Елена Свительская
А мир умеет мечтать?
Книга 2 - В поисках надежды
Пламя свечей колебалось от моего дыхания, тени танцевали по стенам комнаты. Подперев подбородок ладонью, я устало перебирал в памяти всё, что мне было известно о Радовзоре и Безымянном лекаре. Ничего нужного не вспоминалось. Только какие-то бытовые сцены, разговоры. Особенно часто мне вспоминался Солнечный камень. И так уже третий день. Миру становится хуже: в Синем краю сгорело два крупных леса, Многоречье почти на четверть затоплено. Случилось уже семнадцать взрывов из-за алхимиков. Выжившие «творцы камней» утверждали, что они делали что-то простенькое и безопасное. То ли они учили основы так же старательно, как и Горек, то ли начали происходить изменения внутри искусственных веществ. Хотелось бы верить в первое, но сомнение змеёй ложится на сердце. Может, в ближайшее время всё закончится: не останется ни людей, ни эльфов, ни драконов, ни Мирионы? Я так и не успел исполнить мою заветную мечту о семье… Тьфу, у меня же есть Радовзор! Но и своих бы детей завести, жену бы…
Кажется, было уже за полночь. Мысли путались, воспоминания становились отрывочными.
Жертв было бы в десятки раз больше, не узнай сообщество о пожаре вскоре после его начала. Обычно отряд «собирателей слухов» поднимал всех на уши, на сей раз все люди из него были заняты спасением многореченцев. Как узнали о начавшемся наводнении – так туда и отправились. Да, их глава сообщил о несчастье одному из боевых магов, нашему Дарену. И переместился в Многоречье. Мой друг в это время находился в Гусь-граде, что-то выяснял о тамошних алхимиках. Он написал о наводнении нынешнему Старшему. И побежал к Дарену из второго отряда, жившему в этом городе. Едва ворвался к нему, как рванул дом того проклятого алхимика, якобы изготовлявшего самые безопасные освещающие камни. Начался пожар. Оба мага отправились к Старшему и потребовали, чтоб остальная часть сообщества отправилось в Тайноземье, в Гусь-град. Мол, хватит многореченцам и одного отряда, наших осведомителей. Похоже, Старший рассудил, что пожар опаснее, да и в Многоречье своих магов хватало. К тому же его король, Стоян, был умный мужик и обычно очень быстро оказывал помощь своим подданным. А магов своих в Многоречье хватало. Потому все наши кроме «собирателей слухов» были направлены в Тайноземье. Такая толпа опытных магов оказалась весьма кстати...
Вчера сажал памятные деревья за Дарена и остальных. На месте Гусь-града. Королева Тайноземья решила устроить там, за уцелевшими стенами, новую Памятную рощу. Король хотел возродить город, но никто из выживших горожан не хотел туда возвращаться. У всех ещё стояли перед глазами горящие дома, гибнущие родственники, соседи, друзья. В каждой семье были потери, ведь от былого населения Гусь-града осталась половина или одна треть…
Жена Дарена пыталась зарезаться, когда посадила пятое дерево. Я с трудом сумел ей помешать. Крики её испуганных детей острым лезвием боли врезались в мою память…
Сообщество уменьшилось на сорок пять человек. Магов. Среди них было восемь боевых. Наши-то и наёмные лекари, а так жеалхимики действовали вне города. Из моих братьев, к счастью, никто Грань не переступил, но двое получили ожоги. Вообще, много наших получили ожоги, некоторые ещё и какие-то увечья. Из двадцати пяти боевых магов осталось только семнадцать. А это такой редкий дар во всей Мирионе! Ну да обычных магов тоже очень жаль… Каждый из них оставил в моём сердце свой след…
О, дождь застучал по крыше. В такие ночи хорошо спится. Увы, сон ко мне пока не идёт. Да и к лучшему – мне ещё следует дождаться Родислава и Светлана. Они меня сменят.
Оборачиваюсь, смотрю на лицо Неждана, лежащего на широкой кровати.
