— О, опять прилетели, — Колян улыбнулся, снова увидев желтое оперение на чёрной антенне.
— Пользоваться надо своей уникальностью! — воскликнул Марк.- Я лишь только услышал твои мелодии, сразу понял, ты — Творец. А потом ещё оказалось, что ты и по Мирам можешь ходить.
— Знатный проходимец, — хмыкнул Колян и тихо добавил:- По крайней мере, там не бывает так больно, как здесь иногда.
— Тем более. С твоими приступами стоит всерьёз задуматься о побеге в другой Мир.
— Не для меня, — хозяин пожал плечами.- Ты гляди, всё склевали.
Он встал и с мелодичным скрипом открыл окно. Морозный зимний воздух обжог лицо. Колян набрал горсть семечек из пакета, стоявшего на подоконнике, и потянулся к кормушке.
— Ты так поаккуратнее, — предостерёг Марк.- Не хватало ещё вывалиться из окна на асфальт. Не думаю, чтобы синички в благодарность поймали тебя на лету. Аки ангелы. Кто вообще придумал так неудобно повесить кормушку?
— Так ветка же прямо к окну. Раму дырявить не хочется. К тому же она вся уже рассохлась. Начнёшь гвоздь вбивать — все стёкла повываливаются.
— Ещё один повод свалить отсюда. Смысл жить в разваливающейся хрущобе под вечно текущей крышей?
Колян с усилием закрыл окно, посмотрел на пустые чашки.
— Зато со всеми удобствами. Некоторые и в худших условиях существуют. Мне нравится. Ещё чаю налить?
— Нет уж, — Марк скривил губы.- Чай не пиво, много не выпьешь.
— А я, пожалуй, налью.
Колян прошёл на кухню. Пока он там гремел, Марк осматривал груду всякого старья в углу.
— Зачем это всё хранить? — спросил он хозяина, когда тот вернулся на балкон, принеся с собой аромат мелиссы.- Думаешь, одинокая лыжная палка может когда-нибудь пригодиться?
— Мама так привыкла, — Колян в очередной раз пожал плечами.- Если я начну всё выбрасывать, она будет беспокоиться.
— А она не беспокоится, что её сын сидит без работы, перебиваясь игрой в переходах и, если очень повезёт, на свадьбах?
— Нормально. Нам хватает. Хватит об этом. Давай я тебе лучше сыграю, — хозяин отставил чашку и потянулся к футляру.
— Давай ту, которую ты играл при нашей первой встрече.
Марк с трудом разлепил глаза. Не вполне осознавая, где находится, сел на узкой жёсткой скамье. Осторожно огляделся.
Камера. Но странная. По крайней мере, по представлениям Марка. На зарешеченном окошке, сквозь которое пробивался утренний свет, цветастая занавесочка в ромашку. Угол с отхожим местом также огорожен занавеской, но уже строгих коричнево-белых тонов. На двери плакат с танцующими пингвинами. Нарисованный, не отпечатанный. Бумага толстая и шершавая, с желтизной. В остальном — обычная камера с облупившимися зеленоватыми стенами, жёсткой скамьёй и недостатком освещения. Судя по расположению окошка, находится в подвале.
— Что за бред? — Марк встал и потянулся. Кости хрустнули, в глазах на мгновение потемнело.- Эй, охрана! Я требую адвоката!
Никакой реакции. Удары кулаками в дверь тоже не возымели эффекта. Впрочем, узник не слишком старался. Ещё руки отобьёшь ненароком.
Марк провёл пальцем по поверхности плаката с пингвинами. Хмыкнул и сорвал. Но не бросил, а сложил в несколько слоёв и убрал во внутренний карман.
— Мы весёлые пингвины, мы похожи на маслины, — пропел он и замер, положив левую руку на дверь.
А потом просвистел всего одну ноту. Дверь попросту исчезла.
Марк вышел в тёмный коридор. Не слишком длинный, метров двадцать в длину. Огляделся. С одной стороны тупик. С другой — зарешеченная дверь. Из-за неё доносятся странные звуки. Похоже, удары и ещё нечленораздельное бормотание.
