-Натанаил? Прекрасен?
-Нет, прекрасна не его личность, конечно, а его, так сказать, устройство. Это существо за гранью даже моего понимания. – Вельзевул на пару секунд задумался. – Мы отвлеклись. Я уверяю тебя, мама, со мной не случится ничего такого, что произошло с моим братом. Он всегда был слишком горд собой, амбициозен, даже высокомерен. Все это мне не свойственно. Я не собираюсь использовать науку во зло. Мне не нужна власть и мне чужды амбиции. Ученого интересуют только знания, не более того. И не менее. Пойдем, я покажу тебе кое-что еще!
С этими словами Вельзевул отвел мать в еще одно помещение, скрытое за массивной металлической дверью. Оно было очень просторным. Там вполне мог поместиться большой корабль. Но вместо корабля там располагались множественные вольеры с диковинными существами, которых не найти где-либо еще на всей планете. Эти существа, самых различных форм и размеров, казались причудливым сплавом давно известных видов животных и насекомых. В природе ничего подобного никогда не могло бы появиться. Этот зоопарк Вельзевул демонстрировал матери с особой гордостью, как величайшее свое достижение. Однако, по мере того, как они продвигались от одного загона к другому, Лилит все больше становилось не по себе. Наконец, при виде очередного эксперимента своего сына, она потеряла терпение.
-Все! Хватит! Вельзевул, уведи меня скорее отсюда!
-Но мама, что в этом плохого? К тому же, так я вылечу брата….
-Нет! Я на это не согласна! Так мы не сможем помочь Азазелю. До этого я думала, что его магия темна и жестока. Но твоя наука….
-В ней же нет зла! Это просто наука, ничего более.
-Вот именно! Самое страшное, что все это ты делаешь даже не со зла. Ты исковеркал саму природу. Разве ты не понимаешь, что эти создания…. Их просто не должно быть! Вельзевул, умоляю тебя, забудь мою просьбу! Просто перестань все это делать! Убей эти несчастные создания и никогда, слышишь, никогда больше не играй с теми знаниями, которые ты открыл! И прекрати ставить опыты над собой. Я понимаю, если бы подобное придумал Натанаил. Но ты!
-Послушай, мама, ты же никогда не была против науки! Что изменилось теперь? Да, эти создания выглядят непривычно. Только и всего. Я думаю, если бы ты проводила с ними столько же времени, сколько я, то вскоре ты просто перестала бы замечать всю их, так сказать, экстравагантность. Если мы можем улучшить природу, почему бы нам этого не сделать?
-Мы не можем улучшить природу. Даже мы не вправе это делать. А что, если эти знания попадут в руки людям? Ты ведь их прекрасно знаешь. Они из всего делают орудия убийства. Вдруг они начнут делать новые неизлечимые болезни? Или станут натравливать друг на друга полчища таких вот тварей, которых ты создаешь в этом подземелье?
-Таким способом можно и победить болезни. Ты об этом не думала? Да и просто сделать людей сильнее, выносливее, счастливее, в конце концов. А этих животных можно использовать в различных тяжелых работах, непосильных для людей. Я уже придумал один препарат, который должен помочь Азазелю. Он должен постепенно заменять код жизни волка в его организме. Придется начать издалека, но инъекция с кодом скорпиона у меня уже есть. Уже от одного укола Азазель станет менее похож на волка, а потом я постепенно верну ему его первоначальный вид. Пойдем, я дам тебе это лекарство.
-Нет! Думаешь, если он из волка превратится в скорпиона, ему станет легче?
-Мама, не будь такой упрямой! Не превратится он в скорпиона. Просто у скорпиона есть некоторые сходства с кодом волка, и если начать именно с него, замена пойдет наиболее плавно, тело Азазеля не будет так сильно сопротивляться переменам, так легче будет сделать его прежним.
-Я сказала нет, Вельзевул! Даже и не думай! Просто послушай меня: оставь всю эту затею, ты не в силах управлять кодом жизни. Только природа способна на это. Если даже я никогда на это не решалась….
