Если бы не ссора с ним, отец ни за что бы не согласился видеть меня кем-то, кроме охотника, пока я в состоянии держать оружие. Были, конечно, варианты рассориться вдрызг и заниматься, чем хочется — но благодаря этой ситуации наш спор прошел почти, — Росс подавил смешок, — бескровно.
— Ты так говоришь, как будто вы на мечах это решали.
Тейкер сделал чересчур невинное лицо и отвёл глаза.
— Серьёзно? — риторически вопросила я. — Какие у вас близкие отношения.
Росс улыбнулся:
— Нет, на самом деле, близкие. Просто некоторые устои слишком тяжело ломать. В общем, мы сошлись на том, что я прохожу обучение в форте Сильвер, отбываю год распределения, а дальше решаю сам.
— И что ты решишь?
— Пока не знаю. У меня было крайне разностороннее образование, так что могу выбрать буквально что угодно. Но вот «настоящей жизни» нюхнуть, по мнению отца, обязан.
— Разностороннее образование касается в том числе смазывания дверных петель? — вернулась к теме я. Мы слишком близко — частично, по моей вине — подобрались к той зоне личных разговоров, после которых принято в ответ рассказывать не меньше информации о себе.
— Нет, как раз это, как и колка дров — часть подготовки к жизни охотника. Допустим, агрессивная нежить скрывается в заброшенном доме, и тебе нужно застать её в фазе покоя. Как ты думаешь, к кому может обратиться охотник, чтобы в этом доме смазали петли? Ну, так, на случай, если нежить не любит слышать скрип поутру?
— Про дрова можешь не продолжать, свои ошибки осознала, раскаиваюсь, — рассмеялась я.
Очень кстати мы вывернули на оживленные улицы, и разговор по душам продолжать стало неудобно.
Я думала, что большего бардака, чем в родном Карбоне, в магистрате не встречу, но Сан-Реано сумел удивить. Всего полчаса толкучки и бега по череде кабинетов с целью «нам только спросить» — и мы наконец удостоились пренебрежительного взгляда клерка, сообщившего, что вот уже два месяца как нужный нам отдел в магистрате расформирован и передан под управление ордена Перерождения.
Сказано это было с такой интонацией, будто мы искали в магистрате не отдел по вопросам гильдии охотников, а как минимум — булочную, как максимум — цирк с бородатыми женщинами.
Впрочем, насчёт цирка мы, возможно, не так бы и ошиблись.
Пришлось ехать в храм Перерождения — самый крупный во всей Новой Этерии, объединяющий в себе и место для служений, и резиденцию кардинала, и семинарию для будущих пасторов, и даже дом милосердия для скорбных телом или духом.
Оставалось только гадать, где в этом чуде света выделили уголок для скромной гильдии охотников.
Храм действительно поражал — сверкающий белым камнем в утреннем солнце, он состоял из множества строений, возведенных так близко друг к другу, что сливались в одно. Я не видела ни единой прямой стены — все линии формировали перетекающие друг в друга кольца, как символ знака перерождения — бесконечного круга.
Я зачарованно описала ладонью круг — краем глаза заметила, что Росс повторил то же самое.
По дорожкам из белого щебня уже сновали люди — посетители храма старались надеть на служение хоть одну светлую вещь, а лучше — нарядиться в белый полностью. За высаженными в форме колец белыми лилиями, приторно пахнущими даже с приличного расстояния, ухаживали послушники в черных одеждах. На шее каждого была колоратка — белая полоса ткани, перекрученная по центру, символизирующая единый и неразрывный круг Перерождения. Мы с Тейкером, в рабочих кожаных куртках, выглядели здесь коричневыми воронами.
Ожидая встретиться с бардаком не меньшим, чем в магистрате, мы без особой надежды подошли к ближайшему послушнику.
— Доброе утро! — обратился к нему Росс. — Подскажите, к кому нам здесь обратиться по вопросу гильдии охотников?