Вызванные нами алхимики загоревшихся людей спасли, второпях придумав нейтрализующий состав, а как с пожаром справится, не додумались. Увы, в Гусь-граде не один алхимик жил. А уж сколько у тамошних «творцов камней» было искусственных веществ, одному миру известно. Однако появившийся Синерукий менее чем за четверть часа создал из подручных веществ новое, потушившее пламя. При этом, Неждан вслух сказал что-то о Нитях. А их, согласно всем алхимическим школам, учебникам и легендам, могли видеть только истинные алхимики: это и давало им «почувствовать, что с чем можно смешивать». Более того, Неждан – толковый лекарь. Он нам очень пригодится. Собственно, я его затем и притащил в свой дом, чтоб уговорить присоединится к нам. Вот уже три дня он без сознания. И наши лучшие лекаря не знают, как ему помочь. Будет жалко, если Синерукий уйдёт за Грань…
Рад заболел. В тот день, когда сгорел Гусь-град. До сих пор валяется в постели. По словам лекарей, у него это от нервов. Но с чего б его нервам возмущаться, если мальчишка сыт, здоров, имеет крышу над головой? Вот если б он откуда-то узнал, что стряслось в Гусь-граде… Наверняка в тамошних приютах у него было много друзей. Да только ни я, ни появляющиеся в моём доме лекари и маги ни словом не заикнулись о случившемся. Или ему Безымянный рассказал? Тогда понятно, отчего мальчишка заболел. Но возникает другой вопрос: где братья встретились? На моём доме много охранных заклинаний – чужак не пройдёт. Или этому временами существующему парню на защитную магию начихать? От таких мыслей становится не по себе…
Подушка, лежащая между моей спиной и креслом, выпала. Когда я хотел было прислонится к креслу, моя спина отозвалась болью. Проклятый Горек! Вчера, когда меня сменил Родислав, я хотел объяснить Гореку, где его друг, чтоб юнец не волновался. А Горек решил, будто я где-то подкараулил Неждана, прирезал и закапал в каком-то лесочке. Паренёк попытался убить меня кочергой. Выбегать из его дома на смех соседей мне не хотелось. Гордость моя, чтоб её! Так что я создавал заклинание перемещения, уворачиваясь от кочерги. Один удар пропустил…
Глупая затея приглашать к нам Синерукого. Но других истинных алхимиков мы пока не нашли. Точнее, позавчера мы узнали о четырёх, но все они переступили Грань в ближайшие три месяца. Трое от старости, четвёртый от рук разбойников. Прочие прирождённые алхимики о своём даре помалкивали. Если они вообще существовали, эти прирождённые алхимики…
Вообще, с Нежданом нужно поговорить кому-то другому, незнакомому с ним. Но если он присоединится к нам, то вскоре узнает, что я тоже состою в этом сообществе. Всё-таки отрядыпостоянно между собой пересекаются. А отправлять истинного алхимика к «собирателям слухов» глупо. Всё-таки на месте несчастий он принесёт больше пользы. Итак, на мне лежала тяжёлая задача заманить Синерукого к нам. Если на страдающих людей и несчастливых коллег ему наплевать, надо будет его подкупить серебром или золотом. Кстати, Своймир просил больше пятисот золотых на Неждана не тратить. Всё-таки членам сообщества нужно семьи кормить, а так же платить тем, у кого «собиратели слухов» добывают сведения.
Как-то само собой опустил руки на стол, потом примостил на них, как на подушке, голову…
Я стоял у обрыва и смотрел в пропасть. Страха не было, только жгучий интерес.
Тихий шорох ног за спиной. Оборачиваюсь. Горек идёт вперёд с каким-то странным застывшим взором. К пропасти. Под ноги он не смотрит.
Кричу ему:
- Остановись!
Но парнишка не обращает на мой крик внимания.
- Стой, Горек!
А обрыв всё ближе и ближе...
- Стой, там пропасть!
Он замечает обрыв. Оживление появляется на бледном лице. Парнишка медленно подходит к краю. С любопытством смотрит вниз. Затем счастливо улыбается и ступает в пустоту. Крик замирает в моей груди. Я бы успел схватить его – от него до меня рукой подать, но мои ноги вдруг примёрзли к земле.
