А он становился все яростней в порыве своей страсти, словно чувствовал, что она находилась на краю пропасти, и пытался заставить ее упасть вниз. Но, даже отдаваясь ему полностью физически и желая так же отдаться духовно, она продолжала молчать и лишь беззвучно выдыхать эти слова.
Девушка знала, что возврата нет. Она полностью и бесповоротно сошла с ума. Найдя в этом мире свой неповторимый наркотик, Алекс понимала, что уже не сможет уйти, вытерпеть ломку разлуки, ведь она уже почувствовала, на что это будет похоже. Да и отпустит ли он ее, когда ей не разрешается покинуть даже территорию?
Нет, их отношения точно изменились после его возвращения. Сейчас в них сквозила нежность. Она была в его взгляде, в его прикосновениях, в его улыбке. И пусть он оставался таким же властным и темным, но невидимую грань они уже переступили. Незаметно для себя она стала доверять ему. Но и это доверие выходило за принятые рамки. Они строили что-то новое, такие отношения, которые одни бы назвали безумием, другие бы презирали, а третьи бы совсем не поняли. Даже прежняя она не смогла бы понять саму возможность такой любви. Никогда. Она бы первая назвала эту девушку сумасшедшей, самоубийцей без капли гордости и достоинства, упавшей на самый низ. Думала ли она так о себе сейчас? Нет. Чувство, что бурлило в ее крови, перечеркивало все принципы и понятия морали. Возможно, поэтому она не могла произнести эти три слова — ведь это не было любовью в ее традиционном понимании. Это была зависимость. Когда он становится твоим кислородом, жизненно необходимым и единственным в своем роде. Поэтому неудивительно, что она с каждым днем вливалась в его жизнь, ведь ей хотелось стать такой же единственной и для него. Быть незаменимой, выделяться из той толпы женщин, что прошли через его постель и остались тенью.
Эта мысль снова принесла укол ревности. Она посмотрела на журнал, который лежал на тумбочке. На первой полосе красовался Девил в обнимку с пышногрудой блондинкой, а яркая надпись будоражила душу: 'Новая пассия магната Девила Собера. Сможет ли она получить заветное кольцо?'. Девушка перевела взгляд на спящего Девила, зная, что он не проснулся, когда она вставала, лишь потому, что он больше не боялся, что она попытается убежать. Ее свобода в доме стала полной. Любой уголок, любая комната, любое желание. Но волшебная жизнь была окутана колючим забором, за который ей нельзя было даже выглянуть. И это угнетало и бесило, ведь в то время, пока она томилась в ожидании встречи, он проводил вечера с другими женщинами. А у нее даже не было права рассердиться. Сегодня, когда она попыталась спросить о фото на обложке, он отмахнулся и утащил ее в постель. И это лишь сильнее ранило ее. Его поступок давал ей понять, что она никто в его жизни. Ее роль была проста: днем экономка, ночью любовница. Он с радостью забирал ее душу, но отдавал взамен лишь страсть, создавая для нее иллюзию значимости.
Алекс стояла и смотрела в окно, за которым бушевал ливень, олицетворяя состояние ее души. Покрывало не спасало от внутреннего холода, от безысходности и пустоты. Казалось, она стала оболочкой, в которой жили миллионы противоречий. Она любила и ненавидела, жаждала и пыталась притупить эту жажду, открывала себе правду и снова пыталась обмануться, радовалась всему, что он мог дать ей, но желала намного больше, боялась и шла навстречу своему страху. Кто она? Девушка, которая полюбила своего палача вопреки всему. Это чувство просто восстало в ней, пленяя крепче, чем самые мощные цепи.
