Уставший дежурный зыркнул исподлобья:
— А зачем тогда брали талон? Только статистику портите, — и, всё же взяв бумажку, надорвал ее и отправил в корзину под стол, а в журнале перечеркнул наши фамилии.
На язык так и просилась какая-нибудь колкость — ведь он же знал объем очереди, и сам выдал талон — но я сдержалась. Уже было понятно, что логика в этом заведении не человеческая, а бюрократическая, и бороться с ней бесполезно.
— Хочешь зайти в храм? — поинтересовался Росс, когда мы обогнули административное крыло. — Всё равно на сегодня больше дел нет.
Я задумалась. Мы были пропахшие полынью, в пыли и наверняка не с самыми благодушными выражениями лиц — мне не казалось, что посещение храма будет уместно в таком виде.
Тейкер стряхнул пепел с рукава моей куртки — видимо, запачкала, пока собирала остатки.
— Прихожан уже почти нет, а Двуединому точно безразлично то, как мы выглядим. Надо же, в конце концов, отмолить наш уход из очереди.
Я фыркнула и улыбнулась: Росс сумел выдернуть меня из мрачного настроения, в которое сам же и вверг.
— Ты прав, с таким грехом жить опасно.
Внутри действительно оказалось довольно пусто. Я задрала голову так, что даже рот открылся, чтобы рассмотреть высокий потолок, по которому вилась концентрическая роспись. Цветочный орнамент перетекал в геометрический, создавая эффект, от которого могла пойти кругом голова.
Мы омыли руки и лицо водой из чаши на входе, и прошли дальше — к послушнику у прилавка.
Я мысленно присвистнула — да уж, цены здесь были не чета карбоновским. Я оплатила самую маленькую лампадку: послушник наполнил её маслом и дал мне поджечь.
Росс взял такую же лампадку и большую белую лилию.
В центре храма высилась статуя Двуединого — огромная, в два человеческих роста. Двуединый сидел, скрестив ноги. На лице, как всегда, застыло умиротворённое выражение, а рука замерла в благословляющем жесте перерождения.
Мы повторили круг ладонью в ответ.
У основания статуи располагался широкий многоступенчатый алтарь для подношений. Молча мы поставили свои лампадки и постояли — в этот момент полагалось думать о том, что тебя беспокоит, и молиться об избавлении от этих тягот, чтобы после смерти ты успешно прошел круг перерождения. Я посмотрела на Росса — тот действительно ушел в свои мысли, прижимая лилию к груди.
Отведя взгляд, я попыталась сконцентрироваться на собственных мыслях.
Давно я не ходила в храм.
Честно говоря, не видела смысла — после того, что я сделала, не было ни единого шанса, что светлое перерождение для меня возможно.
Так что могу только помолиться о том, что восстану из мёртвых таким же безобидным духом, как наш сегодняшний объект, и не стану причиной чьей-то гибели.
Огонёк в моей лампадке горел ровно и ярко, и я не заметила, как погрузилась в подобие магической медитации — первого, чему нас учили в школе. Поэтому, когда заметила внезапное движение слева, испуганно дёрнулась, — но это оказался всего лишь Росс, поставивший наконец свою лилию в одну из ваз у алтаря.
— Ого, — прокомментировал он. — Кажется, ты была близка к просветлению, если забыла о существовании людей вокруг.
Я рассеянно кивнула.
За статуей Двуединого и алтарем располагалось что-то вроде концертного зала — орган, возвышающаяся над полом сцена, много рядов длинных лавок. Судя по тому, как раскатывалось эхо от моих шагов — акустика здесь была действительно отменная. Жаль, что на службу с песнопением попасть не получится.
Когда мы покинули территорию храма, я обратилась к Россу:
— Кстати, не знаешь, есть здесь где-то толковый обувщик? Хочу поправить набойки, эти слишком громкие.
Росс покачал головой:
— Наверняка в районе рынка есть, но уже закрыты. Можем завтра заехать после сдачи отчёта.
— Спасибо, — кивнула я. — Тогда предлагаю сегодня лечь пораньше, чтобы попасть к Клементию одними из первых.
— Хотел предложить то же самое, — согласился Росс. — Домой?