И только в этот миг я заметил прекрасный матовый камень в его руке – от неведомого мне вещества исходил чарующий голубой свет. Темнота обняла парнишку и утащила на дно. Но долго-долго я видел в темноте сияние его камня. Мне не очень-то и жаль этого невольного убийцу, но стоило голубому свету пропасть в темноте, как моё сердце сжалось от жуткой тоски.
Отчего-то поворачиваю голову влево. Неждан стоит на том же месте, с которого спрыгнул его друг. И в руке мужчины горит голубым светом точно такой же камень. Ровесник смотрит в пропасть, но на его лице нет ни горечи, ни отчаяния. Он молча разворачивается и уходит от обрыва. Я смотрю ему вслед. Как-то понимаю, что теперь мои ноги свободны – и бегу за Нежданом…
Шлепки босых ног. Я резко сажусь, разворачиваюсь. Спину тут же пронзает боль.
Кто-то подходит к двери, толкает её. Родислав? Светлан?
Дверь открывается, в комнату заходит Радовзор. Его лицо чуть темней белоснежной длинной ночной рубашки. Взгляд утыкается в меня, потом скользит к кровати. Не произнося ни единого слова, мальчик подходит к изголовью, опускается на колени. Толкает неподвижного Неждана в плечо.
- Эй, очнись! Ты мне нужен!
Синерукий никак не реагирует. Чуть подождав, Рад проводит рукой над его лицом.
- Ты так похож на него… И ты должен узнать меня! – сердито произносит юнец.
Рука алхимика, лежащая поверх одеяла, дёргается. Пальцы сжимаются, разжимаются.
- Ну, как ты можешь спать в такое время?!
Неждан поднимает руку к своему лицу, потирает лоб, переносицу, затем открывает глаза. Мальчишка склоняется над ним.
- Чего тебе? – спрашивает алхимик бодрым голосом, потягивается.
- Ты знаешь, что Творец создал этот мир, а потом – Первый народ? - юнец скорее утверждает, чем задаёт вопрос.
- Было такое, - мужчина медленно садится, снова потягивается.
- Те люди разговаривали со своим миром так же свободно, как друг с другом, - Рад почему-то игнорирует моё присутствие.
- А ещё они были хорошими друзьями с Мирионой, - улыбается Неждан.
- И когда люди о чём-то просили мир, тот с удовольствием выполнял их просьбы…
- А когда миру что-то требовалось, то Мирионе стоило лишь попросить – и люди сразу же спешили на помощь, - продолжил Неждан древнюю легенду, - И что?
- Она выполнила твою просьбу, а ты – её? – строго спросил мальчишка.
- Да ни о чём я не… - начал было алхимик, но осёкся.
Очевидно вспомнил число посаженных им деревьев, а так же дома из Многогласа, осыпавшиеся пеплом. Очень кстати осыпавшиеся.
- А ты – её?.. – повторил Рад.
- Да ни о чём мир меня не просил! – возмутился мужчина, - Ты, никак, бредишь?
- Посмотри на меня внимательно, - юнец нахмурился, - Знаешь же, кто я такой!
- Я тебя впервые вижу!
Похоже, Неждан ответил искренно.
- Я так часто видел это лицо… - мальчик протянул руку, провёл пальцами по его небритой щеке, - И ты должен был видеть моё!
- Не видел! – Неждан сердито мотнул головой, сталкивая его ладонь.
Рад оперся о кровать, с пылом произнёс:
- Они как небо и земля для этого мира – такие разные, но так необходимые!
- Не понимаю, о чём ты!
- Мы все… достигли предела… понимаешь?.. – последнюю фразу мальчик сказал с трудом.
Затем покачнулся, упал на пол. Мужчина свесился с кровати, коснулся его лба, затем свирепо посмотрел на меня:
- Да у него жар! Разве можно отпускать его бродить по дому в таком состоянии?!
Подавив зевок, я поднялся из кресла, взял приёмыша на руки. Всё его тело горело. Не удивительно, что он такой бред говорит.
Рад возмущённо, но слабо дёрнул меня за ворот:
- Отпусти меня! Я нужен этому миру!