С каждой мыслью ей становилось все тяжелее дышать. Воздух покидал ее легкие, а мрак за стеклом звал к себе. Девушка поднесла руку к лицу и поняла, что оно мокрое от слез. Паника поднималась в ней, заставляя дрожать. Она обхватила себя руками, но это не могло согреть. Стены давили, надвигаясь на нее, а от безысходности хотелось убежать. И она поддалась этому желанию, выскакивая из комнаты. Босая, укутанная в одну простыню, Алекс спустилась вниз, подгоняемая собственными демонами. Резко распахнув дверь, она вышла на улицу и подставила лицо холодному ливню. Спустившись с террасы, девушка встала под дождь, тяжело вдыхая промозглый воздух.
Простыня быстро намокла и прилипла к ее телу. Она задрожала, но все равно осталась стоять под дождем. Ей это было нужно. Глоток свежего воздуха. Глоток иллюзии свободы.
— От себя невозможно убежать, — услышала она за своей спиной.
— И я давно перестала пытаться.
— Тогда от чего ты бежишь?
— Не знаю.
— Не лги.
— Я не могу так больше! — закричала она, оборачиваясь к нему. — Это сводит меня с ума!
— Пошли в дом, и ты расскажешь, что именно.
Она покачала головой и, вдохнув холодный воздух, произнесла:
— Этот дом. Эти мужчины. Этот мир. Я в нем и вне его. Я чувствую себя тенью без права выбора. Прикованной. И я так сильно люблю тебя, что мне становится больно. Ты делаешь мне больно.
Его глаза заблестели, и он подошел к ней. Капли дождя стекали по его лицу, но она видела лишь его горящие глаза.
— Если твои слова — правда, то ты должна принять все это. И я вижу, что ты это почти сделала, ведь дом ты признала своим, со всадниками нашла общий язык, а к миру ты привыкаешь.
— Да, но есть то, без чего я задыхаюсь.
Он вопросительно приподнял бровь.
— Свобода. Я все еще твоя пленница.
— Ты помнишь, к чему привел наш совместный выход в свет? Тебя похитили. Сейчас же о тебе забыли.
— А как же та девушка? С ней ничего не случится? — иронично спросила Алекс.
— Ревность тебе к лицу.
— Это больше, чем ревность. Это боль. Ведь ты стал для меня всем, а я так и осталась для тебя лишь телом для утех.
— Не говори глупости, — грозно произнес он, сжимая ее плечи. — Ты там, где я хотел тебя видеть с первой минуты нашего знакомства.
— В твоей постели.
— Не только. Ты — часть этого дома. Ты его хозяйка.
Она засмеялась горько и иронично.
— Я никто. Мои права и решения распространяются только на выбор меню. И пусть в наших отношениях что-то изменилось, я все равно остаюсь твоей пленницей. Моя жизнь зависит от тебя.
Девил минуту смотрел на нее, после чего приблизился. Его ладонь коснулась ее мокрой щеки, на которой слезы перемешались с дождем.
— А моя — от тебя, — прошептал он. — И в этом моя слабость. А у Дьявола не должно быть слабого места. Ты не покидаешь пределы имения лишь потому, что я боюсь за твою жизнь. Ты — тот рычаг, который может погубить меня.
Она закачала головой, не веря его словам, и впервые в жизни Девил растерялся. Он смотрел в глаза печальной девушки, которая за такой короткий промежуток перевернула его мир с ног на голову. Эти глаза теперь были перед ним постоянно. Ни одна спутница, с которой он появлялся в последнее время в свете, не могла заставить его закончить их вечер вместе. Он все время спешил домой. К ней. И вот, наконец, заполучив ее душу, он открыл ей свою. Но его Ангел не верит его словам. Он видит это неверие в глубине ее глаз.
И, не представляя другого способа переубедить своего Ангела, он поступил так, как велела ему страсть, поднявшаяся в нем после ее признания. Он поцеловал ее. Жарко, горячо, создавая контраст с холодным дождем, омывающим их. Руки, разжав ее плечи, медленно спустились по спине к ягодицам. Он приподнял ее над землей и перенес на террасу, не разрывая поцелуй.
