Скажу, что один мертвяк, точнее мертвячка, была настолько буйной, что порвала на мне одежду, вместе со штанами, прежде чем Лилит смогла её упокоить. Это уже потом выяснилось, что она была маньячкой, и при жизни вешалась на всех красивых парней. Я честно пытался найти в своём отражении красоту, но только зря потратил время, ломая в своих руках очередную пару очков, когда понял, зачем и откуда Лилит собирала одежду. Точно такую же майку я видел на своём бывшем пациенте, который, естественно, умер. Увидев мои неприкрытые магией глаза, некроманша резко побледнела, пообещала исправиться, и под предлогом занятости собиралась сбежать домой, но кто ей дал это сделать.
— Но Макс… Я же её в автоклав засунула и постирала прежде, чем дать тебе. Чего ты сердишься? Она ведь не пахнет.
— А, позволь узнать, о, мой юный некромант. Как ты решила проблему избавления вещей от энергии смерти или ты думала, что автоклавом и стиркой можно их убрать? Стой! Куда побежала?! Не смей сбегать, пока я не убил тебя. Ты хоть поняла, что натворила? Любой, даже самый слабый экзорцист, почувствует на мне эту энергию, и сначала примет меры прежде, чем спросит: мертвяк я или некромант!
— А как я живу по — твоему всё это время? — Удивилась она. — Меня же не чуют.
— Молчи, ошибка природы. Во-первых, о женщинах-некромантах никто не слышал, а во- вторых, я прикрываю тебя своей силой. И если поймают тебя, то по этой ниточке найдут и меня, а я ещё не придумал, как отмазаться от изгнания, тюрьмы и смертной казни.
— Так… Макс, это значит, что твоя жизнь в моих руках?! — Довольно улыбнулась она, как кот, который достал сметану из хозяйской заначки. Поняв, что только что сказал, я застонал, схватившись за голову. Ну почему её мозг работает, когда не надо? Ещё одна причина, почему я не могу оставить её и почему так сильно хочу собственноручно сдать в орден…
В больнице была полная неразбериха. Медсёстры бегали туда- сюда, не успевая выполнять свои обязанности, врачи в мятых халатах и с кругами под глазами не знали, за что браться в первую очередь, а пациенты около регистратуры кричали, требуя внимания и ответов на вопросы. Самые смелые не стали ждать в очереди и сами пошли в кабинеты к своим врачам, чтобы потом, с матами, пинать закрытую дверь. Какая муха всех покусала?
Поймав первого попавшегося медбрата за плечо, я притянул его к себе, спрашивая:
— Что здесь происходит?
— Весь персонал в панике. У нас появилась новая болезнь, и никто не знает о ней ничего, только то, что воздушно-капельным путём она не передаётся, но наши всё равно хотят ввести карантин и закрыть больницу, переведя весь первый этаж в другой корпус, чтобы сюда привозили только тяжело больных с похожими симптомами болезни. Извините, но мне нужно бежать.
Проводя взглядом парня, я вздохнул, попутно отмечая, что Лилит смылась под шумок. Надеясь, что ничего страшного она не натворит, пошёл в раздевалку. Переодеваясь в хирургический костюм и застёгивая по пути халат, я ворвался на конференцию. В зал, где собрались практически все, начиная от уролога, и заканчивая… Лилит! Когда она успела переодеться в спец. костюм?
— Теперь все, — сказал главврач, привлекая к себе внимания. Сев на свободный стул, позади некроманши, я смотрел, как Эдуард Дмитриевич подходит к трибуне, держа в своих руках большую стопку историй. — Как вы уже знаете, у нас чрезвычайная ситуация. В больницы поступают люди практически в критическом состояние, и мы до сих пор не может определить, чем вызвана болезнь. Посевы на бактерии и вирусы ничего не дало. Собранный анамнез, со слов родственников и знакомых, так же ничего странного не вывело. Поэтому, мне пришлось принять сложное решение. С сегодняшнего дня я ввел карантин в больнице. Те, кто занимался первичным осмотром, переезжает во второй корпус. Вы должны будете, как и раньше, заниматься пациентами, стараясь подмечать, нет ли у них каких-нибудь симптомов, не свойственные их диагнозам. О случаях новых вспышек сообщать мне. Остальные же, господа-врачи, развлекайтесь. Вот вам папки с историями болезни пациентов: смотрите, изучайте, мыслите, предлагайте любые идеи, которые помогут нам выявить первопричину болезни. Сейчас важна любая дельная мысль. Я выслушаю всех. Повторяю, ни одна больница не знает, что вообще происходит. Со всеми главврачами я поддерживаю связь, и они очень надеяться на нас. Теперь вы, патологоанатомы. Ваши папки вон на том столе. От вас требуется тоже самое, что и от других, единственное дополнение, я хочу знать, от чего они умерли. Всё понятно? Тогда приступайте!