Мрачно обещаю:
- Ещё раз вылезешь из кровати до выздоровления – свяжу.
- Уйди! – мальчуган ударил меня в грудь, - Мириона зовёт меня на помощь!
- Сам себе сначала помоги, придурок! – подхожу к двери, пинком открываю её.
- Стой!!! – Рад так извернулся, что едва не выпал, - Помоги мне, владелец Солнечного камня!
Крик явно не мне адресован. Выходит, Неждану.
- Какой я тебе владелец? – горько усмехнулся Синерукий, - Создай я Дающий могущество, давно бы заметил!
Пока отношу ребёнка в его комнату, алхимик может выскользнуть из этой. Впрочем, из моего дома он выбраться не сможет.
Выхожу в коридор, Рад ещё раз дёргается:
- Ну, Нежда-а-ан! Помоги!
Затем теряет сознание.
- Эй, погоди-ка, Эндарс! – Синерукий, пошатываясь, появляется на пороге, - Дай я на его Нити гляну!
- Так ты… истинный алхимик?
- Похоже на то, - ответил ровесник спокойно, как о чём-то незначительном.
Возвращаюсь в комнату, кладу мальчишку на кровать. Неждан склоняется над ним. Спустя три-четыре удара сердца заявляет:
- Передёргался мальчишка… Хотя у него и без того здоровье плохое. Сказывается отравление Кровавым камнем. И Золотым дождём. Хм, явно без примеси Апельсинового камня не обошлось… - чуть подумав, алхимик недоумённо добавил, - Рванули они, что ли? Да, явно смешался их дым – это от него рвутся такие Нити…Но эти-то срощены… Или это его мать отравилась? Но обычно после такого отравления долго не живут, атут у неё ещё и ребёнок появился… Наверное, и её Нити кто-то срастил… Хм, не знакомый мне способ…
Перебиваю его:
- Может, какой-нибудь отвар посоветуешь?
- А у тебя какие травы есть? – уточнил алхимик деловито.
- Да много всяких.
Он назвал травы, уточнил как их варить. Я отправился на кухню. На пороге обернулся: Синерукий задумчиво гладил мальчишку по голове. Пока готовлю лекарство, заодно настроюсь на разговор с Нежданом. Ровесник обязательно спросит, как он здесь оказался.
Я вернулся примерно через полчаса, неся на подносе кувшин с отваром и деревянную кружку. Алхимик думал о чём-то, продолжая гладить Рада по голове. Подойдя к ним, взглянул на мальчишку и обалдел: дыхание того выровнялось, лицо приобрело здоровый цвет. Забытьё перешло в спокойный сон. Он же не мог так быстро выздороветь! Разве что…
Бесшумно поставил поднос на пол, сам быстро схватил Неждана за руку, ту которой он поглаживал заболевшего, сжал ладонь алхимика в своих. Ровесник возмущённо высвободил свою руку. Впрочем, и за краткое прикосновение я почувствовал то самое тепло и умиротворение. И представить не мог, что этот печально знакомый мне алхимик – такое сокровище!
- Горека-то предупредил, что я у тебя?
Невольно потираю спину. Мужчина с пониманием усмехнулся. И весело посоветовал:
- Медную пластинку или монету к синяку приложи. Солью протри медь, водой ополосни, тряпкой протри – и приложи. А можешь медь на тряпку прикладывать, чтоб пятен на теле не оставалось.
Хм, что-то такое о лечебных свойствах меди я слыхал…
- Лучше бы ты меня домой отправил. Горек бы не волновался…
Сам-то как о пареньке говорил после того, как тот невольно убил родных и соседей созданной дрянью! А теперь Неждан и Горек подружились… Уж сколько я видел, а люди всё ещё продолжают меня удивлять!
- Ты язык проглотил?
Я наконец-то смог выговорить:
- Значит, Синерукий алхимик ещё и целитель?
- С чего ты взял? – заартачился тот.
- Меня три раза целители лечили. Первый-то я без сознания валялся и ничего не почувствовал. Зато после двух последующих крепко запомнил ощущения, сопутствующие применению этого дара.
