Из цикла «Оговорочка по Фрейду. Записки душеведа»
- Гонец принёс вам суюнши, Анна Марковна,- сказала я, передавая соседке сумку с продуктами.
- Деликатес новомодный купила?- поинтересовалась она.
- Нет, Марковна, суюнши – это благая весть.
- Неужели карантин отменили?- обрадовалась Марковна.
- Нет, под такое сообщение у вас денег не хватит на подарок вестнику, пенсия давно была. Будем скромнее.
- Всё шутишь, оптимистка,- усмехнулась Анна Марковна, и направилась к холодильнику, чтобы выложить припасы.
- Плохо вы меня знаете, я – прагматичный скептик. Когда сограждане в стране развитого социализма верили в светлое коммунистическое завтра, позже, когда ждали благ от капитализма с человеческим лицом и от нового правителя, сегодня, когда не чают дождаться снятия карантина, я ничего не жду, ни во что не верю, а только надеюсь, что снова выживем и еще чуток протянем. Ну, и делаю всё возможное, чтобы «чуток» был послаще.
- А весть-то какая?- поинтересовалась Марковна.
Я рассмеялась.
- Не зря мы с вами сдружились, родство душ двух прагматиков. Весть, стоящая рыбного пирога.
- Унюхала,- похвалила старушка.
- Унюхала,- подтвердила я.- Поэтому отрезайте кусок, и пошли в гости.
- Куда? Ведь нельзя,- удивилась Анна Марковна.
- Во-первых, ко мне, во-вторых, мы никому не скажем, главное - я вымыла все части тела на десять рядов и провела дезинфекцию дома по высшему разряду.
- Пошли, хохмачка, мёртвого уговоришь,- согласилась Марковна, укладывая пирог в бумажный пакет.
Но чаепитие не клеилось, соседка была непривычно тихой и мрачной.
- Что, сударыня, мрачны, будто пирог пересолили?- решила я встряхнуть приятельницу подначкой.
- Сон плохой видела,- потеряно отозвалась она.
- Расскажите.
- Будто выхожу я из подъезда, а на улице погода прелесть - солнечная, ясная. Но никого кругом – ни Тамарки с Савельевной на лавочке, ни страпёров из двадцатого дома в сквере, ни ребятишек на площадке – ни души. И машин нет совсем, понимаешь?
- Как не понять,- вздохнула я, припомнив свой поход в магазин наяву.
- Тревожно стало, муторно, а тут еще слышу сзади шаги,- заволновалась Анна Марковна.- Обернулась, никого. Страшно. Хочу бежать, но не могу, как всегда во сне бывает. А шаги всё ближе. И вдруг на меня сверху опускается сетка, как на колпаке у сачка для бабочек, ме-е-е-ленькая. Я метаться, да куда-там, крепко держат. Хочу кричать и не могу, задыхаюсь, ком в горле застрял. Проснулась. Сердце колотится, во рту пересохло. Вот, к чему это?
Женщина с тревогой ждала ответа.
- Скажу, как специалист, Фрейдом тут и не пахнет. Диагноз простой – «телевизор».
- Всё шутишь, а мне не до смеха,- обиделась соседка.
- Я абсолютно серьёзно, Анна Марковна. Тревожность от вынужденной замкнутости в ограниченном пространстве. И рекомендации тут простые – двигаться.
- В наших с тобой квартирах не разбежишься,- брюзгливым тоном парировала Марковна.
- Так мы же обе родом из СССР. Эх, вам бы радио советское назначить: «На зарядку становись!», «Если хочешь быть здоров, закаляйся». Но пока мы не в маразме, многое помним, так что сами себе можем напеть. Серьёзно, Марковна, зарядку надо делать, программы смотреть музыкальные и про животных, вы же любите. А ещё лучше слушать старую, любимую музыку.
- У меня и проигрыватель есть, и пластинки сохранились, не дала дочке выбросить после ремонта,- радостно подхватила Марковна.- По телевизору разве музыка, трень-брень одна, а вот у меня пластинки – закачаешься! Бернес, Кристалинская, Трошин. Поставлю себе «Песню о тревожной молодости» и начну руками, ногами махать. Зря улыбаешься, я в юности гимнастикой занималась, даже в соревнованиях участвовала.
- Я от удовольствия, Анна Марковна. Такая вы красавица, когда улыбаетесь, приятно посмотреть,- успокоила я.
- Скажешь тоже,- смутилась соседка.
Хотя немножко я слукавила, не про красоту, про причину улыбки. Вспомнила слова песни, под которую Марковна собралась делать зарядку: «Работа у нас простая, работа наша такая - Жила бы страна родная, и нету других забот». Не обошлось без Фрейда, оговорочка присутствует. Одна забота у прошлого поколения – жила бы страна родная. Может, благодаря его убеждённости и поживем еще чуток.