Алекс отвечала ему, вкладывая все свои чувства, словно желая передать ему свою душу, а взамен получить его. С каждым днем этот мужчина раскрывался ей с новой стороны, все больше покоряя ее вселенную. Он стал нужнее воздуха, и эта глубина чувств пугала. Возможно ли так любить? Когда любовь впиталась в кровь, прошла полностью сквозь тебя, лишив сознания? Но страшнее всего было любить без взаимности. Вот она, новая сторона ее страха — отдать себя и остаться ни с чем. Вся эта паника и ужас — последняя ступень к потере себя. Но может ли она устоять, когда его губы так горячи, а слова заставляют сердце замереть и начать заново биться? Может ли она поверить ему и раствориться в нем?
— Пойдем в дом, иначе ты заболеешь, — шепотом произнес он, когда его губы отпустили ее.
Она тихо кивнула, дрожа от холода и избытка чувств.
— Больше никогда так не поступай, — приказал он, вызывая на ее лице слабую улыбку.
Вот он, ее Дьявол.
Скрытая жизнь всадников
Вокруг тебя была нерушимая аура власти. Но силу тебе придавали эти мужчины за твоей спиной. Они — твоя тень, четыре грани твоего характера, скрытые за твоей ледяной маской. Но даже у них должны быть свои слабости.
Она не могла сказать, что после слов Девила паника и страх ушли, но все же ее душа немного успокоилась. Казалось, она утихла, готовясь к новой буре. Они больше не говорили о той ночи. Ночи, когда с его уст сорвались слова, которым ей так хотелось верить, но вера так и не поселилась в сердце, и ее продолжали разъедать сомнения. Ночи, когда их страсть не знала границ, оставляя следы на ее коже. И, как бы она ни прятала их под одеждой, Девил заставлял выставлять их напоказ, словно демонстрируя всем обитателям дома, кому она принадлежит. Ночи, когда ее паника достигла апогея, но, пережив кризис, так и не ушла.
Алекс словно все время старалась скрыться от него и в то же время понимала, что это бесполезно. Он бежал по ее крови, закрался в мысли, прожёг душу, но она сама позволила ему это. Она дала ему власть над собой. Но на самом деле больше всего ее пугало то, что однажды она может потеряться в нем, раствориться и перестать быть собой. Той ночью она сдалась. Сделала еще один шаг навстречу ему, постепенно теряя шанс вырваться из этой бездны. И сколько бы ей ни казалось, что ее подталкивали к этому, не ее ли выбор был окончательным, не она ли, в конце концов, принимала решение? Ее духовный мир сейчас был похож на американские горки, но что ждало ее по окончании пути? Казалось, еще чуть—чуть — и она сойдет с ума, но, возможно, именно к этому сумасшествию она сама себя подталкивала. Ведь как возможно жить в его мире, оставаясь прежней? И этот страх был страхом перед собой. Она боялась стать другой, ведь однажды она уже изменила себя ради близкого человека. Ради матери.
Алекс вздохнула и посмотрела на мужчин. Сейчас они спокойно при ней обсуждали свои дела. Девушка сидела в кресле возле окна, стараясь читать книгу, в то время как вокруг нее витали слова, заставляющие внутренне содрогаться. Но Алекс пропускала их мимо себя, стараясь оградиться от этого. Она хотела уйти, как только вошел Уолтер, а за ним и остальные мужчины, но Девил запретил. Эта темная власть, что сквозила в его голосе, пробирала до дрожи в теле. Грация и осанка Девила выделяли его среди этих мужчин, хотя каждый из них был по—своему необычен. Некие темные существа. Но он был другим. Что-то возвышало его. Была ли это его аура, пронзающий взгляд или сила его голоса, а может, все вместе — она не могла ответить. Но это чувствовали все, словно он был рожден повелевать.
