- Эй, ты!
Облачка. Такие красивые.
- Зеле-е-еная-а-а!
Раньше я видела их только в кино и 3D-проекциях.
- Эй! Ну я же к тебе обращаюсь!
Хотя зелени в моем городе тоже не было. Зато там росло нечто местное. И этому местному не требовалась влага.
- Ну, зеленая! Не молчи!
Сердито вздохнув, я все-таки посмотрела вниз.
- Ну чего тебе? – спросила я.
- Зеленая, а почему ты такая?
- Это генетический эксперимент! – умным тоном заявила я, вцепилась руками в ветку и свесилась вниз. – Я же тебя не спрашиваю, почему ты желто-розовый верно?
Мальчик, стоящий под деревом, хихикнул.
- Так это же нормально. Все люди такие. А ты - зеленая!.. Я Дениска. А тебя как зовут?
- Улка! И еще я не только зеленая, но и о-о-очень гибкая! Смотри!
Нельзя упустить возможности похвастаться! Я точно знаю, что я тут одна такая. Зеленая, да еще и с гнущимся куда угодно телом. Нужно воспользоваться шансом и прославить себя, как великую гимнастку!
Я, балансируя прямо на ветке, выгнулась животом вверх, изобразив мостик, и хитро глянула вниз. Дениска стоял с открытым ртом, но тут же опомнился, закрыл его, и присвистнул.
- Здорово! Я так не умею. А спускайся сюда?
- Сейчас. Только распутаюсь.
Еще секунда, и я спрыгнула на землю. Мальчишка тут же подбежал ко мне. Он был веснушчатый, рыжий и ниже меня на голову. Кажется, его больше не смущала моя внешность.
- Это вы вчера прилетели на Гелиосе-ноль-семь? – быстро поинтересовался он, видимо боясь, что я снова начну играть в молчанку. Но теперь, раз уж он отвлек меня от моих страданий, можно было и поболтать.
- Да. Но лучше бы мы не прилетали. За два дня я обошла всю округу и не нашла ничего интересного, кроме озера, в котором живут лягушки.
- Ты их видела?!
От радости Дениска аж подпрыгнул.
- Это я их вывел, - по-доброму хвастливо заявил он. – Они тебе понравились? Хочешь, подарю одну?
- Дари, - покорилась я. – Фиолетовую! Она самая красивая.
- Лучше розовую, я ввел в них особенный код, и теперь они светятся в темноте! – радостно затараторил Дениска. – Пойдем, покажу?
Он схватил меня за руку и потащил за собой. Честно говоря, меня это очень обрадовало. Когда я жила на прошлой планете, меня и сестру там никто не любил. Правда, там было много детей, и все могли найти себе столько друзей, сколько угодно. А здесь я пока только Дениску и встретила.
- А тут много ребят? – тут же начала забрасывать его вопросами я. – И что у вас тут интересного? А кто тут у вас водится?
- А какой именно ты эксперимент? Вы сюда надолго? У тебя есть братья или сестры? – не оставался он в долгу. – Ребят почти нет, только намного старше нас. Но они уже скучные. Я пытался показать им своих лягушек, но они сказали, что не видели ничего глупее. Ха! То, что они старше, еще не означает, что я глупый.
- Конечно, не глупый! - тут же возмутилась я. – Я бы никогда не смогла вывести разноцветных лягушек. И вообще, с генетикой у меня плохо. Да и со многим плохо. Например, с математикой. Я ничегошеньки не понимаю в геометрии, а когда мы проходили многочлены по алгебре, пришлось все списывать у сестры.
- У тебя есть сестра? – обрадовался Дениска. Видимо, он не ожидал, что редкий рейс Гелиоса-07 преподнесет ему такой щедрый подарок в виде новых друзей.
Но тут мы выбежали к озеру, поэтому я не ответила. Честно говоря, за весь день, который я просидела на верхушке дерева, я жутко устала и запарилась. Поэтому первым же делом я стянула с себя шорты с майкой, и плюхнулась в воду.