Каждый побежал урвать свой кусок неизведанного, чтобы люди навеки заполнили их имена в медицине. Первая партия уже ушла смотреть пациентов, я же остался среди последних. Наконец, и до меня дошла история болезни некого Градацского. Со слов жены, муж в последние дни ни на что не жаловался, лишь на глазах угасал всё больше и больше. Началось всё с того, что он будто замкнулся в себе, делая всё на автомате. На вопросы отвечал несколькими словами, ни ел и ни пил. Когда жена забила тревогу, пациент потерял около пяти килограмм своего веса. Послушав друзей, обратилась к психологу и уже он госпитализировали его в псих. диспансер для лечения. На следующий день состояние ухудшилось, истощение быстро прогрессировало. Пациента пытались кормить и поить, но ничего не усваивалось. Парентеральное питание так же оказалось неэффективным. И через двенадцать часов после госпитализации пациент впал в кому. С этим его и привезли в соседнюю больницу.
Общее время с начала заболевания примерно пять дней. Пока нельзя было сказать, чем конкретно заболел мужчина. Это могло быть от банальной пищевой инфекции с холерой, до злокачественной опухоли. Анализы тоже мало чем помогли: лейкоцитоз со сдвигом влево, увеличен уровень тромбоцитов и эозинофилов в крови. Первое подходит под бактериальное, а последнее под паразитарное инфицирование, но, при диагностике взятых материалов, ничего не нашли. Даже уровень условно патогенных бактерий был в норме. Так что же его убивает?
Следующая история — Карениной, казалась, ни с чем не была связанна с болезнью Градацского, но интуиция вопила, что это не так, и надо лишь внимательно присмотреться. Девушке было двадцать три, она студентка, живёт в общежитие и именно её соседка первой заметила неестественную бледность лица. На занятиях девушка была вялой, не могла отвечать на простые вопросы преподавателя, и говорила своим друзьям, что просто перепила на выходных в клубе, и ещё не успела перекусить. В тот же вечер она упала в обморок. С этим её и привезли сюда. Девушка всё ещё не пришла в сознание, а жизненные показатели лишь ухудшились. Позже оказалось, что это был не обморок, а кома. Вот оно, почему главврач подумал, что это возможно одна болезнь, но начало проявления её разные. У всех них конечная стадия лишь одна — кома. Анализ крови тоже был другим. Любой бы студент-медик, прошедший курс патофизиологии, сказал, что у этой пациентки анемия, причём постгеморрагическая, но… она бывает только после обильного кровотечения, а у Карениной нет ни одной даже маленькой раны. Рентген и УЗИ так же показали, что внутреннего кровотечения органов нет. Но такие низкие показатели эритроцитов и гемоглобина, и одновременно высокий уровень ретикулоцитов… Что же с ней произошло?
Следующая папка — Веролиной, была похожа на Градацского. Та тоже в какой-то момент перестала на всё реагировать и начала стремительно худеть. В состояние пред комы её повезли в нашу больницу. В машине скорой помощи ей ввели глюкозу, а потом и ещё физ. раствор, только уже здесь, в больнице. Вся жидкость не продержалась и часа в организме. Сейчас она в реанимации.
Стало ясно, что искать и на что нужно обращать внимания. А как дела у патологоанатомов? Их группа практически была в полном составе, и, собравшись в кучку, что-то обсуждали. Но… как бы ни присматривался, свою заразу я нигде найти не мог. Надеясь, что одного предупреждения ей хватило, я переписал данные, где лежат пациенты, и, молча, пошёл на курацию.