- Гонец принёс вам суюнши, Анна Марковна,- сказала я, передавая соседке сумку с продуктами.
- Деликатес новомодный купила?- поинтересовалась она.
- Нет, Марковна, суюнши – это благая весть.
- Неужели карантин отменили?- обрадовалась Марковна.
- Нет, под такое сообщение у вас денег не хватит на подарок вестнику, пенсия давно была. Будем скромнее.
- Всё шутишь, оптимистка,- усмехнулась Анна Марковна, и направилась к холодильнику, чтобы выложить припасы.
- Плохо вы меня знаете, я – прагматичный скептик. Когда сограждане в стране развитого социализма верили в светлое коммунистическое завтра, позже, когда ждали благ от капитализма с человеческим лицом и от нового правителя, сегодня, когда не чают дождаться снятия карантина, я ничего не жду, ни во что не верю, а только надеюсь, что снова выживем и еще чуток протянем. Ну, и делаю всё возможное, чтобы «чуток» был послаще.
- А весть-то какая?- поинтересовалась Марковна.
Я рассмеялась.
- Не зря мы с вами сдружились, родство душ двух прагматиков. Весть, стоящая рыбного пирога.
- Унюхала,- похвалила старушка.
- Унюхала,- подтвердила я.- Поэтому отрезайте кусок, и пошли в гости.
- Куда? Ведь нельзя,- удивилась Анна Марковна.
- Во-первых, ко мне, во-вторых, мы никому не скажем, главное - я вымыла все части тела на десять рядов и провела дезинфекцию дома по высшему разряду.
- Пошли, хохмачка, мёртвого уговоришь,- согласилась Марковна, укладывая пирог в бумажный пакет.
Но чаепитие не клеилось, соседка была непривычно тихой и мрачной.
- Что, сударыня, мрачны, будто пирог пересолили?- решила я встряхнуть приятельницу подначкой.
- Сон плохой видела,- потеряно отозвалась она.
- Расскажите.
- Будто выхожу я из подъезда, а на улице погода прелесть - солнечная, ясная. Но никого кругом – ни Тамарки с Савельевной на лавочке, ни страпёров из двадцатого дома в сквере, ни ребятишек на площадке – ни души. И машин нет совсем, понимаешь?
- Как не понять,- вздохнула я, припомнив свой поход в магазин наяву.
- Тревожно стало, муторно, а тут еще слышу сзади шаги,- заволновалась Анна Марковна.- Обернулась, никого. Страшно. Хочу бежать, но не могу, как всегда во сне бывает. А шаги всё ближе. И вдруг на меня сверху опускается сетка, как на колпаке у сачка для бабочек, ме-е-е-ленькая. Я метаться, да куда-там, крепко держат. Хочу кричать и не могу, задыхаюсь, ком в горле застрял. Проснулась. Сердце колотится, во рту пересохло. Вот, к чему это?
Женщина с тревогой ждала ответа.
- Скажу, как специалист, Фрейдом тут и не пахнет. Диагноз простой – «телевизор».
- Всё шутишь, а мне не до смеха,- обиделась соседка.
- Я абсолютно серьёзно, Анна Марковна. Тревожность от вынужденной замкнутости в ограниченном пространстве. И рекомендации тут простые – двигаться.
- В наших с тобой квартирах не разбежишься,- брюзгливым тоном парировала Марковна.
- Так мы же обе родом из СССР. Эх, вам бы радио советское назначить: «На зарядку становись!», «Если хочешь быть здоров, закаляйся». Но пока мы не в маразме, многое помним, так что сами себе можем напеть. Серьёзно, Марковна, зарядку надо делать, программы смотреть музыкальные и про животных, вы же любите. А ещё лучше слушать старую, любимую музыку.
- У меня и проигрыватель есть, и пластинки сохранились, не дала дочке выбросить после ремонта,- радостно подхватила Марковна.- По телевизору разве музыка, трень-брень одна, а вот у меня пластинки – закачаешься! Бернес, Кристалинская, Трошин. Поставлю себе «Песню о тревожной молодости» и начну руками, ногами махать. Зря улыбаешься, я в юности гимнастикой занималась, даже в соревнованиях участвовала.
- Я от удовольствия, Анна Марковна. Такая вы красавица, когда улыбаетесь, приятно посмотреть,- успокоила я.
- Скажешь тоже,- смутилась соседка.
Хотя немножко я слукавила, не про красоту, про причину улыбки. Вспомнила слова песни, под которую Марковна собралась делать зарядку: «Работа у нас простая, работа наша такая - Жила бы страна родная, и нету других забот». Не обошлось без Фрейда, оговорочка присутствует. Одна забота у прошлого поколения – жила бы страна родная. Может, благодаря его убеждённости и поживем еще чуток.
