Пролог
Он напоминал мне волчонка. Так же настороженно изучал свое новое "логово". Так же подозрительно косился на меня, когда я к нему обращалась. Так же не верил тому, что так внезапно обрушилось на него, лишило привычных, хотя и не радостных, стен.
В какой-то степени он напоминал мне саму себя, когда я оказалась совсем одна и настороженно изучала мир, который стал враждебным. Возможно, эта наша похожесть и стала основополагающей в моем решении забрать его из детдома.
Дети, оставшиеся без родителей по ряду причин и оказавшиеся в этих стенах, обычно очень быстро теряют доверие ко всему, что происходит в их жизни. И его недоверие, когда мы увиделись с ним перед тем, как мне окончательно передали на него все бумаги, было вполне объяснимо.
- Вы меня берёте ради денег, - хмуро сказал он тогда, смотря на меня исподлобья, упорно не желая подходить ко мне ближе, чем на два метра.
Я сидела на скамейке у входа в здание, под большим тополем, и никак не могла отделаться от мысли, что, будь его воля, он бы не пришел вовсе. А потому не спешила сократить его, как он считал, "поводок", даря хотя бы видимость свободы выбора. Которой у него не было по причинам, которые мне были неприятны и вместе с тем так по-обыденному понятны.
- Если бы я хотела денег, я бы кроме тебя взяла ещё тех милых лисичек, что сейчас робко выглядывают из-за угла, - и я кивнула в сторону, туда, где две девочки, почти близняшки (и как они вообще оказались здесь, неужто у таких милых особ не оказалось тех, кто хотел бы взять их под свое крыло?), напряжённо следили за нами, а если точнее - за моим волчонком, готовые по первому его взмаху удрать куда подальше.
Насколько я поняла из слов воспитателей, эта троица была на редкость дружна. И я правда хотела бы забрать и их тоже, видя привязанность волчонка, но... Не сейчас. Чуть позже, когда волчонок освоится рядом со мной, а лисички проявят себя достойными того, чтобы их забрать. Сейчас, к сожалению, у меня не было уверенности, что Виктора - а именно так по бумагам звали моего волчонка - просто не используют, как щит между девочками и взрослыми, которые их не понимают.
- Но, как ты заметил, я не стремлюсь получить что-то от государства, тем более, что денег у меня как раз достаточно, чтобы обеспечить нас обоих, - я подавила тихий вздох, когда Виктор смерил меня тяжёлым взглядом, и продолжила:
- Мне нужен именно ты, Виктор, и пока я считаю, что этого достаточно.
- Достаточно для чего? - он подобрался, словно зверь перед прыжком, а я поняла, что долго отмалчиваться мне не удастся. Как бы не оказалось, что как раз молчание сподвигнет его на поступки, о которых он после, повзрослев, будет жалеть.
- Если позволишь, я расскажу тебе чуть позже, когда мы с тобой окажемся дома, - Виктор скривился при последнем слове, но промолчал. А я с некоторым запозданием поняла, что, как бы ему здесь не нравилось, это место он действительно считает своим домом, а значит, фактически, я наоборот увожу его в неизвестность.
- Пока тебе стоит знать лишь то, что я правда в тебе нуждаюсь, волчонок, - он вздрогнул при моей оговорке, а я тихо пробормотала себе под нос:
- Даже старой одинокой волчице нужен тот, кто продлит её род.
Не знаю, услышал ли он мои последние слова, или же это холодный для майского дня ветер пробрался под его джинсовку, но Виктор передёрнул плечами, а потом обхватил себя руками, закрываясь от меня. А я поняла, что просто забрать его у меня, может, и получится, но учиться доверять мой волчонок будет ещё долго.
Прода от 23.08.21
И не сказать, чтобы я оказалась не права. Доверять мне он и вправду не торопился. Но хотя бы не доставлял проблем со своей доставкой до моего дома, и я едва сдержала облегчённый выдох.
Полдела было уже сделано. Мой приёмный сын оказался за воротами семейного особняка – а значит, уже близился тот час, когда я смогу разделить с кем-то свою ношу.
