- Не веришь, - констатировала Анжела. – Ну, ладно… - и направилась мимо меня по коридору.
- И куда ты пойдешь? – не выдержал я.
- Не знаю. Попробую к кому-нибудь постучаться. Может найдется кто-то такой добрый, что решит меня к себе пустить, - она пыталась говорить все так же насмешливо, но почему-то мне показалось, что она храбрится из последних сил, и что в ее голосе звучит странная тоска.
- Не могу тебе позволить перебудить половину корабля. Так что... придется мне тебя приютить, - я шагнул к своей каюте и распахнул дверь: - Милости прошу.
- Спасибо! – прошептала она и проскользнула в мою каюту.
Я зашел и закрыл за собой дверь. Анжела стояла посреди каюты спиной ко мне, и мне показалось, что она странно напряжена.
- Я сплю вот на этой койке, а ты можешь располагаться на другой, - сказал я, проходя мимо Анжелы и не глядя на нее, чтобы дать ей время успокоиться.
- Спасибо, - снова выдохнула она.
- Вот здесь туалет и душ… впрочем, наверное, во всех каютах устройство одинаковое, - улыбнулся я. – И если хочешь, могу дать тебе свою футболку. Жаль мять такое красивое платье.
- Дэвид… - прошептала Анжела, и ее глаза странно блестели в темноте.
- Да?
- Да, хочу… дай мне свою футболку.
Генри
Разбудило меня легкое и теплое дыхание. Оно щекотало мне щеку, и я некоторое время нежился, представляя себе то, чего не могло быть в принципе. Когда сон мешается с явью, когда первые лучи солнца переплетаются с остатками сумерек, легко поверить в то, что здравый мозг сразу отвергнет. Я сделал усилие и открыл глаза.
Таня слегка посапывала во сне, и это ее дыхание пробудило во мне давно забытые фантазии. Вздохнув, я слегка потормошил ее:
- Милая, вставай! Тебе пора.
Ресницы ее затрепетали, она раскрыла подернутые дымкой глаза, и когда она улыбнулась мне, на ее порозовевшей щеке проступила ямочка.
- Генри! – выдохнула она.
- Милая, очень не хочется тебя будить, но если Джеймс проснется и не найдет тебя в своей постели, это будет иметь последствия…
Буквально через минуту после ухода моей любовницы хлопнувшая дверь впустила мою жену. Анжела была в чужой мужской футболке, босиком, а сандалии, платье и трусики она держала в руках.
- Доброе утро, дорогой! – пропела она саркастически, окидывая меня с ног до головы изучающим взглядом. Наверняка столкнулась с Таней в коридоре. Хорошо хоть я боксеры успел натянуть.
- Кому как, - усмехнулся в ответ.
Она прошлепала мимо меня и бросила охапку одежды на свою кровать. Затем взялась за край футболки и содрала ее с себя. Гибкая линия спины, тонкая талия, переходящая в весьма аппетитную попку. Давно я уже не видел полностью обнаженное тело своей жены. Казалось, что оно стало еще более сексуальным, чем было когда-то.
- Так и шла по коридору, сверкая задницей? – злясь сам на себя, но не умея удержаться, пробурчал я.
- Да, а что? – Анжела обернулась, и ее брови удивленно взлетели. – Ты же не ревнуешь, я надеюсь?
- Нет, конечно. И все же мне не очень приятно, когда люди думают, что моя жена шлюха.
Она дернулась, как от удара, и я моментально пожалел о том, что сказал. Но в следующую секунду она расхохоталась:
- Дорогой, ты задумывался о том, как несправедливо наше общество? Если мужчина перетрахал сотни женщин, им все восхищаются. Ну что ты, такой альфа-самец! А если у женщины было много мужчин, то она в лучшем случае – шлюха, в худшем – дура.
- Если ты намекаешь на меня, - ответил я, усаживаясь на кровать, - то у меня даже в лучшие времена было меньше женщин, чем у тебя мужчин. А сейчас и вовсе осталась одна Таня. Ну, не считая редких одноразовых случаев. Так у кого их не бывает?
Анжела как-то излишне внимательно посмотрела на меня, прищурив глаза и нахмурив брови.
