Корпус маленького одноместного модуля вибрировал от перегрузок. Казалось, еще немного – и он развалится на куски. Саша вцепилась в рычаги управления, пытаясь удержать корабль в горизонтальном положении. Впервые она радовалась тому, что этот старый, давно уже списанный модуль не оснащен сенсорным оборудованием, потому что попасть в какой-нибудь значок на экране из-за жуткой тряски было попросту невозможно. Вокруг парили обломки «Сидерай». На тех, что покрупнее, группами сидели роены, пожирая свою добычу.
Любой эксперт, анализируя увиденное, сказал бы, что их шансы на спасение практически равны нулю. Роены были повсюду, а их, как известно, нельзя уничтожить. Эта механическая цивилизация была настоящей чумой галактики. Роены охотились на космические корабли, а обнаружив, набрасывались все сразу, пожирая их, как стая гиен добычу. Их не пугали вакуумные заряды, а энергия лазеров лишь способствовала размножению, причем в геометрической прогрессии. Спастись можно было только одним способом: улететь как можно скорее оттуда, где они пировали, вот только пилотируемый Сашей модуль с трудом справлялся с перегрузками, о которых девушку настойчиво уведомляла мигающая на приборной панели лампочка. Но, как любил повторять ее отец, капитан-космолетчик Сергей Трофимович Воробьев: «Воробей – птаха смелая!»
Саша, выпускница космического учебного центра «Королев», была абсолютно согласна с этим утверждением, сделав изречение если не своим девизом – не средневековый же рыцарь она, в самом-то деле, – то жизненным принципом точно. Поэтому сейчас, когда вокруг стервятниками кружились враги, а корабль должен был вот-вот развалиться на части, она, закусив нижнюю губу, пыталась спасти тех, кто успел не просто забраться в этот старенький, давно списанный модуль, но и каким-то невероятным образом уместиться за креслом пилота. Поднырнув под крупным обломком и чувствуя неладное из-за установившейся в кораблике тишины, девушка не оборачиваясь спросила:
– Как вы там? Целы?
В ответ донеслось:
– Целы, все в порядке.
Голоса были тихими и невнятными. Скорее всего, пассажиры лежали, уткнувшись лицами в пол или в лучшем случае друг в друга. Саша успела подумать: «Как хорошо, что этот старый модуль спроектирован с таким запасом прочности. Современный даже взлететь бы не смог с подобным перегрузом». Кроме надоедливой лампочки, остальные приборы барахлили, а навигатор отключился сразу, как только они покинули борт «Сидерай». В порядке были лишь ускорители, которые Саша в свое время лично отремонтировала. И вот теперь, пытаясь спастись, они мчались на максимальной скорости к небольшой безымянной планетке, расположенной возле звезды Траппис-1 в созвездии Водолея.
Роены не смогут преследовать их в атмосфере, значит во что бы то ни стало им нужно добраться до планеты. А есть ли там вообще атмосфера? Отпустив на мгновение рычаг, Саша изо всей силы врезала кулаком по приборной панели. По рассказам прабабули, когда-то ее муж, Сашин прадед, так «оживлял» телевизор. Чуда не произошло. Экран компьютера не засветился. Стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно, стажер Воробьева громко произнесла:
– Гхац капитан! Впереди планета под номером МК-5121. Жду ваших указаний!
Выдержала небольшую паузу и добавила, надеясь, что мужчина не услышит, как дрожит от волнения ее голос:
– Бортовой компьютер сломался. Я не могу запросить данные об атмосфере и…
– Сажайте модуль, пилот! – донеслось из-за спины, а точнее, откуда-то снизу, с пола. Наверное, из-за этого голос мужчины прозвучал так глухо.
Саня с облегчением вздохнула и тут же с обидой подумала: «Вот ведь сухарь! «Сажайте модуль, пилот!» – мысленно передразнила девушка капитана. – Ни капли благодарности, вообще ничего. Лишь равнодушие и высокомерие. А я ему, между прочим, жизнь спасла. Ну почти спасла…»
Появившись, мысли тут же исчезли, потому что на крыло приземлился роен. Потом еще один. И еще. Они дружно вгрызлись в плоскость своими жвалами, отрывая от него куски.