Марк подошёл к двери, судя по всему, приближающей к свободе. Вгляделся.
— Надо свистульку сделать, что ли, — пробормотал Марк.- Похоже, все двери на одну ноту.
Помусолив и сплюнув вязкую слюну, он вновь тихо свистнул. Дверь послушно растворилась в воздухе.
Перед заключённым предстала страшная картина. Здоровенный детина с голым окровавленным торсом избивал сидящего на металлическом стуле человека. Помолотив какое-то время бесчувственное тело, он отходил, что-то бормотал и по-идиотски хихикал.
— Ничего себе идеальный мир! — подумал Марк.
Он внимательно оглядел охранника, который пока не замечал ничего вокруг. И проделал тот же фокус, что вечером в баре. Мелодия была почти та же. Отличалась всего одной нотой.
Детина не заревел. Он только удивлённо уставился на дело своих рук и на сами руки, сделавшие это дело. Стоял и хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Провёл рукой по лицу. А потом, заозиравшись, увидел Марка.
— Я… я… не знаю… что случилось, — забормотал истязатель.- Не понимаю, что на меня нашло! Это ведь всего лишь пьяница! — С каждым словом он говорил всё громче и громче, перейдя в конце концов на крик:- Я не хотел! Я не знаю, как!
Марк кивнул. Как он и думал, гибель Творца в первую очередь сказывается на облечённых властью сущностях. В них появляется презрение, либо ненависть к окружающим. Не важно, сколько той власти. Будьте уверены, ей воспользуются в полной мере.
— Что мне теперь делать?! — охранник схватился за голову и бешено вытаращил глаза.
Внезапно он посмотрел на Марка. Кажется, в его голове родилась какая-то мысль.
— Это ты! — охранник нацелил толстый испачканный кровью палец в грудь каким-то образом освободившегося узника.- Ты выбрался из камеры и стал избивать другого задержанного! Но тут подоспел я и попытался тебя задержать. К сожалению, ты не выжил.
С этими словами он схватил штатную дубинку и устремился к Марку.
— Во как! — удивился тот.
Впрочем, белоголовый был готов к подобному развитию событий. На этот раз обошлось без музыки. Марк быстрым движением поднял руки на уровень груди и хлопнул в ладони.
По комнате, словно по поверхности воды, прошла едва заметная рябь. Движения охранника сильно замедлились. Пока он с трудом продирался сквозь густой кисель окружающего мира к тому месту, где должен был стоять противник в ожидании мощной затрещины, Марк подошёл к избитому телу на стуле. Осмотрел. Попытался нащупать пульс.
— Уже не исправить, — вздохнул он. Поглядел на убийцу.- Наказать бы тебя. Но Колян бы этого не одобрил. Хотя, при нём такого наверняка не случалось.
Впрочем, Марк не смог отказать себе в удовольствии отвесить охраннику пинка. В этот миг время вновь побежало со своей обычной скоростью. От неожиданного ускорения детина потерял равновесие и грохнулся в дверном проёме, из которого пришёл беглец.
— Ах, да, — Марк словно вспомнил что-то. Свистнул на одной ноте. Дверь снова появилась, словно никуда не исчезала.
Только вот охранник оказался воткнутым в неё посередине туловища. Отчаянно барахтаясь, он то открывал, то закрывал дверь, но выбраться из неё никак не мог.
— Ой, — Марк изобразил невинную улыбочку, — как же так вышло?
Потом поднялся по лестнице на первый этаж. Там в довольно просторном зале стояло пяток тяжёлых столов. Лишь за двумя сидели стражи порядка. Оба в штатском. Один читал газету, другой завтракал. Они лениво посмотрели вслед выходящему Марку, даже не пытаясь остановить. Видимо, звуки снизу не проникали сквозь солидную дверь.
А вот на выходе Марк столкнулся с полицейским (или как они тут зовутся?) в форме. Смутно припомнилось, что именно ему задержанный забрызгал вчера бляху.
— Стоять, — тихо, но чётко произнёс блюститель порядка.- Документы.
Марк с улыбкой потянулся к внутреннему карману своего чёрного плаща и подал полицейскому плакат с весёлыми пингвинами. Тот развернул бумагу, удовлетворённо кивнул и, вернув документ его обладателю, шагнул к двери участка.
