Елена Свительская
Забытое обещание
Книга 2
Я так много оценивал, как куда бежать на всякий случай, если заподозрят, кто я, что у лестницы на стену, едва не врезался в мрачного Горазда. Тот меня по голове хлопнул мрачно, невольно напрягся.
Всё-таки, сообразил про причину такого количества разрушений? А я так надеялся, что у мужчин у замка других хлопот и тем для болтовни хватало кроме сраной этой вороны и двери, и дерева даже случайно здорового и крепкого упавшего! Так не хотелось, чтобы меня снова били толпой и чтобы убить меня хотели просто потому что уважают магов, но до жути боятся колдунов!!!
Горазд мрачно оглядел меня. Повторил слова девушки:
- Разобиделся, как мальчишка. Что с тобой будет, ежели руки-ноги переломаешь, ты думал?
- Кому какое дело до моих рук и ног?
Мастер сгрёб мою рубашку.
- Ты б поблагодарил тех, кому ты не безразличен…
- Благодарю вас всех, - перебиваю его. – Только у края стены пройдусь.
Даже если, кто я не поняли сегодня, мне всё равно обратно моя вещь нужна, которую так срано отобрали!
- Значит, на меня и на этого парнишку тебе наплевать? Так-то ты отплатил за нашу доброту!
- Понимаю, отчего ему не всё равно. Но отчего вам…
Он так посмотрел на меня, что я почувствовал себя виноватым.
Одной Мирионе известно, встречались ли мы с ним когда-то в каком-то из краёв. Может, мужчина просто меня пожалел. Может, ему понравились моё терпение и мои умения. Может, я напоминал ему кого-то из друзей или родственников, рано переступивших Грань. В любом случае должен быть благодарен ему.
- Или ты хочешь назло ей стать калекой? – кивок на Красу. – Надеешься, пожалеет, будет о тебе заботиться до конца твоих или её дней? В таком случае, ты бессердечный мальчишка! И не убеждай меня, я не поверю, будто ты её любишь. Тот, кто любит, никогда не заставит любимого так мучиться из-за одной глупой ссоры.
- Стану калекой – сам оборву свою жизнь, чтоб никому не пришлось возиться со мной.
- Тогда ты просто глупец. Надо ж мне было так в тебе ошибиться…
- Пропустите меня, - тихо попросил я. – Клянусь, не буду намеренно разбиваться.
Горазд заглянул мне в лицо. Внимательно, как будто пытался понять, какое из чувств в эти мгновения преобладало в моей душе. Поверх моего плеча взглянул на молодую графиню, молчавшую, оказывается, невдалеке от меня – догнала зачем-то, шить, что ли, заразе, вместо меня помогать ни одна баба по дороге сюда не согласилась – укоризненно вопросил:
- А ты чего молчишь? Не видишь, до чего парнишку довела?
- Он сам решил прыгать без магического оберега, - безучастно отозвалась она. – Раз дураком родился – дураком и уйдёт.
- Ты жестокая, Краса, - Горазд погрустнел. – И не думал, что ты окажешься такой.
- Не вам учить меня.
- Эх, молодёжь… добра вам желаю, потому и даю советы. А вы и выслушав, почти никогда не исполните моего совета. Пока сами не пострадаете, наших советов слушать не будете.
- У нас своя жизнь, - проворчала девушка едва слышно.
- Вот и мой племянник так же говорил. Был примерно в том же возрасте, что и Олен. Внешне они не схожи, – глаза старого мастера увлажнились. – Лежит теперь в чужой земле. Ладно бы, в бою погиб, как иные дураки гибнут. Тогда б хоть какая-то уверенность, что он свою родину защищал. Нет, от руки своего соратника за Грань ушёл. Задолго до боя. Те, кто с ними были, рассказали: они из-за какой-то ерунды сцепились. Один другого подколол, тот что-то резкое в ответ. И за мечи схватились… Уж не знаю, тот, второй, он хотя бы научился чему-нибудь?.. Или и сам свою жизнь оборвал очередным глупым поединком? Да тьфу на вас! – взмахнул рукой старик и, понурившись, отступил от лестницы.