В реанимацию я не попал. Слишком много людей уже находились внутри, что даже самим анестезиологам места не хватило, вон, с кровожадный лицом двери подпирают, не пуская больше никого, если только врач сам не захочет пополнить ряды пациентов. Пришлось подыматься на другой этаж, в изолятор, куда расположили Каренину, попутно отбиваясь от слишком наглых пациентов, требующие узнать куда дели результаты их… мочи. Я даже замер, не веря, медленно поворачивая голову в сторону трех бабулечек, двух девушек и одного мужчину, которые с совершенно серьёзными лицами спрашивали меня об этом. Опустил лицо, подымая край халата, чтобы прочитать, что написано на бейджике. Вроде всё нормально. Слово: «врач» — было самым первым, и даже выделено другим цветом. Тогда почему они подошли ко мне, а не к лаборанту, а лучше к регистратуру. Погодите… А что они здесь вообще делают?
— Это закрытая территория. Поликлиника находится в другом корпусе и этажом ниже. Кто вас сюда пропустил?
— А почему это нам нельзя здесь быть? — Взяли слово дико недовольные бабушки, которые только на вид выглядели немощными, а на деле ещё о-го-го, и своими вставными челюстями не ограничатся лишь одним пальцем. Всю руку сожрут и не подавятся. — Где хотим, так и ходим. Сами анализы наши забрали, а потом говорите, что или потеряли их, или это мы неправильно их сдавали. Безобразие!
И ещё много они причитали по этому поводу, взахлеб доказывая только им ведомую истину, дойдя уже и до правительства, создавая тем самым еще больший шум в его голове, пока я не решил, что с меня хватит.
— Считаю до трёх, и, если вы не покинете этот корпус, я вызову охрану. Один… — Для наглядности и немного глухих начал загибать я палец.
— Да хоть всю больницу созывай. — Сиреной завопила они, что уже я начал бояться за свой слух. — Мы не уйдём, пока не получим ответы на свои вопросы!
— Два. — Продолжил считать я, недобро поглядывая из-под очков на будущих смертников, пытаясь донести до них, что с ним связываться лучше не стоит.
— Да что он сделает! — Прорезался в бабском коллективе мужской голос. — Вы только посмотрите на него! Совсем молодежь распоясалась. Ни стыда, ни совести. Ещё молоко на губах не обсохло, а уже пытается командовать нами!
Ох, зря мужчина вместе с бабушками начали наезжать на него. Очень зря. Он итак сегодня не в настроение, а если вспомнить, что он каждый Божий день имеет дело с некроманшей, то мироздание действительно считает, что вот эти люди хоть как-то смогут справиться с ним, тогда как сам мир каждый час тренирует его выдержку в экстремальных условиях?
— Три. — Оскалившись, произнёс я, с наслаждением снимая очки. Через минут пять я уже был у намеченной палаты, пересекая по очереди несколько коридоров с дверями, сделанные для максимальной изоляции. Пусть врачи и выяснили, что эти пациенты не заразны, но отделить их от обычного потока было просто необходимо. В палате у Карениной, кроме медсестры, приставленной к больной, и врача, находившегося в соседнем помещении, который изучал какие-то бумаги, как ни странно, никого не оказалось. Неужели я так задержался, разбираясь с зайцами, что, не заметив, пропустил всех?
— А где все? — Не удержался, спросил я.
«Лютик Людмила Петровна» — значилось на бейджике медсестры, на вид лет сорока, хотя трудно определить возраст, когда лицо скрыто под маской, а волосы под шапкой, сначала поправила капельницу у пациентки, а потом ответила ему.
— А вы не знаете? Удивилась она. — Этажом ниже, изображая обычных скандальных пациентов, ходит комиссия по чрезвычайным ситуациям вместе с сан. эпид надзором. Нашли же время, когда свои проверки проводить. Словно людские жизни ничто, а вот нужные бумажки это да, это нужно иметь. Без бумажек ты букашка. Так пусть побудут недельку на нашем месте. Вот закроют сейчас больницу, и сами же тогда будут лечить всех наших пациентов, а мы посмотрим, как они справятся с целым потоком недовольных людей, ещё и успевая заполнять все эти треклятые бумаги! Но наши всё равно боятся получить взыскание и неприятную отметку в трудовой книжке, вот и ждут, когда они уйдут. Но, видимо, вас это не коснулось, хотя я недавно проверяла телефон и никто не писал, что комиссия покинула здание. Вы очень везучий человек.
Гм… Или без минуты будущий безработник, если то, что сказала Людмила Петровна, окажется правдой.
— У вас есть какие-то вопросы ко мне по поводу пациента? — Спросила женщина меня.
— Пока нет.
