В детстве мужчина в семье важен не только для мальчика, но и для девочки. Без отцовского внимания девочка растет неуверенной в себе. Поэтому вся ответственность ложится на мать. Но, что, если и она не может уделять ребенку достаточно внимания, так как все время находится на работе? Тогда девочка остается предоставлена самой себе. Посчитав своих сверстников скучными, она находит друзей старшего возраста, которые в большинстве случаев, не могут научить ничему хорошему.
Такой была история Вики Москвиной в начале ее жизненного пути. В школе она была не самой примерной ученицей, да что уж скрывать, настоящей хулиганкой. На уроках, которые она изредка посещала, за пререкание с учителем часто сидела за последней партой. А на переменах, не дай бог кому-то что-то сказать или не так посмотреть, сразу завязывалась драка. Дневник ее пестрил от замечаний, а мама была частым гостем в кабинете директора.
- Алёна Витальевна, вам известно все, что я хочу сказать. – вздохнул директор. – К сожалению, мы вынуждены попрощаться с Викой.
- Неужели ничего нельзя сделать? Это уже пятая школа, если и вы откажетесь, то ее никуда не примут.
- Я понимаю, но мы перепробовали все, что могли. Вика просто не желает меняться.
Алёна Витальевна в отчаянии опустила голову.
- Вообще-то, есть еще один вариант. – загадочно объявил директор. – Специальная школа, где Вике привьют дисциплину. Правда, там нужно жить.
- Школа-интернат? Нет. Я, конечно, нахожусь в безвыходном положении, но свою дочь туда не отдам.
- Нет-нет, не интернат, почти. – поспешил объясниться он. – Кадетский корпус.
- Но, разве туда примут в середине учебного года? И, там ведь надо сдавать какие-то экзамены.
- Да, там нужна определенная физическая подготовка, какой Вика, я уверен, обладает. По поводу экзаменов, ваша дочь – не глупая девочка, но по какой-то причине хочет такой казаться. Меня больше волнует то, что вы уже упомянули. Возьмут ли ее сейчас? Видите ли, директор корпуса мой знакомый, я могу позвонить, узнать.
- Что, если она не захочет? Это учебное заведение, но с военным уклоном.
- Это уже ваша задача, как родителя убедить, направить, если хотите, чтобы Вика получила образование. Боюсь, это ваш единственный выход.
На несколько секунд в кабинете повисло молчание.
- Мне звонить? – продолжил директор.
- Да, пожалуйста. Спасибо!
- Тогда я все узнаю и перезвоню вам.
Алёна Витальевна медленно шла домой, обдумывая перспективу отправить дочь в практически режимное учреждение, видеть только на выходных, без возможности хоть как-то контролировать ее действия. Что, если она сбежит? Хотя, и до этого момента влиять своим родительским «авторитетом» на строптивого подростка не очень-то удавалось. Алёна Витальевна вошла в квартиру и поняла, что ее дочери здесь нет. Она уже привыкла, что, по сути, жила одна, за исключением тех редких случаев, когда удавалось застать появление Вики на ночевку, и чаще всего такие встречи заканчивались очередной ссорой.
Этот вечер ничем не отличался от любого другого, разве что мыслями в голове. Алёна Витальевна уже не строила догадки, где сейчас находилась ее дочь. Это первое время отчуждения она лихорадочно обзванивала знакомых, не спала по ночам, пыталась поговорить с Викой, но все оказывалось бессмысленным. Теперь же она думала: из полиции не звонят, и слава богу! Нет, она не перестала беспокоиться, и каждый раз, когда дверь открывалась, и за ней показывалось, пусть и безучастное, но совершенно нормальное лицо дочери, без расширенных или наоборот суженных зрачков, она выдыхала свободно.
Размышления Алёны Витальевны о предложении директора школы прервало шаборшание в двери, и на пороге появилась молоденькая светловолосая девушка привлекательной внешности, с темными ярко накрашенными глазами, в кожаной куртке, рваных джинсах, грубых ботинках, и бейсболке козырьком назад.
- Хаюшки! – по-своему поздоровалась Вика. – А есть чё поесть?