Послушник разогнулся, оперся на тяпку, а свободной рукой осенил нас кругом Перерождения.
— Доброе! — ответил он без приязни в голосе, но в рамках вежливости. — Это вам в административное крыло нужно. Вон там — не заходите с главного входа, а обойдите с левого края. Во дворе к ближайшей двери, а внутри вас направят.
Мы поспешили в указанном направлении. Действительно, сразу за дверью в небольшом холле за столом сидел ещё один послушник — с раскрытой огромной книгой, разлинованной на строки и графы.
— По какому вопросу? — мужчина даже не поднял головы от книги, в которой что-то записывал.
— По распределению от форта Сильвер, — столь же сухо ответил Росс.
Послушник глянул на нас и округлил глаза:
— Сюда?!
— Сами удивлены, — уже дружелюбнее отозвался Тейкер, — но в магистрате направили к вам. Нужно выполнить какой-то заказ и заменить энергокристаллы.
— А, так вы проездом? — явственно испытал облегчение дежурный. — Тогда вам к Клементию, минуту… — он заскрёб пером по бумаге, вписывая цель визита. — Имя, фамилия, личный номер охотника, пожалуйста.
Мы продиктовали. Мужчина вписал в журнал и это, глянул на большие настенные часы с маятником — и вписал время посещения.
— Вот, пожалуйста, — послушник написал что-то на небольшом листке бумаги и протянул нам. — Вам на третий этаж до конца коридора, секретарь Клементий.
Росс взял бумажку и уточнил:
— Это номер кабинета?
— Что? — нахмурился мужчина. — Нет, это ваш номер в очереди.
Я через плечо напарника заглянула в листок.
На нём было крупно написано: «28».
Хорошая новость: двадцати семи человек в очереди не насчиталось — видимо, часть посетителей уже осуществили визит.
Плохая новость: оставшиеся всё равно занимали ровно весь коридор, дверь нам могли бы и не указывать. Мы сверили номерки с посетителем перед нами, Росс на всякий случай уточнил у него и пары впередистоящих, все ли с визитом к Клементию — и мы, покорившись судьбе, разместились на лестничной площадке.
— Есть в этом что-то духовное, — шепнул мне на ухо Росс спустя полчаса, когда мы уже отсалютовали тройке новоприбывших номерком и синхронно ответили «Да, к Клементию». Что радовало — очередь не стояла на месте, и мы уже переместились в коридор. Правда, пришлось слегка уплотниться — посетителей за нами набежало ещё больше и все на лестничной площадке не помещались.
— Что? — шепнула я в ответ. Стояли мы так близко, что даже тянуться к нему не приходилось, только чуть поднять голову.
— Мы будто вышли в круг Перерождения, смотри. Бесконечный лимб, по которому скитаются души, пока не отринут всё мирское и не переродятся на земле вновь.
Очередной посетитель выпорхнул из кабинета дежурного секретаря, и, счастливый, направился вдоль очереди на свободу. Я завистливо проводила его взглядом.
— А кто тогда нежить? Те, кому Клементий откажет в обращении?
Тейкер тряхнул головой:
— Нет, Клементий — лишь воплощение Двуединого, единственный преисполнившийся благости настолько, что душа его не потребовала изменений для перерождения. Он может влиять на порядок этой очереди, но не на суть в ней стоящих.
— Подожди, подожди, я поняла! Нежитью станут те, кто не смогут дождаться своего номера и уйдут из очереди!
Росс зажал рот ладонью, чтобы не засмеяться вголос. Сзади послышался укоризненный женский голос:
— Молодые люди! Имейте приличия шушукаться, вы всё-таки в святом доме!
Теперь уже я закрыла лицо, изо всех сил стараясь удержать рвущийся изнутри смех: знала бы эта бабушка, о чём именно мы шушукались.
Росс убрал руку, но по плотно сжатым губам я видела: он тоже готов сползти по стеночке.