— Тогда я отойду к Николаю Юрьевичу, если что нужно — зовите. На столе её карточка. Не буду вас отвлекать.
Женщина ушла в другую комнату к врачу, оставив меня наедине с пациенткой. Пока я был один, решил сначала осмотреть Каренину. Бумаги я всегда успею поглядеть. Даже не верится, что эта девушка еще недавно была красавицей. Со спавшимися щеками, бледно-синей кожей, где просвечиваются все вены и капилляры, ужасными кругами под глазами и складками — сейчас она напоминала больше высушенную мумию. Если судить по показаниям приборов, которые не только ежесекундно следили за девушкой, но и, в целом, поддерживали в ней жизнь, чтобы успеть предупредить, когда состояние опустится до критической: пульс повышен, а вот давление, наоборот, понижено, хоть и сатурация кислородом была достаточной. Сердце билось ровно, без перебоев, но присутствовали некоторые шумы, которые опять же указывали на то, что у пациентки есть анемия, хотя в её биографии она никогда не страдала сей недугом. Причин возможных кровопотерь так же не оказалось. Кожа чуть теплая, сухая, глаза чистые, а слизистые бледноваты.
Поняв, что посмотрел всё, я хотел перейти к бумагам, как краем глаза заметил то, что не должно было никак быть у живого человека, исключение лишь… некроманты. Даже очки снял, и сначала протер глаза, прежде чем надеть их, надеясь, что я просто слишком долго общался с Лилит, но энергия смерти не торопилась исчезать. Ну нет, мне и одной некроманки за глаза! Бог, ты хочешь, чтобы одним грешником стало больше?! Так я оправдаю твои желания! Один случай это исключение из правил, но два это уже закономерность! Хотя Лилит клялась, что она такая одна, единственная и больше таких на Земле нет. Тогда кто это? Клон? Пустое место?
Устало протер переносицу, тяжело вздыхая. Похоже, я только что прибавил себе работы и уменьшил количество нервных клеток. Пора дозировать их, а то так я рискую превратиться в овощ уже к концу этого… дня!
Так, ладно, допустим, это еще одна ошибка природы. От чего могут умереть даже некроманты? Разве их вообще берут обычные болезни?
Чтобы увидеть полностью энергию девушки, мне пришлось пойти на крайности — воспользоваться своей силой, снимая очки. А ведь чем чаще я пользуюсь этой способностью, тем возрастает вероятность полной слепоты, которую уже никто не сможет исцелить. Тогда мне помогли, успели повернуть процесс вспять, но где гарантия того, что в следующий раз мне так же повезёт?
— Но Макс… Я же её в автоклав засунула и постирала прежде, чем дать тебе. Чего ты сердишься? Она ведь не пахнет.
— А, позволь узнать, о, мой юный некромант. Как ты решила проблему избавления вещей от энергии смерти или ты думала, что автоклавом и стиркой можно их убрать? Стой! Куда побежала?! Не смей сбегать, пока я не убил тебя. Ты хоть поняла, что натворила? Любой, даже самый слабый экзорцист, почувствует на мне эту энергию, и сначала примет меры прежде, чем спросит: мертвяк я или некромант!
— А как я живу по — твоему всё это время? — Удивилась она. — Меня же не чуют.
— Молчи, ошибка природы. Во-первых, о женщинах-некромантах никто не слышал, а во- вторых, я прикрываю тебя своей силой. И если поймают тебя, то по этой ниточке найдут и меня, а я ещё не придумал, как отмазаться от изгнания, тюрьмы и смертной казни.
— Так… Макс, это значит, что твоя жизнь в моих руках?! — Довольно улыбнулась она, как кот, который достал сметану из хозяйской заначки. Поняв, что только что сказал, я застонал, схватившись за голову. Ну почему её мозг работает, когда не надо? Ещё одна причина, почему я не могу оставить её и почему так сильно хочу собственноручно сдать в орден…
В больнице была полная неразбериха. Медсёстры бегали туда- сюда, не успевая выполнять свои обязанности, врачи в мятых халатах и с кругами под глазами не знали, за что браться в первую очередь, а пациенты около регистратуры кричали, требуя внимания и ответов на вопросы. Самые смелые не стали ждать в очереди и сами пошли в кабинеты к своим врачам, чтобы потом, с матами, пинать закрытую дверь. Какая муха всех покусала?
Поймав первого попавшегося медбрата за плечо, я притянул его к себе, спрашивая:
— Что здесь происходит?
