– Да, – пожала я плечами, как бы недоумевая, что кто-то может думать иначе.
– И тебе это нравится? – продолжал он допрос.
– Нет.
– Нет?
– Нет.
– Тогда почему?
Меня разозлил его допрос, поэтому я повернулась к нему и прищурила глаза:
– А ты почему? Зачем ты заказываешь меня уже второй раз подряд, даже не желая ко мне прикоснуться и испытывая ко мне откровенную неприязнь?
Добрых пять минут он пялился на меня, а я так же буравила глазами его.
– Иди сюда, – наконец сказал он.
Сразу растерявшись, я поднялась и робко приблизилась к нему, не зная, чего ожидать.
– Сядь мне на колени, – сказал он, и когда я исполнила его просьбу, он обнял меня и чуть улыбнувшись, вздохнул: – Вот, я к тебе прикасаюсь. Надеюсь, теперь не будешь думать всякие глупости о моей неприязни к тебе.
Я обвила его шею рукой и прижалась щекой к его виску.
– Не хочешь вспоминать прошлую жизнь, расскажи о нынешней. Есть что-то, что тебе приятно вспоминать? Или хотя бы терпимо? Или, может, ты хотела бы поделиться чем-то, что тебя напрягает? – он сделал паузу и добавил: – Мне просто хочется поговорить…
Это я уже поняла и без его объяснений. Что ж, он заплатил, и если ему не нужен секс, будем разговаривать.
Он так и заснул в кресле. Заснул под аккомпанемент моих рассказов. Он оказался хорошим слушателем, и сама не ожидая, я выложила ему многое, о чем не рассказывала никогда и никому. Да, в общем-то, мне и рассказывать было некому. Я думала, что он периодически будет упрекать меня, что я сама виновата в том, что стала проституткой и попала во все это. Но нет, как ни странно, он молчал, а если и задавал какие-то вопросы, то лишь уточняющие, которые помогали мне подробнее объяснить что-то.
Когда его рука вдруг соскользнула с моей талии, я поняла, что он спит, и скорей всего уже давно. Я не решилась его будить, поэтому устроилась в двуспальной кровати, предполагая, что если он проснется ночью, то всегда может присоединиться ко мне.
Он не присоединился. Когда я проснулась утром, кресло было пустым, но и постель рядом со мной не смята. Роберт появился из душа, одетый в махровый халат, и только босые ноги и влажная грудь в распахивавшемся вырезе намекали, что под халатом он голый. Кажется, он начал меня стесняться.
– А мне можно в душ? – робко попросила я, закутываясь в покрывало.
Роберт сделал приглашающий жест, даже не взглянув на меня. Теперь я жалела, что так много ему рассказала, но сделанного не вернешь.
Когда я вернулась, на столе снова были круассаны и горячий кофе на двоих. Мы в полном молчании позавтракали. Роберт достал кошелек и выложил несколько купюр на стол.
– На такси, – коротко бросил он.
Сумма была явно больше, и он это понимал. Вместе с благодарностью я неожиданно почувствовала острую боль, взяла деньги, а потом, поднявшись и проходя мимо Роберта, наклонилась и поцеловала его в щеку. Он отдернул голову, а я попыталась что-то сказать, но голос мне изменил.
Я все же выдавила: «Спасибо за все» и повернулась, чтобы пойти одеваться, но Роберт дернул меня за руку, и я оказалась у него на коленях.
– Ведешь себя, как в каком-то дурацком мелодраматическом сериале, – недовольно произнес он. – Считаешь себя неполноценной, если тебя не захотели трахать?
Он потянул ворот моего халата и обхватил ладонью одну из обнажившихся грудей.
– Давай хоть сиськи твои помну, раз уж заплатил.
Я выгнулась, предоставляя ему лучший доступ, а он ласкал мою грудь, потом пальцами зажал сосок и покатал его так, что он стали твердым и покраснел. Я чувствовала, как подо мной напряглось его мужское достоинство.
– Хочешь, я… – начала нерешительно я, но Роберт оборвал меня:
– Нет, не хочу. Вставай и отправляйся, не хочу больше за твои опоздания платить.