Осознание того, что по нашей теории, если нас выгонят из очереди за неприличное поведение, мы будем считаться нежитью, тоже легче ни разу не делало. Мне отчаянно захотелось сказать об этом Россу, но, судя по тому, как подёргивало от беззвучного смеха его, мы дошли до этой мысли одновременно.
На нас уже стали оборачиваться. Не выдержав, я отвернулась, чтобы не усугублять резонанс веселья, в который мы случайно вошли, и глубоко задышала, то и дело срываясь на беззвучный смешок. Живо вспомнились уроки в школе — не охотничьей, а обычной, в Карбоне, и то, как одна дурацкая шутка могла сорвать всё занятие. Лучше всего было бы пойти продышаться на улице — но вот засада, мысль о том, чтобы покинуть очередь, теперь провоцировала приступ смеха.
С горем пополам я обуздала свои чувства и осторожно покосилась на Тейкера — тот тоже, вроде, выглядел спокойным.
Разговор продолжать мы не рискнули.
Послушник Клементий оказался мужчиной в возрасте, с короткими русыми волосами, выдающимися залысинами и настолько розовым лицом, что невозможно было сказать, это последствия недавнего загара или слишком усердно затянутой колоратки.
— Номерок, — требовательно протянул руку он.
Вписав уже в свой журнал номер и время визита, Клементий затребовал не только назвать наши фамилии и номера охотников, но и потребовал их предъявления. Пришлось возиться с булавкой, что было крайне неловко под его нетерпеливым взглядом.
— Цель визита?
— Промежуточный пункт по пути в город распределения, — подхватил его манеру Росс. — Сдача разряженных энергокристаллов, получение заряженных, выполнение заказа от магистрата.
— Не от магистрата, а от Ордена, — недовольно поправил секретарь, строча в журнале под диктовку Тейкера. Затем энергично подскочил к шкафу с огромным количеством папок, промаркированных буквами алфавита, нашел нужную, вытащил, полистал, достал два листка бумаги. Придирчиво сверил их, один переложил себе в контейнер для бумаг, один — вручил Россу.
— Под вашу ответственность, утеря карается административными мерами. Подпись — тут и тут. Кристаллы — по завершению заказа. Номерок, — Клементий сверился с настенными часами куда меньше тех, что висели в холле, и подписал на нем время, — отдать дежурному. Всего доброго.
Ошеломленные, мы очнулись в коридоре.
— Да, Тиму до такого ещё далеко, — резюмировала я.
Росс хмыкнул и поднёс врученный лист к свету из окна. Взглянул на меня — и опустил пониже, чтобы и мне было удобно прочитать условия заказа.
Ничего необычного — неупокоенный дух в запечатанном доме. Хотя…
— Подожди, они что, три года не выдавали этот заказ?
— Скорее, не спешили искать исполнителей, — предположил Росс, сворачивая лист в трубочку. — Мало кто из охотников по доброй воле будет работать на Орден. А вот у нас, как у выпускников, выбора нет. Место здесь спокойное, все Родники далеко, с нежитью особых проблем нет — могут себе позволить даже Гильдию упразднить. Посмотрел бы я, как они где-нибудь во фронтире три года с призраком ничего не делают.
Да, будь призрак помощнее, давно продавил бы сдерживающие печати. А здесь, в Сан-Реано, нежить подпитывается лишь отголосками энергии от Родников, да и сам факт возрождения — редкость. Ещё немного, и этого духа могут занести в список городских достопримечательностей и водить к нему экскурсии.
При выходе Росс протянул дежурному наш номерок. Послушник отработанным движением насадил его на железный штырёк со стопкой таких же пронзенных бумажек и попрощался:
— Светлого Перерождения!
Мы переглянулись и едва не выбежали наружу. Понадобилось несколько минут, чтобы наконец отсмеяться как следует.
Если бы сделавшая замечание бабулька нас услышала, то точно выгнала бы из очереди.
