А может, я все себе придумала.
Мой азиатский бог продолжал сосредоточенно приводить мою одежду в порядок, но, по моему мнению, выглядел куда хуже меня. Я лишь вывалялась в песке, и можно было списать мой непрезентабельный вид на то, что я оступилась и упала. А вот по нему было заметно, что он побывал в переделке. На когда-то белой рубашке оторвались пуговицы, взлохмаченные волосы вряд ли можно было пригладить, а щека мало того, что сочилась кровью, так к тому же и начала опухать.
– Как же мы зайдём в отель? – скорее размышляя вслух, чем спрашивая у него, произнесла я.
А сама подумала, что ему будет трудновато оправдаться перед своей девушкой. И снова по моей вине.
Он вопросительно посмотрел на меня, не поняв реплики, но видимо, уловив обеспокоенность в голосе. И как же ему объяснить?
Я подняла телефон, который продолжала держать в руке все это время, и сфотографировала его. Он отшатнулся и нахмурился. Мне показалось, что ему неприятно то, что я сделала.
Я повернула к нему экран и показала фотографию, а затем поводила пальцем, указывая на проблемы в его внешности, а затем на отель и покачала головой. Он, кажется, понял меня. Оглядел себя и кивнул. Затем снова взял меня за руку и повёл за собой, изменив маршрут.
Мы пришли к чёрному ходу, которым пользовался обслуживающий персонал. Парень подёргал ручку, но не выглядел расстроенным, когда дверь не поддалась. Отодвинулся вместе со мной в тень и прижал палец к губам, призывая к тишине. Мы молча ждали непонятно чего, а я неожиданно подумала, что счастлива. Укутавшая нас теплом ночь, легкий аромат морского бриза, а рядом мужчина, держащий меня за руку и готовый, невзирая ни на что, встать на мою защиту. Это мгновение хотелось сохранить в памяти как драгоценную жемчужину.
Ждать пришлось не очень долго. Дверь открылась, и какая-то женщина вышла оттуда. Она, не заметив нас, направилась по своим делам, а мы скользнули за её спиной ко входу. Парень успел перехватить дверь до того, как она закрылась. Мы вошли внутрь и, проскочив
быстро по узкому коридору, свернули на лестницу. Мой спутник отлично ориентировался, и я подумала, что он наверняка пользовался этим входом неоднократно. Когда мы поднялись до этажа, на котором находился мой номер, я потянула парня, пытаясь остановить. Он снова вопросительно приподнял брови.
Я махнула рукой:
– Давай зайдем ко мне. Приведёшь себя в порядок.
Он взглянул в ту сторону, куда я указывала, как будто засомневался, потом отрицательно покачал головой.
– Почему? – удивилась я.
Или он не понял меня, или его что-то смутило в моем предложении. Может быть, он не хотел быть замеченным, ведь нам пришлось бы пройти через весь этаж к другому крылу отеля.
Парень задумался, но видимо так и не найдя способа объяснить, снова покачал головой и потянул меня за собой.
Мы продолжили подниматься по лестнице. Куда он меня ведет? Где ещё он может придать себе приличный вид? В свой люкс? Но ведь там его невеста! А может, он тащит меня специально, в качестве алиби? Скажет, например, что вступился за незнакомую девушку, на которую напали хулиганы. А может, он ведёт меня в номер той немолодой женщины? Может, это его мать, и он попросит её помочь нам, не выдавая невесте?
Пока я гадала, мы поднялись на очередной этаж. Парень толкнул дверь, и мы с чёрной лестницы вышли сначала в подсобные помещения для прислуги, а затем и в коридор, где располагались номера. Парень выглянул из-за угла, убедился, что никого нет, а затем практически пролетел оставшееся расстояние до своего люкса.
