– Аджар! – крикнула она, развернула коня и метнулась в портал, к нему. Вот было бряцанье сбруи, перестук её заколок-кинжалов, хрип загнанного коня, топот копыт... Ослепительно-белая вспышка – и её нет. Только тяжёлый плащ на моих плечах, источающий едва уловимый аромат каких-то диких, степных цветов, и щит в руках – вот и всё, что осталось от гордой хозяйки у меня, её жалкого слуги.
Почему именно так? Почему бы не броситься в портал с кличем её далёкой воинственной родины, подбадривая себя для битвы? Почему не метнуться бесшумно и смело, как только она и умела, стремительной стрелой врываясь в гущу боя и сметая противника бронированными копытами своего коня? Почему бы хотя бы не подождать меня?.. Нет.
Тот храбрый воин, что в течение полугода был нашим вынужденным спутником, стал ей ближе, чем я, верно служивший ей вот уже пять лет. И хотя она бросилась обратно в гущу событий, оставив меня в безопасности и как обычно даже не спросив меня, хочу ли я такой заботы, почему я чувствую себя брошеным навсегда? Быть может, потому, что бой им без мага не выиграть, а единственным живым магом из нашего отряда волею случая оказался я? Или потому, что... этому воину, Аджару из клана Горного Ворона, по нелепости судьбы оказавшемуся на те же полгода нашим пленником, удалось то, что не под силу оказалось мне?..
Он украл её сердце. Быстро и мимолётно коснулся ростком доверия, оплёл её доверчивое и хрупкое сердце лозой грезы, окрасил её мир в яркие тона... Я никогда не слышал, каков её искренний и радостный смех, пока этот дикарь не отчудил шутку. Только бархатная усмешка превосходства. Только рассерженный или удивлённый мягкий фырк, как у кошки. Только бирюзовая улыбка грусти. Вот всё, что удалось сохранить в своём сердце мне. А ему... Ему достался солнечный и тёплый свет, коего я жаждал всем сердцем именно от неё.
Она говорила, что я красив. Говорила, что девушки будут падать к моим ногам, если только сумеют разглядеть мою доброту. Говорила... Да мало ли что она говорила! Что мне те посторонние девушки, что были похожи на мотыльки, летящие на костёр? Мне нужна была только эта дикая степная кошка, которую с таким трудом мне пришлось приручать. И то, стоило только где-то заняться чужому, более яркому костру – и она ушла. Покинула меня, когда я уже было уверился, что большего, чем я, от неё не услышит никто. И я горько ошибался.
Это заставляло моё сердце пылать от боли. А во рту появился противный и горький вкус полыни... Огонь в груди оказалось не погасить никакими уверениями, что она меня найдёт. Зачем ей полуслепой на один глаз и хромой, в застарелых шрамах, привычный слуга, если рядом есть он? И то, что он всего лишь человек, а я прекрасный альф, ничуть не меняло того факта, что гордая степнячка выбрала не меня. Не того, что отдал ей частицу своего сердца и рассчитывавший всего лишь на одну-единственную искреннюю улыбку...
Нет, я не буду мстить. Зачем? Он ведь всего лишь человек. Но и искать её я тоже не стану. Останусь тут и пущу корни. Как когда-то она шутливо мне пророчила... Откуда ж ей было знать, что для меня пустить корни и вправду ничего не стоит?..
Зелёная Мать, прими сына своего непутёвого обратно. Я не смог вырастить этот нежный и одновременно колючий цветок и не смог приручить степную кошку. У меня больше нет времени. И нет сил для второй попытки. Прими, о Мать, и помоги зарастить мне эту рану...
...Поутру проезжавший мимо отряд воинов сильно удивился, когда на пустыре рядом с городом вдруг вырос молодой дубок, крепко пустивший корни в землю. Ствол его бороздили шрамы, словно какой-то крупный рогатый или когтистый зверь когда-то давно знатно об него почесался. Вверху можно было различить два небольших дупла, правда, один из них зарос мхом и теперь напоминал зелёную повязку на «глазу» дерева. Из земли торчал лишь один корень, когда-то кем-то обрезанный, другие вросли в землю настолько плотно друг к другу, что вместо «многоножья» дубок обладал лишь одной «ногой».
Подивились сему чуду степняки. Подивились – да и проехали мимо, не заметив одну маленькую, но очень важную деталь: несмотря на то, что сейчас шёл второй месяц весны и активная пора цветения, на дубке не было видно ни одного цветка, а многие почки словно засохли на жаре...
