Я же отказался от посиделок и остался на конюшне. Не то, чтобы я хорошо говорил по-немецки. Откровенно говоря, никак не говорил. Но, всё-таки, фраза о пяти языках внушала оптимизм. Правда, их приписывали Тишке. Но рогатый молчал, как рыба об лёд. Кстати, от своего ослика я тоже ничего добиться и не смог. А ведь ясно слышал все его «хендехохи» и «капитулирены». Короче, просидел с этим ушастым врединой полночи и несолоно хлебавши отправился домой.
Тихонько зайдя через кухню, я прокрался по коридору к своей комнате. Из-под двери пробивался тусклый свет.
— Читает, что ли? — подумал я. — Эдак всё зрение себе испортит.
Был бы в моей двери врезной замок, я б подсмотрел сквозь замочную скважину. Но у меня даже засова не было. Поэтому я чуть приоткрыл дверь и проскользнул внутрь. Хорошо смазанные петли не издали ни малейшего скрипа.
От неожиданности я онемел и застыл на пороге. На моей кровати сидела русоволосая красавица в нижнем белье персикового цвета. В левой её руке был гребень. Правую она периодически подносила к столу, на котором лежал продолговатый предмет.
— Применить, — тихо проговорила она, и посреди комнаты появилась ещё одна красавица.
На этой было расшитое красное платье, красные сапожки на высоком каблуке, а на голове драгоценный венец. Моя гостья несколько раз провела гребнем по своим волосам и сморщила маленький чуть вздёрнутый носик.
— Попса! — заявила она, и вторая девица тут же исчезла.
Отложив гребень, красавица принялась своими изящными пальчиками водить по неизвестному предмету на столе. Через некоторое время она хмыкнула и снова скомандовала: «Применить». Тут же в комнате появилась чертовски привлекательная демоница в облегающем кожаном костюмчике красного цвета. На голове изюминкой проступали небольшие аккуратные рожки, а сзади выделывал вензеля хвостик с кисточкой.
— Перебор, — моя гостья хихикнула и вновь принялась работать пальчиками.
В течение следующих минут я увидел в своей комнате полуголую дикарку с перьями на голове и боевой раскраской на лице, дружинницу в пикантном бронелифчике поверх кольчуги и с огромным огнестрелом в руках, принцессу из султаната в тюрбане и полупрозрачных шароварах. Последней была огненно-рыжая пиратка в высоких ботфортах на тонюсеньких каблуках высотой в две моих ладони, кожаных штанах, жилетке, треуголке с яркими разноцветными перьями. Один её глаз закрывала чёрная повязка, на которой жёлтым пятном выделялись скрещенные кости, а вместо черепа — весёлая рожица с высунутым языком.
— Что-то я увлеклась, — пробормотала девушка, убирая наваждение. — Так, а что делает мой прынц? Всё ещё с ослом развлекается?
Она вновь ткнула пальчиком в предмет на столе. Посреди комнаты появилась её копия. Вскрикнув, моя гостья замерла на несколько секунд, а потом обернулась к двери и, наконец, увидела меня. Я продолжал стоять, не в силах вымолвить ни слова.
— Хм… Как там Ницше? — произнесла девушка, схватив с кровати простыню и заматываясь в неё.
— Нормально. Молчит как партизан, — проговорил я. — Значит, это всё был морок?
— Так понимаю, Лягушку возвращать нет смысла? — вопросом на вопрос ответила Василиса.
— Такой ты мне больше нравишься. Никаких соплей и бородавок.
— А забавная была мысль с пузырём, согласись? — девушка ухмыльнулась.
— Не очень, — я поморщил нос. — Почему ты сбежала из Верхнего мира?
— Длинная история… эй-эй! Пипку мою не трогай!
— Что? — не понял я, на всякий случай отдёргивая руку от стола.
— Пипку, говорю, не трогай.
— Какую пипку?
— Прибор Индивидуальный Переносной, — Василиса схватила продолговатый предмет со стола. — Дебильное название, поэтому мы их пипками зовём. Раньше их как только не звали — и трубами, и сотовыми, и лопатами. А потом, после перехода на новый тип сетей, стали пипками звать. Без них у нас никто не обходится.