Разбиваться мне расхотелось. Да предупреждение старика о том, что могу стать калекой, не выходило у меня из головы. Липкий страх сжимал сердце когтистой лапой. Не того боялся, что стану калекой, а того, как к тому отнесётся Краса. Если случится чудо, и она проявит заботу о жалком калеке, мне будет ещё больнее. Не хочу, чтоб она страдала.
Украдкой глянул на неё. Она стояла, гордо подняв голову, равнодушная, как камень.
Нет, не будет чуда. С презрением отнесётся она к калеке. Наверное, и не подойдёт ко мне. А вдруг сам к ней подойти уже не смогу?
Девушка промолчала. Даже не повернула головы.
Почему ты такая жестокая, моя любимая? Но у тебя слишком много вещей! Ты не понимаешь, зачем мне беречь мои вещи из прошлой жизни, такой же сраной в целом, как и эта жизнь в чужой стране! С другой стороны, сам попёрся наёмником в поход, сам дурной, но и магию на войско кто направил – и тот урод сраный! Но я как маги не умею толпы людей перемещать и сам перемещаться не умею. Как могу – так и выживаю. И в ноги Красе как раб я не кинусь! Что ей, что тому магу просрать кому-то жизнь и планы из-за дурной прихоти легко! Пощады просить не буду! И не разобьюсь! Уйду отсюда со своим добром – и в другом месте без этой поганки жить буду спокойно!!! Ведь с деревом рухнувшим, с вороной сдохшей и даже с дверью ну вроде обошлось?..
В последний раз на неё оглянулся.
У лестницы, ведущей на стену, собрались все обитатели замка и ещё кто-то из местных. Милад стоял в отдаленье со скучающим лицом.
Только упрямство заставляет меня идти вперёд. Ещё не поздно передумать и отказаться.
Вот Краса и Андрий остановились. Ноги несли меня дальше, к первой ступеньке.
Глядя только вперёд, поднялся на стену. Не мелькни мысль: «Возможно, сегодня ты видел её в последний раз», не стал бы оборачиваться, искать её глазами.
Девушка смотрела на отца. Тот уже начал улыбаться. Разбейся я, стань калекой – совесть не стала бы его мучить. А откажись я – он никогда не позволит мне жениться на его дочери, пусть даже та меня полюбит. Полюбит ли, если увидит, как струсил?
Впрочем, это не трусость, а рассудительность. Но кто это поймёт? Все решат, будто я – трус.
Андрий бы понял. Но другие…
Начинаю идти у края. Медленно, помогая руками удержать равновесие. В голове как птица в клетке бьётся мысль: «Только бы пройти». Что ж сам выбрал этот путь. И помощи ждать не следует.
Пройдя примерно одну шестую часть моего безумного пути, едва не сорвался.
Удастся мне – и, может, сумею добиться от неё хотя бы уважения.
Падая, успел схватиться рукой за край. Дотянулся второй рукой.
Шероховатый камень до крови раздирал кожу. Боли не было. Только бы выбраться.
Подтянулся, выбрался на стену, обрывая штаны, обдирая коленки. Присел, опираясь о стену. Сердце бешено колотилось. Невольно обернулся в сторону Красы. Она даже не вскрикнула, когда мог упасть. Теперь смотрела в землю. Мне показалось, или она, волнуясь, прокусила губу?
Друг положил руку ей на плечо, тихо-тихо что-то шепнул. Мне показалось, или он смотрел на неё с нежностью?
Она не достанется тебе! Не достанется! Если и достанется то только потому, что не досталась мне!
Злость подняла меня на ноги. Я снова пошёл у самого края стены. Кто-то из мастеров и стражников двинулся следом, чтоб попробовать подхватить, когда я буду падать. Другие мужчины и парни громко осуждали меня, выговаривали Миладу.
- Что с него, дурака, возьмёшь? – сердито ворчал граф.
Его раздражали их упрёки. Меня он не жалел.
Шаг. Ещё один шаг. Злость выжигает меня изнутри. Сам виноват: не следовало поддаваться его попыткам вывести меня из себя.
