...Есть люди, которые всю жизнь сидят на берегу реки,
а есть те, кто пускается в путь, чтобы разбудить океан.
29 марта 1795 г . Графство Беркшир
...«Меня зовут Ровена Клифорд. Мой достопочтенный отец — Сэр Роберт Клифорд, граф Шерфордский происходит из старинного дворянского рода времен Тюдоров. Фамилия когда-то обладала большими наделами по всей южной Англии. Однако из-за войн и смены королей потеряла часть своего состояния, но сохранила доброе имя.
...Моя мать умерла во время вспышек холеры, когда я была маленькая. Я почти не помню ее. Знаю только, что от нее я унаследовала довольно своевольный нрав, из-за которого родным приходится иногда краснеть за мое поведение перед людьми. Так вот, когда свирепствовала холера, отец взял меня с собой в очередную поездку, чтобы сохранить мою жизнь. Он до сих пор занимает пост полковника в королевской кавалерии и постоянно находится в своем гарнизоне или уезжает с поручениями в другие страны. Домой он наезжает не более двух раз в месяц.
...Я же с детства привыкла к обществу тетушки Элизабет Беркли. Она проживает у нас с момента смерти моей матери. Тетушка овдовела еще в молодости, и так и не вышла замуж. Она посвятила всю жизнь нашей семье и, кажется, более ничто интереса у нее больше не вызвало. Так как тетушка пребывает в почтенном возрасте, и жизнь ведет довольно замкнутую, ум ее не избежал изменений нередких для таких обстоятельств: она довольно рассеяна, с трудом поспевает за изменениями в мире, добродушно хлопая глазами, когда ей сообщают о новых веяниях, и почти не понимает интересов молодежи.
...Тетушка Элизабет проводит свое время за чтением, впрочем, быстро погружается в благостный сон, свойственный людям ее возраста и характера.
...Еще она наносит послеобеденные визиты паре-тройке своих знакомых два — три раза в неделю и это ее очень утомляет. Думаю, оставшиеся дни в неделе она просто приходит в себя после таких визитов. Я стараюсь избежать их, терпеть не могу эти степенно-натянутые разговоры: в какое платье облачилась вчера мадам Н. и что наш пастор ошибся со словом из молитвы на воскресной проповеди, какие блюда подавали у герцога П. на день святого Давида в прошлом году…
...Но оставим тетушку в покое. Я решила рассказать немного о себе с тем, чтобы дать некоторое обоснованное предисловие моему дневнику, завести который меня подтолкнула близость важного в моей жизни события: представление ко Двору.
...Уже месяц как идут активные приготовления во всем графстве. Мне известно наверняка, что всем юным дебютанткам, в их числе нахожусь и я, не терпится показать себя во всей красе, в пышном блеске и получить полное право официально выходить в свет, участвовать во всех балах и светских вечерах. Что может быть заманчивей?
Платье уже почти готово, все аксессуары подобраны. И, честно признаться, от мысли, что мне предстоит облачиться в одежду, которую я никогда не могла себе позволить и предстать перед множеством знатных лиц, делается не по себе.
... Я молю бога, чтобы все прошло хорошо и надеюсь на поддержку отца. Мое сердце уже радостно трепещет при мысли о нашей встрече через две недели».
Ровена вздохнула, отложила перо в сторону и закрыла небольшой блокнот, названный ею дневником.
Уже сильно стемнело. За окном слышались лишь редкие трели соловьев. В доме стояла тишина, только лишь мерное тиканье часов нарушало ее девственный покров. Тетушка Элизабет уже, скорее всего, мерно посапывала в своем любимом кресле рядом с камином, где тлели последние угольки. Слуги тоже все успокоились и разошлись по комнатам, кроме камеристки тетушки, которая приглядывала за своей госпожой с тем, чтобы разбудить ее немного погодя и отвести в спальню.