– Совершаю маневр! – закричала Саша, разворачивая корпус модуля в плоскости так, что крыло с зубастыми паразитами оказалось вверху. Потом она уже тихо, но уверенно добавила: «Держитесь». Глупое слово, которое ее всегда бесило и которое почему-то сорвалось с ее губ именно в этот момент. За что, собственно, они там могут держаться? Разве что друг за друга.
Совершив фигуру высшего пилотажа, которая в древние времена называлась «бочка», Саша попыталась сбросить роенов с крыла. У нее не получилось. Проклятые твари вцепились в плоскость крыла, как бульдог в штаны джентльмена. Надо немедленно от них избавиться. Но как?
Недалеко парил крупный обломок обшивки корабля. А что если… Это мысль!
– Ур-ра-а! – завопила Саша, совершая то, за что ее еще вчера навсегда отстранили бы от полетов. Она «поднырнула» под обломок и мастерски, практически ювелирно срезала роенов. Правда, с крылом тоже пришлось попрощаться. С трудом выровняла модуль и понеслась к планете. Ускорители рычали, заглушая стоны ее подруги, Маруси Николаевой. Гхац капитан, этот сухарь, молчал. От него и под пыткой наверняка ни стона, ни звука не дождешься.
Вблизи незнакомая планета чем-то напоминала Землю. Такая же зелено-голубая, с разбросанными по океанской глади материками. Саша выдохнула и четко, как ее учили произнесла:
– Вхожу в атмосферу планеты.
От глупейшего «держитесь» она в этот раз воздержалась. Корпус вибрировал, издавая неприятный, похожий на вой звук. Лампочка перестала мигать и горела, окрашивая соседние приборы в алый цвет. Саша пыталась погасить скорость. Тормоза не работали. Использовав по прямому назначению любимое Марусино выражение «екарный бабай», она со все силы тянула рычаги на себя, чувствуя, как немеют руки. Оторвалось и, вспыхнув факелом, улетело куда-то в сторону второе крыло. Модуль вошел в штопор. Руки и ноги стали тяжелыми, голову клонило вниз. Саша держалась, надеясь, что привычное к перегрузкам тело позволит ей остаться в сознании и посадить корабль. О тех, кто, сжавшись в комок, лежали на полу за ее креслом, она в эту минуту старалась не думать.
Вынырнув из облаков, девушка увидела зеленый океан лесов. Ну нет, только не это! Почему же им так не везет? На деревья модуль не посадить. Они слишком большие и проткнут его, как энтомолог бабочку. И тут вдали что-то блеснуло. Озеро? Река? Прошло несколько секунд, и Саша выдохнула, испытав облегчение. Это действительно было озеро. Огромное. Это их последний и единственный шанс. Прошептав: «Папочка, если можешь, помоги!», девушка предприняла последнюю попытку выровнять судно, чтобы не разбиться о водную гладь.
То ли отец услышал ее мольбу о помощи, то ли ей просто повезло, но в последнюю секунду модуль выровнялся и коснулся воды брюхом, а не вошел в нее носом. Почувствовав удачу, Саша со всей силы рванула рычаги на себя, одновременно врезав ногой по нижней части приборной панели. Рычаг хрустнул и отломился, оставшись в ее руке, зато неожиданно ожила тормозная система. Сашка издала радостный возглас, отшвырнула ручку рычага в сторону и двумя руками вцепилась в тормоз. Скользя, как водный лыжник по глади озера, модуль домчался до противоположного берега, выскочил на сушу и зарылся носом в песок.