Вновь теряю равновесие. Тело метнулось в другую сторону. И упало на стену. Боль пронзила ушибленный локоть. Кровь медленно сочилась с исцарапанной ноги. Я посмотрел на красные капли в обрамлении рваной дыры. Если и дойду – трудности не закончатся. Снова будет раздирать душу отчаяние, болеть тело или душа. Это ничто по сравнению с забвением. Только бы дойти…
Проходя мимо сада, невольно покосился на ветки с крошечными плодами. Они плодоносили и раньше, будут плодоносить и впредь. Даже если меня уже не будет.
Случайно столкнулся с взором Радима, среди немногих следовавшего за мной. Молодой граф смотрел на меня восхищённо, не подозревая, сколько раз успел я отругать себя за свой поступок.
Впёрёд. Ещё на несколько шагов ближе к цели или к поражению.
Всё-таки одолел этот круг! Осознание этого то подступало, то отступало.
Спустившись на треть лестницы, подвернул ногу. Взмахнул руками. Сил, чтобы выровняться, оградки, чтобы задержать меня, не было.
Неужели, все мои усилия, вся моя короткая жизнь были напрасны?..
Ушибов досталось и мне, и парню, подхватившему меня. Андрий?..
Поднявшись над распростёртым спасителем, с изумлением обнаружил: это Радим.
- Слушай, ты чего… - отодвигаюсь, чтобы он мог подняться.
Парень опёрся рукой, принял сидячее положение. Поморщился. Выругался. Снова выругался, на сей раз упомянув меня.
- А нечего было меня ловить! – обозлился я.
- Да, стоило дать тебе расшибиться, - кривая усмешка. – Глядишь, и шею бы свернул, как собирался.
Едва не добавил ему синяков. Остановил кулак близко от его лица.
- Гад ты, Радим. Однако ж спасибо за попытку меня поймать.
- Я тебя поймал! – возмутился он.
- Ладно, ты меня поймал. А толку?
- Вот и делай после этого добрые дела! – молодой граф со вздохом поднялся, отряхнулся.
- Э-э… извини.
Он отмахнулся и, прихрамывая, отправился прочь. Проводил его виноватым взглядом. Что это он бросился меня ловить?
Подошедший Андрий осторожно коснулся моей руки:
- Не переживай. С ним очень легко поссориться. И в большинстве случаев, тот на кого он обиделся, не виноват.
Граф перекричал остальных, обсуждавших происшедшее:
- Всё-таки ты – не трус, Олен. А то, что поддаёшься на подколки – плохо.
Нашёл, чем меня ранить.
- Вот твой медальон, - он вернул мне мою ценность, я тут же надел её, спрятал под рубашку. - Ну, а теперь пойдёмте обедать! – последнее было заявлено слишком жизнерадостно, будто ничего особенного тут не случилось и его занимала лишь еда.
Похоже, мне не таинственного похитителя следует опасаться, а отца моей любимой. Может… это один и тот же человек? Но заказывать похищение собственной дочери… так ведь заказчик не хотел, чтобы Красе причинили вред. О неожиданных заступниках речи, по-видимому, не было. А вдруг… нет, это слишком подло! Но всё же, если он таким образом хотел избавиться от меня и от Андрия?
Прежде чем граф отвернулся и зашагал к главному входу, заметил на его лице улыбку. Он точно не расстроился бы, переступи я Грань. Что же до моего названного брата… вдруг и тот Миладу чем-то не угодил? Хотя бы равнодушием к его дочери.
Горазд добрался до меня незамеченным из-за моих раздумий. Сильно хлопнул по плечу. От боли я присел.
- Ты чему-нибудь научился, мальчишка? – грозно спросил старик.
- Жизнь бесценна.
- Ой ли? – он то ли не поверил, то ли притворился, будто не поверил.
- Да, пока мы живы, у нас есть возможность что-то изменить.
Ты так просто не отделаешься от меня, Милад. И заказчик похищений, окажись он кем-то другим, успеет пожалеть о своём деянии. Вот только когда я доберусь до него?
Сила метнулась вокруг меня, змеёй скользнула по запястью. Нужно её куда-то деть.