Обрывки фраз доносились до ее сознания, смешиваясь со строками из книги, которую она тщетно пыталась понять. Ей казалось, что она была лишней в комнате, и это ее нервировало. Пальцы дрожали, переворачивая страницы, и она нервно покусывала нижнюю губу. Ощущение спокойствия и тихого счастья было разрушено, когда мужчины вошли в кабинет. Уверенность и сила переполняли их. Уолтер, Даян и Вар остановились напротив сидящего за столом Девила, который продолжал просматривать бумаги, не обращая на них внимания. Но эти три бога — Ум, Рассудительность и Хладнокровие, как бы она их охарактеризовала, — нарушили атмосферу уюта, что царила здесь.
Не хватало только Канквера и Хангера. Посмотрев на часы, Алекс догадалась, где сейчас находится Канквер, а вот почему отсутствовал Хангер — неизвестно. Этот мужчина был самым непредсказуемым из них. Его было страшно терять из поля зрения, но когда он находился рядом, то непроизвольно все ожидали чего-то из ряда вон выходящего. И все же, когда ей было нужно, он становился некой опорой, и Алекс прониклась к нему симпатией. Поэтому ее охватывало волнение, ведь в последнее время все не раз слышали споры между ним и Девилом. Девушка не решалась поинтересоваться, в чем их суть, но в ушах все еще звучали крики их прошлой ссоры. Тогда казалось, что весь дом содрогался от них.
Она помнила голос Девила — холодный, властный, мощный. Он не кричал, но повышенный тон, на котором он говорил, давал четкое представление о его недовольстве. Никто не знал, чем так сильно провинился Хангер, что вызвало такую волну негодования со стороны обычно уравновешенного Девила, но в том, что причина была серьезной, сомневаться не приходилось. Даже сейчас, по прошествии нескольких дней, холод в его голосе не исчез, и это говорило о том, что вопрос так и не решился. После этого случая Хангер еще реже стал появляться в доме: с того дня она видела его всего раза два. И мужчина, на лице которого всегда царила безмятежная улыбка, вызывающая опасения, тогда был очень серьезен и задумчив.
Никто ей ничего не объяснял, но и она не была полной дурой, чтобы не заметить этого. И казалось, только Даян понимал, что от нее не ускользает напряженность, поселившаяся в доме. Все эти события настораживали. Она не знала, что творилось с Хангером, но хотела помочь. Алекс не понимала, откуда это появилось, но она чувствовала себя хозяйкой — пусть названой, но готовой принять ответственность и позаботиться об обитателях дома. Только ей этого не позволяли.
— Достаточно! — грозный голос Девила вывел ее из раздумий, заставив подскочить на месте.
Он посмотрел на нее и продолжил немного спокойней:
— Он ослушался приказа, а это не прощается.
— Девил...
— Не смей спорить со мной, Уолтер, твоя рассудительность на меня не подействует, — пригрозил Девил. — Хангер переступил черту, когда не пожелал оставить эту девушку в покое. Сейчас, после ее исчезновения, все улики указывают на него. И даже я не могу быть уверенным, что он и правда не убил несчастную.
— И это интересно, прими ко вниманию, — спокойно ответил его правая рука. — С того момента, как ты привез его в дом, это первое, на чем он зациклился.
— Как будто все его сумасшествие сошлось на ней, — добавил Даян.
— Если бы это был кто ни будь другой, я бы предоставил ему свободу действий и сам бы с интересом понаблюдал за всем этим. Но он ставит нас под угрозу. Слишком близко подобрался этот прокурор.
— И все же, ты так же, как и мы, не хочешь терять его, — вставил, наконец, свое слово молчавший до этого Вар.
— Но небольшое наказание не помешает, — предложил Даян.
— Это не вам решать. Я...
Девил резко замолчал. Громкий стук двери в гостиной и возня заставили его подняться и направиться туда. Мужчины последовали за ним. Алекс, замерев на секунду, попыталась приказать себе оставаться на месте, но чисто женское любопытство не позволило ей этого. Она отложила книгу и вышла из кабинета. То, что она увидела, точно не вписывалось в их привычный образ жизни.
Хангер склонился над девушкой, что лежала без сознания на диване. Ее тело, руки и лицо покрывали синяки и кровоподтеки, поэтому было сложно рассмотреть лицо.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — заорал Девил.