Сашу бросило вперед. Ремни безопасности больно врезались в плечи. В ту же секунду кресло «сложилось», вдавив ее в приборную панель. Глова с глухим звуком ударилась о бронированный пластик. Шлема в этом доисторическом модуле не было. Может, он, конечно, и был, но в той суматохе, что царила вокруг, когда они спасались с гибнувшего судна, девушка забыла его надеть. Перед глазами Саши поплыли разноцветные круги. Она успела подумать: «Я все-таки села!» – и потеряла сознание.
Земля, космический учебный центр «Королев»
За три месяца до этого
Космический учебный центр «Королев» или «Королевка», как называли его студенты, сверху напоминал открытый цветок лотоса. Внутреннюю круглую часть занимал парк с фонтанами, лавочками и дорожками, а в полупрозрачных лепестках располагались различные аудитории, лаборатории, библиотека, спортзалы и столовые. Студенческие общежития находились в стороне и формой напоминали соты, а курсирующие туда-сюда желто-черные флаеры только усиливали это сравнение.
Худенькая светловолосая девушка выскочила из здания центра и замерла на верхней площадке широкой лестницы. Теплый летний ветерок, воспользовавшись тем, что она остановилась, взлохматил густые короткие волосы, бросив на лицо длинную челку. Девушка распахнула руки в стороны и закричала, делясь со всеми, кто ее слышал свой радостью:
– Ур-ра-а-а!
Ее крик подхватили другие выпускники. Улыбнувшись, она взмахнула руками, словно собираясь взлететь, и побежала вниз по лестнице. Девушка была счастлива. Несколько минут назад она получила рубиновую карту. Причем из рук ректора учебного центра. Это означало, что за свой последний экзамен она получила десять баллов из десяти возможных. Пилотирование модуля в открытом космосе – это вам не шутки, не пустяк какой-нибудь, а проверка на профессионализм и, если хотите, на наличие таланта у космического пилота. Саша успешно с этим справилась и теперь испытывала вполне заслуженную гордость. В будущем, а если говорить точнее – уже в ближайшие дни ей предстоит отправиться на какой-нибудь космический корабль для стажировки. А потом… Потом она сможет стать главным пилотом какого-нибудь космического крейсера, как ее отец, а может быть, даже его капитаном. Но о таком отдаленном будущем Саша старалась не думать. Сначала нужно пройти эту самую стажировку, а потом видно будет.
Кстати, о карте, которую она положила в карман и периодически трогала, чтобы убедиться, что та на месте. Раньше, когда-то очень давно, их называли аттестатами о высшем образовании. Теперь это карты: рубиновая – для тех, кто закончил учебу на отлично, сапфировая – у кого результаты похуже, а еще изумрудная. Но в «Королевке» обладателей изумрудных карт было очень мало. Не учатся здесь бездельники. Ведь сюда со всех континентов Земли приезжают поступать. Конкуренция просто ужасающая. На одно место до тысячи человек приходится.
Саша с самого детства мечтала стать пилотом и, конечно же, учиться в «Королевке». Ведь именно здесь готовят лучших пилотов. Ее отец, Сергей Трофимович, тоже в свое время именно этот учебный центр закончил. А появилась мечта о покорении космоса у Саши еще в раннем детстве. В тот день, когда отец впервые взял ее к себе на работу в космопорт. Оглушенная и растерянная, девочка смотрела, как взлетают и садятся корабли, закрывала ладошками уши и жмурилась от яркого света, одновременно испытывая и страх, и восторг.
Именно в тот момент она поняла, нет, почувствовала, ощутила всем своим существом, что все эти разные по внешнему виду и форме суда не просто металлические конструкции, задуманные и сконструированные талантливыми учеными, а потом созданные инженерами и механиками. Все эти корабли – живые существа. Такие же могучие, как киты; юркие и быстрые, как дельфины; величественные, как морские скаты; обладающие каждый своим характером, наделенные тайнами, которые ей захотелось непременно раскрыть. В тот день Саша поклялась сама себе, что станет пилотом. Самым лучшим, конечно. Воробьевы всегда стремились к первенству как в учебе, так и в работе. Этого у них было не отнять. Как часто повторял ее папа: «Воробей – птаха смелая». А смелые птицы высоко летают.