Долго не раздумывал: отправил холодную струю в заказчика похищений. Едва слышно пробормотал пожелание:
- Чтоб тебе дурно стало.
Хозяин замка, как назло, уже скрылся за створкой двери. Ежели мой сглаз попал в него, я этого не замечу. Впрочем, попади он в него, не факт, что замечу: бывает, сглаз проявляется позднее. Хоть какую-то гадость ему сделал.
Губы расползлись в усмешке или в оскале. Мне никого сейчас не жалко. Уверен: дар исцеления уже пропал. Или скоро пропадёт. Зато дар колдуна останется.
Торжество недолго пребывало в моей душе. Так как опять закралась холодная пугающая мысль: «Что будет, когда они поймут, кто я?».
Краса в новом обеденном зале не появилась. Её отсутствие, недовольные взоры, которые метал в меня молодой граф, быстро лишили меня аппетита. Не доев своей порции, отправился блуждать. Сначала по саду, потом выбрался за ворота и ступил в лес. Мысли ползли еле-еле. Сознание не понимало, куда направляется тело.
Вдруг сердце встрепенулось. Я не понял, лишь почувствовал: вот-вот покажутся кроны двух любимых дубков, холм. Тут мои уши различили чей-то горестный плач.
Выбежал к холму и в изумлении остановился: у подножия холмика, свернувшись калачиком, рыдала Краса. Как не похожа она была на тот невозмутимый кусок льда или камня, каким предстала передо мной до начала обеда!
Рванулся к ней, упал возле неё на колени, робко коснулся её плеча:
- Что с тобой, милая?
Она приподнялась, напрягла руку для удара. Узнав меня, бессильно её опустила. Совсем недолго мы смотрели друг на друга, потом она села, метнулась ко мне, обняла меня. И доверчиво прижалась к моей груди мокрым от слёз лицом.
От потрясенья не смог выговорить ни слова. А девушка продолжала судорожно обнимать меня, будто бы иначе я навсегда исчезну, растаю, как тает под солнечными лучами снег. Запоздало догадался: ей не безразлично, где я, что со мной. Но как она это скрывала! Наверняка, внешнее безразличие причинило Красе не меньше боли, чем мне. Или же ещё больше.
Одной рукой прижимал её к себе, другой гладил по шелковистым волосам. Все мои обиды на неё сгорели в эти мгновения. Пожалуй, я бы и у края пропасти прошёл, чтоб узнать, как она ко мне относится. И снова причинил бы любимой боль.
- Я так боялась, что ты упадёшь… - едва слышно произнесла Краса. – Мне казалось, будто ты когда-то уже падал с высоты и из-за этого переступил Грань…
- Так что же ты не остановила меня? – и тут же вспомнил: она пыталась, дав мне тот кулон.
- Думала, ты меня не любишь… когда-нибудь оставишь меня…
- Я же говорил…
- Он тоже это говорил, - всхлип. – Обещал быть со мной… и навсегда меня забыл…
- Кто обещал?
Думал, она скажет о прошлой жизни.
- Тот молодой улыбчивый маг…
- Какой маг?
- Ты с ним не знаком. Он появлялся здесь года четыре назад… точнее, мы с ним случайно встретились в лесу…
Значит, твои поцелуи и ласки уже доставались кому-то другому. Обидно.
Девушка продолжала плакать. Из-за него Краса так отчаянно и упорно скрывала свою новую любовь.
- Потом я начала выдумывать странные истории… Мне казалось, будто он не первый, кто меня оставил… потом появился ты… лежал… выглядел так, словно твоя душа уже тебя покинула… не первый из убитых воинов, виденных мною в тот день… да и я сама кого-то сильно ранила… почему-то именно при виде твоего тела мне стало больно… как будто Грань переступил дорогой мне человек… Но ты шевельнулся… разлепил веки… обратился ко мне… потом поднялся… я отчего-то думала, будто второй раз тебя потеряю… - Краса оторвала лицо от моей промокшей разорванной рубашки, посмотрела мне в глаза. – Я сумасшедшая, правда?