Я встала с его колен и уставилась на его голые бедра под распахнувшимся халатом и на восставшее мужское достоинство, которое Роберт даже не удосужился прикрыть.
– Роберт… – он сделал нетерпеливое движение, но я быстро заговорила, не позволяя ему вставить ни слова, – подожди, пожалуйста, не ругайся, выслушай. Ты возбужден, тебе нужна разрядка. Почему ты не хочешь, чтобы я тебе ее дала? Как угодно, как хочешь, любым способом. Если не хочешь меня трахать, я могу просто… ну хотя бы рукой тебя поласкать. Через презерватив, если не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе... незащищенному.
Он посмотрел на меня, обвел взглядом, словно впитывая, и босые ноги, и оголившуюся грудь, и растрепанные волосы, а потом покачал головой:
– Прости. Ничего личного, я просто не могу. Я думал, смогу, справлюсь… Ну, трахаются же другие мужики! Нет, не могу. Ты возбуждаешь меня, ты красивая, чувственная, с тобой все в порядке, не принимай на свой счет. Я хочу тебя, не сомневайся. Но когда я представляю, что прикоснусь рукой к тебе… между ног, я сразу вспоминаю, как много мужчин трогали тебя там, вставляли в тебя пальцы, раздвигали твои складки. Как много ртов слюнявили твою кожу, как много членов всовывали тебе в рот… И меня начинает тошнить. Презерватив не спасет. Это что-то психологическое. Ты сама рассказывала, как девушки на первых порах, когда их пропускали «на конвейере», мылись по несколько раз в день и все равно чувствовали себя грязными. У меня что-то подобное: я не могу прикоснуться к тебе… как мужчина, мне все время кажется, что я вываляюсь… в дерьме. – Видимо я изменилась в лице, потому что он поднял руки в извиняющемся жесте. – Прости, я вовсе не сравниваю тебя с… Я просто пытался подобрать слово, чтобы тебе понятней стало, насколько неприятно мне…
– Все-все, я поняла! – воскликнула я, не в силах больше слушать его.
– Прости, не нужно было это тебе говорить, но ты все время воспринимала мои отказы как…
– Роберт, пожалуйста!
Он замолчал. Встал, запахнул халат и вышел в другую комнату.
Я начала лихорадочно одеваться, стараясь не думать о том, что только что услышала. Но слова, словно ядовитые жала, впивались под кожу и уходили куда-то глубоко внутрь, выжигая все на своем пути.
Казалось бы, что такого он сказал? Все это я знала и так. Да и другие клиенты позволяли себе высказывания, наподобие: «Все вы грязные шлюхи, дерьмо под ногами», и все такое. Но разница, конечно же, была. Те мужчины были обычными шовинистами, относившимися к женщине как к недочеловеку. Им требовалось поднять свою самооценку, унизив более слабого. Но Роберт не был таким. Он был добр, щедр и уважал женщин. Он видел во мне равного ему человека и общался соответственно. Он всего лишь был слишком брезглив и не хотел наступать в дерьмо. Сложно его в этом винить.
Роберт вошел в комнату, когда я уже была полностью одета и причесывалась перед зеркалом. Делая вид, что занята собой и своим отражением, я жадно разглядывала его обтянутую футболкой грудь и затянутые в узкие джинсы мужские бедра. Яснее ясного, почему меня так задели его слова. Будь на его месте хотя бы вчерашний толстяк, я бы только фыркнула и легкомысленно отмахнулась от его слов. Мнение Роберта задевало, потому что он мне нравился, и мне хотелось нравиться ему.
Он подошел ко мне сзади и посмотрел на меня в зеркало поверх моей макушки. Затем поднял руку и заправил мне за ухо свалившуюся на щеку прядь. Пытается показать, что не испытывает отвращения от прикосновений ко мне.
– Ты хотела бы освободиться от всего этого? – неожиданно спросил он.
– Освободиться? – переспросила я, недоумевая.
– Да. Не быть больше проституткой.
– И как ты предлагаешь мне это сделать?
– Способ можно найти, если захотеть. Я спросил, хочешь ли ты?
– А какой в этом смысл? – пожала я плечами. – Я перестану спать с мужчинами, но ведь те отпечатки прикосновений чужих рук, губ и членов не исчезнут.
