Во дворце императора Лунных земель, мудрейшего в своём правлении, солнцеликого Дариэля Третьего было тихо. Не сновали туда-сюда расторопные слуги в попытке угодить Его Императорскому Величеству, не прогуливались, предаваясь бессмысленным разговорам, многочисленные придворные. Казалось, пробеги где-нибудь в подвале мышь (конечно же, в подвалах дворца никаких грызунов не было!) и тут же станет слышен топот её крохотных лапок.
А всё потому, что глубоко беременная супруга наследника престола проснулась в ужасном настроении. Её Высочество Эннивиль Златокосая, она же – попаданка Энни, в прошлом сыгравшая не последнюю роль в освобождении целого мира от великого и ужасного Тёмного Властелина, обладала суровым нравом и недюжинной магической силой. К счастью для окружающих, как она сама объясняла – из-за бушующих гормонов про эту силу Эннивиль забывала и гневалась по старинке, громко ругаясь и топая ногами. В такие моменты её супруг торжественно вытирал пот со лба и с видом великомученика спешил исполнять капризы любимой женщины.
Это утро ничем не выделялось бы из череды нескольких десятков ему подобных, если бы не одно но. Завтрак еще не закончился, и присутствующие не успели оказаться вне досягаемости будущей матери, когда она, капризно надув розовые губки, заявила:
– Дорогой, мне скучно! Я хочу праздник!
Придворные, почуяв надвигающуюся грозу, потихоньку отступали в сторону дверей, бросая недоеденные закуски, без сожалений оставляя вкуснейшие ягодные десерты, лишь бы не оказаться в эпицентре этой милой семейной беседы.
– Дорогая, – Его Высочество, наследный принц Мириэль Светлейший собирался что-то возразить, но, увидев дрожащие на длинных ресницах прозрачные слезинки, проглотил недовольную реплику и осторожно спросил, – какой праздник?
– Рождество! – заявила Эннивиль и даже захлопала в ладоши от радостного предвкушения, – это будет просто прекрасно!
– Рождество? – принц нахмурился, отчаявшись вспомнить что-то похожее в огромном перечне эльфийских праздников, – никогда о таком не слышал.
– Его празднуют, когда выпадает снег, – любезно пояснила супруга, – наряжают елку, развешивают над камином носки для подарков, которые ночью отпускает туда Санта Клаус…
Тут она мечтательно зажмурилась, вспоминая подробности, лицо ее осветилось счастливой улыбкой, а в воображении, по всей видимости, рисовались счастливые праздничные картины.
– Что такое снег? – недоумевающий голос супруга явно вырвал ее из размышлений, так что в первое мгновение она просто хлопала глазами, не понимая, чего от нее хотят.
– Вот! У вас даже снега не бывает! – раздраженно выдала, сообразив, о чем же всё-таки ее спросили, – скажи мне, как вообще можно жить в таких условиях?!
К концу возмущенной реплики нежный обычно голос сорвался на сиплый визг, и подслушивающие под дверью слуги поспешили убраться подальше, понимая, что сейчас их вполне могут сделать виноватыми во всём, начиная от случившейся год назад засухи, и заканчивая вчерашним потопом на чердаке домика старого садовника. Итак, слуги отступали, а вслед им неслось громкое:
–А ну стоять! Куда ты собрался, дорогой? Сейчас я тебе буду объяснять, как нужно праздновать Рождество!
Если бы спустя пару часов кто-нибудь догадался заглянуть в ту часть дворца, где располагались комнаты супружеской пары, ему бы открылась удивительная в своей занимательности картина. На диване с высокой спинкой, с подложенным под поясницу валиком сидела, сложив руки на округлившемся животике, Эннивиль и громко комментировала действия мужа, который в этот момент пытался войти в дверь, не уронив при этом спешно пересаженное в большой цветочный горшок цветущее дерево из сада.
–Куда ты потащил это несчастное растение? – капризный голос Её Высочества был слышен издалека, а вот ответ Мириэля плохо расслышала и она сама, переспросив, – будет вместо ёлки? Но оно же цветущее! Где ты видел цветущую ёлку? Вообще ёлок не видел? И чем я думала, когда с тобой связалась!