Раздевшись, она прошла мимо матери на кухню, оглядывая плиту и содержимое холодильника.
- Вика, где ты ходишь? – спокойно начала ее мама.
- Ой, слушай, давай не начинать заезженную пластинку. У меня хорошее настроение и я ни хочу ругаться.
Она обнаружила в сковородке котлеты и взяла одну прямо в руки.
- Не начинать? Я не знаю, где ты ходишь и с кем.
- А зачем тебе это знать?
- Затем, что я твоя мама.
- О, вспомнила! Так об этом раньше надо было говорить, теперь я уже вполне сформировавшаяся личность, и мне никто не указ.
- Это я вижу. Где ты бродишь целыми днями?
- Не целыми.
- Хочешь сказать, что ходишь в школу? Тебе вообще плевать на свою жизнь? Когда ты уже возьмешься за ум?
- О, Господи! Хватит мне уже капать на мозги.
- Нет, не хватит. Ты не совершеннолетняя, и, уж извини, но я буду капать тебе на мозги, может, хоть что-нибудь поймешь. Ты вообще в курсе, что тебя отчисляют из школы? Конечно, нет. Откуда? Ты ведь там не появляешься.
- И куда ты теперь меня пристроишь?
- Никуда.
- В смысле?
- В этом городе больше ни одна школа не возьмет тебя. Кому нужны такие ученики, которые не посещают занятия? Ты же хотела свободы, так получи. Тебе ведь не нужно образование, ты итак все знаешь.
Вика молчала, ошеломленно и, казалось даже, виновато смотря на мать. Напряженную тишину в квартире нарушил телефонный звонок.
- А чего это тебе наш директор так поздно звонит? – поинтересовалась Вика, взглянув на экран мобильного.
Алёна Витальевна не обратила внимание на слова дочери, и вышла в другую комнату.
- Добрый вечер! Это директор школы вас беспокоит.
- Да, да, я узнала вас.
- Я поговорил со своим знакомым, и он готов принять Вику.
- Правда? – проговорила она с неким сомнением.
- Конечно, последнее слово остается за вами. Если вы согласны, то я расскажу ваши следующие действия. Завтра вам необходимо прибыть на вокзал, и сесть на автобус сто тридцать семь. Он довезет Вику до места, а там ее встретят. Пусть возьмет с собой некоторые вещи, во что переодеться после занятий, в чем спать, предметы личной гигиены. Все остальное там выдадут – форму, верхнюю одежду, обувь, головные уборы.
- Спасибо большое, Николай Геннадьевич!
- Да, пока не за что. Я ведь тоже ответственен за сложившуюся ситуацию.
Вика ушла к себе, и после разговора Алёна Витальевна долго бродила туда-сюда около комнаты дочери. Наконец, она решила.
¬¬Вика сидела на кровати с закрытыми глазами и слушала музыку, качая головой в такт. Алёна Витальевна какое-то время смотрела на нее, оставаясь абсолютно незамеченной, затем вытащила наушники из ушей дочери.
- Что за дела? – возмутилась Вика.
- Раз ты сама не желаешь учиться, я вынуждена принять какие-то меры. Собирай вещи!
- Зачем?
- Затем, что завтра ты отправляешься в кадетский корпус.
Вика усмехнулась.
- Ты шутишь?
- По-твоему похоже?
- Это, где встают и ложатся по команде?
- Именно.
- И ты это серьезно. – скорее сама себе сказала Вика.
- Собирай вещи. – повторила ей мама, и вышла из комнаты.
В квартире стало устрашающе тихо. Прошел час с тех пор, как была оглашена новость, и все это время Вика не высовывала нос из своей комнаты, а ее мама сидела на кухне. Решив, что пора проверить действие своих слов, Алёна Витальевна направилась к дочери. Но ничего не изменилось, разве, что теперь Вика не слушала музыку, а уткнулась в ноутбук.
- Эй, нельзя вот так входить без стука. Хочешь, чтобы я начала закрываться?
- Ты итак это делаешь. Где твоя сумка?
- Я никуда не поеду.
