Варяг, нетерпеливый и прямой, не стал церемониться — Как ты сюда попал? И кто все эти люди?
Костя не задумываясь ответил — Когда мы с Нико бежали с Оазиса-7, пошли в сторону поднимающегося солнца. Наткнулись на разрушенный город. Наш бункер находился в двадцати километрах от него, и при ядерной бомбардировке не пострадал. Меня нашла такая же разведывательная группа. Только старший у них был Честер.
— Только тебя, а как же Нико, — спросил Сатурн.
— Мы долгое время не ели не чего, его организм не выдержал увы, — без какой либо иронии ответил Костя.
Он ненадолго замолчал, словно выбирая слова.
— Это не единственное подобное место. Есть и другие… города. Это сеть.
— Это сеть городов по всей восточной Европе, Азии и даже Африке, — продолжил Костя. — Оцените, маштабы. Если раньше все было на земле, то теперь — под землей. И теперь таких станций, городов, — тридцать одна тысяча, плюс дополнительные развилки. Он немного помолчал, обводя взглядом напряжённых людей. — Но почему под землей? Всё из-за радиации после ядерной войны?, — уточняющее спросил Ульян.
— Так, я понял, начнём с самого начала, — сказал Костя. — Во-первых, радиационно-климатические проблемы закончились буквально через десять лет после бомбардировки. Да, есть кое-какие последствия, но об этом позже. Он вздохнул. — И так, во времена ядерной войны, как мы знаем из некоторых информационных видео из бункера, Земля разделилась на две стороны. С одной стороны так скажем, крупные страны-армии объединения «СКИРБ-ЗОВ». С другой — армии стран в составе коалиции «VATO».
— Так вот, — продолжил Костя, — к 2032 году вся Земля была охвачена войнами. Мало осталось мест, где не было военных конфликтов. Люди массово уничтожали друг друга, и все боялись, что у кого-то дрогнет рука, и начнется ядерная бомбардировка. Но всё пока оставалось на уровне наземных операций. — А как такое вообще допустили люди на Земле? — спросил Варяг.
— Много факторов, — добавил Костя. — Нерешённые территориальные вопросы, копившиеся веками, националистические проблемы, разность вероисповеданий. У каждого конфликта была своя суть и правда. Но есть и ещё кое-какие версии.
Одна из них высказывалась сторонниками новых концепций социально-экономического развития (давайте называть вещи своими именами: империалисты), например, нью-мальтусианцы, говорили, что есть два пути: первый — сократить население земли до одного миллиарда населения (золотой миллиард), либо увеличить производительность труда и продуктивность сельскохозяйственного производства. Но последний вариант опасен с точки зрения сохранения экологии на необходимом для всех уровне (уж больно много наши предки гадили и загрязняли). Было четко видно, что мировой элитой выбран первый путь (войны, пандемии, принудительная стерилизация неграмотного населения за счет неправильного питания, изменение мировоззрения людей относительно семьи (гендеры, трансы и прочая чушь) делала свое дело, снижала рождаемость).
— Была, так скажем, большая борьба мировой элиты, в которой каждый не хотел уступать, и эта борьба, или, так скажем, война, велась уже не копьями и стрелами, и даже не танками и пехотой. Масштабы увеличились до уровня ядерного оружия.
— Так подожди, ужас, сколько много слов… пандемия, гендеры, трансы… что это? — сказал Тамерлан.
— Это инструменты, — жестко ответил Костя, — ими управляли, чтобы добиться своих целей. Пандемия — это способ сократить население. Гендерные вопросы и прочие… это способ разрушить традиционные ценности, посеять смуту в обществе. В итоге, всё это привело к масштабному конфликту, к чему-то невообразимому даже для меня. Люди перестали понимать друг друга, общество развалилось на куски. В этом хаосе, — он посмотрел на ошеломленного Тамерлана, — и началась война, о которой мы говорим. Не просто война за территории или ресурсы, а война за выживание, за само существование человечества. Масштабы… они были ужасающими. Города превратились в руины, целые народы были уничтожены, и все это — следствие тех самых «инструментов», о которых мы говорим. Представь себе мир, где каждый борется за каждый клочок земли, за каждый глоток воды… И все это началось не с грандиозного сражения, а с медленного, скрытого разрушения всего того, что связывало людей».