Правда, выйдя из машины, я поняла, что оставшиеся полдела будут как бы не сложнее, чем предыдущие.
Из машины Виктор выйти не пожелал. А когда я сунулась обратно внутрь с вопросом в глазах и его именем на губах, волчонок упрямо надулся и, кося на меня хмурым взглядом, произнёс:
– Я никуда не пойду, пока вы не объясните, для чего всё это надо, – и насупился ещё больше, когда я улыбнулась ему, позабавленная этим приступом упрямства.
«Впрочем... А почему бы и не сегодня?..»
– Объяснять я складно не умею, волчонок – да и долго это. Так что давай я тебе лучше покажу, – и поманила его за собой, терпеливо дожидаясь, когда Виктор всё же вылезет из машины. А потом направилась уже привычной дорогой в ухоженный сад, в беседку, скрытую от чужих взглядов и зловредных заклинаний.
И устало улыбнулась, когда волчонок, увидев, что у меня в саду растет, вздрогнул и отступил на пару шагов, недоверчиво покосившись на меня.
– Это семейная реликвия, Вик, тайна моей семьи. Которую я не могу передать никому, кроме своих детей. Но вот ведь какая незадача: я не способна породить по-настоящему сильного Хранителя, потому что не умею настолько сильно любить, – и кривая ухмылка пробежалась по губам, когда Виктор, внимательно за мной наблюдающий, снова подобрался.
– Нет, волчонок, жертвы мне определённо не нужны. Мне нужен преемник, – и я впервые прямо взглянула в его серо-зеленые глаза, не отводя взгляда и позволяя ему увидеть золотую искру в собственных глазах. – Наследник моей Силы. И хотя кровно мы с тобой не связаны – я знаю, как это можно исправить. Потому что Сила, сходная с моей, у тебя уже есть.
Виктор вздрогнул, моргнул недоверчиво – а потом отшатнулся, напрягаясь, внезапно осознав, кто я на самом деле. А потом замер, когда до него дошло, что и он не совсем человек.
– Я не стану на тебя давить, Вик, потому что передача Силы и моей ноши – это дело сугубо добровольное, и я не в праве от тебя это требовать. Но мне нужен наследник не только для того, чтобы передать семейную тайну... – Виктор вопросительно взглянул на меня, а я вздохнула и произнесла чуточку недовольным тоном, подражая своей тётушке, почившей, как назло, несколько лет назад, до того, как я поняла, что Силу надо было передавать раньше:
– У меня просто не осталось тех, кому бы я смогла завещать и этот особняк, и своё богатство без риска, что кто-то по случайности не продаст этот клочок земли, который должен быть всегда при моей семье. Вообще никого, волчонок, – уточнила я под конец, когда Виктор смерил меня недоверчивым взглядом. Племянники мои, увы, не годились даже для этой малости. Слишком хорошо я их знала.
Несколько минут молчания потребовалось нам обоим, чтобы кому-то успокоить мысли, а кому-то – осознать свою усталость. А после я отмерла, переставая сверлить землю перед собой взглядом, и повернулась к Виктору, который, заметив мое движение, вздрогнул и тоже очнулся от своих дум.
– Пожалуй, я сейчас оставлю тебя. К сожалению, слишком устала за сегодня. Я не ограничиваю тебя в передвижениях, но прошу не выходить за ворота и быть осторожнее – то, что я одна, знаем не только мы с тобой, а охотников на мою семейную реликвию предостаточно, – дождалась неохотного кивка от парнишки, и добавила напоследок:
– Фредерик на сегодня будет твоим гидом. Спрашивай у него все, что пожелаешь, но помни о нашей тайне. Рик, конечно, в курсе всего, но говорить об этом он не в праве. А потому – прошу не обижаться, если он не сможет ответить, – и, несколько озадачив своими словами волчонка, я указала рукой на подтянутого молодого мужчину, который всё это время держался в тени и несколько в стороне от нас, не мешая разговору.
