В этом и было все дело? Теперь он пойдет к остальным и разболтает об этом? Однако, парень, никуда особо не спешил.
Кид был несуразной личностью, и Фредди было сложно понять, о чем он думал. От многих людей исходила энергия его дяди; он научился распознавать ее не только от него, но и от некоторых друзей родственника. На ум приходило слово "хищник". Он никогда не знал, что именно они делали, но полагал, что это подходящий ярлык, а он всегда доверял своему чутью. Если кто-то из друзей дяди, играя в покер, смотрел на него неопределенным взглядом, он уходил от них как можно дальше.
Если бы у Фредди было чуть больше уверенности или хоть немного уверенности, он бы давно выплеснул на Кида слова: "Все еще думаешь, что мы похожи?"
То, как Кид смотрел на его запястье, было неприятно. По крайней мере, он больше не улыбался, но Фредди не мог отделаться от мысли, что тот что-то замышляет.
Кид уже был занят Мишель и Вивьен, и мальчик не думал, что для него найдется местечко в этом фарсе. Он тешил себя надеждой, что Кид не умел работать в режиме многозадачности.
Парень усмехнулся и, наконец, опустил запястье. Он ушел, не сказав больше ни слова, оставив Фредди в облегчении.
По идее, он должен был поблагодарить его за то, что тот отвлек от отчаяния по поводу разрушенной жизни. Но со временем страдания вернутся. Он чувствовал, что если увидит лицо Мишель, то все это снова всплывет на поверхность, так что пока он оставался на месте, в полном одиночестве.
>>>
— Где все?! — потребовал ответа гулкий голос мистера Найтли. — Если кто-то покинул библиотеку, будьте уверены, каждый из вас получит еще пять субботних задержаний!
Мишель спустилась обратно по лестнице, по пути чуть не споткнувшись о собственные ноги. Директор ничего не сказал, когда увидел ее, но и не выглядел особо обрадованным. Он ничего не упоминал о запрете подниматься наверх, так? Верхний этаж все еще был частью библиотеки.
— Я бы предпочел, чтобы все оставались за своими столами, — бросил он, когда Мишель поспешила к своему.
— Да, сэр. Извините.
— Где Норман? — спросил директор, переводя взгляд с одного ученика на другого. — Фредди? Им что, тоже захотелось подняться наверх?
— Они где-то здесь, внизу, — ответил Кид, как ни в чем не бывало.
Начиная понемногу понимать, на что была похожа его жизнь, Мишель понятия не имела, почему он поступает так, как поступает.
Нет, она догадывалась… Это было обычное отрицание. Ему было очень плохо, но он притворялся, что это не так, и отсмеивался по любому поводу. Даже когда смеяться было не над чем. Даже когда это выставляло его придурком.
Просто так он с этим справляется.
Мишель могла бы подумать, что он пытается выдать какую-то спортивную травму за жестокое обращение, если бы не узнала то выражение в его глазах. Кто-то, вроде Вивьен, возможно, и не заметил бы этого, но Мишель увидела, как будто смотрела в зеркало.
Она не понимала, что делать с этой информацией, не говоря уже о сумасбродном предложении Кида. Должно быть, он был не в том состоянии, чтобы даже думать об этом.
Убить собственного отца?
Но во многих отношениях в этом был смысл. Он отчаянно хотел избавиться от отца, разумеется, но не хотел делать это в одиночку. Вдруг появляется Мишель, родственная душа, та, кто, как и он, каждый день выбирается из самой глубокой, залитой кровью, ямы.
Норман и Фредди выбежали из своих убежищ. Фредди выглядел раскрасневшимся, в то время как ничто в выражении лица Нормана не указывало на то, что он беспокоился о чем-либо. Только его быстрая походка обратно к своему столику выдавала его; ему было не все равно. Но кто бы не был, когда наказанием было еще пять субботних задержаний?
— Я хочу, чтобы вы все оставались на своих местах, — строго сказал мистер Найтли. — До окончания задержания. Я ясно выразился?