Немного помедлив, Дениска решил последовать за мной. Он очень медленно и аккуратно снял курточку, сложил ее, и принялся расшнуровывать ботинки.
Воцарилась тишина. Я рассекала водную гладь, и думала о том, какая я невежливая. Дениска так приветливо встретил меня на этой тупой планете (ну, если забыть его «эй, зеленая», но с другой стороны я ведь и правда зеленая), но говорить про сестру, а значит и про «генетический эксперимент», мне не очень хотелось. И я совсем не знала, как это объяснить.
- Эй, - решилась я, наконец, банально сменить тему. – Давай наперегонки до другого конца озера?
- Нет! – испуганно замахал руками Дениска, как раз по колено вошедший в воду. – Нельзя. Там живет Тетушка Рыба, а она не любит, когда вокруг мутят воду.
Несколько секунд я глубокомысленно молчала, под водой пуская носом пузыри, и наблюдая, как они лопаются.
- Ее тоже вывел ты?
- Нет, ну что ты!
Дениска бодро подплыл ко мне. На воде он держался просто превосходно. Ну ничего, я быстро наверстаю. Не люблю быть в чем-то хуже других.
- Сказать по правде, я не знаю, откуда она сюда иммигрировала, - шепотом сказал он, приблизив губы к моему уху. – Но жутко вредная рыбина. Впервые такую вижу.
- Если честно, - тоже шепотом ответила я, - лично я впервые слышу о вредной рыбе, не говоря уже о том, чтобы ее видеть. Давай сплаваем посмотреть? Она же нас не укусит?
Лицо Дениски стало мрачным.
- Не укусит. Но если поймает, то прочитает нотацию. У нее же тут целый дом. – Он задумался. – К тому же, она живет под водой. Ты умеешь дышать под водой?
- Нет, - смутилась я. – Но когда научусь, мы к ней сплаваем, ладно? А пока покажи мне своих лягушек. Я вчера наблюдала за ними издалека, но не смогла к ним близко приблизиться. Они так красиво поют! Никогда подобного не слышала.
- Это верно, - Дениска перевернулся на спину, и поплыл к берегу. Его рыжие волосы от воды и солнца почему-то казались красными. – Я заменил им базовую комплектацию с Бетховена на классический лягушачий квак. В Сети с трудом раскопал. Собственно, ребята с колонии именно поэтому надо мной и смеялись. Они сказали, что я порчу произведение искусства, меняя его на какую-то дребедень.
Я пыталась его догнать, но почему-то даже на спине он плыл гораздо быстрее меня.
- А меня ты научишь? Я бы тоже хотела выводить лягушек.
- Конечно, Улка! - обрадовался Дениска. – Папа обещал подарить мне на восьмилетие новые клетки с ДНК, так что я попрошу его взять побольше. Только я думал перейти на котят. Конечно, в больших городах их каких только не достать, но у нас ни одного нету. И почему эти взрослые такие скучные? Еле разрешили мне выводить лягушек и жаб!
Он доплыл до берега, и ждал меня, ковыряясь ногой в песке. Рядом с ним, в зарослях осоки, задиристо квакали лягушки.
- В городе взрослые не такие скучные. Скорее наоборот, - возразила я. – Но моя мама, конечно, может получить первое место в скучности. Отказаться от стольких интересных вещей и перелететь жить в эту сельскую глушь! То есть, у нее были причины перелететь, но не сюда же!
- Ты меня понимаешь! – радостно воскликнул Дениска. – Когда я вырасту, то перелечу на другую планету, и никогда больше сюда не вернусь. Я хочу выводить новые породы животных. Слышал, что как раз недавно появился закон, разрешающий выводить диких травоядных зверей. Я уже придумал такую зебру! Но я тебе не расскажу. Вот выведу, тогда и увидишь. Это будет такая крутая зебра, что все зоо-планеты Вселенной захотят себе целый табун!
- Ух ты! Только не забудь мне ее показать.
Я наконец добралась до берега, натянула майку на голову, чтобы не получить солнечный удар, и наклонилась над осокой. Лягушачье пение тут же смолкло.