— Сущности, — ухмыльнулся Марк и пошёл своей дорогой.
— Сущности, — презрительно проговорил Марк.- Что с ними считаться? Тупые создания, пусть и пытаются выглядеть людьми.
— А чем люди лучше? — не согласился Колян.- Пусть там, в Мирах, ты всемогущ и можешь делать с сущностями практически всё, что вздумается. А здесь с людьми ничего подобного не получится, нечего и мечтать. Но ведь уязвимость не делает их хуже.
— Дело не только в нашем превосходстве, — продолжил свою мысль Марк.- Они же полностью зависят от состояния Творца!
— Ты говоришь именно о превосходстве, — усмехнулся Колян.
Они шли по парку. Стояла поздняя осень. Пахло сыростью и дымом. Жгли листву. День выдался мрачный. Тучи заботливо укутали небо, будто оно без них мёрзло. По поводу неба, впрочем, никто бы в точности сказать не мог. А вот Коля, одетый в лёгкое чёрное пальто и обмотанный грубой вязки шарфом, определённо подмерзал. Марк же шёл нараспашку.
— А ты не думаешь, что и наш мир — тоже чья-то фантазия? — спросил вдруг Колян.- Что мы в сущности те же сущности?
— В сущности существующие сущности существенно существеннее несущественных сущностей, — схохмил Марк.
— Смешно, — Николай хмыкнул и, сойдя с асфальтовой дорожки, пнул кучу листвы.
— Дворник тебе спасибо не скажет, — укорил его Марк.
— Зато полетели красиво. Можно сказать, я дал им второй шанс для полёта. А полёт — это эпично.
— Даже если это полёт помёта пролетающего над тобой голубя?
— Особенно в этом случае, — Колян поёжился и подышал на ладони.- Холодновато. Может, домой?
— Давай к Коматознику завалимся, — предложил Марк.- У него вечное лето.
— Неудобно как-то, — засомневался Николай.- Человек болеет. А мы в его Мир вторгнемся со своими немытыми ногами.
— Там и помоем. Там море.
Они не знали настоящего имени Коматозника. Просто как-то раз, проходя мимо двухэтажного шлакозасыпного дома послевоенной постройки, обнаружили отзвуки чужого Мира. Оказалось, его хозяин уже второй год лежал после инсульта в квартире на втором этаже. Бывший моряк, Коматозник создал для себя остров посреди океана. Маленький, но удивительно приятный. Там, среди пальм и вечного лета, он и жил, пока его тело валялось беспомощным кулём в нашем бренном мире. Когда незваные гости появились на острове, хозяин радушно встретил их. Однако категорически запретил любые разговоры о реальности. Себя же с иронической улыбкой на устах велел называть не иначе как Коматозником.
— Ладно, уговорил, — помявшись, согласился Колян.
Они повернули на аллею, ведущую из парка к дому Коматозника.
— А кто вообще придумал это… этот… хм… термин — сущности? Ведь по всем ощущениям они похожи на живых людей! Да и вообще, я совершенно не понимаю механизма сотворения. Я просто играю то, что неизвестно откуда появляется в голове. И с любовью, даже с ревностью, отношусь ко всему, что получилось. Так что мне совсем не нравится это снисходительно-пренебрежительное слово!
— Да что ты так распаляешься? — Марк удивлённо посмотрел на собеседника.- Зови как хочешь. Для меня они сущности. Так их называл человек, которого я считаю своим учителем.
— У тебя даже учитель был, — Коля с завистью покосился на приятеля.- А я всё сам. Всё почти случайно.
Остров Коматозника встретил порывами ветра. Да и небо оказалось затянуто тучами, словно они с боем прорвались сюда из реального мира. На белом песчаном пляже никого не оказалось. Только смотритель, крепенький старичок с лысиной и длиннющими седыми усами, нервно расхаживал взад-вперёд вдоль кромки деревьев.
— Приветствую, — обратился к нему Марк.- А где хозяин?
— Не знаю, — буркнул смотритель, — с утра не появлялся. И хижина, говорят, пустая.
