Во-первых, Андрей уже оправился от шока, вызванного известием о смерти Глебова, и вел себя более раскованно. Во-вторых, он почти признался Лизе в любви. И, в-третьих, при расставании он поцеловал не только ее руку, но и запечатлел целомудренный поцелуй на ее щеке, что было довольно смелым поступком для такого нерешительного человека. Правда, Лиза сама подставила ему щеку, и ему ничего не оставалось, как поцеловать ее. Но об этом она забыла.
Возвращаясь в усадьбу, Лиза была настолько поглощена своими мыслями, что не сразу заметила навязчивого попутчика. Опомнилась она, лишь когда всадник перегородил ей дорогу.
Лиза подняла голову, и ее беззаботно счастливое настроение начало таять. Перед ней был Тверской. Он был в уже знакомом ей серо-голубом костюме для верховой езды и белом щегольском цилиндре, почти таком же, как у Андрея. Почему-то видеть этот цилиндр Лизе было особенно неприятно. Как и Андрей, Тверской производил впечатление бывалого столичного денди, с тем отличием, что все в нем было естественнее, непринужденнее: и одежда, и манеры. Это совсем не нравилось Лизе; ей хотелось, чтобы в Андрее все было исключительным, особенным, лучше, чем у других.
– Добрый день, Лизонька, – приветствовал ее Алексей. – А вы, оказывается, заядлая любительница ранних прогулок. Не ожидал встретить вас в такой час.
Лизу так и передернуло: ведь вчера Андрей сказал ей почти те же слова. Только не позволял себе фамильярно называть ее Лизонькой.
– Господин Тверской, – сухо отозвалась она. – Откуда вы взялись? Вы хоть понимаете, что чуть не сшибли мою лошадь? И что за отвратительная манера – незаметно подкрадываться и пугать людей!
– Я позаимствовал ее у вас, – с ходу парировал он. – Ведь в прошлый раз именно вы подкрались ко мне незаметно и напугали мою лошадь.
Лиза хотела сказать ответную колкость, но, к своей досаде, ничего не придумала.
– Я вижу, вы не из тех, кто лезет за словом в карман, – сердито проворчала она. – Хорошо, считайте, что мы квиты. А теперь, будьте любезны, дайте мне проехать. Я тороплюсь домой.
– Не желаете, чтобы я вас проводил?
– Благодарю вас, но я прекрасно доберусь сама. Да я уже и так почти что дома.
– В таком случае, вам бы следовало пригласить меня на чай.
Лиза покраснела от гнева.
– Извините, князь, но это невозможно: приличия не допускают, чтобы незамужние девушки приглашали в гости мужчин. Так что, – она с притворным огорчением развела руками, – ждите очередного приглашения от папеньки.
– Да уж, вы тоже явно не лезете за словом в карман. – Алексей задумчиво усмехнулся. Он был и раздосадован, и восхищен тем, как блестяще она отбросила его с завоеванных в прошлую встречу позиций. – Может, именно поэтому мне с вами и интересно. Знаете, согласно математическим законам, минус на минус иногда дает плюс.
– Я не сильна в математике, – раздраженно ответила Лиза. – И не знаю, отчего получается плюс или минус. Зато точно знаю, что вы весьма нахальный и бесцеремонный тип. Только послушайте: ему со мной интересно! Если бы вы были воспитанным человеком, то сначала поинтересовались бы, интересно ли мне с вами.
Он посмотрел на нее с веселым вызовом:
– Думаю, у нас все еще впереди.
– А я думаю, что и так уже слишком задержалась с вами. Дайте же мне проехать!
– Не иначе, как за выкуп.
– Да вы… вы просто… Хорошо, и что же вы хотите?
– Десять поцелуев.
– Да вы с ума сошли, князь!
– Ну, так что же?
– И вы еще спрашиваете?!
– Конечно, ведь вы мне до сих пор не ответили.
– И какой же ответ вы рассчитываете получить?
– Естественно, положительный! А разве кто-то ждет другого ответа на свой вопрос?
– Вы заходите слишком далеко.