- Что? – напрягся я.
- Ты любишь ее?
Я поперхнулся. Да что они, сговорились, что ли?
- Если я скажу, что люблю, то что?
- Я подумала… - она машинально накрутила на палец локон, затуманившимся взглядом уставившись в иллюминатор. – Ты прав…
Интересно, в чем же это я прав? Начало мне уже не нравится.
- Я сегодня, наверное, впервые почувствовала, какое это удовольствие, когда рядом заботливый и нежный мужчина. Который внимателен к тебе, который видит в тебе человека, а не только объект для удовлетворения своих потребностей… Он один может дать счастье, которое не может дать даже орава таких альфа-самцов. Я подумала, что… что ты умнее меня, и уже давно понял, что незачем распыляться на кучу ничтожеств, когда можно найти одного… Которого сможешь полюбить.
- И кто же этот счастливчик? – это что, я ревную? Бред какой-то!
- Дэвид Беверли.
Вот это да! Он все-таки умудрился изменить своей жене?
- И это его футболка?
Анжела задумчиво кивнула. Ее грудь качнулась от движения головы, и мой член автоматически среагировал.
- И что, ты в него влюбилась? – скептически поинтересовался я.
- Не знаю… - она пожала плечами. – Я еще не понимаю, что чувствую. Просто… давно не чувствовала себя такой… такой… - видно было, как она силилась подобрать слово. – Такой защищенной.
Удивительно, но я почему-то почувствовал себя уязвленным.
- Что ж, рад за тебя! – стараясь казаться невозмутимым, ответил я.
- Как мы живем… - пробормотала Анжела. – Неверная жена. Неверный муж… Генри, если ты любишь Таню, неужели тебе не хочется быть с ней постоянно? – неожиданно горячо воскликнула моя жена. – Не делить ее с ее мужем?
- Это ты к чему? – подозрительно спросил я.
- Тебе не хочется со мной развестись?
- О! Ты заговорила о разводе? Ты же знаешь, что после него ты останешься ни с чем.
- Так ты что, жалеешь меня? – усмехнулась Анжела.
- А ты что, размечталась выйти замуж за Беверли? Так ты сначала спроси, станет ли он разводиться с женой ради тебя.
- Генри, - вдруг решительно сказала Анжела, и мне не понравилось, как прозвучало мое имя. Боюсь, этот Беверли как-то неправильно влияет на мою жену. – Если тебя сдерживает только опасение за мое будущее, то… - Она помолчала, словно собираясь с силами. – Ничего страшного, если я останусь без денег. Я справлюсь. Может быть, буду продавать картины. Может быть, найдется какой-нибудь дурак, который их купит… - Она усмехнулась. - Да, у меня не будет такой обеспеченной жизни, я понимаю, но… - И вдруг в ее глазах блеснули слезы. Это было так неожиданно, что я едва подавил порыв ее обнять. – Я поняла сегодня, что… что нельзя стоять на пути любви. И если ты, правда, любишь Таню, то я просто не имею права… - она издала странный полувсхип-полувздох, - из-за страха лишиться бытовых удобств я не имею права стоять у вас на пути.
Я оторопело смотрел на жену, не в силах произнести ни слова. Это как понимать? Она действительно хочет мне помочь? Так… волнуется за меня? И даже готова лишиться всего, лишь бы не мешать моему счастью? Это как-то… Я не находил слов даже мысленно. Странно? Трогательно? Больно? Или просто это уловка? Она так увлеклась этим Беверли, что хочет не мытьем, так катаньем добиться развода? Она что, и правда, так сильно в него влюбилась? Это Анжела, которая разбивала мужские сердца направо и налево, которая сменила столько постелей…
- Думаю, тебе стоит принять душ, - сказал я.
Она некоторое время смотрела на меня непонимающе, словно мои слова никак не могли дойти до ее сознания. Потом неожиданно улыбнулась и подмигнула мне:
- Знаешь, а я горжусь, что у меня такой красивый муж! Такой пресс – это же мечта! – она насмешливо провела ладонью по моему животу, заставив мои мышцы сжаться, а член напрячься. – Ну ладно, дорогой! Скоро присоединюсь к тебе за завтраком. Точнее, к вам с Таней, - и она расхохоталась.