— Да ты не переживай. С ним такое не в первый раз, — успокоил старичка Марк и, скидывая на ходу одежду, направился к морю.
— За буйки не заплывать! — предупредил смотритель.- И поаккуратнее! А то штормит!
— Видимо, кризис у Коматозника, — пробормотал Колян, шагая за приятелем.- Или разбудить пытаются? Может, перекладывают?
— Да что ты забиваешь голову? Он же сам велел не говорить здесь о реальном мире с его болезнями и проблемами.
Марк похлопал товарища по плечу и с разбегу ворвался в прибрежные волны. Коля невесело хмыкнул, разулся и сел у воды, окунув в неё пальцы ног. Очередной порыв ветра кинул горсть песка ему в лицо.
— Что-то не нравится мне всё это. Марк! Вылезай! Пойдём домой.
— Что ты кипеж поднял? — приятель с недовольным видом вышел из воды.- Подумаешь, ветерок…
Внезапно он застыл, уставившись Коляну за спину. Тот поспешил обернуться. Над кронами пальм темнела воронка смерча. Какие-то странные тёмные предметы вертелись вокруг его оси. Прищурившись, музыкант опознал в них обломки деревьев и крыши местных ветхих хижин. Что представляли из себя более мелкие точки, не было понятно.
— Похоже, смерч расширяется! — крикнул Марк и принялся поспешно натягивать одежду.- Уматываем!
— Что происходит?! — теперь Коляну уже пришлось перекрикивать усилившийся ветер.
— Похоже, Мир рушится! Большие Миры обычно достаточно стабильны! А вот маленькие начинают рушиться буквально сразу после смерти Творца!
— Так значит всё? — Колян даже замер от подобной новости.- Значит, нет больше нашего моряка?
— Уходим! — Марк рванул его за собой.- Не хватало ещё сгинуть в гибнущем Мире!
— Может, попробуем спасти? — Коля оглянулся на остолбеневшего у края пляжа смотрителя.
— Ты что, сбрендил?! У меня подобных сил нет! Мы даже этого старика отсюда вытащить не сможем! Он сразу растает при переходе!
Марк взмахнул рукой, открывая проход в реальный мир, и тут же шагнул туда. Колян, чуть помедлив, последовал за ним.
На оживлённом перекрёстке в центре маленького уютного городка располагался книжный магазин. Хозяйкой и единственным работником там была рыжеволосая девушка двадцати трёх лет, с бледной кожей, веснушками на щеках и сияющими голубыми глазами. Звали её Тая.
Семьи у девушки не было. Как-то не сложилось. Магазин, как она знала, был фамильным делом уже много лет. Родители… Странное дело, своих родителей она помнила весьма смутно, хотя ей всегда казалось, что они покинули её сравнительно недавно. Что значит покинули — тоже не вполне осознавала. Просто теперь их нет рядом, и всё.
Впрочем, мысли о родителях возникали чрезвычайно редко. Потому что девушка была постоянно занята. Работа с книгами — сортировка, починка истрепавшихся (были и такие, ведь не все жители города брали книги насовсем), закупка новых, и, разумеется, чтение — составляла почти всю её жизнь. А вот финансовые вопросы решались как-то сами собой.
Постоянных клиентов было около сорока человек. В основном люди степенные, среднего и старшего возраста. Ровесники тоже попадались, но мало. Ходили две глазастые девчушки около двадцати. Брали романтические стихи. Приходил парень с жиденькой светлой бородкой. Строил глазки. Пытался флиртовать. Тая отвечала коротко, вежливо и отстранённо. Через месяц посетитель исчез. Был ещё молодой то ли спортсмен, то ли страж. Своей выправкой и аккуратностью привлекал внимание хозяйки магазина. Но вопросов, кроме как о нужных ему книгах, он не задавал. Интересничать не пытался. Разговоров не поддерживал. Да и ходил достаточно редко — раз или два в месяц.
В общем, жизнь текла лениво и привычно. И это абсолютно устраивало.
Первые признаки беды появились как в старой присказке — после дождичка в четверг.