Сплин - Моё сердце
Он привёл меня к себе! Сердце моё заколотилось от тревоги. Как его девушка отреагирует на меня? Вдруг узнает и закатит ему сцену ревности? Я уповала на то, что для азиатов европейцы кажутся на одно лицо. Пока я пыталась унять сердцебиение, мой спутник достал ключ-карту и открыл дверь, а потом чуть ли не втолкнул меня внутрь. В номере было темно. Парень щёлкнул выключателем и, чуть усмехнувшись, сделал пригласительный жест рукой. Что-то вроде: «Заходи и будь как дома». Я в смятении взглянула на него, а потом начала расстегивать сандалии, желая потянуть время. Он избавился от обуви быстрее, прошел вперёд и зажёг свет в гостиной, а затем вернулся за мной, так как я мялась в прихожей, опасаясь сделать шаг. Он снова взял меня за руку и повёл по апартаментам, толкая каждую дверь, встречающуюся на пути и щёлкая выключателями. Словно хотел показать, что больше нигде никого нет. Что мы здесь только вдвоём.
Я подняла на него глаза. Он в ответ насмешливо улыбнулся, и я решила, что он устроил эту экскурсию, потому что понял, чего я боялась.
Куда делись его женщины? Ушли погулять? А вдруг скоро вернутся? Словно в ответ на мои мысли, он подвёл меня к гардеробу, открыл его и провёл рукой по висящим на плечиках вещам. Все они оказались мужскими. Это уже было серьёзное заявление.
Куда он отправил невесту? Отселил в другой номер? Или она вообще уехала? Вряд ли. Он бы отправился провожать её в аэропорт и уж точно не смог бы в это время спасать меня. Так что, видимо, снял для неё другой номер. Но… зачем? Планировал ли он что-то… со мной? Он неожиданного предположения сердце подпрыгнуло так, что застряло в горле.
«Дурочка, успокойся. Хватит фантазировать. Вряд ли это связано с тобой. Скорей всего, по правилам невесте до свадьбы нежелательно жить в его номере. Может быть, он отселил девушку, когда приехала та немолодая женщина, которой могло не понравиться вольное поведение молодых».
Пока я восстанавливала дыхание, парень вернулся к ванной комнате, которую показывал несколькими минутами ранее, и поманил меня. Я подошла. Он что-то произнес, указывая на полки с принадлежностями, полотенце, и в конце концов на халат. Понятно: предлагает всем этим воспользоваться.
– Спасибо, – сказала я.
Он улыбнулся, заправил мне за ухо прядь волос, отправив мое сердце в нокаут, и снова ответил по-корейски своё «Не за что». Если это было оно.
Вода не успокаивала. Я нервничала, пытаясь понять, чего хочет парень, сидящий в номере и ожидающий, пока я приму душ. Он всего лишь дал мне возможность привести себя в порядок? Но я могла прекрасно это сделать и в собственном номере. А эта его экскурсия, в процессе которой он позволил увидеть, что мы в номере одни? Что она означала? Но особенно волновал вопрос: как вести себя мне? Ждать ли какой-то инициативы от него, чтобы подстроиться? Или открыто показать собственные желания? Мысль о том, что через несколько часов я исчезну из его жизни навсегда, подстегивала к принятию весьма рискованных решений.
В итоге, смущенно затянув пояс халата потуже, я открыла дверь из ванной комнаты все в том же раздрае чувств и с полным хаосом в голове.
Хозяин номера сидел в гостиной, а перед ним на столике стояли закуски, фрукты и даже вино. Уже успел заказать. От испачканной одежды он избавился, натянул спортивные штаны и футболку и даже привел в относительный порядок волосы. Вполне возможно, лишь для того, чтобы не стыдно было показаться обслуживающему персоналу.
Когда я вышла, держа в руках стопку своих пострадавших от нападения вещей, он поднял на меня глаза, и в его взгляде промелькнуло что-то, что я не смогла понять. Но он тут же сверкнул своей мальчишеской улыбкой, встал и показал на диван и столик, что можно было расценить как: «Присаживайся и угощайся».
– Спасибо, – сказала я, растерянно оглядываясь и не зная, куда положить свое побывавшее в переделке платье.