О да. Домой. К горячей ванне и восхитительно мягкой перине.
Руфь встретила нас на пороге и бескомпромиссно заявила, что подаст ужин через полчаса — мы успели только ополоснуться и переодеться в домашнее. В этот раз поданные блюда действительно могли бы меня смутить: целиком запеченная индейка с яблоками, рагу, заливной несладкий пирог, пудинг с патокой…
— Руфь, ну зачем? — укоризненно посмотрел на няню Росс. — Наверняка ведь устала.
Нянюшка отмахнулась:
— Хоть поедите нормально! Вы с отцом вечно на бегу да всухомятку. И ладно бы сами, вон, и мисс за собой тянете — одни косточки!
Тейкер покачал головой.
— Тебе ноги нужно беречь, а не весь день на кухне стоять. Ещё ведь и на рынок с утра ходила, и наверняка не на извозчике?
Руфь воинственно уперла руки в бока:
— Всё хорошо у меня с ногами, спасибо вашей матушке за протекцию в доме милосердия, отмолили.
— Ну и слава Двуединому, — сдался Росс, и Руфь покинула столовую с видом победителя — пока Тейкер не нашел, к чему ещё прикопаться.
Проголодавшиеся за день, мы даже не стали поддерживать светскую беседу за столом, а просто накинулись на еду. Когда желудок наполнился, я с удовольствием — Руфь готовила действительно вкусно — откинулась на спинку и с ужасом сообразила, что не помню, придерживалась ли приличных манер. Впрочем, если Росс был столь же увлечен едой, как и я — вряд ли он за этим следил.
Я стала ждать, когда Росс тоже завершит трапезу, потягивая прохладный фруктовый отвар.
Однако вместо того, чтобы покинуть столовую вместе со мной, Росс неожиданно стал собирать тарелки со стола.
Руфь ворвалась в комнату, словно подслушивала за дверью и услышала звон фарфора.
— Мастер Росс, это что ещё такое? — она негодующе комкала в руках полотенце.
Тейкер невозмутимо собрал тарелки в стопку и направился к неприметной дверце, ведущей на кухню:
— Не обсуждается, нянюшка. Посуду ты сегодня точно не моешь.
— Да как же можно? — всплеснула она руками. Полотенце описало круг в воздухе, добавляя экспрессии её жесту.
— Точно так же, как провести весь день на ногах, когда я просил простой ужин, — непоколебимо отозвался Росс, бедром открывая дверь и просачиваясь в кухню со стопкой посуды в руках. Руфь последовала за ним.
Я, подумав секунду, подхватила чашки и приборы — и присоединилась к компании.
— Если тебе не хватает моей просьбы, а нужен прямой приказ — хорошо, ты прямо сейчас отправляешься в свою комнату и ложишься в кровать, нянюшка! — успела я услышать, прежде чем дверь закрылась. Повторив маневр с бедром, я вошла в кухню — чуть не столкнувшись с Руфь в проходе.
— Боевой! — возмущенно проронила она, но в ее голосе я различила тепло. — Доброй ночи, мисс Сильвия. Доброй ночи, мастер Росс.
— Доброй ночи, Руфь, — хором ответили мы с Россом и рассмеялись.
Я поставила свой груз на столик у раковины.
— И ты туда же? — укоризненно спросил Росс. — Дожили, в своём доме посуду помыть не дают.
— Да мой, сколько хочешь, — добродушно отмахнулась я. Охоты возиться в воде действительно не было. — Давай полотенце, я вытирать буду.
Росс улыбнулся и протянул полотенце, которое уже успел закинуть себе на плечо, и занялся тарелками.
Его руки двигались быстро и умело — я даже залюбовалась точными движениями. С удивлением я поняла, что мне приятно наблюдать в равной степени за любой работой, которая делается качественно — будь то разминка с лассо и грейвером, взлом двери гвоздодёром или же вот — мытьё посуды.
Действительно, здесь, на кухне, Росс никак не походил на бесполезного аристократа, а казался своим в доску парнем — выдавали только аристократичные, длинные пальцы, а не шахтёрские «грабли» вместо рук.
