Внезапно один из дынеобразных существ начал своё характерное «зюзюканье», издавая серию вибраций, которые, казалось, пронизывали всё вокруг. Он указал на заросли непонятных растений, словно приглашая или, наоборот, предупреждая. Джек вздрогнул. В нём проснулся инстинкт самосохранения, и он пробормотал:
— Ой, мне это не нравится…
Пробираясь сквозь заросли, Джек и Сэм чувствовали себя словно исследователи в непроходимых джунглях. Растения были странными, не похожими ни на что виденное ими прежде. Стволы, похожие на полированные каменные колонны, увенчивались листьями, напоминающими огромные пластины из гибкого, но прочного материала, переливающегося всеми цветами радуги под лучами трёх солнц. Воздух был влажным и тяжёлым, наполненным густым ароматом, одновременно сладким и немного едким.
Их путь преграждали лианы, похожие на толстые, блестящие змеи, которые цеплялись за всё, что встречалось на пути. Иногда они натыкались на странные цветы, похожие на светящиеся медузы, издающие тихий, жужжащий звук. Несколько раз они видели существ, похожих на огромных, медлительных улиток, оставляющих за собой следы из светящейся слизи. Сэм несколько раз чуть не поскользнулся на этой слизи, отчего Джек, подбадривая его, невольно смеялся.
В одном месте они обнаружили каменные образования, похожие на останки каких-то древних сооружений, поросшие мхом и лианами. На некоторых камнях виднелись странные символы, похожие на иероглифы, но ни Джек, ни Сэм не могли их расшифровать.
В другой части зарослей они увидели озеро, но не обычное. Оно было неподвижным, как зеркало, и вода в нём была такой же красной, как и жидкость, которую они видели раньше. На поверхности озера плавали странные, светящиеся цветы, похожие на звёзды, и вокруг них кружились мелкие, светящиеся насекомые. В целом, заросли представляли собой фантастический, инопланетный мир, полный необычных и захватывающих зрелищ, но одновременно и немного пугающий своей чужеродностью.
Резкий, почти отвесный спуск оборвался у входа в пещеру, скрытую за густыми зарослями. Шагнув внутрь, Джек и Сэм остолбенели. Перед ними предстал город, не похожий ни на что, виденное ими прежде. Он словно вырос из самой воды, или, точнее, из невероятной смеси воды и света. Здания, напоминающие сложные кристаллические структуры, переливались всеми цветами радуги, отражая свет трёх солнц, проникавший сквозь своды пещеры. Между зданиями текли каналы с прозрачной, светящейся жидкостью, а стены и полы были покрыты густой, изумрудной зеленью, словно живым ковром.
Над этим удивительным, подводно-кристаллическим мегаполисом бесшумно перемещались аппараты, не похожие ни на самолеты, ни на корабли, ни на что-либо, известное Джеку и Сэму. Они представляли собой сложные геометрические фигуры из света и энергии, плавно скользящие между зданиями, словно живые существа. Воздух, или что-то похожее на него, было насыщено энергией, а ощущение невероятного масштаба и технологического превосходства этого места давило на них, вызывая одновременно благоговейный трепет и лёгкий страх. Это было не просто поселение, а высокоразвитый, гармонично вписанный в окружающую среду город, который показался чудом, вырвавшимся из самых смелых фантазий.
— Твою ж мать, что это?! — выдохнул Сэм, его глаза расширились от удивления и изумления перед невероятным зрелищем. Он не мог подобрать слов, чтобы описать то, что увидел.
— Да уж, не хило, — согласился Джек, оглядываясь вокруг. — Но почему мы сразу не оказались здесь, а на каком-то пляже с красной жижей? Это как-то… странно.
— Может, они отправили нас пока мы спали позагорать? — предположил Сэм, не без доли иронии в голосе. Он попытался разрядить напряженную атмосферу, вызванную внезапным перемещением в этот невероятный город.