Забытое обещание
Книга 2
Глава 4 - Шаг 4 "Пустое и важное"
Я так много оценивал, как куда бежать на всякий случай, если заподозрят, кто я, что у лестницы на стену, едва не врезался в мрачного Горазда. Тот меня по голове хлопнул мрачно, невольно напрягся.
Всё-таки, сообразил про причину такого количества разрушений? А я так надеялся, что у мужчин у замка других хлопот и тем для болтовни хватало кроме сраной этой вороны и двери, и дерева даже случайно здорового и крепкого упавшего! Так не хотелось, чтобы меня снова били толпой и чтобы убить меня хотели просто потому что уважают магов, но до жути боятся колдунов!!!
Горазд мрачно оглядел меня. Повторил слова девушки:
- Разобиделся, как мальчишка. Что с тобой будет, ежели руки-ноги переломаешь, ты думал?
- Кому какое дело до моих рук и ног?
Мастер сгрёб мою рубашку.
- Ты б поблагодарил тех, кому ты не безразличен…
- Благодарю вас всех, - перебиваю его. – Только у края стены пройдусь.
Даже если, кто я не поняли сегодня, мне всё равно обратно моя вещь нужна, которую так срано отобрали!
- Значит, на меня и на этого парнишку тебе наплевать? Так-то ты отплатил за нашу доброту!
- Понимаю, отчего ему не всё равно. Но отчего вам…
Он так посмотрел на меня, что я почувствовал себя виноватым.
Одной Мирионе известно, встречались ли мы с ним когда-то в каком-то из краёв. Может, мужчина просто меня пожалел. Может, ему понравились моё терпение и мои умения. Может, я напоминал ему кого-то из друзей или родственников, рано переступивших Грань. В любом случае должен быть благодарен ему.
- Или ты хочешь назло ей стать калекой? – кивок на Красу. – Надеешься, пожалеет, будет о тебе заботиться до конца твоих или её дней? В таком случае, ты бессердечный мальчишка! И не убеждай меня, я не поверю, будто ты её любишь. Тот, кто любит, никогда не заставит любимого так мучиться из-за одной глупой ссоры.
- Стану калекой – сам оборву свою жизнь, чтоб никому не пришлось возиться со мной.
- Тогда ты просто глупец. Надо ж мне было так в тебе ошибиться…
- Пропустите меня, - тихо попросил я. – Клянусь, не буду намеренно разбиваться.
Горазд заглянул мне в лицо. Внимательно, как будто пытался понять, какое из чувств в эти мгновения преобладало в моей душе. Поверх моего плеча взглянул на молодую графиню, молчавшую, оказывается, невдалеке от меня – догнала зачем-то, шить, что ли, заразе, вместо меня помогать ни одна баба по дороге сюда не согласилась – укоризненно вопросил:
- А ты чего молчишь? Не видишь, до чего парнишку довела?
- Он сам решил прыгать без магического оберега, - безучастно отозвалась она. – Раз дураком родился – дураком и уйдёт.
- Ты жестокая, Краса, - Горазд погрустнел. – И не думал, что ты окажешься такой.
- Не вам учить меня.
- Эх, молодёжь… добра вам желаю, потому и даю советы. А вы и выслушав, почти никогда не исполните моего совета. Пока сами не пострадаете, наших советов слушать не будете.
- У нас своя жизнь, - проворчала девушка едва слышно.
- Вот и мой племянник так же говорил. Был примерно в том же возрасте, что и Олен. Внешне они не схожи, – глаза старого мастера увлажнились. – Лежит теперь в чужой земле. Ладно бы, в бою погиб, как иные дураки гибнут. Тогда б хоть какая-то уверенность, что он свою родину защищал. Нет, от руки своего соратника за Грань ушёл. Задолго до боя. Те, кто с ними были, рассказали: они из-за какой-то ерунды сцепились. Один другого подколол, тот что-то резкое в ответ. И за мечи схватились… Уж не знаю, тот, второй, он хотя бы научился чему-нибудь?.. Или и сам свою жизнь оборвал очередным глупым поединком? Да тьфу на вас! – взмахнул рукой старик и, понурившись, отступил от лестницы.