— Хангер, только не говори мне, что это Сабрина Велес, — качая головой, произнес Уолтер.
Девушка знала, что возврата нет. Она полностью и бесповоротно сошла с ума. Найдя в этом мире свой неповторимый наркотик, Алекс понимала, что уже не сможет уйти, вытерпеть ломку разлуки, ведь она уже почувствовала, на что это будет похоже. Да и отпустит ли он ее, когда ей не разрешается покинуть даже территорию?
Нет, их отношения точно изменились после его возвращения. Сейчас в них сквозила нежность. Она была в его взгляде, в его прикосновениях, в его улыбке. И пусть он оставался таким же властным и темным, но невидимую грань они уже переступили. Незаметно для себя она стала доверять ему. Но и это доверие выходило за принятые рамки. Они строили что-то новое, такие отношения, которые одни бы назвали безумием, другие бы презирали, а третьи бы совсем не поняли. Даже прежняя она не смогла бы понять саму возможность такой любви. Никогда. Она бы первая назвала эту девушку сумасшедшей, самоубийцей без капли гордости и достоинства, упавшей на самый низ. Думала ли она так о себе сейчас? Нет. Чувство, что бурлило в ее крови, перечеркивало все принципы и понятия морали. Возможно, поэтому она не могла произнести эти три слова — ведь это не было любовью в ее традиционном понимании. Это была зависимость. Когда он становится твоим кислородом, жизненно необходимым и единственным в своем роде. Поэтому неудивительно, что она с каждым днем вливалась в его жизнь, ведь ей хотелось стать такой же единственной и для него. Быть незаменимой, выделяться из той толпы женщин, что прошли через его постель и остались тенью.
Эта мысль снова принесла укол ревности. Она посмотрела на журнал, который лежал на тумбочке. На первой полосе красовался Девил в обнимку с пышногрудой блондинкой, а яркая надпись будоражила душу: 'Новая пассия магната Девила Собера. Сможет ли она получить заветное кольцо?'. Девушка перевела взгляд на спящего Девила, зная, что он не проснулся, когда она вставала, лишь потому, что он больше не боялся, что она попытается убежать. Ее свобода в доме стала полной. Любой уголок, любая комната, любое желание. Но волшебная жизнь была окутана колючим забором, за который ей нельзя было даже выглянуть. И это угнетало и бесило, ведь в то время, пока она томилась в ожидании встречи, он проводил вечера с другими женщинами. А у нее даже не было права рассердиться. Сегодня, когда она попыталась спросить о фото на обложке, он отмахнулся и утащил ее в постель. И это лишь сильнее ранило ее. Его поступок давал ей понять, что она никто в его жизни. Ее роль была проста: днем экономка, ночью любовница. Он с радостью забирал ее душу, но отдавал взамен лишь страсть, создавая для нее иллюзию значимости.
Алекс стояла и смотрела в окно, за которым бушевал ливень, олицетворяя состояние ее души. Покрывало не спасало от внутреннего холода, от безысходности и пустоты. Казалось, она стала оболочкой, в которой жили миллионы противоречий. Она любила и ненавидела, жаждала и пыталась притупить эту жажду, открывала себе правду и снова пыталась обмануться, радовалась всему, что он мог дать ей, но желала намного больше, боялась и шла навстречу своему страху. Кто она? Девушка, которая полюбила своего палача вопреки всему. Это чувство просто восстало в ней, пленяя крепче, чем самые мощные цепи.
С каждой мыслью ей становилось все тяжелее дышать. Воздух покидал ее легкие, а мрак за стеклом звал к себе. Девушка поднесла руку к лицу и поняла, что оно мокрое от слез. Паника поднималась в ней, заставляя дрожать. Она обхватила себя руками, но это не могло согреть. Стены давили, надвигаясь на нее, а от безысходности хотелось убежать. И она поддалась этому желанию, выскакивая из комнаты. Босая, укутанная в одну простыню, Алекс спустилась вниз, подгоняемая собственными демонами. Резко распахнув дверь, она вышла на улицу и подставила лицо холодному ливню. Спустившись с террасы, девушка встала под дождь, тяжело вдыхая промозглый воздух.