- Они тебя испугались, - деловито сказал Дениска. – Но это ничего. Я сейчас их подзову.
Он покопался в кармане курточки, лежащей в песке и извлек планшетку. Я с интересом на нее посмотрела. Планшетка была старенькая, я таких даже не видела.
- У меня планшетка гораздо круче, - тут же сообщила я. – Завтра принесу. Думаю, на ней будет гораздо удобнее выводить генетический код.
- Вот здорово! – обрадовался Дениска, не забывая отдавать планшетке голосовые команды, и изредка касаясь ее пальцем. – Моя проверяет код на ошибки очень долго, и иногда сбивается в середине. Но папа не хочет покупать новую. Говорит, что не затем перелетел жить в такое не изуродованное человеком место, чтобы тут же накупить всякой технологичной бурды.
Тут Дениска оторвался от планшетки, которая начала издавать еле слышную мелодию, явно привлекательную для лягушек. Они бесстрашно повыскакивали из зарослей и начали толпиться около Денискиных ног.
- Такие ми-и-илые, - протянула я, присаживаясь на колени. – Если я поглажу их, они не убегут?
- Нет. Они получили сигнал, что здесь безопасно, и теперь не считают тебя врагом, - Дениска явно наслаждался вниманием лягушек к себе, и вниманием меня к лягушкам. – Между прочим, я думал, что девчонкам не нравятся лягушки.
- Только трусливым девчонкам не нравятся лягушки, - возмущенно возразила я. – А смелее меня может быть только Алика!
- Алика? – Дениска оторвался от поглаживания лягушек и посмотрел на меня.
Я смутилась.
- Алика - моя сестра. Старшая.
Не стала говорить, что старше меня она всего на три дня. Хватит уже того, что я зеленая.
На мое счастье, Дениска не стал про нее расспрашивать. Благодарная за его молчание, я стала совершенно искренне нахваливать разноцветных лягушек и вслух размышлять над тем, что было бы здорово сделать их не такими бугристыми. И так, за разговором, быстро пролетел день.
***
Когда я пришла домой, мама сидела на полу и извлекала из чемодана мои вещи. Кажется, она пыталась их складывать, но, судя по тому, что большая часть лежала в мятом состоянии, настроение ей этого не позволяло.
Увидев меня, она чуть наклонила голову, явно вытирая слезы, а потом сердито бросила в меня одну из моих панамок.
- Улка! Куда ты ушла? Представь, что я подумала, когда увидела, что тебя нет в кровати!
- Что я ушла гулять, - ответила я, и нацепила панамку на голову.
- Улка! – негодующе воскликнула мама, но, кажется, на большее ей не хватило сил. Она снова опустила голову и вяло стала перебирать в руках мое платье.
Меня кольнуло раскаяние.
- Извини, пожалуйста. Шмуркнула бы мне на браслетку.
- Я шмуркала, - мама тряхнула головой, словно приходя в себя. Глаза у нее были припухшие. – Но кое-кто забыл браслетку дома.
- Упс, - я широко улыбнулась, и приподняла ногу, чтобы почесать пятку. – А я с мальчиком познакомилась. Его Дениска зовут.
- Замечательно, - буркнула мама, и резкими движениями начала складывать вещи.
- Он лягушек выводит. Розовых и фиолетовых. И еще хочет белых, в ромбик, и чтобы они здоровались. Но с ромбиками пока проблемы возникли…. Я завтра принесу ему свою планшетку, и мы вместе будем их решать.
Кажется, мама меня не замечала. Сложив платье, она долго его разглаживала, и даже не сразу вспомнила, что я рядом.
- Возьми. Только не испорть.
Ее голос был совсем бесцветным. И я прекрасно знала, почему. Из-за Алики, по которой она скучала не меньше меня.
Много лет назад, когда меня еще не было на свете, мама была многообещающим ученым. В составе крупной исследовательской группы она попала на планету Корро, которая раньше была закрыта для людей, и населяли ее человекоподобные зеленые существа. Они называли себя керрусы, и жили в обществе, которому долгое время не нравилось впускать в свою жизнь инопланетную экзотику.