— Ну да, и охрану обеспечили, как для важных персон, — подхватил Джек, кивнув на медленно передвигающиеся в небе аппараты. Его голос был полон удивления, смешанного с неуверенностью. Загадочность ситуации заставляла их чувствовать себя одновременно заинтригованными и немного напуганными.
Центральная площадь города поразила Джека и Сэма своей необычайной красотой. Вокруг возвышались здания, напоминающие огромные, идеально гладкие дыни, переливающиеся всеми цветами радуги под светом трёх солнц. Каждая «дыня» имела свою уникальную окраску и узор, создавая неповторимую симфонию форм и красок. Между зданиями текли каналы с прозрачной, светящейся водой, отражающей яркие огни, словно жидкий опал. Воздух был наполнен невероятным ароматом сладких фруктов и цветов, а легкий ветерок колыхал необычные растения, похожие на светящиеся водоросли, которые свисали с «дынь», создавая ощущение волшебного подводного сада.
Потрясение Джека и Сэма было настолько сильным, что они на несколько мгновений застыли на месте, не в силах оторвать взгляд от этого невероятного зрелища. Они переглянулись, не в силах произнести ни слова. Их глаза расширились от удивления и восторга, а сердца бились с удвоенной силой. Это было словно попасть в сказочный мир, созданный из фантазий и снов.
Другие жители города, существа, напоминающие антропоморфных дынь, остановились, чтобы посмотреть на инопланетных созданий. Сначала они рассматривали Джека и Сэма с любопытством, не проявляя ни враждебности, ни агрессии. Их круглые глаза, похожие на блестящие бусинки, с любопытством изучали одежду и внешний вид пришельцев. Некоторые из них издавали мягкие вибрации, мелодичные зю зю похожие на пение. В их взглядах чувствовалось скорее удивление, чем недоверие или угроза. Они казались дружелюбными и любознательными, словно встретили редких, забавных гостей из далекой страны. Этого было достаточно, чтобы немного успокоить Джека и Сэма, вселяя надежду на мирное знакомство с этим необычным созданиями.
Сэм и Джек стояли на огромной сцене, похожей на гигантскую тыкву, под яркими, многоцветными прожекторами. Перед ними простиралась огромная площадь, заполненная тысячами дынеобразных существ. Они были разных размеров и цветов, но все напоминали антропоморфных дынь с круглыми, блестящими глазами. Существа издавали монотонный, немного жужжащий звук – «зю-зя, зю-зя», словно пчелиный рой, наполняя площадь необычным гулом. Этот хор повторяющихся звуков усиливал и без того странную и немного пугающую атмосферу.
— Джек, что происходит? Зачем нас сюда привели?— прошептал Сэм, нервно смотрел по сторонам. Его голос слегка дрожал. Он чувствовал себя как насекомое под увеличительным стеклом, под пристальным взглядом тысяч пар необычных глаз.
Джек, прищурившись, посмотрел на толпу. Его лицо выражало смесь удивления и опасения. — Ох, не знаю, Сэм. Надеюсь, сейчас не появится гильотина, и нам не отвинтят головы, — пробормотал он, стараясь шуткой разрядить обстановку, хотя сам чувствовал нарастающее беспокойство. Его голос звучал немного напряженно, а шутка получилась скорее нервной, чем смешной. Тишина, нарушаемая только бесконечным «зю-зя», казалась давящей. Они оба ощущали на себе внимание этих странных существ, и это было не слишком комфортно.
Две минуты тянулись бесконечно. Гудение «зю-зя» стихло, повисла напряженная тишина, которая давила на барабанные перепонки. Сэм, не выдержав напряжения, прошептал, глядя на бесчисленные лица дынеобразных существ:
— Если это последние минуты моей жизни, тогда я хочу спеть свою любимую песню.
— Нет, Сэм! Ты что, сумасшедший?! — испуганно воскликнул Джек, схватившись за руку друга. Он не понимал, что заставило Сэма принять такое решение в этой странной, пугающей обстановке.