А мир умеет мечтать?
Книга 2 - В поисках надежды
Глава 6. Лебединая песня
Пламя свечей колебалось от моего дыхания, тени танцевали по стенам комнаты. Подперев подбородок ладонью, я устало перебирал в памяти всё, что мне было известно о Радовзоре и Безымянном лекаре. Ничего нужного не вспоминалось. Только какие-то бытовые сцены, разговоры. Особенно часто мне вспоминался Солнечный камень. И так уже третий день. Миру становится хуже: в Синем краю сгорело два крупных леса, Многоречье почти на четверть затоплено. Случилось уже семнадцать взрывов из-за алхимиков. Выжившие «творцы камней» утверждали, что они делали что-то простенькое и безопасное. То ли они учили основы так же старательно, как и Горек, то ли начали происходить изменения внутри искусственных веществ. Хотелось бы верить в первое, но сомнение змеёй ложится на сердце. Может, в ближайшее время всё закончится: не останется ни людей, ни эльфов, ни драконов, ни Мирионы? Я так и не успел исполнить мою заветную мечту о семье… Тьфу, у меня же есть Радовзор! Но и своих бы детей завести, жену бы…
Кажется, было уже за полночь. Мысли путались, воспоминания становились отрывочными.
Жертв было бы в десятки раз больше, не узнай сообщество о пожаре вскоре после его начала. Обычно отряд «собирателей слухов» поднимал всех на уши, на сей раз все люди из него были заняты спасением многореченцев. Как узнали о начавшемся наводнении – так туда и отправились. Да, их глава сообщил о несчастье одному из боевых магов, нашему Дарену. И переместился в Многоречье. Мой друг в это время находился в Гусь-граде, что-то выяснял о тамошних алхимиках. Он написал о наводнении нынешнему Старшему. И побежал к Дарену из второго отряда, жившему в этом городе. Едва ворвался к нему, как рванул дом того проклятого алхимика, якобы изготовлявшего самые безопасные освещающие камни. Начался пожар. Оба мага отправились к Старшему и потребовали, чтоб остальная часть сообщества отправилось в Тайноземье, в Гусь-град. Мол, хватит многореченцам и одного отряда, наших осведомителей. Похоже, Старший рассудил, что пожар опаснее, да и в Многоречье своих магов хватало. К тому же его король, Стоян, был умный мужик и обычно очень быстро оказывал помощь своим подданным. А магов своих в Многоречье хватало. Потому все наши кроме «собирателей слухов» были направлены в Тайноземье. Такая толпа опытных магов оказалась весьма кстати...
Вчера сажал памятные деревья за Дарена и остальных. На месте Гусь-града. Королева Тайноземья решила устроить там, за уцелевшими стенами, новую Памятную рощу. Король хотел возродить город, но никто из выживших горожан не хотел туда возвращаться. У всех ещё стояли перед глазами горящие дома, гибнущие родственники, соседи, друзья. В каждой семье были потери, ведь от былого населения Гусь-града осталась половина или одна треть…
Жена Дарена пыталась зарезаться, когда посадила пятое дерево. Я с трудом сумел ей помешать. Крики её испуганных детей острым лезвием боли врезались в мою память…
Сообщество уменьшилось на сорок пять человек. Магов. Среди них было восемь боевых. Наши-то и наёмные лекари, а так жеалхимики действовали вне города. Из моих братьев, к счастью, никто Грань не переступил, но двое получили ожоги. Вообще, много наших получили ожоги, некоторые ещё и какие-то увечья. Из двадцати пяти боевых магов осталось только семнадцать. А это такой редкий дар во всей Мирионе! Ну да обычных магов тоже очень жаль… Каждый из них оставил в моём сердце свой след…
О, дождь застучал по крыше. В такие ночи хорошо спится. Увы, сон ко мне пока не идёт. Да и к лучшему – мне ещё следует дождаться Родислава и Светлана. Они меня сменят.
Оборачиваюсь, смотрю на лицо Неждана, лежащего на широкой кровати.