Парень направился в сторону ванной комнаты, но проходя мимо, ловко выдернул у меня из рук сверток. Я вспыхнула, боясь, что из сложенного платья выпадет тщательно спрятанное нижнее белье, но, слава богу, обошлось. Парень же положил мои вещи в ванной, а потом вдруг направился в прихожую и вернулся оттуда с моими сандалиями.
Я удивленно посмотрела на него, а он, усмехнувшись, подмигнул мне и снова указал на диван, затем на себя и выставил пять пальцев, а потом вместе с моей обувью скрылся за дверью ванной.
Я невольно улыбнулась. Теперь его действия стали понятны: он хотел, чтобы я дождалась его и не вздумала удрать в то время, пока он будет принимать душ – в течение пяти минут, если я правильно расценила значение растопыренной ладони.
Я уселась на диван и взглянула на столик. Есть без хозяина было неудобно, хотя после всех произошедших событий аппетит у меня разгулялся, тем более что в ресторане я съела лишь легкий салат, да и было это уже довольно давно. А вино? Зачем оно здесь? Парень ведь ясно дал понять, что не любитель таких напитков. Он заказал его для меня? Честно говоря, в голове до сих пор было туманно от выпитого ранее, так что вряд ли мне стоило добавлять ещё, но само присутствие заказанного ради меня алкоголя наводило на фривольные мысли, что только еще больше смущало.
Не знаю, прошло пять минут или больше, но я даже отдаленно не справилась с распутыванием узлов в своих мыслях, когда дверь ванной открылась и оттуда вышел хозяин номера... В одном полотенце на бедрах. Это был удар сразу по всем органам чувств. Он что, издевается? Как я должна на это реагировать?
Замерев и, кажется, даже перестав дышать, чтобы себя не выдать, я как загипнотизированный кролик, смотрела на полуобнаженного мужчину, направляющегося в мою сторону. Я и раньше видела его почти раздетым на пляже, его красивое тело и тогда вызывало сильные эмоции. Но сейчас, в тишине номера, усиливающей интимность, наедине со мной и прикрытый небольшим кусочком ткани, он являл собой воплощение искушения. Я боялась, что не могу с собой совладать, что поведу себя каким-то совершенно неприемлемым образом, а потому попыталась отвести взгляд от его торса. На удивление мне это удалось, но каких же внутренних усилий потребовало! Я совершенно не понимала, чего азиатский бог от меня ждёт, и опасалась попасть в дурацкое положение, неверно расценив его поведение.
Хозяин номера как ни в чём не бывало подошёл и сел на диван рядом со мной. Я невольно вскинула на него глаза, пытаясь по выражению лица понять, что он планирует делать дальше. И вот тут-то наконец заметила пластырь на его скуле.
Это же надо! Так пялилась на его гладкие грудь и живот, что так и не увидела лица. Парень, слегка усмехаясь, протянул мне аптечку и повернулся спиной.
Ах, вот в чем дело! Я слегка перевела дух. Он не оделся не потому что пытался меня спровоцировать, а лишь хотел, чтобы я помогла ему заклеить ссадину чуть ниже лопатки. Видимо, когда он падал во время драки, поранился о камень или нечто подобное.
Чуть успокоившись, я обработала ранку и налепила пластырь в нужное место. Наверное, я чересчур сильно прижала и причинила ему боль, потому что он издал какой-то странный полувздох-полустон и слегка выгнулся в пояснице.
Зря он это сделал.
Мои и так до безобразия обостренные чувства не выдержали нового испытания, и я, совершенно не отдавая отчёта в своих действия, наклонилась и поцеловала его спину.
Он замер. Не просто перестал двигаться, а как будто в одно мгновение застыл, превратившись в камень. Я испуганно отстранилась, понимая, что перешла черту.
Парень, словно в замедленной съёмке, повернулся ко мне. Теперь он не улыбался. Его и без того тёмные глаза, казалось, потемнели ещё больше. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки, расслабил, снова сжал. Злится на меня?
Он что-то тихо спросил.