— Пользоваться надо своей уникальностью! — воскликнул Марк.- Я лишь только услышал твои мелодии, сразу понял, ты — Творец. А потом ещё оказалось, что ты и по Мирам можешь ходить.
— Знатный проходимец, — хмыкнул Колян и тихо добавил:- По крайней мере, там не бывает так больно, как здесь иногда.
— Тем более. С твоими приступами стоит всерьёз задуматься о побеге в другой Мир.
— Не для меня, — хозяин пожал плечами.- Ты гляди, всё склевали.
Он встал и с мелодичным скрипом открыл окно. Морозный зимний воздух обжог лицо. Колян набрал горсть семечек из пакета, стоявшего на подоконнике, и потянулся к кормушке.
— Ты так поаккуратнее, — предостерёг Марк.- Не хватало ещё вывалиться из окна на асфальт. Не думаю, чтобы синички в благодарность поймали тебя на лету. Аки ангелы. Кто вообще придумал так неудобно повесить кормушку?
— Так ветка же прямо к окну. Раму дырявить не хочется. К тому же она вся уже рассохлась. Начнёшь гвоздь вбивать — все стёкла повываливаются.
— Ещё один повод свалить отсюда. Смысл жить в разваливающейся хрущобе под вечно текущей крышей?
Колян с усилием закрыл окно, посмотрел на пустые чашки.
— Зато со всеми удобствами. Некоторые и в худших условиях существуют. Мне нравится. Ещё чаю налить?
— Нет уж, — Марк скривил губы.- Чай не пиво, много не выпьешь.
— А я, пожалуй, налью.
Колян прошёл на кухню. Пока он там гремел, Марк осматривал груду всякого старья в углу.
— Зачем это всё хранить? — спросил он хозяина, когда тот вернулся на балкон, принеся с собой аромат мелиссы.- Думаешь, одинокая лыжная палка может когда-нибудь пригодиться?
— Мама так привыкла, — Колян в очередной раз пожал плечами.- Если я начну всё выбрасывать, она будет беспокоиться.
— А она не беспокоится, что её сын сидит без работы, перебиваясь игрой в переходах и, если очень повезёт, на свадьбах?
— Нормально. Нам хватает. Хватит об этом. Давай я тебе лучше сыграю, — хозяин отставил чашку и потянулся к футляру.
— Давай ту, которую ты играл при нашей первой встрече.
Глава 3, в которой Марк покидает камеру
Марк с трудом разлепил глаза. Не вполне осознавая, где находится, сел на узкой жёсткой скамье. Осторожно огляделся.
Камера. Но странная. По крайней мере, по представлениям Марка. На зарешеченном окошке, сквозь которое пробивался утренний свет, цветастая занавесочка в ромашку. Угол с отхожим местом также огорожен занавеской, но уже строгих коричнево-белых тонов. На двери плакат с танцующими пингвинами. Нарисованный, не отпечатанный. Бумага толстая и шершавая, с желтизной. В остальном — обычная камера с облупившимися зеленоватыми стенами, жёсткой скамьёй и недостатком освещения. Судя по расположению окошка, находится в подвале.
— Что за бред? — Марк встал и потянулся. Кости хрустнули, в глазах на мгновение потемнело.- Эй, охрана! Я требую адвоката!
Никакой реакции. Удары кулаками в дверь тоже не возымели эффекта. Впрочем, узник не слишком старался. Ещё руки отобьёшь ненароком.
Марк провёл пальцем по поверхности плаката с пингвинами. Хмыкнул и сорвал. Но не бросил, а сложил в несколько слоёв и убрал во внутренний карман.
— Мы весёлые пингвины, мы похожи на маслины, — пропел он и замер, положив левую руку на дверь.
А потом просвистел всего одну ноту. Дверь попросту исчезла.
Марк вышел в тёмный коридор. Не слишком длинный, метров двадцать в длину. Огляделся. С одной стороны тупик. С другой — зарешеченная дверь. Из-за неё доносятся странные звуки. Похоже, удары и ещё нечленораздельное бормотание.
Марк подошёл к двери, судя по всему, приближающей к свободе. Вгляделся.