Вызванные нами алхимики загоревшихся людей спасли, второпях придумав нейтрализующий состав, а как с пожаром справится, не додумались. Увы, в Гусь-граде не один алхимик жил. А уж сколько у тамошних «творцов камней» было искусственных веществ, одному миру известно. Однако появившийся Синерукий менее чем за четверть часа создал из подручных веществ новое, потушившее пламя. При этом, Неждан вслух сказал что-то о Нитях. А их, согласно всем алхимическим школам, учебникам и легендам, могли видеть только истинные алхимики: это и давало им «почувствовать, что с чем можно смешивать». Более того, Неждан – толковый лекарь. Он нам очень пригодится. Собственно, я его затем и притащил в свой дом, чтоб уговорить присоединится к нам. Вот уже три дня он без сознания. И наши лучшие лекаря не знают, как ему помочь. Будет жалко, если Синерукий уйдёт за Грань…
Рад заболел. В тот день, когда сгорел Гусь-град. До сих пор валяется в постели. По словам лекарей, у него это от нервов. Но с чего б его нервам возмущаться, если мальчишка сыт, здоров, имеет крышу над головой? Вот если б он откуда-то узнал, что стряслось в Гусь-граде… Наверняка в тамошних приютах у него было много друзей. Да только ни я, ни появляющиеся в моём доме лекари и маги ни словом не заикнулись о случившемся. Или ему Безымянный рассказал? Тогда понятно, отчего мальчишка заболел. Но возникает другой вопрос: где братья встретились? На моём доме много охранных заклинаний – чужак не пройдёт. Или этому временами существующему парню на защитную магию начихать? От таких мыслей становится не по себе…
Подушка, лежащая между моей спиной и креслом, выпала. Когда я хотел было прислонится к креслу, моя спина отозвалась болью. Проклятый Горек! Вчера, когда меня сменил Родислав, я хотел объяснить Гореку, где его друг, чтоб юнец не волновался. А Горек решил, будто я где-то подкараулил Неждана, прирезал и закапал в каком-то лесочке. Паренёк попытался убить меня кочергой. Выбегать из его дома на смех соседей мне не хотелось. Гордость моя, чтоб её! Так что я создавал заклинание перемещения, уворачиваясь от кочерги. Один удар пропустил…
Глупая затея приглашать к нам Синерукого. Но других истинных алхимиков мы пока не нашли. Точнее, позавчера мы узнали о четырёх, но все они переступили Грань в ближайшие три месяца. Трое от старости, четвёртый от рук разбойников. Прочие прирождённые алхимики о своём даре помалкивали. Если они вообще существовали, эти прирождённые алхимики…
Вообще, с Нежданом нужно поговорить кому-то другому, незнакомому с ним. Но если он присоединится к нам, то вскоре узнает, что я тоже состою в этом сообществе. Всё-таки отрядыпостоянно между собой пересекаются. А отправлять истинного алхимика к «собирателям слухов» глупо. Всё-таки на месте несчастий он принесёт больше пользы. Итак, на мне лежала тяжёлая задача заманить Синерукого к нам. Если на страдающих людей и несчастливых коллег ему наплевать, надо будет его подкупить серебром или золотом. Кстати, Своймир просил больше пятисот золотых на Неждана не тратить. Всё-таки членам сообщества нужно семьи кормить, а так же платить тем, у кого «собиратели слухов» добывают сведения.
Как-то само собой опустил руки на стол, потом примостил на них, как на подушке, голову…
Я стоял у обрыва и смотрел в пропасть. Страха не было, только жгучий интерес.
Тихий шорох ног за спиной. Оборачиваюсь. Горек идёт вперёд с каким-то странным застывшим взором. К пропасти. Под ноги он не смотрит.
Кричу ему:
- Остановись!
Но парнишка не обращает на мой крик внимания.
- Стой, Горек!
А обрыв всё ближе и ближе...
- Стой, там пропасть!
Он замечает обрыв. Оживление появляется на бледном лице. Парнишка медленно подходит к краю. С любопытством смотрит вниз. Затем счастливо улыбается и ступает в пустоту. Крик замирает в моей груди. Я бы успел схватить его – от него до меня рукой подать, но мои ноги вдруг примёрзли к земле.