Дэвид
Завтрак был накрыт на палубе. Утро было великолепным, море изумительным, и грех было ютиться в кают-компании, как сказал Джеймс.
Анжела вышла к завтраку раньше Генри. Она была в открытом сарафане, но на удивление, это было довольно скромное одеяние, не настолько демонстрирующее ее прелести, как вся прочая ее одежда. Она села рядом со мной, чем немного меня смутила. Я все еще не привык к свободе, принятой в семействе Харрисонов.
Генри, как и раньше, никак не отреагировал на ее поведение. Он словно не замечал, что она делает и с кем сидит рядом. Я подумал, что не смог бы так равнодушно смотреть, если бы Лиззи кому-то так явно оказывала знаки внимания. Неужели Анжела ему совсем безразлична?
Джон и Гаррет сконфуженно уселись подле своих женщин. Кажется, вчера у них в каютах состоялся весьма неприятный разговор.
Таня вела себя как ни в чем ни бывало. Она улыбалась Джеймсу и казалась любящей и внимательной женой. Генри был вежливым со всеми, хотя и казался холодным и отстраненным, что впрочем, было его обычным поведением.
Кто меня удивил, так это была Анжела.
Она вдруг превратилась в недотрогу, мило улыбающуюся каждому мужчине, оказывающему ей внимание, но в то же время четко пресекающую все попытки с ней флиртовать, причем делала она это так же резко и провокационно, как и когда-то завлекала. Неужели на нее так повлияла сегодняшняя ночь, которую она провела в моей каюте?
На мой взгляд, только Анжеле да Тане было комфортно за завтраком, остальные чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и по разным причинам.
Роуз МакКарти, не привыкшая, видимо, к тому, что не она является центром внимания, откровенно скучала и, наверное, от скуки, обозревала окрестности. Именно она первая обратила наше внимание на две моторные лодки, показавшиеся на горизонте.
Мы все поднялись со своих мест, приблизились к борту и стали перекидываться ленивыми репликами.
- Рыбаки, наверное.
- А может молодежь катается наперегонки?
- Вот это скорость! Они не боятся опрокинуться?
И вдруг Генри произнес:
- Знаешь, Джеймс, по-моему, нам стоит прибавить скорость и отвести дам в каюты.
Джеймс неожиданно посерьезнел:
- Ты думаешь..?
Генри кивнул и спросил:
- У нас есть оружие?
- Нет. Откуда? Гарпун, да и тот больше как развлечение. Им ни на что крупное не поохотишься. Я сообщу капитану, что нам нужно увеличить скорость и оторваться от преследования.
- И, наверное, стоит связаться с каким-нибудь ближайшим судном?
- Да что случилось? – воскликнула Таня, с улыбкой переводя взгляд с одного мужчины на другого.
- Пираты, я так полагаю, - спокойно отозвалась Анжела. – Так ведь, Генри?
- Да, - коротко ответил Харрисон. – И продолжил, обращаясь ко всем: - В этих водах они хоть и редкость, но все же случаются. Джеймс, есть какие-то инструкции на этот счет?
- Вести себя спокойно, не пытаться отбиваться, так как тогда они могут начать убивать, отдать им все, что они требуют. Я к капитану.
- Да вы что? – переспросила Таня, недоверчиво улыбаясь. – Это розыгрыш, что ли?
- Боюсь, что нет, - ответил Генри.
- Да ну! – протянул Джон. – Почему обязательно пираты? Могут же это быть какие-нибудь рыбаки или путешественники?
- Может быть, - согласился Генри. – Но я думаю, будет лучше, если мы перестрахуемся.
Яхта ощутимо стала забирать влево, при этом увеличивая скорость.
- Вот сейчас и посмотрим, как будут вести себя эти рыбаки.
Лодки стали набирать скорость, сворачивая вслед за нами.
- Ну, может, они просто хотят с нами пообщаться. Или попросить помощи. Или... мало ли что еще.
Я тоже не очень понимал, чем вызвано подозрение Генри, но почему-то решил, что его чутью стоит доверять.Харрисон производил впечатление человека, которого мало что может вывести из себя. И если он сейчас проявляет некоторое беспокойство, значит, ситуация действительно сложная.