-Тебе не хватало смелости. Мама, признай, ты недолюбливаешь науку. Тебе больше по душе поэзия, музыка, путешествия. Разве я не прав?
-Прав. Но и наука мне интересна. Я же ничего не говорила против токовых ламп или машинных повозок. Всему есть предел, Вельзевул. Я бы не советовала тебе его нарушать. Есть пороги, которые лучше не переступать.
Вельзевул был не просто огорчен, но и даже разозлен, раздражен подобной реакцией своей матери.
-Мама, я думаю, сегодня наш разговор не состоится! Приходи лучше в следующий раз. Хотя бы через несколько месяцев. За это время ты как раз осознаешь, что моя работа не так уж и страшна, как тебе кажется.
-Хорошо. Так тому и быть. Сегодня я уйду. Главное, береги себя, Вельзевул. Знаю, я покажусь очень нудной, но лучше оставь то, чем ты сейчас занимаешься!
С этими словами Лилит развернулась и пошла к выходу из жуткого помещения. Когда, наконец, она перешагнула стальной порог этой двери, ей даже показалось, что стало легче дышать. Почему-то больше ей не хотелось оставаться здесь ни минуты, она быстрым шагом прошла через все комнаты лаборатории и вскоре оказалась снаружи. Тяжелая каменная скала вновь сомкнулась, не оставляя и намека на тайное убежище ученого.
Вельзевул был одновременно и раздражен, и огорчен такой резкой критикой и непониманием со стороны матери. Казалось бы, Несравненная Лилит исповедовала очень свободные взгляды на все вокруг и никогда никому не навязывала своих взглядов. И почему она так ополчилась на науку? Он прекрасно помнил, как любила Лилит порассуждать со всевозможными человеческими учеными и философами о самых разных аспектах жизни и даже о движении звезд. Что плохого именно в его науке? С такими мыслями Вельзевул покинул вольер и вошел в другое помещение, в котором находилось большое, выше человеческого роста, зеркало и различные измерительные приборы. Он разделся донага и встал перед зеркалом, взяв в руки один из приборов, снимая с себя какие-то мерки. Вдруг он с удивлением обнаружил на собственной лопатке странный нарост, напоминавший не то спавшийся волдырь, не то некое кожное заболевание. Скорее всего, какая-нибудь ерунда, однако, ученый тут же детально описал это странное образование в своем дневнике.
Через несколько месяцев Лилит все же действительно решила вновь навестить Вельзевула. Она подлетела к скале, легонько пнула открывавший двери выступ, но ничего не произошло. Она повторила свои действия, но скала вновь не сдвинулась с места. Тогда она ударила ее с такой силой, что огромных размеров глыба попросту отлетела в сторону. От Вельзевула не осталось и следа, а вся лаборатория была засыпана песком.
С тех пор прошло пару сотен лет, не меньше. Лилит так больше и не смогла отыскать Вельзевула. Ей приходилось только догадываться, к чему могли привести его опыты. В человеческом мире тоже многое изменилось. Например, Владычество Асуров стало Царством Ариев, которым управлял талантливый лидер Шео Грат. Натанаил тоже успел основать и развить свое государство, Атлантиду, которая, согласно различным слухам, технически намного превосходила арийцев. Также этот хитрец переманил к себе Асмодея и Азазеля. Но Вельзевул ничего этого не знал. Он обитал в своем мрачном логове, постигая с помощью науки все новые тайны мироздания, и, казалось, уже никто никогда не мог его потревожить….