Я тряхнула головой так, что кудряшки подпрыгнули — тоже мне, нашла, на что пялиться, отвела взгляд — и с удвоенным усердием стала вытирать посуду, которую Тейкер мне подавал.
— Засыпаешь? — по-своему понял Росс.
— Немудрено после такого ужина, — не стала отнекиваться я. — Ничего, уже немного осталось.
Действительно, спустя пару минут с грязной посудой было покончено, оставшаяся еда — убрана в холодильную кладовую, и мы разошлись по комнатам, пожелав друг другу доброй ночи.
Спать мне на самом деле хотелось не так уж сильно, поэтому я решила ещё раз воспользоваться возможностью принять ванну.
Спустя время за шумом воды мне послышался странный звук — он будто доносился из комнат Росса, смежных с ванной.
Я перекрыла воду и прислушалась.
Из-за стены действительно доносилась гитарная мелодия.
Песня была мне незнакома, но ритм завораживал — то притворялся лиричной композицией, то взрывался рублеными драматичными нотами. Росс играл тихо, и мне казалось, что перебору струн не хватает стука по корпусу гитары, или хлопка в ладони, или хотя бы притопывания ногой.
Я поймала себя на мысли, что очень хотела бы увидеть руки Росса сейчас. Наверное, это тоже было красиво. Просто с эстетической точки зрения.
Мелодия оборвалась, будто Росс передумал играть. Я разобрала тихий стук — гитару просто поставили к стенке.
Глубоко вдохнув, я опустилась в ванну и нырнула под воду с головой. Как будто это могло помочь утопить ненужные, абсолютно точно лишние мысли.
***
Утром я проснулась от стука в дверь — и подскочила на кровати, прикрываясь одеялом.
— Да? — хрипло спросила я, не придумав, что ещё можно сказать. Потом вспомнила, что дверь на защелке с моей стороны, и сердце стало биться чуть спокойнее.
— Доброе утро, — заспанно протянул Росс с другой стороны. — Просто бужу, пора собираться к нашему другу Клементию.
— Спасибо, — ответила я, сползая на пол. За окном было ещё темно.
Оделась я быстро, но не согласна была выходить из дома без кружки кофе. Кажется, вчера я видела что-то подходящее на кухне — и решила быстро заварить себе чашку, не Руфь же просить это сделать.
На кухне я столкнулась с Россом — видимо, ему пришли в голову те же мысли.
— О, ты т.. — Тейкер внезапно запнулся, — ты за кофе?
Я кивнула. Росс потянулся к ещё вчера запримеченной жестянке и кофейнику.
— Делай на свой вкус, — сообщил он, — я пока поставлю себе чайник.
— Не хочешь кофе? — недоуменно спросила я, насыпая ароматные — действительно, не чета салунным — зёрна в кофейник.
Росс неопределённо потряс головой и зевнул:
— У Руфь тут запасы очень вкусной мяты, отлично бодрит с утра.
Я пожала плечами. С утра — может быть, но, по моим меркам, на дворе откровенная ночь.
Росс расправился с травяным настоем быстрее меня и отправился на улицу. Я сполоснула кофейник и чашку, вернула жестянку на место — и поспешила за ним.
И не зря: он уже копался в румпеле фургона, выковыривая старый флюорит.
— Эй, вообще-то, это моя обязанность! — крикнула я с крыльца. Росс развернулся, застигнутый на месте преступления:
— Не доверяешь? — и подбросил флюорит на ладони. От такого обращения с энергетическим кристаллом я поёжилась. Нет, конечно, ему ничего не будет, даже если упадёт, но это всё равно, что с деньгами играться.
— Я уже уяснила, что ты лучший возница в мире и даже к замене кристалла меня не подпустишь, — отмахнулась я, подходя ближе. — Дай хоть гляну, сколько энергии в нём осталось.
— Держи, — Росс просто, грим побери, бросил кристалл мне.
Хвала Двуединому и занятиям по физической подготовке в школе — я поймала, сама не ожидая от себя такой ловкости с утра.
— Тейкер! — возмущенно крикнула я, вложив в его фамилию всё своё негодование — на большее красноречия пока не хватало. Закатив глаза, проверила уровень энергии — действительно, выбран почти подчистую. — Позволь спросить, что было в этом чае? Видимо, для такой бодрости мне тоже надо было выпить.
