- Ну и что мне с тобой делать? – стройный, но хорошо сложенный мужчина в одних домашних штанах устало откидывается на спинку кресла. Ещё бы ему быть не уставшим – на дворе глубокая ночь.
- Простить и отпустить? – предлогает девушка напротив, растянув разбитые губы в улыбке.
Он некоторое время сидит молча и рассматривает её. Каштановые кучерявые волосы собраны в отдельное множество косичек и прядей, сцепленных разноцветными бусинами. Прищуренные зелёные глаза, которые сейчас так же неотрывно следят за ним. Чуть припухлые губы. В целом ладная фигура, только слишком худая. Красивая, если снять с неё это оборванное тряпье, помыть и причесать.
- Чего, дядь, нравлюсь?
Он поднимает глаза с её босых грязных ног. Она сидит спокойно, с заведенными назад завязанными руками – лишняя мера в его присутствии, но начальник охраны посчитал нужным сделать именно так. Мужчина ухмыляется:
- Нравишься, - встает с кресла, подходит к сидящий девушке со спины, сразу улавливая её напряжение, - только ты грязная и воняешь, - шепчет, наклонившись к ее шее, - не возбуждает.
Обычно, приличные и благовоспитанные девушки его круга на такое заявление устраивают истерики или падают в обморок. Этот же образец неприличия самым наглым образом разворачивается к нему с довольной улыбочкой, оказавшись близко-близко к лицу.
- Какие мы нежные, - издевательски мурлычет, смотря прямо в глаза.
- Ванна вот за этой дверью. Я могу сейчас же тебя туда засунуть и самостоятельно вымыть. Уверен, что справлюсь. Ты разбудила меня среди ночи. У меня тяжёлая неделя и я могу заставить тебя сделать мне приятно. И ведь никто не узнает, правда?
Он говорит чётко, не быстро, серьёзно, так, что каждое слово щёлкает по мозгам. Улыбка сползает с лица девушки, как и вся напускная расслабленность.
- Сдохнуть не боишься?
- Я сильнее тебя, девочка, - невесомо проводит пальцами по её щеке, - к тому же... руки развязывать не обязательно. Так даже лучше.
Глаза напротив яростно сверкают и в лицо прилетает смачный плевок.
Черт.
Не ожидал.
От взрыва её спасает секунда.
Секунда мысли, пролетевшей в голове.
Секунда, на то, чтобы вспомнить.
И уже раздувающийся внутри пожар словно захватывает коркой, сдерживая его.
Он отходит, вытирая лицо полотенцем.
- Больше так не делай.
- Пошёл к черту.
Нужно сдержать порыв запрокинуть голову и закатить глаза. Мужчина уже забыл, какими могут быть люди, когда не знают о занимаемой им должности и возможностях.
- Чего ты злишься? Ты сама попалась. Что дальше будет, как думаешь?
- Неудавшееся ограбление это 14 суток в подземелье. Сыро, но кормят три раза в день и даже выводят на прогулку, - девушка двигает затекшими плечами и вертит головой.
- Часто там бываешь?
- Бываю.
- Сколько тебе лет?
- 14, дядь.
Мужчина разворачивается к ней полностью, приподнимая бровь.
- Когда врёшь, ври так, чтобы тебя не смогли поймать на этом вранье, - советует, выразительно оглядывая её фигуру.
Грудь хоть и небольшая, но вполне сформированная, бедра женственные, округлые. Нет в ней ни капли от угловатости подростка.
- К тому же, кто сказал про неудавшееся ограбление? – расстегивает на запястье манжету от наручного передатчика и качает им перед носом девушки, - знаешь, что это?
Зеленые глаза внимательно следят за качающимся маятником и потом поднимаются на него.
- А теперь скажи мне, девочка которой 14 лет, что с тобой будет, если это, - он сжимает передатчик в кулаке, замахивается и швыряет в стену, от чего тот с жалобным писком и треском разлетается мелкими осколками, - украла, а потом разбила ты?