- Поедешь. Видимо, я слишком мягка с тобой, и тебе не хватает жесткой руки. Надеюсь, в корпусе этого будет в достатке.
- Какой корпус, у меня здесь друзья!
- Вот о чем ты беспокоишься? Ничего, появятся новые, нормальные.
- Ты понимаешь, что я тебя возненавижу за это.
Слова дочери больно ранили Алёну Витальевну, и она не сразу нашла, что ответить.
- Порой нам приходится принимать трудные решения, но я делаю это для твоего же блага. Если ты сама не думаешь о своем будущем, это сделаю я.
- Мама, пожалуйста, не отправляй меня туда. Прошу!
В глазах Вики заблестели слезы и Алене Витальевне на мгновение показалось, что она видит перед собой маленькую девочку, плачущую из-за ободранных коленок. Но она старалась держаться и не поддаться этому мимолетному воспоминанию, понимая, что, если Вика останется, то скорее всего продолжит вести беззаботную жизнь.
Алёна Витальевна подошла к кровати дочери, провела рукой по волосам Вики, оставив ладонь на ее щеке.
- Давно ты меня так не называла. Ты была такой милой в детстве. Куда все это делось? Откуда эта грубость? Но не нужно просить, лучше собирайся. – тихо произнесла она, ласково глядя в глаза дочери, полные надежды.
Развернувшись, Алёна Витальевна вышла в коридор, подперев дверь стулом.
- Нет, мама, пожалуйста, не надо. – колотила дверь Вика. – Ты меня предаёшь. Я ни за что тебе этого не прощу.
По ту и другую сторону комнаты, плакали мать и дочь. Алёна Витальевна прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Она понимала, что насильно ничего не добьешься, но надеялась, что так, хотя бы оградит дочь от сомнительных друзей.
Утром они были на вокзале. За все время пока они добирались, Вика не обмолвилась ни словом, объявив матери бойкот. Когда подъехал нужный им автобус, они двинулись к нему, и пока водитель занимался своими делами, у них было время попрощаться.
- Веди себя там, пожалуйста, не так как дома. – давала последние напутствия Алёна Витальевна. – Если что-то забыла из вещей, на выходных заберешь, или позвони мне, я привезу.
Вика смотрела в сторону, не обращая внимания на слова матери. Алёна Витальевна хотела дотронуться до дочери, но она отступила назад.
- Я люблю тебя!
Водитель занял свое место, и пассажиры, которые еще оставались снаружи, последовали его примеру.
- Простите! Можно вас кое о чем попросить? – обратилась Алёна Витальевна к водителю, подойдя к его двери.
Лысоватый мужчина кивнул головой, приготовившись слушать.
- Среди ваших пассажиров есть моя дочь, она сидит прямо за вами. Не могли бы вы проконтролировать, чтобы она вышла не раньше и не позже кадетского корпуса?
Алёна Витальевна решила перестраховаться. Она бы не просила ни о чем подобном, если бы вид дочери не наводил на мысли о предполагаемом плане побега.
- У меня, конечно, задача только за дорогой следить, но ладно, сделаю.
Складывалось впечатление, что за просьбу он хотел вознаграждение, но потом передумал.
- Спасибо! Вот мой номер, позвоните пожалуйста, когда она доберется.
- Не волнуйтесь, мамаша, все будет тип-топ.
Вика слышала их разговор, и злилась на мать все больше, от того, что просила присмотреть за ней, как за маленькой.
Поблагодарив водителя еще раз, Алёна Витальевна перешла к окну дочери, и смотрела на ее гордый профиль, пока автобус не отправился по маршруту. Проехав половину пути, Вика встала, взяла свои вещи и стала пробираться к выходу.
- Эй, куда это ты? – спросил водитель, заметив ее.
- Спасибо, что подвезли, но здесь я выйду.
- Твоя мама сказала…
- Не важно, что она сказала, просто откройте дверь и я выйду. Позвоните по номеру и скажете, что я доехала.
- Нет уж, давай-ка садись, я довезу тебя до места. Мне не нужны проблемы.
- Если не нужны проблемы, тогда выпустите меня, или я скажу, что вы приставали ко мне.
