— Как-то это не куртуазно звучит. Но — да, — я вздохнул и потеребил брошку. — Вещица и вправду необычная…
Глава 10
— Что, Иванушка, невесел? Что буйну голову повесил? — с порога комнаты возопила жена. Она, вопреки моим надеждам, всё ещё была в своём старом тряпье, чумазая и шмыгающая носом.
— Да нормально всё… — промямлил я заплетающимся языком.
Закидон затащил-таки меня на продолжение собственных поминок. Лишь ближе к вечеру удалось выбраться из «Скрипучей телеги». И то благодаря новоиспечённой закидоновой жене, Вере, которая вломилась в трактир, разметала нас, как котят и, унося на плече нокаутированного муженька, чинно удалилась. Кое-кто, разумеется, продолжил гулянку и без него. Но я счёл за благо отправиться домой.
Я уже был в двух минутах от палат, когда из-за угла выступила тёмная фигура. Я налетел на неожиданное препятствие, чуть было не сев.
— Какая встреча! — пробасил знакомый голос.
— Мы знакомы? — я напряг память, пытаясь вспомнить этого громилу.
— Ты обещал мне свои сапоги.
— А, припоминаю… Но ты ж мне адреса не оставил… И к тому же был чрезвычайно груб…
— Не хами тут! — шаромыжник хмуро посмотрел на меня. — Где девка?
— Девка? А, так сразу бы и сказал, — улыбнулся я. — Пойдём, отведу. Только давай я пока сапоги тебе отдавать не буду. Да и размерчик у тебя… Порвёшь их, как Тузик тряпку. А они хорошие.
Всю эту чушь я нёс уже по дороге к заведению «У Зизи». Краем глаза я заметил, что к нам присоединились ещё трое. Ну да, их же было четверо на свалке. Продолжая как ни в чём не бывало болтать, я распахнул дверь дружелюбного заведения.
— Зизи, я клиентов привёл!
С десяток девушек в разной степени откровенности нарядах тут же облепили недоумевающих гостей.
— Куда ты нас притащил? — вытаращился здоровяк.
Две барышни уже сидели у него на коленях, третья встала сзади и принялась разминать ему шею. Спутники громилы уже исчезли за гостеприимными дверями приватных комнат.
— Так ты же сам хотел девку. Здесь большой выбор, — я высвободился из рук пары красавиц. — Извините, дамы. Пойду к жене…
Здоровяк хотел было возмутиться по поводу моего ухода. Но лишь только он распахнул свою пасть, в неё полилось вино.
Убедившись, что все довольны, я скрылся за дверью.
— Ну, так что повелел царь-государь? — Василиса помогла мне раздеться и лечь в кровать.
— Воды… — пробормотал я.
— Принести ему воды? — не поняла жена. — Сколько? Какой? Живой и мёртвой? Может, минеральной? Со скважины №457 в Архызе?
— Мне… Стакашек… А лучше ковшик…
— Послала ж судьба алкаша… — пробурчала Василиса, уходя в сторону кухни. Но водички я не дождался.
Глава 11
Я сидел на скамейке у изящного фонтана, композиционно изображавшего трёх дельфинов, запряжённых в повозку морского царя. Причём трезубец коронованной особы упирался мне в затылок. Не понимая, где нахожусь, я аккуратно поднялся с сиденья. Город вокруг был великолепен. Никаких бревенчатых изб — сплошь каменные хоромы с разноцветными крышами. Здания в основном двух- и трёхэтажные. Правда, в отдалении торчало несколько высоких строений, а одно вообще упиралось в небо. Задрав голову, я попытался увидеть его вершину, но так и не смог. И далековато, и высоковато. Людей, что примечательно, опять нет. Ну что ж, здесь, по крайней мере, интересно. Пойду-ка к башне.
Проходя мимо третьего от площади с фонтаном дома, я услышал стук двери.
— Ой, Ванюша! — в дверном проёме стояла миловидная старушка. — Заходи, накормлю.
Ну как тут было отказать? Первый человек в незнакомом месте, первый открытый дом. Любопытно же.
— Спасибо за приглашение, — вслед за бабулей я зашёл в дом. Впрочем, старушка не шла. Она плыла на расстоянии ладони от пола. — Кто Вы, бабушка? — спросил я, жадно осматриваясь.