– Но вы же сами сказали, что я нахал. Хорошо, – смилостивился он. – Всего лишь один поцелуй, и даже, если вы так упорствуете, я поцелую вам только руку. Но, разумеется, без перчатки.
«Если я не уступлю, это продлится бог знает сколько, и тогда папенька точно заподозрит неладное», – с тревогой подумала Лиза.
– Ну хорошо, – неохотно согласилась она, стягивая перчатку. – Но, учтите, только один раз!
Он взял ее ладонь и медленно поднес к губам. Не желая видеть его торжества, Лиза закрыла глаза. И едва не соскочила с седла, когда его жаркие губы нежно скользнули по тыльной стороне ее ладони, от кончиков пальцев к запястью и выше, к бархатному рукаву жакета. Ощущение было столь приятным и волнующим, что по всему телу девушки пробежала легкая дрожь. А затем Лизе сделалось ужасно неловко – не оттого, что Тверской допустил по отношению к ней такую вольность, а именно от этого сладкого ощущения. Она хотела упрекнуть Тверского в бесстыдстве и… не смогла.
– Ну, хватит, хватит же, – пробормотала она, отнимая у него руку. – А теперь, освободите, наконец, дорогу!
Он отъехал в сторону, и Лиза тотчас натянула поводья, пуская лошадь в галоп.
– До скорой встречи! – крикнул ей вслед Алексей.
– Надеюсь, она произойдет нескоро! – донеслось ему в ответ.
Оставшись в одиночестве, Алексей немного постоял на месте, а затем повернул лошадь в сторону Петровского. Вообще-то он собирался заглянуть в Ловцы, но теперь этого не стоило делать: Лизу он уже увидел. Ему было немного досадно, что они снова умудрились рассориться. Но при следующей встрече – а она не за горами – он постарается все исправить.
Вспомнив, как Лиза отреагировала на его поцелуй, Алексей ощутил прилив волнения. Кто бы мог подумать, что эта недотрога окажется такой отзывчивой! Впрочем, позавчера ему это тоже показалось, но он не был уверен.
«Нет, все-таки, она очаровательна, – восхищенно думал он. – Правда, дерзости у нее хоть отбавляй, но это даже интересно. Недотрога с перчиком – такая мне еще не встречалась. А главное – она не играет, как все! Да, она очаровательна… Хотя, манеры, бесспорно, оставляют желать лучшего. Но можно ли на ней жениться, не рискуя насмешить общество?»
Однако последний вопрос был из области праздных рассуждений, потому что в глубине души решение он принял.
Остаток дня Лиза провела в приятных мечтаниях о завтрашнем свидании с Андреем. Каково же было ее огорчение, когда за ужином отец торжественно объявил, что завтра они едут обедать в Петровское.
– И давно вы получили приглашение? – поинтересовалась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не вскипеть.
– Да позавчера все и было обговорено, – весело пояснил Михаил Потапович. – Не понимаю, чему ты удивляешься: князь – человек в высшей степени порядочный, и было бы странно, если бы он не пригласил нас к себе после того, как сам отобедал у нас.
– Да, в самом деле, я об этом не подумала, – со злостью ответила Лиза.
Михаил Потапович хмыкнул и откинулся на спинку стула.
– Я, сударыня, прекрасно знаю, о чем вы думаете, – произнес он, грозя дочери пальцем. – О том, как бегать на свиданья к этому никчемному разгильдяю Тупицыну. Нечего сказать, хороший же у вас вкус. Жалкий слабак, не способный ни к службе, ни к ведению хозяйства. Зато гонору-то сколько, господи! Прямо Чильд Гарольд какой-то смоленской закваски! Английский Чильд Гарольд из сельца Карачарова в триста душ крепостных! – И Михаил Потапович рассмеялся, довольный своим остроумием.
– Во всяком случае, – отвечала Лиза, вспыхнув от негодования, – он не такой беспринципный мерзавец, как покойный Дмитрий Глебов.
Безякин пристально посмотрел на младшую дочь.
