Видимо, его собеседник был тем самым переводчиком с корейского. Меня обварило. Господи, а если они действительно расскажут моему незнакомцу обо всём?
– О, всё в порядке! – улыбнулась я, стараясь изо всех сил, чтобы мой голос звучал беспечно, хотя колени задрожали, а ладони вспотели. – Оказалось, что эти наушники принадлежат другому человеку. Так что нет необходимости беспокоить мистера Ли.
– Да? – озадаченно переспросил администратор. – Ну что ж, хорошо. Я рад, что ситуация разрешилась.
Он снова повернулся к немолодому мужчине, и они продолжили обсуждать подготовку к свадьбе.
На ватных ногах я двинулась к лифту.
Вернувшись в номер, я попыталась отвлечься, в том числе и с помощью алкоголя, но парень никак не хотел покидать мои мысли. А такая знакомая обстановка номера только добивала, потому что память услужливо подкидывала картинки вчерашнего вечера. Вот тут незнакомец стоял, на эти подушки укоризненно глядел, за этот косяк я пыталась уцепиться, когда он тащил меня к двери, а вот здесь он взял меня за руку и переплёл наши пальцы.
И он женится. Теперь мои предположения получили подтверждение. О чьей ещё свадьбе мог говорить переводчик?
Каждое воспоминание, каждая мысль острыми иголками втыкались в сердце. В итоге, чертыхнувшись, я покинула номер и направилась в ресторан отеля. Напиваться можно в любом месте, но по крайней мере там меня не будут мучить воспоминания.
The Cardigans-My Favourite Game
Так как для ужина было немного рановато, к бутылке вина я заказала лёгкий салат, чтобы не выглядеть совсем уж пьянчужкой. Когда я употребила достаточное количество алкоголя, немного притупившего боль, то позволила себе немного расслабиться и окинуть взглядом зал. Вечерело, а потому ресторан наполнялся посетителями. Справа от меня за столиком расположились три парня, которые, как я заметила, периодически поглядывали на меня. Я не льстила себе, фантазируя о том, что их так заинтересовала моя внешность. Своим опытным мужским взглядом они определили во мне легкодоступную жертву. Сижу одна и напиваюсь. Понятное дело, что у меня разбито сердце, а потому пара комплиментов, несколько слов сочувствия, немного заботливых жестов, и вот она я, растаявшая, падаю в чьи-то руки. Может, в какой-то иной ситуации я даже бы воспользовалась этим, чтобы заглушить горечь, поселившуюся на языке и в сердце. Вон тот, который сидел прямо ко мне лицом, выглядел достаточно симпатичным – тоже черноволосый, хотя и с европейскими чертами лица. В какой-то иной ситуации… Но не сейчас. Сейчас любой мужчина вызывал лишь чувство брезгливости, так как был не тем, кто случайным взглядом восточных глаз похитил моё сердце. А потому я делала вид, что не замечаю их пристального интереса.
Когда я серьезно опьянела, и мир уже не казался средоточием печали, я подумала, что пора и честь знать. Мне завтра рано вставать, чтобы успеть на самолет, а вещи ещё не собраны. Но только я хотела подозвать официанта, как дверь открылась, и в ресторан вошел тот, кто уже целых три дня занимал мои мысли. Увы, он снова был не один.
Официант после недолгих переговоров провёл их к столику, который находился в небольшой нише. Расположение этой ниши скрывало его от общего зала, но с моего места он хорошо просматривался. Мистер Ли сел ко мне лицом, спутницы, молодая и не очень, расположились по обе его руки. Просмотрев меню, он поднял голову, чтобы сделать заказ, и вот тут встретился глазами со мной. Моё сердце сделало кульбит и застряло где-то в горле, а парень невозмутимо перевел взгляд на официанта и, вежливо улыбнувшись, сообщил тому о своём выборе. Потом уже с более тёплым выражением лица обратился к немолодой женщине. Та расцвела в ответ.