— Весь персонал в панике. У нас появилась новая болезнь, и никто не знает о ней ничего, только то, что воздушно-капельным путём она не передаётся, но наши всё равно хотят ввести карантин и закрыть больницу, переведя весь первый этаж в другой корпус, чтобы сюда привозили только тяжело больных с похожими симптомами болезни. Извините, но мне нужно бежать.
Проводя взглядом парня, я вздохнул, попутно отмечая, что Лилит смылась под шумок. Надеясь, что ничего страшного она не натворит, пошёл в раздевалку. Переодеваясь в хирургический костюм и застёгивая по пути халат, я ворвался на конференцию. В зал, где собрались практически все, начиная от уролога, и заканчивая… Лилит! Когда она успела переодеться в спец. костюм?
— Теперь все, — сказал главврач, привлекая к себе внимания. Сев на свободный стул, позади некроманши, я смотрел, как Эдуард Дмитриевич подходит к трибуне, держа в своих руках большую стопку историй. — Как вы уже знаете, у нас чрезвычайная ситуация. В больницы поступают люди практически в критическом состояние, и мы до сих пор не может определить, чем вызвана болезнь. Посевы на бактерии и вирусы ничего не дало. Собранный анамнез, со слов родственников и знакомых, так же ничего странного не вывело. Поэтому, мне пришлось принять сложное решение. С сегодняшнего дня я ввел карантин в больнице. Те, кто занимался первичным осмотром, переезжает во второй корпус. Вы должны будете, как и раньше, заниматься пациентами, стараясь подмечать, нет ли у них каких-нибудь симптомов, не свойственные их диагнозам. О случаях новых вспышек сообщать мне. Остальные же, господа-врачи, развлекайтесь. Вот вам папки с историями болезни пациентов: смотрите, изучайте, мыслите, предлагайте любые идеи, которые помогут нам выявить первопричину болезни. Сейчас важна любая дельная мысль. Я выслушаю всех. Повторяю, ни одна больница не знает, что вообще происходит. Со всеми главврачами я поддерживаю связь, и они очень надеяться на нас. Теперь вы, патологоанатомы. Ваши папки вон на том столе. От вас требуется тоже самое, что и от других, единственное дополнение, я хочу знать, от чего они умерли. Всё понятно? Тогда приступайте!
Каждый побежал урвать свой кусок неизведанного, чтобы люди навеки заполнили их имена в медицине. Первая партия уже ушла смотреть пациентов, я же остался среди последних. Наконец, и до меня дошла история болезни некого Градацского. Со слов жены, муж в последние дни ни на что не жаловался, лишь на глазах угасал всё больше и больше. Началось всё с того, что он будто замкнулся в себе, делая всё на автомате. На вопросы отвечал несколькими словами, ни ел и ни пил. Когда жена забила тревогу, пациент потерял около пяти килограмм своего веса. Послушав друзей, обратилась к психологу и уже он госпитализировали его в псих. диспансер для лечения. На следующий день состояние ухудшилось, истощение быстро прогрессировало. Пациента пытались кормить и поить, но ничего не усваивалось. Парентеральное питание так же оказалось неэффективным. И через двенадцать часов после госпитализации пациент впал в кому. С этим его и привезли в соседнюю больницу.
Общее время с начала заболевания примерно пять дней. Пока нельзя было сказать, чем конкретно заболел мужчина. Это могло быть от банальной пищевой инфекции с холерой, до злокачественной опухоли. Анализы тоже мало чем помогли: лейкоцитоз со сдвигом влево, увеличен уровень тромбоцитов и эозинофилов в крови. Первое подходит под бактериальное, а последнее под паразитарное инфицирование, но, при диагностике взятых материалов, ничего не нашли. Даже уровень условно патогенных бактерий был в норме. Так что же его убивает?