- Это не правда.
- Кому больше поверят вам, или бедной беззащитной девушке? – она состроила гримасу, будто сейчас заплачет.
- У меня целый салон свидетелей. – не сдавался водитель.
Это уже был спор не о просьбе Алёны Витальевны, а о защите собственного достоинства.
- Где вы их будете искать, когда они все разойдутся? – решительно заявила Вика, чувствуя, что победа будет за ней.
Водителю было не чем крыть, и он согласился с условиями Вики.
- Ладно, твоя взяла.
Вика улыбнулась, довольная, что все идет так, как она задумала. Казалось их разговор окончен, и водитель уже был готов нажать на кнопку открывания двери, но тут в разговор вмешалось третье лицо.
- Постойте, и вы так просто отпустите ее? – донесся голос пассажирки среднего возраста с середины салона. – Женщина доверилась вам, и что же, вы высадите девочку здесь?
- Спасибо вам за заботу, но я как-нибудь сама разберусь.
- Сколько тебе лет?
- Достаточно, чтобы путешествовать одной.
- В разговоре упоминали кадетский корпус, а до него еще ехать. Что ты будешь делать здесь одна?
- А вы не подслушивайте чужие разговоры. – огрызнулась Вика.
Она начинала злиться. Чего прицепилась?
Видимо, слова Вики показались женщине неубедительными, и она продолжила.
- У вас же есть номер ее матери, позвоните ей. – напомнила женщина водителю.
- Да не буду я звонить.
- Тогда я позвоню. – продолжала настаивать она.
Женщина встала с места, чтобы сходить за номером телефона, записанным на бумажку.
- Ладно. Не надо никому звонить. Поехали.
Вика плюхнулась обратно на сидение, сложила руки на груди, и шумно выдохнув, уставилась в окно. Время от времени она ловила на себе мимолетный взгляд водителя в зеркале заднего вида, и от этого еще чаще недовольно вздыхала.
- Может, вы перестанете метать взгляд туда-сюда? Никуда я не денусь.
Спустя некоторое время, автобус остановился, и водитель открыл двери, но никто не выходил. Он долго смотрел на Вику, но она не обращала никакого внимания, крепко задумавшись о чем-то.
- Девочка! – наконец окликнул ее водитель, и Вика повернула голову. – Твоя остановка.
Она посмотрела на окна с другой стороны салона. Снаружи виднелся комплекс малоэтажных зданий, окрашенных в бежевый и коричневый цвета. На этот раз Вика встала неохотно, и подняв свою сумку, медленно спустилась на улицу. Водитель закрыл двери, и автобус поехал дальше. Она смотрела ему вслед, затем снова обратила взгляд на здание, в котором теперь ей предстоит учиться и жить.
Сейчас за ней никто не следил, и она могла спокойно уйти. Но, что, если ее мама права насчет школы, и корпус – ее последний шанс стать «человеком». Она не хотела быть неучем. Она ценила свободу и не любила загонять себя в рамки. В корпусе же все наоборот – никакой свободы, да еще придется подчиняться. С одной стороны, отказаться – значит признать свою несостоятельность, с другой, принять выбор матери – значит согласиться с ней. Вика находилась в полнейшей растерянности, и не знала, что делать. От безысходности она села на сумку и опустила голову на руки.
- Эй! – окликнул ее кто-то. – Ты чего здесь сидишь?
За высоким ограждением стоял молодой парень в армейской форме.
- Я приехала учиться.
- Как зовут?
- Виктория Москвина.
- Жди здесь.
Он зашел в здание КПП и вышел через секунд тридцать уже с другой стороны.
- Заходи. Сейчас за тобой придут.
- Звучит многообещающе. – пробормотала Вика и, взяв сумку, пошла за ним.
Вот так этот парень сделал выбор за нее. «Прощай, свобода», подумала Вика. Войдя внутрь, парень зашел за стекло своего «рабочего места» и сел за стол.
- Значит, решила стать кадетом.
- Да я и не решала ничего.
- То есть?