— И всё это происходило на фоне невероятного информационного шума и масштабного развития информационных технологий. Поток лжи, пропаганды, манипуляций — он был оглушающим. Люди просто тонули в этом потоке, неспособные отличить правду от вымысла. А на этом фоне, — Костя сделал паузу, глядя на Тамерлана, — началась настоящая гонка за деньгами. Не за жизнь, не за справедливость, а именно за деньги. Деньги стали единственной ценностью, единственным мерилом успеха. Люди готовы были на всё ради них, предать друзей, семью, страну. Этот бег за деньгами, этот безумный, бессмысленный бег… он только ускорял крушение всего, что ещё оставалось. Хаос, порожденный информационной войной, был лишь топливом для этого безумного марафона. И в итоге все оказались в ловушке: в ловушке лжи, в ловушке денег, в ловушке войны, из которой было уже практически невозможно выбраться.
Вся эта подготовка — пандемия, социальные потрясения, информационный хаос — всё это было лишь прелюдией. Мировая элита, разделившись на враждующие группировки, не сумела договориться, не сумела удержать контроль над ситуацией, которую сами же и создали, включив в борьбу информационные машины и искусственный разум. В итоге, безумие достигло апогея. Вместо того чтобы разделить мир, они начали уничтожать его. Информационная война переросла в настоящую, ядерную войну. Их борьба за власть, за ресурсы, за будущее — всё это превратилось в пылающие руины городов, в радиоактивную пыль, в конец света, который они и спровоцировали».
Костя устало опустил голову, чувствуя тяжесть груза воспоминаний. Поток вопросов обрушился на него, подобно лавине. Он попытался ответить, структурируя информацию, чтобы хоть как-то осмыслить произошедшее.
— Дальше начался долгий, медленный, ужасающий распад всего, что мы знали. Ядерная зима затянулась на десятилетия. Радиация, голод, болезни косили людей тысячами. Цивилизация рухнула. Города превратились в могильники. О победе говорить не приходится, — ответил он на вопрос о победителе, — это был не бой, а всеобщее самоуничтожение. Элита, которая развязала войну, тоже не избежала катастрофы, но это не все.
— Да, массированный ядерный удар коалиции VATO по городам и военным объектам СКИРБ-ЗОВ стал началом конца казалось бы, мгновенный ответный удар был предсказуем, но никто не ожидал такой разрушительной силы. Многие действительно знали о существовании бункеров «Оазис», построенных СКИРБ-ЗОВ как убежища от катастрофы. Восемьсот шестьдесят один бункер, триста десять из которых находились на территории России — впечатляющая сеть, но это оказалось недостаточно. Ключевое здесь, — на сколько вперед ушла коалиция VATO. Многие и не представляли, что VATO обладала технологиями или стратегией, значительно превосходившей возможности СКИРБ-ЗОВ. Они обладали более мощным и точным оружием, а не великой тактикой, которая могла бы нейтрализовать преимущество бункеров. Они построили воздушно-космические корабли для своих элит и армии.
Это добавляет ещё один ужасающий слой к уже описанной катастрофе. Картина становится более ясной, VATO не просто ожидала ядерной войны, они готовились к ней гораздо лучше, чем СКИРБ-ЗОВ. Строительство космических кораблей-бункеров SPАСЕ-XXXL, фактически летающих городов, свидетельствует о колоссальных ресурсах и дальновидности. Успешный запуск ста шестидесяти двух из них — это побег элиты и части армии, показательный контраст с хаосом и гибелью, постигшей тех, кто остался на земле. Даже наличие восемьсот шестидесяти одного бункера «Оазис» оказалось недостаточно для СКИРБ-ЗОВ, что подчеркивает не только технологическое, но и организационное превосходство VATO. Разница между теми, кто смог спастись на космических кораблях и теми, кто остался под землей, или погиб на поверхности, подчеркивает глубокое социальное и классовое неравенство, существовавшее до катастрофы. Это сценарий не просто ядерной войны, а катастрофы, усугублённой социальным расслоением и крайне неравномерным распределением ресурсов.
— Вот так, — Костя кивнул, его лицо было словно высечено из камня, — все понимали. Неизбежность ядерной войны висела в воздухе, тяжелым, густым туманом. Каждый день, каждый час приближал наших предков к катастрофе. Это было нечто большее, чем страх — это была обреченность. Они знали, что произойдет, они видели, как надвигается буря, но остановить ее было уже невозможно. Время таяло, как лед на солнце, считаные дни, часы… и вот она — катастрофа обрушилась на них всех своей ужасающей силой.