Росс хмыкнул и протянул мне руку. Я смерила её взглядом.
Одно из двух: либо это джентльменский жест и он хочет помочь мне взобраться на место возницы, либо…
Я порылась в поясном мешочке, выудила новый, полный энергии флюорит и припечатала кристалл ему на ладонь.
— Приемлемо, — констатировал Росс и приладил кристалл в румпель. На козлы я забралась самостоятельно.
Манёвр с ранним подъёмом удался настолько, что административный корпус был ещё закрыт, а перед дверьми собрались всего трое посетителей. Спустя пару минут явился сонный дежурный, открыл помещение и выдал всем жаворонкам по талончику с номером. Сам секретарь явился даже позже, когда за нами уже собралась приличная очередь человек в пятнадцать.
Повторив упражнение на скорость с записыванием номерка и времени визита — разве что значки охотников не пришлось вторично предъявлять, — секретарь взял наш отчет и просмотрел его. Воцарилась пауза.
Клементий поднял голову от бумаг и внимательно нас изучил, как будто впервые увидел. Взгляд его неожиданно оказался неприятно цепким.
— Это что такое, молодые люди?
— Отчёт? — Росс поднял бровь. Вопрос был явно риторическим: кажется, мы вступали во второй круг бюрократического лимба.
— Это вот так сейчас в форте Сильвер учат? — уточнил секретарь.
— Так точно, — Тейкер, видимо, решил нацепить маску недалёкого солдафона — чем меньше ты можешь, тем меньше с тебя и спрос.
Клементий поцокал языком, качая головой.
— Надо будет заняться этим вопросом, такая форма никуда не годится. Вот, смотрите, — он начал черкать прямо на бланке. — Во-первых, дата выполнения. Дата! — он укоризненно посмотрел на нас.
Я вытянула шею, заглянув в лист отчета. Да нет, всё правильно — вчера было четвёртое июня.
— А время? — не дождавшись от нас ответа, продолжил секретарь. — Во сколько прибыли, во сколько убыли, время выполнения заказа?
Я нахмурилась, прикидывая. Прибыли мы около полудня, выехали обратно ещё до темноты… Мы что с собой, часы носим, что ли?
— Дальше — совершенное безобразие касательно расхода материалов. Во-первых, вы на чём передвигаетесь, на своих двоих?
— На фургоне от школы.
— Вот именно! Где процент расхода энергии в кристалле? Как мне потом вам замену кристаллов визировать, на глазок?
— Но ведь мы не учитываем расход на каждый заказ, просто обмениваем пустые кристаллы на полные в магистрате, — подала голос я.
— «Просто»! — Клементий даже руки вверх воздёл. — Просто! Просто ваш гильдейский документооборот никуда не годится! Исправляйте, — секретарь дописал в бланке что-то ещё, а потом крупно надписал сокращение «повт. вне оч.» на талончике. — Повторный талон не брать, зайдёте без очереди с новым отчётом.
Не рискуя отходить далеко от очереди — того и гляди, обратно пропустят только с боем — мы пристроились с бланком прямо на подоконнике в конце коридора и склонились над ним, разглядывая пометки.
— «Дом был запеч. Как?» — вполголоса задался вопросом Росс, — Это, видимо, вопрос о способе проникновения в запечатанный дом.
Я кивнула и вчиталась:
— Состав и метод утилизации остатков благовоний? Оценка агрессивности духа по шкале от 1 до 10, серьёзно?
— Оценка уровня звуковых искажений? Время и процент энергии, потраченные на уничтожение духа? Кажется, нам забыли выдать часы с секундомером.
Я закатила глаза и протянула ладонь.
Росс без слов вложил в неё пишущую ручку.
Новый отчет занял куда больше времени: особенно часть с оценками. В итоге мы сошлись на троечке из десяти и, подгадав момент, просочились в кабинет между посетителями, преследуемые возмущенными взглядами.
Секретарь изучил отчёт, отложил его на стол перед нами и посмотрел на нас с таким сочувствием во взгляде, будто мы были слабоумными.
