предвидения до пятнадцати лет. А потому нет причин не доверять мальчику.
– Она сама или по чьей-то вине?
– Не знаю, – в отчаянии Андрей заламывает руки, умоляя о помощи, – я почти ничего, кроме этого не видел. Как мне ей помочь?
Директор качает головой.
– Ты не сможешь ей помочь. Ведам нельзя вмешиваться в чужую судьбу.
Эти слова будто громом оглушают Андрея, и он бежит, куда глаза глядят. Он не помнит, кто он и где он, он теряется во времени и приходит в себя лишь вечером. Перед ним тот самый обрыв. И следы шин мотоциклета, что принадлежит Василию. Андрей бежит к обрыву, ожидая и страшась того, что увидит там.
Она лежит у подножия обрыва. Мелкие волны речки шевелят её светлые локоны, и она всё ещё прекрасна в свой последний миг жизни. На земле Андрей находит одну из серёжек, что она носила сегодня.
Вскоре по вызову Андрея приезжает местный участковый и бригада врачей, которые подтверждают смерть Марьи Антоновны.
Андрея расспрашивают, как он нашёл учительницу, но он не может рассказать всей правды – ни участковый, ни врачи не местные и не поверят в его дар. Мальчик говорит, что гулял и услышал вдалеке крик. А когда прибежал, у обрыва никого уже не было, только следы от шин. А внизу он увидел её. И нашёл серёжку.
Расследование длится не очень долго. Директор даёт положительную характеристику на Андрея, а друзья подтверждают его слова, что он постоянно ходит гулять в те места по вечерам. А затем арестовывают Василия. Вторую серёжку находят у него в куртке, а следы мотоциклетных шин свидетельствуют, что он был на месте преступления.
Оказывается, Марья Антоновна сообщила ему в этот вечер, что беременна. А он, испугавшись ответственности и не желая жениться на ней, решил от неё избавиться. Но не избавился от улик, наивно полагая, все решат, что это самоубийство. Возможно, так и было бы, если бы Андрей не нашёл жертву и не вызвал участкового.
Через две недели после похорон Марьи Антоновны наступает пятнадцатый день рождения Андрея. Её смерть была последним его видением. Он рассказывает о нём своей матери и спрашивает, правда ли, что веды не смеют вмешиваться в чужие судьбы. И получает ответ, который становится его наказанием – видения были дарованы для того, чтобы, если это возможно, предотвратить то, что может случиться.
Каждый день в течение года Андрей твердит себе одну и ту же фразу: "Ты примешь на себя вину за это" – чтобы всегда помнить тот день, когда он мог помочь своей первой любви избежать смерти, но по незнанию не сделал этого.
А через год Андрей знакомится со Стасей и в беседах с ней, а после и откровениях успокаивает душу. А после женится на своей второй любви.
– Вот так всё и произошло, – со слезами на глазах закончил дед Андрей своё повествование.
– Значит, твоя учительница была твоей истинной любовью? – всхлипнув, шепнула Настёна.
Дед Андрей погладил её по шелковистым волосам, так похожим цветом на волосы Пашки и Стаси, и улыбнулся.
– Вовсе нет, Настёна, – он увидел, как загорается в темноте взгляд её голубых глаз, – Моей истиной любовью всегда была и остаётся твоя бабушка. А влюблённость в учительницу вскоре прошла и осталось только чувство вины. Так что не печалься и спи – пусть тяжёлые думы не тревожат твой сон.
С этими словами дед Андрей снова поднялся со стула и вышел из комнаты. Прикрыв дверь, он прошёл к серванту, где хранил старые альбомы с фотографиями. Вытащил один из них и перелистнул несколько страниц.
С одной из фотографий смотрела на него любимая Стася – такая же прекрасная, какой он хранил её в своей памяти. Глядя на фото, Андрей почувствовал, как жёсткие тиски, что сжимали его сердце в последнее время, ослабили свою хватку, а после и вовсе исчезли.
– А она вся в тебя, Стасюшка, – прошептал он, и горячая слеза, скатившись по щеке, намочила край старой фотографии, – Помогает так же, как это сделала ты.