- Ну, допустим, ты любишь мясо. Столько всего вкусного можно из него приготовить, и вот однажды тебе говорят, что ты должен стать вегетарианцем, и твоя жизнь кардинально меняется.
- Да, неприятно, когда навязывают свое мнение, но, может, у тебя получится привыкнуть к овощам?
Такой была история Вики Москвиной в начале ее жизненного пути. В школе она была не самой примерной ученицей, да что уж скрывать, настоящей хулиганкой. На уроках, которые она изредка посещала, за пререкание с учителем часто сидела за последней партой. А на переменах, не дай бог кому-то что-то сказать или не так посмотреть, сразу завязывалась драка. Дневник ее пестрил от замечаний, а мама была частым гостем в кабинете директора.
- Алёна Витальевна, вам известно все, что я хочу сказать. – вздохнул директор. – К сожалению, мы вынуждены попрощаться с Викой.
- Неужели ничего нельзя сделать? Это уже пятая школа, если и вы откажетесь, то ее никуда не примут.
- Я понимаю, но мы перепробовали все, что могли. Вика просто не желает меняться.
Алёна Витальевна в отчаянии опустила голову.
- Вообще-то, есть еще один вариант. – загадочно объявил директор. – Специальная школа, где Вике привьют дисциплину. Правда, там нужно жить.
- Школа-интернат? Нет. Я, конечно, нахожусь в безвыходном положении, но свою дочь туда не отдам.
- Нет-нет, не интернат, почти. – поспешил объясниться он. – Кадетский корпус.
- Но, разве туда примут в середине учебного года? И, там ведь надо сдавать какие-то экзамены.
- Да, там нужна определенная физическая подготовка, какой Вика, я уверен, обладает. По поводу экзаменов, ваша дочь – не глупая девочка, но по какой-то причине хочет такой казаться. Меня больше волнует то, что вы уже упомянули. Возьмут ли ее сейчас? Видите ли, директор корпуса мой знакомый, я могу позвонить, узнать.
- Что, если она не захочет? Это учебное заведение, но с военным уклоном.
- Это уже ваша задача, как родителя убедить, направить, если хотите, чтобы Вика получила образование. Боюсь, это ваш единственный выход.
На несколько секунд в кабинете повисло молчание.
- Мне звонить? – продолжил директор.
- Да, пожалуйста. Спасибо!
- Тогда я все узнаю и перезвоню вам.
Алёна Витальевна медленно шла домой, обдумывая перспективу отправить дочь в практически режимное учреждение, видеть только на выходных, без возможности хоть как-то контролировать ее действия. Что, если она сбежит? Хотя, и до этого момента влиять своим родительским «авторитетом» на строптивого подростка не очень-то удавалось. Алёна Витальевна вошла в квартиру и поняла, что ее дочери здесь нет. Она уже привыкла, что, по сути, жила одна, за исключением тех редких случаев, когда удавалось застать появление Вики на ночевку, и чаще всего такие встречи заканчивались очередной ссорой.
Этот вечер ничем не отличался от любого другого, разве что мыслями в голове. Алёна Витальевна уже не строила догадки, где сейчас находилась ее дочь. Это первое время отчуждения она лихорадочно обзванивала знакомых, не спала по ночам, пыталась поговорить с Викой, но все оказывалось бессмысленным. Теперь же она думала: из полиции не звонят, и слава богу! Нет, она не перестала беспокоиться, и каждый раз, когда дверь открывалась, и за ней показывалось, пусть и безучастное, но совершенно нормальное лицо дочери, без расширенных или наоборот суженных зрачков, она выдыхала свободно.
Размышления Алёны Витальевны о предложении директора школы прервало шаборшание в двери, и на пороге появилась молоденькая светловолосая девушка привлекательной внешности, с темными ярко накрашенными глазами, в кожаной куртке, рваных джинсах, грубых ботинках, и бейсболке козырьком назад.
- Хаюшки! – по-своему поздоровалась Вика. – А есть чё поесть?
Раздевшись, она прошла мимо матери на кухню, оглядывая плиту и содержимое холодильника.
- Вика, где ты ходишь? – спокойно начала ее мама.