Размяться хотелось просто зверски: за несколько часов стояния в очереди ноги превратились в негнущиеся ходули. Но приседать и наклоняться прямо напротив храма было как-то неловко, и я просто забралась в фургон, стараясь не слишком громко хрустеть коленями.
— Держи, твоя компетенция, — Тейкер вручил мне бланк заказа, а сам ожидаемо взялся за румпель, — Для меня здесь из полезного только адрес.
Я развернула трубочку, в которую непочтительно скрутил листок Росс и, как могла, выпрямила о край фургона.
Мне как раз адрес ровным счётом ни о чём не говорил, зато куда интереснее были детали дела. Исходя из них, объект умер естественной смертью в возрасте сорока двух лет, а именно — зимой 337-го года, чуть больше четырнадцати лет назад. Я прикинула: мне как раз было семь, и я мало что из неё помню, кроме постоянного чувства голода. Той осенью был жуткий неурожай, но наша семья справилась, объединив усилия и припасы. А этот мужчина, если верить досье, жил совершенно один... действительно, смерть от голода можно назвать своего рода естественной.
— Росс, ты помнишь что-нибудь про зиму 337-го? — вскользь поинтересовалась я.
Тейкер скосил глаза на бланк заказа:
— А, тоже понравилось определение причины смерти наложением рук на заколоченный дом? Я помню, что смертность была очень высокая — весь урожай пожрала саранча, неосторожно завезенная на континент люгранскими пиратами, которые наконец смогли сюда доплыть. У местных культур не было шансов перед инвазивным видом. Кстати, до сих пор не определили, была это случайность или намеренная диверсия...
Я закивала, возвращаясь к тексту. Воспоминания у нас с Россом явно были разные, но сути не противоречили: с годом я не ошиблась.
Восстал из мёртвых же наш объект всего три года назад, что означало, что грехи, терзающие его душу, были не такими уж и тяжёлыми: он долго скитался по кольцу перерождения, очищаясь от земного, но всё же что-то вернуло его вниз. В пользу того же свидетельствовало и возвращение в нетелесной форме: убийцы, например, чаще всего возвращались в форме ходячих мертвецов или кровососов.
Похоронить его не смогли: обнаружили не сразу, только когда по весне из дома стало тянуть подозрительным запахом. Идти внутрь никто не рискнул, служители храма просто запечатали дом.
Прекрасно. Даже если объект был бы воплощением Двуединого, такое захоронение — само по себе основательный повод вернуться. И, возможно, захотеть мстить.
Заказ принят по жалобе соседей на скребущие звуки по ночам — тут я напряглась, возник неиллюзорный шанс того, что мы получили заказ на мышей. Но далее по тексту шло свидетельство служителя храма — защитный контур ощутимо просел по вложенной в него энергии, в течение трёх следующих лет пришлось регулярно его подзаряжать. Хотя как, «ощутимо» — разве что по меркам Сан-Реано.
Прямо на ходу — благо, Росс не гнал — я перебралась в фургон, и начала приготовления. Для уничтожения духа мне понадобится куда больше инвентаря, и я основательно закопалась в сундук, прежде чем достала всё необходимое. Когда я вернулась на козлы, оставив все лишнее в фургоне и тщательно экипировавшись, мы уже подъезжали.
Дом был запечатан по всем правилам: двери и окна заколочены досками, а защитные руны неразрывной вязью охватывали весь периметр. Сейчас он выглядел не лучшим образом, но даже в заброшенном состоянии было видно, что хозяин был зажиточным человеком — дома по соседству смотрелись куда беднее.
Я достала два сигила и разместила их впритык к стене, по обе стороны от двери. Мы не знаем, активен сейчас призрак или нет, привязан он к чему-то в доме или рвётся наружу — а когда мы нарушим защитный контур, вскрыв дверь, эти сигилы удержат призрака внутри. Правда, ровно настолько, сколько я в них волью энергии.
Я придирчиво изучила защитный контур. Даже если его подпитывали совсем недавно, энергии ушло всё равно немного — значит, можно сэкономить и не заправлять сигилы «под завязку». Если я ошиблась, лучше добавлю ещё в процессе, но с одного удара призрак эту защиту точно не высадит.