– Если бы я был уверен, что Глебов – самая достойная партия, вы бы уже давно были его женой, дорогая моя Лизавета Михайловна. Но это дело прошлое. Нынче у нас появились женихи почище Глебова. Поэтому извольте-ка завтра выглядеть на все сто. Ступайте к себе и велите Аришке приготовить одно из ваших лучших платьев. Да, да, то самое, из розовых английских кружев.
– Значит, теперь вы еще и за моими нарядами собираетесь следить?
– А как же ты думала? – не смутился Михаил Потапович. – За вами не проследи, так вы такого наворотите! И тебе, Аленушка, пора уже запихнуть свои траурные платья в сундук. Завтра я хочу видеть тебя в жемчужно-сером туалете, что недавно выписал из Москвы. И в волосах чтоб непременно были голубые цветы.
– Как вам будет угодно, папенька, – сдержанно отвечала Елена.
Как только Михаил Потапович вышел из столовой, Лиза нетерпеливо повернулась к сестре.
– Ну, теперь ты видишь, что делается? – возмущенно спросила она. – А ты еще сомневалась насчет папенькиных намерений! Но самое ужасное, что из-за этой проклятой поездки в Петровское я завтра не увижусь с Андреем. Боже мой, – проговорила она со слезами на глазах, – опять целый день будет потерян!
– Отправь ему записку с Тимошкой, я уверена, что он все поймет.
Лиза сокрушенно покачала головой:
– Может быть, Андрей и не обидится, но мне от этого не легче. Я ведь знаю, что папенька не любит Андрея и не даст согласия на наш брак. Тем более, пока здесь крутится этот несносный князь.
– Подожди, Лиза, еще рано расстраиваться. Я уверена, что Тверской очень скоро уедет, и тогда папенька по-другому посмотрит на Андрея: ведь выгодных женихов у нас в округе раз два и обчелся.
– Да, ты права, – вытерев слезы, Лиза благодарно посмотрела на сестру. – Тверской рано или поздно уедет, так и не сделав мне предложения, и папеньке придется смириться с тем, что я люблю Андрея. А если нет, – она отчаянно выпрямилась, – что ж, тогда остается только одно – бежать из дома.
Уже лежа в постели, она вспомнила, как Тверской целовал ее ладонь и какое ощущение она при этом испытала, и ей сделалось слегка не по себе.
«Я должна все время держаться с ним настороже, – строго предупредила она себя. – Бог знает, на что он еще способен».
В день приезда гостей Наташа встала с рассветом. Нужно было проследить, чтобы обед приготовили вовремя, чтобы во всем доме был безукоризненный порядок, чтобы парковые аллеи тщательно вымели, цветники полили, чтобы слуги облачились в новенькие ливреи. Вдобавок требовалось позаботиться и о себе самой – чтобы произвести впечатление на Сергея Воронцова, вместе с Безякиными приглашенного на обед в Петровское.
В отличие от Лизы Наташа недолго раздумывала над выбором наряда. Она знала, что больше всего к ее черным волосам и серо-зеленым глазам идут зеленые и лазурные цвета. Таких платьев у нее было несколько, и каждое предназначалось для определенного случая. Для торжественного обеда в узком кругу лучше всего подходило зеленовато-голубое шелковое платье с глубоким декольте, отделанным черным бархатом. К этому наряду имелись великолепные украшения – аквамариновые серьги и небольшое колье из аквамаринов и бриллиантов.
Несмотря на тщательные приготовления, Наташа продолжала испытывать беспокойство. Его причиной была ревность к старшей дочери Михаила Потаповича Безякина. Стоило ей вспомнить, что Воронцов провел наедине с Еленой около двух часов, досада начинала терзать ее с новой силой.
– Ты сама во всем виновата, – заметил Алексей в ответ на ее очередную жалобу. – Если бы ты не назвалась родственницей Безякиных, Сергею и в голову бы не пришло отправиться с визитом в Ловцы.
– Но неужели эта старшая Безякина в самом деле так хороша? – Наташа надула губки и жалостно посмотрела на брата. – Лучше, чем я?
– Конечно. – Алексей лукаво прищурился. – Во всяком случае, у нее не такой капризный характер. Да и манеры более сдержанные, как у девушки, получившей самое лучшее воспитание. Кстати, это не удивительно: ведь Елена Безякина воспитывалась в Смольном.