Он же видит меня! Понятно, что он не станет перед невестой и, возможно, свекровью демонстрировать свою симпатию к посторонней женщине. Но неужели я настолько ему безразлична, что его не тянет даже хотя бы изредка, будто случайно взглянуть на меня? То, что вчера было, всего лишь незначительная интрижка? А может, таких интрижек у него была не одна?
Как часто со мной случалось, обида резко сменилась злостью. Ах так? Хорошо. Пусть не думает, что мне есть до него дело!
Я, наполнив бокал, чуть повернулась и, будто между прочим, заинтересованным взглядом стрельнула в сторону той троицы, что расположилась справа от меня. О, они ещё не знали, с кем связались. В затеянной ими игре я была не менее опытным игроком.
В итоге тот самый парень, что показался мне наиболее симпатичным, встал и медленно подошёл к моему столику.
– Я вижу, что такая красивая девушка скучает одна. Позволите присоединиться?
Начало было стандартным, отчего захотелось поморщиться.
– Я не слишком интересная собеседница, – улыбнулась я. – Но если вас это не пугает...
– С такой красивой девушкой не может быть скучно, – с воодушевлением заверил он меня.
Он был предсказуем до невыносимости. Но приходилось терпеть ради одного зрителя с азиатской внешностью.
Мой гость предложил заказать ещё выпивки, я согласилась, хотя давно уже превысила свою норму. Но было бы странно отказываться. Пока Джим, который уже успел представиться, сыпал банальными фразами, я, стараясь делать это незаметно, поглядывала в сторону столика в нише. Мой незнакомец развлекал своих спутниц гораздо успешнее, чем это делал мой сосед в отношении меня. Обе дамы от души смеялись и вообще разговор за их столиком был очень воодушевленным. А я, усиленно делая вид, что мне льстят комплименты Джима, молча страдала. Глупо, знаю. Но мне сейчас до боли хотелось быть там, за тем дальним столиком. Сидеть напротив азиатского бога, видеть его невероятные глаза, тёплую улыбку, обращённую ко мне, слушать его голос, пусть даже не понимая ни слова из того, что он говорит. От осознания, что это невозможно, что он больше недоступен, было ещё невыносимее.
Тот, что сидел рядом, решил, что время пришло, и накрыл мою руку своей:
– Здесь довольно душно. Может быть, мы покинем ресторан и пойдём подышим свежим воздухом?
Я мило улыбнулась ему, как будто собираясь согласиться, а потом словно случайно взглянула на часы:
– О, господи, я и не заметила, что уже так поздно! Муж уже, наверняка, вернулся со своих деловых переговоров. Что ж, спасибо за компанию! Мне было очень приятно! Всего хорошего!
Я махнула официанту, быстро расплатилась, стараясь не усмехнуться в растерянное лицо своего незадачливого ухажёра, потом встала и ещё раз мило попрощалась. Парню пришлось вернуться за столик к своим друзьям, а я быстро покинула зал, больше не взглянув в сторону компании в нише.
Но в номер я не пошла. Да, мне уже было тяжко находиться в ресторане, где один надоедал глупыми приставаниями, а другой совершенно не обращал внимания. Но и возвращаться в четыре стены было выше моих сил. Я купила в баре банку коктейля и отправилась на ту часть берега, где редко бывали люди. Я и раньше приходила сюда. Здесь пляж был не таким обустроенным, зато можно было побыть в одиночестве.
И вот я сидела, упивалась коктейлем и жалостью к себе. Наконец, решив, что мне уже достаточно, коли меня начали занимать такие важные мысли о судьбе металлических изделий, я поднялась с песка и начала отряхиваться.
– Смотрите, кто это у нас тут! – услышала я насмешливый голос и обернулась.
Хотя было уже достаточно темно, я сразу узнала ту троицу, что глазели на меня в ресторане. А голос принадлежал, конечно же, Джиму.
– И где же наш муж? – саркастически поинтересовался он, надвигаясь на меня. – Ещё не вернулся со своих переговоров?