Рассеянный ропот понимания, по-видимому, не совсем его устроил.
— Я ясно выразился?
— Да, сэр, — хором ответила молодежь. Их голоса прозвучали почти любезно, чего Мишель не ожидала услышать.
Мистер Найтли сердито посмотрел на каждого из них по очереди, как будто они лично оскорбили его. Мишель полагала, что так оно и есть, ведь они высмеивали то, во что он верил.
Она была уверена, что вызывала у него наибольшее отвращение; кто-то вроде мистера Найтли питал величайшее уважение к школьной системе, и она нарушила ее. Мишель, его лучшая ученица. Он никогда больше не станет доверять ей.
Он начал расхаживать перед ними, аккуратно сцепив руки за спиной.
— Можете воспользоваться уборной, кому нужно. Я бы посоветовал сходить, так как это будет ваш последний выход.
Мишель поморщилась. Вивьен дала ей только одну прокладку, а у нее были обильные месячные. Придется обходиться этим как можно дольше.
Директор бросил на всех последний предупреждающий взгляд, прежде чем покинуть библиотеку.
Все встали, чтобы сходить в туалет или размять ноги. Мишель быстро обнаружила, что красотка направляется в тот же туалет, что и она, несмотря на другие варианты. Поверить в то, что такая, как Вивьен, не замечает того факта, что Мишель нужно побыть одной, проще простого.
Мишель быстро вышла из кабинки, но Вивьен все равно успела догнать ее в коридоре. Она не только догнала ее, но и назойливо потянула за руку.
— Что? Тебе недостаточно?
— Что я сделала, кроме того, что попыталась помочь?
Мишель уставилась на нее, откровенно сбитая с толку. Она действительно в это верит?
Если это была помощь… Ей легче было представить Вивьен, намеренно разрушающую чью-то жизнь. Она начала обдумывать, кому еще та может рассказать. В своей непосредственной панике, что группа может услышать, Мишель затолкала ее в кабинку, даже не задумавшись, хорошая это идея или нет.
— Эй, что ты…
— Вивьен, клянусь, если ты кому-нибудь расскажешь…
— Ненормальная…
— Я серьезно.
Мишель схватила ее за руки, удерживая на месте. Это было более угрожающе, чем то, на что она считала себя способной, но отчаяние может заставить человека действовать; она знала это лучше, чем кто-либо другой.
— Если ты хоть вякнешь об этом в школе… Я предупреждаю.
Вивьен рассмеялась, подняв идеальные брови.
— Ты предупреждаешь меня? Больше похоже, что ты угрожаешь мне, дорогая.
Она многозначительно посмотрела на руки Мишель, и та отпустила ее. Она не хотела быть таким человеком.
— С моей точки зрения, тоже.
Мишель резко обернулась к Киду, который стоял и наблюдал за происходящим. Конечно же, он случайно оказался рядом.
Он что, следил за нами?
Злиться на него, зная то, что она знала теперь, стало еще труднее. Раздражение, которое она испытывала, увидев его, рассеялось, и она вздохнула, повесив голову. Она ожидала, что Вивьен уйдет, но та осталась на месте, разглядывая их с неприкрытым любопытством. По крайней мере, это выглядело как любопытство; Мишель не знала, можно ли принимать эмоции Вивьен за чистую монету. Она понятия не имела, насколько она честна, если только можно предположить, что хоть какая-то ее часть настоящая.
— Итак, что у вас здесь?
Кид неторопливо направился к ним, небрежно сунув руки в карманы джинсов. Мишель чувствовала, как глаза Вивьен прожигают ее, но она не смотрела на нее. Ей стало неловко за то, что она набросилась на нее.
— Я не уверена, — сказала красавица. — Думаю, Мишель беспокоится, что я расскажу людям о ее отце.
— Это именно то, о чем я беспокоюсь, и ты это знаешь.
— Расслабься, я не собиралась, но я все еще думаю, что тебе следует рассказать кому-нибудь, ну, знаешь, кто может помочь.