– Спасибо, братец, ты меня очень утешил! – фыркнула Наташа и, возмущенно взмахнув юбками, направилась в малую гостиную на втором этаже, из которой хорошо просматривалась подъездная дорога.
Однако, оказавшись там, она направилась не к окну, а к зеркалу, чтобы еще раз посмотреть на себя критическим взглядом. Пока она поправляла локоны, дверь бесшумно открылась, и кто-то, неслышно пройдя по ковру, остановился за ее спиной.
– Алексей, послушай… – начала было Наташа, но вдруг, взглянув в зеркало, в замешательстве остановилась. Это был он, человек, о котором она думала с утра до вечера всю последнюю неделю. Только сейчас Сергей Воронцов был не в мешковатом охотничьем костюме, а в парадном светло-голубом фраке, подчеркивающим достоинства его славянской внешности. И выглядел таким красавцем, что у Наташи на минуту захватило дух.
– Господин Воронцов? – ее голос изменился от волнения. – Очень рада вас видеть…
– Как, это вы?! – поспешно подойдя к Наташе, Сергей остановился напротив и окинул ее сияющим взглядом. – Господи, мне не верится, что я вас все-таки нашел! Куда вы исчезли? Я приехал к Безякиным, надеясь увидеть вас там, но мне сказали, что вы не останавливались в Ловцах. И вдруг я встречаю вас здесь, в имении моего давнего приятеля Алексея Тверского. Как вы все это объясните?
– Все объясняется очень просто, граф. Дело в том, что это наше имение, и я здесь сейчас живу.
– Ваше имение? То есть, вы хотите сказать… – радостное оживление в его глазах угасло. – Значит, вы – жена Алексея? – спросил он тихо. – Не знал, что Тверской женат.
Наташа отрицательно покачала головой.
– Да нет же, граф, вы все не так поняли! Я вовсе не жена Алексея, я его… – она сделала паузу, посмотрев на Сергея с неприкрытым укором. – Впрочем, вы и сами могли бы вспомнить меня, если бы не были столь забывчивы.
Он хлопнул себя ладонью по лбу.
– Боже мой, какой же я болван, – смутился он. – Ну, конечно же, я должен был сразу узнать вас, Натали. Ради Бога, простите меня. Все так глупо получилось…
– Ничего, бывает, – небрежно заметила Наташа, принимаясь обмахиваться веером. – Я не сержусь на вас, только, пожалуйста, признайтесь честно… Вы совсем забыли тот бал во дворце княгини Измайловой? Это не имеет никакого значения, мне просто интересно.
Его взгляд стал очень пристальным, а на губах проступила многозначительная улыбка.
– Вы ошибаетесь, Натали, – мягко сказал он. – Я прекрасно помню тот бал. И помню, что мы с вами танцевали тогда два раза. Первым танцем был вальс, а вторым…
– …французская кадриль! – радостно вскрикнула Наташа. И тут же обругала себя за несдержанность.
– Правильно, французская кадриль, – подтвердил Сергей. – Признаться, я собирался пригласить вас еще и на мазурку, но вы пользовались таким успехом у кавалеров, что все ваши танцы были расписаны еще в начале бала.
Наташа смущенно рассмеялась:
– Да, это был незабываемый вечер. Знаете, я до сих пор храню свое первое бальное платье и иногда достаю из шкафа, чтобы полюбоваться.
– И платье ваше из белоснежного газа я тоже помню. Какая-то дама язвительно заметила, что к нему совершенно не подходят эти зеленоватые сережки, но я думаю, она позавидовала вашей красоте…
Он протянул руку к висячим сережкам Наташи и случайно дотронулся до ее шеи. Это короткое прикосновение так взволновало ее, что она приглушенно вскрикнула.
– Ради Бога, извините, Натали, – пробормотал Сергей, поспешно отдергивая руку. – Это вышло как-то непроизвольно. Я не хотел…
Легкое покашливание заставило их обоих повернуться в сторону двери.
– Прошу меня извинить, – немного официально произнес Алексей, – но карета господина Безякина уже подъезжает к крыльцу.