Разбиваться мне расхотелось. Да предупреждение старика о том, что могу стать калекой, не выходило у меня из головы. Липкий страх сжимал сердце когтистой лапой. Не того боялся, что стану калекой, а того, как к тому отнесётся Краса. Если случится чудо, и она проявит заботу о жалком калеке, мне будет ещё больнее. Не хочу, чтоб она страдала.
Украдкой глянул на неё. Она стояла, гордо подняв голову, равнодушная, как камень.
Нет, не будет чуда. С презрением отнесётся она к калеке. Наверное, и не подойдёт ко мне. А вдруг сам к ней подойти уже не смогу?
Девушка промолчала. Даже не повернула головы.
Почему ты такая жестокая, моя любимая? Но у тебя слишком много вещей! Ты не понимаешь, зачем мне беречь мои вещи из прошлой жизни, такой же сраной в целом, как и эта жизнь в чужой стране! С другой стороны, сам попёрся наёмником в поход, сам дурной, но и магию на войско кто направил – и тот урод сраный! Но я как маги не умею толпы людей перемещать и сам перемещаться не умею. Как могу – так и выживаю. И в ноги Красе как раб я не кинусь! Что ей, что тому магу просрать кому-то жизнь и планы из-за дурной прихоти легко! Пощады просить не буду! И не разобьюсь! Уйду отсюда со своим добром – и в другом месте без этой поганки жить буду спокойно!!! Ведь с деревом рухнувшим, с вороной сдохшей и даже с дверью ну вроде обошлось?..
В последний раз на неё оглянулся.
У лестницы, ведущей на стену, собрались все обитатели замка и ещё кто-то из местных. Милад стоял в отдаленье со скучающим лицом.
Только упрямство заставляет меня идти вперёд. Ещё не поздно передумать и отказаться.
Вот Краса и Андрий остановились. Ноги несли меня дальше, к первой ступеньке.
Глядя только вперёд, поднялся на стену. Не мелькни мысль: «Возможно, сегодня ты видел её в последний раз», не стал бы оборачиваться, искать её глазами.
Девушка смотрела на отца. Тот уже начал улыбаться. Разбейся я, стань калекой – совесть не стала бы его мучить. А откажись я – он никогда не позволит мне жениться на его дочери, пусть даже та меня полюбит. Полюбит ли, если увидит, как струсил?
Впрочем, это не трусость, а рассудительность. Но кто это поймёт? Все решат, будто я – трус.
Андрий бы понял. Но другие…
Начинаю идти у края. Медленно, помогая руками удержать равновесие. В голове как птица в клетке бьётся мысль: «Только бы пройти». Что ж сам выбрал этот путь. И помощи ждать не следует.
Пройдя примерно одну шестую часть моего безумного пути, едва не сорвался.
Удастся мне – и, может, сумею добиться от неё хотя бы уважения.
Падая, успел схватиться рукой за край. Дотянулся второй рукой.
Шероховатый камень до крови раздирал кожу. Боли не было. Только бы выбраться.
Подтянулся, выбрался на стену, обрывая штаны, обдирая коленки. Присел, опираясь о стену. Сердце бешено колотилось. Невольно обернулся в сторону Красы. Она даже не вскрикнула, когда мог упасть. Теперь смотрела в землю. Мне показалось, или она, волнуясь, прокусила губу?
Друг положил руку ей на плечо, тихо-тихо что-то шепнул. Мне показалось, или он смотрел на неё с нежностью?
Она не достанется тебе! Не достанется! Если и достанется то только потому, что не досталась мне!
Злость подняла меня на ноги. Я снова пошёл у самого края стены. Кто-то из мастеров и стражников двинулся следом, чтоб попробовать подхватить, когда я буду падать. Другие мужчины и парни громко осуждали меня, выговаривали Миладу.
- Что с него, дурака, возьмёшь? – сердито ворчал граф.
Его раздражали их упрёки. Меня он не жалел.
Шаг. Ещё один шаг. Злость выжигает меня изнутри. Сам виноват: не следовало поддаваться его попыткам вывести меня из себя.