Но Сэм, словно находясь в каком-то трансе, уже начал петь, громким, чистым голосом, заполняя площадь неожиданной мелодией:
О Млечный Путь,
Ты так далек,
Куда же нас
Ты всех привёл?
Простые слова, простая мелодия, но в этой обстановке они звучали как вызов, как бунт против неизвестности. Голос Сэма, казалось, пронзал тишину, достигая каждого существа на площади.
И когда последняя нота замерла в воздухе, произошло нечто неожиданное. Глаза дынеобразных существ засверкали с новой силой, словно тысячи маленьких солнышек. Яркий свет ослепил Джека и Сэма. А потом... снова повисла тишина, но уже совершенно другая, наполненная каким-то невыразимым ожиданием.
— Ну всё, нам точно не жить! — простонал Джек, закрывая лицо руками. Казалось, что напряжение достигло предела. Дынеобразные, вся эта огромная масса, зазюзюкали с новой силой. Вибрации воздуха стали настолько хаотичными и интенсивными, что Джеку показалось, будто земля вот-вот уйдет из-под ног. А потом… произошло нечто невероятное.
Вся толпа, словно по команде, подняла руки вверх. На каждой руке три пальца, и на каждой руке средний палец был согнут к ладони – странный жест, непонятный, но явно выражающий не агрессию, а что-то другое… признание? Удивление? Джек не мог понять.
Сэм, прочувствовав смену настроения, словно уловив неведомую волну, продолжил петь, его голос звучал с новой силой и уверенностью:
И снова в путь,
О космос мой,
Не жди нас мама,
Умчим долой!
И толпа… толпа просто ликовала! Они качали руками, их «зю-зя» превратилось в радостное гудение, в симфонию странных, но явно восторженных звуков. Они двигались, словно единый организм, реагируя на каждую ноту песни Сэма. Страх Джека начал постепенно уступать место изумлению. Это было невероятно, невообразимо.
4. Четыре световых концерта
Джек и Сэм обжились в своем новом, необычном доме. Им выделили небольшой островок, уютно расположившийся среди сверкающих, невероятных пейзажей. Центром острова был бассейн, наполненный уже привычной, хмелящей жижой , являлась в основном для Сэма источником энергии и… пищи. Вокруг бассейна ползали и копошились черви, тараканы и жуки всех размеров и цветов – обеспечение пропитания было щедрым и… специфическим. За безопасностью Джека и Сэма следила небольшая команда дынеобразных охранников, которые, казалось, были готовы выполнить любой их каприз.
Каждый «космический день», как они стали называть дни в этом чудесном, но всё же немного странном мире, начинался с новой поездки. Иногда это был просто перелет на другой островок в той же системе, иногда — путешествие на другую планету этой галактики. Каждый раз их ждала новая дынеобразная публика, которая с восторгом встречала их выступления.
После одного из таких концертов, Сэм, перебравшись черной жижей, едва держался на ногах. Он шатался, бормоча себе что-то под нос, и с трудом мог координировать свои движения. К нему подошли несколько дынеобразных существ. Они, как обычно, начали своё монотонное «зю-зя», но на этот раз в их звуках слышалось нечто вроде восторга. Они выписывали в воздухе характерный жест — три пальца, средний согнут внутрь ладони, тот самый жест, который Сэм уже начал воспринимать как знак уважения.
Набравшись храбрости, и подкрепленный черной жижей, Сэм начал свой пьяный монолог:
— Ну всё вы, «зю-зя», да «зю-зя»! Да я сам в такую «зюзю», что еле стою! — пробасил Сэм, едва не упав.
— Прекращай, Сэм! — прошипел Джек, пытаясь подхватить шатающегося друга. — Нас тут приняли, а ты грубишь! Они же ничего не понимают!