— Разве ты не помнишь свою няню? Впрочем, не мудрено. Последний раз ты меня видел семнадцать лет тому назад.
Стены внутри дома как будто слегка светились непонятным узором. Когда я дотронулся до одного из них рукой, он вздрогнул и изменился, за ним потянулись остальные. Я хмыкнул и проследовал за старушкой дальше. В одном месте она коснулась стены, и та расступилась.
— Это наша кухня, — произнесла бабуля. — Садись за стол.
Я с опаской сел на ажурный снежно-белый стул. За такой же воздушный стол с белыми ножками и изумрудной столешницей. Поёрзал. Не качается, не скрипит. Ломаться подо мной не собирается. Успокоившись, я принялся с любопытством вертеть головой. Старушка тем временем подошла к стене, где-то что-то нажала, замигали лампочки. Через пяток секунд в стене открылась дверка, и бабуля что-то сняла с выдвинувшегося оттуда подноса.
— Вот тебе, милочек, сахарный петушочек! — с улыбкой сказала старушка и торжественно поднесла мне янтарного цвета петушка на палочке.
— Благодарствую, но я, это, вырос как бы из петушков… — обалдело проговорил я.
Сзади раздался смешок. Я резко обернулся и успел заметить, как закрывается проём в стене.
— Ах я, дура старая! Ты ж взрослый совсем! — сокрушалась за моей спиной старушка, пока я тщетно обшаривал стену. — Сейчас пельмешек сварганю!
— Бабушка, а кто здесь ещё есть? Кто только что смеялся за моей спиной?
Ответить она не успела. Страшный удар сотряс дом. За окном кухни резко потемнело. Взвыла сирена. Часть стены внезапно с искрами разрушилась. Дым заволок помещение. Закрыв лицо рукавом, я выглянул на улицу. Город пылал.
— Опять… — простонал я.
И тут меня кто-то схватил за шиворот, приподнял и кинул. Удар о мостовую выбил воздух из груди. Приподнявшись на локте, я взглянул на напавшего. Ага. Знакомые всё морды. Долговязый безэмоциональный тип с надписью КЩ-02 на эмблеме.
— Может, поговорим? — с надеждой спросил я.
В ответ он вырвал из земли металлический столб высотой в два моих роста и замахнулся. Но тут же опустился на колени.
— Ты плохой мальчик! — сказала старушка, держа его ухо в своём кулачке. — Он тебя обидел, Ванюша?
Долговязый рванулся, ухо оторвалось. В следующий миг бабуля, получив столбом по челюсти, отлетела в сторону. И тут же эта импровизированная дубина опустилась на то место, где только что лежал я. Только меня там уже не было. Пара булыжников, прилетевших КЩ в нос и в ухо, не остановили его. Третий он поймал. А я нет. От удара в живот я согнулся пополам, хватая ртом воздух. Злодей вновь замахнулся столбом.
— Ваня, беги! — сухонькие ручки обхватили вражину.
На старушку было страшно смотреть. Левое ухо отсутствовало, и на его месте что-то искрило. Глаза налились красным, голова тряслась. Почему-то я послушался и побежал. Правда, не далеко. Сзади громыхнуло, взрывная волна подхватила меня, подняла метров на пять над землёй и понесла над домами. Внезапно город закончился, и я полетел вниз. Вниз?
Глава 12
И, как водится, проснулся. Светало. В сумраке утра я выбрался из-под одеяла и увидел ковш с водой у кровати на столе. А рядом с ковшом стоял… стояло… Больше всего это было похоже на город из моего сна, но только очень маленький. Где-то в полтора обхвата. Знакомая башня, до которой я так и не добрался во сне, возвышалась на добрых полметра при высоте прочих домиков в полнапёрстка. От города очень вкусно пахло. Я хотел было ткнуть пальцем в крышу одного из домов и попробовать её на вкус, но тут же услышал окрик:
— Куда немытыми пальцами?! Как обгрызенный торт батюшке понесёшь? — Василиса резво выскочила из своего убежища и стала грозно на меня надвигаться.
— Я только попробовать, — виновато пролепетал я, быстро отступив назад.
— Попробуете все. Потом, — ухмыльнулась жена, поигрывая сковородкой. — Ты водичку-то пей.
— Спасибо. Что-то на фоне кулинарии забыл. Откуда это чудо?
— По сусекам помела, по карманам поскребла, — проквакала Васька.