— А зачем тогда брали талон? Только статистику портите, — и, всё же взяв бумажку, надорвал ее и отправил в корзину под стол, а в журнале перечеркнул наши фамилии.
На язык так и просилась какая-нибудь колкость — ведь он же знал объем очереди, и сам выдал талон — но я сдержалась. Уже было понятно, что логика в этом заведении не человеческая, а бюрократическая, и бороться с ней бесполезно.
— Хочешь зайти в храм? — поинтересовался Росс, когда мы обогнули административное крыло. — Всё равно на сегодня больше дел нет.
Я задумалась. Мы были пропахшие полынью, в пыли и наверняка не с самыми благодушными выражениями лиц — мне не казалось, что посещение храма будет уместно в таком виде.
Тейкер стряхнул пепел с рукава моей куртки — видимо, запачкала, пока собирала остатки.
— Прихожан уже почти нет, а Двуединому точно безразлично то, как мы выглядим. Надо же, в конце концов, отмолить наш уход из очереди.
Я фыркнула и улыбнулась: Росс сумел выдернуть меня из мрачного настроения, в которое сам же и вверг.
— Ты прав, с таким грехом жить опасно.
Внутри действительно оказалось довольно пусто. Я задрала голову так, что даже рот открылся, чтобы рассмотреть высокий потолок, по которому вилась концентрическая роспись. Цветочный орнамент перетекал в геометрический, создавая эффект, от которого могла пойти кругом голова.
Мы омыли руки и лицо водой из чаши на входе, и прошли дальше — к послушнику у прилавка.
Я мысленно присвистнула — да уж, цены здесь были не чета карбоновским. Я оплатила самую маленькую лампадку: послушник наполнил её маслом и дал мне поджечь.
Росс взял такую же лампадку и большую белую лилию.
В центре храма высилась статуя Двуединого — огромная, в два человеческих роста. Двуединый сидел, скрестив ноги. На лице, как всегда, застыло умиротворённое выражение, а рука замерла в благословляющем жесте перерождения.
Мы повторили круг ладонью в ответ.
У основания статуи располагался широкий многоступенчатый алтарь для подношений. Молча мы поставили свои лампадки и постояли — в этот момент полагалось думать о том, что тебя беспокоит, и молиться об избавлении от этих тягот, чтобы после смерти ты успешно прошел круг перерождения. Я посмотрела на Росса — тот действительно ушел в свои мысли, прижимая лилию к груди.
Отведя взгляд, я попыталась сконцентрироваться на собственных мыслях.
Давно я не ходила в храм.
Честно говоря, не видела смысла — после того, что я сделала, не было ни единого шанса, что светлое перерождение для меня возможно.
Так что могу только помолиться о том, что восстану из мёртвых таким же безобидным духом, как наш сегодняшний объект, и не стану причиной чьей-то гибели.
Огонёк в моей лампадке горел ровно и ярко, и я не заметила, как погрузилась в подобие магической медитации — первого, чему нас учили в школе. Поэтому, когда заметила внезапное движение слева, испуганно дёрнулась, — но это оказался всего лишь Росс, поставивший наконец свою лилию в одну из ваз у алтаря.
— Ого, — прокомментировал он. — Кажется, ты была близка к просветлению, если забыла о существовании людей вокруг.
Я рассеянно кивнула.
За статуей Двуединого и алтарем располагалось что-то вроде концертного зала — орган, возвышающаяся над полом сцена, много рядов длинных лавок. Судя по тому, как раскатывалось эхо от моих шагов — акустика здесь была действительно отменная. Жаль, что на службу с песнопением попасть не получится.
Когда мы покинули территорию храма, я обратилась к Россу:
— Кстати, не знаешь, есть здесь где-то толковый обувщик? Хочу поправить набойки, эти слишком громкие.
Росс покачал головой:
— Наверняка в районе рынка есть, но уже закрыты. Можем завтра заехать после сдачи отчёта.
— Спасибо, — кивнула я. — Тогда предлагаю сегодня лечь пораньше, чтобы попасть к Клементию одними из первых.
— Хотел предложить то же самое, — согласился Росс. — Домой?