Ровена очень любила это время суток. Оно всегда было наполнено таинственностью и волшебством, словно все вокруг замирало в ожидании чего-то чудесного, что вот-вот должно? было произойти. В такие моменты девушка тоже замирала и вслушивалась в тишину вокруг, желая раствориться в ней.
А если какой очевидец поймал бы ее в минуты подобного созерцания, он бы непременно восхитился прелестью картины. Ровена походила на фею из сказок, аккуратно примостясь на краешке кресла или канапе, облокотившись о подлокотник и опустив милую головку на хрупкую ручку с длинными изящными пальчиками, она прикрывала глаза и застывала так на некоторое время. Волосы ее, уже распущенные к вечеру, темными локонами ниспадали на плечи и ниже, рассыпались по спине, походя на волны ласкового моря. Ничто не могло в этот момент нарушить идиллии и волшебства картины.
Ровена уже находилась в том возрасте, когда девушки приобретают пленительную женственность, собирая на себе восхищенные взгляды и внимание мужчин. Тогда прелестные создания, зная себе цену и то, что им вот-вот посчастливится обзавестись женихом, старались показать себя в самом выгодном свете, сохранив при этом скромность, добродетельность и нежнейший розовый румянец — внешний показатель наличия двух первых качеств характера, появлявшийся на их щечках ровно тогда, когда того требовали обстоятельства.
К Ровене данное описание можно было применить с натяжкой. Однако это вовсе не значило, что она не обладала хорошим воспитанием или, напротив, отсутствием скромности. Скорее к ней больше подошла бы другая характеристика.
Ровена все никак не могла выйти из детства, стараясь спрятать порывы более свойственные детям за маской сдержанности и светскости, как то пристало девушкам ее возраста и положения. Но к вящему неудовольствию ее тетушки и к досаде сэра Роберта, они иногда все-таки прорывались наружу, доставляя своей обладательнице немало проблем, последующих сожалений и румянцев.
Например, одним чудесным утром, когда тетушка Элизабет решила прогуляться верхо?м, что случалось крайне редко, в обществе знатных дам и нескольких сопровождавших дам кавалеров, Ровена позволила себе проказу совершенно неподходящую данному случаю. Она так радовалась утренней свежести, нежному ветерку и ласковому солнцу, что совершенно забылась, подставив личико солнечным лучам и зажмурив глаза, отстала от всей компании, невольно предоставив своему иноходцу выбирать маршрут и... умудрилась потеряться в лесу. Тем самым она вызвала немало хлопот для всей компании, пока ее дружно искали и звали по всему лесу.
Или, один раз находясь в гостях, Ровена решила поиграть в прятки с детьми, в то время как взрослые только закончили пить чай и расположились на террасе с целью побеседовать о том о сем. И, пребывая в излишней веселости, совсем, видимо, позабыв о достойных манерах, спешно ища место для укрытия, она решила перепрыгнуть небольшую живую изгородь подумав, что ее проворства вполне хватит для такого незначительного препятствия. Однако она просчиталась, зацепилась полами длинного платья о торчавшие веточки кустарника и тут же плюхнулась на бедное растение, порвала подол платья, измазавшись и поцарапав руки и лицо. Можно и не говорить, что ее ожидало позднее: сколько извинений ей пришлось принести тетушке и заверить всех окружающих, что она совершенно не пострадала. Подобных нелепых ситуаций было не счесть. Но на этом странности характера Ровены не заканчивались.
К детским порывам творить глупости на ровном месте прибавлялись другие качества не менее неожиданные в своих проявлениях. По природе своей чувствительная и отзывчивая она могла вдруг легко заплакать, расчувствовавшись, или по-детски вдруг сильно разозлиться, состроив гневную гримаску, которая, впрочем, оставалась на ее лице не более минуты, так же как и гнев в сердце. Она могла неожиданно чем-нибудь чрезмерно сильно восхититься, если видела что-то поистине прекрасное или приняться непомерно резко выражать свое негодование, когда что-нибудь ее ранило или возмущало. Эмоции эти часто прорывались на людях, из-за чего очевидцы приходили к выводу, что она особа впечатлительная, слишком мечтательная и ранимая, но непременно добрая, любящая и отзывчивая.