— Надо свистульку сделать, что ли, — пробормотал Марк.- Похоже, все двери на одну ноту.
Помусолив и сплюнув вязкую слюну, он вновь тихо свистнул. Дверь послушно растворилась в воздухе.
Перед заключённым предстала страшная картина. Здоровенный детина с голым окровавленным торсом избивал сидящего на металлическом стуле человека. Помолотив какое-то время бесчувственное тело, он отходил, что-то бормотал и по-идиотски хихикал.
— Ничего себе идеальный мир! — подумал Марк.
Он внимательно оглядел охранника, который пока не замечал ничего вокруг. И проделал тот же фокус, что вечером в баре. Мелодия была почти та же. Отличалась всего одной нотой.
Детина не заревел. Он только удивлённо уставился на дело своих рук и на сами руки, сделавшие это дело. Стоял и хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Провёл рукой по лицу. А потом, заозиравшись, увидел Марка.
— Я… я… не знаю… что случилось, — забормотал истязатель.- Не понимаю, что на меня нашло! Это ведь всего лишь пьяница! — С каждым словом он говорил всё громче и громче, перейдя в конце концов на крик:- Я не хотел! Я не знаю, как!
Марк кивнул. Как он и думал, гибель Творца в первую очередь сказывается на облечённых властью сущностях. В них появляется презрение, либо ненависть к окружающим. Не важно, сколько той власти. Будьте уверены, ей воспользуются в полной мере.
— Что мне теперь делать?! — охранник схватился за голову и бешено вытаращил глаза.
Внезапно он посмотрел на Марка. Кажется, в его голове родилась какая-то мысль.
— Это ты! — охранник нацелил толстый испачканный кровью палец в грудь каким-то образом освободившегося узника.- Ты выбрался из камеры и стал избивать другого задержанного! Но тут подоспел я и попытался тебя задержать. К сожалению, ты не выжил.
С этими словами он схватил штатную дубинку и устремился к Марку.
— Во как! — удивился тот.
Впрочем, белоголовый был готов к подобному развитию событий. На этот раз обошлось без музыки. Марк быстрым движением поднял руки на уровень груди и хлопнул в ладони.
По комнате, словно по поверхности воды, прошла едва заметная рябь. Движения охранника сильно замедлились. Пока он с трудом продирался сквозь густой кисель окружающего мира к тому месту, где должен был стоять противник в ожидании мощной затрещины, Марк подошёл к избитому телу на стуле. Осмотрел. Попытался нащупать пульс.
— Уже не исправить, — вздохнул он. Поглядел на убийцу.- Наказать бы тебя. Но Колян бы этого не одобрил. Хотя, при нём такого наверняка не случалось.
Впрочем, Марк не смог отказать себе в удовольствии отвесить охраннику пинка. В этот миг время вновь побежало со своей обычной скоростью. От неожиданного ускорения детина потерял равновесие и грохнулся в дверном проёме, из которого пришёл беглец.
— Ах, да, — Марк словно вспомнил что-то. Свистнул на одной ноте. Дверь снова появилась, словно никуда не исчезала.
Только вот охранник оказался воткнутым в неё посередине туловища. Отчаянно барахтаясь, он то открывал, то закрывал дверь, но выбраться из неё никак не мог.
— Ой, — Марк изобразил невинную улыбочку, — как же так вышло?
Потом поднялся по лестнице на первый этаж. Там в довольно просторном зале стояло пяток тяжёлых столов. Лишь за двумя сидели стражи порядка. Оба в штатском. Один читал газету, другой завтракал. Они лениво посмотрели вслед выходящему Марку, даже не пытаясь остановить. Видимо, звуки снизу не проникали сквозь солидную дверь.
А вот на выходе Марк столкнулся с полицейским (или как они тут зовутся?) в форме. Смутно припомнилось, что именно ему задержанный забрызгал вчера бляху.
— Стоять, — тихо, но чётко произнёс блюститель порядка.- Документы.
Марк с улыбкой потянулся к внутреннему карману своего чёрного плаща и подал полицейскому плакат с весёлыми пингвинами. Тот развернул бумагу, удовлетворённо кивнул и, вернув документ его обладателю, шагнул к двери участка.