Вновь теряю равновесие. Тело метнулось в другую сторону. И упало на стену. Боль пронзила ушибленный локоть. Кровь медленно сочилась с исцарапанной ноги. Я посмотрел на красные капли в обрамлении рваной дыры. Если и дойду – трудности не закончатся. Снова будет раздирать душу отчаяние, болеть тело или душа. Это ничто по сравнению с забвением. Только бы дойти…
Проходя мимо сада, невольно покосился на ветки с крошечными плодами. Они плодоносили и раньше, будут плодоносить и впредь. Даже если меня уже не будет.
Случайно столкнулся с взором Радима, среди немногих следовавшего за мной. Молодой граф смотрел на меня восхищённо, не подозревая, сколько раз успел я отругать себя за свой поступок.
Впёрёд. Ещё на несколько шагов ближе к цели или к поражению.
Всё-таки одолел этот круг! Осознание этого то подступало, то отступало.
Спустившись на треть лестницы, подвернул ногу. Взмахнул руками. Сил, чтобы выровняться, оградки, чтобы задержать меня, не было.
Неужели, все мои усилия, вся моя короткая жизнь были напрасны?..
Ушибов досталось и мне, и парню, подхватившему меня. Андрий?..
Поднявшись над распростёртым спасителем, с изумлением обнаружил: это Радим.
- Слушай, ты чего… - отодвигаюсь, чтобы он мог подняться.
Парень опёрся рукой, принял сидячее положение. Поморщился. Выругался. Снова выругался, на сей раз упомянув меня.
- А нечего было меня ловить! – обозлился я.
- Да, стоило дать тебе расшибиться, - кривая усмешка. – Глядишь, и шею бы свернул, как собирался.
Едва не добавил ему синяков. Остановил кулак близко от его лица.
- Гад ты, Радим. Однако ж спасибо за попытку меня поймать.
- Я тебя поймал! – возмутился он.
- Ладно, ты меня поймал. А толку?
- Вот и делай после этого добрые дела! – молодой граф со вздохом поднялся, отряхнулся.
- Э-э… извини.
Он отмахнулся и, прихрамывая, отправился прочь. Проводил его виноватым взглядом. Что это он бросился меня ловить?
Подошедший Андрий осторожно коснулся моей руки:
- Не переживай. С ним очень легко поссориться. И в большинстве случаев, тот на кого он обиделся, не виноват.
Граф перекричал остальных, обсуждавших происшедшее:
- Всё-таки ты – не трус, Олен. А то, что поддаёшься на подколки – плохо.
Нашёл, чем меня ранить.
- Вот твой медальон, - он вернул мне мою ценность, я тут же надел её, спрятал под рубашку. - Ну, а теперь пойдёмте обедать! – последнее было заявлено слишком жизнерадостно, будто ничего особенного тут не случилось и его занимала лишь еда.
Похоже, мне не таинственного похитителя следует опасаться, а отца моей любимой. Может… это один и тот же человек? Но заказывать похищение собственной дочери… так ведь заказчик не хотел, чтобы Красе причинили вред. О неожиданных заступниках речи, по-видимому, не было. А вдруг… нет, это слишком подло! Но всё же, если он таким образом хотел избавиться от меня и от Андрия?
Прежде чем граф отвернулся и зашагал к главному входу, заметил на его лице улыбку. Он точно не расстроился бы, переступи я Грань. Что же до моего названного брата… вдруг и тот Миладу чем-то не угодил? Хотя бы равнодушием к его дочери.
Горазд добрался до меня незамеченным из-за моих раздумий. Сильно хлопнул по плечу. От боли я присел.
- Ты чему-нибудь научился, мальчишка? – грозно спросил старик.
- Жизнь бесценна.
- Ой ли? – он то ли не поверил, то ли притворился, будто не поверил.
- Да, пока мы живы, у нас есть возможность что-то изменить.
Ты так просто не отделаешься от меня, Милад. И заказчик похищений, окажись он кем-то другим, успеет пожалеть о своём деянии. Вот только когда я доберусь до него?