Мягко улыбнулась приёмному сыну, подавив в себе желание взлохматить его вихры – вряд ли мой волчонок будет от этого самоуправства в восторге – и, развернувшись, медленно направилась в дом, мечтая только о мягкой кровати и паре часов отдыха, в остальном же решив положится на Фредерика. В конце концов, ему не впервой подрабатывать нянькой, гидом и телохранителем в одном лице.
Прода от 04.10.21
И потянулись дни «приручения» волчонка. Дни складывались в недели, а недели – в месяцы, и к зиме Виктор освоился достаточно, чтобы без опаски гулять в саду под надзором Рика. Он перестал шугаться в доме, и даже сам осмелился облазить чердак, когда понял, что ничего-то интересного не осталось на обычных этажах.
Я позволила, с любопытством изучая его исподтишка. Его проснувшаяся любознательность импонировала мне, как и удивительная неприхотливость, о которой мне докладывал Фредерик. Но я молчала, предпочитая не вмешиваться и не навязывать своё мнение волчонку. В конце концов, он и так предостаточно был под влиянием других.
Мамой он меня так и не назвал до сих пор. Избегал и обращаться по имени, как я ему предложила прямо спустя две недели его пребывания в доме. Так что сошлись мы на том, что он будет считать меня наставницей – тем более что по факту так оно и было.
Правда, называл он меня «госпожа Наставница» – и я хмурилась, ведь не дело матери быть госпожой своему сыну. Вот только поделать с этим ничего не могла: Виктор в этом вопросе оказался на диво упрям. А я настаивать не стала, смирившись с его упорством. Пусть его. Насильно мил не будешь.
И, пожалуй, наше спокойное сосуществование могло бы растянуться на несколько лет и принести неплохие плоды. Тем более что, обзаведясь наследником Силы, я позволила себе передышку и роскошь никуда не спешить. У нас ещё было время до Срока, как я его называла.
Но мои планы оказались разрушены одним зимним днём, когда первые сугробы укрыли землю доверху. Накануне была метель, город занесло, и гостей я не ждала. Как оказалось, довольно опрометчиво не ждала.
Потому что после полудня, когда солнце слепило своим отблеском на белоснежном покрывале земли, в ворота моего родового особняка постучала Она.
Глава 1. О том, как стоит принимать незваных гостей
– И насколько ты ко мне? – учтиво поинтересовалась я, разглядывая её, пряча недовольство сложившейся ситуацией глубоко внутри себя. Ещё не хватало – поссориться сразу на пороге.
– Пока машину не починят, тётушка, – тем же тоном сказала она, встряхивая своим конским хвостом, на этот раз – видимо, исключительно для разнообразия – белым. – Это где-то недели две.
– Хм, и почему же так долго? – несколько удивилась я, наблюдая за тем, как она сбрасывает аккуратную рыжую шубку на руки служанке, а потом забирает свою сумку из рук Фредерика, встретившего её у крыльца.
– Откуда мне знать? Как сказали мастера – так тебе и говорю, – фыркнула недовольно она, прижимая сумку к себе. Огляделась, подняла руку к глазам, приставляя козырьком, и добавила в своей прямолинейной манере:
– А ты, тётушка, смотрю, так и не сменила картины своего ужасного Мерроу, да?
Я вздохнула, бросив мимолётный взгляд на волчонка, который предусмотрительно – вот как чуял что-то! – спрятался за одной из колонн, где Аннет его увидеть не могла, и приготовилась отстаивать свои любимые пейзажи «прошлого столетия».
Наше общение не задалось как-то с самого начала – ещё с того времени, когда жива была моя собственная тётушка и бабушка Аннет, имевшая привычку на все праздники тащить всё наше разросшееся семейство за хвосты в родовое гнездо, то есть ко мне.
(внимание! Волчонок не пишется давно и прочно - застыл на одном месте, потому что я никак не могу уловить идею, которая за давностью лет повыветрилась - и потому я буду рада на него обратной связи: писать в пустоту то, что "не торкает", немного сложно.) и да, сейчас на сайте наиболее полный вариант Волчонка, больше текста в этой истории нет - простите все, кто его ждёт()