Азазель вошел в опутанный паутиной ход стоявшего посреди леса странного сооружения. Это было нечто, сильно напоминавшее не то улей, не то муравейник гигантских размеров, размещенный в чаще джунглей. Толстые нити паутины оплетали сооружение и намертво привязывали его к близлежащим деревьям. Время от времени вся конструкция сокращалась, будто дышала, исторгая из своих недр зловоние. Но большая часть здания скрывалась внизу. Вскоре тоннель привел Владыку Ночи в подземный дворец-лабораторию. Его стены были построены не из дерева, камня, или даже металла, а из какой-то губчатой субстанции, которая, казалось, тоже дышала. Всюду стояло зловоние, словно тысячи насекомых собрались в одном месте. В подземных залах было очень светло, поскольку в этом губчатом веществе имелись светящиеся вкрапления, будто миллионы светлячков вросли в стены здания. Подобная обстановка любого бросила бы в дрожь, но Азазель был спокоен. Плутая по длинным подземным ходам, он вскоре добрался до лаборатории Вельзевула. Всюду там стояли различные приборы для научных исследований, а кое-где валялись остатки пищи, завернутые в коконы, которые хозяин лаборатории был не в состоянии вынести наружу. Твердым шагом человек-волк вошел в просторный зал, посреди которого покоилось омерзительное существо: его огромное, напоминающее гусеницу, тело, распласталось на полу метров на пять, и к одному концу этого полупрозрачного туловища был как будто приделан торс с очертаниями, отдаленно напоминающими человеческий. Руки этого создания были раздвоены в локтях, а лицо наполовину сохранившее человеческие черты, несло на себе усики и жвала, подобные тем, что есть у жуков. Азазель подошел к существу и громко прокричал:
-Вельзевул, Повелитель Мух, встречай брата!
Существо зашевелилось, издавая неприятный шелест, открыло все свои пять глаз, и уставилось на Азазеля.
-Азазель! Ты нашел меня! Для чего? – Когда это существо говорило, вместе со словами из его рта доносилось мерзкое бульканье. Это, было, пожалуй, единственным, что можно было уловить в его речи. – Да и как? Еще никому не удавалось отыскать мой дом.
-Все просто, братец! Люди стали говорить о странных тварях, снующих по окрестностям. И, конечно же, эта неповторимая вонь! Такой запах ни с чем не перепутаешь! В природе его просто нет. А волки очень хорошо чуют запахи! Я здесь вот зачем. Знаешь ли ты что-нибудь о государстве Атлантида? Его владыка может предоставить тебе все, что нужно для твоей науки…. – важно начал Азазель, но Вельзевул почти сразу же перебил его.
-Государства, владыки…. Все это – домыслы смертных. И все это точно не должно прельщать настоящего ученого. Единственное, что мне важно – знание! А то, что нужно для науки, у меня и так есть!
-В Атлантиде ты добьешься большего. Там такие приборы, увидишь – просто изумишься! Даже твоя токовая лампа - безнадежное прошлое по сравнению со штучками Атлантов! Владыка Натанаил тоже великий ученый. Бьюсь об заклад, вы с ним найдете темы для разговоров! – Уверенно парировал Азазель.
-Для тебя наука – забава, штучки, приборчики. И не более. А для меня наука – жизнь! Хоть я и живу, как ты считаешь, в норе, я знаю почти все о вашем «большом» мире. У меня хорошие информаторы! А твой Натанаил – не ученый, он умалишенный! Истинному ученому неведомы пристрастия, Натанаил же погряз в гордыне. Запомни, у науки нет привязанностей, нет морали, а единственная ее ценность и устремление – это знания! Знания, и ничего более!
-Вижу, как твои знания тебя в черт знает что превратили! – Неудачно сыронизировал Владыка Ночи.
-Моя внешность отвратительна многим смертным, да и тебе, наверняка, тоже, спорить не буду. А нет в природе отвратительного! И не шел я против естества, как многие, даже наша мать, считают. Так как, чего в природе нет, то и создать невозможно. Знания всем нам даны заранее, их не больше, и не меньше, чем есть! Думаешь, когда кто-либо прибор изобретает, он его сам придумывает? Отнюдь! Он просто собирает уже имеющиеся знания в единое целое. Вот те же летательные аппараты: вроде как их люди придумали, а как бы они их придумали, не будь природных законов, позволяющих полет? Так и я поступил. Не изуродовал я себя, а лишь придал своему телу те качества, что уже в природе у других существ имеются.