Джеймс вернулся на палубу вместе с капитаном. Тот в морской бинокль некоторое время изучал лодки, а потом сказал:
- У них огнестрельное оружие. Я советую приготовить деньги и драгоценности, чтобы мы могли им отдать сразу и не заставлять обыскивать яхту. Чем больше они будут злиться, тем опаснее для нас. Дамам, я думаю, лучше вообще скрыться в каютах…
- Мы что, вот так безропотно отдадим им все? – возмущенно проговорила Роуз.
- Мы попробуем оторваться. Но если нам это не удастся, это единственный выход. Лучше потерять деньги, чем жизнь. И будем надеяться, что они удовлетворятся той суммой, что мы сможем собрать. В противном случае они могут взять нас в заложники.
Все молча переглянулись.
- Что ж, - подвел итог Джеймс. – Расходимся, собираем все ценное, что есть, и возвращаемся на палубу. Дамы остаются в каютах.
Анжела
Мы с Генри молча спустились а нашу каюту. Он полез в сейф, я открыла шкатулку с драгоценностями. Запихнув в сумку купюры и вытряхнув туда же содержимое шкатулки, он хмуро заглянул внутрь:
- Боюсь, это их не удовлетворит.
- Генри, в этих водах пираты крайней редки, - озвучила я тревожащую меня мысль.
Его глаза, казалось, протыкали во мне дыру. Потом он пожал плечами:
- Все когда-то бывает в первый раз. И все думают, что именно с ними такого не случиться.
Он смотрел на меня так, будто видел в первый раз. Или последний…
- Ну, я пошел. Запрись и не выходи ни в коем случае.
А ведь он сейчас уйдет. Ведь действительно уйдет!
- Дверь хлипкая. Ее легко сломать, - сказала первое, что пришло в голову.
Генри пошарил глазами по каюте, потом указал мне на баллончик лака для волос:
- Если что, воспользуйся хотя бы этим. Брызгай сразу в глаза, не мешкай. Можно было бы взять нож на камбузе, но я не уверен, что ты сможешь им воспользоваться. Да и некогда… Возьми маникюрные ножницы. Может, хоть пару секунд выиграешь.
- Пока ты не придешь?
Он вздохнул так, будто на его груди лежала тяжелая плита.
- Если дело дойдет до того, что они ворвутся к тебе в каюту, то, скорей всего, я уже буду не в состоянии прийти.
Он уже открыл дверь, чтобы выйти, но вдруг повернулся и сказал:
- Я был тебе плохим мужем, Анжела. Если вдруг… - он замолчал и помотал головой, как бы возражая сам себе, затем наклонился и коснулся губами моего лба. – Как бы там ни было, постарайся спастись. Запирайся, - кинул он напоследок, и дверь закрылась за ним.
Я защелкнула замок трясущимися руками и уселась на кровать. Его взгляд не выходил из моей головы. Такое впечатление, что Генри … ожидает смерти. Это невозможно!
Мой муж был самым жизнелюбивым человеком на свете, берущим от жизни все, что только возможно. Он не может умереть!
Ерунда, - подумала я. - Я просто нагнетаю. Все будет в порядке. Генри как-нибудь выкрутится. Он за просто так свою жизнь не отдаст.
Но пока время медленно отщипывало секунды у вечности, ничего не принося с собой, я погрузилась в размышления.
Сегодняшняя ночь изменила меня. Наверное, впервые я взглянула на ситуацию в незашторенное окно, и за это надо было сказать спасибо Дэвиду. Наш брак с Генри давно изжил себя, это стоило признать. Это надо было признать тогда, давно, еще в наш медовый месяц. А я цеплялась за наш брак, за... что? За свои мечты? Нет, конечно, я понимала, что любить он меня никогда не будет. Раньше не любил, а уж после того, что я натворила… Но почему, почему он ни разу не заговорил о разводе? Даже после того, как отобрал мои деньги – я подписала все бумаги, и он мог выкинуть меня на улицу, и все юристы признали бы его права. Я провоцировала его, я вела себя крайне скандально, я… наверное, я надеялась, что он когда-нибудь впадет в настолько шоковое состояние, что тут же разведется со мной.