Простыня быстро намокла и прилипла к ее телу. Она задрожала, но все равно осталась стоять под дождем. Ей это было нужно. Глоток свежего воздуха. Глоток иллюзии свободы.
— От себя невозможно убежать, — услышала она за своей спиной.
— И я давно перестала пытаться.
— Тогда от чего ты бежишь?
— Не знаю.
— Не лги.
— Я не могу так больше! — закричала она, оборачиваясь к нему. — Это сводит меня с ума!
— Пошли в дом, и ты расскажешь, что именно.
Она покачала головой и, вдохнув холодный воздух, произнесла:
— Этот дом. Эти мужчины. Этот мир. Я в нем и вне его. Я чувствую себя тенью без права выбора. Прикованной. И я так сильно люблю тебя, что мне становится больно. Ты делаешь мне больно.
Его глаза заблестели, и он подошел к ней. Капли дождя стекали по его лицу, но она видела лишь его горящие глаза.
— Если твои слова — правда, то ты должна принять все это. И я вижу, что ты это почти сделала, ведь дом ты признала своим, со всадниками нашла общий язык, а к миру ты привыкаешь.
— Да, но есть то, без чего я задыхаюсь.
Он вопросительно приподнял бровь.
— Свобода. Я все еще твоя пленница.
— Ты помнишь, к чему привел наш совместный выход в свет? Тебя похитили. Сейчас же о тебе забыли.
— А как же та девушка? С ней ничего не случится? — иронично спросила Алекс.
— Ревность тебе к лицу.
— Это больше, чем ревность. Это боль. Ведь ты стал для меня всем, а я так и осталась для тебя лишь телом для утех.
— Не говори глупости, — грозно произнес он, сжимая ее плечи. — Ты там, где я хотел тебя видеть с первой минуты нашего знакомства.
— В твоей постели.
— Не только. Ты — часть этого дома. Ты его хозяйка.
Она засмеялась горько и иронично.
— Я никто. Мои права и решения распространяются только на выбор меню. И пусть в наших отношениях что-то изменилось, я все равно остаюсь твоей пленницей. Моя жизнь зависит от тебя.
Девил минуту смотрел на нее, после чего приблизился. Его ладонь коснулась ее мокрой щеки, на которой слезы перемешались с дождем.
— А моя — от тебя, — прошептал он. — И в этом моя слабость. А у Дьявола не должно быть слабого места. Ты не покидаешь пределы имения лишь потому, что я боюсь за твою жизнь. Ты — тот рычаг, который может погубить меня.
Она закачала головой, не веря его словам, и впервые в жизни Девил растерялся. Он смотрел в глаза печальной девушки, которая за такой короткий промежуток перевернула его мир с ног на голову. Эти глаза теперь были перед ним постоянно. Ни одна спутница, с которой он появлялся в последнее время в свете, не могла заставить его закончить их вечер вместе. Он все время спешил домой. К ней. И вот, наконец, заполучив ее душу, он открыл ей свою. Но его Ангел не верит его словам. Он видит это неверие в глубине ее глаз.
И, не представляя другого способа переубедить своего Ангела, он поступил так, как велела ему страсть, поднявшаяся в нем после ее признания. Он поцеловал ее. Жарко, горячо, создавая контраст с холодным дождем, омывающим их. Руки, разжав ее плечи, медленно спустились по спине к ягодицам. Он приподнял ее над землей и перенес на террасу, не разрывая поцелуй.