-Смотрю, ты многое узнал, копаясь в своих образцах в этой лаборатории. Я тоже кое-чего достиг. Смертные меня величают Владыкой Вечной Ночи. Кстати, помнишь мою неприятность с солнцем? Так вот, владыка Натанаил это исправил. Он меня какой-то молнией прошиб, и теперь дневной свет мне не страшен. Могу снова наслаждаться и рассветом, и закатом, и полуденным зноем. – Последние слова Азазель говорил с удовольствием.
-Думаю, что рад за тебя. Но если честно, мне все равно. А другая твоя, так сказать, болезнь? Ты все еще пьешь человеческую кровь. – Шелест и клокотание, раздававшиеся при каждом слове Вельзевула, резали слух Азазеля, но Владыка Ночи старался не подавать вида, сохраняя гордый и непринужденный тон.
-Не сама кровь важна! Тут дело другое: когда пьешь кровь, чувствуешь, как душа жертвы покидает ее тело и переходит тебе, в моих венах кружат сотни и тысячи душ. А ты что чувствуешь, пожирая человеческую плоть? Я видел в твоих коконах останки людей.
-Я не убийца, Азазель. Я не получаю от этого удовольствия. Мне безразлично, что является моей пищей. А ты вряд ли станешь пить кровь оленей. Это нас и отличает. Как видишь, я прикован к этому месту. Все, что я ем, приносят мне мои творения, это может быть и человек, и зверь, неважно. Сотни моих детей заботятся обо мне. Кстати, они же сообщают мне все, что происходит в «большом мире».
Азазель вспомнил, как, пробираясь по тоннелям, заметил несколько жутких существ. Они представляли собой уродливые помеси людей, животных и насекомых. От мысли о них даже демону-кровопийце стало не по себе.
-Видел я несколько твоих детишек! Ты мне лучше расскажи про парочку своих новых приборов, раз не желаешь перебираться из этой норы в стальную пирамиду Натанаила!
-Здание из стали…. Интересная конструкция. Возможно, стоит взглянуть. Только не сейчас. Весьма странно, что у тебя проявился интерес к науке. Помнится мне, пока я, да и ты тоже, еще не были такими, как сейчас, тебя больше интересовал противоположный пол. Хотя, быть может, наконец, и ты созрел для знания!
Азазель огляделся вокруг. Вид постоянно сокращающихся, словно бьющееся сердце, стен, производил очень необычное впечатление.
-Скажи, братец – Поинтересовался Владыка Ночи. – А где твои токовые лампы? И почему тут все двигается?
-Ты не бойся, мой дом тебя уже принял, значит, ты в безопасности. Токовые лампы – пережиток прошлого. Свет, тепло и кров мне дают живые существа. Я говорил, что главное – это знания. А высшие знания заложены в самой природе. Техника, что изобретают люди - механизмы, летательные аппараты, оружие – интересна, но не более. Для природы она чужда. Более совершенная наука в том, чтобы техника и природа были едины. Все эти помещения моего дома на самом деле – один живой организм. Я еще пользуюсь приборами из стекла и металла, но это временно. Настанет день, когда и эти инструменты мне заменят дары природы. А потом мне даже не надо будет потреблять пищу. Я полностью сольюсь с тем организмом, внутри которого мы находимся, и буду получать пищу из почвы и воздуха, как и он.
-Владыка Натанаил, напротив, говорит, что природа несовершенна. Он, в отличие от тебя, ценит точность механизмов, обожает вычисления и конструирование. – Слегка задумавшись, возразил Азазель.
-Природа несовершенна? Или твой владыка несовершенен? Ты сам-то во что больше веришь?
-По крайней мере, Натанаил уже избавил меня от боязни солнца, а когда достигнет своего высшего могущества, или чего еще, обещал вернуть прежний облик. Что ни говори, для меня красота была важна!
-Говорю же, красота – человеческая выдумка. Например, для дракона кто красив? Такой же дракон! А для таракана? Животные просто умнее и людей, и нас, поэтому о красоте не думают.