- Ой, слушай, давай не начинать заезженную пластинку. У меня хорошее настроение и я ни хочу ругаться.
Она обнаружила в сковородке котлеты и взяла одну прямо в руки.
- Не начинать? Я не знаю, где ты ходишь и с кем.
- А зачем тебе это знать?
- Затем, что я твоя мама.
- О, вспомнила! Так об этом раньше надо было говорить, теперь я уже вполне сформировавшаяся личность, и мне никто не указ.
- Это я вижу. Где ты бродишь целыми днями?
- Не целыми.
- Хочешь сказать, что ходишь в школу? Тебе вообще плевать на свою жизнь? Когда ты уже возьмешься за ум?
- О, Господи! Хватит мне уже капать на мозги.
- Нет, не хватит. Ты не совершеннолетняя, и, уж извини, но я буду капать тебе на мозги, может, хоть что-нибудь поймешь. Ты вообще в курсе, что тебя отчисляют из школы? Конечно, нет. Откуда? Ты ведь там не появляешься.
- И куда ты теперь меня пристроишь?
- Никуда.
- В смысле?
- В этом городе больше ни одна школа не возьмет тебя. Кому нужны такие ученики, которые не посещают занятия? Ты же хотела свободы, так получи. Тебе ведь не нужно образование, ты итак все знаешь.
Вика молчала, ошеломленно и, казалось даже, виновато смотря на мать. Напряженную тишину в квартире нарушил телефонный звонок.
- А чего это тебе наш директор так поздно звонит? – поинтересовалась Вика, взглянув на экран мобильного.
Алёна Витальевна не обратила внимание на слова дочери, и вышла в другую комнату.
- Добрый вечер! Это директор школы вас беспокоит.
- Да, да, я узнала вас.
- Я поговорил со своим знакомым, и он готов принять Вику.
- Правда? – проговорила она с неким сомнением.
- Конечно, последнее слово остается за вами. Если вы согласны, то я расскажу ваши следующие действия. Завтра вам необходимо прибыть на вокзал, и сесть на автобус сто тридцать семь. Он довезет Вику до места, а там ее встретят. Пусть возьмет с собой некоторые вещи, во что переодеться после занятий, в чем спать, предметы личной гигиены. Все остальное там выдадут – форму, верхнюю одежду, обувь, головные уборы.
- Спасибо большое, Николай Геннадьевич!
- Да, пока не за что. Я ведь тоже ответственен за сложившуюся ситуацию.
Вика ушла к себе, и после разговора Алёна Витальевна долго бродила туда-сюда около комнаты дочери. Наконец, она решила.
¬¬Вика сидела на кровати с закрытыми глазами и слушала музыку, качая головой в такт. Алёна Витальевна какое-то время смотрела на нее, оставаясь абсолютно незамеченной, затем вытащила наушники из ушей дочери.
- Что за дела? – возмутилась Вика.
- Раз ты сама не желаешь учиться, я вынуждена принять какие-то меры. Собирай вещи!
- Зачем?
- Затем, что завтра ты отправляешься в кадетский корпус.
Вика усмехнулась.
- Ты шутишь?
- По-твоему похоже?
- Это, где встают и ложатся по команде?
- Именно.
- И ты это серьезно. – скорее сама себе сказала Вика.
- Собирай вещи. – повторила ей мама, и вышла из комнаты.
В квартире стало устрашающе тихо. Прошел час с тех пор, как была оглашена новость, и все это время Вика не высовывала нос из своей комнаты, а ее мама сидела на кухне. Решив, что пора проверить действие своих слов, Алёна Витальевна направилась к дочери. Но ничего не изменилось, разве, что теперь Вика не слушала музыку, а уткнулась в ноутбук.
- Эй, нельзя вот так входить без стука. Хочешь, чтобы я начала закрываться?
- Ты итак это делаешь. Где твоя сумка?
- Я никуда не поеду.
- Поедешь. Видимо, я слишком мягка с тобой, и тебе не хватает жесткой руки. Надеюсь, в корпусе этого будет в достатке.
- Какой корпус, у меня здесь друзья!
- Вот о чем ты беспокоишься? Ничего, появятся новые, нормальные.