Но в тот год, после перестановки правительства, керрусы решили изменить эту политику, и пригласили к себе гостей с Земли. Именно поэтому моя мама и прилетела туда.
В общем, там она влюбилась. В одного из керрусов, разумеется. Это был мой папа, хотя тогда он являлся обычным ученым, очень амбициозным и исследующим неоднозначные проекты. Поняв, что мама испытывает к нему чувства, он предложил ей невероятный эксперимент – вывести в инкубаторе потомков от человека и керруса.
Это было незаконно на Земле и ее колониях, но у керрусов разрешалось вполне. Таким образом, мои мама и папа стали работать вместе. Они создали тридцать генетических пробников, и потерпели полное фиаско. Но тридцать первый и тридцать второй – то есть, я и моя сестра – оказались не только удачными, но и превосходили обе расы. Ненамного, конечно, ведь в наши способности не входило ничего особенного. Но мы вобрали в себя лучшее от землян и керрусов, при этом были разумны и не выглядели как страшные мутанты. Эксперимент вышел успешным.
Однако когда мои родители попытались опубликовать свои исследования, народ керрусов взбунтовался, потому что мама с папой задели их религиозные чувства. Их выслали с Корро, и они долгое время скитались с нами по разным планетам.
Земляне встретили их гораздо более приветливо, хотя в обычном обществе подобные эксперименты все равно осуждали. В итоге мы обосновались на Рейвосе, планете, которая находилась в свободной и от землян, и от керрусов части космоса.
Но все равно всю свою жизнь я слышала за спиной обидные слова. К примеру, что мы с сестрой бездушные выродки с противоестественной гибкостью. В общем, жилось нам худо. И поэтому мы были близки друг другу, как никто.
Еще и папа нас не любил. Керрусы очень безлики в родительском вопросе. Как только ребенок отрывается от груди, его отдают в специальную общину, где он растет под присмотром специально обученных нянек и других детей. Поэтому для папы было дико воспитывать нас самостоятельно. Он интересовался мной и Аликой только тогда, когда в нас обнаруживался очередной талант. Тогда он прямо-таки оживал, и с утроенным любопытством начинал нас изучать.
В этом году папе пришло неожиданное сообщение с родины. Из-за того, что керрусы открыли свои границы для землян, и оказались очень похожими на нас внешне, союзы между землянами и керрусами увеличивались с каждым годом. Но детей они иметь не могли. Поэтому «противоестественные» папины исследования внезапно оказались очень важны. Но все данные, которые у него когда-то были, оказались уничтожены возмущенными керрусами. В той самой лаборатории, где когда-то работали мама с папой.
К тому же была еще одна проблема, которая огорчала папу сильнее всего. В отличие от тридцати неудачных пробников, тщательно выверенных и высчитанных, нас с сестрой вывели случайно, когда отец с мамой решили пойти ва-банк и применить ходы, которые уж точно не должны были получиться.
Но мы получились.
Я и Алика.
Так что для того, чтобы дать двум расам возможность иметь совместных детей, пусть и помещая их генетическую информацию в инкубатор, нужны были именно мы, два удавшихся эксперимента.
Конечно, с нами не должны были поступать плохо. Всего лишь брать образцы тканей и крови, а так же более пристально следить за нашей жизнью, чтобы узнать, насколько мы подвержены болезням, и нет ли у нас каких-то физиологических проблем.
Но мама взбунтовалась. В очень резких словах она высказала отцу все, что думает о нем, его отношении к собственным детям, и идее проводить над нами эксперименты.
И в итоге все бы наверное закончилось хорошо. Но папа подал на развод, и суд, которому явно было на все плевать, разделил детей между ним и мамой. И мама, взяв меня, улетела в это сельское местечко на отшибе колонизованного космоса. Страдать.
Примерно минуту я наблюдала, как мама, двигаясь вяло и сонно, складывает вещи, а потом вздохнула, и ушла к себе к комнату.