— Ничего не понял. А что эта твоя пипка может? Ну, кроме мороков.
— Много чего, — девушка пожала плечиками и стала загибать пальцы. — Можно поговорить с другой пипкой. Точнее, с тем, у кого она есть. Можно фото или видео сделать. Можно какому-нибудь вредителю с шаловливыми ручонками заряд тока прописать.
— Это как тем шаромыжникам на свалке? — догадался я.
— Схватываешь на лету, — улыбнулась Василиса. — Можно расплачиваться с пипки, но это здесь у вас не прокатит. Можно слабенькие сети взламывать. Можно, конечно, и сильные, но это надо быть сильным хакером.
— А это не ты нашу систему безопасности обрушила? — я посмотрел на неё с подозрением.
— Нет. У меня есть по этому поводу кое-какие предположения. Я же не просто так сбежала. Теперь меня активно ищут. И это не только тот шляпанутый сыщик.
— А откуда ты про сыщика знаешь?
— Ну, Вань, я думала, ты уже догадался! — надула губки жена. Она подошла ко мне и постучала пальчиком по брошке с лягушкой. — Я все эти дни была с тобой. И каждое задание царя узнавала из первых уст. А ты, мой милый, ни разу мне его не донёс. Это я подбросила записку Степану, когда тебя похитили. И, откровенно говоря, я сделала так, что твой выбор пал на меня.
Я молча сел на кровать. Почесал макушку. Снял брошку. Повертел её в руках.
— Так там камера?
— Зришь в корень, прынц! — Василиса села рядом. — Это ведь даже хорошо, что тебя похитили. Так бы ты стал меня обвинять, что я следила за тобой, не предупредив. Вторжение, так сказать, в частную жизнь. А тут — вроде как жизнь спасла. Должен спасибо сказать.
— Спасибо, — промямлил я.
— Да не парься, — супруга ткнула меня локтем в бок. — Ты, конечно, скажешь: «без меня меня женили», и отчасти будешь прав. Но посмотри на происходящее с другой стороны. Судьба улыбнулась тебе всей своей широченной пастью в тридцать два золотых зуба!
— Стоп! — я прервал болтовню. — А мои сны?
— Что «твои сны»?
— С момента нашей встречи мне стали сниться странные сны. Опять твоя пипка?
— Ну, не совсем, — замялась Василиса. — Я пыталась заглянуть в твоё сознание… Это побочный эффект…
— И что же ты там увидела, в моём сознании?
Я начал слегка звереть. Она не только в нашу систему безопасности залезла! Она ещё и в мозгах моих поковыряться вздумала!
— Ну, не злись, — девушка положила мне голову на плечо. — Хотела в памяти порыться. Ты же совсем маленький был, не помнишь ничего. А леди так про тебя рассказывала…
— Какая ещё леди?
— Моя… учительница, — Василиса слегка замялась.
— Учительница? По какому предмету?
— Нет, не учительница, — девушка задумчиво потеребила волосы. — Скорее, воспитательница. Все эти науки — математику, письмо, окружающий мир…
— Что, прости? — последнее название вызвало у меня непонятные ассоциации.
— Ну, там травка, грибочки, водичка…
— Хороший предмет. В малых дозах, — с умным видом кивнул я. Василиса странно на меня покосилась и продолжила:
— Всё эти предметы мы проходим в специальных классах. Там нет никаких учителей. Только машины.
— Жуть какая. Чему эти железяки могут научить?
— Всему, — улыбнулась девушка. — Всему, где нужны только знания. А вот всё, что касается чувств, морали и души, дают воспитатели.
— Няни? — уточнил я.
— Вроде того, — не стала спорить Василиса.
— А откуда твоя няня меня знает? Подожди, — я нахмурил брови. — В одном из моих снов я попал в Верхний город, и там была старушка, которая называла себя моей няней… Но она-то как раз потом оказалась не человеком. Зато какой пендель отвесила тому лысому!
— Няни-сервы как раз не редкость. Но они просто следят за детишками. Кормят, играют, книжки читают, — жена вздохнула. — Нет, моя воспитательница не серв.
— Кто такие эти сервы? — спросил я. — Ты не забывай, где находишься. А то сыплешь непонятными словами — уши в трубочку сворачиваются.