Я невольно отступила. Вечер, кажется, переставал быть томным.
– Но ничего, – продолжал скалить зубы парень. – Пусть он не переживает. Мы позаботимся о том, чтобы его жена не скучала. Правда ведь, ребята?
Те согласно закивали.
– Ребята, – заговорила я, стремясь придать голосу уверенности. – Не советую меня трогать. У меня действительно есть муж. Мы с ним немного поругались, поэтому я и сидела в одиночестве, но это ничего не значащая ссора. А он достаточно влиятелен, чтобы доставить вам неприятности, если вдруг с его женой что-то случится.
Конечно, я блефовала и сомневалась, что они мне поверят. Не в том состоянии, в котором находились они: подвыпившие и раздосадованные. Но у меня было мало вариантов, так что приходилось предпринимать хоть что-нибудь.
– А разве с его женой что-нибудь случится? – удивился Джим. – Мы просто развлечёмся. Жена нам еще спасибо скажет, что мы её утешили. А мужу об этом и вовсе не обязательно знать.
Он снова сделал шаг навстречу. Двое других начали окружать меня. Я отскочила назад, споткнулась и упала. Попыталась подняться, но кто-то толкнул меня, и я опрокинулась навзничь. Кто-то, кажется, Джим всей тяжестью навалился на меня.
«Доигралась», – мрачно подумала я и закричала, понимая всю бессмысленность этого.
Никто меня здесь не услышит.
«Идиотка, – мысленно ругала я себя, сопротивляясь изо всех сил. – Из-за парня, которому до меня нет никакого дела, влипла в паршивую историю. Продинамила Джима, но слишком расслабилась и недооценила его обиду. И что теперь?»
Исход был предрешен. Что могла одна я противопоставить трём мужчинам? Ничего. Ну ладно, пусть даже одному, потому что двое просто стояли рядом и смотрели. Они не вмешивались, не трогали меня, но я понимала, что, если даже удастся скинуть с себя Джима, сбежать мне всё равно не дадут. Я уже не кричала, экономя силы, и продолжала трепыхаться из чистого упрямства.
Неожиданно сила, придавливающая меня к земле, исчезла. Я приподняла голову, но заметила лишь, как сверкнули в последних лучах закатного солнца ботинки Джима, пока он делал пируэт в воздухе. Причиной его такого странного поведения оказался высокий парень, который содрал напавшего с меня и придал ему направление и скорость. Я подумала, что глаза меня обманывают, потому что тот, кого я видела перед собой, никак не мог быть здесь. Он должен был либо продолжать сидеть в ресторане, либо в номере со своей девушкой.
Пока я растерянно пыталась оценить свою способность адекватно воспринимать реальность, а научившийся летать Джим барахтался в мокром песке, его друзья бросились на моего защитника. Я вскрикнула от страха за парня, но тот неожиданно подпрыгнул, развернулся в воздухе и ногами ударил в грудь сразу обоих нападавших. Хотя он тоже опрокинулся навзничь, но мгновенно вскочил, словно его подбросило пружиной, и почему-то бросился в мою сторону. Видимо, из-за того, что его внимание было направлено на меня, он пропустил кулак Джима, уже успевшего подняться. Удар заставил моего защитника отшатнуться. Он оступился и снова упал. Я отчаянно закричала. Парень вновь моментально оказался на ногах, но троица начала его окружать. Срочно нужно было что-то предпринимать. Как бы ни был хорош в бое мой азиатский бог, но враги превосходили количеством.
Пользуясь тем, что мужчины были заняты друг другом и не обращали на меня внимания, я кое-как поднялась и, выхватив телефон из кармана, закричала:
– Я звоню в полицию!
Все четверо, к тому времени уже стоявшие в боевых позах, обернулись ко мне. Мой спаситель молча протянул ко мне руку, как бы подзывая, но продолжая пристально наблюдать за действиями остальных. Они нападать не торопились, видимо, чувствуя в нём опасного противника. Я, обогнув троицу по большой дуге, приблизилась к нему. Он тут же задвинул меня за свою спину.