Он чуть поморщился:
– Не все же такие, как я. Может быть, я просто больной, поэтому меня это так сильно задевает. Другие мужчины не будут об этом думать, они просто будут видеть перед собой тебя – красивую желанную женщину.
Интересно, а я хочу вдруг от всего этого отказаться? Вот сейчас Роберт возьмет и предложит выкупить меня у Джона. Или просто организует мой побег. Наверняка, у него есть такие возможности. Я хочу? Как же заманчиво! Я даже на секунду прикрыла глаза, потому что у меня закружилась голова от ощущения свободы. Но – могу ли я? Имею ли право остановить все это?
Я вздохнула и покачала головой:
– Роберт, спасибо тебе за заботу, но нет.
Он сразу посуровел:
– Это твой выбор. Ты сама стремишься к такой жизни.
Я кивнула:
– Да, это мой выбор.
Он сжал зубы так, что заиграли желваки на острых скулах, и вышел из комнаты. Я вызвала такси и уехала.
Вечером мне вновь передали заказ.
– Кто? – спросила я. – Это клиент уже был у меня?
– Неизвестно. Он заказал анонимно.
– Какие-то требования?
– Никаких.
Пару дней назад я ничего не спрашивала о клиентах. Мне хотелось как можно дальше оттянуть необходимость смиряться реальностью. Но сейчас мне нужно было знать, будет ли это снова Роберт. Да, расстались мы утром нехорошо. Но и вчера утром он тоже был мной недоволен, но при этом снова заказал меня вечером. Не знаю, что происходит в его голове, но может быть, он снова передумал?
Уже было темно, когда заказанное для меня такси привезло меня в отель. Как только я увидела знакомое здание впереди по улице, сердце мое замерло, а потом бешено забилось в грудной клетке. Роберт снова выбрал меня!
Меня встретили у входа и проводили как гостью все в тот же номер. Роберт открыл дверь, и ничего не сказав, сразу отвернулся и прошлепал босыми ногами к креслу возле столика, где снова стояла водка. В комнате был полумрак. Я подошла и молча села рядом. Он поднял бутылку и, не глядя на меня, качнул ею, словно задавая вопрос: «Будешь?» Я покачала головой. Он хоть и не смотрел на меня, видимо, движение заметил. Плеснул себе и снова поставил бутылку на столик.
В комнате темнело, а мы все так же сидели и не произносили ни слова. Я теперь не стремилась проявлять инициативу, зная, что снова получу в лучшем случае вежливый отказ. Если ему нравится платить деньги за то, чтобы я тут сидела и молчала, мне же лучше.
Наверное, я просто рано приехала. Когда Роберт дошел до нужной кондиции, его снова потянуло поговорить.
– Почему ты не хочешь сказать, откуда ты?
– Мне легче не помнить, кто я и откуда. Могу сказать только, что это довольно далеко отсюда.
– Другая страна?
– Да.
– Как ты попала во все это? Ты слишком умна, чтобы глупо попасться на какое-нибудь объявление.
– Как видишь, ум мне не помог.
– Я вижу, что ты не хочешь говорить о себе, – пробурчал Роберт. – Хорошо, расскажи мне о своем хозяине, Джоне, кажется?
Мы говорили уже пару часов. Роберт все больше и больше пьянел, и я решила, что могу себе кое-что позволить.
– Зачем ты снова меня выбрал? Я думала, что после того, как ты мне сегодня высказал, ты меня больше и видеть не захочешь.
– Я то же самое думал про тебя.
– У меня нет выбора. Если меня заказал клиент, я не могу отказаться.
– А ты хотела бы? Отказаться от меня?
– Нет.
Он снова поморщился, словно его раздражала моя ложь.
– Так зачем, Роберт?
– Я обидел тебя. Я сказал невообразимые гадости и глупости. И я… все же хотел бы попробовать.
– Попробовать… – я хотела спросить «что?», но его взгляд сказал все за него. Он хочет меня. Хочет. Уже третий вечер он заказывает меня, тратит деньги… и не может. По какой-то причине не может – не в физическом плане. Он не импотент, его член реагирует естественным образом. Какая-то психологическая преграда мешает ему. «Какая-то..» Я знаю, какая. Ему неприятно прикасаться к женщине, которую трогало так много мужских рук.