– Не понимаю, – виновато ответила я.
Парень прикрыл веки, будто досадуя на мою непонятливость. Хоть я и была в растерянности, но непроизвольно, словно эти мысли мне не принадлежали, подумала, насколько красивы изгибы линий его ресниц. Я настолько погрузилась в любование, что вздрогнула, когда он резко открыл глаза. Их выражение казалось немного мрачным, но твёрдым, как будто он решился на что-то, в чём до этого сомневался.
Забыв как дышать, я смотрела в его медленно приближающееся к моему лицо. Он пристально смотрел на меня, а затем его взгляд переместился на мои губы и снова вернулся к глазам. Он как будто спрашивал разрешения или пытался понять, как я реагирую на его действия. Я бессознательно подалась ему навстречу, совсем чуть-чуть, на долю миллиметра. Скорее, это было намерение, а не движение. Но, видимо, этого хватило.
Он мгновенно сократил расстояние, его рот обрушился на мой. Этот поцелуй не был похож на вчерашние. Это был жадный натиск. Я задохнулась под атакующими меня мужскими губами, растворилась, рассыпалась на осколки, и они зазвенели, запели пронзительными нотами неверия и счастья.
Его руки обхватили мою голову, словно он боялся, что я отодвинусь, но у меня не было такого желания. Наоборот, я осторожно, боясь сделать что-то неправильно, обняла его, мои ладони прижались к его обнаженной спине. Он застонал мне в рот. Я испугалась, что снова сделала ему больно, но он не отстранился, лишь его поцелуи стали более жаркими, а потом я почувствовала, что одна его рука переместилась на пояс моего халата и слегка потянула его.
Я замерла, не зная, как реагировать. Конечно, я этого хотела, но правильно ли будет так поступить? Может быть, я должна отказать?
То ли почувствовав мои колебания, то ли сомневаясь сам, парень наконец оторвался от моего рта, пристально посмотрел на меня и снова что-то спросил. Его взгляд скользил по моему лицу, будто он пытался по выражению понять ответ. Может быть, хотел знать, согласна ли я на продолжение? А я согласна?
Я, закусив распухшую губу, мысленно обрисовала его идеальные черты, отметила взволнованность и какую-то ... суровость? А потом осторожно кивнула. Будь что будет.
В то же мгновение он подхватил меня на руки и понёс в спальню. Наверное, я все-таки правильно поняла его вопрос.
Видимо, халат и полотенце были из снега и растаяли от жара тел, оставив после себя влагу на коже. Во всяком случае, мне так показалось, потому что я не запомнила момента раздевания. В памяти осталось совсем другое. Маленький едва заметный шрамик под правой скулой, темный засасывающий омут зрачков и чёрная прядь, завесившая от меня гордо изогнутую правую бровь. Сильные пальцы на внутренней стороне моего бедра, лопатки, двигающиеся под моими ладонями и бархатный голос, шепчущий мне на ухо что-то совершенно непонятное, но от этого ещё больше завораживающий. Хаотичный набор совершенно на связанных друг с другом обрывков воспоминаний, который почему-то вызывал где-то в глубине меня ощущение необъятного оглушительного восторга.
Дыхание долго не могло прийти в норму. От пульсации крови шумело в ушах. Я лежала в его объятиях, его сердце билось под моей щекой, но почему-то казалось, что он сейчас где-то далеко. Он молчал, я тоже. Конечно, мы и раньше мало говорили из-за языкового барьера, но сейчас тишина казалась гнетущей. Начали закрадываться не очень приятные мысли о том, что наверное всё-таки нам не стоило это начинать. Может быть, я его разочаровала? Может быть, он упрекал себя? Что бы там ни было, выглядело всё это не очень. Моя эйфория улетучилась, и вместо неё в душе поселились тревога и вина. Наверное, нужно было бы встать, одеться и уйти, оставив его наедине со своими мыслями. Может быть, без меня ему стало бы лучше. Но он не разжимал рук, и я малодушно надеялась, что он хотел бы, чтобы я осталась.