Дынеобразные, действительно, не поняли ни слова. Их «зю-зя» продолжилось, но уже с меньшей интенсивностью, словно они заинтригованы неожиданной выходкой Сэма. Однако, несмотря на недоумение инопланетян и предостережение Джека, Сэм был доволен своей импровизированной тирадой. Он чувствовал себя героем, звездой, и совершенно не собирался останавливаться. Его пьяный восторг был искренним, и в какой-то мере, даже заразительным. Он ещё долго пытался объяснить дынеобразным, как тяжело быть звездой, бормоча что-то про нескончаемые концерты и тоску по дому, но его речь представляла собой сбивчивое сочетание невнятных слов и громких возгласов, перемешанных с характерным "зю-зя" самих дынеобразных, которые отвечали на его пьяный бред своими непонятными звуками.
Так и продолжалась их жизнь: череда пьянок, концертов и всё по тому же кругу. Сэм, всё больше погрязая в черной жиже и собственной лени, превращался в живое воплощение праздного существования. Его выступления становились всё более непредсказуемыми и хаотичными, похожими на импровизированные пьяные монологи, перемежающиеся с песнями и непонятными криками. Джек, в свою очередь, пытался хоть как-то контролировать ситуацию, успокаивая разъярённых или просто недовольных дынеобразных, которые всё чаще отворачивались от концертов Сэма, предпочитая им другие развлечения.
Черная жижа, лишенная былой энергетической силы, превратилась в некий аналог алкоголя. Сэм выпивал её литрами, накачиваясь до состояния полного беспамятства, а потом, просыпаясь с головной болью и тоской по дому, снова начинал всё сначала.
— Мы в раю, Джек, — проговорил Сэм, блаженно лежа у бассейна с черной жижей и жуя какого-то особенно крупного жучка.
— Это да, у тебя такой богатый репертуар, что мы можем тут вечно петь, — согласился Джек, хотя в его голосе прозвучала нотка грусти. — Но домой хочется…
— Что есть, то есть, — вздохнул Сэм, почесав затылок. — И если честно, я начинаю уставать от этой постоянной концертной деятельности.
— Я тебя понимаю, — кивнул Джек. — Но не нам диктовать условия, тем более мы так и не понимаем, о чём они зюзюкают. Весь их язык – это одно сплошное «зю-зя», которое меняется лишь по тональности и громкости.
Прошёл год, если мерить земным временем. Сэм, и без того обладавший плотным телосложением, превратился в настоящего колобка. Более 120 килограммов живого веса — результат обильной диеты из червей, жуков и загадочной чёрной жижи. Джек же, напротив, исхудал, превратившись в тростинку рядом с раздобревшим другом. Контраст между ними стал поразительным.
Их концерты, некогда собиравшие огромные толпы дынеобразных, теперь посещали всё меньше зрителей. Музыка Сэма, когда-то завораживавшая инопланетную публику, теперь, казалось, перестала их волновать. Или, может быть, они просто нашли новые развлечения? Джек и Сэм всё чаще проводили время на своём острове, предаваясь лени и безделью. Сэм, располневший и довольный жизнью, с удовольствием плескался в чёрной жиже, а Джек, измождённый и тощий, сидел на берегу, задумчиво наблюдая за ним.
Однажды вечером, после очередного провального концерта, на котором присутствовало всего лишь несколько десятков зевак, Сэм, тяжело вздыхая, вылез из бассейна, оставляя за собой след из чёрной жижи. Он сел рядом с Джеком, тяжело опустившись на землю.
— Знаешь, Джек, — начал Сэм, вытирая лицо рукавом своей давно износившейся рубашки, — я начинаю скучать по… по нормальной еде. По картошке с котлетами. По… по дому.
Джек кивнул, понимающе глядя на друга. Его лицо было бледным и осунувшимся, но глаза горели надеждой.
— Я тоже, — тихо ответил он. — Может, пора подумать о возвращении? Этот рай… он, кажется, начал портиться.
Проснувшись на рассвете, Джек и Сэм обнаружили, что их идиллическая жизнь кардинально изменилась. Охранники исчезли. Вокруг острова возникло лазерное ограждение, похожее на сложную, мерцающую решётку. Лазеры были не просто светом – при малейшем прикосновении они обжигали кожу, оставляя болезненные ожоги. Черная жижа в бассейне посветлела, став похожей на густой молочный кисель, при этом, потеряв свою прежнюю энергетическую ценность.