— Да, что ж, школьники не смогут помочь, так что, пожалуйста, не распространяйтесь об этом. — Мишель позволила себе посмотреть на Вивьен, надеясь передать, насколько серьезно она настроена. Она чувствовала себя на грани, и, несмотря на то, что девушка раньше принижала Мишель, она молилась, что та проникнется сейчас сочувствием.
— Конечно, — просто ответила Вивьен, хотя трудно было сказать, согласна ли она с чем-то.
Мишель ждала, что она скажет что-то еще, но, похоже, в этот раз она не собиралась этого делать.
Подойдя ближе, Кид посмотрел на них с нескрываемым восторгом, который заставил ее снова задуматься.
Действительно ли он был серьезен… в своем предложении?
А что, если так?
Мишель посмотрела на парня, затем на Вивьен, размышляя, что бы та сказала, если бы знала. Когда она снова посмотрела на Кида, он слегка покачал головой, ухмыляясь. Что это значит? Подтверждал ли он, что Вивьен не знает, или предупреждал, чтобы она помалкивала?
Мишель не собиралась поднимать эту тему. Кид не мог говорить об этом всерьез. Просто не мог.
Она слишком хорошо понимала, насколько удушающим был этот ад. И не только это: она знала, каким бесконечным он кажется. День за днем мучения, которым, казалось, не будет конца. Убийство отца положит этому конец. И если уж говорить начистоту, то предложение Кида напугало ее в основном потому, что… она и сама об этом думала.
Конечно, она думала об этом. В те моменты, когда он насиловал не только ее тело, но и душу, она думала о самых отвратительных вещах. Она думала о том, чтобы вспороть ему брюхо, разорвать его на части, как он, похоже, так любил делать с ней. Она думала отрезать его член и скормить его ему. Запихнуть в глотку и заставить давиться им.
Когда кто-то побежал за ней и коснулся ее плеча, она ожидала, что это будет Вивьен, и удивилась, когда обнаружила Кида со своей привычной насмешкой в лице, как всегда, словно все происходящее было нелепым анекдотом.
— Как ты вообще это делаешь? — выпалила она.
Мишель сама себя шокировала, сказав это. Кид, напротив, вообще не выглядел потрясенным. В действительности он выглядел довольным, но в этом не было ничего нового.
Парень свободно обнял ее за плечи, будто они были старыми приятелями.
— Почему бы нам не прогуляться, мм?
Он повернул голову так, что его лицо оказалось рядом с ее, и Мишель могла поклясться, что увидела искры в его глазах.
Она не стала возражать. Не то чтобы она больно хотела.
— Поговорим, — продолжил ласково Кид. — Обсудим… Ну, ты понимаешь.
Мишель все еще не была уверена, насколько серьезно ей следует к нему относиться. Она понимала, что ей следует оттолкнуть его и настоять на том, чтобы они вернулись в библиотеку, что у них могут быть неприятности, но вместо этого она пожала плечами.
— Ладно. Послушаю, что ты хочешь сказать.
— Эй! — Вивьен окликнула парочку, в голосе слышалась враждебность.
Мишель была не против идти вперед и не обращать на нее внимания, но Кид остановил их и развернул лицом к ней, которая теперь отставала от них на несколько кабинетов. Она развела руки в недоуменном и возмущенном жесте.
— Что за черт?
Мишель догадывалась, что ее реакция была вызвана его излишней тактильностью. Это не было навязчиво, но все еще слишком фамильярно. Настоящее замешательство, вероятно, было вызвано не тем, что Кид прикасался к ней, а тем, что она не отталкивала его. Не говоря уже о том, что они ушли вместе.
— Прости, Вивьен, но это только между нами, — объяснил парень.
Девушка закатила глаза. Было очевидно, чего он добивается. Ему нравилось лезть под кожу Вивьен, и, видимо, это был еще один способ сделать это.
Мишель могла сказать, что он правда хочет поговорить с ней об их общей проблеме. Чтобы… найти решение.
Неужели я это сделаю?