Следующая история — Карениной, казалась, ни с чем не была связанна с болезнью Градацского, но интуиция вопила, что это не так, и надо лишь внимательно присмотреться. Девушке было двадцать три, она студентка, живёт в общежитие и именно её соседка первой заметила неестественную бледность лица. На занятиях девушка была вялой, не могла отвечать на простые вопросы преподавателя, и говорила своим друзьям, что просто перепила на выходных в клубе, и ещё не успела перекусить. В тот же вечер она упала в обморок. С этим её и привезли сюда. Девушка всё ещё не пришла в сознание, а жизненные показатели лишь ухудшились. Позже оказалось, что это был не обморок, а кома. Вот оно, почему главврач подумал, что это возможно одна болезнь, но начало проявления её разные. У всех них конечная стадия лишь одна — кома. Анализ крови тоже был другим. Любой бы студент-медик, прошедший курс патофизиологии, сказал, что у этой пациентки анемия, причём постгеморрагическая, но… она бывает только после обильного кровотечения, а у Карениной нет ни одной даже маленькой раны. Рентген и УЗИ так же показали, что внутреннего кровотечения органов нет. Но такие низкие показатели эритроцитов и гемоглобина, и одновременно высокий уровень ретикулоцитов… Что же с ней произошло?
Следующая папка — Веролиной, была похожа на Градацского. Та тоже в какой-то момент перестала на всё реагировать и начала стремительно худеть. В состояние пред комы её повезли в нашу больницу. В машине скорой помощи ей ввели глюкозу, а потом и ещё физ. раствор, только уже здесь, в больнице. Вся жидкость не продержалась и часа в организме. Сейчас она в реанимации.
Стало ясно, что искать и на что нужно обращать внимания. А как дела у патологоанатомов? Их группа практически была в полном составе, и, собравшись в кучку, что-то обсуждали. Но… как бы ни присматривался, свою заразу я нигде найти не мог. Надеясь, что одного предупреждения ей хватило, я переписал данные, где лежат пациенты, и, молча, пошёл на курацию.
Часть 5. Как я иду на криминал
В реанимацию я не попал. Слишком много людей уже находились внутри, что даже самим анестезиологам места не хватило, вон, с кровожадный лицом двери подпирают, не пуская больше никого, если только врач сам не захочет пополнить ряды пациентов. Пришлось подыматься на другой этаж, в изолятор, куда расположили Каренину, попутно отбиваясь от слишком наглых пациентов, требующие узнать куда дели результаты их… мочи. Я даже замер, не веря, медленно поворачивая голову в сторону трех бабулечек, двух девушек и одного мужчину, которые с совершенно серьёзными лицами спрашивали меня об этом. Опустил лицо, подымая край халата, чтобы прочитать, что написано на бейджике. Вроде всё нормально. Слово: «врач» — было самым первым, и даже выделено другим цветом. Тогда почему они подошли ко мне, а не к лаборанту, а лучше к регистратуру. Погодите… А что они здесь вообще делают?
— Это закрытая территория. Поликлиника находится в другом корпусе и этажом ниже. Кто вас сюда пропустил?
— А почему это нам нельзя здесь быть? — Взяли слово дико недовольные бабушки, которые только на вид выглядели немощными, а на деле ещё о-го-го, и своими вставными челюстями не ограничатся лишь одним пальцем. Всю руку сожрут и не подавятся. — Где хотим, так и ходим. Сами анализы наши забрали, а потом говорите, что или потеряли их, или это мы неправильно их сдавали. Безобразие!
И ещё много они причитали по этому поводу, взахлеб доказывая только им ведомую истину, дойдя уже и до правительства, создавая тем самым еще больший шум в его голове, пока я не решил, что с меня хватит.
— Считаю до трёх, и, если вы не покинете этот корпус, я вызову охрану. Один… — Для наглядности и немного глухих начал загибать я палец.
— Да хоть всю больницу созывай. — Сиреной завопила они, что уже я начал бояться за свой слух. — Мы не уйдём, пока не получим ответы на свои вопросы!
— Два. — Продолжил считать я, недобро поглядывая из-под очков на будущих смертников, пытаясь донести до них, что с ним связываться лучше не стоит.
— Да что он сделает! — Прорезался в бабском коллективе мужской голос. — Вы только посмотрите на него! Совсем молодежь распоясалась. Ни стыда, ни совести. Ещё молоко на губах не обсохло, а уже пытается командовать нами!
Ох, зря мужчина вместе с бабушками начали наезжать на него. Очень зря. Он итак сегодня не в настроение, а если вспомнить, что он каждый Божий день имеет дело с некроманшей, то мироздание действительно считает, что вот эти люди хоть как-то смогут справиться с ним, тогда как сам мир каждый час тренирует его выдержку в экстремальных условиях?