Девушка с широко раскрытыми от шока глазами следит за каждым движением мужчины. Это же…это же передатчик! Личный, дорогой и скорее всего, последней модели! У многих там собрана почти вся жизнь: копии документов, номера для связи, фотографии, электронные ключи. Поэтому с ними спят, едят, купаются и занимаются любовью. Высшим актом доверия было разрешить другому полазить в твоём передатчике. И уж как мечтали завладеть таким враги, ммм! У девушки тоже есть передатчик, но самый простой и дешёвый – ей нацепили его, когда она попалась в первый раз. Чисто, чтобы отслеживать местоположение.
- Да вы больной, - выдыхает она.
- Нет, я здоров, - мужчина отряхивает руки, словно испачкался, - так скажи мне, что с тобой будет?
Опять смотрит на неё сверху вниз. Давит, да. Перегибает немного, да. Даже вину чувствует, ага. Но ведь не хочет она нормально разговаривать, чтоб её!
Девушка тяжело сглатывает под его взглядом.
- Что вы хотите?
- Умная девочка, - улыбается мужчина, - сколько тебе лет?
- 19.
- Как тебя зовут?
- Сания, но все называют Сани.
- Это твоё настоящее имя?
- Другого не знаю.
Он снова подходит к ней со спины, в этот раз чтобы развязать руки. Ладошки уже бледные и холодные, а верёвка до красных следов впилась в запястья.
- Где ты научилась так пользоваться своей силой? – спрашивает, пока разрезает узлы.
- А что особенного? Каждый дворовой так умеет, - она немного морщиться от боли, растирая запястья.
- Я тебе более того скажу, так – не каждый выпускник умеет, - он садится перед ней на корточки и, забрав ладони себе, принимается их растирать.
- Что ты имеешь ввиду? – спрашивает сквозь зубы, напрягаясь то ли от боли, то ли от его неожиданной помощи.
- Ты пробралась в мой дом, обойдя всю систему защиты. Ты практически убежала от охраны – обученных в течении нескольких лет ребят, которые не первый год занимаются своим делом. Представляю, как они сейчас бесятся от того, что их уделала какая-то мелкая девчонка, - он говорит, все ещё сидя перед ней на корточках и не отпуская рук, - ты держалась со мной на равных, тебе просто не хватило знаний и системы. Я впечатлен.
- Нечем впечатляться, - Сания начинает чувствовать себя не очень уютно от его искренней (а это читалось во всем выражении лица) похвалы и внимания, - я же говорю, так каждый из наших сможет.
- Это ты про тех, кто сбежал? – фыркает мужчина.
Она не выдерживает и вытягивает свои руки. Вдруг становится неловко за свой внешний вид под этим, почему-то ставшим тёплым, взглядом. Как он правильно сказал – она проникла в его дом, разгромила пару комнат, коридор и двор, пока отбивалась и убегала. Он должен бежать и строчить доносы, жаловаться всем и вся за разруху, тут уже должна топтаться стража, вязать и тащить её в казематы для разбирательств, но вместо этого он сидит и заботится. И смотрит. Убирает ноги вбок: прячет. Это движение не укрывается от внимания мужчины, но он решает промолчать.
- Я старшая в этой группе и я отвечаю, в случае чего.
- Ясно, - коротко кивает, пододвигает стульчик и садится напротив, склонившись вперёд.
- У меня к тебе предложение.
- Ты слишком торопишься, мы совсем мало знакомы, – пришла очередь фыркать Сание.
Невыносимо хочется спать, оттого и несет всякую дурь.
Мужчина еле слышно матерится.
- Я не заявляю на тебя и ты остаёшься в живых.
- В обмен на?
- В обмен ты идёшь учиться.
Санию разбирает громкий и настолько неожиданный смех, что она, не удержавшись на круглом невысоком стульчике, падает с него. Продолжает хохотать лежа на полу, утирая слезы, и лишь смутно из-за них видит очертания нависшего мужчины.
- Да ну тебя, - хлопает ладонью по полу, пытаясь отдышаться.
- Что смешного я сказал? – хмуро спрашиваетмужчина.
Он, вообще-то, другой реакции ожидал.