О да. Домой. К горячей ванне и восхитительно мягкой перине.
Руфь встретила нас на пороге и бескомпромиссно заявила, что подаст ужин через полчаса — мы успели только ополоснуться и переодеться в домашнее. В этот раз поданные блюда действительно могли бы меня смутить: целиком запеченная индейка с яблоками, рагу, заливной несладкий пирог, пудинг с патокой…
— Руфь, ну зачем? — укоризненно посмотрел на няню Росс. — Наверняка ведь устала.
Нянюшка отмахнулась:
— Хоть поедите нормально! Вы с отцом вечно на бегу да всухомятку. И ладно бы сами, вон, и мисс за собой тянете — одни косточки!
Тейкер покачал головой.
— Тебе ноги нужно беречь, а не весь день на кухне стоять. Ещё ведь и на рынок с утра ходила, и наверняка не на извозчике?
Руфь воинственно уперла руки в бока:
— Всё хорошо у меня с ногами, спасибо вашей матушке за протекцию в доме милосердия, отмолили.
— Ну и слава Двуединому, — сдался Росс, и Руфь покинула столовую с видом победителя — пока Тейкер не нашел, к чему ещё прикопаться.
Проголодавшиеся за день, мы даже не стали поддерживать светскую беседу за столом, а просто накинулись на еду. Когда желудок наполнился, я с удовольствием — Руфь готовила действительно вкусно — откинулась на спинку и с ужасом сообразила, что не помню, придерживалась ли приличных манер. Впрочем, если Росс был столь же увлечен едой, как и я — вряд ли он за этим следил.
Я стала ждать, когда Росс тоже завершит трапезу, потягивая прохладный фруктовый отвар.
Однако вместо того, чтобы покинуть столовую вместе со мной, Росс неожиданно стал собирать тарелки со стола.
Руфь ворвалась в комнату, словно подслушивала за дверью и услышала звон фарфора.
— Мастер Росс, это что ещё такое? — она негодующе комкала в руках полотенце.
Тейкер невозмутимо собрал тарелки в стопку и направился к неприметной дверце, ведущей на кухню:
— Не обсуждается, нянюшка. Посуду ты сегодня точно не моешь.
— Да как же можно? — всплеснула она руками. Полотенце описало круг в воздухе, добавляя экспрессии её жесту.
— Точно так же, как провести весь день на ногах, когда я просил простой ужин, — непоколебимо отозвался Росс, бедром открывая дверь и просачиваясь в кухню со стопкой посуды в руках. Руфь последовала за ним.
Я, подумав секунду, подхватила чашки и приборы — и присоединилась к компании.
— Если тебе не хватает моей просьбы, а нужен прямой приказ — хорошо, ты прямо сейчас отправляешься в свою комнату и ложишься в кровать, нянюшка! — успела я услышать, прежде чем дверь закрылась. Повторив маневр с бедром, я вошла в кухню — чуть не столкнувшись с Руфь в проходе.
— Боевой! — возмущенно проронила она, но в ее голосе я различила тепло. — Доброй ночи, мисс Сильвия. Доброй ночи, мастер Росс.
— Доброй ночи, Руфь, — хором ответили мы с Россом и рассмеялись.
Я поставила свой груз на столик у раковины.
— И ты туда же? — укоризненно спросил Росс. — Дожили, в своём доме посуду помыть не дают.
— Да мой, сколько хочешь, — добродушно отмахнулась я. Охоты возиться в воде действительно не было. — Давай полотенце, я вытирать буду.
Росс улыбнулся и протянул полотенце, которое уже успел закинуть себе на плечо, и занялся тарелками.
Его руки двигались быстро и умело — я даже залюбовалась точными движениями. С удивлением я поняла, что мне приятно наблюдать в равной степени за любой работой, которая делается качественно — будь то разминка с лассо и грейвером, взлом двери гвоздодёром или же вот — мытьё посуды.
Действительно, здесь, на кухне, Росс никак не походил на бесполезного аристократа, а казался своим в доску парнем — выдавали только аристократичные, длинные пальцы, а не шахтёрские «грабли» вместо рук.