Кроме того, она совершенно не умела кокетничать и строить из себя леди, побуждая молодых людей к желанию предложить свою помощь или оказать иные знаки внимания.
Но тем не менее она обладала той грацией и невинной скромностью, которые вполне могли бы заменить кокетство и умение преподносить себя обществу.
Еще Ровена не переносила многие женские занятия: такие как вышивка, пение и игра на фортепиано. Ее сердцу близки были подвижные игры, учебники по точным наукам и то, как устроен прядильный станок, нежели то, для чего он предназначен, интересовало ее гораздо больше. Поэтому неудивительно, что с возрастом она так и не развила вкуса к изысканным, искусно подобранным нарядам и аксессуарам и не воспитала в себе манеру грамотно преподносить свои достоинства и скрывать недостатки.
Но снова ей в этом плане повезло. Так как недостатками она совершенно не обладала, являя взгляду точеную фигурку, прекрасные волосы, милое лицо овальной формы с нежным румянцем, а потрясающей глубины и выразительности зеленые глаза отражали же глубину души. Поэтому, что бы она ни надела, ей все шло к лицу, благо достоинства фигуры и молодость позволяли то. Хотя Ровена иногда ловила себя на мысли, глядя на подружек, что несколько отстает от них в изысканности и элегантности гардероба. В общем-то, на том ее мысль и заканчивалась.
Сэр Роберт обожал свою единственную дочь и старался делать все возможное в его положении для ее блага. Увы, его должность не позволяла видеть дочь чаще, чем ему хотелось, но зато сердце его дышало спокойствием и счастьем, когда он убеждался, каждый раз наведываясь домой, что дочь сыта, обеспечена всем необходимым и счастлива. Он старался ни в чем ее не ограничивать, полностью доверял и в том же духе напутствовал тетушку Элизабет.
Последняя, в свою очередь, почти не интересовалась своей подопечной. У нее на уме, казалось, вертелась только одна забота: как бы выдать девочку замуж поудачнее, а для чего необходимо правильно и красиво себя вести — вот только об этом и пеклась сердобольная тетушка все время поправляя, одергивая и наставляя Ровену, а последняя слушала ее через раз, да и то вполуха. Также тетушка часто повторяла, что хотя Ровена и не унаследует хорошего приданого, согласно своей доброй фамилии, но ее приятная внешность может многое поправить.
Если на первое замечание тетушки Ровена реагировала уставшим вздохом, то второе и вовсе не доходило до ее рассеянного слуха. В этом плане Ровена была так бесхитростна, наивна и чиста, что совершенно и не помышляла использовать свою внешность, как достойное оружие для привлечения мужского внимания. В чем очень даже преуспела.
Но необходимо вернуться к сюжету повествования, дабы не унестись в подобных описаниях слишком далеко и позволить читателю самому дописать в воображении начатую картину.
Ровена, задремав на канапе, поняла, что теперь совершенно засыпает и перебралась в постель. Утром в ее комнату постучалась служанка и сообщила о желании тетушки Элизабет видеть свою дорогую племянницу как можно скорее.
Чем была вызвана подобная спешка Ровена прекрасно знала, в связи с этим изобразила на лице неимоверную усталость, надув губки, она нехотя сползла с кровати.
А дело было в том, что уже около трех недель ее тетушка взяла в привычку будить племянницу ни свет ни заря с одной лишь только целью: еще раз заставить ее примерить бальное платье к церемонии представления ко Двору, придирчиво осмотреть каждую деталь гардероба и каждый аксессуар, в очередной раз посетовать на неудачно сделанный портнихой стежок и попросить его переделать. В такой почти ежедневной церемонии тетушка находила усладу и занимала себя на добрых три часа утреннего времени.