Чрезмерная самоуверенность VATO стала их роковой ошибкой. Они посчитали, что массированный ядерный удар и эвакуация в космос на кораблях SPАСЕ-XXXL обеспечили им полную победу и беспрепятственное восстановление мира по своему усмотрению. Они планировали постепенный, контролируемый спуск на землю после ядерной зимы, чтобы установить свое господство. Однако, VATO недооценила живучесть и решимость СКИРБ-ЗОВ. Те, кто укрылся в бункерах «Оазис», не сломлены и не сдаются. Они выжили, сохранили организацию и, вероятно, готовятся к ответным действиям. Это создает сценарий не просто восстановления после катастрофы, а затяжного подпольного противостояния, войны в тени, где победа будет зависеть не только от технологического превосходства, но и от выдержки, стратегического мышления и, возможно, неожиданных тактических решений. Планы VATO на мирное восстановление мира рухнут, столкнувшись с неожиданным сопротивлением из-под земли.
Десятилетия спустя, когда ядерная зима начала отступать, первые корабли VATO начали спуск на Землю. Их сенсоры зафиксировали признаки жизни — небольшие, но устойчивые очаги активности в зонах, считавшихся полностью стерильными. Это были выжившие из СКИРБ-ЗОВ, использующие остатки старой инфраструктуры и подземные тоннели, чтобы поддерживать жизнь и готовить ответный удар.
Первые десанты VATO встретили не пустошь, а хорошо организованное сопротивление.
Выжившие, используя тактику партизанской войны и знание местности, наносили неожиданные удары, поражая небольшие отряды и уничтожая технику. Они не стремились к открытому столкновению, используя подземные убежища как безопасные базы и маскируясь среди обломков старого мира.
VATO столкнулась с неожиданной проблемой. Их технологическое превосходство было огромно, но неэффективно против скрытного противника, знающего местность и умеющего использовать элементы окружающей среды для своей защиты. Восстановление мира оказалось не мирной прогулкой, а длительной и изнурительной войной, где высокотехнологичные корабли VATO оказались уязвимы перед непредсказуемой тактикой выживших из СКИРБ-ЗОВ. Мир, покоренный ядерной войной, стал ареной новой, теневой войны, полной неожиданных поворотов и неопределенного будущего. Победа больше не казалась такой легкой, как представлялось VATO.
Да, мы разорвали цепь жизни, перерубив её грубым лезвием ядерной войны. Разрыв этот — не просто географическое расстояние между теми, кто в космосе, и теми, кто под землей. Это пропасть, пропасть идеологий, целей и способов выживания. VATO надеялись на технологическое превосходство и чистый лист после ядерной зимы, но получили затяжную партизанскую войну, где победа не гарантирована ни одной стороне. Мы, под землей, — не просто остатки старого мира, мы — символ упорства, способности адаптироваться и бороться самых невыносимых условиях. Борьба за землю — это не просто борьба за территорию, это борьба за право на будущее, за право на существование в мире, который мы сами и разрушили. И кто знает, чья история будет написана победителями в конце этого долгого, холодного конфликта?
Костя, с усталым вздохом, прервал рассказ. Тень усталости легла на его лицо, отражая напряжение последних недель, месяцев, а может быть и лет. — На сегодня хватит, — сказал он, его голос звучал твердо, но в нём чувствовалась усталость. — Остальное вам расскажет руководство завтра. Ульян, — он остановил вопросительный взгляд Ульяна поднятой рукой, — остальное завтра. Всем спокойной ночи. Пусть земля вам будет мягким ложем. В тишине подземного города, где царила атмосфера смешанная из надежды и тревоги, его слова повисли в воздухе, завершая напряженный день и оставляя всех в ожидании новых распоряжений и информации.
Ночь пролетела как мгновение.
Тишина в столовой была тяжелее, чем любой груз. Остатки вчерашней информации, словно осколки зеркала, отражали тревогу в каждом взгляде. Ульян, обычно оживленный и болтливый, погружен в свои мысли, медленно пережевывал скудную кашу. Даже привычный шум системы жизнеобеспечения казался громче, подчеркивая давящую тишину. Костя, сидя напротив, слегка постукивал пальцами по столу, его лицо выражало сосредоточенность, граничащую с подавленностью. Изредка кто-то из присутствующих вздыхал, подчеркивая общее напряжение. В воздухе витала не только необходимость переварить услышанное, но и предчувствие чего-то большего, чего-то, что произойдет сегодня. Наконец, Костя прервал молчание, его голос был тихим, но твердым, — Хорошо, — сказал он, глядя на собравшихся, — давайте выдвигаться дальше до Авроры. Его слова прозвучали как сигнал. Тишина, наконец, сдвинулась, уступив место напряженному ожиданию.