Сила метнулась вокруг меня, змеёй скользнула по запястью. Нужно её куда-то деть.
Долго не раздумывал: отправил холодную струю в заказчика похищений. Едва слышно пробормотал пожелание:
- Чтоб тебе дурно стало.
Хозяин замка, как назло, уже скрылся за створкой двери. Ежели мой сглаз попал в него, я этого не замечу. Впрочем, попади он в него, не факт, что замечу: бывает, сглаз проявляется позднее. Хоть какую-то гадость ему сделал.
Губы расползлись в усмешке или в оскале. Мне никого сейчас не жалко. Уверен: дар исцеления уже пропал. Или скоро пропадёт. Зато дар колдуна останется.
Торжество недолго пребывало в моей душе. Так как опять закралась холодная пугающая мысль: «Что будет, когда они поймут, кто я?».
Краса в новом обеденном зале не появилась. Её отсутствие, недовольные взоры, которые метал в меня молодой граф, быстро лишили меня аппетита. Не доев своей порции, отправился блуждать. Сначала по саду, потом выбрался за ворота и ступил в лес. Мысли ползли еле-еле. Сознание не понимало, куда направляется тело.
Вдруг сердце встрепенулось. Я не понял, лишь почувствовал: вот-вот покажутся кроны двух любимых дубков, холм. Тут мои уши различили чей-то горестный плач.
Выбежал к холму и в изумлении остановился: у подножия холмика, свернувшись калачиком, рыдала Краса. Как не похожа она была на тот невозмутимый кусок льда или камня, каким предстала передо мной до начала обеда!
Рванулся к ней, упал возле неё на колени, робко коснулся её плеча:
- Что с тобой, милая?
Она приподнялась, напрягла руку для удара. Узнав меня, бессильно её опустила. Совсем недолго мы смотрели друг на друга, потом она села, метнулась ко мне, обняла меня. И доверчиво прижалась к моей груди мокрым от слёз лицом.
От потрясенья не смог выговорить ни слова. А девушка продолжала судорожно обнимать меня, будто бы иначе я навсегда исчезну, растаю, как тает под солнечными лучами снег. Запоздало догадался: ей не безразлично, где я, что со мной. Но как она это скрывала! Наверняка, внешнее безразличие причинило Красе не меньше боли, чем мне. Или же ещё больше.
Одной рукой прижимал её к себе, другой гладил по шелковистым волосам. Все мои обиды на неё сгорели в эти мгновения. Пожалуй, я бы и у края пропасти прошёл, чтоб узнать, как она ко мне относится. И снова причинил бы любимой боль.
- Я так боялась, что ты упадёшь… - едва слышно произнесла Краса. – Мне казалось, будто ты когда-то уже падал с высоты и из-за этого переступил Грань…
- Так что же ты не остановила меня? – и тут же вспомнил: она пыталась, дав мне тот кулон.
- Думала, ты меня не любишь… когда-нибудь оставишь меня…
- Я же говорил…
- Он тоже это говорил, - всхлип. – Обещал быть со мной… и навсегда меня забыл…
- Кто обещал?
Думал, она скажет о прошлой жизни.
- Тот молодой улыбчивый маг…
- Какой маг?
- Ты с ним не знаком. Он появлялся здесь года четыре назад… точнее, мы с ним случайно встретились в лесу…
Значит, твои поцелуи и ласки уже доставались кому-то другому. Обидно.
Девушка продолжала плакать. Из-за него Краса так отчаянно и упорно скрывала свою новую любовь.
- Потом я начала выдумывать странные истории… Мне казалось, будто он не первый, кто меня оставил… потом появился ты… лежал… выглядел так, словно твоя душа уже тебя покинула… не первый из убитых воинов, виденных мною в тот день… да и я сама кого-то сильно ранила… почему-то именно при виде твоего тела мне стало больно… как будто Грань переступил дорогой мне человек… Но ты шевельнулся… разлепил веки… обратился ко мне… потом поднялся… я отчего-то думала, будто второй раз тебя потеряю… - Краса оторвала лицо от моей промокшей разорванной рубашки, посмотрела мне в глаза. – Я сумасшедшая, правда?