И только в этот миг я заметил прекрасный матовый камень в его руке – от неведомого мне вещества исходил чарующий голубой свет. Темнота обняла парнишку и утащила на дно. Но долго-долго я видел в темноте сияние его камня. Мне не очень-то и жаль этого невольного убийцу, но стоило голубому свету пропасть в темноте, как моё сердце сжалось от жуткой тоски.
Отчего-то поворачиваю голову влево. Неждан стоит на том же месте, с которого спрыгнул его друг. И в руке мужчины горит голубым светом точно такой же камень. Ровесник смотрит в пропасть, но на его лице нет ни горечи, ни отчаяния. Он молча разворачивается и уходит от обрыва. Я смотрю ему вслед. Как-то понимаю, что теперь мои ноги свободны – и бегу за Нежданом…
Шлепки босых ног. Я резко сажусь, разворачиваюсь. Спину тут же пронзает боль.
Кто-то подходит к двери, толкает её. Родислав? Светлан?
Дверь открывается, в комнату заходит Радовзор. Его лицо чуть темней белоснежной длинной ночной рубашки. Взгляд утыкается в меня, потом скользит к кровати. Не произнося ни единого слова, мальчик подходит к изголовью, опускается на колени. Толкает неподвижного Неждана в плечо.
- Эй, очнись! Ты мне нужен!
Синерукий никак не реагирует. Чуть подождав, Рад проводит рукой над его лицом.
- Ты так похож на него… И ты должен узнать меня! – сердито произносит юнец.
Рука алхимика, лежащая поверх одеяла, дёргается. Пальцы сжимаются, разжимаются.
- Ну, как ты можешь спать в такое время?!
Неждан поднимает руку к своему лицу, потирает лоб, переносицу, затем открывает глаза. Мальчишка склоняется над ним.
- Чего тебе? – спрашивает алхимик бодрым голосом, потягивается.
- Ты знаешь, что Творец создал этот мир, а потом – Первый народ? - юнец скорее утверждает, чем задаёт вопрос.
- Было такое, - мужчина медленно садится, снова потягивается.
- Те люди разговаривали со своим миром так же свободно, как друг с другом, - Рад почему-то игнорирует моё присутствие.
- А ещё они были хорошими друзьями с Мирионой, - улыбается Неждан.
- И когда люди о чём-то просили мир, тот с удовольствием выполнял их просьбы…
- А когда миру что-то требовалось, то Мирионе стоило лишь попросить – и люди сразу же спешили на помощь, - продолжил Неждан древнюю легенду, - И что?
- Она выполнила твою просьбу, а ты – её? – строго спросил мальчишка.
- Да ни о чём я не… - начал было алхимик, но осёкся.
Очевидно вспомнил число посаженных им деревьев, а так же дома из Многогласа, осыпавшиеся пеплом. Очень кстати осыпавшиеся.
- А ты – её?.. – повторил Рад.
- Да ни о чём мир меня не просил! – возмутился мужчина, - Ты, никак, бредишь?
- Посмотри на меня внимательно, - юнец нахмурился, - Знаешь же, кто я такой!
- Я тебя впервые вижу!
Похоже, Неждан ответил искренно.
- Я так часто видел это лицо… - мальчик протянул руку, провёл пальцами по его небритой щеке, - И ты должен был видеть моё!
- Не видел! – Неждан сердито мотнул головой, сталкивая его ладонь.
Рад оперся о кровать, с пылом произнёс:
- Они как небо и земля для этого мира – такие разные, но так необходимые!
- Не понимаю, о чём ты!
- Мы все… достигли предела… понимаешь?.. – последнюю фразу мальчик сказал с трудом.
Затем покачнулся, упал на пол. Мужчина свесился с кровати, коснулся его лба, затем свирепо посмотрел на меня:
- Да у него жар! Разве можно отпускать его бродить по дому в таком состоянии?!
Подавив зевок, я поднялся из кресла, взял приёмыша на руки. Всё его тело горело. Не удивительно, что он такой бред говорит.
Рад возмущённо, но слабо дёрнул меня за ворот:
- Отпусти меня! Я нужен этому миру!