Мой азиатский бог продолжал сосредоточенно приводить мою одежду в порядок, но, по моему мнению, выглядел куда хуже меня. Я лишь вывалялась в песке, и можно было списать мой непрезентабельный вид на то, что я оступилась и упала. А вот по нему было заметно, что он побывал в переделке. На когда-то белой рубашке оторвались пуговицы, взлохмаченные волосы вряд ли можно было пригладить, а щека мало того, что сочилась кровью, так к тому же и начала опухать.
– Как же мы зайдём в отель? – скорее размышляя вслух, чем спрашивая у него, произнесла я.
А сама подумала, что ему будет трудновато оправдаться перед своей девушкой. И снова по моей вине.
Он вопросительно посмотрел на меня, не поняв реплики, но видимо, уловив обеспокоенность в голосе. И как же ему объяснить?
Я подняла телефон, который продолжала держать в руке все это время, и сфотографировала его. Он отшатнулся и нахмурился. Мне показалось, что ему неприятно то, что я сделала.
Я повернула к нему экран и показала фотографию, а затем поводила пальцем, указывая на проблемы в его внешности, а затем на отель и покачала головой. Он, кажется, понял меня. Оглядел себя и кивнул. Затем снова взял меня за руку и повёл за собой, изменив маршрут.
Мы пришли к чёрному ходу, которым пользовался обслуживающий персонал. Парень подёргал ручку, но не выглядел расстроенным, когда дверь не поддалась. Отодвинулся вместе со мной в тень и прижал палец к губам, призывая к тишине. Мы молча ждали непонятно чего, а я неожиданно подумала, что счастлива. Укутавшая нас теплом ночь, легкий аромат морского бриза, а рядом мужчина, держащий меня за руку и готовый, невзирая ни на что, встать на мою защиту. Это мгновение хотелось сохранить в памяти как драгоценную жемчужину.
Ждать пришлось не очень долго. Дверь открылась, и какая-то женщина вышла оттуда. Она, не заметив нас, направилась по своим делам, а мы скользнули за её спиной ко входу. Парень успел перехватить дверь до того, как она закрылась. Мы вошли внутрь и, проскочив
быстро по узкому коридору, свернули на лестницу. Мой спутник отлично ориентировался, и я подумала, что он наверняка пользовался этим входом неоднократно. Когда мы поднялись до этажа, на котором находился мой номер, я потянула парня, пытаясь остановить. Он снова вопросительно приподнял брови.
Я махнула рукой:
– Давай зайдем ко мне. Приведёшь себя в порядок.
Он взглянул в ту сторону, куда я указывала, как будто засомневался, потом отрицательно покачал головой.
– Почему? – удивилась я.
Или он не понял меня, или его что-то смутило в моем предложении. Может быть, он не хотел быть замеченным, ведь нам пришлось бы пройти через весь этаж к другому крылу отеля.
Парень задумался, но видимо так и не найдя способа объяснить, снова покачал головой и потянул меня за собой.
Мы продолжили подниматься по лестнице. Куда он меня ведет? Где ещё он может придать себе приличный вид? В свой люкс? Но ведь там его невеста! А может, он тащит меня специально, в качестве алиби? Скажет, например, что вступился за незнакомую девушку, на которую напали хулиганы. А может, он ведёт меня в номер той немолодой женщины? Может, это его мать, и он попросит её помочь нам, не выдавая невесте?
Пока я гадала, мы поднялись на очередной этаж. Парень толкнул дверь, и мы с чёрной лестницы вышли сначала в подсобные помещения для прислуги, а затем и в коридор, где располагались номера. Парень выглянул из-за угла, убедился, что никого нет, а затем практически пролетел оставшееся расстояние до своего люкса.