Не остановило стремление Саши следовать своему призванию даже исчезновение отца. Нет, капитан Воробьев не бросил семью, польстившись на красоту другой женщины. Он исчез десять лет назад, отправившись в составе научной экспедиции в созвездие Водолей на исследовательском судне «Кеплер». Пропавший корабль искали, причем неоднократно. Посылали в квадрат, в котором была потеряна связь, и военные, и исследовательские суда. Тщетно. Обнаружить пропавшее судно не удалось.
«Кеплер» словно растворился в космосе, не оставив после себя ничего, кроме позывных и записи в планетарном электронном журнале. Со временем все попытки разгадать тайну исчезнувшего судна сошли на нет. Его больше не искали. О нем почти не вспоминали. Но Саша ничего не забыла. И, стоя на том самом месте, где когда-то в детстве в первый раз разглядывала корабли, произнесла еще одну клятву. Она пообещала, призвав стоящие вокруг суда в свидетели, что обязательно отыщет своего отца. И если не его самого, то хотя бы упоминание о нем, позволяющее раскрыть загадку исчезновения научной экспедиции.
Выйдя из воздушного такси недалеко от дома, Саша пробежала сквозь небольшую березовую рощицу и, стараясь придать лицу серьезное выражение, что было ой как непросто, учитывая ее радостно-возбужденное состояние, распахнула входную дверь. Пахло чем-то вкусным. Праздничным обедом, не иначе.
– Мама! – позвала Саша, вытаскивая из кармана рубиновую карту.
Ольга Андреевна выглянула из кухни и, увидев дочку, радостно воскликнула:
– Сашенька! – Ее взгляд переместился на карту, которую дочь держала в руке. – Неужели рубиновая? Какая же ты умница!
Сашка перестала сдерживаться и бросилась к матери. Повисла на шее, чувствуя, как теплые руки гладят ее по голове и спине.
– У меня получилось, мам. Я сдала последний экзамен на десятку!
– Отец гордился бы тобой! – тут же откликнулась женщина, продолжая обнимать дочь. Она не спешила разжимать объятия, и Саша, почувствовав неладное, осторожно выбралась из объятий и заглянула матери в лицо. Так и есть, Ольга Андреевна плакала.
– Мам, ты что? Радоваться же надо!
– Я и радуюсь.
– А почему тогда плачешь? – не сдавалась Саша, вытирая текущие из глаз матери слезы.
– Поэтому. Перестань, Сашка, – женщина убрала ее руку. – Подумаешь – слезы. Они высохнут. Через пять минут от них и следа не останется. Рассказывай, что да как. Мне же интересно.
– Конечно. Только форму переодену и руки помою.
– Давай, а я буду на стол накрывать. Надо отпраздновать твое окончание учебы!
Саша кивнула и, чмокнув маму в мокрую щеку, побежала к себе в комнату. Она едва успела снять ставшую привычной за время учебы летную форму, как дверь неожиданно распахнулась, заставив прикрыться тем, что первым попалось под руку: своим праздничным платьем. На пороге стояла Маруся Николаева, давняя, еще со школы, подруга по прозвищу Рысь. Это прозвище не имело никакого отношения ни к облику девушки, ни к ее характеру, а стало результатом сокращения ее имени. Сначала была «Руся», потом «Русь», что вызывало постоянные насмешки одноклассников и наконец «Рысь».
Маруся была красавицей, под стать своему старинному имени. Волосы каштановые с рыжинкой, да такие густые, что коса, которую девушка заплетала, была толщиной с Сашину руку. Косу Маруся носила всегда на груди, потому что ей нравилось на нее смотреть. Глаза у Николаевой были синие, как озера, а фигура… С этим тоже все было в порядке: и грудь красивая, и ноги стройные, и попа… присутствует. Мальчишки за Рысью толпами бегали, но она была девчонкой серьезной, хоть и прагматичной, как все врачи, на чепуху всякую не велась. Мечтала о серьезных отношениях. А кто, скажите, о них не мечтает?