- Не понимаешь? – все так же лежа интересуется Сания.
- Нет, - подтверждает мужчина.
- Ну смотри, - деловито начинает она, поднимая одну руку со сжатыми в кулак пальцами вверх, - у меня нет официального статуса гражданина этого города – раз, - разгибает один палец, - меня не пропустят даже на вступительные тесты, да я их уже пропустила – два. И у меня нет денег на учёбу!!! – выпрямляет все пять пальцев разом и трясёт ими в воздухе.
- Это все?
- Эм…Со мной там будет проблемно.
- Почему?
- Пффф, - отмахивается от мужчины двумя руками, - совсем не понимаешь? Ты посмотри на меня, - обводит контур тела в воздухе, - и на тех, кто там. Даже самый простой рабочий посчитает унижением учиться вместе со мной.
Мужчина хмурится сильнее.
- И ты так спокойно говоришь об этом?
- Я привыкла, - пожимает плечами, одновременно широко зевая.
Что ж такое.
- Вставай, - протягивает ей руку, которую она игнорирует, поворачивается набок и поднимается одним плавным движением, - если тебя волнует только то, что ты перечислила – это решаемо. Ректор – мой…хороший друг и мне нужно, чтобы ты была под контролем. У тебя есть три дня на раздумья, иначе… – он глазами стреляет в разбитый передатчик у стены.
- Я за три дня ничего не успею, - сводит брови к переносице девушка, словно была немного пьяной.
Её и вправду уже пошатывает из стороны в сторону.
- Уверен, что успеешь, - утверждает мужчина, - теперь спать. В соседнюю комнату. Я провожу.
- Что? Я к себе пойду! – неловко пытается отбиться Сания уже слабыми руками, но ее перехватывают за плечи и прижимают к горячему крепкому телу.
Она засыпает, не дойдя один шаг до кровати. Рэм бережно укладывает девушку, укрывает лёгким покрывалом и садится рядом.
Он врал.
От неё не воняет, как обычно воняет от тех уличных бродяг, которых можно встретить в городе. Да, одежда поношенная, застиранная, рванная. Да, она грязная – охрана изрядно поваляла её в земле. Но неприятно не было. Было ли дело в чистой загорелой коже без уродливых прыщей и фурункулов? Или в ясном открытом взгляде зеленых глаз? Или в её волосах с бусинками, которые тихо позвякивали, ударяясь друг об друга, когда она крутила головой? Рэм пока не понимал. Но ему действительно важно отправить ее учиться. Для этого пришлось даже схитрить – он нарочно незаметно усыплял ее, пока разговаривал. С человеком, который хочет спать, договориться легче.
Посидев ещё немного в тишине все таки встает и уходит к себе.
Засыпает лишь с рассветом за пару часов перед работой. И этой пары часов хватает девушке, чтобы свалить – он не обнаруживает её в комнате. На это, конечно, и не рассчитывал, но надежду лелеял. Нет и платья, что оставил для неё. В ванной расплескана вода, а фрукты, лежащие на столе – съедены. Хотя бы ушла чистой и накормленной.
В записке, которую он оставил ей на столе по поводу одежды и ванны, аккуратным ровным почерком добавлено: «Эта кровать ужасна! Болит вся спина!»
Рэм хмыкает. Бесподобный экземпляр.
Утро в Университете Магии и Зельеваров начиналось стандартно. Толпы разноцветных студентов выходили из своих общаг, перемешивались и потом стройными, уже одноцветными потоками шли к своим корпусам. Зельевары – в зеленых костюмах или мантиях, истинные целители – в белом, боевики – в чёрном, и помогающие – в песочных цветах.
В основном все проходили свое направление, но ректор твёрдо был уверен в том, что целитель должен уметь защищаться, а боевик – помочь себе или другу залатать рану. Поэтому у них были общие занятия и перекрёстные – когда боевики шли в корпус к целителям и наоборот. В такие дни было тяжело не только студентам, но и преподавателям.