Алекс отвечала ему, вкладывая все свои чувства, словно желая передать ему свою душу, а взамен получить его. С каждым днем этот мужчина раскрывался ей с новой стороны, все больше покоряя ее вселенную. Он стал нужнее воздуха, и эта глубина чувств пугала. Возможно ли так любить? Когда любовь впиталась в кровь, прошла полностью сквозь тебя, лишив сознания? Но страшнее всего было любить без взаимности. Вот она, новая сторона ее страха — отдать себя и остаться ни с чем. Вся эта паника и ужас — последняя ступень к потере себя. Но может ли она устоять, когда его губы так горячи, а слова заставляют сердце замереть и начать заново биться? Может ли она поверить ему и раствориться в нем?
— Пойдем в дом, иначе ты заболеешь, — шепотом произнес он, когда его губы отпустили ее.
Она тихо кивнула, дрожа от холода и избытка чувств.
— Больше никогда так не поступай, — приказал он, вызывая на ее лице слабую улыбку.
Вот он, ее Дьявол.
Глава 18
Скрытая жизнь всадников
Вокруг тебя была нерушимая аура власти. Но силу тебе придавали эти мужчины за твоей спиной. Они — твоя тень, четыре грани твоего характера, скрытые за твоей ледяной маской. Но даже у них должны быть свои слабости.
Она не могла сказать, что после слов Девила паника и страх ушли, но все же ее душа немного успокоилась. Казалось, она утихла, готовясь к новой буре. Они больше не говорили о той ночи. Ночи, когда с его уст сорвались слова, которым ей так хотелось верить, но вера так и не поселилась в сердце, и ее продолжали разъедать сомнения. Ночи, когда их страсть не знала границ, оставляя следы на ее коже. И, как бы она ни прятала их под одеждой, Девил заставлял выставлять их напоказ, словно демонстрируя всем обитателям дома, кому она принадлежит. Ночи, когда ее паника достигла апогея, но, пережив кризис, так и не ушла.
Алекс словно все время старалась скрыться от него и в то же время понимала, что это бесполезно. Он бежал по ее крови, закрался в мысли, прожёг душу, но она сама позволила ему это. Она дала ему власть над собой. Но на самом деле больше всего ее пугало то, что однажды она может потеряться в нем, раствориться и перестать быть собой. Той ночью она сдалась. Сделала еще один шаг навстречу ему, постепенно теряя шанс вырваться из этой бездны. И сколько бы ей ни казалось, что ее подталкивали к этому, не ее ли выбор был окончательным, не она ли, в конце концов, принимала решение? Ее духовный мир сейчас был похож на американские горки, но что ждало ее по окончании пути? Казалось, еще чуть—чуть — и она сойдет с ума, но, возможно, именно к этому сумасшествию она сама себя подталкивала. Ведь как возможно жить в его мире, оставаясь прежней? И этот страх был страхом перед собой. Она боялась стать другой, ведь однажды она уже изменила себя ради близкого человека. Ради матери.
Алекс вздохнула и посмотрела на мужчин. Сейчас они спокойно при ней обсуждали свои дела. Девушка сидела в кресле возле окна, стараясь читать книгу, в то время как вокруг нее витали слова, заставляющие внутренне содрогаться. Но Алекс пропускала их мимо себя, стараясь оградиться от этого. Она хотела уйти, как только вошел Уолтер, а за ним и остальные мужчины, но Девил запретил. Эта темная власть, что сквозила в его голосе, пробирала до дрожи в теле. Грация и осанка Девила выделяли его среди этих мужчин, хотя каждый из них был по—своему необычен. Некие темные существа. Но он был другим. Что-то возвышало его. Была ли это его аура, пронзающий взгляд или сила его голоса, а может, все вместе — она не могла ответить. Но это чувствовали все, словно он был рожден повелевать.
Обрывки фраз доносились до ее сознания, смешиваясь со строками из книги, которую она тщетно пыталась понять. Ей казалось, что она была лишней в комнате, и это ее нервировало. Пальцы дрожали, переворачивая страницы, и она нервно покусывала нижнюю губу. Ощущение спокойствия и тихого счастья было разрушено, когда мужчины вошли в кабинет. Уверенность и сила переполняли их. Уолтер, Даян и Вар остановились напротив сидящего за столом Девила, который продолжал просматривать бумаги, не обращая на них внимания. Но эти три бога — Ум, Рассудительность и Хладнокровие, как бы она их охарактеризовала, — нарушили атмосферу уюта, что царила здесь.