И тут мне пришла в голову мысль.
– Если проблема в том, что тебе неприятно касаться меня там, где меня касались другие, то я могу предложить тебе попробовать один вариант. Если хочешь, конечно. Меня никто никогда не брал сзади. Ты будешь первым.
Я не думала, что от моих слов будет такой эффект. Точнее я боялась, что эффект будет противоположный – что он или фыркнет и скажет снова какую-нибудь гадость, или вежливо начнет убеждать меня, что «дело не во мне».
Но его глаза вдруг потемнели, и он прерывисто вздохнул, а пальцы сжались на ножке бокала так, что побелели.
– Почему ты мне это предлагаешь? – глухо спросил он, я даже не узнала его голоса. Здесь крылось что-то важное. Что-то, что мне стоило разгадать. Мне нужно было понять, найти правильные слова. Но я совершенно не знала, что именно я должна ответить. Поэтому я сказала правду, наплевав на все:
– Потому что хочу.
Он быстро поставил бокал на столик, и мне показалось, сделал это, чтобы скрыть, что его руки задрожали. Потом он схватил меня за запястье и потянул из кресла к себе. Я подчинилась и переместилась к нему на колени. Он уткнулся носом мне в висок, обнимая и сжимая так сильно, что мне стало трудно дышать.
– Хочешь что? – уточнил он.
– Хочу тебя. Я пытаюсь найти способ, который поможет мне убедить тебя согласиться.
– Никак не пойму, зачем. Мне всегда казалось, что жрицы любви настолько устают от секса «по работе», что потом не хотят его для удовольствия.
– Мне тоже так казалось.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза:
– Ладно, пусть так. Давай сделаем вид, что я поверил. Но у меня нет опыта, я могу тебе сделать больно.
– У меня есть смазка, – ответила я и, видя, как вдруг начало застывать его лицо, воскликнула, – нет, даже не думай в эту сторону! У меня действительно не было никого… в этом смысле. Носить с собой смазку на всякий случай мне посоветовали другие девушки. Хоть меня и не отдают мужчинам, желающим анального секса, но ведь всегда может найтись такой, который сначала меня закажет, а потом потребует этого. Ты можешь посмотреть, флакончик даже не распакован.
Я потянулась к своей сумочке, желая доказать ему, но он удержал меня и спросил:
– Интересно, почему же такое к тебе лояльное отношение у твоих хозяев? Тебе позволяют выбирать клиентов!
Я вздохнула:
– Роберт, давай не будем об этом говорить, пожалуйста.
– Я хочу знать.
– Я боюсь, ты опять разозлишься.
– Обещаю, что не буду злиться.
– Я не настолько дура, чтобы тебе поверить.
Он коротко хохотнул, потом пообещал:
– Если не скажешь, то точно разозлюсь.
Скрепив сердце, я ответила:
– Потому что я любовница хозяина.
– О, так ты у нас особа, приближенная к императору, – ехидно заметил Роберт.
– Да не особо я приближенная, – упавшим голосом пробормотала я, понимая, что секс с Робертом снова отменяется. – Он не считает меня человеком, если ты об этом, он не делится со мной чем-либо, не разговаривает со мной – я имею ввиду, если это не относится к работе. Я для него… ну, скажем, любимый ручной зверек, которого иногда можно и побаловать, если он хорошо танцует на задних лапках.
После паузы, Роберт отрывисто сказал:
– Ладно. Пойдем в душ.
Он сам тщательно меня вымыл, словно для того, чтобы быть уверенным, что я действительно чистая, и на мне не осталось следов других мужчин.
Он деловито тер меня мочалкой, а я не могла оторвать от него глаз. Его тело было произведением искусства. Я думала о том, как сильно повезет какой-то женщине, которой будет принадлежать это тело. Которая сможет безнаказанно касаться его и не вызывать гримасу брезгливости на его лице. Но мне грех было жаловаться. Мне надо было сказать спасибо судьбе за то, что она свела меня с ним. Может быть, вся моя жизнь, что предшествовала этому моменту, была дорогой к нему.