– Сашка! – заорала Маруся, переступив порог. – Ты это видела? – И жестом мушкетера, словно шпагу, выхватила из кармана штанов карту: – Рубиновая!
Любой эксперт, анализируя увиденное, сказал бы, что их шансы на спасение практически равны нулю. Роены были повсюду, а их, как известно, нельзя уничтожить. Эта механическая цивилизация была настоящей чумой галактики. Роены охотились на космические корабли, а обнаружив, набрасывались все сразу, пожирая их, как стая гиен добычу. Их не пугали вакуумные заряды, а энергия лазеров лишь способствовала размножению, причем в геометрической прогрессии. Спастись можно было только одним способом: улететь как можно скорее оттуда, где они пировали, вот только пилотируемый Сашей модуль с трудом справлялся с перегрузками, о которых девушку настойчиво уведомляла мигающая на приборной панели лампочка. Но, как любил повторять ее отец, капитан-космолетчик Сергей Трофимович Воробьев: «Воробей – птаха смелая!»
Саша, выпускница космического учебного центра «Королев», была абсолютно согласна с этим утверждением, сделав изречение если не своим девизом – не средневековый же рыцарь она, в самом-то деле, – то жизненным принципом точно. Поэтому сейчас, когда вокруг стервятниками кружились враги, а корабль должен был вот-вот развалиться на части, она, закусив нижнюю губу, пыталась спасти тех, кто успел не просто забраться в этот старенький, давно списанный модуль, но и каким-то невероятным образом уместиться за креслом пилота. Поднырнув под крупным обломком и чувствуя неладное из-за установившейся в кораблике тишины, девушка не оборачиваясь спросила:
– Как вы там? Целы?
В ответ донеслось:
– Целы, все в порядке.
Голоса были тихими и невнятными. Скорее всего, пассажиры лежали, уткнувшись лицами в пол или в лучшем случае друг в друга. Саша успела подумать: «Как хорошо, что этот старый модуль спроектирован с таким запасом прочности. Современный даже взлететь бы не смог с подобным перегрузом». Кроме надоедливой лампочки, остальные приборы барахлили, а навигатор отключился сразу, как только они покинули борт «Сидерай». В порядке были лишь ускорители, которые Саша в свое время лично отремонтировала. И вот теперь, пытаясь спастись, они мчались на максимальной скорости к небольшой безымянной планетке, расположенной возле звезды Траппис-1 в созвездии Водолея.
Роены не смогут преследовать их в атмосфере, значит во что бы то ни стало им нужно добраться до планеты. А есть ли там вообще атмосфера? Отпустив на мгновение рычаг, Саша изо всей силы врезала кулаком по приборной панели. По рассказам прабабули, когда-то ее муж, Сашин прадед, так «оживлял» телевизор. Чуда не произошло. Экран компьютера не засветился. Стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно, стажер Воробьева громко произнесла:
– Гхац капитан! Впереди планета под номером МК-5121. Жду ваших указаний!
Выдержала небольшую паузу и добавила, надеясь, что мужчина не услышит, как дрожит от волнения ее голос:
– Бортовой компьютер сломался. Я не могу запросить данные об атмосфере и…
– Сажайте модуль, пилот! – донеслось из-за спины, а точнее, откуда-то снизу, с пола. Наверное, из-за этого голос мужчины прозвучал так глухо.
Саня с облегчением вздохнула и тут же с обидой подумала: «Вот ведь сухарь! «Сажайте модуль, пилот!» – мысленно передразнила девушка капитана. – Ни капли благодарности, вообще ничего. Лишь равнодушие и высокомерие. А я ему, между прочим, жизнь спасла. Ну почти спасла…»
Появившись, мысли тут же исчезли, потому что на крыло приземлился роен. Потом еще один. И еще. Они дружно вгрызлись в плоскость своими жвалами, отрывая от него куски.