Выглянув из-за него, я демонстративно приложила телефон к уху.
– Стой! Подожди! – воскликнул Джим. – Он что… реально твой муж?
– Конечно! – подтвердила я, мысленно молясь, чтобы моему спасителю не было известно слово «муж», и он не начал возражать.
– Прости, парень, – сказал Джим, обращаясь к моему «супругу» и поднимая руки, словно сдаваясь. В этот момент он выглядел внезапно протрезвевшим. – Не нужно полиции. Возникло некоторое недопонимание. Мы решили, что эта девушка… – он осекся. Видимо, хотел сказать что-то нехорошее в мой адрес, но внезапно передумал. – Ладно, неважно. Это недоразумение. Мы приносим свои извинения. Давайте обойдемся без полиции. Мы уходим.
Я была уверена, что мой защитник не понимал, о чем ему говорят, но по тону и жестам догадался, что они стремятся прекратить конфликт, поэтому мотнул головой, как бы предлагая им испариться.
Они сделали несколько шагов назад, не сводя с него глаз, но видя, что он не пытается их преследовать, развернулись и, сорвавшись на бег, быстро растаяли в темноте.
Мой спаситель развернулся ко мне, схватил за плечи, встряхнул так, что у меня клацнули зубы, и начал эмоционально говорить. Даже без знания корейского было понятно, что он на меня ругается. На его скуле темнел кровоподтёк, безупречно уложенные ранее волосы растрепались, а одежда вся была в песке и глине. Наверное, я все же двинулась головой, потому что в этот момент подумала, что он никогда ещё не казался красивее. Повинуясь внезапно нахлынувшим непонятным чувствам, я прошептала:
– Прости! Прости, что я все порчу. Я понимаю, что это неправильно, что так не бывает, что мы не знаем друг друга, что у тебя есть невеста, но… я так тебя люблю! - и протянула руку, желая коснуться его поврежденной скулы.
Он осёкся и молча смотрел, как моя ладонь приближается к его щеке, а потом внезапно обхватил меня обеими руками и прижал к себе так сильно, что на секунду мне показалось, я не смогу дышать. А затем забормотал что-то мне в волосы, и конечно же, я не понимала ни слова, но его интонация говорила мне, как сильно он испугался за меня. Хотя, может быть, я всего лишь выдавала желаемое за действительное.
Он замолчал, но продолжал все так же держать меня в своих руках, а я, прижатая к его груди, слушала, как стучит его сердце, постепенно замедляя ритм, как выравнивается дыхание и расслабляются мускулы.
Чувствуя себя защищённой в его объятиях, я быстро пришла в себя, а потому начала более трезво мыслить. Надо было бы вызвать стражей порядка или хотя бы охрану отеля, но я сомневалась, что стоит это делать. Ведь моему спасителю придётся давать показания, и его девушка узнает о том, что он вместо того, чтобы быть с ней, на пустынном береге ночью защищал меня.
Парень наконец разжал руки, но тут же взял мою ладонь и повёл за собой.
– Подожди, – позвала я.
Он вопросительно взглянул на меня. Я показала ему телефон и спросила, надеясь, что он знает это слово:
– Полиция?
Он, видимо, знал, потому что чуть поморщился и отрицательно покачал головой. Понятно. Полиция ему ни к чему. Я вздохнула и поплелась за ним.
Когда мы почти добрались до отеля и оказались на освещённом месте, парень остановился и, оглядев меня со всех сторон, начал отряхивать от песка. Он молчал, зная, что я всё равно его не пойму, но я вдруг осознала, что несмотря на это он кажется мне невероятно близким, будто я знаю его много лет. А может, благодаря этому? Мы не использовали речь, как положено разумным существам, нам приходилось довольствоваться мимикой, интонацией, языком тела и поступками. Но именно по этой причине то, что между нами происходило, казалось более реальным, настоящим, первобытно искренним. Чувства, очищенные от шелухи слов и правил поведения, навязанных обществом, ярко сверкали в своей откровенной наготе.