-Нет, прекрасна не его личность, конечно, а его, так сказать, устройство. Это существо за гранью даже моего понимания. – Вельзевул на пару секунд задумался. – Мы отвлеклись. Я уверяю тебя, мама, со мной не случится ничего такого, что произошло с моим братом. Он всегда был слишком горд собой, амбициозен, даже высокомерен. Все это мне не свойственно. Я не собираюсь использовать науку во зло. Мне не нужна власть и мне чужды амбиции. Ученого интересуют только знания, не более того. И не менее. Пойдем, я покажу тебе кое-что еще!
С этими словами Вельзевул отвел мать в еще одно помещение, скрытое за массивной металлической дверью. Оно было очень просторным. Там вполне мог поместиться большой корабль. Но вместо корабля там располагались множественные вольеры с диковинными существами, которых не найти где-либо еще на всей планете. Эти существа, самых различных форм и размеров, казались причудливым сплавом давно известных видов животных и насекомых. В природе ничего подобного никогда не могло бы появиться. Этот зоопарк Вельзевул демонстрировал матери с особой гордостью, как величайшее свое достижение. Однако, по мере того, как они продвигались от одного загона к другому, Лилит все больше становилось не по себе. Наконец, при виде очередного эксперимента своего сына, она потеряла терпение.
-Все! Хватит! Вельзевул, уведи меня скорее отсюда!
-Но мама, что в этом плохого? К тому же, так я вылечу брата….
-Нет! Я на это не согласна! Так мы не сможем помочь Азазелю. До этого я думала, что его магия темна и жестока. Но твоя наука….
-В ней же нет зла! Это просто наука, ничего более.
-Вот именно! Самое страшное, что все это ты делаешь даже не со зла. Ты исковеркал саму природу. Разве ты не понимаешь, что эти создания…. Их просто не должно быть! Вельзевул, умоляю тебя, забудь мою просьбу! Просто перестань все это делать! Убей эти несчастные создания и никогда, слышишь, никогда больше не играй с теми знаниями, которые ты открыл! И прекрати ставить опыты над собой. Я понимаю, если бы подобное придумал Натанаил. Но ты!
-Послушай, мама, ты же никогда не была против науки! Что изменилось теперь? Да, эти создания выглядят непривычно. Только и всего. Я думаю, если бы ты проводила с ними столько же времени, сколько я, то вскоре ты просто перестала бы замечать всю их, так сказать, экстравагантность. Если мы можем улучшить природу, почему бы нам этого не сделать?
-Мы не можем улучшить природу. Даже мы не вправе это делать. А что, если эти знания попадут в руки людям? Ты ведь их прекрасно знаешь. Они из всего делают орудия убийства. Вдруг они начнут делать новые неизлечимые болезни? Или станут натравливать друг на друга полчища таких вот тварей, которых ты создаешь в этом подземелье?
-Таким способом можно и победить болезни. Ты об этом не думала? Да и просто сделать людей сильнее, выносливее, счастливее, в конце концов. А этих животных можно использовать в различных тяжелых работах, непосильных для людей. Я уже придумал один препарат, который должен помочь Азазелю. Он должен постепенно заменять код жизни волка в его организме. Придется начать издалека, но инъекция с кодом скорпиона у меня уже есть. Уже от одного укола Азазель станет менее похож на волка, а потом я постепенно верну ему его первоначальный вид. Пойдем, я дам тебе это лекарство.
-Нет! Думаешь, если он из волка превратится в скорпиона, ему станет легче?
-Мама, не будь такой упрямой! Не превратится он в скорпиона. Просто у скорпиона есть некоторые сходства с кодом волка, и если начать именно с него, замена пойдет наиболее плавно, тело Азазеля не будет так сильно сопротивляться переменам, так легче будет сделать его прежним.
-Я сказала нет, Вельзевул! Даже и не думай! Просто послушай меня: оставь всю эту затею, ты не в силах управлять кодом жизни. Только природа способна на это. Если даже я никогда на это не решалась….