Облачка. Такие красивые.
- Зеле-е-еная-а-а!
Раньше я видела их только в кино и 3D-проекциях.
- Эй! Ну я же к тебе обращаюсь!
Хотя зелени в моем городе тоже не было. Зато там росло нечто местное. И этому местному не требовалась влага.
- Ну, зеленая! Не молчи!
Сердито вздохнув, я все-таки посмотрела вниз.
- Ну чего тебе? – спросила я.
- Зеленая, а почему ты такая?
- Это генетический эксперимент! – умным тоном заявила я, вцепилась руками в ветку и свесилась вниз. – Я же тебя не спрашиваю, почему ты желто-розовый верно?
Мальчик, стоящий под деревом, хихикнул.
- Так это же нормально. Все люди такие. А ты - зеленая!.. Я Дениска. А тебя как зовут?
- Улка! И еще я не только зеленая, но и о-о-очень гибкая! Смотри!
Нельзя упустить возможности похвастаться! Я точно знаю, что я тут одна такая. Зеленая, да еще и с гнущимся куда угодно телом. Нужно воспользоваться шансом и прославить себя, как великую гимнастку!
Я, балансируя прямо на ветке, выгнулась животом вверх, изобразив мостик, и хитро глянула вниз. Дениска стоял с открытым ртом, но тут же опомнился, закрыл его, и присвистнул.
- Здорово! Я так не умею. А спускайся сюда?
- Сейчас. Только распутаюсь.
Еще секунда, и я спрыгнула на землю. Мальчишка тут же подбежал ко мне. Он был веснушчатый, рыжий и ниже меня на голову. Кажется, его больше не смущала моя внешность.
- Это вы вчера прилетели на Гелиосе-ноль-семь? – быстро поинтересовался он, видимо боясь, что я снова начну играть в молчанку. Но теперь, раз уж он отвлек меня от моих страданий, можно было и поболтать.
- Да. Но лучше бы мы не прилетали. За два дня я обошла всю округу и не нашла ничего интересного, кроме озера, в котором живут лягушки.
- Ты их видела?!
От радости Дениска аж подпрыгнул.
- Это я их вывел, - по-доброму хвастливо заявил он. – Они тебе понравились? Хочешь, подарю одну?
- Дари, - покорилась я. – Фиолетовую! Она самая красивая.
- Лучше розовую, я ввел в них особенный код, и теперь они светятся в темноте! – радостно затараторил Дениска. – Пойдем, покажу?
Он схватил меня за руку и потащил за собой. Честно говоря, меня это очень обрадовало. Когда я жила на прошлой планете, меня и сестру там никто не любил. Правда, там было много детей, и все могли найти себе столько друзей, сколько угодно. А здесь я пока только Дениску и встретила.
- А тут много ребят? – тут же начала забрасывать его вопросами я. – И что у вас тут интересного? А кто тут у вас водится?
- А какой именно ты эксперимент? Вы сюда надолго? У тебя есть братья или сестры? – не оставался он в долгу. – Ребят почти нет, только намного старше нас. Но они уже скучные. Я пытался показать им своих лягушек, но они сказали, что не видели ничего глупее. Ха! То, что они старше, еще не означает, что я глупый.
- Конечно, не глупый! - тут же возмутилась я. – Я бы никогда не смогла вывести разноцветных лягушек. И вообще, с генетикой у меня плохо. Да и со многим плохо. Например, с математикой. Я ничегошеньки не понимаю в геометрии, а когда мы проходили многочлены по алгебре, пришлось все списывать у сестры.
- У тебя есть сестра? – обрадовался Дениска. Видимо, он не ожидал, что редкий рейс Гелиоса-07 преподнесет ему такой щедрый подарок в виде новых друзей.
Но тут мы выбежали к озеру, поэтому я не ответила. Честно говоря, за весь день, который я просидела на верхушке дерева, я жутко устала и запарилась. Поэтому первым же делом я стянула с себя шорты с майкой, и плюхнулась в воду.