– О, всё в порядке! – улыбнулась я, стараясь изо всех сил, чтобы мой голос звучал беспечно, хотя колени задрожали, а ладони вспотели. – Оказалось, что эти наушники принадлежат другому человеку. Так что нет необходимости беспокоить мистера Ли.
– Да? – озадаченно переспросил администратор. – Ну что ж, хорошо. Я рад, что ситуация разрешилась.
Он снова повернулся к немолодому мужчине, и они продолжили обсуждать подготовку к свадьбе.
На ватных ногах я двинулась к лифту.
Вернувшись в номер, я попыталась отвлечься, в том числе и с помощью алкоголя, но парень никак не хотел покидать мои мысли. А такая знакомая обстановка номера только добивала, потому что память услужливо подкидывала картинки вчерашнего вечера. Вот тут незнакомец стоял, на эти подушки укоризненно глядел, за этот косяк я пыталась уцепиться, когда он тащил меня к двери, а вот здесь он взял меня за руку и переплёл наши пальцы.
И он женится. Теперь мои предположения получили подтверждение. О чьей ещё свадьбе мог говорить переводчик?
Каждое воспоминание, каждая мысль острыми иголками втыкались в сердце. В итоге, чертыхнувшись, я покинула номер и направилась в ресторан отеля. Напиваться можно в любом месте, но по крайней мере там меня не будут мучить воспоминания.
The Cardigans-My Favourite Game
Так как для ужина было немного рановато, к бутылке вина я заказала лёгкий салат, чтобы не выглядеть совсем уж пьянчужкой. Когда я употребила достаточное количество алкоголя, немного притупившего боль, то позволила себе немного расслабиться и окинуть взглядом зал. Вечерело, а потому ресторан наполнялся посетителями. Справа от меня за столиком расположились три парня, которые, как я заметила, периодически поглядывали на меня. Я не льстила себе, фантазируя о том, что их так заинтересовала моя внешность. Своим опытным мужским взглядом они определили во мне легкодоступную жертву. Сижу одна и напиваюсь. Понятное дело, что у меня разбито сердце, а потому пара комплиментов, несколько слов сочувствия, немного заботливых жестов, и вот она я, растаявшая, падаю в чьи-то руки. Может, в какой-то иной ситуации я даже бы воспользовалась этим, чтобы заглушить горечь, поселившуюся на языке и в сердце. Вон тот, который сидел прямо ко мне лицом, выглядел достаточно симпатичным – тоже черноволосый, хотя и с европейскими чертами лица. В какой-то иной ситуации… Но не сейчас. Сейчас любой мужчина вызывал лишь чувство брезгливости, так как был не тем, кто случайным взглядом восточных глаз похитил моё сердце. А потому я делала вид, что не замечаю их пристального интереса.
Когда я серьезно опьянела, и мир уже не казался средоточием печали, я подумала, что пора и честь знать. Мне завтра рано вставать, чтобы успеть на самолет, а вещи ещё не собраны. Но только я хотела подозвать официанта, как дверь открылась, и в ресторан вошел тот, кто уже целых три дня занимал мои мысли. Увы, он снова был не один.
Официант после недолгих переговоров провёл их к столику, который находился в небольшой нише. Расположение этой ниши скрывало его от общего зала, но с моего места он хорошо просматривался. Мистер Ли сел ко мне лицом, спутницы, молодая и не очень, расположились по обе его руки. Просмотрев меню, он поднял голову, чтобы сделать заказ, и вот тут встретился глазами со мной. Моё сердце сделало кульбит и застряло где-то в горле, а парень невозмутимо перевел взгляд на официанта и, вежливо улыбнувшись, сообщил тому о своём выборе. Потом уже с более тёплым выражением лица обратился к немолодой женщине. Та расцвела в ответ.