-Тебе не хватало смелости. Мама, признай, ты недолюбливаешь науку. Тебе больше по душе поэзия, музыка, путешествия. Разве я не прав?
-Прав. Но и наука мне интересна. Я же ничего не говорила против токовых ламп или машинных повозок. Всему есть предел, Вельзевул. Я бы не советовала тебе его нарушать. Есть пороги, которые лучше не переступать.
Вельзевул был не просто огорчен, но и даже разозлен, раздражен подобной реакцией своей матери.
-Мама, я думаю, сегодня наш разговор не состоится! Приходи лучше в следующий раз. Хотя бы через несколько месяцев. За это время ты как раз осознаешь, что моя работа не так уж и страшна, как тебе кажется.
-Хорошо. Так тому и быть. Сегодня я уйду. Главное, береги себя, Вельзевул. Знаю, я покажусь очень нудной, но лучше оставь то, чем ты сейчас занимаешься!
С этими словами Лилит развернулась и пошла к выходу из жуткого помещения. Когда, наконец, она перешагнула стальной порог этой двери, ей даже показалось, что стало легче дышать. Почему-то больше ей не хотелось оставаться здесь ни минуты, она быстрым шагом прошла через все комнаты лаборатории и вскоре оказалась снаружи. Тяжелая каменная скала вновь сомкнулась, не оставляя и намека на тайное убежище ученого.
Вельзевул был одновременно и раздражен, и огорчен такой резкой критикой и непониманием со стороны матери. Казалось бы, Несравненная Лилит исповедовала очень свободные взгляды на все вокруг и никогда никому не навязывала своих взглядов. И почему она так ополчилась на науку? Он прекрасно помнил, как любила Лилит порассуждать со всевозможными человеческими учеными и философами о самых разных аспектах жизни и даже о движении звезд. Что плохого именно в его науке? С такими мыслями Вельзевул покинул вольер и вошел в другое помещение, в котором находилось большое, выше человеческого роста, зеркало и различные измерительные приборы. Он разделся донага и встал перед зеркалом, взяв в руки один из приборов, снимая с себя какие-то мерки. Вдруг он с удивлением обнаружил на собственной лопатке странный нарост, напоминавший не то спавшийся волдырь, не то некое кожное заболевание. Скорее всего, какая-нибудь ерунда, однако, ученый тут же детально описал это странное образование в своем дневнике.
Через несколько месяцев Лилит все же действительно решила вновь навестить Вельзевула. Она подлетела к скале, легонько пнула открывавший двери выступ, но ничего не произошло. Она повторила свои действия, но скала вновь не сдвинулась с места. Тогда она ударила ее с такой силой, что огромных размеров глыба попросту отлетела в сторону. От Вельзевула не осталось и следа, а вся лаборатория была засыпана песком.
С тех пор прошло пару сотен лет, не меньше. Лилит так больше и не смогла отыскать Вельзевула. Ей приходилось только догадываться, к чему могли привести его опыты. В человеческом мире тоже многое изменилось. Например, Владычество Асуров стало Царством Ариев, которым управлял талантливый лидер Шео Грат. Натанаил тоже успел основать и развить свое государство, Атлантиду, которая, согласно различным слухам, технически намного превосходила арийцев. Также этот хитрец переманил к себе Асмодея и Азазеля. Но Вельзевул ничего этого не знал. Он обитал в своем мрачном логове, постигая с помощью науки все новые тайны мироздания, и, казалось, уже никто никогда не мог его потревожить….