Взрывные, привыкшие быстро принимать решения, активные боевые маги трудно осваивали искусство врачевания, считая, что лучше продолжить бой с поломанной окровавленной рукой, чем вот это вот все. И неспешные, умиротворенные целители были в ужасе от тренировочного полигона и постоянно летящих в них огненных шаров.
Тем не менее, прошлый год показал хороший результат такой практики: целитель сумел защитить раненного боевика и вместе они образовали мощную боевую единицу. Поэтому, под ругательства из одного конца территории Университета и визги из другого, но эксперимент продолжался.
Рэм сидит в кабинете, зарывшись с головой в бумаги. Куча жалоб, доносов, просьб. Хоть это и было самое утомительно занятие из всего, чем он мог бы заняться, но продолжал сидеть, выписывать, принимать решения. Все, что угодно, лишь бы не думать о том, то сегодня подходил к концу третий день, а Сания ещё не пришла. Надо было хоть маячок на неё повесить, силой сюда притащить, да тьма вариантов на самом деле! Но неет, он решил сыграть на её чести и достоинстве, которых, может, и не было у беспризорного ребёнка.
Мужчина шумно выдыхает и подходит к окну. Как раз вовремя. От того, что видит, сначала холодеет, а потом улыбается. Ну а как он еще хотел?
Занятия уже закончились и все студенты вывалились на улицу, сидеть на пока ещё зелёной траве под пока ещё тёплым солнцем и весело болтать, когда к посту охраны подходит девушка с твердым намерением пройти.
- Мне назначено.
Охранник презрительно оглядывает тощую фигуру в простой бежевой рубахе и такого же цвета грубых штанах, взглядом останавливается на чудных волосах.
- Ты что-то перепутала, девка. Иди-ка отсюда, - ему сразу становится понятно кто она и от этого презрения во взгляде прибавляется.
- Слышь, дядь, - она подходит к мужчине ближе и облокачивается рукой о край будки, где тот сидит, - вызванивай своего главного и скажи, что Сания пришла. Он меня ждёт.
Этого Сидро уже вытерпеть не мог.
Она дотронулась!
До его будки!
Своей паршивой рукой!
Да как она могла!
Он выходит за ворота, кипя от злости.
- Ты – отродье подвалов и грязных сук, - шипит, а в руках разгораются огненные шары, с каждым словом становясь все больше и ярче, - убирайся вон отсюда, шавка подзаборная, пока не подпалил тебя!!!
- Серьёзно, дядь? – Сани с любопытством наблюдает за взбешенным мужчиной, - а вы знаете, что нападение на невиновного с помощью магии караетсяяа-Аа…
Закончить не успевает, так как в неё с характерным шипением летят снаряды, нацеленные в голову.
- Это ты-то невиновная?! – орет мужчина, взбесившись от её слов и от того, что шары девушка удачно отбила, - скольких ты обманула, а?! – продолжает кипеть, создавая и выбрасывая новые.
- В 7 лет со счета сбилась, - хохочет Сания, убегая и уклоняясь от очередного залпа.
Потом бегать надоедает. У ворот уже собралась толпа, внимательно наблюдавшая за происходящим. Кто-то даже делал ставки: обычно противный охранник или шустрая девка?
Все ставили на охранника.
Ну, во-первых, девушка пока только убегала.
А во-вторых, ну откуда у такой, как она, есть хоть какая-то способность, чтобы ответить?
Но удивлять Сания умела всегда. Она оббегает Сидро по дуге, уклоняясь от его то шаров, то целых столпов огня, запрыгивает на крышу будки под дружное «Вау!» младших курсов, сильно отталкивается и перелетает над головой мужчины. Приземляется, крутанувшись на одной ноге, разворачивается в сторону охранника, сразу же приседает и сильно хлопает ладонью по земле. Вот тут, под ругань падающего мужчины, слышится «Ах» уже от старших курсов: от пальцев девушки тянутся тонкие серебристые мерцающие нити. Они обвивают сопротивляющегося мужчину, прижимая руки к телу, а голову практически к грудине.
Девушка выпрямляется и легонько дергает пальцами, отчего извивающийся, как водолюбивый червяк на солнце, Сидро вытягивается стрункой.