Служанка заметила гримасу недовольства госпожи и ласково пожурила ее:
— Ах, барышня, снова вы, наверное, поздно легли. Зачем же вы так делаете, если знаете, что наутро вам не позволят выспаться?
— Если бы ты знала, Катрина, как мне наскучили все эти примерки. К тому же совершенно излишние. Платье уже готово. Весь гардероб подобран.
— Я согласна с вами, моя госпожа, но вы же видите как то приятно тетушке. Она вертит вас как куклу, находя все новое удовольствие от все новых деталей. Если вы заметили, все слуги вами восхищаются в присутствии мадам. Мы сговорились восхищаться как можно убедительней с тем, чтобы спасти вас от ежедневных рассматриваний.
— Спасибо, Катрин, но ты же видишь, что пока ваша задумка терпит крах.
Ровена вздохнула и сокрушенно всплеснула руками.
— Ой, чуть не забыла! — спохватилась горничная. — Тетушка желает поскорее совершить примерку платья, чтобы затем отправиться на прогулку в парк. Там вас будут ожидать леди Одилия, леди Валентина и их матушки.
Итак, закончив с утренним туалетом, Ровена спустилась к мадам Беркли, которая уже с нетерпением ожидала ее в гостиной, где на манекене красовалось бальное платье.
Очередная примерка длилась около трех часов. Тетушка Элизабет хмурилась, радовалась, негодовала по мелочам, восхищалась какой-нибудь пустячной мелочью в наряде. В общем, впала в свое привычное состояние, сопровождающее все церемонии примерки, когда безграничная глупость старается усыпить разум.
Впрочем, когда поправлять и осматривать оказалось больше нечего мадам вернулась в свое прежнее спокойствие, поняв, что заняться больше нечем. Только лишь после обеда она снова ожила, так как ей предстояла прогулка в парке.
Парк Сауфхилл — место для ежедневных прогулок всей местной аристократии и зажиточных фермерских семей. Сюда стекались все, кто желал провести время на свежем воздухе и в веселой компании. Здесь творились сплетни, множились слухи, обсуждались все новости, лица и наряды, и никто не мог скрыться от любопытствующей публики.
Мадам велела подготовить открытую коляску, сочтя, что на улице уже довольно тепло и ни она, ни племянница не рискуют своим здоровьем.
Солнце уже поднялось довольно высоко и теперь озаряло своим нежным теплом всю округу. Хотя прохладный весенний ветерок еще забирался иногда под теплые шали и одежды, заставляя поеживаться от холода. Но мадам это нисколько не смутило. Ей захотелось полюбоваться окрестностями и молодой зеленью.
Однако дорога оказалась довольно долгой и тетушка задремала несмотря на дорожные ухабы, которые, казалось, только лишь убаюкивали ее еще больше. А Ровена, как, впрочем, и всегда, погрузилась в медитативное созерцание природы.
Вот уже показался перелесок, послышался гул многих голосов и веселый смех — это говорило о том, что там, за сенью листвы вот-вот уже должны замелькать ухоженные аллеи, прелестные цветочные клумбы, извилистые дорожки, довольно широкие для того, чтобы можно было разъехаться двум экипажам. Мадам соизволила пробудиться сама без постороннего вмешательства и тут же оживилась, стряхивая с себя сонливость.
— Вот мы и на месте, дитя мое. Мадам Уитклиф и мадам Беррик с дочерьми должны ожидать нас у входа в парк. Кстати, вы знаете о том, что мадам Уитклиф присмотрела жениха для своей дочери? Правда, Одилия еще не знает об этом, поэтому ей ни слова, прошу вас. Мы обсудим сегодня кандидатуру юноши между собой, поэтому постарайтесь увести своих подружек вперед, чтобы ненароком Одилия не услышала наш дамский разговор.
Ровена с готовностью пообещала сохранить тайну. К тому же у девушек тоже имелись свои темы для беседы.