Оживить их могло только чудо. То чудо, что когда-то, всего пять лет назад, случилось с дубком, который видел, как молодая воительница горько поджимала губы, уперев меч в небольшой холм рядом, и клялась сама себе, что больше никогда не пойдёт на войну, если завтра встретит того, кто сможет растопить её лёд и поможет отомстить за отца...
Почему именно так? Почему бы не броситься в портал с кличем её далёкой воинственной родины, подбадривая себя для битвы? Почему не метнуться бесшумно и смело, как только она и умела, стремительной стрелой врываясь в гущу боя и сметая противника бронированными копытами своего коня? Почему бы хотя бы не подождать меня?.. Нет.
Тот храбрый воин, что в течение полугода был нашим вынужденным спутником, стал ей ближе, чем я, верно служивший ей вот уже пять лет. И хотя она бросилась обратно в гущу событий, оставив меня в безопасности и как обычно даже не спросив меня, хочу ли я такой заботы, почему я чувствую себя брошеным навсегда? Быть может, потому, что бой им без мага не выиграть, а единственным живым магом из нашего отряда волею случая оказался я? Или потому, что... этому воину, Аджару из клана Горного Ворона, по нелепости судьбы оказавшемуся на те же полгода нашим пленником, удалось то, что не под силу оказалось мне?..
Он украл её сердце. Быстро и мимолётно коснулся ростком доверия, оплёл её доверчивое и хрупкое сердце лозой грезы, окрасил её мир в яркие тона... Я никогда не слышал, каков её искренний и радостный смех, пока этот дикарь не отчудил шутку. Только бархатная усмешка превосходства. Только рассерженный или удивлённый мягкий фырк, как у кошки. Только бирюзовая улыбка грусти. Вот всё, что удалось сохранить в своём сердце мне. А ему... Ему достался солнечный и тёплый свет, коего я жаждал всем сердцем именно от неё.
Она говорила, что я красив. Говорила, что девушки будут падать к моим ногам, если только сумеют разглядеть мою доброту. Говорила... Да мало ли что она говорила! Что мне те посторонние девушки, что были похожи на мотыльки, летящие на костёр? Мне нужна была только эта дикая степная кошка, которую с таким трудом мне пришлось приручать. И то, стоило только где-то заняться чужому, более яркому костру – и она ушла. Покинула меня, когда я уже было уверился, что большего, чем я, от неё не услышит никто. И я горько ошибался.
Это заставляло моё сердце пылать от боли. А во рту появился противный и горький вкус полыни... Огонь в груди оказалось не погасить никакими уверениями, что она меня найдёт. Зачем ей полуслепой на один глаз и хромой, в застарелых шрамах, привычный слуга, если рядом есть он? И то, что он всего лишь человек, а я прекрасный альф, ничуть не меняло того факта, что гордая степнячка выбрала не меня. Не того, что отдал ей частицу своего сердца и рассчитывавший всего лишь на одну-единственную искреннюю улыбку...
Нет, я не буду мстить. Зачем? Он ведь всего лишь человек. Но и искать её я тоже не стану. Останусь тут и пущу корни. Как когда-то она шутливо мне пророчила... Откуда ж ей было знать, что для меня пустить корни и вправду ничего не стоит?..
Зелёная Мать, прими сына своего непутёвого обратно. Я не смог вырастить этот нежный и одновременно колючий цветок и не смог приручить степную кошку. У меня больше нет времени. И нет сил для второй попытки. Прими, о Мать, и помоги зарастить мне эту рану...
...Поутру проезжавший мимо отряд воинов сильно удивился, когда на пустыре рядом с городом вдруг вырос молодой дубок, крепко пустивший корни в землю. Ствол его бороздили шрамы, словно какой-то крупный рогатый или когтистый зверь когда-то давно знатно об него почесался. Вверху можно было различить два небольших дупла, правда, один из них зарос мхом и теперь напоминал зелёную повязку на «глазу» дерева. Из земли торчал лишь один корень, когда-то кем-то обрезанный, другие вросли в землю настолько плотно друг к другу, что вместо «многоножья» дубок обладал лишь одной «ногой».
Подивились сему чуду степняки. Подивились – да и проехали мимо, не заметив одну маленькую, но очень важную деталь: несмотря на то, что сейчас шёл второй месяц весны и активная пора цветения, на дубке не было видно ни одного цветка, а многие почки словно засохли на жаре...
Оживить их могло только чудо. То чудо, что когда-то, всего пять лет назад, случилось с дубком, который видел, как молодая воительница горько поджимала губы, уперев меч в небольшой холм рядом, и клялась сама себе, что больше никогда не пойдёт на войну, если завтра встретит того, кто сможет растопить её лёд и поможет отомстить за отца...