— Про киборгов знаешь?
— Конечно. Папаша их в своё время знатно погонял! — с гордостью произнёс я.
— Так вот сервы — те же киборги, но не военные, а мирные. Слуги.
— Ага. Понял, — кивнул я. — А кто был тот лысый, который за мной по всем снам гоняется?
— Я видела всё… по-другому. Опиши его.
— Высокий, тощий, лысый. Доспехи какие-то странные, — стал вспоминать я. — Да, на левой стороне груди эмблема со щитом и большими буквами КЩ-02.
— Киборг класса Щит. Модификация 2, усиленная броня и ускоренные рефлексы, — Василиса вновь потеребила волосы. — Часто используется в качестве телохранителя. Но вполне может быть и охотником. Опасный механизм.
— Ничего, если придёт — огребёт по полной.
— Не факт, — усомнилась девушка. — Это новое поколение.
— Так почему же ты сбежала от отца? — я попытался заглянуть Василисе в глаза, но она спрятала их за прядью волос.
— Завтра у меня день рожденья, — вроде бы не в тему проговорила девушка. — Точнее, уже сегодня.
— Поздравляю, — машинально ответил я. — И сколько нам долбануло?
— Совершеннолетие, по законам моего мира, — продолжила Василиса. — И я теперь могу сама решать. — Она порывисто повернулась ко мне:- Ваня, ты мне нужен.
Какое-то время мы молча глядели друг другу в глаза. Меня накрыло странное чувство. Сам не понимая, что делаю, я обнял её и прильнул к её губам. Но в ту же секунду меня здорово тряхнуло, перед глазами сверкнули молнии. Уже теряя сознание, я услышал голос Василисы:
— Блин, долбаный рефлекс! Как не вовремя!
Глава 24
Когда я проснулся, было уже светло. За окном раздавался скрип ворота — кто-то вышел за водой. С кухни доносился стук — Жанна что-то профессионально нарезала.
Я приподнялся на локте и оглядел комнату. Василисы нигде не было видно. На столе лежал чистый и выглаженный наряд для пира — белая рубаха с красным узором, красный кушак, полосатые штаны и шейный платок, который отец назвал галстуком. У двери посверкивали на солнце сапоги. Я поднялся, повертел поясницей из стороны в сторону — мышцы живота были как-то чересчур напряжены. На столе белела записка от жены.
«Принц мой, Ванюша. Мне пришлось срочно отлучиться. Дело чрезвычайное. Поэтому иди на пир один. Если кто спросит, где я, скажи — будет позже. Как услышишь стук да гром — не пугайся, а говори: «Это моя Лягушонка в коробчонке приехала». Как-то так.
P.S.: Всё будет хорошо.
P.P.S.: Извини за электрошок. Глупо вышло».
Что ж, во всяком случае, эта ночь мне не приснилась. Интересно, в каком виде Василиса планирует посетить сегодняшний пир? Вряд ли в образе Лягушки. Надеюсь, и не под теми мороками, что я видел. Здоровье отца надо беречь.
Живот что-то жалобно пробурчал, давая понять, что пора бы позавтракать. Я с ним согласился и отправился на кухню.
— Ванюша, доброе утро! — Жанна взмахнула здоровенным ножом и одним движением рассекла кочан капусты пополам.
— Хороший удар! Тебе бы фехтование преподавать, — улыбнулся я. — Что на завтрак?
— Завтрака не будет.
— Как так? — удивился я. — Готовка, вроде, полным ходом идёт.
— Велено подготавливать блюда к пиру. Но ты присоединяйся. Поможешь, чем сможешь. Голодным не останешься — повар с пальчиков сыт.
Кухарка была полностью права. Пока я носился от кухни к колодцу, от колодца в кладовку, оттуда с корзиной продуктов обратно на кухню, успел нахвататься пальчиками так, что уже больше не лезло. Однако и тяжести на желудке не чувствовалось. А говорят ещё, что есть на бегу вредно.
— Жан, а ты не видела, когда Василиса убежать успела? — спросил я, улучив момент.
Жанна пожала могучими плечами и слегка ворчливо ответила:
— Муж должен за женой смотреть. Нечего ей летать, как бабочка беззаботная.