- И куда ты пойдешь? – не выдержал я.
- Не знаю. Попробую к кому-нибудь постучаться. Может найдется кто-то такой добрый, что решит меня к себе пустить, - она пыталась говорить все так же насмешливо, но почему-то мне показалось, что она храбрится из последних сил, и что в ее голосе звучит странная тоска.
- Не могу тебе позволить перебудить половину корабля. Так что... придется мне тебя приютить, - я шагнул к своей каюте и распахнул дверь: - Милости прошу.
- Спасибо! – прошептала она и проскользнула в мою каюту.
Я зашел и закрыл за собой дверь. Анжела стояла посреди каюты спиной ко мне, и мне показалось, что она странно напряжена.
- Я сплю вот на этой койке, а ты можешь располагаться на другой, - сказал я, проходя мимо Анжелы и не глядя на нее, чтобы дать ей время успокоиться.
- Спасибо, - снова выдохнула она.
- Вот здесь туалет и душ… впрочем, наверное, во всех каютах устройство одинаковое, - улыбнулся я. – И если хочешь, могу дать тебе свою футболку. Жаль мять такое красивое платье.
- Дэвид… - прошептала Анжела, и ее глаза странно блестели в темноте.
- Да?
- Да, хочу… дай мне свою футболку.
Генри
Разбудило меня легкое и теплое дыхание. Оно щекотало мне щеку, и я некоторое время нежился, представляя себе то, чего не могло быть в принципе. Когда сон мешается с явью, когда первые лучи солнца переплетаются с остатками сумерек, легко поверить в то, что здравый мозг сразу отвергнет. Я сделал усилие и открыл глаза.
Таня слегка посапывала во сне, и это ее дыхание пробудило во мне давно забытые фантазии. Вздохнув, я слегка потормошил ее:
- Милая, вставай! Тебе пора.
Ресницы ее затрепетали, она раскрыла подернутые дымкой глаза, и когда она улыбнулась мне, на ее порозовевшей щеке проступила ямочка.
- Генри! – выдохнула она.
- Милая, очень не хочется тебя будить, но если Джеймс проснется и не найдет тебя в своей постели, это будет иметь последствия…
Буквально через минуту после ухода моей любовницы хлопнувшая дверь впустила мою жену. Анжела была в чужой мужской футболке, босиком, а сандалии, платье и трусики она держала в руках.
- Доброе утро, дорогой! – пропела она саркастически, окидывая меня с ног до головы изучающим взглядом. Наверняка столкнулась с Таней в коридоре. Хорошо хоть я боксеры успел натянуть.
- Кому как, - усмехнулся в ответ.
Она прошлепала мимо меня и бросила охапку одежды на свою кровать. Затем взялась за край футболки и содрала ее с себя. Гибкая линия спины, тонкая талия, переходящая в весьма аппетитную попку. Давно я уже не видел полностью обнаженное тело своей жены. Казалось, что оно стало еще более сексуальным, чем было когда-то.
- Так и шла по коридору, сверкая задницей? – злясь сам на себя, но не умея удержаться, пробурчал я.
- Да, а что? – Анжела обернулась, и ее брови удивленно взлетели. – Ты же не ревнуешь, я надеюсь?
- Нет, конечно. И все же мне не очень приятно, когда люди думают, что моя жена шлюха.
Она дернулась, как от удара, и я моментально пожалел о том, что сказал. Но в следующую секунду она расхохоталась:
- Дорогой, ты задумывался о том, как несправедливо наше общество? Если мужчина перетрахал сотни женщин, им все восхищаются. Ну что ты, такой альфа-самец! А если у женщины было много мужчин, то она в лучшем случае – шлюха, в худшем – дура.
- Если ты намекаешь на меня, - ответил я, усаживаясь на кровать, - то у меня даже в лучшие времена было меньше женщин, чем у тебя мужчин. А сейчас и вовсе осталась одна Таня. Ну, не считая редких одноразовых случаев. Так у кого их не бывает?
Анжела как-то излишне внимательно посмотрела на меня, прищурив глаза и нахмурив брови.
- Что? – напрягся я.
- Ты любишь ее?