- Ты понимаешь, что я тебя возненавижу за это.
Слова дочери больно ранили Алёну Витальевну, и она не сразу нашла, что ответить.
- Порой нам приходится принимать трудные решения, но я делаю это для твоего же блага. Если ты сама не думаешь о своем будущем, это сделаю я.
- Мама, пожалуйста, не отправляй меня туда. Прошу!
В глазах Вики заблестели слезы и Алене Витальевне на мгновение показалось, что она видит перед собой маленькую девочку, плачущую из-за ободранных коленок. Но она старалась держаться и не поддаться этому мимолетному воспоминанию, понимая, что, если Вика останется, то скорее всего продолжит вести беззаботную жизнь.
Алёна Витальевна подошла к кровати дочери, провела рукой по волосам Вики, оставив ладонь на ее щеке.
- Давно ты меня так не называла. Ты была такой милой в детстве. Куда все это делось? Откуда эта грубость? Но не нужно просить, лучше собирайся. – тихо произнесла она, ласково глядя в глаза дочери, полные надежды.
Развернувшись, Алёна Витальевна вышла в коридор, подперев дверь стулом.
- Нет, мама, пожалуйста, не надо. – колотила дверь Вика. – Ты меня предаёшь. Я ни за что тебе этого не прощу.
По ту и другую сторону комнаты, плакали мать и дочь. Алёна Витальевна прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Она понимала, что насильно ничего не добьешься, но надеялась, что так, хотя бы оградит дочь от сомнительных друзей.
Утром они были на вокзале. За все время пока они добирались, Вика не обмолвилась ни словом, объявив матери бойкот. Когда подъехал нужный им автобус, они двинулись к нему, и пока водитель занимался своими делами, у них было время попрощаться.
- Веди себя там, пожалуйста, не так как дома. – давала последние напутствия Алёна Витальевна. – Если что-то забыла из вещей, на выходных заберешь, или позвони мне, я привезу.
Вика смотрела в сторону, не обращая внимания на слова матери. Алёна Витальевна хотела дотронуться до дочери, но она отступила назад.
- Я люблю тебя!
Водитель занял свое место, и пассажиры, которые еще оставались снаружи, последовали его примеру.
- Простите! Можно вас кое о чем попросить? – обратилась Алёна Витальевна к водителю, подойдя к его двери.
Лысоватый мужчина кивнул головой, приготовившись слушать.
- Среди ваших пассажиров есть моя дочь, она сидит прямо за вами. Не могли бы вы проконтролировать, чтобы она вышла не раньше и не позже кадетского корпуса?
Алёна Витальевна решила перестраховаться. Она бы не просила ни о чем подобном, если бы вид дочери не наводил на мысли о предполагаемом плане побега.
- У меня, конечно, задача только за дорогой следить, но ладно, сделаю.
Складывалось впечатление, что за просьбу он хотел вознаграждение, но потом передумал.
- Спасибо! Вот мой номер, позвоните пожалуйста, когда она доберется.
- Не волнуйтесь, мамаша, все будет тип-топ.
Вика слышала их разговор, и злилась на мать все больше, от того, что просила присмотреть за ней, как за маленькой.
Поблагодарив водителя еще раз, Алёна Витальевна перешла к окну дочери, и смотрела на ее гордый профиль, пока автобус не отправился по маршруту. Проехав половину пути, Вика встала, взяла свои вещи и стала пробираться к выходу.
- Эй, куда это ты? – спросил водитель, заметив ее.
- Спасибо, что подвезли, но здесь я выйду.
- Твоя мама сказала…
- Не важно, что она сказала, просто откройте дверь и я выйду. Позвоните по номеру и скажете, что я доехала.
- Нет уж, давай-ка садись, я довезу тебя до места. Мне не нужны проблемы.
- Если не нужны проблемы, тогда выпустите меня, или я скажу, что вы приставали ко мне.
- Это не правда.
- Кому больше поверят вам, или бедной беззащитной девушке? – она состроила гримасу, будто сейчас заплачет.
- У меня целый салон свидетелей. – не сдавался водитель.