— Скажи уж, что крепко спала и ничего не слышала.
— Ну, да. Что-то сморило меня, — кухарка развела руками. — Наскакалась у плиты за день.
— Обычно ты чутко спишь.
— Обычно не значит всегда. Хватит болтать, дуй за картошкой! — безапелляционно скомандовала Жанна. Пришлось повиноваться.
Освободился я только через три часа. До пира времени ещё было предостаточно. Я решил навестить моего изредка разговорчивого философа, не забыв прихватить ему и Тишке морковки.
Однако, к моему глубочайшему удивлению, Ницше в стойле не оказалось. Я повернулся к бычку и, подавая ему корнеплод, спросил:
— А где осёл?
Тишка задумчиво похрумкал морковкой и поддел копытом яблочный огрызок.
— Не понял, — сказал я. Бычок принялся яростно чавкать. — Василиса? — высказал я предположение.
Тишка три раза кивнул.
— А зачем она его взяла? — бычок помотал головой. Вроде как не знает. — Ей надо было куда-то добраться?
Тишка снова кивнул. Понятно. Вскочила среди ночи, угнала осла, подкупив его яблоком. Лошадь красть, видимо, не решилась. И ускакала в даль тёмную за своей «коробчонкой».
Глава 25
Царь-батюшка решил на этот раз поразить своих подданных изобилием съестных продуктов и увеселительными мероприятиями. На дворе устроили состязания по стрельбе из луков, метанию ножей и топоров, поеданию кренделей и блинов. Установили качели и карусели, а также неизвестно откуда выудили огромный надувной батут в виде замка. Пузатые и бородатые бояре с воплями скатывались вниз, сшибая проявивших неосторожность прохожих.
Я предпочёл не участвовать в этом веселье, решив, что не в той весовой категории. Поспешил проскользнуть мимо, но тут около меня с радостным криком шлёпнулся Гаврила.
— Здорово, Ванюха! — он хлопнул меня по плечу. — А где твоя Лягуха?
— Задерживается, — буркнул я.
— Только не говори, что в пробках застряла, — заржал боярчук.
— Что за история с пробками? — не понял я.
— Да боярин Орлов давеча на заседание думы на два часа опоздал. Его спросили, в чём дело. А он и говорит: «в пробках застрял». Ты же знаешь, он виноделием балуется. Собирает разные красивые бутылки, ну и пробки тоже всякие красивые и необычные. Так вот, шёл он мимо стеллажа с пробками, и тот на него рухнул. Еле, говорит, выбрался. Потом ещё сколько собирал и сортировал.
— Не, ну понятно, — пожал я плечами. — Пробки — главная проблема нашего времени.
— А то ж, — Гаврила ухмыльнулся и побежал к вершине батута.
— Как дети, честное слово, — я поспешил убраться от надувных горок и зашёл в палаты.
Здесь уже всё было готово к приёму гостей. Двенадцать длинных столов расположились в пиршественном зале. Они просто ломились от яств. С гордостью я заметил блюда, в приготовлении которых сам принимал участие.
— Чем залюбовался? — раздался сзади голос Абрама.
— Добрый день, — обернулся я к брату.
— Не очень-то он и добрый, — проворчал Абрам. — Расходы знаешь какие?
— Для настоящего бизнесмена любые расходы оборачиваются прибылью, ты ведь так всегда говоришь?
— Разумеется. А где твоя… хм… супруга?
— Задерживается.
— По делам ускакала, — ехидно констатировал брат.
— Вроде того.
— Ты давай пока выйди на двор, — Абрам похлопал меня по спине. — Отец велел, чтобы все по сигналу заходили.
Пришлось снова выйти. На этот раз меня сразу же заметили наши экстремалы. Их пара превратилась в четвёрку — они степенно стояли неподалёку от входа в палаты, каждый под ручку с женой.
— Царевич, подваливай к нам! — махнул мне рукой Вольдемар.
— Смотрю, тебе за проказы даже бока не намяли, — я подошёл и поздоровался с парнями.
— Какое там, — Утырок поморщился и потёр правую ягодицу. — Гаврила такую пинчину отвесил… Правда, потом выпили мировую. Мне, собственно, хватило уже полученного от Степана и Якова.