С тех пор как она списала на экзамене, Мишель словно начала становиться другим человеком. Вот только кем?
Кид был несуразной личностью, и Фредди было сложно понять, о чем он думал. От многих людей исходила энергия его дяди; он научился распознавать ее не только от него, но и от некоторых друзей родственника. На ум приходило слово "хищник". Он никогда не знал, что именно они делали, но полагал, что это подходящий ярлык, а он всегда доверял своему чутью. Если кто-то из друзей дяди, играя в покер, смотрел на него неопределенным взглядом, он уходил от них как можно дальше.
Если бы у Фредди было чуть больше уверенности или хоть немного уверенности, он бы давно выплеснул на Кида слова: "Все еще думаешь, что мы похожи?"
То, как Кид смотрел на его запястье, было неприятно. По крайней мере, он больше не улыбался, но Фредди не мог отделаться от мысли, что тот что-то замышляет.
Кид уже был занят Мишель и Вивьен, и мальчик не думал, что для него найдется местечко в этом фарсе. Он тешил себя надеждой, что Кид не умел работать в режиме многозадачности.
Парень усмехнулся и, наконец, опустил запястье. Он ушел, не сказав больше ни слова, оставив Фредди в облегчении.
По идее, он должен был поблагодарить его за то, что тот отвлек от отчаяния по поводу разрушенной жизни. Но со временем страдания вернутся. Он чувствовал, что если увидит лицо Мишель, то все это снова всплывет на поверхность, так что пока он оставался на месте, в полном одиночестве.
>>>
— Где все?! — потребовал ответа гулкий голос мистера Найтли. — Если кто-то покинул библиотеку, будьте уверены, каждый из вас получит еще пять субботних задержаний!
Мишель спустилась обратно по лестнице, по пути чуть не споткнувшись о собственные ноги. Директор ничего не сказал, когда увидел ее, но и не выглядел особо обрадованным. Он ничего не упоминал о запрете подниматься наверх, так? Верхний этаж все еще был частью библиотеки.
— Я бы предпочел, чтобы все оставались за своими столами, — бросил он, когда Мишель поспешила к своему.
— Да, сэр. Извините.
— Где Норман? — спросил директор, переводя взгляд с одного ученика на другого. — Фредди? Им что, тоже захотелось подняться наверх?
— Они где-то здесь, внизу, — ответил Кид, как ни в чем не бывало.
Начиная понемногу понимать, на что была похожа его жизнь, Мишель понятия не имела, почему он поступает так, как поступает.
Нет, она догадывалась… Это было обычное отрицание. Ему было очень плохо, но он притворялся, что это не так, и отсмеивался по любому поводу. Даже когда смеяться было не над чем. Даже когда это выставляло его придурком.
Просто так он с этим справляется.
Мишель могла бы подумать, что он пытается выдать какую-то спортивную травму за жестокое обращение, если бы не узнала то выражение в его глазах. Кто-то, вроде Вивьен, возможно, и не заметил бы этого, но Мишель увидела, как будто смотрела в зеркало.
Она не понимала, что делать с этой информацией, не говоря уже о сумасбродном предложении Кида. Должно быть, он был не в том состоянии, чтобы даже думать об этом.
Убить собственного отца?
Но во многих отношениях в этом был смысл. Он отчаянно хотел избавиться от отца, разумеется, но не хотел делать это в одиночку. Вдруг появляется Мишель, родственная душа, та, кто, как и он, каждый день выбирается из самой глубокой, залитой кровью, ямы.
Норман и Фредди выбежали из своих убежищ. Фредди выглядел раскрасневшимся, в то время как ничто в выражении лица Нормана не указывало на то, что он беспокоился о чем-либо. Только его быстрая походка обратно к своему столику выдавала его; ему было не все равно. Но кто бы не был, когда наказанием было еще пять субботних задержаний?
— Я хочу, чтобы вы все оставались на своих местах, — строго сказал мистер Найтли. — До окончания задержания. Я ясно выразился?
Рассеянный ропот понимания, по-видимому, не совсем его устроил.