– И тебе это нравится? – продолжал он допрос.
– Нет.
– Нет?
– Нет.
– Тогда почему?
Меня разозлил его допрос, поэтому я повернулась к нему и прищурила глаза:
– А ты почему? Зачем ты заказываешь меня уже второй раз подряд, даже не желая ко мне прикоснуться и испытывая ко мне откровенную неприязнь?
Добрых пять минут он пялился на меня, а я так же буравила глазами его.
– Иди сюда, – наконец сказал он.
Сразу растерявшись, я поднялась и робко приблизилась к нему, не зная, чего ожидать.
– Сядь мне на колени, – сказал он, и когда я исполнила его просьбу, он обнял меня и чуть улыбнувшись, вздохнул: – Вот, я к тебе прикасаюсь. Надеюсь, теперь не будешь думать всякие глупости о моей неприязни к тебе.
Я обвила его шею рукой и прижалась щекой к его виску.
– Не хочешь вспоминать прошлую жизнь, расскажи о нынешней. Есть что-то, что тебе приятно вспоминать? Или хотя бы терпимо? Или, может, ты хотела бы поделиться чем-то, что тебя напрягает? – он сделал паузу и добавил: – Мне просто хочется поговорить…
Это я уже поняла и без его объяснений. Что ж, он заплатил, и если ему не нужен секс, будем разговаривать.
Он так и заснул в кресле. Заснул под аккомпанемент моих рассказов. Он оказался хорошим слушателем, и сама не ожидая, я выложила ему многое, о чем не рассказывала никогда и никому. Да, в общем-то, мне и рассказывать было некому. Я думала, что он периодически будет упрекать меня, что я сама виновата в том, что стала проституткой и попала во все это. Но нет, как ни странно, он молчал, а если и задавал какие-то вопросы, то лишь уточняющие, которые помогали мне подробнее объяснить что-то.
Когда его рука вдруг соскользнула с моей талии, я поняла, что он спит, и скорей всего уже давно. Я не решилась его будить, поэтому устроилась в двуспальной кровати, предполагая, что если он проснется ночью, то всегда может присоединиться ко мне.
Он не присоединился. Когда я проснулась утром, кресло было пустым, но и постель рядом со мной не смята. Роберт появился из душа, одетый в махровый халат, и только босые ноги и влажная грудь в распахивавшемся вырезе намекали, что под халатом он голый. Кажется, он начал меня стесняться.
– А мне можно в душ? – робко попросила я, закутываясь в покрывало.
Роберт сделал приглашающий жест, даже не взглянув на меня. Теперь я жалела, что так много ему рассказала, но сделанного не вернешь.
Когда я вернулась, на столе снова были круассаны и горячий кофе на двоих. Мы в полном молчании позавтракали. Роберт достал кошелек и выложил несколько купюр на стол.
– На такси, – коротко бросил он.
Сумма была явно больше, и он это понимал. Вместе с благодарностью я неожиданно почувствовала острую боль, взяла деньги, а потом, поднявшись и проходя мимо Роберта, наклонилась и поцеловала его в щеку. Он отдернул голову, а я попыталась что-то сказать, но голос мне изменил.
Я все же выдавила: «Спасибо за все» и повернулась, чтобы пойти одеваться, но Роберт дернул меня за руку, и я оказалась у него на коленях.
– Ведешь себя, как в каком-то дурацком мелодраматическом сериале, – недовольно произнес он. – Считаешь себя неполноценной, если тебя не захотели трахать?
Он потянул ворот моего халата и обхватил ладонью одну из обнажившихся грудей.
– Давай хоть сиськи твои помну, раз уж заплатил.
Я выгнулась, предоставляя ему лучший доступ, а он ласкал мою грудь, потом пальцами зажал сосок и покатал его так, что он стали твердым и покраснел. Я чувствовала, как подо мной напряглось его мужское достоинство.
– Хочешь, я… – начала нерешительно я, но Роберт оборвал меня:
– Нет, не хочу. Вставай и отправляйся, не хочу больше за твои опоздания платить.
Я встала с его колен и уставилась на его голые бедра под распахнувшимся халатом и на восставшее мужское достоинство, которое Роберт даже не удосужился прикрыть.