- Простить и отпустить? – предлогает девушка напротив, растянув разбитые губы в улыбке.
Он некоторое время сидит молча и рассматривает её. Каштановые кучерявые волосы собраны в отдельное множество косичек и прядей, сцепленных разноцветными бусинами. Прищуренные зелёные глаза, которые сейчас так же неотрывно следят за ним. Чуть припухлые губы. В целом ладная фигура, только слишком худая. Красивая, если снять с неё это оборванное тряпье, помыть и причесать.
- Чего, дядь, нравлюсь?
Он поднимает глаза с её босых грязных ног. Она сидит спокойно, с заведенными назад завязанными руками – лишняя мера в его присутствии, но начальник охраны посчитал нужным сделать именно так. Мужчина ухмыляется:
- Нравишься, - встает с кресла, подходит к сидящий девушке со спины, сразу улавливая её напряжение, - только ты грязная и воняешь, - шепчет, наклонившись к ее шее, - не возбуждает.
Обычно, приличные и благовоспитанные девушки его круга на такое заявление устраивают истерики или падают в обморок. Этот же образец неприличия самым наглым образом разворачивается к нему с довольной улыбочкой, оказавшись близко-близко к лицу.
- Какие мы нежные, - издевательски мурлычет, смотря прямо в глаза.
- Ванна вот за этой дверью. Я могу сейчас же тебя туда засунуть и самостоятельно вымыть. Уверен, что справлюсь. Ты разбудила меня среди ночи. У меня тяжёлая неделя и я могу заставить тебя сделать мне приятно. И ведь никто не узнает, правда?
Он говорит чётко, не быстро, серьёзно, так, что каждое слово щёлкает по мозгам. Улыбка сползает с лица девушки, как и вся напускная расслабленность.
- Сдохнуть не боишься?
- Я сильнее тебя, девочка, - невесомо проводит пальцами по её щеке, - к тому же... руки развязывать не обязательно. Так даже лучше.
Глаза напротив яростно сверкают и в лицо прилетает смачный плевок.
Черт.
Не ожидал.
От взрыва её спасает секунда.
Секунда мысли, пролетевшей в голове.
Секунда, на то, чтобы вспомнить.
И уже раздувающийся внутри пожар словно захватывает коркой, сдерживая его.
Он отходит, вытирая лицо полотенцем.
- Больше так не делай.
- Пошёл к черту.
Нужно сдержать порыв запрокинуть голову и закатить глаза. Мужчина уже забыл, какими могут быть люди, когда не знают о занимаемой им должности и возможностях.
- Чего ты злишься? Ты сама попалась. Что дальше будет, как думаешь?
- Неудавшееся ограбление это 14 суток в подземелье. Сыро, но кормят три раза в день и даже выводят на прогулку, - девушка двигает затекшими плечами и вертит головой.
- Часто там бываешь?
- Бываю.
- Сколько тебе лет?
- 14, дядь.
Мужчина разворачивается к ней полностью, приподнимая бровь.
- Когда врёшь, ври так, чтобы тебя не смогли поймать на этом вранье, - советует, выразительно оглядывая её фигуру.
Грудь хоть и небольшая, но вполне сформированная, бедра женственные, округлые. Нет в ней ни капли от угловатости подростка.
- К тому же, кто сказал про неудавшееся ограбление? – расстегивает на запястье манжету от наручного передатчика и качает им перед носом девушки, - знаешь, что это?
Зеленые глаза внимательно следят за качающимся маятником и потом поднимаются на него.
- А теперь скажи мне, девочка которой 14 лет, что с тобой будет, если это, - он сжимает передатчик в кулаке, замахивается и швыряет в стену, от чего тот с жалобным писком и треском разлетается мелкими осколками, - украла, а потом разбила ты?