— Аврора? — с удивление спросил Варяг
— Именно так, — ответил Костя
«Аврора» — это не просто центр управления, а, скорее, легенда, хранящаяся в глубинах памяти СКИРБ-ЗОВ. Это комплекс, созданный задолго до катастрофы, как убежище последней надежды и центр управления в случае глобальной катастрофы. О его местонахождении до сих пор ходят лишь слухи — глубоко под землей, в недоступном для VATO месте, защищенном многослойной системой безопасности, о которой известно лишь немногим. Аврора располагает не только самыми современными технологиями связи и обработки данных, но и обширной базой данных, содержащей информацию о расположении всех бункеров и подземных городов коалиции. Более того, ходят слухи о существовании в «Авроре» экспериментальных технологий информационного интеллекта, способных изменить ход войны, — от передовых систем вооружения до инновационных способов добычи энергии и очистки воды. Доступ к Авроре строго ограничен, и попасть туда — задача невероятной сложности, требующая не только знания точного местоположения, но и преодоления сложнейшей системы защиты.
Костя, обводя взглядом собравшихся, продолжил — Подстанция «Третий Мир» — это один из периферийных узлов связи Авроры. Он защищен, но не так сильно, как сам главный центр. Там вас встретят и проведут первичный тест — проверка на программе «Граф Поли». Это сложный алгоритм, проверяющий ваши знания, логику и психологическую устойчивость, подсознание. Результат определит, допустимы ли вы к дальнейшему продвижению.
Сатурн, хмуря брови, задал ожидаемый вопрос — А дальше что? Его голос прозвучал немного напряженно. Он всегда был практиком, предпочитающим четкий план неясностям.
Ответ пришел неожиданно. Из темноты у входа, словно растворяясь в воздухе, появилась фигура.
Костя не задумываясь ответил — Когда мы с Нико бежали с Оазиса-7, пошли в сторону поднимающегося солнца. Наткнулись на разрушенный город. Наш бункер находился в двадцати километрах от него, и при ядерной бомбардировке не пострадал. Меня нашла такая же разведывательная группа. Только старший у них был Честер.
— Только тебя, а как же Нико, — спросил Сатурн.
— Мы долгое время не ели не чего, его организм не выдержал увы, — без какой либо иронии ответил Костя.
Он ненадолго замолчал, словно выбирая слова.
— Это не единственное подобное место. Есть и другие… города. Это сеть.
— Это сеть городов по всей восточной Европе, Азии и даже Африке, — продолжил Костя. — Оцените, маштабы. Если раньше все было на земле, то теперь — под землей. И теперь таких станций, городов, — тридцать одна тысяча, плюс дополнительные развилки. Он немного помолчал, обводя взглядом напряжённых людей. — Но почему под землей? Всё из-за радиации после ядерной войны?, — уточняющее спросил Ульян.
— Так, я понял, начнём с самого начала, — сказал Костя. — Во-первых, радиационно-климатические проблемы закончились буквально через десять лет после бомбардировки. Да, есть кое-какие последствия, но об этом позже. Он вздохнул. — И так, во времена ядерной войны, как мы знаем из некоторых информационных видео из бункера, Земля разделилась на две стороны. С одной стороны так скажем, крупные страны-армии объединения «СКИРБ-ЗОВ». С другой — армии стран в составе коалиции «VATO».
— Так вот, — продолжил Костя, — к 2032 году вся Земля была охвачена войнами. Мало осталось мест, где не было военных конфликтов. Люди массово уничтожали друг друга, и все боялись, что у кого-то дрогнет рука, и начнется ядерная бомбардировка. Но всё пока оставалось на уровне наземных операций. — А как такое вообще допустили люди на Земле? — спросил Варяг.
— Много факторов, — добавил Костя. — Нерешённые территориальные вопросы, копившиеся веками, националистические проблемы, разность вероисповеданий. У каждого конфликта была своя суть и правда. Но есть и ещё кое-какие версии.