Немного помедлив, Дениска решил последовать за мной. Он очень медленно и аккуратно снял курточку, сложил ее, и принялся расшнуровывать ботинки.
Воцарилась тишина. Я рассекала водную гладь, и думала о том, какая я невежливая. Дениска так приветливо встретил меня на этой тупой планете (ну, если забыть его «эй, зеленая», но с другой стороны я ведь и правда зеленая), но говорить про сестру, а значит и про «генетический эксперимент», мне не очень хотелось. И я совсем не знала, как это объяснить.
- Эй, - решилась я, наконец, банально сменить тему. – Давай наперегонки до другого конца озера?
- Нет! – испуганно замахал руками Дениска, как раз по колено вошедший в воду. – Нельзя. Там живет Тетушка Рыба, а она не любит, когда вокруг мутят воду.
Несколько секунд я глубокомысленно молчала, под водой пуская носом пузыри, и наблюдая, как они лопаются.
- Ее тоже вывел ты?
- Нет, ну что ты!
Дениска бодро подплыл ко мне. На воде он держался просто превосходно. Ну ничего, я быстро наверстаю. Не люблю быть в чем-то хуже других.
- Сказать по правде, я не знаю, откуда она сюда иммигрировала, - шепотом сказал он, приблизив губы к моему уху. – Но жутко вредная рыбина. Впервые такую вижу.
- Если честно, - тоже шепотом ответила я, - лично я впервые слышу о вредной рыбе, не говоря уже о том, чтобы ее видеть. Давай сплаваем посмотреть? Она же нас не укусит?
Лицо Дениски стало мрачным.
- Не укусит. Но если поймает, то прочитает нотацию. У нее же тут целый дом. – Он задумался. – К тому же, она живет под водой. Ты умеешь дышать под водой?
- Нет, - смутилась я. – Но когда научусь, мы к ней сплаваем, ладно? А пока покажи мне своих лягушек. Я вчера наблюдала за ними издалека, но не смогла к ним близко приблизиться. Они так красиво поют! Никогда подобного не слышала.
- Это верно, - Дениска перевернулся на спину, и поплыл к берегу. Его рыжие волосы от воды и солнца почему-то казались красными. – Я заменил им базовую комплектацию с Бетховена на классический лягушачий квак. В Сети с трудом раскопал. Собственно, ребята с колонии именно поэтому надо мной и смеялись. Они сказали, что я порчу произведение искусства, меняя его на какую-то дребедень.
Я пыталась его догнать, но почему-то даже на спине он плыл гораздо быстрее меня.
- А меня ты научишь? Я бы тоже хотела выводить лягушек.
- Конечно, Улка! - обрадовался Дениска. – Папа обещал подарить мне на восьмилетие новые клетки с ДНК, так что я попрошу его взять побольше. Только я думал перейти на котят. Конечно, в больших городах их каких только не достать, но у нас ни одного нету. И почему эти взрослые такие скучные? Еле разрешили мне выводить лягушек и жаб!
Он доплыл до берега, и ждал меня, ковыряясь ногой в песке. Рядом с ним, в зарослях осоки, задиристо квакали лягушки.
- В городе взрослые не такие скучные. Скорее наоборот, - возразила я. – Но моя мама, конечно, может получить первое место в скучности. Отказаться от стольких интересных вещей и перелететь жить в эту сельскую глушь! То есть, у нее были причины перелететь, но не сюда же!
- Ты меня понимаешь! – радостно воскликнул Дениска. – Когда я вырасту, то перелечу на другую планету, и никогда больше сюда не вернусь. Я хочу выводить новые породы животных. Слышал, что как раз недавно появился закон, разрешающий выводить диких травоядных зверей. Я уже придумал такую зебру! Но я тебе не расскажу. Вот выведу, тогда и увидишь. Это будет такая крутая зебра, что все зоо-планеты Вселенной захотят себе целый табун!
- Ух ты! Только не забудь мне ее показать.
Я наконец добралась до берега, натянула майку на голову, чтобы не получить солнечный удар, и наклонилась над осокой. Лягушачье пение тут же смолкло.