— Сущности, — ухмыльнулся Марк и пошёл своей дорогой.
Глава 4, в которой друзья убегают из умирающего Мира
— Сущности, — презрительно проговорил Марк.- Что с ними считаться? Тупые создания, пусть и пытаются выглядеть людьми.
— А чем люди лучше? — не согласился Колян.- Пусть там, в Мирах, ты всемогущ и можешь делать с сущностями практически всё, что вздумается. А здесь с людьми ничего подобного не получится, нечего и мечтать. Но ведь уязвимость не делает их хуже.
— Дело не только в нашем превосходстве, — продолжил свою мысль Марк.- Они же полностью зависят от состояния Творца!
— Ты говоришь именно о превосходстве, — усмехнулся Колян.
Они шли по парку. Стояла поздняя осень. Пахло сыростью и дымом. Жгли листву. День выдался мрачный. Тучи заботливо укутали небо, будто оно без них мёрзло. По поводу неба, впрочем, никто бы в точности сказать не мог. А вот Коля, одетый в лёгкое чёрное пальто и обмотанный грубой вязки шарфом, определённо подмерзал. Марк же шёл нараспашку.
— А ты не думаешь, что и наш мир — тоже чья-то фантазия? — спросил вдруг Колян.- Что мы в сущности те же сущности?
— В сущности существующие сущности существенно существеннее несущественных сущностей, — схохмил Марк.
— Смешно, — Николай хмыкнул и, сойдя с асфальтовой дорожки, пнул кучу листвы.
— Дворник тебе спасибо не скажет, — укорил его Марк.
— Зато полетели красиво. Можно сказать, я дал им второй шанс для полёта. А полёт — это эпично.
— Даже если это полёт помёта пролетающего над тобой голубя?
— Особенно в этом случае, — Колян поёжился и подышал на ладони.- Холодновато. Может, домой?
— Давай к Коматознику завалимся, — предложил Марк.- У него вечное лето.
— Неудобно как-то, — засомневался Николай.- Человек болеет. А мы в его Мир вторгнемся со своими немытыми ногами.
— Там и помоем. Там море.
Они не знали настоящего имени Коматозника. Просто как-то раз, проходя мимо двухэтажного шлакозасыпного дома послевоенной постройки, обнаружили отзвуки чужого Мира. Оказалось, его хозяин уже второй год лежал после инсульта в квартире на втором этаже. Бывший моряк, Коматозник создал для себя остров посреди океана. Маленький, но удивительно приятный. Там, среди пальм и вечного лета, он и жил, пока его тело валялось беспомощным кулём в нашем бренном мире. Когда незваные гости появились на острове, хозяин радушно встретил их. Однако категорически запретил любые разговоры о реальности. Себя же с иронической улыбкой на устах велел называть не иначе как Коматозником.
— Ладно, уговорил, — помявшись, согласился Колян.
Они повернули на аллею, ведущую из парка к дому Коматозника.
— А кто вообще придумал это… этот… хм… термин — сущности? Ведь по всем ощущениям они похожи на живых людей! Да и вообще, я совершенно не понимаю механизма сотворения. Я просто играю то, что неизвестно откуда появляется в голове. И с любовью, даже с ревностью, отношусь ко всему, что получилось. Так что мне совсем не нравится это снисходительно-пренебрежительное слово!
— Да что ты так распаляешься? — Марк удивлённо посмотрел на собеседника.- Зови как хочешь. Для меня они сущности. Так их называл человек, которого я считаю своим учителем.
— У тебя даже учитель был, — Коля с завистью покосился на приятеля.- А я всё сам. Всё почти случайно.
Остров Коматозника встретил порывами ветра. Да и небо оказалось затянуто тучами, словно они с боем прорвались сюда из реального мира. На белом песчаном пляже никого не оказалось. Только смотритель, крепенький старичок с лысиной и длиннющими седыми усами, нервно расхаживал взад-вперёд вдоль кромки деревьев.
— Приветствую, — обратился к нему Марк.- А где хозяин?
— Не знаю, — буркнул смотритель, — с утра не появлялся. И хижина, говорят, пустая.