Я тряхнула головой так, что кудряшки подпрыгнули — тоже мне, нашла, на что пялиться, отвела взгляд — и с удвоенным усердием стала вытирать посуду, которую Тейкер мне подавал.
— Засыпаешь? — по-своему понял Росс.
— Немудрено после такого ужина, — не стала отнекиваться я. — Ничего, уже немного осталось.
Действительно, спустя пару минут с грязной посудой было покончено, оставшаяся еда — убрана в холодильную кладовую, и мы разошлись по комнатам, пожелав друг другу доброй ночи.
Спать мне на самом деле хотелось не так уж сильно, поэтому я решила ещё раз воспользоваться возможностью принять ванну.
Спустя время за шумом воды мне послышался странный звук — он будто доносился из комнат Росса, смежных с ванной.
Я перекрыла воду и прислушалась.
Из-за стены действительно доносилась гитарная мелодия.
Песня была мне незнакома, но ритм завораживал — то притворялся лиричной композицией, то взрывался рублеными драматичными нотами. Росс играл тихо, и мне казалось, что перебору струн не хватает стука по корпусу гитары, или хлопка в ладони, или хотя бы притопывания ногой.
Я поймала себя на мысли, что очень хотела бы увидеть руки Росса сейчас. Наверное, это тоже было красиво. Просто с эстетической точки зрения.
Мелодия оборвалась, будто Росс передумал играть. Я разобрала тихий стук — гитару просто поставили к стенке.
Глубоко вдохнув, я опустилась в ванну и нырнула под воду с головой. Как будто это могло помочь утопить ненужные, абсолютно точно лишние мысли.
***
Утром я проснулась от стука в дверь — и подскочила на кровати, прикрываясь одеялом.
— Да? — хрипло спросила я, не придумав, что ещё можно сказать. Потом вспомнила, что дверь на защелке с моей стороны, и сердце стало биться чуть спокойнее.
— Доброе утро, — заспанно протянул Росс с другой стороны. — Просто бужу, пора собираться к нашему другу Клементию.
— Спасибо, — ответила я, сползая на пол. За окном было ещё темно.
Оделась я быстро, но не согласна была выходить из дома без кружки кофе. Кажется, вчера я видела что-то подходящее на кухне — и решила быстро заварить себе чашку, не Руфь же просить это сделать.
На кухне я столкнулась с Россом — видимо, ему пришли в голову те же мысли.
— О, ты т.. — Тейкер внезапно запнулся, — ты за кофе?
Я кивнула. Росс потянулся к ещё вчера запримеченной жестянке и кофейнику.
— Делай на свой вкус, — сообщил он, — я пока поставлю себе чайник.
— Не хочешь кофе? — недоуменно спросила я, насыпая ароматные — действительно, не чета салунным — зёрна в кофейник.
Росс неопределённо потряс головой и зевнул:
— У Руфь тут запасы очень вкусной мяты, отлично бодрит с утра.
Я пожала плечами. С утра — может быть, но, по моим меркам, на дворе откровенная ночь.
Росс расправился с травяным настоем быстрее меня и отправился на улицу. Я сполоснула кофейник и чашку, вернула жестянку на место — и поспешила за ним.
И не зря: он уже копался в румпеле фургона, выковыривая старый флюорит.
— Эй, вообще-то, это моя обязанность! — крикнула я с крыльца. Росс развернулся, застигнутый на месте преступления:
— Не доверяешь? — и подбросил флюорит на ладони. От такого обращения с энергетическим кристаллом я поёжилась. Нет, конечно, ему ничего не будет, даже если упадёт, но это всё равно, что с деньгами играться.
— Я уже уяснила, что ты лучший возница в мире и даже к замене кристалла меня не подпустишь, — отмахнулась я, подходя ближе. — Дай хоть гляну, сколько энергии в нём осталось.
— Держи, — Росс просто, грим побери, бросил кристалл мне.
Хвала Двуединому и занятиям по физической подготовке в школе — я поймала, сама не ожидая от себя такой ловкости с утра.
— Тейкер! — возмущенно крикнула я, вложив в его фамилию всё своё негодование — на большее красноречия пока не хватало. Закатив глаза, проверила уровень энергии — действительно, выбран почти подчистую. — Позволь спросить, что было в этом чае? Видимо, для такой бодрости мне тоже надо было выпить.