— Ты так говоришь, как будто вы на мечах это решали.
Тейкер сделал чересчур невинное лицо и отвёл глаза.
— Серьёзно? — риторически вопросила я. — Какие у вас близкие отношения.
Росс улыбнулся:
— Нет, на самом деле, близкие. Просто некоторые устои слишком тяжело ломать. В общем, мы сошлись на том, что я прохожу обучение в форте Сильвер, отбываю год распределения, а дальше решаю сам.
— И что ты решишь?
— Пока не знаю. У меня было крайне разностороннее образование, так что могу выбрать буквально что угодно. Но вот «настоящей жизни» нюхнуть, по мнению отца, обязан.
— Разностороннее образование касается в том числе смазывания дверных петель? — вернулась к теме я. Мы слишком близко — частично, по моей вине — подобрались к той зоне личных разговоров, после которых принято в ответ рассказывать не меньше информации о себе.
— Нет, как раз это, как и колка дров — часть подготовки к жизни охотника. Допустим, агрессивная нежить скрывается в заброшенном доме, и тебе нужно застать её в фазе покоя. Как ты думаешь, к кому может обратиться охотник, чтобы в этом доме смазали петли? Ну, так, на случай, если нежить не любит слышать скрип поутру?
— Про дрова можешь не продолжать, свои ошибки осознала, раскаиваюсь, — рассмеялась я.
Очень кстати мы вывернули на оживленные улицы, и разговор по душам продолжать стало неудобно.
Я думала, что большего бардака, чем в родном Карбоне, в магистрате не встречу, но Сан-Реано сумел удивить. Всего полчаса толкучки и бега по череде кабинетов с целью «нам только спросить» — и мы наконец удостоились пренебрежительного взгляда клерка, сообщившего, что вот уже два месяца как нужный нам отдел в магистрате расформирован и передан под управление ордена Перерождения.
Сказано это было с такой интонацией, будто мы искали в магистрате не отдел по вопросам гильдии охотников, а как минимум — булочную, как максимум — цирк с бородатыми женщинами.
Впрочем, насчёт цирка мы, возможно, не так бы и ошиблись.
Пришлось ехать в храм Перерождения — самый крупный во всей Новой Этерии, объединяющий в себе и место для служений, и резиденцию кардинала, и семинарию для будущих пасторов, и даже дом милосердия для скорбных телом или духом.
Оставалось только гадать, где в этом чуде света выделили уголок для скромной гильдии охотников.
Храм действительно поражал — сверкающий белым камнем в утреннем солнце, он состоял из множества строений, возведенных так близко друг к другу, что сливались в одно. Я не видела ни единой прямой стены — все линии формировали перетекающие друг в друга кольца, как символ знака перерождения — бесконечного круга.
Я зачарованно описала ладонью круг — краем глаза заметила, что Росс повторил то же самое.
По дорожкам из белого щебня уже сновали люди — посетители храма старались надеть на служение хоть одну светлую вещь, а лучше — нарядиться в белый полностью. За высаженными в форме колец белыми лилиями, приторно пахнущими даже с приличного расстояния, ухаживали послушники в черных одеждах. На шее каждого была колоратка — белая полоса ткани, перекрученная по центру, символизирующая единый и неразрывный круг Перерождения. Мы с Тейкером, в рабочих кожаных куртках, выглядели здесь коричневыми воронами.
Ожидая встретиться с бардаком не меньшим, чем в магистрате, мы без особой надежды подошли к ближайшему послушнику.
— Доброе утро! — обратился к нему Росс. — Подскажите, к кому нам здесь обратиться по вопросу гильдии охотников?
Послушник разогнулся, оперся на тяпку, а свободной рукой осенил нас кругом Перерождения.