– Совершаю маневр! – закричала Саша, разворачивая корпус модуля в плоскости так, что крыло с зубастыми паразитами оказалось вверху. Потом она уже тихо, но уверенно добавила: «Держитесь». Глупое слово, которое ее всегда бесило и которое почему-то сорвалось с ее губ именно в этот момент. За что, собственно, они там могут держаться? Разве что друг за друга.
Совершив фигуру высшего пилотажа, которая в древние времена называлась «бочка», Саша попыталась сбросить роенов с крыла. У нее не получилось. Проклятые твари вцепились в плоскость крыла, как бульдог в штаны джентльмена. Надо немедленно от них избавиться. Но как?
Недалеко парил крупный обломок обшивки корабля. А что если… Это мысль!
– Ур-ра-а! – завопила Саша, совершая то, за что ее еще вчера навсегда отстранили бы от полетов. Она «поднырнула» под обломок и мастерски, практически ювелирно срезала роенов. Правда, с крылом тоже пришлось попрощаться. С трудом выровняла модуль и понеслась к планете. Ускорители рычали, заглушая стоны ее подруги, Маруси Николаевой. Гхац капитан, этот сухарь, молчал. От него и под пыткой наверняка ни стона, ни звука не дождешься.
Вблизи незнакомая планета чем-то напоминала Землю. Такая же зелено-голубая, с разбросанными по океанской глади материками. Саша выдохнула и четко, как ее учили произнесла:
– Вхожу в атмосферу планеты.
От глупейшего «держитесь» она в этот раз воздержалась. Корпус вибрировал, издавая неприятный, похожий на вой звук. Лампочка перестала мигать и горела, окрашивая соседние приборы в алый цвет. Саша пыталась погасить скорость. Тормоза не работали. Использовав по прямому назначению любимое Марусино выражение «екарный бабай», она со все силы тянула рычаги на себя, чувствуя, как немеют руки. Оторвалось и, вспыхнув факелом, улетело куда-то в сторону второе крыло. Модуль вошел в штопор. Руки и ноги стали тяжелыми, голову клонило вниз. Саша держалась, надеясь, что привычное к перегрузкам тело позволит ей остаться в сознании и посадить корабль. О тех, кто, сжавшись в комок, лежали на полу за ее креслом, она в эту минуту старалась не думать.
Вынырнув из облаков, девушка увидела зеленый океан лесов. Ну нет, только не это! Почему же им так не везет? На деревья модуль не посадить. Они слишком большие и проткнут его, как энтомолог бабочку. И тут вдали что-то блеснуло. Озеро? Река? Прошло несколько секунд, и Саша выдохнула, испытав облегчение. Это действительно было озеро. Огромное. Это их последний и единственный шанс. Прошептав: «Папочка, если можешь, помоги!», девушка предприняла последнюю попытку выровнять судно, чтобы не разбиться о водную гладь.
То ли отец услышал ее мольбу о помощи, то ли ей просто повезло, но в последнюю секунду модуль выровнялся и коснулся воды брюхом, а не вошел в нее носом. Почувствовав удачу, Саша со всей силы рванула рычаги на себя, одновременно врезав ногой по нижней части приборной панели. Рычаг хрустнул и отломился, оставшись в ее руке, зато неожиданно ожила тормозная система. Сашка издала радостный возглас, отшвырнула ручку рычага в сторону и двумя руками вцепилась в тормоз. Скользя, как водный лыжник по глади озера, модуль домчался до противоположного берега, выскочил на сушу и зарылся носом в песок.
Сашу бросило вперед. Ремни безопасности больно врезались в плечи. В ту же секунду кресло «сложилось», вдавив ее в приборную панель. Глова с глухим звуком ударилась о бронированный пластик. Шлема в этом доисторическом модуле не было. Может, он, конечно, и был, но в той суматохе, что царила вокруг, когда они спасались с гибнувшего судна, девушка забыла его надеть. Перед глазами Саши поплыли разноцветные круги. Она успела подумать: «Я все-таки села!» – и потеряла сознание.