Одна из них высказывалась сторонниками новых концепций социально-экономического развития (давайте называть вещи своими именами: империалисты), например, нью-мальтусианцы, говорили, что есть два пути: первый — сократить население земли до одного миллиарда населения (золотой миллиард), либо увеличить производительность труда и продуктивность сельскохозяйственного производства. Но последний вариант опасен с точки зрения сохранения экологии на необходимом для всех уровне (уж больно много наши предки гадили и загрязняли). Было четко видно, что мировой элитой выбран первый путь (войны, пандемии, принудительная стерилизация неграмотного населения за счет неправильного питания, изменение мировоззрения людей относительно семьи (гендеры, трансы и прочая чушь) делала свое дело, снижала рождаемость).
— Была, так скажем, большая борьба мировой элиты, в которой каждый не хотел уступать, и эта борьба, или, так скажем, война, велась уже не копьями и стрелами, и даже не танками и пехотой. Масштабы увеличились до уровня ядерного оружия.
— Так подожди, ужас, сколько много слов… пандемия, гендеры, трансы… что это? — сказал Тамерлан.
— Это инструменты, — жестко ответил Костя, — ими управляли, чтобы добиться своих целей. Пандемия — это способ сократить население. Гендерные вопросы и прочие… это способ разрушить традиционные ценности, посеять смуту в обществе. В итоге, всё это привело к масштабному конфликту, к чему-то невообразимому даже для меня. Люди перестали понимать друг друга, общество развалилось на куски. В этом хаосе, — он посмотрел на ошеломленного Тамерлана, — и началась война, о которой мы говорим. Не просто война за территории или ресурсы, а война за выживание, за само существование человечества. Масштабы… они были ужасающими. Города превратились в руины, целые народы были уничтожены, и все это — следствие тех самых «инструментов», о которых мы говорим. Представь себе мир, где каждый борется за каждый клочок земли, за каждый глоток воды… И все это началось не с грандиозного сражения, а с медленного, скрытого разрушения всего того, что связывало людей».
— И всё это происходило на фоне невероятного информационного шума и масштабного развития информационных технологий. Поток лжи, пропаганды, манипуляций — он был оглушающим. Люди просто тонули в этом потоке, неспособные отличить правду от вымысла. А на этом фоне, — Костя сделал паузу, глядя на Тамерлана, — началась настоящая гонка за деньгами. Не за жизнь, не за справедливость, а именно за деньги. Деньги стали единственной ценностью, единственным мерилом успеха. Люди готовы были на всё ради них, предать друзей, семью, страну. Этот бег за деньгами, этот безумный, бессмысленный бег… он только ускорял крушение всего, что ещё оставалось. Хаос, порожденный информационной войной, был лишь топливом для этого безумного марафона. И в итоге все оказались в ловушке: в ловушке лжи, в ловушке денег, в ловушке войны, из которой было уже практически невозможно выбраться.
Вся эта подготовка — пандемия, социальные потрясения, информационный хаос — всё это было лишь прелюдией. Мировая элита, разделившись на враждующие группировки, не сумела договориться, не сумела удержать контроль над ситуацией, которую сами же и создали, включив в борьбу информационные машины и искусственный разум. В итоге, безумие достигло апогея. Вместо того чтобы разделить мир, они начали уничтожать его. Информационная война переросла в настоящую, ядерную войну. Их борьба за власть, за ресурсы, за будущее — всё это превратилось в пылающие руины городов, в радиоактивную пыль, в конец света, который они и спровоцировали».
Костя устало опустил голову, чувствуя тяжесть груза воспоминаний. Поток вопросов обрушился на него, подобно лавине. Он попытался ответить, структурируя информацию, чтобы хоть как-то осмыслить произошедшее.
— Дальше начался долгий, медленный, ужасающий распад всего, что мы знали. Ядерная зима затянулась на десятилетия. Радиация, голод, болезни косили людей тысячами. Цивилизация рухнула. Города превратились в могильники. О победе говорить не приходится, — ответил он на вопрос о победителе, — это был не бой, а всеобщее самоуничтожение. Элита, которая развязала войну, тоже не избежала катастрофы, но это не все.