— Ой, мне это не нравится…
Пробираясь сквозь заросли, Джек и Сэм чувствовали себя словно исследователи в непроходимых джунглях. Растения были странными, не похожими ни на что виденное ими прежде. Стволы, похожие на полированные каменные колонны, увенчивались листьями, напоминающими огромные пластины из гибкого, но прочного материала, переливающегося всеми цветами радуги под лучами трёх солнц. Воздух был влажным и тяжёлым, наполненным густым ароматом, одновременно сладким и немного едким.
Их путь преграждали лианы, похожие на толстые, блестящие змеи, которые цеплялись за всё, что встречалось на пути. Иногда они натыкались на странные цветы, похожие на светящиеся медузы, издающие тихий, жужжащий звук. Несколько раз они видели существ, похожих на огромных, медлительных улиток, оставляющих за собой следы из светящейся слизи. Сэм несколько раз чуть не поскользнулся на этой слизи, отчего Джек, подбадривая его, невольно смеялся.
В одном месте они обнаружили каменные образования, похожие на останки каких-то древних сооружений, поросшие мхом и лианами. На некоторых камнях виднелись странные символы, похожие на иероглифы, но ни Джек, ни Сэм не могли их расшифровать.
В другой части зарослей они увидели озеро, но не обычное. Оно было неподвижным, как зеркало, и вода в нём была такой же красной, как и жидкость, которую они видели раньше. На поверхности озера плавали странные, светящиеся цветы, похожие на звёзды, и вокруг них кружились мелкие, светящиеся насекомые. В целом, заросли представляли собой фантастический, инопланетный мир, полный необычных и захватывающих зрелищ, но одновременно и немного пугающий своей чужеродностью.
Резкий, почти отвесный спуск оборвался у входа в пещеру, скрытую за густыми зарослями. Шагнув внутрь, Джек и Сэм остолбенели. Перед ними предстал город, не похожий ни на что, виденное ими прежде. Он словно вырос из самой воды, или, точнее, из невероятной смеси воды и света. Здания, напоминающие сложные кристаллические структуры, переливались всеми цветами радуги, отражая свет трёх солнц, проникавший сквозь своды пещеры. Между зданиями текли каналы с прозрачной, светящейся жидкостью, а стены и полы были покрыты густой, изумрудной зеленью, словно живым ковром.
Над этим удивительным, подводно-кристаллическим мегаполисом бесшумно перемещались аппараты, не похожие ни на самолеты, ни на корабли, ни на что-либо, известное Джеку и Сэму. Они представляли собой сложные геометрические фигуры из света и энергии, плавно скользящие между зданиями, словно живые существа. Воздух, или что-то похожее на него, было насыщено энергией, а ощущение невероятного масштаба и технологического превосходства этого места давило на них, вызывая одновременно благоговейный трепет и лёгкий страх. Это было не просто поселение, а высокоразвитый, гармонично вписанный в окружающую среду город, который показался чудом, вырвавшимся из самых смелых фантазий.
— Твою ж мать, что это?! — выдохнул Сэм, его глаза расширились от удивления и изумления перед невероятным зрелищем. Он не мог подобрать слов, чтобы описать то, что увидел.
— Да уж, не хило, — согласился Джек, оглядываясь вокруг. — Но почему мы сразу не оказались здесь, а на каком-то пляже с красной жижей? Это как-то… странно.
— Может, они отправили нас пока мы спали позагорать? — предположил Сэм, не без доли иронии в голосе. Он попытался разрядить напряженную атмосферу, вызванную внезапным перемещением в этот невероятный город.
— Ну да, и охрану обеспечили, как для важных персон, — подхватил Джек, кивнув на медленно передвигающиеся в небе аппараты. Его голос был полон удивления, смешанного с неуверенностью. Загадочность ситуации заставляла их чувствовать себя одновременно заинтригованными и немного напуганными.