– Ах да, ведь нужно же их встретить, – с неестественной живостью предложила Наташа. – Идемте, граф, я провожу вас в парадную гостиную, куда скоро приведу остальных...
Возвращаясь в усадьбу, Лиза была настолько поглощена своими мыслями, что не сразу заметила навязчивого попутчика. Опомнилась она, лишь когда всадник перегородил ей дорогу.
Лиза подняла голову, и ее беззаботно счастливое настроение начало таять. Перед ней был Тверской. Он был в уже знакомом ей серо-голубом костюме для верховой езды и белом щегольском цилиндре, почти таком же, как у Андрея. Почему-то видеть этот цилиндр Лизе было особенно неприятно. Как и Андрей, Тверской производил впечатление бывалого столичного денди, с тем отличием, что все в нем было естественнее, непринужденнее: и одежда, и манеры. Это совсем не нравилось Лизе; ей хотелось, чтобы в Андрее все было исключительным, особенным, лучше, чем у других.
– Добрый день, Лизонька, – приветствовал ее Алексей. – А вы, оказывается, заядлая любительница ранних прогулок. Не ожидал встретить вас в такой час.
Лизу так и передернуло: ведь вчера Андрей сказал ей почти те же слова. Только не позволял себе фамильярно называть ее Лизонькой.
– Господин Тверской, – сухо отозвалась она. – Откуда вы взялись? Вы хоть понимаете, что чуть не сшибли мою лошадь? И что за отвратительная манера – незаметно подкрадываться и пугать людей!
– Я позаимствовал ее у вас, – с ходу парировал он. – Ведь в прошлый раз именно вы подкрались ко мне незаметно и напугали мою лошадь.
Лиза хотела сказать ответную колкость, но, к своей досаде, ничего не придумала.
– Я вижу, вы не из тех, кто лезет за словом в карман, – сердито проворчала она. – Хорошо, считайте, что мы квиты. А теперь, будьте любезны, дайте мне проехать. Я тороплюсь домой.
– Не желаете, чтобы я вас проводил?
– Благодарю вас, но я прекрасно доберусь сама. Да я уже и так почти что дома.
– В таком случае, вам бы следовало пригласить меня на чай.
Лиза покраснела от гнева.
– Извините, князь, но это невозможно: приличия не допускают, чтобы незамужние девушки приглашали в гости мужчин. Так что, – она с притворным огорчением развела руками, – ждите очередного приглашения от папеньки.
– Да уж, вы тоже явно не лезете за словом в карман. – Алексей задумчиво усмехнулся. Он был и раздосадован, и восхищен тем, как блестяще она отбросила его с завоеванных в прошлую встречу позиций. – Может, именно поэтому мне с вами и интересно. Знаете, согласно математическим законам, минус на минус иногда дает плюс.
– Я не сильна в математике, – раздраженно ответила Лиза. – И не знаю, отчего получается плюс или минус. Зато точно знаю, что вы весьма нахальный и бесцеремонный тип. Только послушайте: ему со мной интересно! Если бы вы были воспитанным человеком, то сначала поинтересовались бы, интересно ли мне с вами.
Он посмотрел на нее с веселым вызовом:
– Думаю, у нас все еще впереди.
– А я думаю, что и так уже слишком задержалась с вами. Дайте же мне проехать!
– Не иначе, как за выкуп.
– Да вы… вы просто… Хорошо, и что же вы хотите?
– Десять поцелуев.
– Да вы с ума сошли, князь!
– Ну, так что же?
– И вы еще спрашиваете?!
– Конечно, ведь вы мне до сих пор не ответили.
– И какой же ответ вы рассчитываете получить?
– Естественно, положительный! А разве кто-то ждет другого ответа на свой вопрос?
– Вы заходите слишком далеко.
– Но вы же сами сказали, что я нахал. Хорошо, – смилостивился он. – Всего лишь один поцелуй, и даже, если вы так упорствуете, я поцелую вам только руку. Но, разумеется, без перчатки.
«Если я не уступлю, это продлится бог знает сколько, и тогда папенька точно заподозрит неладное», – с тревогой подумала Лиза.