— Да, массированный ядерный удар коалиции VATO по городам и военным объектам СКИРБ-ЗОВ стал началом конца казалось бы, мгновенный ответный удар был предсказуем, но никто не ожидал такой разрушительной силы. Многие действительно знали о существовании бункеров «Оазис», построенных СКИРБ-ЗОВ как убежища от катастрофы. Восемьсот шестьдесят один бункер, триста десять из которых находились на территории России — впечатляющая сеть, но это оказалось недостаточно. Ключевое здесь, — на сколько вперед ушла коалиция VATO. Многие и не представляли, что VATO обладала технологиями или стратегией, значительно превосходившей возможности СКИРБ-ЗОВ. Они обладали более мощным и точным оружием, а не великой тактикой, которая могла бы нейтрализовать преимущество бункеров. Они построили воздушно-космические корабли для своих элит и армии.
Это добавляет ещё один ужасающий слой к уже описанной катастрофе. Картина становится более ясной, VATO не просто ожидала ядерной войны, они готовились к ней гораздо лучше, чем СКИРБ-ЗОВ. Строительство космических кораблей-бункеров SPАСЕ-XXXL, фактически летающих городов, свидетельствует о колоссальных ресурсах и дальновидности. Успешный запуск ста шестидесяти двух из них — это побег элиты и части армии, показательный контраст с хаосом и гибелью, постигшей тех, кто остался на земле. Даже наличие восемьсот шестидесяти одного бункера «Оазис» оказалось недостаточно для СКИРБ-ЗОВ, что подчеркивает не только технологическое, но и организационное превосходство VATO. Разница между теми, кто смог спастись на космических кораблях и теми, кто остался под землей, или погиб на поверхности, подчеркивает глубокое социальное и классовое неравенство, существовавшее до катастрофы. Это сценарий не просто ядерной войны, а катастрофы, усугублённой социальным расслоением и крайне неравномерным распределением ресурсов.
— Вот так, — Костя кивнул, его лицо было словно высечено из камня, — все понимали. Неизбежность ядерной войны висела в воздухе, тяжелым, густым туманом. Каждый день, каждый час приближал наших предков к катастрофе. Это было нечто большее, чем страх — это была обреченность. Они знали, что произойдет, они видели, как надвигается буря, но остановить ее было уже невозможно. Время таяло, как лед на солнце, считаные дни, часы… и вот она — катастрофа обрушилась на них всех своей ужасающей силой.
Чрезмерная самоуверенность VATO стала их роковой ошибкой. Они посчитали, что массированный ядерный удар и эвакуация в космос на кораблях SPАСЕ-XXXL обеспечили им полную победу и беспрепятственное восстановление мира по своему усмотрению. Они планировали постепенный, контролируемый спуск на землю после ядерной зимы, чтобы установить свое господство. Однако, VATO недооценила живучесть и решимость СКИРБ-ЗОВ. Те, кто укрылся в бункерах «Оазис», не сломлены и не сдаются. Они выжили, сохранили организацию и, вероятно, готовятся к ответным действиям. Это создает сценарий не просто восстановления после катастрофы, а затяжного подпольного противостояния, войны в тени, где победа будет зависеть не только от технологического превосходства, но и от выдержки, стратегического мышления и, возможно, неожиданных тактических решений. Планы VATO на мирное восстановление мира рухнут, столкнувшись с неожиданным сопротивлением из-под земли.
Десятилетия спустя, когда ядерная зима начала отступать, первые корабли VATO начали спуск на Землю. Их сенсоры зафиксировали признаки жизни — небольшие, но устойчивые очаги активности в зонах, считавшихся полностью стерильными. Это были выжившие из СКИРБ-ЗОВ, использующие остатки старой инфраструктуры и подземные тоннели, чтобы поддерживать жизнь и готовить ответный удар.
Первые десанты VATO встретили не пустошь, а хорошо организованное сопротивление.
Выжившие, используя тактику партизанской войны и знание местности, наносили неожиданные удары, поражая небольшие отряды и уничтожая технику. Они не стремились к открытому столкновению, используя подземные убежища как безопасные базы и маскируясь среди обломков старого мира.
VATO столкнулась с неожиданной проблемой. Их технологическое превосходство было огромно, но неэффективно против скрытного противника, знающего местность и умеющего использовать элементы окружающей среды для своей защиты. Восстановление мира оказалось не мирной прогулкой, а длительной и изнурительной войной, где высокотехнологичные корабли VATO оказались уязвимы перед непредсказуемой тактикой выживших из СКИРБ-ЗОВ. Мир, покоренный ядерной войной, стал ареной новой, теневой войны, полной неожиданных поворотов и неопределенного будущего. Победа больше не казалась такой легкой, как представлялось VATO.