— Доброе! — ответил он без приязни в голосе, но в рамках вежливости. — Это вам в административное крыло нужно. Вон там — не заходите с главного входа, а обойдите с левого края. Во дворе к ближайшей двери, а внутри вас направят.
Мы поспешили в указанном направлении. Действительно, сразу за дверью в небольшом холле за столом сидел ещё один послушник — с раскрытой огромной книгой, разлинованной на строки и графы.
— По какому вопросу? — мужчина даже не поднял головы от книги, в которой что-то записывал.
— По распределению от форта Сильвер, — столь же сухо ответил Росс.
Послушник глянул на нас и округлил глаза:
— Сюда?!
— Сами удивлены, — уже дружелюбнее отозвался Тейкер, — но в магистрате направили к вам. Нужно выполнить какой-то заказ и заменить энергокристаллы.
— А, так вы проездом? — явственно испытал облегчение дежурный. — Тогда вам к Клементию, минуту… — он заскрёб пером по бумаге, вписывая цель визита. — Имя, фамилия, личный номер охотника, пожалуйста.
Мы продиктовали. Мужчина вписал в журнал и это, глянул на большие настенные часы с маятником — и вписал время посещения.
— Вот, пожалуйста, — послушник написал что-то на небольшом листке бумаги и протянул нам. — Вам на третий этаж до конца коридора, секретарь Клементий.
Росс взял бумажку и уточнил:
— Это номер кабинета?
— Что? — нахмурился мужчина. — Нет, это ваш номер в очереди.
Я через плечо напарника заглянула в листок.
На нём было крупно написано: «28».
***
Хорошая новость: двадцати семи человек в очереди не насчиталось — видимо, часть посетителей уже осуществили визит.
Плохая новость: оставшиеся всё равно занимали ровно весь коридор, дверь нам могли бы и не указывать. Мы сверили номерки с посетителем перед нами, Росс на всякий случай уточнил у него и пары впередистоящих, все ли с визитом к Клементию — и мы, покорившись судьбе, разместились на лестничной площадке.
— Есть в этом что-то духовное, — шепнул мне на ухо Росс спустя полчаса, когда мы уже отсалютовали тройке новоприбывших номерком и синхронно ответили «Да, к Клементию». Что радовало — очередь не стояла на месте, и мы уже переместились в коридор. Правда, пришлось слегка уплотниться — посетителей за нами набежало ещё больше и все на лестничной площадке не помещались.
— Что? — шепнула я в ответ. Стояли мы так близко, что даже тянуться к нему не приходилось, только чуть поднять голову.
— Мы будто вышли в круг Перерождения, смотри. Бесконечный лимб, по которому скитаются души, пока не отринут всё мирское и не переродятся на земле вновь.
Очередной посетитель выпорхнул из кабинета дежурного секретаря, и, счастливый, направился вдоль очереди на свободу. Я завистливо проводила его взглядом.
— А кто тогда нежить? Те, кому Клементий откажет в обращении?
Тейкер тряхнул головой:
— Нет, Клементий — лишь воплощение Двуединого, единственный преисполнившийся благости настолько, что душа его не потребовала изменений для перерождения. Он может влиять на порядок этой очереди, но не на суть в ней стоящих.
— Подожди, подожди, я поняла! Нежитью станут те, кто не смогут дождаться своего номера и уйдут из очереди!
Росс зажал рот ладонью, чтобы не засмеяться вголос. Сзади послышался укоризненный женский голос:
— Молодые люди! Имейте приличия шушукаться, вы всё-таки в святом доме!
Теперь уже я закрыла лицо, изо всех сил стараясь удержать рвущийся изнутри смех: знала бы эта бабушка, о чём именно мы шушукались.
Росс убрал руку, но по плотно сжатым губам я видела: он тоже готов сползти по стеночке.
Осознание того, что по нашей теории, если нас выгонят из очереди за неприличное поведение, мы будем считаться нежитью, тоже легче ни разу не делало. Мне отчаянно захотелось сказать об этом Россу, но, судя по тому, как подёргивало от беззвучного смеха его, мы дошли до этой мысли одновременно.