– Роберт… – он сделал нетерпеливое движение, но я быстро заговорила, не позволяя ему вставить ни слова, – подожди, пожалуйста, не ругайся, выслушай. Ты возбужден, тебе нужна разрядка. Почему ты не хочешь, чтобы я тебе ее дала? Как угодно, как хочешь, любым способом. Если не хочешь меня трахать, я могу просто… ну хотя бы рукой тебя поласкать. Через презерватив, если не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе... незащищенному.
Он посмотрел на меня, обвел взглядом, словно впитывая, и босые ноги, и оголившуюся грудь, и растрепанные волосы, а потом покачал головой:
– Прости. Ничего личного, я просто не могу. Я думал, смогу, справлюсь… Ну, трахаются же другие мужики! Нет, не могу. Ты возбуждаешь меня, ты красивая, чувственная, с тобой все в порядке, не принимай на свой счет. Я хочу тебя, не сомневайся. Но когда я представляю, что прикоснусь рукой к тебе… между ног, я сразу вспоминаю, как много мужчин трогали тебя там, вставляли в тебя пальцы, раздвигали твои складки. Как много ртов слюнявили твою кожу, как много членов всовывали тебе в рот… И меня начинает тошнить. Презерватив не спасет. Это что-то психологическое. Ты сама рассказывала, как девушки на первых порах, когда их пропускали «на конвейере», мылись по несколько раз в день и все равно чувствовали себя грязными. У меня что-то подобное: я не могу прикоснуться к тебе… как мужчина, мне все время кажется, что я вываляюсь… в дерьме. – Видимо я изменилась в лице, потому что он поднял руки в извиняющемся жесте. – Прости, я вовсе не сравниваю тебя с… Я просто пытался подобрать слово, чтобы тебе понятней стало, насколько неприятно мне…
– Все-все, я поняла! – воскликнула я, не в силах больше слушать его.
– Прости, не нужно было это тебе говорить, но ты все время воспринимала мои отказы как…
– Роберт, пожалуйста!
Он замолчал. Встал, запахнул халат и вышел в другую комнату.
Я начала лихорадочно одеваться, стараясь не думать о том, что только что услышала. Но слова, словно ядовитые жала, впивались под кожу и уходили куда-то глубоко внутрь, выжигая все на своем пути.
Казалось бы, что такого он сказал? Все это я знала и так. Да и другие клиенты позволяли себе высказывания, наподобие: «Все вы грязные шлюхи, дерьмо под ногами», и все такое. Но разница, конечно же, была. Те мужчины были обычными шовинистами, относившимися к женщине как к недочеловеку. Им требовалось поднять свою самооценку, унизив более слабого. Но Роберт не был таким. Он был добр, щедр и уважал женщин. Он видел во мне равного ему человека и общался соответственно. Он всего лишь был слишком брезглив и не хотел наступать в дерьмо. Сложно его в этом винить.
Роберт вошел в комнату, когда я уже была полностью одета и причесывалась перед зеркалом. Делая вид, что занята собой и своим отражением, я жадно разглядывала его обтянутую футболкой грудь и затянутые в узкие джинсы мужские бедра. Яснее ясного, почему меня так задели его слова. Будь на его месте хотя бы вчерашний толстяк, я бы только фыркнула и легкомысленно отмахнулась от его слов. Мнение Роберта задевало, потому что он мне нравился, и мне хотелось нравиться ему.
Он подошел ко мне сзади и посмотрел на меня в зеркало поверх моей макушки. Затем поднял руку и заправил мне за ухо свалившуюся на щеку прядь. Пытается показать, что не испытывает отвращения от прикосновений ко мне.
– Ты хотела бы освободиться от всего этого? – неожиданно спросил он.
– Освободиться? – переспросила я, недоумевая.
– Да. Не быть больше проституткой.
– И как ты предлагаешь мне это сделать?
– Способ можно найти, если захотеть. Я спросил, хочешь ли ты?
– А какой в этом смысл? – пожала я плечами. – Я перестану спать с мужчинами, но ведь те отпечатки прикосновений чужих рук, губ и членов не исчезнут.