- Они тебя испугались, - деловито сказал Дениска. – Но это ничего. Я сейчас их подзову.
Он покопался в кармане курточки, лежащей в песке и извлек планшетку. Я с интересом на нее посмотрела. Планшетка была старенькая, я таких даже не видела.
- У меня планшетка гораздо круче, - тут же сообщила я. – Завтра принесу. Думаю, на ней будет гораздо удобнее выводить генетический код.
- Вот здорово! – обрадовался Дениска, не забывая отдавать планшетке голосовые команды, и изредка касаясь ее пальцем. – Моя проверяет код на ошибки очень долго, и иногда сбивается в середине. Но папа не хочет покупать новую. Говорит, что не затем перелетел жить в такое не изуродованное человеком место, чтобы тут же накупить всякой технологичной бурды.
Тут Дениска оторвался от планшетки, которая начала издавать еле слышную мелодию, явно привлекательную для лягушек. Они бесстрашно повыскакивали из зарослей и начали толпиться около Денискиных ног.
- Такие ми-и-илые, - протянула я, присаживаясь на колени. – Если я поглажу их, они не убегут?
- Нет. Они получили сигнал, что здесь безопасно, и теперь не считают тебя врагом, - Дениска явно наслаждался вниманием лягушек к себе, и вниманием меня к лягушкам. – Между прочим, я думал, что девчонкам не нравятся лягушки.
- Только трусливым девчонкам не нравятся лягушки, - возмущенно возразила я. – А смелее меня может быть только Алика!
- Алика? – Дениска оторвался от поглаживания лягушек и посмотрел на меня.
Я смутилась.
- Алика - моя сестра. Старшая.
Не стала говорить, что старше меня она всего на три дня. Хватит уже того, что я зеленая.
На мое счастье, Дениска не стал про нее расспрашивать. Благодарная за его молчание, я стала совершенно искренне нахваливать разноцветных лягушек и вслух размышлять над тем, что было бы здорово сделать их не такими бугристыми. И так, за разговором, быстро пролетел день.
***
Когда я пришла домой, мама сидела на полу и извлекала из чемодана мои вещи. Кажется, она пыталась их складывать, но, судя по тому, что большая часть лежала в мятом состоянии, настроение ей этого не позволяло.
Увидев меня, она чуть наклонила голову, явно вытирая слезы, а потом сердито бросила в меня одну из моих панамок.
- Улка! Куда ты ушла? Представь, что я подумала, когда увидела, что тебя нет в кровати!
- Что я ушла гулять, - ответила я, и нацепила панамку на голову.
- Улка! – негодующе воскликнула мама, но, кажется, на большее ей не хватило сил. Она снова опустила голову и вяло стала перебирать в руках мое платье.
Меня кольнуло раскаяние.
- Извини, пожалуйста. Шмуркнула бы мне на браслетку.
- Я шмуркала, - мама тряхнула головой, словно приходя в себя. Глаза у нее были припухшие. – Но кое-кто забыл браслетку дома.
- Упс, - я широко улыбнулась, и приподняла ногу, чтобы почесать пятку. – А я с мальчиком познакомилась. Его Дениска зовут.
- Замечательно, - буркнула мама, и резкими движениями начала складывать вещи.
- Он лягушек выводит. Розовых и фиолетовых. И еще хочет белых, в ромбик, и чтобы они здоровались. Но с ромбиками пока проблемы возникли…. Я завтра принесу ему свою планшетку, и мы вместе будем их решать.
Кажется, мама меня не замечала. Сложив платье, она долго его разглаживала, и даже не сразу вспомнила, что я рядом.
- Возьми. Только не испорть.
Ее голос был совсем бесцветным. И я прекрасно знала, почему. Из-за Алики, по которой она скучала не меньше меня.
Много лет назад, когда меня еще не было на свете, мама была многообещающим ученым. В составе крупной исследовательской группы она попала на планету Корро, которая раньше была закрыта для людей, и населяли ее человекоподобные зеленые существа. Они называли себя керрусы, и жили в обществе, которому долгое время не нравилось впускать в свою жизнь инопланетную экзотику.