На нас уже стали оборачиваться. Не выдержав, я отвернулась, чтобы не усугублять резонанс веселья, в который мы случайно вошли, и глубоко задышала, то и дело срываясь на беззвучный смешок. Живо вспомнились уроки в школе — не охотничьей, а обычной, в Карбоне, и то, как одна дурацкая шутка могла сорвать всё занятие. Лучше всего было бы пойти продышаться на улице — но вот засада, мысль о том, чтобы покинуть очередь, теперь провоцировала приступ смеха.
С горем пополам я обуздала свои чувства и осторожно покосилась на Тейкера — тот тоже, вроде, выглядел спокойным.
Разговор продолжать мы не рискнули.
Послушник Клементий оказался мужчиной в возрасте, с короткими русыми волосами, выдающимися залысинами и настолько розовым лицом, что невозможно было сказать, это последствия недавнего загара или слишком усердно затянутой колоратки.
— Номерок, — требовательно протянул руку он.
Вписав уже в свой журнал номер и время визита, Клементий затребовал не только назвать наши фамилии и номера охотников, но и потребовал их предъявления. Пришлось возиться с булавкой, что было крайне неловко под его нетерпеливым взглядом.
— Цель визита?
— Промежуточный пункт по пути в город распределения, — подхватил его манеру Росс. — Сдача разряженных энергокристаллов, получение заряженных, выполнение заказа от магистрата.
— Не от магистрата, а от Ордена, — недовольно поправил секретарь, строча в журнале под диктовку Тейкера. Затем энергично подскочил к шкафу с огромным количеством папок, промаркированных буквами алфавита, нашел нужную, вытащил, полистал, достал два листка бумаги. Придирчиво сверил их, один переложил себе в контейнер для бумаг, один — вручил Россу.
— Под вашу ответственность, утеря карается административными мерами. Подпись — тут и тут. Кристаллы — по завершению заказа. Номерок, — Клементий сверился с настенными часами куда меньше тех, что висели в холле, и подписал на нем время, — отдать дежурному. Всего доброго.
Ошеломленные, мы очнулись в коридоре.
— Да, Тиму до такого ещё далеко, — резюмировала я.
Росс хмыкнул и поднёс врученный лист к свету из окна. Взглянул на меня — и опустил пониже, чтобы и мне было удобно прочитать условия заказа.
Ничего необычного — неупокоенный дух в запечатанном доме. Хотя…
— Подожди, они что, три года не выдавали этот заказ?
— Скорее, не спешили искать исполнителей, — предположил Росс, сворачивая лист в трубочку. — Мало кто из охотников по доброй воле будет работать на Орден. А вот у нас, как у выпускников, выбора нет. Место здесь спокойное, все Родники далеко, с нежитью особых проблем нет — могут себе позволить даже Гильдию упразднить. Посмотрел бы я, как они где-нибудь во фронтире три года с призраком ничего не делают.
Да, будь призрак помощнее, давно продавил бы сдерживающие печати. А здесь, в Сан-Реано, нежить подпитывается лишь отголосками энергии от Родников, да и сам факт возрождения — редкость. Ещё немного, и этого духа могут занести в список городских достопримечательностей и водить к нему экскурсии.
При выходе Росс протянул дежурному наш номерок. Послушник отработанным движением насадил его на железный штырёк со стопкой таких же пронзенных бумажек и попрощался:
— Светлого Перерождения!
Мы переглянулись и едва не выбежали наружу. Понадобилось несколько минут, чтобы наконец отсмеяться как следует.
Если бы сделавшая замечание бабулька нас услышала, то точно выгнала бы из очереди.
Глава Сан-Реано. IV
Размяться хотелось просто зверски: за несколько часов стояния в очереди ноги превратились в негнущиеся ходули. Но приседать и наклоняться прямо напротив храма было как-то неловко, и я просто забралась в фургон, стараясь не слишком громко хрустеть коленями.