Это уже был спор не о просьбе Алёны Витальевны, а о защите собственного достоинства.
- Где вы их будете искать, когда они все разойдутся? – решительно заявила Вика, чувствуя, что победа будет за ней.
Водителю было не чем крыть, и он согласился с условиями Вики.
- Ладно, твоя взяла.
Вика улыбнулась, довольная, что все идет так, как она задумала. Казалось их разговор окончен, и водитель уже был готов нажать на кнопку открывания двери, но тут в разговор вмешалось третье лицо.
- Постойте, и вы так просто отпустите ее? – донесся голос пассажирки среднего возраста с середины салона. – Женщина доверилась вам, и что же, вы высадите девочку здесь?
- Спасибо вам за заботу, но я как-нибудь сама разберусь.
- Сколько тебе лет?
- Достаточно, чтобы путешествовать одной.
- В разговоре упоминали кадетский корпус, а до него еще ехать. Что ты будешь делать здесь одна?
- А вы не подслушивайте чужие разговоры. – огрызнулась Вика.
Она начинала злиться. Чего прицепилась?
Видимо, слова Вики показались женщине неубедительными, и она продолжила.
- У вас же есть номер ее матери, позвоните ей. – напомнила женщина водителю.
- Да не буду я звонить.
- Тогда я позвоню. – продолжала настаивать она.
Женщина встала с места, чтобы сходить за номером телефона, записанным на бумажку.
- Ладно. Не надо никому звонить. Поехали.
Вика плюхнулась обратно на сидение, сложила руки на груди, и шумно выдохнув, уставилась в окно. Время от времени она ловила на себе мимолетный взгляд водителя в зеркале заднего вида, и от этого еще чаще недовольно вздыхала.
- Может, вы перестанете метать взгляд туда-сюда? Никуда я не денусь.
Спустя некоторое время, автобус остановился, и водитель открыл двери, но никто не выходил. Он долго смотрел на Вику, но она не обращала никакого внимания, крепко задумавшись о чем-то.
- Девочка! – наконец окликнул ее водитель, и Вика повернула голову. – Твоя остановка.
Она посмотрела на окна с другой стороны салона. Снаружи виднелся комплекс малоэтажных зданий, окрашенных в бежевый и коричневый цвета. На этот раз Вика встала неохотно, и подняв свою сумку, медленно спустилась на улицу. Водитель закрыл двери, и автобус поехал дальше. Она смотрела ему вслед, затем снова обратила взгляд на здание, в котором теперь ей предстоит учиться и жить.
Сейчас за ней никто не следил, и она могла спокойно уйти. Но, что, если ее мама права насчет школы, и корпус – ее последний шанс стать «человеком». Она не хотела быть неучем. Она ценила свободу и не любила загонять себя в рамки. В корпусе же все наоборот – никакой свободы, да еще придется подчиняться. С одной стороны, отказаться – значит признать свою несостоятельность, с другой, принять выбор матери – значит согласиться с ней. Вика находилась в полнейшей растерянности, и не знала, что делать. От безысходности она села на сумку и опустила голову на руки.
- Эй! – окликнул ее кто-то. – Ты чего здесь сидишь?
За высоким ограждением стоял молодой парень в армейской форме.
- Я приехала учиться.
- Как зовут?
- Виктория Москвина.
- Жди здесь.
Он зашел в здание КПП и вышел через секунд тридцать уже с другой стороны.
- Заходи. Сейчас за тобой придут.
- Звучит многообещающе. – пробормотала Вика и, взяв сумку, пошла за ним.
Вот так этот парень сделал выбор за нее. «Прощай, свобода», подумала Вика. Войдя внутрь, парень зашел за стекло своего «рабочего места» и сел за стол.
- Значит, решила стать кадетом.
- Да я и не решала ничего.
- То есть?
- Ну, допустим, ты любишь мясо. Столько всего вкусного можно из него приготовить, и вот однажды тебе говорят, что ты должен стать вегетарианцем, и твоя жизнь кардинально меняется.
- Да, неприятно, когда навязывают свое мнение, но, может, у тебя получится привыкнуть к овощам?