– Ну хорошо, – неохотно согласилась она, стягивая перчатку. – Но, учтите, только один раз!
Он взял ее ладонь и медленно поднес к губам. Не желая видеть его торжества, Лиза закрыла глаза. И едва не соскочила с седла, когда его жаркие губы нежно скользнули по тыльной стороне ее ладони, от кончиков пальцев к запястью и выше, к бархатному рукаву жакета. Ощущение было столь приятным и волнующим, что по всему телу девушки пробежала легкая дрожь. А затем Лизе сделалось ужасно неловко – не оттого, что Тверской допустил по отношению к ней такую вольность, а именно от этого сладкого ощущения. Она хотела упрекнуть Тверского в бесстыдстве и… не смогла.
– Ну, хватит, хватит же, – пробормотала она, отнимая у него руку. – А теперь, освободите, наконец, дорогу!
Он отъехал в сторону, и Лиза тотчас натянула поводья, пуская лошадь в галоп.
– До скорой встречи! – крикнул ей вслед Алексей.
– Надеюсь, она произойдет нескоро! – донеслось ему в ответ.
Оставшись в одиночестве, Алексей немного постоял на месте, а затем повернул лошадь в сторону Петровского. Вообще-то он собирался заглянуть в Ловцы, но теперь этого не стоило делать: Лизу он уже увидел. Ему было немного досадно, что они снова умудрились рассориться. Но при следующей встрече – а она не за горами – он постарается все исправить.
Вспомнив, как Лиза отреагировала на его поцелуй, Алексей ощутил прилив волнения. Кто бы мог подумать, что эта недотрога окажется такой отзывчивой! Впрочем, позавчера ему это тоже показалось, но он не был уверен.
«Нет, все-таки, она очаровательна, – восхищенно думал он. – Правда, дерзости у нее хоть отбавляй, но это даже интересно. Недотрога с перчиком – такая мне еще не встречалась. А главное – она не играет, как все! Да, она очаровательна… Хотя, манеры, бесспорно, оставляют желать лучшего. Но можно ли на ней жениться, не рискуя насмешить общество?»
Однако последний вопрос был из области праздных рассуждений, потому что в глубине души решение он принял.
Остаток дня Лиза провела в приятных мечтаниях о завтрашнем свидании с Андреем. Каково же было ее огорчение, когда за ужином отец торжественно объявил, что завтра они едут обедать в Петровское.
– И давно вы получили приглашение? – поинтересовалась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не вскипеть.
– Да позавчера все и было обговорено, – весело пояснил Михаил Потапович. – Не понимаю, чему ты удивляешься: князь – человек в высшей степени порядочный, и было бы странно, если бы он не пригласил нас к себе после того, как сам отобедал у нас.
– Да, в самом деле, я об этом не подумала, – со злостью ответила Лиза.
Михаил Потапович хмыкнул и откинулся на спинку стула.
– Я, сударыня, прекрасно знаю, о чем вы думаете, – произнес он, грозя дочери пальцем. – О том, как бегать на свиданья к этому никчемному разгильдяю Тупицыну. Нечего сказать, хороший же у вас вкус. Жалкий слабак, не способный ни к службе, ни к ведению хозяйства. Зато гонору-то сколько, господи! Прямо Чильд Гарольд какой-то смоленской закваски! Английский Чильд Гарольд из сельца Карачарова в триста душ крепостных! – И Михаил Потапович рассмеялся, довольный своим остроумием.
– Во всяком случае, – отвечала Лиза, вспыхнув от негодования, – он не такой беспринципный мерзавец, как покойный Дмитрий Глебов.
Безякин пристально посмотрел на младшую дочь.
– Если бы я был уверен, что Глебов – самая достойная партия, вы бы уже давно были его женой, дорогая моя Лизавета Михайловна. Но это дело прошлое. Нынче у нас появились женихи почище Глебова. Поэтому извольте-ка завтра выглядеть на все сто. Ступайте к себе и велите Аришке приготовить одно из ваших лучших платьев. Да, да, то самое, из розовых английских кружев.