Он чуть поморщился:
– Не все же такие, как я. Может быть, я просто больной, поэтому меня это так сильно задевает. Другие мужчины не будут об этом думать, они просто будут видеть перед собой тебя – красивую желанную женщину.
Интересно, а я хочу вдруг от всего этого отказаться? Вот сейчас Роберт возьмет и предложит выкупить меня у Джона. Или просто организует мой побег. Наверняка, у него есть такие возможности. Я хочу? Как же заманчиво! Я даже на секунду прикрыла глаза, потому что у меня закружилась голова от ощущения свободы. Но – могу ли я? Имею ли право остановить все это?
Я вздохнула и покачала головой:
– Роберт, спасибо тебе за заботу, но нет.
Он сразу посуровел:
– Это твой выбор. Ты сама стремишься к такой жизни.
Я кивнула:
– Да, это мой выбор.
Он сжал зубы так, что заиграли желваки на острых скулах, и вышел из комнаты. Я вызвала такси и уехала.
Вечером мне вновь передали заказ.
– Кто? – спросила я. – Это клиент уже был у меня?
– Неизвестно. Он заказал анонимно.
– Какие-то требования?
– Никаких.
Пару дней назад я ничего не спрашивала о клиентах. Мне хотелось как можно дальше оттянуть необходимость смиряться реальностью. Но сейчас мне нужно было знать, будет ли это снова Роберт. Да, расстались мы утром нехорошо. Но и вчера утром он тоже был мной недоволен, но при этом снова заказал меня вечером. Не знаю, что происходит в его голове, но может быть, он снова передумал?
Уже было темно, когда заказанное для меня такси привезло меня в отель. Как только я увидела знакомое здание впереди по улице, сердце мое замерло, а потом бешено забилось в грудной клетке. Роберт снова выбрал меня!
Меня встретили у входа и проводили как гостью все в тот же номер. Роберт открыл дверь, и ничего не сказав, сразу отвернулся и прошлепал босыми ногами к креслу возле столика, где снова стояла водка. В комнате был полумрак. Я подошла и молча села рядом. Он поднял бутылку и, не глядя на меня, качнул ею, словно задавая вопрос: «Будешь?» Я покачала головой. Он хоть и не смотрел на меня, видимо, движение заметил. Плеснул себе и снова поставил бутылку на столик.
В комнате темнело, а мы все так же сидели и не произносили ни слова. Я теперь не стремилась проявлять инициативу, зная, что снова получу в лучшем случае вежливый отказ. Если ему нравится платить деньги за то, чтобы я тут сидела и молчала, мне же лучше.
Наверное, я просто рано приехала. Когда Роберт дошел до нужной кондиции, его снова потянуло поговорить.
– Почему ты не хочешь сказать, откуда ты?
– Мне легче не помнить, кто я и откуда. Могу сказать только, что это довольно далеко отсюда.
– Другая страна?
– Да.
– Как ты попала во все это? Ты слишком умна, чтобы глупо попасться на какое-нибудь объявление.
– Как видишь, ум мне не помог.
– Я вижу, что ты не хочешь говорить о себе, – пробурчал Роберт. – Хорошо, расскажи мне о своем хозяине, Джоне, кажется?
***
Мы говорили уже пару часов. Роберт все больше и больше пьянел, и я решила, что могу себе кое-что позволить.
– Зачем ты снова меня выбрал? Я думала, что после того, как ты мне сегодня высказал, ты меня больше и видеть не захочешь.
– Я то же самое думал про тебя.
– У меня нет выбора. Если меня заказал клиент, я не могу отказаться.
– А ты хотела бы? Отказаться от меня?
– Нет.
Он снова поморщился, словно его раздражала моя ложь.
– Так зачем, Роберт?
– Я обидел тебя. Я сказал невообразимые гадости и глупости. И я… все же хотел бы попробовать.
– Попробовать… – я хотела спросить «что?», но его взгляд сказал все за него. Он хочет меня. Хочет. Уже третий вечер он заказывает меня, тратит деньги… и не может. По какой-то причине не может – не в физическом плане. Он не импотент, его член реагирует естественным образом. Какая-то психологическая преграда мешает ему. «Какая-то..» Я знаю, какая. Ему неприятно прикасаться к женщине, которую трогало так много мужских рук.