Росс хмыкнул и протянул мне руку. Я смерила её взглядом.
Одно из двух: либо это джентльменский жест и он хочет помочь мне взобраться на место возницы, либо…
Я порылась в поясном мешочке, выудила новый, полный энергии флюорит и припечатала кристалл ему на ладонь.
— Приемлемо, — констатировал Росс и приладил кристалл в румпель. На козлы я забралась самостоятельно.
Манёвр с ранним подъёмом удался настолько, что административный корпус был ещё закрыт, а перед дверьми собрались всего трое посетителей. Спустя пару минут явился сонный дежурный, открыл помещение и выдал всем жаворонкам по талончику с номером. Сам секретарь явился даже позже, когда за нами уже собралась приличная очередь человек в пятнадцать.
Повторив упражнение на скорость с записыванием номерка и времени визита — разве что значки охотников не пришлось вторично предъявлять, — секретарь взял наш отчет и просмотрел его. Воцарилась пауза.
Клементий поднял голову от бумаг и внимательно нас изучил, как будто впервые увидел. Взгляд его неожиданно оказался неприятно цепким.
— Это что такое, молодые люди?
— Отчёт? — Росс поднял бровь. Вопрос был явно риторическим: кажется, мы вступали во второй круг бюрократического лимба.
— Это вот так сейчас в форте Сильвер учат? — уточнил секретарь.
— Так точно, — Тейкер, видимо, решил нацепить маску недалёкого солдафона — чем меньше ты можешь, тем меньше с тебя и спрос.
Клементий поцокал языком, качая головой.
— Надо будет заняться этим вопросом, такая форма никуда не годится. Вот, смотрите, — он начал черкать прямо на бланке. — Во-первых, дата выполнения. Дата! — он укоризненно посмотрел на нас.
Я вытянула шею, заглянув в лист отчета. Да нет, всё правильно — вчера было четвёртое июня.
— А время? — не дождавшись от нас ответа, продолжил секретарь. — Во сколько прибыли, во сколько убыли, время выполнения заказа?
Я нахмурилась, прикидывая. Прибыли мы около полудня, выехали обратно ещё до темноты… Мы что с собой, часы носим, что ли?
— Дальше — совершенное безобразие касательно расхода материалов. Во-первых, вы на чём передвигаетесь, на своих двоих?
— На фургоне от школы.
— Вот именно! Где процент расхода энергии в кристалле? Как мне потом вам замену кристаллов визировать, на глазок?
— Но ведь мы не учитываем расход на каждый заказ, просто обмениваем пустые кристаллы на полные в магистрате, — подала голос я.
— «Просто»! — Клементий даже руки вверх воздёл. — Просто! Просто ваш гильдейский документооборот никуда не годится! Исправляйте, — секретарь дописал в бланке что-то ещё, а потом крупно надписал сокращение «повт. вне оч.» на талончике. — Повторный талон не брать, зайдёте без очереди с новым отчётом.
Не рискуя отходить далеко от очереди — того и гляди, обратно пропустят только с боем — мы пристроились с бланком прямо на подоконнике в конце коридора и склонились над ним, разглядывая пометки.
— «Дом был запеч. Как?» — вполголоса задался вопросом Росс, — Это, видимо, вопрос о способе проникновения в запечатанный дом.
Я кивнула и вчиталась:
— Состав и метод утилизации остатков благовоний? Оценка агрессивности духа по шкале от 1 до 10, серьёзно?
— Оценка уровня звуковых искажений? Время и процент энергии, потраченные на уничтожение духа? Кажется, нам забыли выдать часы с секундомером.
Я закатила глаза и протянула ладонь.
Росс без слов вложил в неё пишущую ручку.
Новый отчет занял куда больше времени: особенно часть с оценками. В итоге мы сошлись на троечке из десяти и, подгадав момент, просочились в кабинет между посетителями, преследуемые возмущенными взглядами.
Секретарь изучил отчёт, отложил его на стол перед нами и посмотрел на нас с таким сочувствием во взгляде, будто мы были слабоумными.