ГЛАВА 1
Земля, космический учебный центр «Королев»
За три месяца до этого
Космический учебный центр «Королев» или «Королевка», как называли его студенты, сверху напоминал открытый цветок лотоса. Внутреннюю круглую часть занимал парк с фонтанами, лавочками и дорожками, а в полупрозрачных лепестках располагались различные аудитории, лаборатории, библиотека, спортзалы и столовые. Студенческие общежития находились в стороне и формой напоминали соты, а курсирующие туда-сюда желто-черные флаеры только усиливали это сравнение.
Худенькая светловолосая девушка выскочила из здания центра и замерла на верхней площадке широкой лестницы. Теплый летний ветерок, воспользовавшись тем, что она остановилась, взлохматил густые короткие волосы, бросив на лицо длинную челку. Девушка распахнула руки в стороны и закричала, делясь со всеми, кто ее слышал свой радостью:
– Ур-ра-а-а!
Ее крик подхватили другие выпускники. Улыбнувшись, она взмахнула руками, словно собираясь взлететь, и побежала вниз по лестнице. Девушка была счастлива. Несколько минут назад она получила рубиновую карту. Причем из рук ректора учебного центра. Это означало, что за свой последний экзамен она получила десять баллов из десяти возможных. Пилотирование модуля в открытом космосе – это вам не шутки, не пустяк какой-нибудь, а проверка на профессионализм и, если хотите, на наличие таланта у космического пилота. Саша успешно с этим справилась и теперь испытывала вполне заслуженную гордость. В будущем, а если говорить точнее – уже в ближайшие дни ей предстоит отправиться на какой-нибудь космический корабль для стажировки. А потом… Потом она сможет стать главным пилотом какого-нибудь космического крейсера, как ее отец, а может быть, даже его капитаном. Но о таком отдаленном будущем Саша старалась не думать. Сначала нужно пройти эту самую стажировку, а потом видно будет.
Кстати, о карте, которую она положила в карман и периодически трогала, чтобы убедиться, что та на месте. Раньше, когда-то очень давно, их называли аттестатами о высшем образовании. Теперь это карты: рубиновая – для тех, кто закончил учебу на отлично, сапфировая – у кого результаты похуже, а еще изумрудная. Но в «Королевке» обладателей изумрудных карт было очень мало. Не учатся здесь бездельники. Ведь сюда со всех континентов Земли приезжают поступать. Конкуренция просто ужасающая. На одно место до тысячи человек приходится.
Саша с самого детства мечтала стать пилотом и, конечно же, учиться в «Королевке». Ведь именно здесь готовят лучших пилотов. Ее отец, Сергей Трофимович, тоже в свое время именно этот учебный центр закончил. А появилась мечта о покорении космоса у Саши еще в раннем детстве. В тот день, когда отец впервые взял ее к себе на работу в космопорт. Оглушенная и растерянная, девочка смотрела, как взлетают и садятся корабли, закрывала ладошками уши и жмурилась от яркого света, одновременно испытывая и страх, и восторг.
Именно в тот момент она поняла, нет, почувствовала, ощутила всем своим существом, что все эти разные по внешнему виду и форме суда не просто металлические конструкции, задуманные и сконструированные талантливыми учеными, а потом созданные инженерами и механиками. Все эти корабли – живые существа. Такие же могучие, как киты; юркие и быстрые, как дельфины; величественные, как морские скаты; обладающие каждый своим характером, наделенные тайнами, которые ей захотелось непременно раскрыть. В тот день Саша поклялась сама себе, что станет пилотом. Самым лучшим, конечно. Воробьевы всегда стремились к первенству как в учебе, так и в работе. Этого у них было не отнять. Как часто повторял ее папа: «Воробей – птаха смелая». А смелые птицы высоко летают.