И тут мне пришла в голову мысль.
– Если проблема в том, что тебе неприятно касаться меня там, где меня касались другие, то я могу предложить тебе попробовать один вариант. Если хочешь, конечно. Меня никто никогда не брал сзади. Ты будешь первым.
Я не думала, что от моих слов будет такой эффект. Точнее я боялась, что эффект будет противоположный – что он или фыркнет и скажет снова какую-нибудь гадость, или вежливо начнет убеждать меня, что «дело не во мне».
Но его глаза вдруг потемнели, и он прерывисто вздохнул, а пальцы сжались на ножке бокала так, что побелели.
– Почему ты мне это предлагаешь? – глухо спросил он, я даже не узнала его голоса. Здесь крылось что-то важное. Что-то, что мне стоило разгадать. Мне нужно было понять, найти правильные слова. Но я совершенно не знала, что именно я должна ответить. Поэтому я сказала правду, наплевав на все:
– Потому что хочу.
Он быстро поставил бокал на столик, и мне показалось, сделал это, чтобы скрыть, что его руки задрожали. Потом он схватил меня за запястье и потянул из кресла к себе. Я подчинилась и переместилась к нему на колени. Он уткнулся носом мне в висок, обнимая и сжимая так сильно, что мне стало трудно дышать.
– Хочешь что? – уточнил он.
– Хочу тебя. Я пытаюсь найти способ, который поможет мне убедить тебя согласиться.
– Никак не пойму, зачем. Мне всегда казалось, что жрицы любви настолько устают от секса «по работе», что потом не хотят его для удовольствия.
– Мне тоже так казалось.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза:
– Ладно, пусть так. Давай сделаем вид, что я поверил. Но у меня нет опыта, я могу тебе сделать больно.
– У меня есть смазка, – ответила я и, видя, как вдруг начало застывать его лицо, воскликнула, – нет, даже не думай в эту сторону! У меня действительно не было никого… в этом смысле. Носить с собой смазку на всякий случай мне посоветовали другие девушки. Хоть меня и не отдают мужчинам, желающим анального секса, но ведь всегда может найтись такой, который сначала меня закажет, а потом потребует этого. Ты можешь посмотреть, флакончик даже не распакован.
Я потянулась к своей сумочке, желая доказать ему, но он удержал меня и спросил:
– Интересно, почему же такое к тебе лояльное отношение у твоих хозяев? Тебе позволяют выбирать клиентов!
Я вздохнула:
– Роберт, давай не будем об этом говорить, пожалуйста.
– Я хочу знать.
– Я боюсь, ты опять разозлишься.
– Обещаю, что не буду злиться.
– Я не настолько дура, чтобы тебе поверить.
Он коротко хохотнул, потом пообещал:
– Если не скажешь, то точно разозлюсь.
Скрепив сердце, я ответила:
– Потому что я любовница хозяина.
– О, так ты у нас особа, приближенная к императору, – ехидно заметил Роберт.
– Да не особо я приближенная, – упавшим голосом пробормотала я, понимая, что секс с Робертом снова отменяется. – Он не считает меня человеком, если ты об этом, он не делится со мной чем-либо, не разговаривает со мной – я имею ввиду, если это не относится к работе. Я для него… ну, скажем, любимый ручной зверек, которого иногда можно и побаловать, если он хорошо танцует на задних лапках.
После паузы, Роберт отрывисто сказал:
– Ладно. Пойдем в душ.
Он сам тщательно меня вымыл, словно для того, чтобы быть уверенным, что я действительно чистая, и на мне не осталось следов других мужчин.
Он деловито тер меня мочалкой, а я не могла оторвать от него глаз. Его тело было произведением искусства. Я думала о том, как сильно повезет какой-то женщине, которой будет принадлежать это тело. Которая сможет безнаказанно касаться его и не вызывать гримасу брезгливости на его лице. Но мне грех было жаловаться. Мне надо было сказать спасибо судьбе за то, что она свела меня с ним. Может быть, вся моя жизнь, что предшествовала этому моменту, была дорогой к нему.