Он же видит меня! Понятно, что он не станет перед невестой и, возможно, свекровью демонстрировать свою симпатию к посторонней женщине. Но неужели я настолько ему безразлична, что его не тянет даже хотя бы изредка, будто случайно взглянуть на меня? То, что вчера было, всего лишь незначительная интрижка? А может, таких интрижек у него была не одна?
Как часто со мной случалось, обида резко сменилась злостью. Ах так? Хорошо. Пусть не думает, что мне есть до него дело!
Я, наполнив бокал, чуть повернулась и, будто между прочим, заинтересованным взглядом стрельнула в сторону той троицы, что расположилась справа от меня. О, они ещё не знали, с кем связались. В затеянной ими игре я была не менее опытным игроком.
В итоге тот самый парень, что показался мне наиболее симпатичным, встал и медленно подошёл к моему столику.
– Я вижу, что такая красивая девушка скучает одна. Позволите присоединиться?
Начало было стандартным, отчего захотелось поморщиться.
– Я не слишком интересная собеседница, – улыбнулась я. – Но если вас это не пугает...
– С такой красивой девушкой не может быть скучно, – с воодушевлением заверил он меня.
Он был предсказуем до невыносимости. Но приходилось терпеть ради одного зрителя с азиатской внешностью.
Мой гость предложил заказать ещё выпивки, я согласилась, хотя давно уже превысила свою норму. Но было бы странно отказываться. Пока Джим, который уже успел представиться, сыпал банальными фразами, я, стараясь делать это незаметно, поглядывала в сторону столика в нише. Мой незнакомец развлекал своих спутниц гораздо успешнее, чем это делал мой сосед в отношении меня. Обе дамы от души смеялись и вообще разговор за их столиком был очень воодушевленным. А я, усиленно делая вид, что мне льстят комплименты Джима, молча страдала. Глупо, знаю. Но мне сейчас до боли хотелось быть там, за тем дальним столиком. Сидеть напротив азиатского бога, видеть его невероятные глаза, тёплую улыбку, обращённую ко мне, слушать его голос, пусть даже не понимая ни слова из того, что он говорит. От осознания, что это невозможно, что он больше недоступен, было ещё невыносимее.
Тот, что сидел рядом, решил, что время пришло, и накрыл мою руку своей:
– Здесь довольно душно. Может быть, мы покинем ресторан и пойдём подышим свежим воздухом?
Я мило улыбнулась ему, как будто собираясь согласиться, а потом словно случайно взглянула на часы:
– О, господи, я и не заметила, что уже так поздно! Муж уже, наверняка, вернулся со своих деловых переговоров. Что ж, спасибо за компанию! Мне было очень приятно! Всего хорошего!
Я махнула официанту, быстро расплатилась, стараясь не усмехнуться в растерянное лицо своего незадачливого ухажёра, потом встала и ещё раз мило попрощалась. Парню пришлось вернуться за столик к своим друзьям, а я быстро покинула зал, больше не взглянув в сторону компании в нише.
Но в номер я не пошла. Да, мне уже было тяжко находиться в ресторане, где один надоедал глупыми приставаниями, а другой совершенно не обращал внимания. Но и возвращаться в четыре стены было выше моих сил. Я купила в баре банку коктейля и отправилась на ту часть берега, где редко бывали люди. Я и раньше приходила сюда. Здесь пляж был не таким обустроенным, зато можно было побыть в одиночестве.
И вот я сидела, упивалась коктейлем и жалостью к себе. Наконец, решив, что мне уже достаточно, коли меня начали занимать такие важные мысли о судьбе металлических изделий, я поднялась с песка и начала отряхиваться.
– Смотрите, кто это у нас тут! – услышала я насмешливый голос и обернулась.
Хотя было уже достаточно темно, я сразу узнала ту троицу, что глазели на меня в ресторане. А голос принадлежал, конечно же, Джиму.
– И где же наш муж? – саркастически поинтересовался он, надвигаясь на меня. – Ещё не вернулся со своих переговоров?
Я невольно отступила. Вечер, кажется, переставал быть томным.