Центральная площадь города поразила Джека и Сэма своей необычайной красотой. Вокруг возвышались здания, напоминающие огромные, идеально гладкие дыни, переливающиеся всеми цветами радуги под светом трёх солнц. Каждая «дыня» имела свою уникальную окраску и узор, создавая неповторимую симфонию форм и красок. Между зданиями текли каналы с прозрачной, светящейся водой, отражающей яркие огни, словно жидкий опал. Воздух был наполнен невероятным ароматом сладких фруктов и цветов, а легкий ветерок колыхал необычные растения, похожие на светящиеся водоросли, которые свисали с «дынь», создавая ощущение волшебного подводного сада.
Потрясение Джека и Сэма было настолько сильным, что они на несколько мгновений застыли на месте, не в силах оторвать взгляд от этого невероятного зрелища. Они переглянулись, не в силах произнести ни слова. Их глаза расширились от удивления и восторга, а сердца бились с удвоенной силой. Это было словно попасть в сказочный мир, созданный из фантазий и снов.
Другие жители города, существа, напоминающие антропоморфных дынь, остановились, чтобы посмотреть на инопланетных созданий. Сначала они рассматривали Джека и Сэма с любопытством, не проявляя ни враждебности, ни агрессии. Их круглые глаза, похожие на блестящие бусинки, с любопытством изучали одежду и внешний вид пришельцев. Некоторые из них издавали мягкие вибрации, мелодичные зю зю похожие на пение. В их взглядах чувствовалось скорее удивление, чем недоверие или угроза. Они казались дружелюбными и любознательными, словно встретили редких, забавных гостей из далекой страны. Этого было достаточно, чтобы немного успокоить Джека и Сэма, вселяя надежду на мирное знакомство с этим необычным созданиями.
Сэм и Джек стояли на огромной сцене, похожей на гигантскую тыкву, под яркими, многоцветными прожекторами. Перед ними простиралась огромная площадь, заполненная тысячами дынеобразных существ. Они были разных размеров и цветов, но все напоминали антропоморфных дынь с круглыми, блестящими глазами. Существа издавали монотонный, немного жужжащий звук – «зю-зя, зю-зя», словно пчелиный рой, наполняя площадь необычным гулом. Этот хор повторяющихся звуков усиливал и без того странную и немного пугающую атмосферу.
— Джек, что происходит? Зачем нас сюда привели?— прошептал Сэм, нервно смотрел по сторонам. Его голос слегка дрожал. Он чувствовал себя как насекомое под увеличительным стеклом, под пристальным взглядом тысяч пар необычных глаз.
Джек, прищурившись, посмотрел на толпу. Его лицо выражало смесь удивления и опасения. — Ох, не знаю, Сэм. Надеюсь, сейчас не появится гильотина, и нам не отвинтят головы, — пробормотал он, стараясь шуткой разрядить обстановку, хотя сам чувствовал нарастающее беспокойство. Его голос звучал немного напряженно, а шутка получилась скорее нервной, чем смешной. Тишина, нарушаемая только бесконечным «зю-зя», казалась давящей. Они оба ощущали на себе внимание этих странных существ, и это было не слишком комфортно.
Две минуты тянулись бесконечно. Гудение «зю-зя» стихло, повисла напряженная тишина, которая давила на барабанные перепонки. Сэм, не выдержав напряжения, прошептал, глядя на бесчисленные лица дынеобразных существ:
— Если это последние минуты моей жизни, тогда я хочу спеть свою любимую песню.
— Нет, Сэм! Ты что, сумасшедший?! — испуганно воскликнул Джек, схватившись за руку друга. Он не понимал, что заставило Сэма принять такое решение в этой странной, пугающей обстановке.
Но Сэм, словно находясь в каком-то трансе, уже начал петь, громким, чистым голосом, заполняя площадь неожиданной мелодией:
О Млечный Путь,
Ты так далек,
Куда же нас
Ты всех привёл?