а есть те, кто пускается в путь, чтобы разбудить океан.
Глава 1
29 марта 1795 г . Графство Беркшир
...«Меня зовут Ровена Клифорд. Мой достопочтенный отец — Сэр Роберт Клифорд, граф Шерфордский происходит из старинного дворянского рода времен Тюдоров. Фамилия когда-то обладала большими наделами по всей южной Англии. Однако из-за войн и смены королей потеряла часть своего состояния, но сохранила доброе имя.
...Моя мать умерла во время вспышек холеры, когда я была маленькая. Я почти не помню ее. Знаю только, что от нее я унаследовала довольно своевольный нрав, из-за которого родным приходится иногда краснеть за мое поведение перед людьми. Так вот, когда свирепствовала холера, отец взял меня с собой в очередную поездку, чтобы сохранить мою жизнь. Он до сих пор занимает пост полковника в королевской кавалерии и постоянно находится в своем гарнизоне или уезжает с поручениями в другие страны. Домой он наезжает не более двух раз в месяц.
...Я же с детства привыкла к обществу тетушки Элизабет Беркли. Она проживает у нас с момента смерти моей матери. Тетушка овдовела еще в молодости, и так и не вышла замуж. Она посвятила всю жизнь нашей семье и, кажется, более ничто интереса у нее больше не вызвало. Так как тетушка пребывает в почтенном возрасте, и жизнь ведет довольно замкнутую, ум ее не избежал изменений нередких для таких обстоятельств: она довольно рассеяна, с трудом поспевает за изменениями в мире, добродушно хлопая глазами, когда ей сообщают о новых веяниях, и почти не понимает интересов молодежи.
...Тетушка Элизабет проводит свое время за чтением, впрочем, быстро погружается в благостный сон, свойственный людям ее возраста и характера.
...Еще она наносит послеобеденные визиты паре-тройке своих знакомых два — три раза в неделю и это ее очень утомляет. Думаю, оставшиеся дни в неделе она просто приходит в себя после таких визитов. Я стараюсь избежать их, терпеть не могу эти степенно-натянутые разговоры: в какое платье облачилась вчера мадам Н. и что наш пастор ошибся со словом из молитвы на воскресной проповеди, какие блюда подавали у герцога П. на день святого Давида в прошлом году…
...Но оставим тетушку в покое. Я решила рассказать немного о себе с тем, чтобы дать некоторое обоснованное предисловие моему дневнику, завести который меня подтолкнула близость важного в моей жизни события: представление ко Двору.
...Уже месяц как идут активные приготовления во всем графстве. Мне известно наверняка, что всем юным дебютанткам, в их числе нахожусь и я, не терпится показать себя во всей красе, в пышном блеске и получить полное право официально выходить в свет, участвовать во всех балах и светских вечерах. Что может быть заманчивей?
Платье уже почти готово, все аксессуары подобраны. И, честно признаться, от мысли, что мне предстоит облачиться в одежду, которую я никогда не могла себе позволить и предстать перед множеством знатных лиц, делается не по себе.
... Я молю бога, чтобы все прошло хорошо и надеюсь на поддержку отца. Мое сердце уже радостно трепещет при мысли о нашей встрече через две недели».
Ровена вздохнула, отложила перо в сторону и закрыла небольшой блокнот, названный ею дневником.
Уже сильно стемнело. За окном слышались лишь редкие трели соловьев. В доме стояла тишина, только лишь мерное тиканье часов нарушало ее девственный покров. Тетушка Элизабет уже, скорее всего, мерно посапывала в своем любимом кресле рядом с камином, где тлели последние угольки. Слуги тоже все успокоились и разошлись по комнатам, кроме камеристки тетушки, которая приглядывала за своей госпожой с тем, чтобы разбудить ее немного погодя и отвести в спальню.