Девушка с широко раскрытыми от шока глазами следит за каждым движением мужчины. Это же…это же передатчик! Личный, дорогой и скорее всего, последней модели! У многих там собрана почти вся жизнь: копии документов, номера для связи, фотографии, электронные ключи. Поэтому с ними спят, едят, купаются и занимаются любовью. Высшим актом доверия было разрешить другому полазить в твоём передатчике. И уж как мечтали завладеть таким враги, ммм! У девушки тоже есть передатчик, но самый простой и дешёвый – ей нацепили его, когда она попалась в первый раз. Чисто, чтобы отслеживать местоположение.
- Да вы больной, - выдыхает она.
- Нет, я здоров, - мужчина отряхивает руки, словно испачкался, - так скажи мне, что с тобой будет?
Опять смотрит на неё сверху вниз. Давит, да. Перегибает немного, да. Даже вину чувствует, ага. Но ведь не хочет она нормально разговаривать, чтоб её!
Девушка тяжело сглатывает под его взглядом.
- Что вы хотите?
- Умная девочка, - улыбается мужчина, - сколько тебе лет?
- 19.
- Как тебя зовут?
- Сания, но все называют Сани.
- Это твоё настоящее имя?
- Другого не знаю.
Он снова подходит к ней со спины, в этот раз чтобы развязать руки. Ладошки уже бледные и холодные, а верёвка до красных следов впилась в запястья.
- Где ты научилась так пользоваться своей силой? – спрашивает, пока разрезает узлы.
- А что особенного? Каждый дворовой так умеет, - она немного морщиться от боли, растирая запястья.
- Я тебе более того скажу, так – не каждый выпускник умеет, - он садится перед ней на корточки и, забрав ладони себе, принимается их растирать.
- Что ты имеешь ввиду? – спрашивает сквозь зубы, напрягаясь то ли от боли, то ли от его неожиданной помощи.
- Ты пробралась в мой дом, обойдя всю систему защиты. Ты практически убежала от охраны – обученных в течении нескольких лет ребят, которые не первый год занимаются своим делом. Представляю, как они сейчас бесятся от того, что их уделала какая-то мелкая девчонка, - он говорит, все ещё сидя перед ней на корточках и не отпуская рук, - ты держалась со мной на равных, тебе просто не хватило знаний и системы. Я впечатлен.
- Нечем впечатляться, - Сания начинает чувствовать себя не очень уютно от его искренней (а это читалось во всем выражении лица) похвалы и внимания, - я же говорю, так каждый из наших сможет.
- Это ты про тех, кто сбежал? – фыркает мужчина.
Она не выдерживает и вытягивает свои руки. Вдруг становится неловко за свой внешний вид под этим, почему-то ставшим тёплым, взглядом. Как он правильно сказал – она проникла в его дом, разгромила пару комнат, коридор и двор, пока отбивалась и убегала. Он должен бежать и строчить доносы, жаловаться всем и вся за разруху, тут уже должна топтаться стража, вязать и тащить её в казематы для разбирательств, но вместо этого он сидит и заботится. И смотрит. Убирает ноги вбок: прячет. Это движение не укрывается от внимания мужчины, но он решает промолчать.
- Я старшая в этой группе и я отвечаю, в случае чего.
- Ясно, - коротко кивает, пододвигает стульчик и садится напротив, склонившись вперёд.
- У меня к тебе предложение.
Прода от 27.01.2023, 08:13
- Ты слишком торопишься, мы совсем мало знакомы, – пришла очередь фыркать Сание.
Невыносимо хочется спать, оттого и несет всякую дурь.
Мужчина еле слышно матерится.
- Я не заявляю на тебя и ты остаёшься в живых.
- В обмен на?
- В обмен ты идёшь учиться.
Санию разбирает громкий и настолько неожиданный смех, что она, не удержавшись на круглом невысоком стульчике, падает с него. Продолжает хохотать лежа на полу, утирая слезы, и лишь смутно из-за них видит очертания нависшего мужчины.
- Да ну тебя, - хлопает ладонью по полу, пытаясь отдышаться.
- Что смешного я сказал? – хмуро спрашиваетмужчина.
Он, вообще-то, другой реакции ожидал.
- Не понимаешь? – все так же лежа интересуется Сания.
- Нет, - подтверждает мужчина.