— Я ясно выразился?
— Да, сэр, — хором ответила молодежь. Их голоса прозвучали почти любезно, чего Мишель не ожидала услышать.
Мистер Найтли сердито посмотрел на каждого из них по очереди, как будто они лично оскорбили его. Мишель полагала, что так оно и есть, ведь они высмеивали то, во что он верил.
Она была уверена, что вызывала у него наибольшее отвращение; кто-то вроде мистера Найтли питал величайшее уважение к школьной системе, и она нарушила ее. Мишель, его лучшая ученица. Он никогда больше не станет доверять ей.
Он начал расхаживать перед ними, аккуратно сцепив руки за спиной.
— Можете воспользоваться уборной, кому нужно. Я бы посоветовал сходить, так как это будет ваш последний выход.
Мишель поморщилась. Вивьен дала ей только одну прокладку, а у нее были обильные месячные. Придется обходиться этим как можно дольше.
Директор бросил на всех последний предупреждающий взгляд, прежде чем покинуть библиотеку.
Все встали, чтобы сходить в туалет или размять ноги. Мишель быстро обнаружила, что красотка направляется в тот же туалет, что и она, несмотря на другие варианты. Поверить в то, что такая, как Вивьен, не замечает того факта, что Мишель нужно побыть одной, проще простого.
Мишель быстро вышла из кабинки, но Вивьен все равно успела догнать ее в коридоре. Она не только догнала ее, но и назойливо потянула за руку.
— Что? Тебе недостаточно?
— Что я сделала, кроме того, что попыталась помочь?
Мишель уставилась на нее, откровенно сбитая с толку. Она действительно в это верит?
Если это была помощь… Ей легче было представить Вивьен, намеренно разрушающую чью-то жизнь. Она начала обдумывать, кому еще та может рассказать. В своей непосредственной панике, что группа может услышать, Мишель затолкала ее в кабинку, даже не задумавшись, хорошая это идея или нет.
— Эй, что ты…
— Вивьен, клянусь, если ты кому-нибудь расскажешь…
— Ненормальная…
— Я серьезно.
Мишель схватила ее за руки, удерживая на месте. Это было более угрожающе, чем то, на что она считала себя способной, но отчаяние может заставить человека действовать; она знала это лучше, чем кто-либо другой.
— Если ты хоть вякнешь об этом в школе… Я предупреждаю.
Вивьен рассмеялась, подняв идеальные брови.
— Ты предупреждаешь меня? Больше похоже, что ты угрожаешь мне, дорогая.
Она многозначительно посмотрела на руки Мишель, и та отпустила ее. Она не хотела быть таким человеком.
— С моей точки зрения, тоже.
Мишель резко обернулась к Киду, который стоял и наблюдал за происходящим. Конечно же, он случайно оказался рядом.
Он что, следил за нами?
Злиться на него, зная то, что она знала теперь, стало еще труднее. Раздражение, которое она испытывала, увидев его, рассеялось, и она вздохнула, повесив голову. Она ожидала, что Вивьен уйдет, но та осталась на месте, разглядывая их с неприкрытым любопытством. По крайней мере, это выглядело как любопытство; Мишель не знала, можно ли принимать эмоции Вивьен за чистую монету. Она понятия не имела, насколько она честна, если только можно предположить, что хоть какая-то ее часть настоящая.
— Итак, что у вас здесь?
Кид неторопливо направился к ним, небрежно сунув руки в карманы джинсов. Мишель чувствовала, как глаза Вивьен прожигают ее, но она не смотрела на нее. Ей стало неловко за то, что она набросилась на нее.
— Я не уверена, — сказала красавица. — Думаю, Мишель беспокоится, что я расскажу людям о ее отце.
— Это именно то, о чем я беспокоюсь, и ты это знаешь.
— Расслабься, я не собиралась, но я все еще думаю, что тебе следует рассказать кому-нибудь, ну, знаешь, кто может помочь.