Простые слова, простая мелодия, но в этой обстановке они звучали как вызов, как бунт против неизвестности. Голос Сэма, казалось, пронзал тишину, достигая каждого существа на площади.
И когда последняя нота замерла в воздухе, произошло нечто неожиданное. Глаза дынеобразных существ засверкали с новой силой, словно тысячи маленьких солнышек. Яркий свет ослепил Джека и Сэма. А потом... снова повисла тишина, но уже совершенно другая, наполненная каким-то невыразимым ожиданием.
— Ну всё, нам точно не жить! — простонал Джек, закрывая лицо руками. Казалось, что напряжение достигло предела. Дынеобразные, вся эта огромная масса, зазюзюкали с новой силой. Вибрации воздуха стали настолько хаотичными и интенсивными, что Джеку показалось, будто земля вот-вот уйдет из-под ног. А потом… произошло нечто невероятное.
Вся толпа, словно по команде, подняла руки вверх. На каждой руке три пальца, и на каждой руке средний палец был согнут к ладони – странный жест, непонятный, но явно выражающий не агрессию, а что-то другое… признание? Удивление? Джек не мог понять.
Сэм, прочувствовав смену настроения, словно уловив неведомую волну, продолжил петь, его голос звучал с новой силой и уверенностью:
И снова в путь,
О космос мой,
Не жди нас мама,
Умчим долой!
И толпа… толпа просто ликовала! Они качали руками, их «зю-зя» превратилось в радостное гудение, в симфонию странных, но явно восторженных звуков. Они двигались, словно единый организм, реагируя на каждую ноту песни Сэма. Страх Джека начал постепенно уступать место изумлению. Это было невероятно, невообразимо.
4. Четыре световых концерта
Джек и Сэм обжились в своем новом, необычном доме. Им выделили небольшой островок, уютно расположившийся среди сверкающих, невероятных пейзажей. Центром острова был бассейн, наполненный уже привычной, хмелящей жижой , являлась в основном для Сэма источником энергии и… пищи. Вокруг бассейна ползали и копошились черви, тараканы и жуки всех размеров и цветов – обеспечение пропитания было щедрым и… специфическим. За безопасностью Джека и Сэма следила небольшая команда дынеобразных охранников, которые, казалось, были готовы выполнить любой их каприз.
Каждый «космический день», как они стали называть дни в этом чудесном, но всё же немного странном мире, начинался с новой поездки. Иногда это был просто перелет на другой островок в той же системе, иногда — путешествие на другую планету этой галактики. Каждый раз их ждала новая дынеобразная публика, которая с восторгом встречала их выступления.
После одного из таких концертов, Сэм, перебравшись черной жижей, едва держался на ногах. Он шатался, бормоча себе что-то под нос, и с трудом мог координировать свои движения. К нему подошли несколько дынеобразных существ. Они, как обычно, начали своё монотонное «зю-зя», но на этот раз в их звуках слышалось нечто вроде восторга. Они выписывали в воздухе характерный жест — три пальца, средний согнут внутрь ладони, тот самый жест, который Сэм уже начал воспринимать как знак уважения.
Набравшись храбрости, и подкрепленный черной жижей, Сэм начал свой пьяный монолог:
— Ну всё вы, «зю-зя», да «зю-зя»! Да я сам в такую «зюзю», что еле стою! — пробасил Сэм, едва не упав.
— Прекращай, Сэм! — прошипел Джек, пытаясь подхватить шатающегося друга. — Нас тут приняли, а ты грубишь! Они же ничего не понимают!
Дынеобразные, действительно, не поняли ни слова. Их «зю-зя» продолжилось, но уже с меньшей интенсивностью, словно они заинтригованы неожиданной выходкой Сэма. Однако, несмотря на недоумение инопланетян и предостережение Джека, Сэм был доволен своей импровизированной тирадой. Он чувствовал себя героем, звездой, и совершенно не собирался останавливаться. Его пьяный восторг был искренним, и в какой-то мере, даже заразительным. Он ещё долго пытался объяснить дынеобразным, как тяжело быть звездой, бормоча что-то про нескончаемые концерты и тоску по дому, но его речь представляла собой сбивчивое сочетание невнятных слов и громких возгласов, перемешанных с характерным "зю-зя" самих дынеобразных, которые отвечали на его пьяный бред своими непонятными звуками.