Супруг, чувство самосохранения которого путем интенсивных тренировок достигло наивысшей отметки, отвечать благоразумно не стал. На несколько минут воцарилось молчание. Его вполне можно было принять за благоприятный знак, предвещающий завершение семейной ссоры, только вот все во дворце прекрасно знали, что так просто Эннивиль Златовласая не сдается. Поэтому, когда разговор на повышенных тонах возобновился, никто уже не был удивлён.
- Зачем ты вешаешь над камином свой сапог? Ах, для подарков! И как же я сразу не догадалась? Он же металлический! Да все подарки в нем зарумянятся до хрустящей корочки! – надрывалась тем временем разозленная принцесса, – Как тебе вообще такая мысль в голову пришла? Я сама тебе сказала? Чем ты свои большие эльфийские уши моешь, сахарным сиропом? Я говорила - носок! Красненький такой носок, с меховой опушкой!
В конце концов, на звуки скандала пришел и сам Дариэль Третий. Ведь надо же ему было выяснить, в чем причина такого поведения детей. В том, что причина существует, он даже не сомневался. Все уже привыкли, что у Эннивиль есть объяснения для каждой ссоры. Но, кажется, в этот раз появление императора пару не успокоило, иначе – почему бы еще через пару минут вновь раздался громкий женский голос?
– Почему твой эльфийский папочка таскает печенье с тарелки? – вновь сорвалась на визг Эннивиль, а, когда прозвучал негромкий ответ, уже по привычке повторила его, – Он не приглашал никакого Сайтакляуса, поэтому решил сам их съесть? А его самого кто пригласил, не подскажешь? Он император, его не надо приглашать - сам приходит? А вот я его сейчас тапочкой, как таракана. Они тоже сами постоянно приходят. Кто такие тараканы? Поверь, тебе не понравится мой ответ...
Тут за дверью раздался подозрительный хлопок, потом звук от удара чего-то тяжелого о пол, и всё стихло. Но, к сожалению, ненадолго. Потому как Её Высочество, на которую снизошло очередное озарение, с энтузиазмом поинтересовалась:
– А веночек, рождественский веночек на дверь ты прикрепил? Что значит - "не положено вносить изменения в интерьер дворцовых коридоров"? Кем не положено? – тут ее голос приобрел подозрительную вкрадчивость, только заслышав которую, слуги обычно разбегались по самым дальним углам дворца, – Императором? А ну достань его из-за дивана, чего он там валяется – пусть делом займется, разрешение напишет на веночек! Где он, кстати? Вот эту мочалку ты называешь веночком? Откуда у тебя руки растут? Что это за маскировочный костюм для ежа? Кто такие ежи? Сейчас я принесу игольницу и покажу тебе, что такое ёжик!
Тут дверь распахнулась, и в коридор вышел император, хотя сейчас в это верилось с трудом – фиолетовый след от тапочка под правым глазом сводил на нет все титулы и смотрелся настолько комично, что все встреченные Дариэлем по пути к своим комнатам слуги едва сдерживали рвущийся наружу смех.
Разговор же в комнатах супругов продолжался. Только, по всей видимости, Эннивиль всё же получила суровую отповедь, потому что на этот раз в её голосе отчетливо слышалось удивление:
–И зачем же так нервничать? Нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются, – тут уж она не удержалась от язвительного замечания, которое, впрочем, всё равно не было понято, – да никого я не собираюсь сажать в клетку! Вот, лучше посмотри, если вот здесь и здесь перевязать ленточкой… помоги мне завязать бант… видишь, получится очень миленький веночек. Куда повесить? Да вон хоть прямо тут на дверь и повесь… А ничего, красиво получилось. Нет красных носков? А красные мешочки есть? Из-под свадебных подарков? Ну вот, уже хорошо! Да-да, развешивай их там!
На пару минут всё вновь стихло, так что всем случайным и неслучайным свидетелям даже начало казаться, будто это всё им просто послышалось, но тут Эннивиль вновь заговорила:
–Что делать с деревом? Посмотри, какие красивые белые цветочки, – тут она мечтательно протянула, – кажется, будто оно всё усыпано снегом. У нас, кажется, где-то были такие серебряные колокольчики. Помнишь, на нашей свадьбе ими украшали сад? Это семейная реликвия? Не обеднеет ваша реликвия от пары штук – мы ведь их не навечно забираем! Развесишь их сам – мне не дотянуться до верхних веток? Ну вот, иди сюда! Смотри, какая красота!