Сплин - Моё сердце
Он привёл меня к себе! Сердце моё заколотилось от тревоги. Как его девушка отреагирует на меня? Вдруг узнает и закатит ему сцену ревности? Я уповала на то, что для азиатов европейцы кажутся на одно лицо. Пока я пыталась унять сердцебиение, мой спутник достал ключ-карту и открыл дверь, а потом чуть ли не втолкнул меня внутрь. В номере было темно. Парень щёлкнул выключателем и, чуть усмехнувшись, сделал пригласительный жест рукой. Что-то вроде: «Заходи и будь как дома». Я в смятении взглянула на него, а потом начала расстегивать сандалии, желая потянуть время. Он избавился от обуви быстрее, прошел вперёд и зажёг свет в гостиной, а затем вернулся за мной, так как я мялась в прихожей, опасаясь сделать шаг. Он снова взял меня за руку и повёл по апартаментам, толкая каждую дверь, встречающуюся на пути и щёлкая выключателями. Словно хотел показать, что больше нигде никого нет. Что мы здесь только вдвоём.
Я подняла на него глаза. Он в ответ насмешливо улыбнулся, и я решила, что он устроил эту экскурсию, потому что понял, чего я боялась.
Куда делись его женщины? Ушли погулять? А вдруг скоро вернутся? Словно в ответ на мои мысли, он подвёл меня к гардеробу, открыл его и провёл рукой по висящим на плечиках вещам. Все они оказались мужскими. Это уже было серьёзное заявление.
Куда он отправил невесту? Отселил в другой номер? Или она вообще уехала? Вряд ли. Он бы отправился провожать её в аэропорт и уж точно не смог бы в это время спасать меня. Так что, видимо, снял для неё другой номер. Но… зачем? Планировал ли он что-то… со мной? Он неожиданного предположения сердце подпрыгнуло так, что застряло в горле.
«Дурочка, успокойся. Хватит фантазировать. Вряд ли это связано с тобой. Скорей всего, по правилам невесте до свадьбы нежелательно жить в его номере. Может быть, он отселил девушку, когда приехала та немолодая женщина, которой могло не понравиться вольное поведение молодых».
Пока я восстанавливала дыхание, парень вернулся к ванной комнате, которую показывал несколькими минутами ранее, и поманил меня. Я подошла. Он что-то произнес, указывая на полки с принадлежностями, полотенце, и в конце концов на халат. Понятно: предлагает всем этим воспользоваться.
– Спасибо, – сказала я.
Он улыбнулся, заправил мне за ухо прядь волос, отправив мое сердце в нокаут, и снова ответил по-корейски своё «Не за что». Если это было оно.
***
Вода не успокаивала. Я нервничала, пытаясь понять, чего хочет парень, сидящий в номере и ожидающий, пока я приму душ. Он всего лишь дал мне возможность привести себя в порядок? Но я могла прекрасно это сделать и в собственном номере. А эта его экскурсия, в процессе которой он позволил увидеть, что мы в номере одни? Что она означала? Но особенно волновал вопрос: как вести себя мне? Ждать ли какой-то инициативы от него, чтобы подстроиться? Или открыто показать собственные желания? Мысль о том, что через несколько часов я исчезну из его жизни навсегда, подстегивала к принятию весьма рискованных решений.
В итоге, смущенно затянув пояс халата потуже, я открыла дверь из ванной комнаты все в том же раздрае чувств и с полным хаосом в голове.
Хозяин номера сидел в гостиной, а перед ним на столике стояли закуски, фрукты и даже вино. Уже успел заказать. От испачканной одежды он избавился, натянул спортивные штаны и футболку и даже привел в относительный порядок волосы. Вполне возможно, лишь для того, чтобы не стыдно было показаться обслуживающему персоналу.
Когда я вышла, держа в руках стопку своих пострадавших от нападения вещей, он поднял на меня глаза, и в его взгляде промелькнуло что-то, что я не смогла понять. Но он тут же сверкнул своей мальчишеской улыбкой, встал и показал на диван и столик, что можно было расценить как: «Присаживайся и угощайся».
– Спасибо, – сказала я, растерянно оглядываясь и не зная, куда положить свое побывавшее в переделке платье.