- Ну смотри, - деловито начинает она, поднимая одну руку со сжатыми в кулак пальцами вверх, - у меня нет официального статуса гражданина этого города – раз, - разгибает один палец, - меня не пропустят даже на вступительные тесты, да я их уже пропустила – два. И у меня нет денег на учёбу!!! – выпрямляет все пять пальцев разом и трясёт ими в воздухе.
- Это все?
- Эм…Со мной там будет проблемно.
- Почему?
- Пффф, - отмахивается от мужчины двумя руками, - совсем не понимаешь? Ты посмотри на меня, - обводит контур тела в воздухе, - и на тех, кто там. Даже самый простой рабочий посчитает унижением учиться вместе со мной.
Мужчина хмурится сильнее.
- И ты так спокойно говоришь об этом?
- Я привыкла, - пожимает плечами, одновременно широко зевая.
Что ж такое.
- Вставай, - протягивает ей руку, которую она игнорирует, поворачивается набок и поднимается одним плавным движением, - если тебя волнует только то, что ты перечислила – это решаемо. Ректор – мой…хороший друг и мне нужно, чтобы ты была под контролем. У тебя есть три дня на раздумья, иначе… – он глазами стреляет в разбитый передатчик у стены.
- Я за три дня ничего не успею, - сводит брови к переносице девушка, словно была немного пьяной.
Её и вправду уже пошатывает из стороны в сторону.
- Уверен, что успеешь, - утверждает мужчина, - теперь спать. В соседнюю комнату. Я провожу.
- Что? Я к себе пойду! – неловко пытается отбиться Сания уже слабыми руками, но ее перехватывают за плечи и прижимают к горячему крепкому телу.
Она засыпает, не дойдя один шаг до кровати. Рэм бережно укладывает девушку, укрывает лёгким покрывалом и садится рядом.
Он врал.
От неё не воняет, как обычно воняет от тех уличных бродяг, которых можно встретить в городе. Да, одежда поношенная, застиранная, рванная. Да, она грязная – охрана изрядно поваляла её в земле. Но неприятно не было. Было ли дело в чистой загорелой коже без уродливых прыщей и фурункулов? Или в ясном открытом взгляде зеленых глаз? Или в её волосах с бусинками, которые тихо позвякивали, ударяясь друг об друга, когда она крутила головой? Рэм пока не понимал. Но ему действительно важно отправить ее учиться. Для этого пришлось даже схитрить – он нарочно незаметно усыплял ее, пока разговаривал. С человеком, который хочет спать, договориться легче.
Посидев ещё немного в тишине все таки встает и уходит к себе.
Засыпает лишь с рассветом за пару часов перед работой. И этой пары часов хватает девушке, чтобы свалить – он не обнаруживает её в комнате. На это, конечно, и не рассчитывал, но надежду лелеял. Нет и платья, что оставил для неё. В ванной расплескана вода, а фрукты, лежащие на столе – съедены. Хотя бы ушла чистой и накормленной.
В записке, которую он оставил ей на столе по поводу одежды и ванны, аккуратным ровным почерком добавлено: «Эта кровать ужасна! Болит вся спина!»
Рэм хмыкает. Бесподобный экземпляр.
Прода от 27.01.2023, 20:18
Утро в Университете Магии и Зельеваров начиналось стандартно. Толпы разноцветных студентов выходили из своих общаг, перемешивались и потом стройными, уже одноцветными потоками шли к своим корпусам. Зельевары – в зеленых костюмах или мантиях, истинные целители – в белом, боевики – в чёрном, и помогающие – в песочных цветах.
В основном все проходили свое направление, но ректор твёрдо был уверен в том, что целитель должен уметь защищаться, а боевик – помочь себе или другу залатать рану. Поэтому у них были общие занятия и перекрёстные – когда боевики шли в корпус к целителям и наоборот. В такие дни было тяжело не только студентам, но и преподавателям.