Ровена очень любила это время суток. Оно всегда было наполнено таинственностью и волшебством, словно все вокруг замирало в ожидании чего-то чудесного, что вот-вот должно? было произойти. В такие моменты девушка тоже замирала и вслушивалась в тишину вокруг, желая раствориться в ней.
А если какой очевидец поймал бы ее в минуты подобного созерцания, он бы непременно восхитился прелестью картины. Ровена походила на фею из сказок, аккуратно примостясь на краешке кресла или канапе, облокотившись о подлокотник и опустив милую головку на хрупкую ручку с длинными изящными пальчиками, она прикрывала глаза и застывала так на некоторое время. Волосы ее, уже распущенные к вечеру, темными локонами ниспадали на плечи и ниже, рассыпались по спине, походя на волны ласкового моря. Ничто не могло в этот момент нарушить идиллии и волшебства картины.
Ровена уже находилась в том возрасте, когда девушки приобретают пленительную женственность, собирая на себе восхищенные взгляды и внимание мужчин. Тогда прелестные создания, зная себе цену и то, что им вот-вот посчастливится обзавестись женихом, старались показать себя в самом выгодном свете, сохранив при этом скромность, добродетельность и нежнейший розовый румянец — внешний показатель наличия двух первых качеств характера, появлявшийся на их щечках ровно тогда, когда того требовали обстоятельства.
К Ровене данное описание можно было применить с натяжкой. Однако это вовсе не значило, что она не обладала хорошим воспитанием или, напротив, отсутствием скромности. Скорее к ней больше подошла бы другая характеристика.
Ровена все никак не могла выйти из детства, стараясь спрятать порывы более свойственные детям за маской сдержанности и светскости, как то пристало девушкам ее возраста и положения. Но к вящему неудовольствию ее тетушки и к досаде сэра Роберта, они иногда все-таки прорывались наружу, доставляя своей обладательнице немало проблем, последующих сожалений и румянцев.
Например, одним чудесным утром, когда тетушка Элизабет решила прогуляться верхо?м, что случалось крайне редко, в обществе знатных дам и нескольких сопровождавших дам кавалеров, Ровена позволила себе проказу совершенно неподходящую данному случаю. Она так радовалась утренней свежести, нежному ветерку и ласковому солнцу, что совершенно забылась, подставив личико солнечным лучам и зажмурив глаза, отстала от всей компании, невольно предоставив своему иноходцу выбирать маршрут и... умудрилась потеряться в лесу. Тем самым она вызвала немало хлопот для всей компании, пока ее дружно искали и звали по всему лесу.
Или, один раз находясь в гостях, Ровена решила поиграть в прятки с детьми, в то время как взрослые только закончили пить чай и расположились на террасе с целью побеседовать о том о сем. И, пребывая в излишней веселости, совсем, видимо, позабыв о достойных манерах, спешно ища место для укрытия, она решила перепрыгнуть небольшую живую изгородь подумав, что ее проворства вполне хватит для такого незначительного препятствия. Однако она просчиталась, зацепилась полами длинного платья о торчавшие веточки кустарника и тут же плюхнулась на бедное растение, порвала подол платья, измазавшись и поцарапав руки и лицо. Можно и не говорить, что ее ожидало позднее: сколько извинений ей пришлось принести тетушке и заверить всех окружающих, что она совершенно не пострадала. Подобных нелепых ситуаций было не счесть. Но на этом странности характера Ровены не заканчивались.
К детским порывам творить глупости на ровном месте прибавлялись другие качества не менее неожиданные в своих проявлениях. По природе своей чувствительная и отзывчивая она могла вдруг легко заплакать, расчувствовавшись, или по-детски вдруг сильно разозлиться, состроив гневную гримаску, которая, впрочем, оставалась на ее лице не более минуты, так же как и гнев в сердце. Она могла неожиданно чем-нибудь чрезмерно сильно восхититься, если видела что-то поистине прекрасное или приняться непомерно резко выражать свое негодование, когда что-нибудь ее ранило или возмущало. Эмоции эти часто прорывались на людях, из-за чего очевидцы приходили к выводу, что она особа впечатлительная, слишком мечтательная и ранимая, но непременно добрая, любящая и отзывчивая.