Не остановило стремление Саши следовать своему призванию даже исчезновение отца. Нет, капитан Воробьев не бросил семью, польстившись на красоту другой женщины. Он исчез десять лет назад, отправившись в составе научной экспедиции в созвездие Водолей на исследовательском судне «Кеплер». Пропавший корабль искали, причем неоднократно. Посылали в квадрат, в котором была потеряна связь, и военные, и исследовательские суда. Тщетно. Обнаружить пропавшее судно не удалось.
«Кеплер» словно растворился в космосе, не оставив после себя ничего, кроме позывных и записи в планетарном электронном журнале. Со временем все попытки разгадать тайну исчезнувшего судна сошли на нет. Его больше не искали. О нем почти не вспоминали. Но Саша ничего не забыла. И, стоя на том самом месте, где когда-то в детстве в первый раз разглядывала корабли, произнесла еще одну клятву. Она пообещала, призвав стоящие вокруг суда в свидетели, что обязательно отыщет своего отца. И если не его самого, то хотя бы упоминание о нем, позволяющее раскрыть загадку исчезновения научной экспедиции.
***
Выйдя из воздушного такси недалеко от дома, Саша пробежала сквозь небольшую березовую рощицу и, стараясь придать лицу серьезное выражение, что было ой как непросто, учитывая ее радостно-возбужденное состояние, распахнула входную дверь. Пахло чем-то вкусным. Праздничным обедом, не иначе.
– Мама! – позвала Саша, вытаскивая из кармана рубиновую карту.
Ольга Андреевна выглянула из кухни и, увидев дочку, радостно воскликнула:
– Сашенька! – Ее взгляд переместился на карту, которую дочь держала в руке. – Неужели рубиновая? Какая же ты умница!
Сашка перестала сдерживаться и бросилась к матери. Повисла на шее, чувствуя, как теплые руки гладят ее по голове и спине.
– У меня получилось, мам. Я сдала последний экзамен на десятку!
– Отец гордился бы тобой! – тут же откликнулась женщина, продолжая обнимать дочь. Она не спешила разжимать объятия, и Саша, почувствовав неладное, осторожно выбралась из объятий и заглянула матери в лицо. Так и есть, Ольга Андреевна плакала.
– Мам, ты что? Радоваться же надо!
– Я и радуюсь.
– А почему тогда плачешь? – не сдавалась Саша, вытирая текущие из глаз матери слезы.
– Поэтому. Перестань, Сашка, – женщина убрала ее руку. – Подумаешь – слезы. Они высохнут. Через пять минут от них и следа не останется. Рассказывай, что да как. Мне же интересно.
– Конечно. Только форму переодену и руки помою.
– Давай, а я буду на стол накрывать. Надо отпраздновать твое окончание учебы!
Саша кивнула и, чмокнув маму в мокрую щеку, побежала к себе в комнату. Она едва успела снять ставшую привычной за время учебы летную форму, как дверь неожиданно распахнулась, заставив прикрыться тем, что первым попалось под руку: своим праздничным платьем. На пороге стояла Маруся Николаева, давняя, еще со школы, подруга по прозвищу Рысь. Это прозвище не имело никакого отношения ни к облику девушки, ни к ее характеру, а стало результатом сокращения ее имени. Сначала была «Руся», потом «Русь», что вызывало постоянные насмешки одноклассников и наконец «Рысь».
Маруся была красавицей, под стать своему старинному имени. Волосы каштановые с рыжинкой, да такие густые, что коса, которую девушка заплетала, была толщиной с Сашину руку. Косу Маруся носила всегда на груди, потому что ей нравилось на нее смотреть. Глаза у Николаевой были синие, как озера, а фигура… С этим тоже все было в порядке: и грудь красивая, и ноги стройные, и попа… присутствует. Мальчишки за Рысью толпами бегали, но она была девчонкой серьезной, хоть и прагматичной, как все врачи, на чепуху всякую не велась. Мечтала о серьезных отношениях. А кто, скажите, о них не мечтает?
– Сашка! – заорала Маруся, переступив порог. – Ты это видела? – И жестом мушкетера, словно шпагу, выхватила из кармана штанов карту: – Рубиновая!