— А если серьёзно?
— Никаких больше вопросов. Должна же быть в женщине какая-то загадка, — устрашающе прошептала она и тут же зычно гаркнула:- Живо на кухню!
— Так темно ж ещё. Рано завтракать, — поскрёб макушку я.
— А помочь работящей женщине? Воды натаскать, дров принести, полы помыть.
— Да я, вроде, царевич. Не царское это дело.
— Вот станешь царём — тогда и поговоришь. А сейчас — живо за работу! — безапелляционно заявила девушка и, топнув ножкой, указала на дверь.
— Это почему мы голос на мужа повышаем? — я начал злиться. — За торт спасибо. Батюшка оценит. Но, откровенно говоря, задание было — хлеб. Да и не помню я, чтобы вообще тебе говорил о задании. Или я во сне болтал?
— Алкаш! — воскликнула Василиса и, изобразив слёзы, исчезла в дверном проёме.
Вскоре с кухни донёсся возмущённый голос Жанны. Поняв, что лучше замириться, чем остаться без завтрака, я не спеша отправился за водой.
— Доброе утро!
Кухарка, уже готовая к скандалу, не ожидала увидеть меня, столь мило шествующего мимо.
— Свят, свят… Мужик с утра с пустыми вёдрами… К чему бы это?
— К пельменям, если ты не против, — я прощально помахал ведром и вышел во двор.
Свежесть утра явственно перебивал запах гари. Внезапно окно домика, в котором проживал Степан, разлетелось вдребезги.
— Воды! — раздался рёв брата.
Из оконного проёма валил едкий дым. Я быстро подскочил к колодцу. Пока набирал одно ведро, Степан выскочил из домика и метнулся в мою сторону. Принял из моих рук ёмкость и снова исчез в дверях. Не успел я достать второе ведро, как он снова уже стоял рядом, требовательно протягивая руку.
Видимо, двух вёдер вполне хватило. Никто не стремился вернуть ёмкости, поэтому мне пришлось войти в домик брата. Ну и, конечно, было интересно, что же всё-таки там произошло. В задымлённой комнатушке, отведённой под столовую, сидела испачканная сажей девушка, в которой я с трудом узнал жену Степана Марфу. Сам хозяин дома, злой и раскрасневшийся, стоял у небольшой печурки в луже воды и пытался вытащить нечто чёрное. Нечто раздулось и никак не хотело вылезать.
— Что случилось? — поинтересовался я.
— Жена креативность проявила, шлёпанцы Суворова… — буркнул Степан, а Марфа заревела в голос. — Хлеб испечь решила по новомодному рецепту.
— Он сказал, что масло чудесное! — удалось мне разобрать сквозь слёзы.
— Ей какой-то хлыщ на базаре продал якобы чудесное масло, от которого любое тесто становится «пальчики оближешь», — пояснил брат. — Встала пораньше и давай месить. Масла этого от души ливанула, не пожалела для царя-батюшки. А оно как полыхнёт! Я спросонья думал пожар! Чуть в окно не выскочил!
— А что за хлыщ? — спросил я, забирая вёдра. — Надо бы жулика проучить. Нечего царскую невестку обижать!
— Сходим попозже с Марфой на базар, поглядим, — мрачно промолвил Степан. — Уж я ему бока намну.
— Ну, зови меня, если буду нужен, — я направился к колодцу.
Жанна приняла полные вёдра воды с улыбкой.
— Что там за шум был? — из подсобного помещения выглянула Василиса.
— Марфа хлеб приготовила для царя. Пока твой торт вне конкуренции.
— Какой торт? — спросила кухарка.
— Ой, а что там горело? — перебила её жена. — Может, помощь какая нужна? Надеюсь, пенный огнетушитель у них был? А аварийная система пожаротушения сработала?
— Не шуми, — успокоил её я. — Опять какой-то бред несёшь. Чем смог — помог. Водой снабдил. Отмоются сами. Слуг позовут, если надо будет.
— Пожар?! — Жанна выпучила глаза от страха.
— Всё нормально. Никакого пожара. Просто сгорел пирожок. Как будто у тебя такого не бывает.
— У меня — не бывает, — кухарка с гордым видом отошла к печи.
Вскоре мы сидели за столом и завтракали. Аромат пельменей окончательно уничтожил все следы гари.