— Три. — Оскалившись, произнёс я, с наслаждением снимая очки. Через минут пять я уже был у намеченной палаты, пересекая по очереди несколько коридоров с дверями, сделанные для максимальной изоляции. Пусть врачи и выяснили, что эти пациенты не заразны, но отделить их от обычного потока было просто необходимо. В палате у Карениной, кроме медсестры, приставленной к больной, и врача, находившегося в соседнем помещении, который изучал какие-то бумаги, как ни странно, никого не оказалось. Неужели я так задержался, разбираясь с зайцами, что, не заметив, пропустил всех?
— А где все? — Не удержался, спросил я.
«Лютик Людмила Петровна» — значилось на бейджике медсестры, на вид лет сорока, хотя трудно определить возраст, когда лицо скрыто под маской, а волосы под шапкой, сначала поправила капельницу у пациентки, а потом ответила ему.
— А вы не знаете? Удивилась она. — Этажом ниже, изображая обычных скандальных пациентов, ходит комиссия по чрезвычайным ситуациям вместе с сан. эпид надзором. Нашли же время, когда свои проверки проводить. Словно людские жизни ничто, а вот нужные бумажки это да, это нужно иметь. Без бумажек ты букашка. Так пусть побудут недельку на нашем месте. Вот закроют сейчас больницу, и сами же тогда будут лечить всех наших пациентов, а мы посмотрим, как они справятся с целым потоком недовольных людей, ещё и успевая заполнять все эти треклятые бумаги! Но наши всё равно боятся получить взыскание и неприятную отметку в трудовой книжке, вот и ждут, когда они уйдут. Но, видимо, вас это не коснулось, хотя я недавно проверяла телефон и никто не писал, что комиссия покинула здание. Вы очень везучий человек.
Гм… Или без минуты будущий безработник, если то, что сказала Людмила Петровна, окажется правдой.
— У вас есть какие-то вопросы ко мне по поводу пациента? — Спросила женщина меня.
— Пока нет.
— Тогда я отойду к Николаю Юрьевичу, если что нужно — зовите. На столе её карточка. Не буду вас отвлекать.
Женщина ушла в другую комнату к врачу, оставив меня наедине с пациенткой. Пока я был один, решил сначала осмотреть Каренину. Бумаги я всегда успею поглядеть. Даже не верится, что эта девушка еще недавно была красавицей. Со спавшимися щеками, бледно-синей кожей, где просвечиваются все вены и капилляры, ужасными кругами под глазами и складками — сейчас она напоминала больше высушенную мумию. Если судить по показаниям приборов, которые не только ежесекундно следили за девушкой, но и, в целом, поддерживали в ней жизнь, чтобы успеть предупредить, когда состояние опустится до критической: пульс повышен, а вот давление, наоборот, понижено, хоть и сатурация кислородом была достаточной. Сердце билось ровно, без перебоев, но присутствовали некоторые шумы, которые опять же указывали на то, что у пациентки есть анемия, хотя в её биографии она никогда не страдала сей недугом. Причин возможных кровопотерь так же не оказалось. Кожа чуть теплая, сухая, глаза чистые, а слизистые бледноваты.
Поняв, что посмотрел всё, я хотел перейти к бумагам, как краем глаза заметил то, что не должно было никак быть у живого человека, исключение лишь… некроманты. Даже очки снял, и сначала протер глаза, прежде чем надеть их, надеясь, что я просто слишком долго общался с Лилит, но энергия смерти не торопилась исчезать. Ну нет, мне и одной некроманки за глаза! Бог, ты хочешь, чтобы одним грешником стало больше?! Так я оправдаю твои желания! Один случай это исключение из правил, но два это уже закономерность! Хотя Лилит клялась, что она такая одна, единственная и больше таких на Земле нет. Тогда кто это? Клон? Пустое место?
Устало протер переносицу, тяжело вздыхая. Похоже, я только что прибавил себе работы и уменьшил количество нервных клеток. Пора дозировать их, а то так я рискую превратиться в овощ уже к концу этого… дня!
Так, ладно, допустим, это еще одна ошибка природы. От чего могут умереть даже некроманты? Разве их вообще берут обычные болезни?
Чтобы увидеть полностью энергию девушки, мне пришлось пойти на крайности — воспользоваться своей силой, снимая очки. А ведь чем чаще я пользуюсь этой способностью, тем возрастает вероятность полной слепоты, которую уже никто не сможет исцелить. Тогда мне помогли, успели повернуть процесс вспять, но где гарантия того, что в следующий раз мне так же повезёт?