– Значит, теперь вы еще и за моими нарядами собираетесь следить?
– А как же ты думала? – не смутился Михаил Потапович. – За вами не проследи, так вы такого наворотите! И тебе, Аленушка, пора уже запихнуть свои траурные платья в сундук. Завтра я хочу видеть тебя в жемчужно-сером туалете, что недавно выписал из Москвы. И в волосах чтоб непременно были голубые цветы.
– Как вам будет угодно, папенька, – сдержанно отвечала Елена.
Как только Михаил Потапович вышел из столовой, Лиза нетерпеливо повернулась к сестре.
– Ну, теперь ты видишь, что делается? – возмущенно спросила она. – А ты еще сомневалась насчет папенькиных намерений! Но самое ужасное, что из-за этой проклятой поездки в Петровское я завтра не увижусь с Андреем. Боже мой, – проговорила она со слезами на глазах, – опять целый день будет потерян!
– Отправь ему записку с Тимошкой, я уверена, что он все поймет.
Лиза сокрушенно покачала головой:
– Может быть, Андрей и не обидится, но мне от этого не легче. Я ведь знаю, что папенька не любит Андрея и не даст согласия на наш брак. Тем более, пока здесь крутится этот несносный князь.
– Подожди, Лиза, еще рано расстраиваться. Я уверена, что Тверской очень скоро уедет, и тогда папенька по-другому посмотрит на Андрея: ведь выгодных женихов у нас в округе раз два и обчелся.
– Да, ты права, – вытерев слезы, Лиза благодарно посмотрела на сестру. – Тверской рано или поздно уедет, так и не сделав мне предложения, и папеньке придется смириться с тем, что я люблю Андрея. А если нет, – она отчаянно выпрямилась, – что ж, тогда остается только одно – бежать из дома.
Уже лежа в постели, она вспомнила, как Тверской целовал ее ладонь и какое ощущение она при этом испытала, и ей сделалось слегка не по себе.
«Я должна все время держаться с ним настороже, – строго предупредила она себя. – Бог знает, на что он еще способен».
ГЛАВА 9
В день приезда гостей Наташа встала с рассветом. Нужно было проследить, чтобы обед приготовили вовремя, чтобы во всем доме был безукоризненный порядок, чтобы парковые аллеи тщательно вымели, цветники полили, чтобы слуги облачились в новенькие ливреи. Вдобавок требовалось позаботиться и о себе самой – чтобы произвести впечатление на Сергея Воронцова, вместе с Безякиными приглашенного на обед в Петровское.
В отличие от Лизы Наташа недолго раздумывала над выбором наряда. Она знала, что больше всего к ее черным волосам и серо-зеленым глазам идут зеленые и лазурные цвета. Таких платьев у нее было несколько, и каждое предназначалось для определенного случая. Для торжественного обеда в узком кругу лучше всего подходило зеленовато-голубое шелковое платье с глубоким декольте, отделанным черным бархатом. К этому наряду имелись великолепные украшения – аквамариновые серьги и небольшое колье из аквамаринов и бриллиантов.
Несмотря на тщательные приготовления, Наташа продолжала испытывать беспокойство. Его причиной была ревность к старшей дочери Михаила Потаповича Безякина. Стоило ей вспомнить, что Воронцов провел наедине с Еленой около двух часов, досада начинала терзать ее с новой силой.
– Ты сама во всем виновата, – заметил Алексей в ответ на ее очередную жалобу. – Если бы ты не назвалась родственницей Безякиных, Сергею и в голову бы не пришло отправиться с визитом в Ловцы.
– Но неужели эта старшая Безякина в самом деле так хороша? – Наташа надула губки и жалостно посмотрела на брата. – Лучше, чем я?
– Конечно. – Алексей лукаво прищурился. – Во всяком случае, у нее не такой капризный характер. Да и манеры более сдержанные, как у девушки, получившей самое лучшее воспитание. Кстати, это не удивительно: ведь Елена Безякина воспитывалась в Смольном.
– Спасибо, братец, ты меня очень утешил! – фыркнула Наташа и, возмущенно взмахнув юбками, направилась в малую гостиную на втором этаже, из которой хорошо просматривалась подъездная дорога.