Я поперхнулся. Да что они, сговорились, что ли?
- Если я скажу, что люблю, то что?
- Я подумала… - она машинально накрутила на палец локон, затуманившимся взглядом уставившись в иллюминатор. – Ты прав…
Интересно, в чем же это я прав? Начало мне уже не нравится.
- Я сегодня, наверное, впервые почувствовала, какое это удовольствие, когда рядом заботливый и нежный мужчина. Который внимателен к тебе, который видит в тебе человека, а не только объект для удовлетворения своих потребностей… Он один может дать счастье, которое не может дать даже орава таких альфа-самцов. Я подумала, что… что ты умнее меня, и уже давно понял, что незачем распыляться на кучу ничтожеств, когда можно найти одного… Которого сможешь полюбить.
- И кто же этот счастливчик? – это что, я ревную? Бред какой-то!
- Дэвид Беверли.
Вот это да! Он все-таки умудрился изменить своей жене?
- И это его футболка?
Анжела задумчиво кивнула. Ее грудь качнулась от движения головы, и мой член автоматически среагировал.
- И что, ты в него влюбилась? – скептически поинтересовался я.
- Не знаю… - она пожала плечами. – Я еще не понимаю, что чувствую. Просто… давно не чувствовала себя такой… такой… - видно было, как она силилась подобрать слово. – Такой защищенной.
Удивительно, но я почему-то почувствовал себя уязвленным.
- Что ж, рад за тебя! – стараясь казаться невозмутимым, ответил я.
- Как мы живем… - пробормотала Анжела. – Неверная жена. Неверный муж… Генри, если ты любишь Таню, неужели тебе не хочется быть с ней постоянно? – неожиданно горячо воскликнула моя жена. – Не делить ее с ее мужем?
- Это ты к чему? – подозрительно спросил я.
- Тебе не хочется со мной развестись?
- О! Ты заговорила о разводе? Ты же знаешь, что после него ты останешься ни с чем.
- Так ты что, жалеешь меня? – усмехнулась Анжела.
- А ты что, размечталась выйти замуж за Беверли? Так ты сначала спроси, станет ли он разводиться с женой ради тебя.
- Генри, - вдруг решительно сказала Анжела, и мне не понравилось, как прозвучало мое имя. Боюсь, этот Беверли как-то неправильно влияет на мою жену. – Если тебя сдерживает только опасение за мое будущее, то… - Она помолчала, словно собираясь с силами. – Ничего страшного, если я останусь без денег. Я справлюсь. Может быть, буду продавать картины. Может быть, найдется какой-нибудь дурак, который их купит… - Она усмехнулась. - Да, у меня не будет такой обеспеченной жизни, я понимаю, но… - И вдруг в ее глазах блеснули слезы. Это было так неожиданно, что я едва подавил порыв ее обнять. – Я поняла сегодня, что… что нельзя стоять на пути любви. И если ты, правда, любишь Таню, то я просто не имею права… - она издала странный полувсхип-полувздох, - из-за страха лишиться бытовых удобств я не имею права стоять у вас на пути.
Я оторопело смотрел на жену, не в силах произнести ни слова. Это как понимать? Она действительно хочет мне помочь? Так… волнуется за меня? И даже готова лишиться всего, лишь бы не мешать моему счастью? Это как-то… Я не находил слов даже мысленно. Странно? Трогательно? Больно? Или просто это уловка? Она так увлеклась этим Беверли, что хочет не мытьем, так катаньем добиться развода? Она что, и правда, так сильно в него влюбилась? Это Анжела, которая разбивала мужские сердца направо и налево, которая сменила столько постелей…
- Думаю, тебе стоит принять душ, - сказал я.
Она некоторое время смотрела на меня непонимающе, словно мои слова никак не могли дойти до ее сознания. Потом неожиданно улыбнулась и подмигнула мне:
- Знаешь, а я горжусь, что у меня такой красивый муж! Такой пресс – это же мечта! – она насмешливо провела ладонью по моему животу, заставив мои мышцы сжаться, а член напрячься. – Ну ладно, дорогой! Скоро присоединюсь к тебе за завтраком. Точнее, к вам с Таней, - и она расхохоталась.