Да, мы разорвали цепь жизни, перерубив её грубым лезвием ядерной войны. Разрыв этот — не просто географическое расстояние между теми, кто в космосе, и теми, кто под землей. Это пропасть, пропасть идеологий, целей и способов выживания. VATO надеялись на технологическое превосходство и чистый лист после ядерной зимы, но получили затяжную партизанскую войну, где победа не гарантирована ни одной стороне. Мы, под землей, — не просто остатки старого мира, мы — символ упорства, способности адаптироваться и бороться самых невыносимых условиях. Борьба за землю — это не просто борьба за территорию, это борьба за право на будущее, за право на существование в мире, который мы сами и разрушили. И кто знает, чья история будет написана победителями в конце этого долгого, холодного конфликта?
Костя, с усталым вздохом, прервал рассказ. Тень усталости легла на его лицо, отражая напряжение последних недель, месяцев, а может быть и лет. — На сегодня хватит, — сказал он, его голос звучал твердо, но в нём чувствовалась усталость. — Остальное вам расскажет руководство завтра. Ульян, — он остановил вопросительный взгляд Ульяна поднятой рукой, — остальное завтра. Всем спокойной ночи. Пусть земля вам будет мягким ложем. В тишине подземного города, где царила атмосфера смешанная из надежды и тревоги, его слова повисли в воздухе, завершая напряженный день и оставляя всех в ожидании новых распоряжений и информации.
Ночь пролетела как мгновение.
Тишина в столовой была тяжелее, чем любой груз. Остатки вчерашней информации, словно осколки зеркала, отражали тревогу в каждом взгляде. Ульян, обычно оживленный и болтливый, погружен в свои мысли, медленно пережевывал скудную кашу. Даже привычный шум системы жизнеобеспечения казался громче, подчеркивая давящую тишину. Костя, сидя напротив, слегка постукивал пальцами по столу, его лицо выражало сосредоточенность, граничащую с подавленностью. Изредка кто-то из присутствующих вздыхал, подчеркивая общее напряжение. В воздухе витала не только необходимость переварить услышанное, но и предчувствие чего-то большего, чего-то, что произойдет сегодня. Наконец, Костя прервал молчание, его голос был тихим, но твердым, — Хорошо, — сказал он, глядя на собравшихся, — давайте выдвигаться дальше до Авроры. Его слова прозвучали как сигнал. Тишина, наконец, сдвинулась, уступив место напряженному ожиданию.
— Аврора? — с удивление спросил Варяг
— Именно так, — ответил Костя
«Аврора» — это не просто центр управления, а, скорее, легенда, хранящаяся в глубинах памяти СКИРБ-ЗОВ. Это комплекс, созданный задолго до катастрофы, как убежище последней надежды и центр управления в случае глобальной катастрофы. О его местонахождении до сих пор ходят лишь слухи — глубоко под землей, в недоступном для VATO месте, защищенном многослойной системой безопасности, о которой известно лишь немногим. Аврора располагает не только самыми современными технологиями связи и обработки данных, но и обширной базой данных, содержащей информацию о расположении всех бункеров и подземных городов коалиции. Более того, ходят слухи о существовании в «Авроре» экспериментальных технологий информационного интеллекта, способных изменить ход войны, — от передовых систем вооружения до инновационных способов добычи энергии и очистки воды. Доступ к Авроре строго ограничен, и попасть туда — задача невероятной сложности, требующая не только знания точного местоположения, но и преодоления сложнейшей системы защиты.
Костя, обводя взглядом собравшихся, продолжил — Подстанция «Третий Мир» — это один из периферийных узлов связи Авроры. Он защищен, но не так сильно, как сам главный центр. Там вас встретят и проведут первичный тест — проверка на программе «Граф Поли». Это сложный алгоритм, проверяющий ваши знания, логику и психологическую устойчивость, подсознание. Результат определит, допустимы ли вы к дальнейшему продвижению.
Сатурн, хмуря брови, задал ожидаемый вопрос — А дальше что? Его голос прозвучал немного напряженно. Он всегда был практиком, предпочитающим четкий план неясностям.
Ответ пришел неожиданно. Из темноты у входа, словно растворяясь в воздухе, появилась фигура.