Взрывные, привыкшие быстро принимать решения, активные боевые маги трудно осваивали искусство врачевания, считая, что лучше продолжить бой с поломанной окровавленной рукой, чем вот это вот все. И неспешные, умиротворенные целители были в ужасе от тренировочного полигона и постоянно летящих в них огненных шаров.
Тем не менее, прошлый год показал хороший результат такой практики: целитель сумел защитить раненного боевика и вместе они образовали мощную боевую единицу. Поэтому, под ругательства из одного конца территории Университета и визги из другого, но эксперимент продолжался.
Рэм сидит в кабинете, зарывшись с головой в бумаги. Куча жалоб, доносов, просьб. Хоть это и было самое утомительно занятие из всего, чем он мог бы заняться, но продолжал сидеть, выписывать, принимать решения. Все, что угодно, лишь бы не думать о том, то сегодня подходил к концу третий день, а Сания ещё не пришла. Надо было хоть маячок на неё повесить, силой сюда притащить, да тьма вариантов на самом деле! Но неет, он решил сыграть на её чести и достоинстве, которых, может, и не было у беспризорного ребёнка.
Мужчина шумно выдыхает и подходит к окну. Как раз вовремя. От того, что видит, сначала холодеет, а потом улыбается. Ну а как он еще хотел?
Занятия уже закончились и все студенты вывалились на улицу, сидеть на пока ещё зелёной траве под пока ещё тёплым солнцем и весело болтать, когда к посту охраны подходит девушка с твердым намерением пройти.
- Мне назначено.
Охранник презрительно оглядывает тощую фигуру в простой бежевой рубахе и такого же цвета грубых штанах, взглядом останавливается на чудных волосах.
- Ты что-то перепутала, девка. Иди-ка отсюда, - ему сразу становится понятно кто она и от этого презрения во взгляде прибавляется.
- Слышь, дядь, - она подходит к мужчине ближе и облокачивается рукой о край будки, где тот сидит, - вызванивай своего главного и скажи, что Сания пришла. Он меня ждёт.
Этого Сидро уже вытерпеть не мог.
Она дотронулась!
До его будки!
Своей паршивой рукой!
Да как она могла!
Он выходит за ворота, кипя от злости.
- Ты – отродье подвалов и грязных сук, - шипит, а в руках разгораются огненные шары, с каждым словом становясь все больше и ярче, - убирайся вон отсюда, шавка подзаборная, пока не подпалил тебя!!!
- Серьёзно, дядь? – Сани с любопытством наблюдает за взбешенным мужчиной, - а вы знаете, что нападение на невиновного с помощью магии караетсяяа-Аа…
Закончить не успевает, так как в неё с характерным шипением летят снаряды, нацеленные в голову.
- Это ты-то невиновная?! – орет мужчина, взбесившись от её слов и от того, что шары девушка удачно отбила, - скольких ты обманула, а?! – продолжает кипеть, создавая и выбрасывая новые.
- В 7 лет со счета сбилась, - хохочет Сания, убегая и уклоняясь от очередного залпа.
Потом бегать надоедает. У ворот уже собралась толпа, внимательно наблюдавшая за происходящим. Кто-то даже делал ставки: обычно противный охранник или шустрая девка?
Все ставили на охранника.
Ну, во-первых, девушка пока только убегала.
А во-вторых, ну откуда у такой, как она, есть хоть какая-то способность, чтобы ответить?
Но удивлять Сания умела всегда. Она оббегает Сидро по дуге, уклоняясь от его то шаров, то целых столпов огня, запрыгивает на крышу будки под дружное «Вау!» младших курсов, сильно отталкивается и перелетает над головой мужчины. Приземляется, крутанувшись на одной ноге, разворачивается в сторону охранника, сразу же приседает и сильно хлопает ладонью по земле. Вот тут, под ругань падающего мужчины, слышится «Ах» уже от старших курсов: от пальцев девушки тянутся тонкие серебристые мерцающие нити. Они обвивают сопротивляющегося мужчину, прижимая руки к телу, а голову практически к грудине.
Девушка выпрямляется и легонько дергает пальцами, отчего извивающийся, как водолюбивый червяк на солнце, Сидро вытягивается стрункой.