Дэвид
Завтрак был накрыт на палубе. Утро было великолепным, море изумительным, и грех было ютиться в кают-компании, как сказал Джеймс.
Анжела вышла к завтраку раньше Генри. Она была в открытом сарафане, но на удивление, это было довольно скромное одеяние, не настолько демонстрирующее ее прелести, как вся прочая ее одежда. Она села рядом со мной, чем немного меня смутила. Я все еще не привык к свободе, принятой в семействе Харрисонов.
Генри, как и раньше, никак не отреагировал на ее поведение. Он словно не замечал, что она делает и с кем сидит рядом. Я подумал, что не смог бы так равнодушно смотреть, если бы Лиззи кому-то так явно оказывала знаки внимания. Неужели Анжела ему совсем безразлична?
Джон и Гаррет сконфуженно уселись подле своих женщин. Кажется, вчера у них в каютах состоялся весьма неприятный разговор.
Таня вела себя как ни в чем ни бывало. Она улыбалась Джеймсу и казалась любящей и внимательной женой. Генри был вежливым со всеми, хотя и казался холодным и отстраненным, что впрочем, было его обычным поведением.
Кто меня удивил, так это была Анжела.
Она вдруг превратилась в недотрогу, мило улыбающуюся каждому мужчине, оказывающему ей внимание, но в то же время четко пресекающую все попытки с ней флиртовать, причем делала она это так же резко и провокационно, как и когда-то завлекала. Неужели на нее так повлияла сегодняшняя ночь, которую она провела в моей каюте?
На мой взгляд, только Анжеле да Тане было комфортно за завтраком, остальные чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и по разным причинам.
Роуз МакКарти, не привыкшая, видимо, к тому, что не она является центром внимания, откровенно скучала и, наверное, от скуки, обозревала окрестности. Именно она первая обратила наше внимание на две моторные лодки, показавшиеся на горизонте.
Мы все поднялись со своих мест, приблизились к борту и стали перекидываться ленивыми репликами.
- Рыбаки, наверное.
- А может молодежь катается наперегонки?
- Вот это скорость! Они не боятся опрокинуться?
И вдруг Генри произнес:
- Знаешь, Джеймс, по-моему, нам стоит прибавить скорость и отвести дам в каюты.
Джеймс неожиданно посерьезнел:
- Ты думаешь..?
Генри кивнул и спросил:
- У нас есть оружие?
- Нет. Откуда? Гарпун, да и тот больше как развлечение. Им ни на что крупное не поохотишься. Я сообщу капитану, что нам нужно увеличить скорость и оторваться от преследования.
- И, наверное, стоит связаться с каким-нибудь ближайшим судном?
- Да что случилось? – воскликнула Таня, с улыбкой переводя взгляд с одного мужчины на другого.
- Пираты, я так полагаю, - спокойно отозвалась Анжела. – Так ведь, Генри?
- Да, - коротко ответил Харрисон. – И продолжил, обращаясь ко всем: - В этих водах они хоть и редкость, но все же случаются. Джеймс, есть какие-то инструкции на этот счет?
- Вести себя спокойно, не пытаться отбиваться, так как тогда они могут начать убивать, отдать им все, что они требуют. Я к капитану.
- Да вы что? – переспросила Таня, недоверчиво улыбаясь. – Это розыгрыш, что ли?
- Боюсь, что нет, - ответил Генри.
- Да ну! – протянул Джон. – Почему обязательно пираты? Могут же это быть какие-нибудь рыбаки или путешественники?
- Может быть, - согласился Генри. – Но я думаю, будет лучше, если мы перестрахуемся.
Яхта ощутимо стала забирать влево, при этом увеличивая скорость.
- Вот сейчас и посмотрим, как будут вести себя эти рыбаки.
Лодки стали набирать скорость, сворачивая вслед за нами.
- Ну, может, они просто хотят с нами пообщаться. Или попросить помощи. Или... мало ли что еще.
Я тоже не очень понимал, чем вызвано подозрение Генри, но почему-то решил, что его чутью стоит доверять.Харрисон производил впечатление человека, которого мало что может вывести из себя. И если он сейчас проявляет некоторое беспокойство, значит, ситуация действительно сложная.