Мальчишке, что решился заглянуть в дверь только через несколько минут, открылась идиллическая картина. Уютно устроившись, на диване у камина сидели двое. Он, расслабленный и умиротворенный удачным завершением ссоры, и она, с мечтательной довольной улыбкой любующаяся отблесками пламени на серебристой поверхности изящных колокольчиков.
А всё потому, что глубоко беременная супруга наследника престола проснулась в ужасном настроении. Её Высочество Эннивиль Златокосая, она же – попаданка Энни, в прошлом сыгравшая не последнюю роль в освобождении целого мира от великого и ужасного Тёмного Властелина, обладала суровым нравом и недюжинной магической силой. К счастью для окружающих, как она сама объясняла – из-за бушующих гормонов про эту силу Эннивиль забывала и гневалась по старинке, громко ругаясь и топая ногами. В такие моменты её супруг торжественно вытирал пот со лба и с видом великомученика спешил исполнять капризы любимой женщины.
Это утро ничем не выделялось бы из череды нескольких десятков ему подобных, если бы не одно но. Завтрак еще не закончился, и присутствующие не успели оказаться вне досягаемости будущей матери, когда она, капризно надув розовые губки, заявила:
– Дорогой, мне скучно! Я хочу праздник!
Придворные, почуяв надвигающуюся грозу, потихоньку отступали в сторону дверей, бросая недоеденные закуски, без сожалений оставляя вкуснейшие ягодные десерты, лишь бы не оказаться в эпицентре этой милой семейной беседы.
– Дорогая, – Его Высочество, наследный принц Мириэль Светлейший собирался что-то возразить, но, увидев дрожащие на длинных ресницах прозрачные слезинки, проглотил недовольную реплику и осторожно спросил, – какой праздник?
– Рождество! – заявила Эннивиль и даже захлопала в ладоши от радостного предвкушения, – это будет просто прекрасно!
– Рождество? – принц нахмурился, отчаявшись вспомнить что-то похожее в огромном перечне эльфийских праздников, – никогда о таком не слышал.
– Его празднуют, когда выпадает снег, – любезно пояснила супруга, – наряжают елку, развешивают над камином носки для подарков, которые ночью отпускает туда Санта Клаус…
Тут она мечтательно зажмурилась, вспоминая подробности, лицо ее осветилось счастливой улыбкой, а в воображении, по всей видимости, рисовались счастливые праздничные картины.
– Что такое снег? – недоумевающий голос супруга явно вырвал ее из размышлений, так что в первое мгновение она просто хлопала глазами, не понимая, чего от нее хотят.
– Вот! У вас даже снега не бывает! – раздраженно выдала, сообразив, о чем же всё-таки ее спросили, – скажи мне, как вообще можно жить в таких условиях?!
К концу возмущенной реплики нежный обычно голос сорвался на сиплый визг, и подслушивающие под дверью слуги поспешили убраться подальше, понимая, что сейчас их вполне могут сделать виноватыми во всём, начиная от случившейся год назад засухи, и заканчивая вчерашним потопом на чердаке домика старого садовника. Итак, слуги отступали, а вслед им неслось громкое:
–А ну стоять! Куда ты собрался, дорогой? Сейчас я тебе буду объяснять, как нужно праздновать Рождество!
Если бы спустя пару часов кто-нибудь догадался заглянуть в ту часть дворца, где располагались комнаты супружеской пары, ему бы открылась удивительная в своей занимательности картина. На диване с высокой спинкой, с подложенным под поясницу валиком сидела, сложив руки на округлившемся животике, Эннивиль и громко комментировала действия мужа, который в этот момент пытался войти в дверь, не уронив при этом спешно пересаженное в большой цветочный горшок цветущее дерево из сада.
–Куда ты потащил это несчастное растение? – капризный голос Её Высочества был слышен издалека, а вот ответ Мириэля плохо расслышала и она сама, переспросив, – будет вместо ёлки? Но оно же цветущее! Где ты видел цветущую ёлку? Вообще ёлок не видел? И чем я думала, когда с тобой связалась!
Супруг, чувство самосохранения которого путем интенсивных тренировок достигло наивысшей отметки, отвечать благоразумно не стал. На несколько минут воцарилось молчание. Его вполне можно было принять за благоприятный знак, предвещающий завершение семейной ссоры, только вот все во дворце прекрасно знали, что так просто Эннивиль Златовласая не сдается. Поэтому, когда разговор на повышенных тонах возобновился, никто уже не был удивлён.