Так и продолжалась их жизнь: череда пьянок, концертов и всё по тому же кругу. Сэм, всё больше погрязая в черной жиже и собственной лени, превращался в живое воплощение праздного существования. Его выступления становились всё более непредсказуемыми и хаотичными, похожими на импровизированные пьяные монологи, перемежающиеся с песнями и непонятными криками. Джек, в свою очередь, пытался хоть как-то контролировать ситуацию, успокаивая разъярённых или просто недовольных дынеобразных, которые всё чаще отворачивались от концертов Сэма, предпочитая им другие развлечения.
Черная жижа, лишенная былой энергетической силы, превратилась в некий аналог алкоголя. Сэм выпивал её литрами, накачиваясь до состояния полного беспамятства, а потом, просыпаясь с головной болью и тоской по дому, снова начинал всё сначала.
— Мы в раю, Джек, — проговорил Сэм, блаженно лежа у бассейна с черной жижей и жуя какого-то особенно крупного жучка.
— Это да, у тебя такой богатый репертуар, что мы можем тут вечно петь, — согласился Джек, хотя в его голосе прозвучала нотка грусти. — Но домой хочется…
— Что есть, то есть, — вздохнул Сэм, почесав затылок. — И если честно, я начинаю уставать от этой постоянной концертной деятельности.
— Я тебя понимаю, — кивнул Джек. — Но не нам диктовать условия, тем более мы так и не понимаем, о чём они зюзюкают. Весь их язык – это одно сплошное «зю-зя», которое меняется лишь по тональности и громкости.
Прошёл год, если мерить земным временем. Сэм, и без того обладавший плотным телосложением, превратился в настоящего колобка. Более 120 килограммов живого веса — результат обильной диеты из червей, жуков и загадочной чёрной жижи. Джек же, напротив, исхудал, превратившись в тростинку рядом с раздобревшим другом. Контраст между ними стал поразительным.
Их концерты, некогда собиравшие огромные толпы дынеобразных, теперь посещали всё меньше зрителей. Музыка Сэма, когда-то завораживавшая инопланетную публику, теперь, казалось, перестала их волновать. Или, может быть, они просто нашли новые развлечения? Джек и Сэм всё чаще проводили время на своём острове, предаваясь лени и безделью. Сэм, располневший и довольный жизнью, с удовольствием плескался в чёрной жиже, а Джек, измождённый и тощий, сидел на берегу, задумчиво наблюдая за ним.
Однажды вечером, после очередного провального концерта, на котором присутствовало всего лишь несколько десятков зевак, Сэм, тяжело вздыхая, вылез из бассейна, оставляя за собой след из чёрной жижи. Он сел рядом с Джеком, тяжело опустившись на землю.
— Знаешь, Джек, — начал Сэм, вытирая лицо рукавом своей давно износившейся рубашки, — я начинаю скучать по… по нормальной еде. По картошке с котлетами. По… по дому.
Джек кивнул, понимающе глядя на друга. Его лицо было бледным и осунувшимся, но глаза горели надеждой.
— Я тоже, — тихо ответил он. — Может, пора подумать о возвращении? Этот рай… он, кажется, начал портиться.
Проснувшись на рассвете, Джек и Сэм обнаружили, что их идиллическая жизнь кардинально изменилась. Охранники исчезли. Вокруг острова возникло лазерное ограждение, похожее на сложную, мерцающую решётку. Лазеры были не просто светом – при малейшем прикосновении они обжигали кожу, оставляя болезненные ожоги. Черная жижа в бассейне посветлела, став похожей на густой молочный кисель, при этом, потеряв свою прежнюю энергетическую ценность.