— Да, что ж, школьники не смогут помочь, так что, пожалуйста, не распространяйтесь об этом. — Мишель позволила себе посмотреть на Вивьен, надеясь передать, насколько серьезно она настроена. Она чувствовала себя на грани, и, несмотря на то, что девушка раньше принижала Мишель, она молилась, что та проникнется сейчас сочувствием.
— Конечно, — просто ответила Вивьен, хотя трудно было сказать, согласна ли она с чем-то.
Мишель ждала, что она скажет что-то еще, но, похоже, в этот раз она не собиралась этого делать.
Подойдя ближе, Кид посмотрел на них с нескрываемым восторгом, который заставил ее снова задуматься.
Действительно ли он был серьезен… в своем предложении?
А что, если так?
Мишель посмотрела на парня, затем на Вивьен, размышляя, что бы та сказала, если бы знала. Когда она снова посмотрела на Кида, он слегка покачал головой, ухмыляясь. Что это значит? Подтверждал ли он, что Вивьен не знает, или предупреждал, чтобы она помалкивала?
Мишель не собиралась поднимать эту тему. Кид не мог говорить об этом всерьез. Просто не мог.
Она слишком хорошо понимала, насколько удушающим был этот ад. И не только это: она знала, каким бесконечным он кажется. День за днем мучения, которым, казалось, не будет конца. Убийство отца положит этому конец. И если уж говорить начистоту, то предложение Кида напугало ее в основном потому, что… она и сама об этом думала.
Конечно, она думала об этом. В те моменты, когда он насиловал не только ее тело, но и душу, она думала о самых отвратительных вещах. Она думала о том, чтобы вспороть ему брюхо, разорвать его на части, как он, похоже, так любил делать с ней. Она думала отрезать его член и скормить его ему. Запихнуть в глотку и заставить давиться им.
Когда кто-то побежал за ней и коснулся ее плеча, она ожидала, что это будет Вивьен, и удивилась, когда обнаружила Кида со своей привычной насмешкой в лице, как всегда, словно все происходящее было нелепым анекдотом.
— Как ты вообще это делаешь? — выпалила она.
Мишель сама себя шокировала, сказав это. Кид, напротив, вообще не выглядел потрясенным. В действительности он выглядел довольным, но в этом не было ничего нового.
Парень свободно обнял ее за плечи, будто они были старыми приятелями.
— Почему бы нам не прогуляться, мм?
Он повернул голову так, что его лицо оказалось рядом с ее, и Мишель могла поклясться, что увидела искры в его глазах.
Она не стала возражать. Не то чтобы она больно хотела.
— Поговорим, — продолжил ласково Кид. — Обсудим… Ну, ты понимаешь.
Мишель все еще не была уверена, насколько серьезно ей следует к нему относиться. Она понимала, что ей следует оттолкнуть его и настоять на том, чтобы они вернулись в библиотеку, что у них могут быть неприятности, но вместо этого она пожала плечами.
— Ладно. Послушаю, что ты хочешь сказать.
— Эй! — Вивьен окликнула парочку, в голосе слышалась враждебность.
Мишель была не против идти вперед и не обращать на нее внимания, но Кид остановил их и развернул лицом к ней, которая теперь отставала от них на несколько кабинетов. Она развела руки в недоуменном и возмущенном жесте.
— Что за черт?
Мишель догадывалась, что ее реакция была вызвана его излишней тактильностью. Это не было навязчиво, но все еще слишком фамильярно. Настоящее замешательство, вероятно, было вызвано не тем, что Кид прикасался к ней, а тем, что она не отталкивала его. Не говоря уже о том, что они ушли вместе.
— Прости, Вивьен, но это только между нами, — объяснил парень.
Девушка закатила глаза. Было очевидно, чего он добивается. Ему нравилось лезть под кожу Вивьен, и, видимо, это был еще один способ сделать это.
Мишель могла сказать, что он правда хочет поговорить с ней об их общей проблеме. Чтобы… найти решение.
Неужели я это сделаю?
С тех пор как она списала на экзамене, Мишель словно начала становиться другим человеком. Вот только кем?