— Держи, твоя компетенция, — Тейкер вручил мне бланк заказа, а сам ожидаемо взялся за румпель, — Для меня здесь из полезного только адрес.
Я развернула трубочку, в которую непочтительно скрутил листок Росс и, как могла, выпрямила о край фургона.
Мне как раз адрес ровным счётом ни о чём не говорил, зато куда интереснее были детали дела. Исходя из них, объект умер естественной смертью в возрасте сорока двух лет, а именно — зимой 337-го года, чуть больше четырнадцати лет назад. Я прикинула: мне как раз было семь, и я мало что из неё помню, кроме постоянного чувства голода. Той осенью был жуткий неурожай, но наша семья справилась, объединив усилия и припасы. А этот мужчина, если верить досье, жил совершенно один... действительно, смерть от голода можно назвать своего рода естественной.
— Росс, ты помнишь что-нибудь про зиму 337-го? — вскользь поинтересовалась я.
Тейкер скосил глаза на бланк заказа:
— А, тоже понравилось определение причины смерти наложением рук на заколоченный дом? Я помню, что смертность была очень высокая — весь урожай пожрала саранча, неосторожно завезенная на континент люгранскими пиратами, которые наконец смогли сюда доплыть. У местных культур не было шансов перед инвазивным видом. Кстати, до сих пор не определили, была это случайность или намеренная диверсия...
Я закивала, возвращаясь к тексту. Воспоминания у нас с Россом явно были разные, но сути не противоречили: с годом я не ошиблась.
Восстал из мёртвых же наш объект всего три года назад, что означало, что грехи, терзающие его душу, были не такими уж и тяжёлыми: он долго скитался по кольцу перерождения, очищаясь от земного, но всё же что-то вернуло его вниз. В пользу того же свидетельствовало и возвращение в нетелесной форме: убийцы, например, чаще всего возвращались в форме ходячих мертвецов или кровососов.
Похоронить его не смогли: обнаружили не сразу, только когда по весне из дома стало тянуть подозрительным запахом. Идти внутрь никто не рискнул, служители храма просто запечатали дом.
Прекрасно. Даже если объект был бы воплощением Двуединого, такое захоронение — само по себе основательный повод вернуться. И, возможно, захотеть мстить.
Заказ принят по жалобе соседей на скребущие звуки по ночам — тут я напряглась, возник неиллюзорный шанс того, что мы получили заказ на мышей. Но далее по тексту шло свидетельство служителя храма — защитный контур ощутимо просел по вложенной в него энергии, в течение трёх следующих лет пришлось регулярно его подзаряжать. Хотя как, «ощутимо» — разве что по меркам Сан-Реано.
Прямо на ходу — благо, Росс не гнал — я перебралась в фургон, и начала приготовления. Для уничтожения духа мне понадобится куда больше инвентаря, и я основательно закопалась в сундук, прежде чем достала всё необходимое. Когда я вернулась на козлы, оставив все лишнее в фургоне и тщательно экипировавшись, мы уже подъезжали.
Дом был запечатан по всем правилам: двери и окна заколочены досками, а защитные руны неразрывной вязью охватывали весь периметр. Сейчас он выглядел не лучшим образом, но даже в заброшенном состоянии было видно, что хозяин был зажиточным человеком — дома по соседству смотрелись куда беднее.
Я достала два сигила и разместила их впритык к стене, по обе стороны от двери. Мы не знаем, активен сейчас призрак или нет, привязан он к чему-то в доме или рвётся наружу — а когда мы нарушим защитный контур, вскрыв дверь, эти сигилы удержат призрака внутри. Правда, ровно настолько, сколько я в них волью энергии.
Я придирчиво изучила защитный контур. Даже если его подпитывали совсем недавно, энергии ушло всё равно немного — значит, можно сэкономить и не заправлять сигилы «под завязку». Если я ошиблась, лучше добавлю ещё в процессе, но с одного удара призрак эту защиту точно не высадит.