Не хватало только Канквера и Хангера. Посмотрев на часы, Алекс догадалась, где сейчас находится Канквер, а вот почему отсутствовал Хангер — неизвестно. Этот мужчина был самым непредсказуемым из них. Его было страшно терять из поля зрения, но когда он находился рядом, то непроизвольно все ожидали чего-то из ряда вон выходящего. И все же, когда ей было нужно, он становился некой опорой, и Алекс прониклась к нему симпатией. Поэтому ее охватывало волнение, ведь в последнее время все не раз слышали споры между ним и Девилом. Девушка не решалась поинтересоваться, в чем их суть, но в ушах все еще звучали крики их прошлой ссоры. Тогда казалось, что весь дом содрогался от них.
Она помнила голос Девила — холодный, властный, мощный. Он не кричал, но повышенный тон, на котором он говорил, давал четкое представление о его недовольстве. Никто не знал, чем так сильно провинился Хангер, что вызвало такую волну негодования со стороны обычно уравновешенного Девила, но в том, что причина была серьезной, сомневаться не приходилось. Даже сейчас, по прошествии нескольких дней, холод в его голосе не исчез, и это говорило о том, что вопрос так и не решился. После этого случая Хангер еще реже стал появляться в доме: с того дня она видела его всего раза два. И мужчина, на лице которого всегда царила безмятежная улыбка, вызывающая опасения, тогда был очень серьезен и задумчив.
Никто ей ничего не объяснял, но и она не была полной дурой, чтобы не заметить этого. И казалось, только Даян понимал, что от нее не ускользает напряженность, поселившаяся в доме. Все эти события настораживали. Она не знала, что творилось с Хангером, но хотела помочь. Алекс не понимала, откуда это появилось, но она чувствовала себя хозяйкой — пусть названой, но готовой принять ответственность и позаботиться об обитателях дома. Только ей этого не позволяли.
— Достаточно! — грозный голос Девила вывел ее из раздумий, заставив подскочить на месте.
Он посмотрел на нее и продолжил немного спокойней:
— Он ослушался приказа, а это не прощается.
— Девил...
— Не смей спорить со мной, Уолтер, твоя рассудительность на меня не подействует, — пригрозил Девил. — Хангер переступил черту, когда не пожелал оставить эту девушку в покое. Сейчас, после ее исчезновения, все улики указывают на него. И даже я не могу быть уверенным, что он и правда не убил несчастную.
— И это интересно, прими ко вниманию, — спокойно ответил его правая рука. — С того момента, как ты привез его в дом, это первое, на чем он зациклился.
— Как будто все его сумасшествие сошлось на ней, — добавил Даян.
— Если бы это был кто ни будь другой, я бы предоставил ему свободу действий и сам бы с интересом понаблюдал за всем этим. Но он ставит нас под угрозу. Слишком близко подобрался этот прокурор.
— И все же, ты так же, как и мы, не хочешь терять его, — вставил, наконец, свое слово молчавший до этого Вар.
— Но небольшое наказание не помешает, — предложил Даян.
— Это не вам решать. Я...
Девил резко замолчал. Громкий стук двери в гостиной и возня заставили его подняться и направиться туда. Мужчины последовали за ним. Алекс, замерев на секунду, попыталась приказать себе оставаться на месте, но чисто женское любопытство не позволило ей этого. Она отложила книгу и вышла из кабинета. То, что она увидела, точно не вписывалось в их привычный образ жизни.
Хангер склонился над девушкой, что лежала без сознания на диване. Ее тело, руки и лицо покрывали синяки и кровоподтеки, поэтому было сложно рассмотреть лицо.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — заорал Девил.
— Хангер, только не говори мне, что это Сабрина Велес, — качая головой, произнес Уолтер.