Парень направился в сторону ванной комнаты, но проходя мимо, ловко выдернул у меня из рук сверток. Я вспыхнула, боясь, что из сложенного платья выпадет тщательно спрятанное нижнее белье, но, слава богу, обошлось. Парень же положил мои вещи в ванной, а потом вдруг направился в прихожую и вернулся оттуда с моими сандалиями.
Я удивленно посмотрела на него, а он, усмехнувшись, подмигнул мне и снова указал на диван, затем на себя и выставил пять пальцев, а потом вместе с моей обувью скрылся за дверью ванной.
Я невольно улыбнулась. Теперь его действия стали понятны: он хотел, чтобы я дождалась его и не вздумала удрать в то время, пока он будет принимать душ – в течение пяти минут, если я правильно расценила значение растопыренной ладони.
Я уселась на диван и взглянула на столик. Есть без хозяина было неудобно, хотя после всех произошедших событий аппетит у меня разгулялся, тем более что в ресторане я съела лишь легкий салат, да и было это уже довольно давно. А вино? Зачем оно здесь? Парень ведь ясно дал понять, что не любитель таких напитков. Он заказал его для меня? Честно говоря, в голове до сих пор было туманно от выпитого ранее, так что вряд ли мне стоило добавлять ещё, но само присутствие заказанного ради меня алкоголя наводило на фривольные мысли, что только еще больше смущало.
Не знаю, прошло пять минут или больше, но я даже отдаленно не справилась с распутыванием узлов в своих мыслях, когда дверь ванной открылась и оттуда вышел хозяин номера... В одном полотенце на бедрах. Это был удар сразу по всем органам чувств. Он что, издевается? Как я должна на это реагировать?
Замерев и, кажется, даже перестав дышать, чтобы себя не выдать, я как загипнотизированный кролик, смотрела на полуобнаженного мужчину, направляющегося в мою сторону. Я и раньше видела его почти раздетым на пляже, его красивое тело и тогда вызывало сильные эмоции. Но сейчас, в тишине номера, усиливающей интимность, наедине со мной и прикрытый небольшим кусочком ткани, он являл собой воплощение искушения. Я боялась, что не могу с собой совладать, что поведу себя каким-то совершенно неприемлемым образом, а потому попыталась отвести взгляд от его торса. На удивление мне это удалось, но каких же внутренних усилий потребовало! Я совершенно не понимала, чего азиатский бог от меня ждёт, и опасалась попасть в дурацкое положение, неверно расценив его поведение.
Хозяин номера как ни в чём не бывало подошёл и сел на диван рядом со мной. Я невольно вскинула на него глаза, пытаясь по выражению лица понять, что он планирует делать дальше. И вот тут-то наконец заметила пластырь на его скуле.
Это же надо! Так пялилась на его гладкие грудь и живот, что так и не увидела лица. Парень, слегка усмехаясь, протянул мне аптечку и повернулся спиной.
Ах, вот в чем дело! Я слегка перевела дух. Он не оделся не потому что пытался меня спровоцировать, а лишь хотел, чтобы я помогла ему заклеить ссадину чуть ниже лопатки. Видимо, когда он падал во время драки, поранился о камень или нечто подобное.
Чуть успокоившись, я обработала ранку и налепила пластырь в нужное место. Наверное, я чересчур сильно прижала и причинила ему боль, потому что он издал какой-то странный полувздох-полустон и слегка выгнулся в пояснице.
Зря он это сделал.
Мои и так до безобразия обостренные чувства не выдержали нового испытания, и я, совершенно не отдавая отчёта в своих действия, наклонилась и поцеловала его спину.
Он замер. Не просто перестал двигаться, а как будто в одно мгновение застыл, превратившись в камень. Я испуганно отстранилась, понимая, что перешла черту.
Парень, словно в замедленной съёмке, повернулся ко мне. Теперь он не улыбался. Его и без того тёмные глаза, казалось, потемнели ещё больше. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки, расслабил, снова сжал. Злится на меня?
Он что-то тихо спросил.
– Не понимаю, – виновато ответила я.