– Но ничего, – продолжал скалить зубы парень. – Пусть он не переживает. Мы позаботимся о том, чтобы его жена не скучала. Правда ведь, ребята?
Те согласно закивали.
– Ребята, – заговорила я, стремясь придать голосу уверенности. – Не советую меня трогать. У меня действительно есть муж. Мы с ним немного поругались, поэтому я и сидела в одиночестве, но это ничего не значащая ссора. А он достаточно влиятелен, чтобы доставить вам неприятности, если вдруг с его женой что-то случится.
Конечно, я блефовала и сомневалась, что они мне поверят. Не в том состоянии, в котором находились они: подвыпившие и раздосадованные. Но у меня было мало вариантов, так что приходилось предпринимать хоть что-нибудь.
– А разве с его женой что-нибудь случится? – удивился Джим. – Мы просто развлечёмся. Жена нам еще спасибо скажет, что мы её утешили. А мужу об этом и вовсе не обязательно знать.
Он снова сделал шаг навстречу. Двое других начали окружать меня. Я отскочила назад, споткнулась и упала. Попыталась подняться, но кто-то толкнул меня, и я опрокинулась навзничь. Кто-то, кажется, Джим всей тяжестью навалился на меня.
«Доигралась», – мрачно подумала я и закричала, понимая всю бессмысленность этого.
Никто меня здесь не услышит.
«Идиотка, – мысленно ругала я себя, сопротивляясь изо всех сил. – Из-за парня, которому до меня нет никакого дела, влипла в паршивую историю. Продинамила Джима, но слишком расслабилась и недооценила его обиду. И что теперь?»
Исход был предрешен. Что могла одна я противопоставить трём мужчинам? Ничего. Ну ладно, пусть даже одному, потому что двое просто стояли рядом и смотрели. Они не вмешивались, не трогали меня, но я понимала, что, если даже удастся скинуть с себя Джима, сбежать мне всё равно не дадут. Я уже не кричала, экономя силы, и продолжала трепыхаться из чистого упрямства.
Неожиданно сила, придавливающая меня к земле, исчезла. Я приподняла голову, но заметила лишь, как сверкнули в последних лучах закатного солнца ботинки Джима, пока он делал пируэт в воздухе. Причиной его такого странного поведения оказался высокий парень, который содрал напавшего с меня и придал ему направление и скорость. Я подумала, что глаза меня обманывают, потому что тот, кого я видела перед собой, никак не мог быть здесь. Он должен был либо продолжать сидеть в ресторане, либо в номере со своей девушкой.
Пока я растерянно пыталась оценить свою способность адекватно воспринимать реальность, а научившийся летать Джим барахтался в мокром песке, его друзья бросились на моего защитника. Я вскрикнула от страха за парня, но тот неожиданно подпрыгнул, развернулся в воздухе и ногами ударил в грудь сразу обоих нападавших. Хотя он тоже опрокинулся навзничь, но мгновенно вскочил, словно его подбросило пружиной, и почему-то бросился в мою сторону. Видимо, из-за того, что его внимание было направлено на меня, он пропустил кулак Джима, уже успевшего подняться. Удар заставил моего защитника отшатнуться. Он оступился и снова упал. Я отчаянно закричала. Парень вновь моментально оказался на ногах, но троица начала его окружать. Срочно нужно было что-то предпринимать. Как бы ни был хорош в бое мой азиатский бог, но враги превосходили количеством.
Пользуясь тем, что мужчины были заняты друг другом и не обращали на меня внимания, я кое-как поднялась и, выхватив телефон из кармана, закричала:
– Я звоню в полицию!
Все четверо, к тому времени уже стоявшие в боевых позах, обернулись ко мне. Мой спаситель молча протянул ко мне руку, как бы подзывая, но продолжая пристально наблюдать за действиями остальных. Они нападать не торопились, видимо, чувствуя в нём опасного противника. Я, обогнув троицу по большой дуге, приблизилась к нему. Он тут же задвинул меня за свою спину.