Кроме того, она совершенно не умела кокетничать и строить из себя леди, побуждая молодых людей к желанию предложить свою помощь или оказать иные знаки внимания.
Но тем не менее она обладала той грацией и невинной скромностью, которые вполне могли бы заменить кокетство и умение преподносить себя обществу.
Еще Ровена не переносила многие женские занятия: такие как вышивка, пение и игра на фортепиано. Ее сердцу близки были подвижные игры, учебники по точным наукам и то, как устроен прядильный станок, нежели то, для чего он предназначен, интересовало ее гораздо больше. Поэтому неудивительно, что с возрастом она так и не развила вкуса к изысканным, искусно подобранным нарядам и аксессуарам и не воспитала в себе манеру грамотно преподносить свои достоинства и скрывать недостатки.
Но снова ей в этом плане повезло. Так как недостатками она совершенно не обладала, являя взгляду точеную фигурку, прекрасные волосы, милое лицо овальной формы с нежным румянцем, а потрясающей глубины и выразительности зеленые глаза отражали же глубину души. Поэтому, что бы она ни надела, ей все шло к лицу, благо достоинства фигуры и молодость позволяли то. Хотя Ровена иногда ловила себя на мысли, глядя на подружек, что несколько отстает от них в изысканности и элегантности гардероба. В общем-то, на том ее мысль и заканчивалась.
Сэр Роберт обожал свою единственную дочь и старался делать все возможное в его положении для ее блага. Увы, его должность не позволяла видеть дочь чаще, чем ему хотелось, но зато сердце его дышало спокойствием и счастьем, когда он убеждался, каждый раз наведываясь домой, что дочь сыта, обеспечена всем необходимым и счастлива. Он старался ни в чем ее не ограничивать, полностью доверял и в том же духе напутствовал тетушку Элизабет.
Последняя, в свою очередь, почти не интересовалась своей подопечной. У нее на уме, казалось, вертелась только одна забота: как бы выдать девочку замуж поудачнее, а для чего необходимо правильно и красиво себя вести — вот только об этом и пеклась сердобольная тетушка все время поправляя, одергивая и наставляя Ровену, а последняя слушала ее через раз, да и то вполуха. Также тетушка часто повторяла, что хотя Ровена и не унаследует хорошего приданого, согласно своей доброй фамилии, но ее приятная внешность может многое поправить.
Если на первое замечание тетушки Ровена реагировала уставшим вздохом, то второе и вовсе не доходило до ее рассеянного слуха. В этом плане Ровена была так бесхитростна, наивна и чиста, что совершенно и не помышляла использовать свою внешность, как достойное оружие для привлечения мужского внимания. В чем очень даже преуспела.
Но необходимо вернуться к сюжету повествования, дабы не унестись в подобных описаниях слишком далеко и позволить читателю самому дописать в воображении начатую картину.
Ровена, задремав на канапе, поняла, что теперь совершенно засыпает и перебралась в постель. Утром в ее комнату постучалась служанка и сообщила о желании тетушки Элизабет видеть свою дорогую племянницу как можно скорее.
Чем была вызвана подобная спешка Ровена прекрасно знала, в связи с этим изобразила на лице неимоверную усталость, надув губки, она нехотя сползла с кровати.
А дело было в том, что уже около трех недель ее тетушка взяла в привычку будить племянницу ни свет ни заря с одной лишь только целью: еще раз заставить ее примерить бальное платье к церемонии представления ко Двору, придирчиво осмотреть каждую деталь гардероба и каждый аксессуар, в очередной раз посетовать на неудачно сделанный портнихой стежок и попросить его переделать. В такой почти ежедневной церемонии тетушка находила усладу и занимала себя на добрых три часа утреннего времени.