Однако, оказавшись там, она направилась не к окну, а к зеркалу, чтобы еще раз посмотреть на себя критическим взглядом. Пока она поправляла локоны, дверь бесшумно открылась, и кто-то, неслышно пройдя по ковру, остановился за ее спиной.
– Алексей, послушай… – начала было Наташа, но вдруг, взглянув в зеркало, в замешательстве остановилась. Это был он, человек, о котором она думала с утра до вечера всю последнюю неделю. Только сейчас Сергей Воронцов был не в мешковатом охотничьем костюме, а в парадном светло-голубом фраке, подчеркивающим достоинства его славянской внешности. И выглядел таким красавцем, что у Наташи на минуту захватило дух.
– Господин Воронцов? – ее голос изменился от волнения. – Очень рада вас видеть…
– Как, это вы?! – поспешно подойдя к Наташе, Сергей остановился напротив и окинул ее сияющим взглядом. – Господи, мне не верится, что я вас все-таки нашел! Куда вы исчезли? Я приехал к Безякиным, надеясь увидеть вас там, но мне сказали, что вы не останавливались в Ловцах. И вдруг я встречаю вас здесь, в имении моего давнего приятеля Алексея Тверского. Как вы все это объясните?
– Все объясняется очень просто, граф. Дело в том, что это наше имение, и я здесь сейчас живу.
– Ваше имение? То есть, вы хотите сказать… – радостное оживление в его глазах угасло. – Значит, вы – жена Алексея? – спросил он тихо. – Не знал, что Тверской женат.
Наташа отрицательно покачала головой.
– Да нет же, граф, вы все не так поняли! Я вовсе не жена Алексея, я его… – она сделала паузу, посмотрев на Сергея с неприкрытым укором. – Впрочем, вы и сами могли бы вспомнить меня, если бы не были столь забывчивы.
Он хлопнул себя ладонью по лбу.
– Боже мой, какой же я болван, – смутился он. – Ну, конечно же, я должен был сразу узнать вас, Натали. Ради Бога, простите меня. Все так глупо получилось…
– Ничего, бывает, – небрежно заметила Наташа, принимаясь обмахиваться веером. – Я не сержусь на вас, только, пожалуйста, признайтесь честно… Вы совсем забыли тот бал во дворце княгини Измайловой? Это не имеет никакого значения, мне просто интересно.
Его взгляд стал очень пристальным, а на губах проступила многозначительная улыбка.
– Вы ошибаетесь, Натали, – мягко сказал он. – Я прекрасно помню тот бал. И помню, что мы с вами танцевали тогда два раза. Первым танцем был вальс, а вторым…
– …французская кадриль! – радостно вскрикнула Наташа. И тут же обругала себя за несдержанность.
– Правильно, французская кадриль, – подтвердил Сергей. – Признаться, я собирался пригласить вас еще и на мазурку, но вы пользовались таким успехом у кавалеров, что все ваши танцы были расписаны еще в начале бала.
Наташа смущенно рассмеялась:
– Да, это был незабываемый вечер. Знаете, я до сих пор храню свое первое бальное платье и иногда достаю из шкафа, чтобы полюбоваться.
– И платье ваше из белоснежного газа я тоже помню. Какая-то дама язвительно заметила, что к нему совершенно не подходят эти зеленоватые сережки, но я думаю, она позавидовала вашей красоте…
Он протянул руку к висячим сережкам Наташи и случайно дотронулся до ее шеи. Это короткое прикосновение так взволновало ее, что она приглушенно вскрикнула.
– Ради Бога, извините, Натали, – пробормотал Сергей, поспешно отдергивая руку. – Это вышло как-то непроизвольно. Я не хотел…
Легкое покашливание заставило их обоих повернуться в сторону двери.
– Прошу меня извинить, – немного официально произнес Алексей, – но карета господина Безякина уже подъезжает к крыльцу.
– Ах да, ведь нужно же их встретить, – с неестественной живостью предложила Наташа. – Идемте, граф, я провожу вас в парадную гостиную, куда скоро приведу остальных...