Но в тот год, после перестановки правительства, керрусы решили изменить эту политику, и пригласили к себе гостей с Земли. Именно поэтому моя мама и прилетела туда.
В общем, там она влюбилась. В одного из керрусов, разумеется. Это был мой папа, хотя тогда он являлся обычным ученым, очень амбициозным и исследующим неоднозначные проекты. Поняв, что мама испытывает к нему чувства, он предложил ей невероятный эксперимент – вывести в инкубаторе потомков от человека и керруса.
Это было незаконно на Земле и ее колониях, но у керрусов разрешалось вполне. Таким образом, мои мама и папа стали работать вместе. Они создали тридцать генетических пробников, и потерпели полное фиаско. Но тридцать первый и тридцать второй – то есть, я и моя сестра – оказались не только удачными, но и превосходили обе расы. Ненамного, конечно, ведь в наши способности не входило ничего особенного. Но мы вобрали в себя лучшее от землян и керрусов, при этом были разумны и не выглядели как страшные мутанты. Эксперимент вышел успешным.
Однако когда мои родители попытались опубликовать свои исследования, народ керрусов взбунтовался, потому что мама с папой задели их религиозные чувства. Их выслали с Корро, и они долгое время скитались с нами по разным планетам.
Земляне встретили их гораздо более приветливо, хотя в обычном обществе подобные эксперименты все равно осуждали. В итоге мы обосновались на Рейвосе, планете, которая находилась в свободной и от землян, и от керрусов части космоса.
Но все равно всю свою жизнь я слышала за спиной обидные слова. К примеру, что мы с сестрой бездушные выродки с противоестественной гибкостью. В общем, жилось нам худо. И поэтому мы были близки друг другу, как никто.
Еще и папа нас не любил. Керрусы очень безлики в родительском вопросе. Как только ребенок отрывается от груди, его отдают в специальную общину, где он растет под присмотром специально обученных нянек и других детей. Поэтому для папы было дико воспитывать нас самостоятельно. Он интересовался мной и Аликой только тогда, когда в нас обнаруживался очередной талант. Тогда он прямо-таки оживал, и с утроенным любопытством начинал нас изучать.
В этом году папе пришло неожиданное сообщение с родины. Из-за того, что керрусы открыли свои границы для землян, и оказались очень похожими на нас внешне, союзы между землянами и керрусами увеличивались с каждым годом. Но детей они иметь не могли. Поэтому «противоестественные» папины исследования внезапно оказались очень важны. Но все данные, которые у него когда-то были, оказались уничтожены возмущенными керрусами. В той самой лаборатории, где когда-то работали мама с папой.
К тому же была еще одна проблема, которая огорчала папу сильнее всего. В отличие от тридцати неудачных пробников, тщательно выверенных и высчитанных, нас с сестрой вывели случайно, когда отец с мамой решили пойти ва-банк и применить ходы, которые уж точно не должны были получиться.
Но мы получились.
Я и Алика.
Так что для того, чтобы дать двум расам возможность иметь совместных детей, пусть и помещая их генетическую информацию в инкубатор, нужны были именно мы, два удавшихся эксперимента.
Конечно, с нами не должны были поступать плохо. Всего лишь брать образцы тканей и крови, а так же более пристально следить за нашей жизнью, чтобы узнать, насколько мы подвержены болезням, и нет ли у нас каких-то физиологических проблем.
Но мама взбунтовалась. В очень резких словах она высказала отцу все, что думает о нем, его отношении к собственным детям, и идее проводить над нами эксперименты.
И в итоге все бы наверное закончилось хорошо. Но папа подал на развод, и суд, которому явно было на все плевать, разделил детей между ним и мамой. И мама, взяв меня, улетела в это сельское местечко на отшибе колонизованного космоса. Страдать.
Примерно минуту я наблюдала, как мама, двигаясь вяло и сонно, складывает вещи, а потом вздохнула, и ушла к себе к комнату.