Джеймс вернулся на палубу вместе с капитаном. Тот в морской бинокль некоторое время изучал лодки, а потом сказал:
- У них огнестрельное оружие. Я советую приготовить деньги и драгоценности, чтобы мы могли им отдать сразу и не заставлять обыскивать яхту. Чем больше они будут злиться, тем опаснее для нас. Дамам, я думаю, лучше вообще скрыться в каютах…
- Мы что, вот так безропотно отдадим им все? – возмущенно проговорила Роуз.
- Мы попробуем оторваться. Но если нам это не удастся, это единственный выход. Лучше потерять деньги, чем жизнь. И будем надеяться, что они удовлетворятся той суммой, что мы сможем собрать. В противном случае они могут взять нас в заложники.
Все молча переглянулись.
- Что ж, - подвел итог Джеймс. – Расходимся, собираем все ценное, что есть, и возвращаемся на палубу. Дамы остаются в каютах.
Анжела
Мы с Генри молча спустились а нашу каюту. Он полез в сейф, я открыла шкатулку с драгоценностями. Запихнув в сумку купюры и вытряхнув туда же содержимое шкатулки, он хмуро заглянул внутрь:
- Боюсь, это их не удовлетворит.
- Генри, в этих водах пираты крайней редки, - озвучила я тревожащую меня мысль.
Его глаза, казалось, протыкали во мне дыру. Потом он пожал плечами:
- Все когда-то бывает в первый раз. И все думают, что именно с ними такого не случиться.
Он смотрел на меня так, будто видел в первый раз. Или последний…
- Ну, я пошел. Запрись и не выходи ни в коем случае.
А ведь он сейчас уйдет. Ведь действительно уйдет!
- Дверь хлипкая. Ее легко сломать, - сказала первое, что пришло в голову.
Генри пошарил глазами по каюте, потом указал мне на баллончик лака для волос:
- Если что, воспользуйся хотя бы этим. Брызгай сразу в глаза, не мешкай. Можно было бы взять нож на камбузе, но я не уверен, что ты сможешь им воспользоваться. Да и некогда… Возьми маникюрные ножницы. Может, хоть пару секунд выиграешь.
- Пока ты не придешь?
Он вздохнул так, будто на его груди лежала тяжелая плита.
- Если дело дойдет до того, что они ворвутся к тебе в каюту, то, скорей всего, я уже буду не в состоянии прийти.
Он уже открыл дверь, чтобы выйти, но вдруг повернулся и сказал:
- Я был тебе плохим мужем, Анжела. Если вдруг… - он замолчал и помотал головой, как бы возражая сам себе, затем наклонился и коснулся губами моего лба. – Как бы там ни было, постарайся спастись. Запирайся, - кинул он напоследок, и дверь закрылась за ним.
Я защелкнула замок трясущимися руками и уселась на кровать. Его взгляд не выходил из моей головы. Такое впечатление, что Генри … ожидает смерти. Это невозможно!
Мой муж был самым жизнелюбивым человеком на свете, берущим от жизни все, что только возможно. Он не может умереть!
Ерунда, - подумала я. - Я просто нагнетаю. Все будет в порядке. Генри как-нибудь выкрутится. Он за просто так свою жизнь не отдаст.
Но пока время медленно отщипывало секунды у вечности, ничего не принося с собой, я погрузилась в размышления.
Сегодняшняя ночь изменила меня. Наверное, впервые я взглянула на ситуацию в незашторенное окно, и за это надо было сказать спасибо Дэвиду. Наш брак с Генри давно изжил себя, это стоило признать. Это надо было признать тогда, давно, еще в наш медовый месяц. А я цеплялась за наш брак, за... что? За свои мечты? Нет, конечно, я понимала, что любить он меня никогда не будет. Раньше не любил, а уж после того, что я натворила… Но почему, почему он ни разу не заговорил о разводе? Даже после того, как отобрал мои деньги – я подписала все бумаги, и он мог выкинуть меня на улицу, и все юристы признали бы его права. Я провоцировала его, я вела себя крайне скандально, я… наверное, я надеялась, что он когда-нибудь впадет в настолько шоковое состояние, что тут же разведется со мной.