Азазель вошел в опутанный паутиной ход стоявшего посреди леса странного сооружения. Это было нечто, сильно напоминавшее не то улей, не то муравейник гигантских размеров, размещенный в чаще джунглей. Толстые нити паутины оплетали сооружение и намертво привязывали его к близлежащим деревьям. Время от времени вся конструкция сокращалась, будто дышала, исторгая из своих недр зловоние. Но большая часть здания скрывалась внизу. Вскоре тоннель привел Владыку Ночи в подземный дворец-лабораторию. Его стены были построены не из дерева, камня, или даже металла, а из какой-то губчатой субстанции, которая, казалось, тоже дышала. Всюду стояло зловоние, словно тысячи насекомых собрались в одном месте. В подземных залах было очень светло, поскольку в этом губчатом веществе имелись светящиеся вкрапления, будто миллионы светлячков вросли в стены здания. Подобная обстановка любого бросила бы в дрожь, но Азазель был спокоен. Плутая по длинным подземным ходам, он вскоре добрался до лаборатории Вельзевула. Всюду там стояли различные приборы для научных исследований, а кое-где валялись остатки пищи, завернутые в коконы, которые хозяин лаборатории был не в состоянии вынести наружу. Твердым шагом человек-волк вошел в просторный зал, посреди которого покоилось омерзительное существо: его огромное, напоминающее гусеницу, тело, распласталось на полу метров на пять, и к одному концу этого полупрозрачного туловища был как будто приделан торс с очертаниями, отдаленно напоминающими человеческий. Руки этого создания были раздвоены в локтях, а лицо наполовину сохранившее человеческие черты, несло на себе усики и жвала, подобные тем, что есть у жуков. Азазель подошел к существу и громко прокричал:
-Вельзевул, Повелитель Мух, встречай брата!
Существо зашевелилось, издавая неприятный шелест, открыло все свои пять глаз, и уставилось на Азазеля.
-Азазель! Ты нашел меня! Для чего? – Когда это существо говорило, вместе со словами из его рта доносилось мерзкое бульканье. Это, было, пожалуй, единственным, что можно было уловить в его речи. – Да и как? Еще никому не удавалось отыскать мой дом.
-Все просто, братец! Люди стали говорить о странных тварях, снующих по окрестностям. И, конечно же, эта неповторимая вонь! Такой запах ни с чем не перепутаешь! В природе его просто нет. А волки очень хорошо чуют запахи! Я здесь вот зачем. Знаешь ли ты что-нибудь о государстве Атлантида? Его владыка может предоставить тебе все, что нужно для твоей науки…. – важно начал Азазель, но Вельзевул почти сразу же перебил его.
-Государства, владыки…. Все это – домыслы смертных. И все это точно не должно прельщать настоящего ученого. Единственное, что мне важно – знание! А то, что нужно для науки, у меня и так есть!
-В Атлантиде ты добьешься большего. Там такие приборы, увидишь – просто изумишься! Даже твоя токовая лампа - безнадежное прошлое по сравнению со штучками Атлантов! Владыка Натанаил тоже великий ученый. Бьюсь об заклад, вы с ним найдете темы для разговоров! – Уверенно парировал Азазель.
-Для тебя наука – забава, штучки, приборчики. И не более. А для меня наука – жизнь! Хоть я и живу, как ты считаешь, в норе, я знаю почти все о вашем «большом» мире. У меня хорошие информаторы! А твой Натанаил – не ученый, он умалишенный! Истинному ученому неведомы пристрастия, Натанаил же погряз в гордыне. Запомни, у науки нет привязанностей, нет морали, а единственная ее ценность и устремление – это знания! Знания, и ничего более!
-Вижу, как твои знания тебя в черт знает что превратили! – Неудачно сыронизировал Владыка Ночи.
-Моя внешность отвратительна многим смертным, да и тебе, наверняка, тоже, спорить не буду. А нет в природе отвратительного! И не шел я против естества, как многие, даже наша мать, считают. Так как, чего в природе нет, то и создать невозможно. Знания всем нам даны заранее, их не больше, и не меньше, чем есть! Думаешь, когда кто-либо прибор изобретает, он его сам придумывает? Отнюдь! Он просто собирает уже имеющиеся знания в единое целое. Вот те же летательные аппараты: вроде как их люди придумали, а как бы они их придумали, не будь природных законов, позволяющих полет? Так и я поступил. Не изуродовал я себя, а лишь придал своему телу те качества, что уже в природе у других существ имеются.