Мрачно обещаю:
- Ещё раз вылезешь из кровати до выздоровления – свяжу.
- Уйди! – мальчуган ударил меня в грудь, - Мириона зовёт меня на помощь!
- Сам себе сначала помоги, придурок! – подхожу к двери, пинком открываю её.
- Стой!!! – Рад так извернулся, что едва не выпал, - Помоги мне, владелец Солнечного камня!
Крик явно не мне адресован. Выходит, Неждану.
- Какой я тебе владелец? – горько усмехнулся Синерукий, - Создай я Дающий могущество, давно бы заметил!
Пока отношу ребёнка в его комнату, алхимик может выскользнуть из этой. Впрочем, из моего дома он выбраться не сможет.
Выхожу в коридор, Рад ещё раз дёргается:
- Ну, Нежда-а-ан! Помоги!
Затем теряет сознание.
- Эй, погоди-ка, Эндарс! – Синерукий, пошатываясь, появляется на пороге, - Дай я на его Нити гляну!
- Так ты… истинный алхимик?
- Похоже на то, - ответил ровесник спокойно, как о чём-то незначительном.
Возвращаюсь в комнату, кладу мальчишку на кровать. Неждан склоняется над ним. Спустя три-четыре удара сердца заявляет:
- Передёргался мальчишка… Хотя у него и без того здоровье плохое. Сказывается отравление Кровавым камнем. И Золотым дождём. Хм, явно без примеси Апельсинового камня не обошлось… - чуть подумав, алхимик недоумённо добавил, - Рванули они, что ли? Да, явно смешался их дым – это от него рвутся такие Нити…Но эти-то срощены… Или это его мать отравилась? Но обычно после такого отравления долго не живут, атут у неё ещё и ребёнок появился… Наверное, и её Нити кто-то срастил… Хм, не знакомый мне способ…
Перебиваю его:
- Может, какой-нибудь отвар посоветуешь?
- А у тебя какие травы есть? – уточнил алхимик деловито.
- Да много всяких.
Он назвал травы, уточнил как их варить. Я отправился на кухню. На пороге обернулся: Синерукий задумчиво гладил мальчишку по голове. Пока готовлю лекарство, заодно настроюсь на разговор с Нежданом. Ровесник обязательно спросит, как он здесь оказался.
Я вернулся примерно через полчаса, неся на подносе кувшин с отваром и деревянную кружку. Алхимик думал о чём-то, продолжая гладить Рада по голове. Подойдя к ним, взглянул на мальчишку и обалдел: дыхание того выровнялось, лицо приобрело здоровый цвет. Забытьё перешло в спокойный сон. Он же не мог так быстро выздороветь! Разве что…
Бесшумно поставил поднос на пол, сам быстро схватил Неждана за руку, ту которой он поглаживал заболевшего, сжал ладонь алхимика в своих. Ровесник возмущённо высвободил свою руку. Впрочем, и за краткое прикосновение я почувствовал то самое тепло и умиротворение. И представить не мог, что этот печально знакомый мне алхимик – такое сокровище!
- Горека-то предупредил, что я у тебя?
Невольно потираю спину. Мужчина с пониманием усмехнулся. И весело посоветовал:
- Медную пластинку или монету к синяку приложи. Солью протри медь, водой ополосни, тряпкой протри – и приложи. А можешь медь на тряпку прикладывать, чтоб пятен на теле не оставалось.
Хм, что-то такое о лечебных свойствах меди я слыхал…
- Лучше бы ты меня домой отправил. Горек бы не волновался…
Сам-то как о пареньке говорил после того, как тот невольно убил родных и соседей созданной дрянью! А теперь Неждан и Горек подружились… Уж сколько я видел, а люди всё ещё продолжают меня удивлять!
- Ты язык проглотил?
Я наконец-то смог выговорить:
- Значит, Синерукий алхимик ещё и целитель?
- С чего ты взял? – заартачился тот.
- Меня три раза целители лечили. Первый-то я без сознания валялся и ничего не почувствовал. Зато после двух последующих крепко запомнил ощущения, сопутствующие применению этого дара.