— Да ты не переживай. С ним такое не в первый раз, — успокоил старичка Марк и, скидывая на ходу одежду, направился к морю.
— За буйки не заплывать! — предупредил смотритель.- И поаккуратнее! А то штормит!
— Видимо, кризис у Коматозника, — пробормотал Колян, шагая за приятелем.- Или разбудить пытаются? Может, перекладывают?
— Да что ты забиваешь голову? Он же сам велел не говорить здесь о реальном мире с его болезнями и проблемами.
Марк похлопал товарища по плечу и с разбегу ворвался в прибрежные волны. Коля невесело хмыкнул, разулся и сел у воды, окунув в неё пальцы ног. Очередной порыв ветра кинул горсть песка ему в лицо.
— Что-то не нравится мне всё это. Марк! Вылезай! Пойдём домой.
— Что ты кипеж поднял? — приятель с недовольным видом вышел из воды.- Подумаешь, ветерок…
Внезапно он застыл, уставившись Коляну за спину. Тот поспешил обернуться. Над кронами пальм темнела воронка смерча. Какие-то странные тёмные предметы вертелись вокруг его оси. Прищурившись, музыкант опознал в них обломки деревьев и крыши местных ветхих хижин. Что представляли из себя более мелкие точки, не было понятно.
— Похоже, смерч расширяется! — крикнул Марк и принялся поспешно натягивать одежду.- Уматываем!
— Что происходит?! — теперь Коляну уже пришлось перекрикивать усилившийся ветер.
— Похоже, Мир рушится! Большие Миры обычно достаточно стабильны! А вот маленькие начинают рушиться буквально сразу после смерти Творца!
— Так значит всё? — Колян даже замер от подобной новости.- Значит, нет больше нашего моряка?
— Уходим! — Марк рванул его за собой.- Не хватало ещё сгинуть в гибнущем Мире!
— Может, попробуем спасти? — Коля оглянулся на остолбеневшего у края пляжа смотрителя.
— Ты что, сбрендил?! У меня подобных сил нет! Мы даже этого старика отсюда вытащить не сможем! Он сразу растает при переходе!
Марк взмахнул рукой, открывая проход в реальный мир, и тут же шагнул туда. Колян, чуть помедлив, последовал за ним.
Глава 5, в которой начинается то, о чём предупреждал Марк
На оживлённом перекрёстке в центре маленького уютного городка располагался книжный магазин. Хозяйкой и единственным работником там была рыжеволосая девушка двадцати трёх лет, с бледной кожей, веснушками на щеках и сияющими голубыми глазами. Звали её Тая.
Семьи у девушки не было. Как-то не сложилось. Магазин, как она знала, был фамильным делом уже много лет. Родители… Странное дело, своих родителей она помнила весьма смутно, хотя ей всегда казалось, что они покинули её сравнительно недавно. Что значит покинули — тоже не вполне осознавала. Просто теперь их нет рядом, и всё.
Впрочем, мысли о родителях возникали чрезвычайно редко. Потому что девушка была постоянно занята. Работа с книгами — сортировка, починка истрепавшихся (были и такие, ведь не все жители города брали книги насовсем), закупка новых, и, разумеется, чтение — составляла почти всю её жизнь. А вот финансовые вопросы решались как-то сами собой.
Постоянных клиентов было около сорока человек. В основном люди степенные, среднего и старшего возраста. Ровесники тоже попадались, но мало. Ходили две глазастые девчушки около двадцати. Брали романтические стихи. Приходил парень с жиденькой светлой бородкой. Строил глазки. Пытался флиртовать. Тая отвечала коротко, вежливо и отстранённо. Через месяц посетитель исчез. Был ещё молодой то ли спортсмен, то ли страж. Своей выправкой и аккуратностью привлекал внимание хозяйки магазина. Но вопросов, кроме как о нужных ему книгах, он не задавал. Интересничать не пытался. Разговоров не поддерживал. Да и ходил достаточно редко — раз или два в месяц.
В общем, жизнь текла лениво и привычно. И это абсолютно устраивало.
Первые признаки беды появились как в старой присказке — после дождичка в четверг.