-Смотрю, ты многое узнал, копаясь в своих образцах в этой лаборатории. Я тоже кое-чего достиг. Смертные меня величают Владыкой Вечной Ночи. Кстати, помнишь мою неприятность с солнцем? Так вот, владыка Натанаил это исправил. Он меня какой-то молнией прошиб, и теперь дневной свет мне не страшен. Могу снова наслаждаться и рассветом, и закатом, и полуденным зноем. – Последние слова Азазель говорил с удовольствием.
-Думаю, что рад за тебя. Но если честно, мне все равно. А другая твоя, так сказать, болезнь? Ты все еще пьешь человеческую кровь. – Шелест и клокотание, раздававшиеся при каждом слове Вельзевула, резали слух Азазеля, но Владыка Ночи старался не подавать вида, сохраняя гордый и непринужденный тон.
-Не сама кровь важна! Тут дело другое: когда пьешь кровь, чувствуешь, как душа жертвы покидает ее тело и переходит тебе, в моих венах кружат сотни и тысячи душ. А ты что чувствуешь, пожирая человеческую плоть? Я видел в твоих коконах останки людей.
-Я не убийца, Азазель. Я не получаю от этого удовольствия. Мне безразлично, что является моей пищей. А ты вряд ли станешь пить кровь оленей. Это нас и отличает. Как видишь, я прикован к этому месту. Все, что я ем, приносят мне мои творения, это может быть и человек, и зверь, неважно. Сотни моих детей заботятся обо мне. Кстати, они же сообщают мне все, что происходит в «большом мире».
Азазель вспомнил, как, пробираясь по тоннелям, заметил несколько жутких существ. Они представляли собой уродливые помеси людей, животных и насекомых. От мысли о них даже демону-кровопийце стало не по себе.
-Видел я несколько твоих детишек! Ты мне лучше расскажи про парочку своих новых приборов, раз не желаешь перебираться из этой норы в стальную пирамиду Натанаила!
-Здание из стали…. Интересная конструкция. Возможно, стоит взглянуть. Только не сейчас. Весьма странно, что у тебя проявился интерес к науке. Помнится мне, пока я, да и ты тоже, еще не были такими, как сейчас, тебя больше интересовал противоположный пол. Хотя, быть может, наконец, и ты созрел для знания!
Азазель огляделся вокруг. Вид постоянно сокращающихся, словно бьющееся сердце, стен, производил очень необычное впечатление.
-Скажи, братец – Поинтересовался Владыка Ночи. – А где твои токовые лампы? И почему тут все двигается?
-Ты не бойся, мой дом тебя уже принял, значит, ты в безопасности. Токовые лампы – пережиток прошлого. Свет, тепло и кров мне дают живые существа. Я говорил, что главное – это знания. А высшие знания заложены в самой природе. Техника, что изобретают люди - механизмы, летательные аппараты, оружие – интересна, но не более. Для природы она чужда. Более совершенная наука в том, чтобы техника и природа были едины. Все эти помещения моего дома на самом деле – один живой организм. Я еще пользуюсь приборами из стекла и металла, но это временно. Настанет день, когда и эти инструменты мне заменят дары природы. А потом мне даже не надо будет потреблять пищу. Я полностью сольюсь с тем организмом, внутри которого мы находимся, и буду получать пищу из почвы и воздуха, как и он.
-Владыка Натанаил, напротив, говорит, что природа несовершенна. Он, в отличие от тебя, ценит точность механизмов, обожает вычисления и конструирование. – Слегка задумавшись, возразил Азазель.
-Природа несовершенна? Или твой владыка несовершенен? Ты сам-то во что больше веришь?
-По крайней мере, Натанаил уже избавил меня от боязни солнца, а когда достигнет своего высшего могущества, или чего еще, обещал вернуть прежний облик. Что ни говори, для меня красота была важна!
-Говорю же, красота – человеческая выдумка. Например, для дракона кто красив? Такой же дракон! А для таракана? Животные просто умнее и людей, и нас, поэтому о красоте не думают.