Парень прикрыл веки, будто досадуя на мою непонятливость. Хоть я и была в растерянности, но непроизвольно, словно эти мысли мне не принадлежали, подумала, насколько красивы изгибы линий его ресниц. Я настолько погрузилась в любование, что вздрогнула, когда он резко открыл глаза. Их выражение казалось немного мрачным, но твёрдым, как будто он решился на что-то, в чём до этого сомневался.
Забыв как дышать, я смотрела в его медленно приближающееся к моему лицо. Он пристально смотрел на меня, а затем его взгляд переместился на мои губы и снова вернулся к глазам. Он как будто спрашивал разрешения или пытался понять, как я реагирую на его действия. Я бессознательно подалась ему навстречу, совсем чуть-чуть, на долю миллиметра. Скорее, это было намерение, а не движение. Но, видимо, этого хватило.
Он мгновенно сократил расстояние, его рот обрушился на мой. Этот поцелуй не был похож на вчерашние. Это был жадный натиск. Я задохнулась под атакующими меня мужскими губами, растворилась, рассыпалась на осколки, и они зазвенели, запели пронзительными нотами неверия и счастья.
Его руки обхватили мою голову, словно он боялся, что я отодвинусь, но у меня не было такого желания. Наоборот, я осторожно, боясь сделать что-то неправильно, обняла его, мои ладони прижались к его обнаженной спине. Он застонал мне в рот. Я испугалась, что снова сделала ему больно, но он не отстранился, лишь его поцелуи стали более жаркими, а потом я почувствовала, что одна его рука переместилась на пояс моего халата и слегка потянула его.
Я замерла, не зная, как реагировать. Конечно, я этого хотела, но правильно ли будет так поступить? Может быть, я должна отказать?
То ли почувствовав мои колебания, то ли сомневаясь сам, парень наконец оторвался от моего рта, пристально посмотрел на меня и снова что-то спросил. Его взгляд скользил по моему лицу, будто он пытался по выражению понять ответ. Может быть, хотел знать, согласна ли я на продолжение? А я согласна?
Я, закусив распухшую губу, мысленно обрисовала его идеальные черты, отметила взволнованность и какую-то ... суровость? А потом осторожно кивнула. Будь что будет.
В то же мгновение он подхватил меня на руки и понёс в спальню. Наверное, я все-таки правильно поняла его вопрос.
Видимо, халат и полотенце были из снега и растаяли от жара тел, оставив после себя влагу на коже. Во всяком случае, мне так показалось, потому что я не запомнила момента раздевания. В памяти осталось совсем другое. Маленький едва заметный шрамик под правой скулой, темный засасывающий омут зрачков и чёрная прядь, завесившая от меня гордо изогнутую правую бровь. Сильные пальцы на внутренней стороне моего бедра, лопатки, двигающиеся под моими ладонями и бархатный голос, шепчущий мне на ухо что-то совершенно непонятное, но от этого ещё больше завораживающий. Хаотичный набор совершенно на связанных друг с другом обрывков воспоминаний, который почему-то вызывал где-то в глубине меня ощущение необъятного оглушительного восторга.
***
Дыхание долго не могло прийти в норму. От пульсации крови шумело в ушах. Я лежала в его объятиях, его сердце билось под моей щекой, но почему-то казалось, что он сейчас где-то далеко. Он молчал, я тоже. Конечно, мы и раньше мало говорили из-за языкового барьера, но сейчас тишина казалась гнетущей. Начали закрадываться не очень приятные мысли о том, что наверное всё-таки нам не стоило это начинать. Может быть, я его разочаровала? Может быть, он упрекал себя? Что бы там ни было, выглядело всё это не очень. Моя эйфория улетучилась, и вместо неё в душе поселились тревога и вина. Наверное, нужно было бы встать, одеться и уйти, оставив его наедине со своими мыслями. Может быть, без меня ему стало бы лучше. Но он не разжимал рук, и я малодушно надеялась, что он хотел бы, чтобы я осталась.