Выглянув из-за него, я демонстративно приложила телефон к уху.
– Стой! Подожди! – воскликнул Джим. – Он что… реально твой муж?
– Конечно! – подтвердила я, мысленно молясь, чтобы моему спасителю не было известно слово «муж», и он не начал возражать.
– Прости, парень, – сказал Джим, обращаясь к моему «супругу» и поднимая руки, словно сдаваясь. В этот момент он выглядел внезапно протрезвевшим. – Не нужно полиции. Возникло некоторое недопонимание. Мы решили, что эта девушка… – он осекся. Видимо, хотел сказать что-то нехорошее в мой адрес, но внезапно передумал. – Ладно, неважно. Это недоразумение. Мы приносим свои извинения. Давайте обойдемся без полиции. Мы уходим.
Я была уверена, что мой защитник не понимал, о чем ему говорят, но по тону и жестам догадался, что они стремятся прекратить конфликт, поэтому мотнул головой, как бы предлагая им испариться.
Они сделали несколько шагов назад, не сводя с него глаз, но видя, что он не пытается их преследовать, развернулись и, сорвавшись на бег, быстро растаяли в темноте.
Мой спаситель развернулся ко мне, схватил за плечи, встряхнул так, что у меня клацнули зубы, и начал эмоционально говорить. Даже без знания корейского было понятно, что он на меня ругается. На его скуле темнел кровоподтёк, безупречно уложенные ранее волосы растрепались, а одежда вся была в песке и глине. Наверное, я все же двинулась головой, потому что в этот момент подумала, что он никогда ещё не казался красивее. Повинуясь внезапно нахлынувшим непонятным чувствам, я прошептала:
– Прости! Прости, что я все порчу. Я понимаю, что это неправильно, что так не бывает, что мы не знаем друг друга, что у тебя есть невеста, но… я так тебя люблю! - и протянула руку, желая коснуться его поврежденной скулы.
Он осёкся и молча смотрел, как моя ладонь приближается к его щеке, а потом внезапно обхватил меня обеими руками и прижал к себе так сильно, что на секунду мне показалось, я не смогу дышать. А затем забормотал что-то мне в волосы, и конечно же, я не понимала ни слова, но его интонация говорила мне, как сильно он испугался за меня. Хотя, может быть, я всего лишь выдавала желаемое за действительное.
Он замолчал, но продолжал все так же держать меня в своих руках, а я, прижатая к его груди, слушала, как стучит его сердце, постепенно замедляя ритм, как выравнивается дыхание и расслабляются мускулы.
Чувствуя себя защищённой в его объятиях, я быстро пришла в себя, а потому начала более трезво мыслить. Надо было бы вызвать стражей порядка или хотя бы охрану отеля, но я сомневалась, что стоит это делать. Ведь моему спасителю придётся давать показания, и его девушка узнает о том, что он вместо того, чтобы быть с ней, на пустынном береге ночью защищал меня.
Парень наконец разжал руки, но тут же взял мою ладонь и повёл за собой.
– Подожди, – позвала я.
Он вопросительно взглянул на меня. Я показала ему телефон и спросила, надеясь, что он знает это слово:
– Полиция?
Он, видимо, знал, потому что чуть поморщился и отрицательно покачал головой. Понятно. Полиция ему ни к чему. Я вздохнула и поплелась за ним.
Когда мы почти добрались до отеля и оказались на освещённом месте, парень остановился и, оглядев меня со всех сторон, начал отряхивать от песка. Он молчал, зная, что я всё равно его не пойму, но я вдруг осознала, что несмотря на это он кажется мне невероятно близким, будто я знаю его много лет. А может, благодаря этому? Мы не использовали речь, как положено разумным существам, нам приходилось довольствоваться мимикой, интонацией, языком тела и поступками. Но именно по этой причине то, что между нами происходило, казалось более реальным, настоящим, первобытно искренним. Чувства, очищенные от шелухи слов и правил поведения, навязанных обществом, ярко сверкали в своей откровенной наготе.