— Доброе утро! — мрачно прозвучало от двери во двор.
— А, Степашка! — обрадовалась Жанна. — Заходи, садись с нами!
— Мне б с собой… — попытался преодолеть приступ радушия кухарки старший, но она уже усадила его на свободное место на лавке. Через минуту он уже забыл обо всём и с наслаждением уплетал пельмени.
— Стёпа, ты здесь? — неуверенно донеслось от двери спустя какое-то время.
— Марфушенька! Заходи! — тут же подскочила к новой гостье хозяйка кухни.
Боярская дочка была бережно усажена рядом с мужем. Сначала она морщила чумазый носик, глядя по сторонам, на Жанну, на Василису. Но голод и аппетитно пахнущий завтрак быстро победили брезгливость.
— А ты по какому рецепту пирожок пекла? — поинтересовалась Васька, когда гости, отдуваясь, стали выползать из-за стола.
— Шарлотку хотела, как няня делала, — вздохнула Марфа. — Масло подвело.
— Хлыщ ей какой-то продал. На посулы сказочные и коробочку яркую повелась, ласты Барбароссы… — укоризненно произнёс Степан.
— А можно взглянуть на коробочку?
— Да на кой ляд она тебе. Да и оплавилась изрядно, — махнул рукой брат.
— Ну, хотя бы как называлось? — не сдавалась моя жена.
— Ой, да там всё по-немецки, — сказала Марфа.
— Не по-немецки, а по-пиндосовски, — поправил её Степан.
— Я вот, кстати, наклеечку от неё отлепила. Блестящая, — боярская дочка продемонстрировала рукав сарафана. На переливающейся всеми цветами радуги наклейке красивым шрифтом было выведено «LUKOIL». Василиса крякнула и спросила:
— Прямо в тесто лила?
— Ага, — улыбнулась Марфа. — Только немного на огонь капнуло. И как полыхнёт!
— Ага… — задумчиво промолвила моя квакушка. — Хлебушек, надеюсь, выкинули?
— Э, нет, — улыбнулся Степан. — Пусть батюшка полюбуется на это творчество! Я его еле из печи еле выковырял — зря, что ли старался?
— Ну, Стёпа, может, Жанну попросим что-нибудь испечь? — заныла боярышня.
— Нечего. Будет тебе урок, — брат, как всегда, был твёрд. — И отец конкретно сказал — чтоб сами проявили кретинизм, тьфу ты, креативизм. Где он только этих слов набрался?
— Вань, отойдём-ка, — Василиса взяла меня за локоть и отвела в сторонку. — Проследи там, чтобы никто ненароком Марфушин сухарик не попробовал. Отравится.
— Ладно, — пообещал я, но вновь поглядел на неё с подозрением. — Ты откуда знаешь? Зелье, что ли, какое заморское потравное?
— Вроде того. Для людей отрава, а вот для некоторых машин — незаменимая вещь.
— Машинное масло, что ли? — я почесал макушку. — Но оно ж должно вонять неприятно. Я не заметил, чтобы у Марфы насморк был.
— Это спецсостав для хоумсервов, — с умным видом начала объяснять жена. — Никто же не хочет, чтобы от слуг всякой дрянью несло. Вот и добавляют присадки, отдушки и приятные ароматизаторы.
— Это ты сейчас с кем разговаривала? Я понял только половину из сказанного.
— Потом объясню, — махнула рукой Василиса. — Главное — проследи, чтобы никто не отравился.
— Хорошо, но ты мне всё-таки потом ответишь на кучу вопросов.
— Послезавтра. Хорошо?
— Договорились, — улыбнулся я. — Может, всё-таки баньку тебе организовать? Переоденешься, причешешься…
— Послезавтра, — улыбнулась в ответ жена. — У вас же по традиции на третий день жён царю представляют? Ну, вот тогда всё и будет.
— Но почему?
— Не спрашивай. Просто потерпи.
Брат с женой ушли. Мы с Василисой ещё какое-то время помогали Жанне. Она затеяла разборку в подсобном помещении, так что наша помощь ей явно пригодилась. Я даже слегка увлёкся и не сразу расслышал, когда на улице заорал Сафон:
— Его царское Величество, повелитель Шереметева и Обрыдлова, реп Чуднинских, покровитель купцов и меценат искусств, Никанор Долготерпимый, объявляет кулинарный конкурс открытым!