Служанка заметила гримасу недовольства госпожи и ласково пожурила ее:
— Ах, барышня, снова вы, наверное, поздно легли. Зачем же вы так делаете, если знаете, что наутро вам не позволят выспаться?
— Если бы ты знала, Катрина, как мне наскучили все эти примерки. К тому же совершенно излишние. Платье уже готово. Весь гардероб подобран.
— Я согласна с вами, моя госпожа, но вы же видите как то приятно тетушке. Она вертит вас как куклу, находя все новое удовольствие от все новых деталей. Если вы заметили, все слуги вами восхищаются в присутствии мадам. Мы сговорились восхищаться как можно убедительней с тем, чтобы спасти вас от ежедневных рассматриваний.
— Спасибо, Катрин, но ты же видишь, что пока ваша задумка терпит крах.
Ровена вздохнула и сокрушенно всплеснула руками.
— Ой, чуть не забыла! — спохватилась горничная. — Тетушка желает поскорее совершить примерку платья, чтобы затем отправиться на прогулку в парк. Там вас будут ожидать леди Одилия, леди Валентина и их матушки.
Итак, закончив с утренним туалетом, Ровена спустилась к мадам Беркли, которая уже с нетерпением ожидала ее в гостиной, где на манекене красовалось бальное платье.
Очередная примерка длилась около трех часов. Тетушка Элизабет хмурилась, радовалась, негодовала по мелочам, восхищалась какой-нибудь пустячной мелочью в наряде. В общем, впала в свое привычное состояние, сопровождающее все церемонии примерки, когда безграничная глупость старается усыпить разум.
Впрочем, когда поправлять и осматривать оказалось больше нечего мадам вернулась в свое прежнее спокойствие, поняв, что заняться больше нечем. Только лишь после обеда она снова ожила, так как ей предстояла прогулка в парке.
Парк Сауфхилл — место для ежедневных прогулок всей местной аристократии и зажиточных фермерских семей. Сюда стекались все, кто желал провести время на свежем воздухе и в веселой компании. Здесь творились сплетни, множились слухи, обсуждались все новости, лица и наряды, и никто не мог скрыться от любопытствующей публики.
Мадам велела подготовить открытую коляску, сочтя, что на улице уже довольно тепло и ни она, ни племянница не рискуют своим здоровьем.
Солнце уже поднялось довольно высоко и теперь озаряло своим нежным теплом всю округу. Хотя прохладный весенний ветерок еще забирался иногда под теплые шали и одежды, заставляя поеживаться от холода. Но мадам это нисколько не смутило. Ей захотелось полюбоваться окрестностями и молодой зеленью.
Однако дорога оказалась довольно долгой и тетушка задремала несмотря на дорожные ухабы, которые, казалось, только лишь убаюкивали ее еще больше. А Ровена, как, впрочем, и всегда, погрузилась в медитативное созерцание природы.
Вот уже показался перелесок, послышался гул многих голосов и веселый смех — это говорило о том, что там, за сенью листвы вот-вот уже должны замелькать ухоженные аллеи, прелестные цветочные клумбы, извилистые дорожки, довольно широкие для того, чтобы можно было разъехаться двум экипажам. Мадам соизволила пробудиться сама без постороннего вмешательства и тут же оживилась, стряхивая с себя сонливость.
— Вот мы и на месте, дитя мое. Мадам Уитклиф и мадам Беррик с дочерьми должны ожидать нас у входа в парк. Кстати, вы знаете о том, что мадам Уитклиф присмотрела жениха для своей дочери? Правда, Одилия еще не знает об этом, поэтому ей ни слова, прошу вас. Мы обсудим сегодня кандидатуру юноши между собой, поэтому постарайтесь увести своих подружек вперед, чтобы ненароком Одилия не услышала наш дамский разговор.
Ровена с готовностью пообещала сохранить тайну. К тому же у девушек тоже имелись свои темы для беседы.