- Зачем ты вешаешь над камином свой сапог? Ах, для подарков! И как же я сразу не догадалась? Он же металлический! Да все подарки в нем зарумянятся до хрустящей корочки! – надрывалась тем временем разозленная принцесса, – Как тебе вообще такая мысль в голову пришла? Я сама тебе сказала? Чем ты свои большие эльфийские уши моешь, сахарным сиропом? Я говорила - носок! Красненький такой носок, с меховой опушкой!
В конце концов, на звуки скандала пришел и сам Дариэль Третий. Ведь надо же ему было выяснить, в чем причина такого поведения детей. В том, что причина существует, он даже не сомневался. Все уже привыкли, что у Эннивиль есть объяснения для каждой ссоры. Но, кажется, в этот раз появление императора пару не успокоило, иначе – почему бы еще через пару минут вновь раздался громкий женский голос?
– Почему твой эльфийский папочка таскает печенье с тарелки? – вновь сорвалась на визг Эннивиль, а, когда прозвучал негромкий ответ, уже по привычке повторила его, – Он не приглашал никакого Сайтакляуса, поэтому решил сам их съесть? А его самого кто пригласил, не подскажешь? Он император, его не надо приглашать - сам приходит? А вот я его сейчас тапочкой, как таракана. Они тоже сами постоянно приходят. Кто такие тараканы? Поверь, тебе не понравится мой ответ...
Тут за дверью раздался подозрительный хлопок, потом звук от удара чего-то тяжелого о пол, и всё стихло. Но, к сожалению, ненадолго. Потому как Её Высочество, на которую снизошло очередное озарение, с энтузиазмом поинтересовалась:
– А веночек, рождественский веночек на дверь ты прикрепил? Что значит - "не положено вносить изменения в интерьер дворцовых коридоров"? Кем не положено? – тут ее голос приобрел подозрительную вкрадчивость, только заслышав которую, слуги обычно разбегались по самым дальним углам дворца, – Императором? А ну достань его из-за дивана, чего он там валяется – пусть делом займется, разрешение напишет на веночек! Где он, кстати? Вот эту мочалку ты называешь веночком? Откуда у тебя руки растут? Что это за маскировочный костюм для ежа? Кто такие ежи? Сейчас я принесу игольницу и покажу тебе, что такое ёжик!
Тут дверь распахнулась, и в коридор вышел император, хотя сейчас в это верилось с трудом – фиолетовый след от тапочка под правым глазом сводил на нет все титулы и смотрелся настолько комично, что все встреченные Дариэлем по пути к своим комнатам слуги едва сдерживали рвущийся наружу смех.
Разговор же в комнатах супругов продолжался. Только, по всей видимости, Эннивиль всё же получила суровую отповедь, потому что на этот раз в её голосе отчетливо слышалось удивление:
–И зачем же так нервничать? Нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются, – тут уж она не удержалась от язвительного замечания, которое, впрочем, всё равно не было понято, – да никого я не собираюсь сажать в клетку! Вот, лучше посмотри, если вот здесь и здесь перевязать ленточкой… помоги мне завязать бант… видишь, получится очень миленький веночек. Куда повесить? Да вон хоть прямо тут на дверь и повесь… А ничего, красиво получилось. Нет красных носков? А красные мешочки есть? Из-под свадебных подарков? Ну вот, уже хорошо! Да-да, развешивай их там!
На пару минут всё вновь стихло, так что всем случайным и неслучайным свидетелям даже начало казаться, будто это всё им просто послышалось, но тут Эннивиль вновь заговорила:
–Что делать с деревом? Посмотри, какие красивые белые цветочки, – тут она мечтательно протянула, – кажется, будто оно всё усыпано снегом. У нас, кажется, где-то были такие серебряные колокольчики. Помнишь, на нашей свадьбе ими украшали сад? Это семейная реликвия? Не обеднеет ваша реликвия от пары штук – мы ведь их не навечно забираем! Развесишь их сам – мне не дотянуться до верхних веток? Ну вот, иди сюда! Смотри, какая красота!
Мальчишке, что решился заглянуть в дверь только через несколько минут, открылась идиллическая картина. Уютно устроившись, на диване у камина сидели двое. Он, расслабленный и умиротворенный удачным завершением ссоры, и она, с мечтательной довольной улыбкой любующаяся отблесками пламени на серебристой поверхности изящных колокольчиков.
